Mari-Mar:
31.12.17 18:55
» Глава 35
В больнице Макс, извинившись перед Машей, бросился в палату к Василю. Там его уже ждала Селинка — вся на нервах и в слезах. Друг, хоть и пришел в себя, был еще очень слаб... состояние его врачи оценивали как стабильно тяжелое. А вот у Виталия ситуация была другая: пуля задела жизненно важные органы, и никто за его жизнь не ручался. Маша, хоть и желала поддержать любимого, направилась к мужу.
- Извини, милый. Не могу я оставить его сейчас, несмотря на все, что случилось. Я должна быть с Виталием... быть может, в последний раз.
Макс не возражал — он с пониманием отнесся к эмоциям девушки. Все-таки, не стал Виталий совсем чужим для нее... В итоге, закрывал ее собой, как и сам он, человек, любящий Машу до безумия. Сила их любви оказалась одинаковой...
Виталий, как и Василь, очнулся, и сразу спросил Машу о Кате. Она успокоила мужа, что с ребенком все в порядке.
- Как ты себя чувствуешь? Я вижу, тебе дышать тяжело...
- Глупый вопрос, Машенька. Я, когда начал приходить в себя, услышал разговор докторов. Все, я не жилец. И даже вторичная операция, которую они планируют провести вечером, не гарантирует моей жизни.
Маша знала, что он прав. К тому же ей, как медику, ни о чем хорошем не говорил синюшный цвет кожи мужа, опускающиеся уголки губ, ледяные руки и зашкаливающее сердцебиение. Следующую операцию готовились провести через три часа, а два таких вмешательства подряд — тоже огромный стресс для ослабшего организма. А Маша хотела, чтобы он выжил, невзирая на все, что узнала. Особенно это желание усилила благодарность за спасение собственной жизни.
- Это — самое малое, что я мог для тебя сделать, родная, - слабо сжимая ее руку, прошептал Виталий. - Ты все узнала обо мне, не так ли? Не думал я, что Агиев жив. Он ведь все рассказал тебе! Признаться, я, вообще, удивлен, что ты после этого приехала сюда.
- Я не могла иначе, - слезы навернулись на ее глаза. - С трудом верится в то, что рассказал мне Макс! Ну, не могли в тебе уживаться два разных человека! А уж этот расстрел в цыганском поселке... Я понимаю, что ты сейчас слаб, но... ты сам ничего не хочешь сказать мне по этому поводу?!
Виталий собрал последние силы. Их было мало, к тому же, он чувствовал: это его последний разговор с женой. К чему теперь таиться, изворачиваться? Не хотелось уносить с собой все эти страшные тайны. Если же его спасут — что же, только Маше решать, как поступать дальше. Ему надоело лгать и бороться. Все, сил больше нет.
- Сначала я познакомился с тобой, спасая тонущую Лику, - заговорил он. - Ты мне очень понравилась внешне, потом я узнал, чья ты дочь... и, признаться, затаил меркантильный интерес. Хотел обогатиться за счет твоего отца! Начал втираться к тебе в доверие, а тут нарисовался Агиев и, заодно, Оксана. Она — моя приятельница с юных лет, одноклассница. И, если честно, нас с ней связывало немало криминальных дел. Как бы сказал Николай, я крышевал ее.
Дальнейший рассказ Виталия поверг Машу в ужас, несмотря на то, что многое она уже узнала от Макса. А уж когда муж, решив открыться до конца, рассказал о том, что сам предложил Оксане подсовывать Тамаре таблетки, она зажала ему рот.
- Замолчи, - прошептала Маша. - Не верю! Вот так легко решить довести до безумия человека, который ничего тебе не сделал! Это не укладывается в моей голове...
Виталий, дернув головой, скинул ее руку.
- Получается так, милая. Мы с Оксаной горели желанием завладеть деньгами вашей семьи. Я или она — без разницы, оба готовы были поделиться. Окучивали вас со всех сторон... Прямо как те цыгане своих доверчивых жертв.
Маша почувствовала, что у Виталия поднимается температура. Она испугалась, что не сможет оказать ему помощь, и выбежала в коридор за медсестрой.
- Ненавижу цыган, - шептал тем временем Виталий. - Уроды, сволочи. Всю жизнь мне исковеркали... Но не будем об этом, моя милая. Сейчас тебе придется меня оставить. Помни: я всегда тебя любил и, если выживу, буду любить. И Катю тоже. Все, что я делал с момента нашей свадьбы — во имя вашего благополучия. Прости меня за все... и, будем надеяться, до скорой встречи!
Прибежавшая медсестра выпроводила девушку из палаты. Маша не сопротивлялась — она знала, что во время операции и близкие родственники могут помешать. А в больничном коридоре уже были все: Тамара, Христо, Николай, Макс, Селинка, Лика... В этот раз с Катей остался Вовка: ему предъявили, что хватит уже мотаться и решать проблемы друзей. Лика захотела сама поддержать Машу, тем более, что опасность миновала.
- Держись, милая, - Тамара крепко обняла дочь. - Знаю: ты от Виталия видела только хорошее. Тебе, в любом случае, будет тяжело все это пережить.
- Мы — твои родители, и мы рядом! - заявил Николай, под благовидным предлогом положив руки на плечи жене и дочери. Он приехал в больницу с Тамарой и Христо, после того, как они рассказали ему об Оксане. Убедившись, что с любовницей все в порядке, и обморок случился от нервного стресса, он вызвал в больницу Соколовского для охраны, а сам переключился на дела семьи.
Ламонин заметил полный иронии взгляд Христо и напрягся. Этот внезапно появившийся цыганский бизнесмен очень мешал воссоединению семьи Ламониных, и полковник планировал с ним разобраться... позже, конечно, когда прооперируют Виталия. После полученных о зяте сведений Николай и сам не знал, чего хочет — чтобы тот выжил, или иного...
Селинка, выйдя из палаты Василя, сразу заметила Машу и прижала ее к себе.
- Держись, девочка. Твою маму мы спасли... А вот за жизнь его я не ручаюсь. Какой бы он ни был, смерти не желаю. Тем более, вижу, что его страдания причиняют тебе боль.
Лика только успела обнять подругу и прошептать слова успокоения ей в ухо, как Машу перехватил Макс. В этот момент, она уже билась в истерике.
- Какой ужас, - шептала Маша, спрятав лицо на груди у любимого. - Он ведь жизнь за меня готов отдать... и, в то же время, маму мою травил. На деньги наши рассчитывал! Макс, я уже ничего не понимаю. А еще, Виталий оказался виновником массового убийства...
- Об этом я расскажу тебе позже, - проговорил Христо, целуя Машу в затылок. Он как раз брал в автомате кофе для всех. - Корень ненависти твоего мужа к цыганам кроется в далеком детстве... Я наводил справки, еще когда ты выходила за него замуж. Ребята тогда только приехали в Финляндию... И — да, есть вина цыган в том, что он стал таким. Однако, за столько лет он мог стать порядочным человеком, но тот случай слишком подорвал его психику! Прости, милая, мне пришлось установить записывающее устройство в палате твоего мужа — я поймал момент, когда вышла медсестра. И ваш разговор тоже записан. Только его откровения перед тобой прольют свет на всю эту историю, снимут с Макса вину за убийство, которого он не совершал. Ну, и Оксана... Мы не можем допустить, чтобы она осталась безнаказанной. Помимо лжесвидетельства, она виновата и в проблемах с психикой Тамары, да что там говорить, жизни ее лишить могла!
Хорошо, что в этот момент Николай заметил в коридоре приехавшего Романа и пошел к нему навстречу. Он ничего не слышал о намерениях Христо. А последний волновался: завести уголовное дело — процесс не быстрый, а при наличии любовника с такими связями еще и сложный. Как бы Оксана снова не избежала наказания.
Через три часа операцию завершили. Когда главный оперирующий хирург с сожалением объявил, что пациента не смогли спасти, все замерли в тишине... И только Маша начала тихо всхлипывать. Она оплакивала человека, который, несмотря на свои злодеяния, был очень добр к ней, и отдал за нее жизнь.
- Какая же ты у меня добрая, - прижав ее к себе, прошептал Максим. - Столько гадостей узнала о нем, и все равно жалеешь!
- Я не могу по-другому. Да, жалею, хоть и немало зла он причинил тебе и маме...
Селинка тоже не сдержала слез. Ей просто было жаль человека — пусть и такого, как Виталий, совершившего столь ужасные поступки. И Машу тоже... всех жалко. Как катком прошлись по их жизням Виталий и Оксана. Вот и ее бедный Василь лежит в своей палате, слабый и бледный от потери крови. Вспомнив о любимом, девушка извинилась перед всеми и заспешила к нему.
...