Квартиры и Дома

1 … 61 … 77

"Однажды ты станешь таким взрослым, что снова начнешь читать сказки" (с) Клайв Стейплз Льюис

Мауро Кейн: 23.07.16 01:21

Если Вы заблудились в лесу, то нужно не паниковать, а посмотреть с какой стороны на деревьях растет мох. Говорят, вид мха успокаивает.

В машине.
Когда предлагают довезти, теряюсь в шквале собственных мыслей, что рисуют на холсте моего сознания приторно-сладкие картины. Одна другой хлеще.
Жаль, что не вдвоем, но рассаживаемся так, как не мечтал даже. Мариан, его подруга, по причине мне неведомой устраивается позади и сердце пропускает удар, потому, что буду опять же рядом без возможности коснуться. Застегиваю ремень безопасности прежде, чем предложит, и, натыкаясь на его взгляд, понимаю, что он раздражен. Или может мне так кажется?
Вся компания на заднем сиденье трещит о новых кольцах, которые привезли в цирк, о предстоящем шоу, на которое Кейти тут же приглашает обоих. Не то, чтобы был против, просто знать, что среди тысячи глаз будут еще одни, чувствовать на себе этот взгляд... Возможно, я слишком переоцениваю, и взгляд будет равнодушным, кинутым вскользь.
- Мауро, ты будешь делать на шоу апфль? – Мариан подтягивается и, удобно устраиваясь практически между передними сиденьями, с интересом смотрит прямо в глаза.
- Обязательно. – Улыбаюсь ей, отвернувшись от мужчины, что не отводит сосредоточенного взгляда от полотна дороги. Давлю в себе вздох, потому что это все предсказуемо. Такое бывает только если что в сказках.
- Ты проехал поворот. – Громкие слова его подруги заставляют обернуться. Да, действительно проехал.
- Что? – Лучше бы он молчал, потому что хриплый голос заставляет все внутри затянуться в тугой узел. А развязывать его, простите, кто будет?
- Надо было повернуть на светофоре, а ты прямо поехал. – Я уже собираюсь сказать, что могу и пешком и прогулка на свежем воздухе пришлась бы как раз кстати. А еще бокал вина или виски. Зачастил с алкоголем.
- А. Сейчас вернемся. Извините. – Покорно смириться с судьбой и, дождавшись момента, когда высадят у нужного дома, выйти вместе с Доном и Кейти, помахать рукой уезжающей машине и, распрощавшись с коллегами, залететь в дом, закрыться в душе и думать о, мать его, котиках. Пушистых котиках. Черных таких, с глазами изумрудного цвета.

Дом Мауро Кейна.
Решил отвлечься от мыслей, которые после сегодняшней тренировки и того, что было после, навязчиво рисовали его чувственные губы, раскрывающиеся под натиском моих. В общем, все было плохо, все было хуже, чем просто плохо. Не помог контрастный душ, как не помогла трехчасовая тренировка.
Решил приготовить свинину с ананасами в кисло-сладком, отыскав рецепт в одном из кулинарных пабликов. Говорят, что традиционный китайский рецепт, но мне то откуда знать, в Китае если и был, то ребенком и тогда уж точно было не до еды. Никогда, никогда такое не готовил, но само название этого изврата уже вызывало слюнки, тем более все ингредиенты имелись в холодильнике.
Нарезаю свинину мелкими кусочками, обваливаю в крахмале и на пару минут зависаю над рецептом, открытом на планшете. Жарить ее не хочется, люблю, когда пропекается, когда без крови, поэтому решаю отправить ее в духовку, вместе с ананасами и кунжутом, и залить все это заранее приготовленным соусом. Красота неописуемая, по крайней мере, на картинке в паблике.
Поставив блюдо готовиться, включаю музыку и наливаю себе в бокал красного сухого. С мясом оно прекрасно, без мяса тоже.
Когда за спиной в пустом доме слышатся шаги, начинаешь понимать, почему твоя прабабка по маминой линии хранила в своей спальне бишоу*. Ария Фигаро оканчивается моим долгим «о», когда понимаю, что человек, замерший на нижней ступени лестницы, кажется знакомым. Он срывается с места прежде, чем успеваю что-либо сделать или сказать, и я замираю на месте, загипнотизированный его полыхающим взглядом кролик. Рука собственнически ложится на метку, что еще горит, и когда губы жестко сминают мои в одном страстном порыве, понимаю, что знаю. Пусть не понял с первой минуты. Этот тот самый вор, что забрался в мой дом и украл что-то невероятно ценное. Зарываясь пальцами в его мягкие волосы, пропуская их сквозь пальцы, отвечаю на поцелуй, пропуская в себя, ощущая жар его тела. И гори оно все синим пламенем. Вылизывать, оглаживать, стонать в рот, а когда оторвется на пару мгновений, хрипло надсаженным голосом:
- Думал, ты - лишь моя фантазия. – В калейдоскопе эмоций, что мелькают в его изумительных глазах, ничего не понять.
- Разве фантазии делают так? – Наклоняется, вжимая в себя, вдавливаясь так, что чувствую, что нужен, необходим. Целует медленнее не так резко, смакует.
- Стой. – Судорожно выдыхаю ему в губы, а ненасытное тело молит об обратном.
- Стою. – Не отпускает из объятий, медленно выцеловывая на шее неведомый мне узор.
- Я... – Упираясь руками в грудь, чтобы на пару миллиметров от себя отодвинуть, чтобы дышать проще. – Свинина с ананасами. В духовке. Надо попробовать на готовность. – Говорю невпопад, стараясь успокоиться, но его рука небрежно съехавшая на поясницу, прожигает сквозь ткань рубашки и мысли сбиваются в кучу.
Лениво протягивается, забираясь одной рукой под рубашку и нежно поглаживая подушечками пальцев пылающую кожу, целует напоследок в губы, извиняясь за минутное отсутствие. Это выглядело бы совсем невинно, но ни черта подобного, крышу от такого сносит похлеще, чем секс в гримерке.
Когда присаживается на корточки, съезжая рукой по ноге и задерживаясь на щиколотке, цепляюсь руками за тумбу, дабы удержать равновесие и не стечь за ним следом.
Открывает дверцу, отчего горячий воздух вырывается на свободу и заполняет собой кухню. Становится еще жарче, даже чувствую, как по виску скользит капля пота, обрисовывает скулу и подбородок, а затем неспешно спускается по линии шеи вниз. Глубокий вдох, как завороженный смотрю на то, как пальцами подхватывает кусочек ананаса и, дуя на него, отправляет в рот. Теперь мне хочется стать этим чертовым ананасом, чтобы он так же посасывал, с совершенно пошлым выражением лица, перекатывал на языке, не решаясь разжевать сразу. Возникает чувство, что не ест его, а занимается с ним сексом.
- Безумно вкусно. – Выключает духовку и с чувством облизывает пальцы. Сглотнуть, поднять с пола упавшую туда челюсть, спросить, не обжегся ли, на что провокационно отвечает, что да и прежде, чем мой воспаленный мозг выдаст адекватный ответ, подхватывает еще один кусочек ананаса и поднимается с колен, втираясь, вновь вжимая в многострадальную тумбу.
- Попробуешь? – Голос его пробирает до костей, а еще губы, самые простые, никакие не особенные, но его и это в корне меняет дело. Хочется касаться их, ласкать, сминать и чуть покусывать зубами, не доставляя боли, лишь остроту ощущениям. А потом подносит кусочек к губам, от него все еще идет пар, и даже не представляю, как может держать. Когда, наконец, приоткрываю губы, позволяя, вталкивает вместе с пальцами. И ничего не остается делать, как пройтись по ним шершавым языком, прикрывая глаза, чувствуя, что кончу еще до того, как начнем. Сглатываю громко, отчего-то в кухне становится слишком тихо. Музыка давно уже не играет, а я и не заметил.
- Вкусно? – Звучит пошло, о, нет, не нежно, а именно пошло. Освобождает мой рот и облизывает пальцы следом. Другие сказали бы, что негигиенично, но сейчас тут только мы вдвоем и нам абсолютно плевать на нормы и морали и на то, что подумают или скажут другие.
Что-то невнятное мычу в ответ, и он понимает это по-своему, царапает щетиной щеку, приподнимая рукой за подбородок, проводит языком по нижней губе, слизывая остатки соуса.
- Пошли наверх, не люблю кафель. – Смазано, тихим шепотом у виска.
Хочется возразить, что свинина еще не приготовилась, что стояла всего двадцать минут в духовом шкафу, а никак не час, заявленный в рецепте, но когда ладонь забираться под шелк пижамных штанов, понимаю, что аргумент. Свинина подождет, а он нет.
Как привязанный иду следом, шаг в шаг, не касаясь напряженной спины, обтянутой черной тканью футболки. Он высокий, такой, что придется на носочки вставать, подтягиваться за поцелуем. А еще будоражащий, как током по оголенным нервам. Когда уже у лестницы оборачивается, чтобы сделать два шага вбок и меня за собой утащить, прижать к арке, что ведет в гостиную, а точнее, к ее углу, извиниться за причиненное, просунув руку под шелк, поглаживая спину, и с хрипом целовать шею, чуть покусывая. Позволяет обвить ногами, удобно устроиться на бедрах, обхватить шею, вжаться так, чтобы ни миллиметра между.
- Там диван есть. – Сипло, почти неслышно в опухшие губы. Понимаю, что подниматься на второй, чревато изломанным ступенями позвоночником, а здесь, у стены, как малолетке не пристало. Без слов подхватывает под ноги, не давая спуститься, уйти от своих жарких объятий. Предмет мебели, которому сегодня предстоит тяжелое испытание, находит быстро, потому как из кухни выбивается полоска желтоватого света. Ориентир есть.
Кидает на диван без всяких нежностей, почти грубо, почти, потому что укрывает собой сверху, целует настойчиво, а потом наклоняется и вонзается зубами в ключицу, закрывая рукой рот, чтобы не так громко, потому что рядом живет профессиональный ненавистник травоядных и в случае чего примчится с базукой наперевес. А потом зализывает, прося прощение за боль.
Стащить с него футболку получается проще простого, а когда получается – дух захватывает. Это тело и руна на шее. Не дает коснуться, а так хочется языком пройтись по застывшим чернилам. Почувствовать боль, что испытал когда-то давно, когда какой-то человек нанес ее. Прокалывал кожу, отчего краснела, от чего алый смешивался с антрацитовым. Давлю в горле стон, который вот-вот готов вырваться, когда нарочито медленно расстегивает каждую пуговичку на ночной рубашке. И кто их только придумал эти пуговицы? Явно какой-нибудь асексуал.
Пытаюсь подтянуться к нему, коснуться, поцеловать, ощутить в себе, но останавливает, прижимая к жесткой обивке дивана. Чертовы пуговицы. Слежу за его движениями, стараясь дышать через раз, когда последняя пуговица расстегнута, проводит пальцами по напряженному прессу, обрисовывая, лаская взглядом, целует чуть ниже пупка, от чего кровь ударяет в голову.
И какого он такой расслабленный и медлительный? Знает, что его и никуда не денусь?
Тянусь за поцелуем, ладонью скользя по руне, хочется спросить, откуда она, но есть надежда, что не убежит после, что останется до утра, тогда будет достаточно времени на вопросы. Даже имени его не знаю. Ах, черт бы с ним, с этим именем. Буду называть чернобровым.
Припасть к манящим губам, попробовать на вкус, а потом языком вниз по шее к жилке, которую стиснуть зубами, чтобы задышал активнее, чтобы тормоза сорвало. Потому что во мне уже нет сил сдерживаться.

---
* Бишоу – вид национального китайского холодного оружия, парные кинжалы или короткие мечи.

»» 27.08.16 22:44 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка