Жизнь продолжается

Девчонки, спасибо вам за отзывы. Мне очень приятно.
Даю еще кусочек. А с остальным придется подождать, потому что приболела


Я сидела за столом и пыталась осмыслить произошедшее. Неужели я себе позволила прикоснуться к нему. Да, и мне это понравилось. Понравилась на ощупь кожа, такая гладкая, теплая и мягкая. Я вынуждена признаться себе – он мне нравится. Очень нравится. Как же так? После смерти мужа это первый мужчина, к которому у меня появился интерес. Еще бы маячит каждый день перед глазами. Но дело не в этом. Дело не в том, что он глава этого семейства, который печется о благополучии своих детей. Он мужчина, гордый, уверенный, властный со своими принципами. Мужчина, к которому меня тянет как к магниту. Мужчина, от которого исходит сила. Мужчина рядом с которым я чувствую себя глупой девчонкой.
Мне вспомнилась наша ссора из-за беспорядка в кабинете. После этого случая он старался оставлять стол чистым и незахламленным. А мне так не хватало этого хаоса на столе. Я старалась принимать душ после него. Тогда в ванной пахло пенкой для бритья и гелем для душа, которыми он пользовался. А его привычка бросать мимо корзины с грязным бельем влажное полотенце. У многих бы такое вызвало раздражение, у меня же улыбку.
Мы часто завтракали вдвоем. Вернее я делала вид, что завтракаю, потому что просто хотелось находиться рядом. По утрам Роман всегда молчалив, кроме тех случаев, когда за столом присутствовали Костя и Юля. Он обычно читала газеты, не обращая внимания на окружающих – меня. Последние две недели я сама готовлю ему завтраки, но он и этого не замечает либо делает вид, чтобы позлить меня. От этого становится обидно. Мы перекидываемся парой фраз в день и не более. Этого мало, я хочу чтобы он разговаривал со мной. Рассказывал, как прошел его день, чем занимался, что интересного с ним произошло.
Я была увлечена человеком, которому нет до меня дела. Когда же это произошло? Не знаю. Но это произошло и это факт, с которым нужно смириться. Я засыпала с мыслями о нем и также просыпалась. При этом я не забывала об Андрюше. Абсурд. Бред сумасшедшего.
Вот и сейчас пытаюсь сравнить их. С Андреем я никогда не ссорилась. Просто не получалось. Бывали моменты, когда мне хотелось накричать на него. Но стоило посмотреть в его глаза полные любви и нежности, и все причины для ссоры казались такими мизерными и никчемными. Мы просто обсуждали наши проблемы и находили решение либо шли на компромисс. С Романом все по-другому. Ему все было не так, казалось, он получал истинное удовольствие, выводя меня из равновесия. Ему просто нравится разговаривать со мной на повышенных тонах. Но и этому радовалась.
Андрей по утрам засыпал меня комплиментами и шептал на ушко, как сильно меня любит. Роман же мог буркнуть мне только «Доброе утро!» и то, только в тех случаях, если замечал меня. Да и требовать не могу от него ласкового обращения. С Андрюшей у нас была полная гармония, любовь и понимание. С Романом как на минном поле, не знаешь, где подорвешься.
Но они оба были безграничны в любви к детям. Такие заботливые, нежные, ласковые, внимательные.
Я знаю, вернее уверенна, что Роман не грубый. Это его защитная реакция на женушку, которая смогла так сильно отравить его жизнь.
Еще одно значительное различие между ними. Андрея больше нет. Он в моих воспоминаниях, моем сердце. Он никогда не будет рядом со мной. А вот Роман, здесь, рядом и в то же время так далеко от меня. Я знала наверняка, он не подпустит меня к себе близко.
Знаю и все равно тянусь, как мотылек на яркий свет. Я просто должна добиться его внимания, ласки. Пусть это будет на короткий миг, на одно мгновение...
В кухню вошла Юля, и я затянула свои размышления о ее отце подальше. В сундучок под семью печатями. Глазки блестят, щечки раскрасневшиеся. Она такая счастливая. Засунув руки в карманы брюк, она подошла ко мне.
- Я хотела сказать тебе спасибо. Мне Костя сказал, что ты организовала праздник. Хотя я так и не могу понять, зачем тебе все это? Вы же с папой разводитесь.
- Не за что. – я была поражена. Роман рассказал детям о разводе. Вот почему Костя стал таким милым по отношению ко мне. Почему больше не бросал в мою сторону косых взглядов. Ну что ж придется и с этим смириться. А я так надеялась, что смогу хоть как-то с ним подружиться. – Мне просто захотелось сделать тебе приятное. А почему ты оставила своих подружек?
- Ну, уже вечер и все разошлись по домам. Семеновна сейчас убирает в комнате.
- Пойду, помогу ей.
- Виталина, ты мне нравишься. Ты не такая как раньше и это хорошо. Если бы ты всегда была такой, то вы бы с папой не разводились.
Юля застенчиво и даже как-то грустно улыбнулась, и вышла. Умная девочка. Не по годам умная. Такая тонкая и чувствительная. Несмотря на мальчишеские наряды в ней чувствовалась женственность и очарование. Она не одно сердце разобьет. Не одну голову вскружит. Возможно, ребята будут сражаться за нее.
Зазвонил мобильный телефон. Лариса. Наконец-то.
- Виталина, прости ради всего святого, со щенком ничего не получилось. Брат оказываться уже продал щенка. Я даже не знаю, что сказать в свое оправдание. Мне действительно очень жаль.
- Все в порядке. Я понимаю. – мое настроение ухудшилось. Придется с собакой подождать.
- Послушай, а может котенок подойдет? Очень красивый и к лотку приучен. Я могу прямо сейчас привезти.
- Правда! Давай котенка. Думаю, дети обрадуются.
- Все выезжаю. Жди.
Пока мы с Семеновной убирали, Роману позвонили, и он куда-то ушел. Юля огорчилась. А через некоторое время он вернулся. Я наблюдала, как он загонял машину в гараж. В это же время позвонила Лариса, и я выбежала на улицу. Она быстро передала мне маленький, теплый, серый, мяукающий комочек шерсти с бантиком на шее. Я еще раз поблагодарила Ларису и побежала в дом.
Дальше все произошло как в фильме с замедленной съемкой. Я вошла в дом, зовя именинницу, а в это время из кухни вышел Роман, держа в руках шевелящийся сверток. Он тоже позвал Юлю. Девочка выбежала из большой комнаты и растерялась. Я протягивала ей котенка, а Роман щенка со словами «А вот и сюрприз!»
Ее глазки расширились, она не знала к кому протянуть руки. Мы подошли поближе. У Юли выступили слезы на глазах. Я сама чуть не разревелась. Она прижала к груди пищащего котенка и вырывающегося щенка. Маша и Даша визжали от радости, протягивая свои ручонки к испуганным животным.
- Спасибо вам за самый лучший день рождение.
- С днем рождения, солнышко. Я тебя очень сильно люблю. – Роман обнял дочь и поцеловал в разрумянившуюся щечку.
- С днем рождения, Юличка. – мне хотелось тоже сказать, что люблю ее, но боюсь мне никто не поверит. Поэтому и промолчала. Дети ушли в комнату. Роман уставился на меня, скрестив руки на груди.
- А как же твоя аллергия на шерсть?
- Думаю, что переживу. Ты видел, как она счастлива! А это намного важнее.
- Ты изменилась, что сильно настораживает.
- Мне очень жаль. Если хочешь, я могу поклясться, что никогда не причиню вред ни детям, ни тебе.
- Мне не нужны твои клятвы. Мне от тебя ничего не нужно, кроме развода.
- Рома, может, попробуем быть друзьями. Я понимаю, что это звучит глупо, но тем не менее. Мне бы очень этого хотелось.
Роман взял меня за локоть и повел в кабинет. Он не хотел, чтобы кто-то услышал наш разговор.
- Послушай меня, Виталина. После всего, что ты натворила, я еще по-божески к тебе отношусь. Или ты забыла? Могу напомнить. Как два года назад, со своим любовником лишили меня и моих детей почти всего, практически оставив нас на улице. Вы оба немного просчитались, либо не учли - этот дом, дом моих родителей и их ресторан, благодаря которому я вылез из ямы. Как ты наплевала на свою родную тетку. Уговорила ее продать квартиру, чтобы она жила с тобой в «твоей» квартире. Забрала деньги и выкинула ее на улицу. И она простила тебя. Она все время твердила, что ты запуталась, что тебе нужно дать шанс. А потом ты появилась на пороге этого дома жалкая, ничтожная, побитая собачонка. Я же не выгнал тебя. Дал шанс. Насколько тебя хватило? Почти на две недели! И ты снова взялась за свое. Странные подруги, развлечения, новые любовники и попытки выкачать деньги из меня. И вот сейчас ты разыгрываешь из себя примерную и заботливую мать. Проявляешь интерес к ресторанному бизнесу. Ты даже даешь развод. Предлагаешь дружбу. Может, все-таки посвятишь меня в свой план. У меня нет желания ломать голову, чтобы понять, где подвох! – он пристально смотрел мне в глаза. Такой холодный и неприступный взгляд. Может мне рассказать ему правду. А вдруг случится чудо и он мне поверит. Знаю, что шансы равны нулю. Поэтому нужно найти способ преодолеть его неприязнь.
- Нет никакого подвоха. – я устало опустилась в кресло. Роман подошел к столу и присел на край. Он смотрел отрешенно и безразлично. Он не верил. – И тебе придется смириться с этим. Вот и все.
- Посмотрим. Я не хочу больше об этом говорить. – он поднялся и направился к двери. - Вот еще что. В следующую среду у нас встреча с судьей. Время я уточню позже. Надеюсь, ты не сбежишь?
- Нет, не сбегу. – обреченно отвечаю. И когда он вышел позволила слезинкам скатиться по щекам.
_________________

Кусочек очень хороший и очаровательный! Все ожидали двух щенков, но в итоге получилось еще лучше, целый комплект, и котенок и щенок. Супер

Виктория скорого тебе выздоровления

ага, я тоже думала про двух щенков. Случайно, они не одного ли и того же щеночка заказали? ;)
ох, ну и дрянь же эта Виталина! после нее нашей героине столько всего разгребать приходится. Я уже отчаюсь скоро с лямуром :( не сдастся он при таком раскладе до 19 января((((

Выздоравливай!

Да уж... С лаской она точно припозднилась.
Виктория, меня тут шальная мысль посетила. Можешь, не отвечать и проигноривать. А Роман случайно не тот, кто сбил девушку? Может, по четвергам он в больницу к ней наведывается. Я так понимаю наша героиня в реанимации? Или все-таки умерла?
_________________

все запуталось еще больше, кажется. Вик, выздоравливай!!! ждем проду)
_________________

Поболеть нормально не дают, требуют присутствия на работе. Теперь сижу, создаю видимость здорового человека. А дома так хорошо было, теплая постелька... никто над душой не стоит, не зудит.
Аня Роман не сбивал девушку. И героиня не умерла, а в реанимации.

***
Наступил декабрь. Нас официально развели. Вскоре состоится суд по опеке детей. После развода Роман передал мне документы на ресторан, которые я сразу же отвезла Алексею. Еще немного и Алексей передаст мне дарственные. О том, что мы в разводе дома знали все, кроме близняшек. Мы оба не знали как сказать им об этом. Разве они поймут? Мне страшно подумать, что они во всем обвинят меня. Отвернуться. Поэтому мы решили немного повременить, чтобы найти правильные слова.
Я продолжала заниматься воспитанием близняшек, общаться с Юлей, ходить на работу. Я очень уставала. Не могу сказать, что работала до изнеможения, но сил хватало чтобы дотащиться до кровати и моментально засыпала. По ночам мне часто снился один и тот же сон, в котором мужские руки ласкают мое тело на этой огромной кровати. Но стоит мне посмотреть на него, как я просыпалась взволнованная и возбужденная. Потому что знала, кому принадлежат руки. Потому что хотела человека, которому была не нужна. И от этого было тяжело на душе.
Теперь же я сама избегала встреч с ним. Потому что боялась, что не удержусь, прикоснусь к нему, обниму, захочу поцеловать. Боюсь, что он оттолкнет меня, возможно, отругает, но не оскорбит. Больше всего боялась, что попросит покинуть его дом раньше срока.
Теперь он улыбался чаще. Был таким спокойным, а главное свободным. Дышал полной грудью. Теперь он мог спокойно встретить женщину, достойную женщину. Полюбит ее, возможно, снова жениться на ней. От этой мысли у меня защемило сердце. Стало плохо. Почему? Потому что люблю. Как оказывается все просто. Я люблю его. Люблю его детей. Разве такое возможно? Оказывается, что да. Невероятно. Я приняла этот факт как само собой разумеющееся. Вот так и живу. Украдкой наблюдая за всеми членами семьи. Именно семьи. Так и хотелось крикнуть «Моя семья! Мой муж! Мои дети!». Возможно, я должна чувствовать угрызения совести, вину, потому что предаю свою настоящую семью. Моих горячо любимых Андрея и Соню.
Я хорошо помню тот момент, когда отпускала их от себя. Как стало легко, спокойно, пришло смирение. Боль не ушла насовсем. Она осталась, где-то глубоко во мне, в самом потаенном уголке. Они мое счастливое прошлое. А Роман и его дети, мое настоящее и будущее. Я приложу все усилия, чтобы мы были вместе. Не знаю как это возможно будет осуществить, как добиться доверия любимого человека. Знаю только, что не опущу руки. Буду бороться до конца, до полного отчаяния.

Мое утро начиналось с таблеток от головной боли. Тупой и ноющей боли. Знаю, что нужно обратиться в больницу, но боялась. Я всегда боялась больниц. Глупо, но такова правда. Чтобы скрыть синяки под глазами, научилась пользоваться косметикой в полной мере. Все чаще через силу улыбалась, старалась быть веселой, чтобы девчонки ничего не заметили. Но замечали и Семеновна и Лариса. Возможно, замечал и Роман, только не подавал виду.
В конце концов, решилась пойти в городскую больницу. Как же здесь много людей. Очереди как к врачам так и в регистратуру словно за дефицитным товаром. В регистратуре карточки не было, Виталина ни разу не обращалась сюда. Девушка в регистратуре с огненно-рыжими волосами в стиле а-ля медуза Горгона, отчитала меня как школьницу. Я не знала к какому врачу конкретно нужно обратиться, то ли к терапевту, то ли к невропатологу. Решила уточнить. Но прежде чем пойти на прием к врачу, оказывается нужно протии флюорографию и смотровой кабинет. Какое отношение моя голова имела к гениталиям!
С флюорографией проблем не возникло. Практически не было очереди. А вот в смотровой. Нас было три человека. Женщина лет сорока пяти, которая постоянно грызла сушку громко чавкая. И старушка настолько древняя, что наверняка видела Ленина. Она лишь тяжело вздыхала и охала. Зачем так издеваться над пожилым человеком. Мне было жаль ее. Как представлю, что ей придется лезть на это кресло, охватывал ужас. Нет в нашей медицине работаю садисты.
Спустя два часа я наконец вошла в этот четов кабинет, такой маленький с огромным окном. За столом сидела очень тучная женщина и что-то писала. Не отрываясь от своего занятия, рассказывает о моих дальнейших действиях:
- Карточку мне на стол, раздеваемся и на кресло. И побыстрее, у меня обед начинается.
Я с ужасом смотрю на кресло времен первой мировой. Местами потертый дерматин, местами разрывы склеены скотчем. Ни клеенки, ни салфетки. Железные поручни с облупившейся краской. Это кресло случайно не из кунсткамеры? Мои глаза расширились от ужаса. Если я все-таки пересилю себя и залезу на это кресло, то выставлю все свои прелести на обозрение в окно. Занавесок не было, жалюзи тоже. Была ширма. Она отделяла кресло от двери, которая не запиралась. Женщина наконец-то оторвалась от своей писанины и уставилась на меня.
- Я не поняла. Почему до сих пор не в кресле! Кстати вы принесли пять пар стерильных перчаток и салфеток? А две общие тетради?
- Нет.
- Тогда с вас пятьдесят гривен. Вон на столике лежат пеленки, возьмите и подстелите себе. И шевелитесь. В следующий раз я не буду так добра. Все нужно приносить с собой.
Конечно. И перчатки, и салфетки, и кресло, и даже врача. Не-е я туда не полезу.
- Я долго еще ждать буду?
- А давайте так. Я вам сто гривен и не лезу на кресло.
- Вы, что в магазине, чтобы торговаться со мной!
- Нет, конечно же. Сто пятьдесят.
- Вы понимаете, на что толкаете меня. А вдруг вы чем-то больны. – она снова садится за стол и берет мою карточку. Я ложу в ее журнал деньги и ухожу.
В надежде на лучшее подхожу к кабинету невропатолога. Не тут то было. Пришлось занять очередь. Если правильно посчитала, то я по счету тринадцатая. Какое хорошее число. Сажусь на обшарпанный стул, потому что больше нет сил стоять. В коридорах много людей. Кто сидит на скамейках и стульях, кто подпирает стены. Но главное проход был свободен для передвижения. Врачи ходили как по набережной, не спеша, вразвалочку окидывая пациентов скучающими взглядами. Только медсестры бегали из одного кабинета в другой. В сторону лаборатории пробежала медсестра с колбами. Другая несла стопку папок. Только они создавали хоть какое-то движение.
Из кабинета вышла медсестра и окинула нас презрительным взглядом, словно мы все были плебеями. Она собрала у нас карточки и сказала, что вызывать будет по фамильно. И через несколько минут вызвала девушку, за которой я занимала. Люди начали возмущаться. «Как это так! Мы с самого утра здесь и не можем попасть, а девушка пришла намного позже…» Я уже жалела о том, что сюда пришла. Нужно было записаться на прием к доктору в частной клинике. Стрелки часов стремительно приближались к четырем. Все моему терпению пришел конец. Я встала и собралась уходить, как медсестра назвала фамилию.
- Дробышева, заходите.
Ура, дождалась. За столом сидел пожилой доктор. На голове белый колпак. Маленькие глазки прятались за толстыми линзами. Жиденькие желтоватые усики. морщинистое лицо эдакого добряка. Я вкратце рассказала о своих болях.
- Скажите, вы замужем? Дети есть?
- Да, четверо детей. – не понимаю его вопроса. При чем здесь дети или муж.
- Вы работаете?
- Да работаю.
- Ага. Понятно. – он что-то начал писать. Что понятно? мне ничего не понятно. Он встал и подошел ко мне. Постучал молоточком по коленкам и локтям. Заставил закрыть глаза и коснуться пальцем кончика носа. Медсестра измерила давление. Зачем все это? Я ничего не понимала. Он вернулся на свое место и деловито заявил. – У вас переутомление. Работа, дети, муж – это хорошо, но нужно не забывать и о себе. По всей видимости, вы не досыпаете, я прав? Вижу, что прав. Поэтому вам нужно больше бывать на свежем воздухе. Возможно, лучше будет взять отпуск и поехать отдохнуть без семьи, чтобы набраться сил. Я выпишу вам лекарства для успокоения нервной системы, чтобы вы могли расслабиться. Пропьете в течении месяца и снова придете ко мне. Вот увидите, вам станет намного лучше.
Я в шоке. В каком переходе он купил себе диплом? Я могу еще понять молодых врачей, не имеющих опыта практики. Но этот человек, по возрасту годился мне в дедушки! Он нес такую чушь!
Расстроена и уставшая вошла в дом. Нет не в дом, я попала в дурдом. Близняшки и Юля гонялись за Рексом с полотенцами в руках. Щенок звонко лаял и никак не хотел даваться в руки. Он по ковру, по паркету оставлял за собой мокрые следы. С тех пор как в доме появились животные, о тишине можно было только мечтать. Рей, так прозвали щенка, учился лаять, пока у него ничего не получалось кроме звонкого тявканья. Скулил, если о нем забывали хотя бы на пять минут. Рычал на Семеновну, еще бы. Она не пускала его на свою территорию – кухню. Но больше всего он любил грызть домашние тапочки Романа. За две недели он сменил три пары. Хотя щенка подарили Юле, он выбрал себе в хозяева Костю. Когда Кости не было, щенок становился неуправляемый. Носился по дому как угорелый. А стоило мальчику переступить порог, Рей менялся. Его было не слышно. Он как тень всюду следовал за Костей. Мог часами лежать у его ног, не шевелясь.
Был еще и котенок, Шустрик. Самым любимым делом для него было выследить, притаиться и неожиданно прыгнуть на ногу, слегка запустив свои коготочки. При этом не имело значение, чьи будут ноги. А еще он любил раскачиваться на гардинах. Поэтому мне пришлось их укоротить. Спать Шустрик любил в кресле.
Наконец-то девчонкам удалось загнать Рея, в угол, закутав полотенцами. Бедняжка скулил, вырывался, рычал и сопротивлялся, как мог. Силы были не равными. Юле удалось все-таки вытереть щенка.
- Мама! А мы купали Рея. – Ко мне подбежала Маша. – А завтра будем купать Шустрика.
- Может не стоит.
- Ну как же, Лея мы купали, а Шустлик может обидеться. – вступила Даша.
- Ой, девчонки не знаю. Мне кажется, что котенку это не совсем понравится.
Девочки лишь покачали головой вручая мне мокрые полотенца и ушли в комнату. Довольный и счастливый Рей потрусил за ними. Юля напряженно смотрела на меня.
- А где вы купали его?
- В ванной. Я бы его не купала, если бы Рей не перекинул мусорное ведро. – робко оправдывалась Юля.
- Ну, покупали. Только нужно было попросить у Семеновны тазик. Все-таки в ванной мы все моемся. И шампунь нужно купить специальный. Ладно, на первый раз прощаю.

После ужина я пошла приводить ванную в порядок. Пришлось выкинуть пару мочалок и полотенец в мусорное ведро. Надела перчатки и достала дезинфицирующее средство. Я услышала, как в комнату кто-то вошел. Наверное, Юля решила мне помочь.
- В следующий раз будешь сама драить ванную и не только.
Я выпрямилась и повернулась. На пороге стоял Роман в белых спортивных брюках, обнаженным торсом и перекинутым через плечо полотенцем. Он удивленно приподнял бровь. Я растерялась. Он был так близко. Смотрел на меня слегка скривив губы в усмешке. Это он мне улыбался. Мое сердце пропустило удар. Становилось трудно дышать. Мне стало жарко и капельки пота выступили на висках, медленно скатываясь вниз от щек по шее и углубляясь в ложбинку между грудями.
Он подошел ко мне поближе. Протянул руку и слегка приподнял мой подбородок, медленно поворачивая в стороны. Казалось, он изучал мое лицо. Пульс участился, я готова была визжать от радости.
- У тебя все в порядке? – тихо спросил он, словно боялся, что нас услышат или застукают.
- Да, - выдыхаю я. – А что?
- Просто ты в последнее время выглядишь очень усталой. Темные круги под глазами. Если тебе сложно заниматься рестораном, найми управляющего. Если тяжело с девочками, я отправлю их в детский сад либо найду няньку. Но не изводи себя.
Он все замечает, просто не подавал виду. Это так трогательно.
Его голос окутывал теплом и заботой. Я зачаровано смотрела на него, если сделать шаг, маленький шаг то смогу коснуться щекой его груди. Но не могу. Ноги как свинцом налиты, руки безжизненно висят. Он не убрал руку и провел большим пальцем под моей нижней губой, по контуру. Где-то в глубине его серых глаз плясал задорный огонек. Он склонил голову. Еще чуть-чуть и он меня поцелует. В моих легких практически не осталось воздуха, да и зачем он нужен, когда предмет моего обожания так близко. Я слегка потянулась к нему, чтобы приблизить момент, которого так страстно желала. Сердечко сделало тройное сальто и рухнуло в бездну. Роман покачал головой и практически коснулся моих губ. Я ощущала исходившее от него тепло.
- Не вероятно! Неужели, действительно можно так сильно измениться? Если бы я тебя поцеловал, ты бы ответила? Пошла бы до конца?
- Да. – томно выдыхаю.
- Не вероятно! А ведь совсем недавно тебе было противно находиться со мной в одной комнате. – куда исчезло тепло его глаз, ласковый голос. Его выражение лица изменилось. Холод, насмешка и презрение заняли свое обычное место в отношении ко мне. Роман вышел, а я медленно опустилась на пол.
_________________

Vredina, сочувствую. Дома, конечно, болеть лучше. Еще лучше быть дома и не болеть.

Жду продолжения.

Вика, выздоравливай! Я тут с Натой согласна

Стасибулички вам!

_________________

ух ты! я не дождусь продолжения!! сойду с ума!!!
_________________

Викусь, а ты про нас забыла? мы очень-очень-очень ждем!!!!

Олеся, я болела и не было возможности, хоть что-то выложить
я немножко подкорректирую то что уже готово и дам проду
_________________

ждем.

Вот и обещанный кусочек.


Головные боли не прекращались. Теперь добавилась и тошнота. Браво! С постели просто стаскивала себя и принимала прохладный душ. Иначе проснуться, никак не получалось. Все так же улыбаясь, выходила к остальным.
Вот так в одно очаровательное снежное утро я спускалась по лестнице и осела, настолько сильным был приступ головной боли. Перед глазами все плыло в радужных кругах. Из кухни вышел Роман и что-то сказал. Я его не слышала. Он бросил свой портфель на пол и подбежал ко мне. В глазах тревога и волнение. Я не понимаю, что он спрашивает. Он схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. О, появился звук.
- Виталина! Что случилось? Что у тебя болит?
- Что?
- Я спросил, что у тебя болит.
- Голова, но она пройдет. Я посижу, и все пройдет.
- Нужно ехать в больницу.
- Я уже была там.
- Да? И что же? Что с тобой? В какой больнице ты была?
- В городской, а что! – зачем он задает вопросы? Мне так плохо, нужно просто немного полежать. Я пытаюсь устроиться на ступеньках, но ничего не получается. Роман подхватывает меня на руки и спускается вниз. Куда он меня несет? На диван? Нет. Я покрепче обхватываю его за шею. Мы на улице, потому что стало так холодно. На мне лишь только ангоровый гольфик и слаксы. Но замерзнуть он мне не дал. Усадил на переднее сиденье машины и пристегнул ремнем. Затуманенным взором наблюдаю, как он быстро обходит машину. Он встревожен, но не паникует. Роман завел двигатель, а у меня кровь пошла из носа. Он стащил с себя шарф и протянул мне. Откидываю голову назад и прилаживаю его шарф.
Мы ехали, нет летели в больницу. Роман что-то нажал, и сиденье немного откинулось назад, чтобы мне было удобнее. Мы подъехали к огромному, пятиэтажному белому зданию. Голова немного поутихла, кровь остановилась. Из бардачка Роман достал влажные салфетки. И пока я приводила себя в порядок он пошел в здание. Я смогла прочитать название на вывеске над главным входом «Медицинский центр здоровья «МЭД ЭКС». Мне, почему то показалось знакомым название. Откуда? Вернулся Роман и сняв пальто открыл мне дверцу.
- Накинь на плечи, холодно. Пойдем, нас примет профессор Уманский.
- Уманский? – недоверчиво переспрашиваю.
- Да, Дмитрий Дмитриевич, мой одноклассник. Аккуратно.
Мне кажется, что я где-то уже слышала это имя. И вообще знаком сам профессор, но откуда? Поддерживая меня за талию Роман повел во внутрь. Нам на встречу шел медработник, а перед собой толкал коляску. Я испугалась и посильнее вцепилась в руку Романа. Я с такой мольбой смотрела на него, что он мне кивнул и ответил парню:
- Мы подымимся самостоятельно.
Как же я ему благодарна за это. И идти, как оказалось не так уж и далеко. Мы поднялись на лифте на четвертый этаж и прошли по коридору, остановились у двери.
Профессор Уманский Д.Д.
Нейрохирург.
Онколог.
У меня внутри все похолодело. Ноги подкосились, благо Роман держал меня крепко. Без стука отрыл дверь и практически втащил меня. Из-за стола поднялся светловолосый мужчина с голубыми глазами. Как для профессора он был молод. Судя по тому как он на меня посмотрел, мы знакомы.
- Виталина Андреевна, голубушка, где вы так долго пропадали?
- Вы знакомы? – удивленно спросил Роман, усаживая меня на стул. Затем он протянул руку доктору.
- Ну да, последний раз мы виделись в этом кабинете, почти четыре месяца назад. Не так ли? – он обращался ко мне. Так как я молчала, он лишь пожал плечами и переключил свое внимание на Романа. – Это твоя знакомая?
- Это моя жена. – Я выпрямилась. Он сказал «жена», не «бывшая жена». Я для себя сделала пометку. – Ей стало очень плохо, она была так бледна, на грани обморока. Если честно, не знал к кому, поэтому... вот... мы у тебя.
Мужчины стояли рядом и смотрели на меня. Затем доктор позвонил по телефону и заказал палату. Зачем? Боль утихла совсем, а мне захотелось спать. Я чувствовала во всем теле усталость, как будто бы только что разгружала вагон картошки.
Доктор отвел Романа в сторонку и о чем то стал рассказывать. По мере поступления информации лицо Романа изменилось. Что это? Страх, сожаление, тревога. Он закрыл глаза и тряхнул головой, словно хотел избавиться от услышанного. Я бы тоже не прочь была бы услышать их разговор.
В кабинет вошла медсестра и мило улыбнулась, задержав свой взгляд на Романе.
- Это Элочка, она проводит вас в палату, где вы сможете переодеться. А затем мы проведем несколько тестов.
- Каких тестов?
Доктор удивленно посмотрел на меня.
- Что значит каких? Вы уже дважды их проходили, но это было давно. Нужно еще раз посмотреть как сильно прогрессирует ваша болезнь.
- Какая болезнь? – еще немного и у меня начнется паника. Последний раз я болела года три назад – ангиной. Неужели это все через нее. Отказываюсь в это верить. А дальше все как будто бы происходило не со мной. Роман провел меня в палату, помог раздеться и натянуть больничную рубаху.
Все время он находился рядом. И когда пришла медсестра, что бы взять кровь на анализы, и когда меня повезли на какое-то сканирование. Он был рядом и я за это ему благодарна. Если у него звонил телефон, он сначала смотрел и по мере важности звонка отвечал, отходя на расстояние либо сбрасывал звонки. Уже через два часа были готовы кое-какие анализы.
Кто-то настойчиво ему названивал, и я видела, как он мрачнел. Мой мобильник разрядился, и мне пришлось просить телефон у Романа, потому что сегодня должны были привезти в ресторан новую печь. Я обещала Ларисе, что буду присутствовать, а теперь не получается, потому как не знаю сколько времени здесь еще проторчу.
Роман дал телефон и вышел. Быстро переговорив с Ларисой отключаюсь. Его телефон снова зазвонил. Не удержалась и посмотрела кто. ИРИШКА. Вот как значит. Не Ира, а Иришка. Значит именно так зовут его пассию. В сердечке кольнуло. Что это? Укол ревности? Похоже что да. Я ревную, и в то же время радуюсь, потому что он сейчас со мной и не желает с ней говорить. Благородно с его стороны.
Вошел доктор и Роман. По их лицам понимаю, что приятного мало, слишком мало. Роман забрал телефон и присел рядом со мной. Так близко, словно хотел обнять, но не решился. Доктор пододвинул стул поближе и тоже сел. В его руках были какие-то бумаги и снимки. Он не стал ходить вокруг да около, а сказал все и сразу. Просто обрушил на меня страшную весть.
- Как я и думала, опухоль увеличилась на два сантиметра. Никаких улучшений, она прогрессирует. Вы пьете лекарства, которые я вам приписал?.
- Нет. – чуть слышно отвечаю. Если бы я только знала, что нужно пить, обязательно бы пила. Меня начало всю трясти. – Ка-какая опухоль? Что вы говорите?
- У вас четвертая стадия, неоперабельно. По результатам прошлых анализов я давал приблизительный прогноз на год, максимум полтора. Сейчас готовы не все результаты, но я и так могу сказать, что времени намного меньше.
- Сколько? – на своих плечах я почувствовала руки Романа.
- Максимум два месяца. Вы сами сократили себе время, не принимая лекарств. Как часто у вас болит голова?
- Постоянно. Особенно по утрам. Иногда кровь идет носом.
- Все что я могу для вас сделать, выписать обезболивающее. – он достал блокнотик и что-то там нацарапал. Вырвал листочек и передал Роману. – Первое пить постоянно утром и вечером после еды, а второе при максимально сильных болях. К сожалению большего, сделать не могу. Мне очень жаль. Вы слишком поздно к нам обратились. Я бы хотел вас оставить сегодня здесь и понаблюдать хотя бы пару тройку дней.
- Нет! Нет! Нет! Это не правда! Вы специально лжете мне. – я вскочила с кровати, но Роман удержал меня и прижал к себе. – Я не хочу! Не оставляй меня здесь! Я хочу к маме. Отпусти меня! Я не хочууууу
Я задыхалась, воздуха не хватало. Слезы из глаза катились градом. Нужно бежать от сюда. Далеко-далеко. Это ужасно. Почему я должна страдать? «Это не мое тело!!! Верните меня обратно!» так и хотелось выкрикнуть. Но крик застрял в горле. Я вырывалась как могла, царапалась и даже хотела его укусить. Но ничего не получалось. Со мной случилась истерика. Я плакала, потом смеялась. Мне удалось вырваться из рук Романа.
Такое впечатление, что он вошел в ступор. Стоял неподвижно у двери и смотрел в пустоту. Его напряжение выдавали желваки ходившие на скулах. Ну почему он молчит. Неужели ему все равно! Я прижалась лбом к прохладному окну. Внизу подъехало такси с шашечками. Вот мое спасение. Я должна попасть туда. В эту машину. Она отвезет меня далеко от сюда. Просто нужно сделать рывок как в американском футболе и прорвать оборону. А дальше меня никто не сможет удержать.
Собрав все свою силу, резко разворачиваюсь и лечу ему на встречу, делая выпад руками вперед. Но не тут то было. Роман умудрился схватить меня за плечи и рывком подтолкнул к кровати. Еще секунда и я на лопатках прижата к кровати его телом. Не могу остановиться. Хочу бежать, поэтому продолжаю вырываться, как будто бы от этого станет легче.
Зачем меня нужно было возвращать сюда? Лучше бы я погибла там, под колесами авто. Зато в своем теле, среди своих же. За что мне такое наказание.
Слезы жгли глаза. Лицо Романа видела расплывчато, так близко. Его губы шевелятся, а я не понимаю. Он стряхнул меня за плечи.
- Успокойся, слышишь меня. Успокойся и дыши глубоко. – он почти кричал, чтобы достучаться до воспаленного мозга. А я не хотела ничего слышать, мотая головой. Он еще раз встряхнул меня, но это не помогло, я брыкалась. Он так неожиданно склонился ко мне еще ближе и его губы плотно сжатые в одну плоскую линию прижались к моим. Что это? Зачем? Он практически вдавливал меня в матрац. Я ослабила хватку. Это не было поцелуем. И воспаленный мозг дал сигнал. Вот твой шанс испробовать его поцелуй. Мои руки медленно поднялись по его рукам, все сильнее притягивая его на себя. Он не отстранился и губы стали мягче, но он не размыкал их. Тогда я решила провести язычком по его губам. В одну сторону, в другую прося впустить к себе. Теперь же он ослабил давление на меня перенося свой вес на согнутые руки и отстраняясь. Обхватив его за плечи притягиваю к себе. Мне нужен его поцелуй. Пусть один, но настоящий поцелуй, а не клевок. Я целую его так жадно, словно путник идущий по пустыне умирающий от жажды. Словно он мой источник жизни. Роман снова отстранился и посмотрел в мои глаза. Такой теплый и нежный взгляд. В нем не было ни призрения, ни страха, ни ненависти. Жалость. Пусть будет жалость, лишь бы только ответил мне. Легкая улыбка заиграла на его устах. А я тонула в его взгляде, таяла словно воск на палящем солнце.
И когда он коснулся моих губ, я забыла обо всем. Нет ничего. Нет болезни. Нет страха. Нет паники. Нет ничего, кроме его жаркого рта и дразнящего языка. Он словно вдохнул в меня жизнь. Бог мой, как же он великолепно целуется. Так нежно и трепетно. Так страстно и жадно. Голова шла кругом. Нечем было дышать. А мне было этого мало. Я хотела большего.
Он мягко отстранился и поднялся на ноги отходя к окну. Я застонала от разочарования. Роман лишь покачал головой.
_________________