Я буду всегда с тобой (18+)

 » Я буду всегда с тобой (18+)  [ Завершено ]

Автор Стелла Александрова.


Аннотация.
Он обещал ей, что вернется и они будут всегда вместе. Но в итоге, Алене пришлось прибегнуть к обману, чтобы их сын не рос безотцовщиной. Жизнь ее за это жестоко наказала. Сможет ли она снова довериться мужчине, своей первой любви.... Антон тоже решил обмануть, чтобы быть отцом... Принесет ли его ложь счастье однажды разлученным любимым, чтобы стать счастливым не только им, но и их ребенку.

Я буду всегда с тобой,
Буду самой водой,
Чтобы тебя обнять
И утопить в любви,
На берегу земли
И на краю воды,
Словно в тебе моё сердце.

Мои видения героев





Посвящаю Луизе Закиевне увлекающейся фантастикой,
но утверждающей, что любовь на земле интересней.

Глава 1. Антон. 2
Глава 2. Алена. 4
Глава 3. Антон. 6
Глава 4. Алена. 12
Глава 5. Антон. 14
Глава 6. Алена. 17
Глава 7. Алена. Антон. 20
Глава 8. Антон. 24
Глава 9. Антон. Алена. 27
Глава 10. Алена. 31
Глава 11. Алена. Антон. 35
Глава 12. Алена. 39
Глава 13. Антон. 42
Глава 14. Антон. Алена. 44
Глава 15. Антон. 53
Глава 16. Алена. Антон. 62
Глава 17. Антон. 70
Глава 18. Алена. Антон. 79
Эпилог. 101

Роман написан в 2007 году.
Бренд книги песня " Я буду всегда с тобой" в исполнении Л.Агутина и А.Варум.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (ЙОЖЕГ)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Дата последней модерации: 28.05.2021


_________________

 » Глава 1. Антон.

Глава 1. Антон.

«Жизнь прекрасна!» - хотелось от всей души, радостно крикнуть ему, глядя в голубое бездонное небо. Он лежал, раскинув ноги и руки на большом махровом полотенце, разложенном на лежанке, чуть щурясь от яркого солнца, беспрестанно мысленно повторяя, как заклинание: «Жизнь прекрасна!».
- Антон, - прохладные женские пальцы легли на его руку, - у меня есть для тебя большой сюрприз.
Он лег на бок, повернувшись лицом к своей супруге, широко улыбнулся. Она сидела на своей лежанке, на губах была неуверенная улыбка. Большие солнечные очки на аристократическом лице скрывали взгляд пронзительно голубых глаз. Антон, облокотившись, на руку, снял с нее очки и увидел слезы. Все довольство жизнью с него моментально слетело.
- Лина, солнышко, что случилось?
В одно мгновение она оказалась на его коленях и в объятиях. Ее сердце сильно стучало, это он почувствовал даже своей толстой кожей.
- Нет, нет, я думаю ничего страшного, по крайней мере, для меня. Правда, - в ее голосе появились нотки сомнения, - не знаю, как к этому ты отнесешься.
- Лина, говори скорее, не то мне станет плохо от неизвестности.
Она высвободилась из его объятий, и уставилась невидящим взглядом на море. По ее виду чувствовалось, что сообщение, которое она хотела ему преподнести, было очень значительным. Антон взволновано положил руку на ее плечо. Лина посмотрела на него, но теперь ее глаза сияли, счастливая улыбка играла на красивых губах.
- Мне кажется, что я беременна, - дрожащим голосом от сдерживаемого возбуждения, проговорила она.
- Кажется? – радость от известия замерла в груди Антона, он всегда мечтал о ребенке, но неопределенность больше пугала, чем радовала.
- Ну, я сделала тест, и он оказался положительным, - покраснев, смущенно прошептала Лина.
- О-о-о! – только и смог воскликнуть Антон и рывком прижать ее к себе.
Несмотря на многолюдность пляжа, он стал покрывать ее поцелуями, и почувствовал, что потихоньку начинает возбуждаться, и поцелуев ему уже мало, а микроскопические плавки, находившиеся на нем, вряд ли могли скрыть его желание. Мелкая дрожь тела Лины, дала понять Антону, что она испытывает те же чувства.
- Ты рад? – с придыханием проговорила она.
- Это слово мало выражает мои чувства, - крепко прижав ее к себе, ответил Антон.
- Ты раздавишь меня, - тонко засмеявшись, сказала Лина. Но в голосе проскальзывали оттенки испытываемого огромного счастья. Утонченная, хрупкая, выглядящая отстраненной от жизни, она на самом деле являлась страстной натурой, и полгода жизни с Антоном почти уже поставили крест на ее воспитании в духе сдержанности.
- Сейчас мы посидим немного, - зашептал он ей в ушко, - чтобы скрыть последствия моего необузданного поведения, а потом зашагаем в номер, закажем шампанское и отметим это событие.
- Но мне нельзя спиртного, - категоричным тоном заявила Лина.
Как ему понравился ее тон. Он сказал, что его жена очень дорожит их ребенком. Антон еще чуть-чуть прижал ее к себе, боясь, что теперь его крепкие объятия могут навредить зародившейся жизни. Лина засмеялась и прижалась к нему крепко.
- Теперь мы с тобой будем неразделимы. В нашем ребенке мы будем всегда вместе. Правда, это очень интересно?
- Конечно, а так как тебе нельзя будет сильно физически напрягаться следующие девять месяцев, то ты на эту тему напишешь диссертацию.
- А что? Прекрасная тема!
Вскочив с его коленей, Лина закружилась в танце, Антон подхватил ее, и они исполнили танцевальное па на песке, рядом со своими лежаками. Со стороны раздались хлопки и смех. Так соседи по пляжу отреагировали на их танец.
- Спасибо, - откланялся им Антон, счастливо улыбаясь.
Прихватив полотенце и натянув на себя одежду, они с Линой бодро зашагали в сторону гостиницы. Дорога к ней в этот раз им показалась долгой, как никогда. Поэтому когда они ввалились в свой номер, было не до разговоров. В бешеном темпе они сняли, то небольшое количество вещей, что отделяло их тела друг друга, и рухнули на кровать. Антон нежно заглянул в глаза своей любимой, и приник к ее губам. Стон, вырвавшийся из Лины, прозвучал сладострастной музыкой. Нежные ручки заскользили по его спине, женское тело крепко прильнуло к мужскому, желая, чтобы их тела навсегда стали одним целым неразделимым.
- Мой маленький вулкан, - прошептал Антон, и это были последние слова в течение последующего времени.
Когда они смогли оторваться друг от друга, в комнату врывались солнечные лучи заката.
- Я закажу шампанское, - сказал Антон, потянувшись к телефону.
Пока он делал заказ, Лина ласковой кошечкой прижималась к нему. В теле была приятная истома, и мысли лениво прокручивались в ее голове. Она была безмерно счастлива тем, что судьба свела их, и что именно Антон оказался самым настырным из всех ее поклонников. Жизнь с ним напоминала ей роман любовного жанра. Только в них герои ощущали под конец полную гармонию в отношениях друг с другом и в постели, только там все хорошо заканчивалось. Она так сильно любила Антона, что мысль об этом заставляла, чуть ли не терять сознание. Порой она замечала, что боготворила его, вырвавшего ее из той серой жизни, которую она вела до его появления.
Положив трубку, Антон улыбнулся Лине, и она потянулась к нему. Их губы встретились, и сладость поцелуя вновь закружила им головы. Руки стали путешествовать по телу другого, страсть закипать в крови. Они смогли вырваться из объятий друг друга лишь, когда услышали стук. Антон с сожалением оторвался от жены и, накинув халат, пошел открывать дверь. Несколько минут спустя он вновь предстал перед своей супругой, катя перед собой тележку с ужином.
- Шампанское и фрукты, - бодро воскликнул он, широко улыбаясь.
В ответ его молодая супруга уткнулась в подушку, давясь от смеха. Перед его взором предстали подрагивающие упругие ягодицы.
- Не понял, - протянул Антон.
- Посмотри на себя, - услышал он голос, приглушенный подушкой. - Ты и официанта так встречал? - уже звонко вопросительно воскликнула она, повернувшись к нему лицом, и наставила свой маленький указательный пальчик в область его живота.
Антон взглянул и увидел очень сексапильную картину. Его халат развевался на нем, как флаг, выставляя на показ мужское достоинство.
_________________

 » Глава 2. Алена.

Глава 2. Алена.

- Ты моя лапонька, ты моя кисонька, - услышала она пьяный голос мужа, как только переступила порог дома. Боже, он уже среди бела дня напился, как сапожник.
Элина, их двухлетняя дочь, и правда чуть не мурлыкала сидя на коленях у отца. Но какой контраст представляли эти двое. Малышка с большим бантом на голове в красивом ярком летнем платье. Сын в очередной раз нарядил ее. А Миша…У нее начиналась острая нехватка воздуха, когда его видела таким. Алена удивлялась сама себе, как до сих пор не задохнулась, глядя на него последние два года. Взъерошенные волосы, мятая грязная спецовка, отекшее лицо от постоянного пьянства.
- А жена! - воскликнул он, еле ворочая языком. – Иди моя киска, Линочка, - сказал он дочери и опустил на пол.
Элинка мяукнула и взобралась моментально на соседний за столом стул. Муж нетвердыми руками взял со стола трехлитровую банку молока и стал жадно пить. Алена стояла, прислонившись к косяку двери, и усталым взглядом смотрела на него. Чего она ждет от этого мужчины в этой жизни? Почему до сих пор находится с ним рядом?
- Чего уставилась? Ну, пьян я, пьян.
- Это в двенадцать часов дня пьян, так будто три дня не отходил от бутылки?
- А все одни и те же разговоры, - отмахнулся он от нее лениво и попытался подняться на ноги.
Это ему удалось с третьей попытки. Штормило его капитально. Обычно, когда он в таком состоянии Алена старалась его не замечать, но в этот раз ее терпению пришел конец.
- Я развожусь с тобой.
- Да-а-а? Уди... Удивительно, что ты, до этого, только что додумалась, - заявил он, стоя прямо перед ней. Его уже не качало, да и взгляд, будто был трезвым. – Дай, я поцелую тебя за эту умную мысль, - сказал он, присосавшись к ней.
Алена изо всех сил толкнула его, и Миша с гулким шумом уселся на пол.
- Тьфу, - сплюнула она.
- Ну и дура ты, Аленка, - захихикал он пьяно, - дура.
Встав на четвереньки, он поднялся на ноги. Алена, от греха подальше, дернулась в сторону от него.
- Вот кто-то с горочки спустился, - затянул Миша и вышел, сильно хлопнув, на прощание дверью.
- Скотина, - только и могла она сказать ему вслед, - чтоб ты провалился, чтоб ты сдох, - в ярости прошептала в закрытую дверь.
Сзади раздался звон стекла. На улице рев трактора. Алена машинально посмотрела в окно. Господи, да этот сумасшедший еще и поехал. Но больше о муже она не могла думать, так как услышала крик Элинки, и грохот стула. Посреди кухни красовалась большая лужа молока, в ней куча битого стекла. Ее красавица сидела на полу, схватившись за голову и вереща, как поросенок, которого схватили, чтобы прирезать. Ударил ли стул ей по голове, история умалчивает, так как никто не видел этого. Алена схватила дочь и треснула один раз ей по попке от всей своей несчастной души.
- Вот тебе, вот тебе! – восклицая, зашлепала она по ее маленькой попке, уже с меньшей силой. – Не будешь больше лазать, где попало.
- Мама, не бей ее, она же нечаянно, - попросил ее Семка, выскочивший из спальни на крик и кинулся вырывать из рук матери сестренку. Последняя визжала так, будто ее не просто шлепали, а били смертным боем.
- Мало того, что пролила все молоко, так она еще рухнула со стула, - заявила Алена, в последний раз пройдясь по попке Алины. – Забирай ее и уложи спать!
Сын без слов схватил в охапку ревущую малышку и унесся в соседнюю комнату. Устало, опустившись на стул возле стола, Алена оглядела кухню. Табуретка, с которого сверзилась Элина, лежала ножками вверх поверх битого стекла в луже молока, представляя собой жалкое зрелище.
За последний год, кажется, Алена научилась сдерживать эмоции при любых обстоятельствах. Лить слезы считалось, по ее мнению, проявлением бессилия. У женщин слезы обычно всегда весят на кончиках ресниц, поэтому она твердила, что ни один мужчина не достоин ни капли ее слез. Но почему-то сегодня правило не сработало. Потоки слез заструились по ее лицу, и она даже всхлипнула. Это дало ей возможность полностью расслабиться и чуть не зарыдать в голос. Безнадега. Закрыв лицо руками, и теперь уже не сдерживая себя, Алена заплакала. Тихо по-бабьи. Этого она себе не позволяла даже в самый трудный момент, ночью в подушку. А тут среди бела дня. Поплакав минут пять, она села на корточки, чтобы подобрать крупные осколки разбитой банки. Аккуратно складывая их в одну стопку, Алена шмыгнула носом и усмехнулась про себя, что в ее жизни и таких осколков не подобрать. Семейная жизнь Алены с самого начала шла коту под хвост, потому что не было любви.
Чего она тянет эту лямку? Одно сплошное мучение. Теперь ее муж стал безнадежным пьяницей. Но это она поняла, только когда родила Элину. Отмечая ее рождение, Миша умудрился даже корову пропить. А ведь до этого целых два года не брал в рот ни капли, поэтому она и решилась родить ребенка. Простота. Чего-чего, а этого ей было не занимать. Она по жизни, видно, такая, начиная с 18 лет. Но сожаление из-за проступка в молодости, как накатило, так и ушло. Семкой она гордилась, он не в Михаила. На собрание в школу Алена всегда ходила с гордостью и радостью. Это было единственной светлой стороной в ее жизни. Алена тяжело и громко вздохнула. Существование. Вот, что можно сказать про ее жизнь.
- И чего тяну! - воскликнула она в сердцах с досадой.
- Алена, Алена! – крик с улицы, заставил ее вздрогнуть. В этом голосе был оттенок несчастья, беды. Она привстала, чтобы посмотреть в окно на человека зовущего ее.
Но перед домом никого не было. Чувство неотвратимой беды заставило Алену выскочить на крыльцо. На встречу ей поднималась запыхавшаяся Татьяна, подруга со школьной скамьи. Она схватила ее за руку и, не говоря ни слова, поволокла на улицу.
- Куда ты меня тащишь? – закричала Алена. – Я босиком, дай обуться.
Татьяна остановилась, наклонилась, чтобы подобрать, то, что ей попало под руку, а это были галоши сына Алены, размера на три больше ее ног. Сунув их Алене в руки, она с обезумевшим взглядом потащила ее дальше. На ходу, обув галоши, Алена побежала рядом с ней. По улице в спешке шли и другие односельчане.
- Пожар, что ли?
- Сама увидишь, - посмотрев на нее странным взглядом, ответила подружка.
Они бежали, не останавливаясь, до озера, находившегося на краю села. Посреди него Алена увидела знакомую темную крышу трактора.
- О, боже! – только и смогла она воскликнуть, переводя дух от долгого бега. – А сама-то эта сволочь где? – спросила, имея в виду мужа.
- Там, - мотнула головой Татьяна.
Посмотрев в указанном направлении, Алена увидела несколько человек, склонившихся и чем-то активно занимающихся. Она направилась туда, чувствуя, как приходит в неистовое бешенство. Она была сейчас готова убить мужа голыми руками. До того он допек ее, что нервы были ни к черту.
- Ты только не психуй, – подхватив ее под руки, попросила Таня.
- Все, безнадежно, - услышали они, когда подошли, к суетящейся толпе.
- Нет, вы видели, как он сиганул в реку?
- А он, ведь, еще песню какую-то орал! – возбужденно переговаривались между собой пацаны.
- А я как чувствовал, что что-то случится, даже бежал за ним, - заявил Ромка одноклассник сына Алены.
Заметив ее, один толкнул другого, и толпа незаметно расступилась перед ней. На примятой траве лежал ее муж, посиневший и без дыхания. Все нелестные эпитеты, которые она хотела сказать своему непутевому мужу, застряли в горле. Такого конца она не желала ему. Алена смотрела на него и удивлялась своему спокойствию в этой ситуации. Да, когда-то он ей нравился, поэтому она вышла за него замуж. Но, теперь, у нее к нему не было никаких теплых чувств. Одна злость. Она ненавидела его всеми фибрами своей души. Стоя перед его телом, Алена не могла заплакать, потому что остатки слез, имевшиеся у нее, она выплакала еще сегодня. Подружка стиснула ей крепко локоть, видимо проявляя сочувствие. Но оно ей не требовалось. В голове засела крепко одна кощунственная мысль: «Наконец-то я избавилась от него».
Алена оглядела стоявших рядом с ней людей. В глазах некоторых она увидела сожаление, но некоторые взирали на происшедшее, так же равнодушно, как и она сама. Время очерствевших душ? А может, человек был такой, что не вызывал эмоций?
_________________

 » Глава 3. Антон.

Глава 3. Антон.

Ночью он проснулся от стона. Стонала Лина. Антон притронулся к ней, чтобы разбудить ее, думая, что ей приснился страшный сон. Но кожа на ощупь оказалась такой горячей, что он невольно отдернул руку. Его прикосновение нисколько не потревожило Лину, и он стал трясти ее за плечо, но она, открыв на мгновение глаза, тут же закрыла их, прошептав:
- Мне отчего-то так плохо, холодно.
Врач гостиницы появился у них только через полчаса. Осмотрев ее, он остался недовольным, и буркнул:
- Срочно госпитализировать. Я не могу на слух определить, чем вызвано ее заболевание.
В больнице Антону тоже не смогли сразу сказать, в чем причина ее болезни, заявляя, что только по результатам анализа смогут поставить точный диагноз. Он знал, что Лина в детстве очень часто болела, об этом прожужжала ему все уши теща, прося оберегать ее Алиночку. Сама же Лина не хотела об этом и вспоминать, поэтому даже просила себя называть по-другому, и говорила, что сейчас нет никаких причин вспоминать прошлые болячки. Теперь он сидел в больничном покое, как на иголках, размышляя, что делать и отчего поднялась так неожиданно температура у Лины.
- Звонарев! – наконец то он дождался обращения к себе.
Высокий худощавый мужчина в белом халате, лет сорока, встретился с его взглядом и подошел к нему.
- Кожин Виталий Валерьевич, - представился он. - У Вашей жены подозрение на мышиную лихорадку.
У Антона в удивлении вытянулось лицо.
- Понимаю, что это Вас шокирует, – продолжил он. - Но это только подозрение. А пока мы видим, что у Вашей жены воспаление почек. Мы назначим курс антибиотиков. Будем вводить внутривенные препараты, чтобы снять токсичность.
- Боже! – воскликнул он. Хотя редко поддавался эмоциям. Но жена теперь для него была самое святое. – Что же будет с ребенком? – бросил Антон на врача тревожный взгляд.
- Вот как? - с интересом тот посмотрел на него. – А какой срок у нее? – Услышав ответ, сухо проговорил, - боюсь, сохранить ребенка в вашем случае не удастся. Антибиотики вредны на раннем сроке беременности.
- Что же, теперь придется делать аборт? Но это ее первая беременность. Ведь это опасно для нее, - прошептал он.
Одна мысль ужаснее другой, проскакивали у него в голове. Видимо и внешний вид у него был не лучше, потому что доктор похлопал его по плечу.
- Давайте пока справимся с одной задачей, потом будем бороться с другой. А сейчас идите домой. Поспите. После обеда придете с минеральной водой, с фруктами. Кормят у нас неплохо, так что горячее носить незачем.
Во время вечернего визита Антону разрешили пройти к Лине. Ее вид поразил его. На лице живыми были только большие голубые глаза, безмерно страдающие.
- Антон, что же будет с нашим ребенком? – задала она в первую очередь вопрос.
Он обнял ее.
- Не думай сейчас об этом, - попросил Антон, прижимаясь губами к ее волосам. – Самое главное на сегодняшний момент твое здоровье. Как только выздоровеешь, мы будем думать о детках. Ты согласна со мной?
Ее глаза были полны слез, когда она слегка кивнула головой. Она не хотела с ним соглашаться, потому что давно мечтала о ребенке. Ей было 29 лет, и зов материнства давал о себе знать в полную силу. Но в данный момент, она ничего не могла сделать, чтобы спасти ребенка. Ее хрупкое тело до сих пор горело от температуры.
- Но почему я обижена жизнью, - прошептала она и заплакала. – Но почему? Я только начала жить полной жизнью. У меня появился ты, у нас должен был быть ребенок. А теперь? Но зачем она так ко мне жестока?
Антон не мешал ей плакать, успокаивая лишь своим объятием и легкими поцелуями. Несколько раз у нее прорвалось истеричное рыдание, но постепенно она затихла и уснула у него на руках.
Лина росла единственной дочерью у довольно состоятельных в советское время родителей. Отец профессор математики, мать доктор тех же наук. Мешало им радоваться полноте жизни хрупкость их дочери, она постоянно болела. Из-за этого Лине, в свое время, пришлось объездить весь Советский Союз, посещая знаменитые курорты. Получив среднее образование на дому, Лина настояла, чтобы ей разрешили поступить в Университет Искусства и культуры на библиотечный факультет. Она выбрала профессию библиотекаря, потому что очень любила читать, и, работая в библиотеке, она могла всегда иметь под рукой интересные книжки.
В библиотеке с ней и познакомился Антон. В первое же знакомство она очаровала его своей внимательностью и доброжелательностью к читателям. Она могла найти не только необходимую литературу, но и рассказать о новинках в разных отраслях. Обширность ее знаний поразила Антона, и один раз побеседовав с ней, он стал нуждаться в ее обществе. Потом он решил ее пригласить на свидание. Но она поблагодарила его за приглашение, и отказалась, отговорившись фразой: как-нибудь в другой раз. Этот другой раз представился Антону только через десять попыток с условием, что свидание пройдет у нее дома и на виду родителей. После знакомства с ними Антон сделал вывод, что не совсем был правильным у них выбор в изучении наук. Вот биология была бы для них тем самым предметом, которое полностью удовлетворяло бы их интересы и в жизни. Расспросы: чем он зарабатывает себе на жизнь, чем занимается в свободное время, где живет, что имеет существенного материального с пристальным разглядыванием его самого, очень утомили Антона. И это был только односторонний вечер вопросов. Попробуй, прояви он в первый же день знакомства инициативу со своей стороны, скорее всего он больше не увидел бы Лину. Антон заметил, что ей это тоже не нравилось, но ради нее он был готов выдержать эту пытку. На удивление, после досконального разбора его личности, по окончании ужина ей разрешили прогуляться с ним, и тогда он понял, что судьба все же благосклонно относится к нему. Когда они вышли на улицу, Лина первым делом извинилась перед Антоном за своих родителей.
- Не стоит, - широко улыбнувшись, ответил он ей. – Мне уже тридцать семь лет, я сам мог бы уже быть отцом несколько раз, хоть и не сподобилось. Но твоих родителей могу понять. Они очень переживают за тебя, потому что сильно любят. Мне бы таких. – На миг, вспомнив свое детство, он задумался и замолчал.
- А знаете, Антон. Вы первый человек, с кем мои предки разрешили мне прогуляться, - извиняющейся улыбкой проговорила она. – Но боюсь, что и сейчас их доверие далеко не простирается и они, прильнув к окну, в этот момент наблюдают за нами.
Антон засмеялся. Лина изумленно посмотрела на него.
- Вам смешно? Но почему–то до Вас это никто не воспринимал с улыбкой. Первое свидание обычно было и последним для меня и для них.
После этого вечера за Антоном установился статус ее постоянного поклонника, а месяца через три он изменился, он стал женихом Лины. Но чего это стоило для его нервной системы, знал только он. Потому что согласие девушки здесь не было преимущественным, пусть она и была на седьмом небе от его предложения. Главное слово было за ее родителями, и они после долгого разговора с Антоном все же дали свое согласие на этот брак. Как бы родители не желали отпускать от себя дочь, они должны были пойти на этот шаг под давлением большого обстоятельства, необходимости девушке выйти замуж. Это диктовало и общество, а к тому времени еще и возраст дочери.
Несмотря на то, что Лина любила своих родителей, при их предложении поселиться молодым у них, она шепнула Антону, чтобы он проявил твердость и ни за что не соглашался на это, мотивируя тем, что они семья и должны жить отдельно.
Спустя две недели совместного проживания с Линой, он заметил, что, лишившись чрезмерной опеки родителей, гасившей в ней все эмоциональны порывы, она стала более живой и энергичной. Через полгода друзья не узнавали ее. Внутренние психологические изменения привели и к внешним.
Сама Лина тоже замечала в себе перемены, она перестала оглядываться, боясь, что ее в любой момент за то или иное действие могут одернуть и укорить, выговаривая, что ей нельзя перетруждаться. Потому она не уставала каждый день благодарить Антона, за то, что он вырвал ее из того склепа, в котором она прожила 29 лет.
- Я лежала в стеклянном гробу, видела свет, но не слышала и не чувствовала его, а ты одним поцелуем подарил мне красочный яркий звонкий мир, - смеялась она, и ее глаза от счастья блестели аквамариновым цветом, - и я хочу и сама внести изменения в него.
- Каким образом? - улыбался Антон, - издашь приказ на президентском уровне?
- О, я думая, этого не осилю. Разрешишь начать с нашей квартиры?
Антон мгновенно согласился. Запрет был бы для Лины смерти подобен.
И Лина занялась ремонтом в квартире, потом ее обстановкой. На это ушло у нее месяца четыре. После этого она переключила свое внимание на новую сферу деятельности, она занялась кулинарией. Антон был дегустатором и ценителем ее творческих порывов, потому что в день Лина пробовала готовить по нескольким рецептам, и на удивление, для новичка, вкусно. Это моментально сказалось на ее внешности. Хрупкая девушка, которую при первом знакомстве с ним чуть не сносил ветер, набрала небольшой вес. Острота ее фигуры сгладилась. Она стала выглядеть более женственной, у нее появился шарм. Но виной тому были килограммы или изменение образа жизни, Антон не мог точно сказать. Теперь при посещении публичных мест, он видел, как на ней останавливались заинтересованные мужские взгляды. Но она не обращала на них внимания. Антон видел в ее глазах только себя, и, зная, что она безмерно его любит, отвечал ей тем же. А теперь с ними случилась беда. Полгода безоблачного счастья были перечеркнуты внезапно пришедшей болезнью. Ведь только вчера они в это время были безмерно довольны жизнью. Вернуть бы вчера!
Разговор с врачом не принес Антону ничего утешительного. Температура не думала спадать, повторный анализ не был обнадеживающим. Он стоял на перепутье, говорить родителям Лины о ее болезни или же не беспокоить их этим известием, надеясь, что она в ближайшее время выздоровеет. С родителями Лина общалась посредством телефона чуть ли не каждый день. Профессор состоял на службе у какого-то бизнесмена из Америки, занимаясь программированием. Доход у него был хороший, и потому междугородние и международные телефонные расходы не отягощали их бюджет.
Звонок родителей Лины застал его в коридоре больницы. После слов приветствия, Антон замялся в разговоре с тещей Анастасией Павловной. Видимо, почувствовав неладное, она резким голосом попросила передать трубку Лине.
- Не могу, - ответил он, сжав зубы, зная, что скоро может услышать неприятные слова в свой адрес. – Она больна и лежит в больнице.
- Когда она заболела.
- Вчера.
- Что? И ты до сих пор не известил нас об этом? - закричала теща.
- Не хотелось вас беспокоить. Думали, что все обойдется.
- Что с ней?
- Подозрение на мышиную лихорадку.
- Боже! Мы едем к вам, - воскликнула Анастасия Павловна и отключилась.
От их приезда Антон не ожидал ничего хорошего для себя. Он знал, что в болезни Лины, они станут обвинять его. Вечер следующего дня, как он понял в последствии, стал началом жизненной катастрофы для него. Анастасия Павловна не отходила ни на шаг от Лины в больнице. Она затерроризировала всех врачей, требуя для своей дочери самые эффективные лекарства. Но ей не становилась лучше. Лина таяла на глазах. Ничего ей не помогало. Наконец-то на четвертый день врач, пригласив родителей Лины и Антона в свой кабинет, заявил, что общий анализ крови показывает резкое падение гемоглобина, увеличение выше нормы количество лейкоцитов, высокое СОЭ. Он посоветовал транспортировать ее из Туапсе в Краснодар для более глубокого обследования. Анастасия Павловна тут же залилась слезами.
Лину повезли в Краснодар в тот же день. Но вечер этого дня не принес для них ничего утешительного. Только утром часов в 11 Лину направили на УЗИ всех органов. В обед они вновь сидели уже перед новым врачом. Глянув на его лицо, Антон вздрогнул и понял, что им не скажут ничего приятного.
- У больной Алины Звонаревой последняя стадия рака печени.
Первой реакцией на эту новость у всех был шок. Мать закричала:
- Не может быть этого, не может быть! Она ни на что не жаловалась до этого!
- Увы, - отстраненным голосом ответил врач, - бывает так, что заболевание раком протекает безсимптомно, безболезненно. Вы сказали, что она беременна. Перестройка организма дала толчок, и усилило рост раковых клеток. Мы уже ничем не можем ей помочь. Ее жизнь уже сейчас идет в пересчете на минуты.
Антон был настолько подавлен услышанным, что почувствовал, как заледенела у него в жилах кровь.
- Это ты виноват! - услышал он издалека разъяренный голос тещи.
- Что ты говоришь? - воскликнул Ефим Петрович, его тесть.
- Если бы не он, она была бы жива. Ты слышал, что из-за беременности обострилось течение болезни?
Из-за необоснованных обвинений в его адрес, у Антона перехватило горло так, что он не мог ничего произнести. Он вскочил со стула и понесся к Лине. Считанные часы даны быть им вместе, потом она навсегда будет потеряна для него.
Лина прожила еще два дня. Из-за сильных болей ей периодично вводили наркотики, и она постоянно спала. Но в минуты сознания, когда наркотический сон отступал, а боль наступала, она стойко держалась, чтобы высказать последние желания. Перечисляя, что и кому она хотела передать, она еще шутила и улыбалась, сдерживая стоны от непрекращающейся боли. Анастасия Павловна старалась не отходить от нее и пыталась отдалить Антона, как главного виновника ее болезни. В часы сна дочери, она успевала сообщить ему, все, что о нем думает. Но на фоне приближающейся смерти его любимой, ее слова не доходили до него. Антону казалось, что он сам умирает вместе с Линой. У него болела не только душа, но и тело. Слезы он не мог проливать, как его теща, поэтому он просто окаменел. Антон не видел, не слышал и не чувствовал ничего того, что могло бы не относиться к его жене. Только она волновала его, и потому моменты, когда она открывала глаза, он уже стал предугадывать. Сердце его в это время начинало биться с бешеной скоростью, говоря, что вот-вот сейчас они снова будут вместе и счастливы. Она улыбнется ему своей безмятежной улыбкой, и все что она не пожелает, тут же будет сделано.
Когда Лина в последний раз (но это Антон поймет позже) пришла в сознание, он в ее голубых глазах не увидел никакой боли и страдания. Лишь одна глубокая бездонная синь, как летнее небо. На миг его это ошеломило и показалось, что врачи поставили неправильный диагноз, или Лина пошла на поправку. Она без усилий улыбнулась матери. Анастасия Павловна от радости заворковала: «Доченька, милая, тебе лучше?» Легкий кивок головы вызвал еще большее удивление Антона, а на лице Анастасии Павловны появилось выражение безмерной радости. В эти минуты она уже не злилась на зятя и с чувством пожала ему руку. Этот радостный момент стер все прежние прегрешения Антона и сблизил их.
- Мама, принеси мне яблочный сок? – попросила Лина чистым голосом, таким как разговаривала обычно, до болезни.
Анастасия Павловна сорвалась тут же с места и, убегая, крикнула: «Сейчас, моя милая детка». Потом еще из коридора донеслось ее торжествующее восклицание: «Она захотела сока!» Видимо она столкнулась с кем-то из персонала.
Лина тонко засмеялась, услышав это, а потом насколько хватало ей сил, сжала своими тонкими пальцами руку Антона. Глядя на нее, спокойно улыбающуюся, он от избытка чувств, никак не мог подобрать слова, которые бы в полном объеме выразили всю глубину его любви к ней. Он также не решался спросить, как она себя чувствует, и боялся высказать свое предположение об улучшении ее здоровья. Они, молча, продолжали смотреть друг на друга, и на одно мгновение в ее глазах он увидел удовлетворение. У Антона участился пульс. Неужели все же врачи ошиблись, и Лина будет жить! Но через секунду гримаса боли исказила ее лицо. Лина закрыла свои прекрасные глаза и открыла, только, когда приступ боли отпустил ее. Сердце Антона рухнуло в бездонную пропасть, похоронив там все его надежды на выздоровление жены. Он жестоко ошибся.
- Я благодарю Бога, - прошептала Лина уже другим голосом, чем раньше говорила с матерью, - за то, что он дал мне с тобой встретиться, - сказала она и замолчала, чтобы снова перетерпеть подступившую боль.
- Позвать медсестру, чтобы сделала укол? – обеспокоено спросил Антон.
- Нет, тогда я не смогу говорить с тобой. Я впаду в сон и не успею сказать тебе того, что я бы хотела, ты знал. - Она помолчала немного, восстанавливая дыхания, и он увидел, что каждое слово ей дается с трудом, запал энергии прошел. - Я благодарю Бога за эти полгода жизни с тобой. Благодарю за, то, что хоть один месяц я была счастлива от мысли, что стану матерью. Не плачь, - попросила она Антона слабым голосом, которые не заметил, как слезы заструились из его глаз. – Если ты был счастлив со мной, поблагодари его тоже за эти минуты. Будь счастлив Антон. Ты должен быть счастливым, ты достоин этого. Я прослежу за этим сверху, - улыбнулась она ему слабой улыбкой.
«Она еще и шутит», - подумал с восхищением и с гордостью Антон, сквозь слезы глядя на нее. Но это были не слезы жалости, а слезы бессилия. Они катились по его лицу, а в сердце стоял ком негодования, душивший его, оттого что он ничем не мог помочь своей любимой. Вдруг ее пальцы сильно, не по-женски, сжали его руку.
- Как мне…. - прошептала она, и ее голова безвольно откинулась, пальцы разжались.
Антон не сразу понял, что навсегда потерял ее. Голубые глаза были открыты, и было ощущение, что она просто пережидает подступившую боль. Она так внезапно покинула его, что он даже не успел ей сказать, что тоже был безмерно счастлив с ней. Антон не слышал, как засигналили подключенные к ней аппараты измерения пульса. Откуда-то издалека он услышал нечеловеческий крик, и только получив ощутимую пощечину по щеке, понял, что кричал сам.
- Успокойтесь мужчина, успокойтесь, - злым голосом проговорила медсестра. – Этим вы уже ее не вернете, а людей в больнице перепугаете.
- Что случилось? Кто кричал? – со страшным видом влетела в палату Анастасия Павловна.
Антон с медсестрой застыли. Никому из них не хотелось сообщать первым страшную новость. Но объявления не потребовалось. Увидев безжизненно лежавшие руки дочери и ее застывший взгляд, она в одно мгновение оказалось у ее постели. Взглянув в ее пустые глаза, она не заплакала, а завыла, как волчица, потерявшая свое дитя, и рухнула на колени. Содрогаясь всем телом от рыдания, она сквозь него выдавливала: «Не уберегла, мою кровиночку. Прости меня, моя девочка».
Антон смотрел на нее, и волна гнева на себя поднялась у него в душе. Эти слова он мог сказать и себе. Боль от ее потери тисками сжало голову и его сердце, ему стало трудно дышать. Он решил выйти, чтобы без плача тещи подумать о том, что делать дальше и как ему жить без Лины. За небольшой срок она прочно вошла в его жизнь, и без нее, теперь, он уже не мог ощущать полноты жизни.
- Ты куда? – услышал он за спиной гневный голос Анастасии Павловны. – Убегаешь? Не хочешь смотреть на злодеяние своих рук?
Антон медленно повернулся и увидел рядом собой лицо, перекошенное не только от страдания, но и от злости и ненависти. С вскриком медсестры он ощутил, как в его руку вцепилась Анастасия Павловна и с неженской силой потащила к кровати Лины.
- Смотри на нее, что ты с ней сделал! Пусть она приходит к тебе каждую ночь и упрекает в своей смерти! Смотри на нее!
Она изо всех сил толкнула Антона, изумленного ее поведением и не думавшего сопротивляться ей. Он упал на Лину.
- Сволочь, - ощутил он снова толчок в плечо, уже откидывающий его назад.
Антон упал бы на пол, если бы не медсестра, оказавшаяся позади него. Он чудом не рухнул вместе с ней на пол. Но она, в отличие от него, молча переносившего всплеск бешенства Анастасии Павловны, не сдержала возмущение и вскрикнула:
- Какой ужас? Что Вы себе тут позволяете?
Но всплеск негодования пропало втуне, потому что Анастасия Павловна начала колотить Антона кулаками в прямом смысле. Ошеломленный ее действиями, он молча стоял перед ней, стойко снося удары. Он не ожидал от этой женщины вспышку такого необузданного гнева и никогда не подозревал, что интеллигентность это у нее всего лишь маска, а не сущность.
- Остановитесь, прекратите драться и ругаться, как базарная торговка! Постыдитесь, у Вас ведь только что дочь умерла, - эти слова, произнесенные медсестрой, тщетно пытающейся оттащить от него Анастасию Павловну, вернули Антона к реальности. Он оттолкнул ее бесцеремонно и двинулся к двери.
- Ноги чтобы твоей не было на ее похоронах, - крикнула любимая теща, удерживаемая медсестрой, ему вслед, - и на ее могиле, убийца. Ребенка он захотел! Так вот твой ублюдок, как и моя дочь не увидит белого света. Алиночка, солнышко мое, надругался над тобой изверг.
Она еще что-то с громким плачем кричала, но Антон уже шел по коридору и не мог разобрать слов проклятий, несущихся из палаты Лины.
_________________

 » Сроки закрытия темы.

Выкладывать буду по мере корректировки текста. Так как впереди выходные, постараюсь закрыть за эти дни.
_________________

 » Глава 4. Алена.

_________________

 » Глава 5. Антон.

Глава 5. Антон.

- Сколько времени ты еще будешь убиваться по ней? Посмотри в зеркало, на кого ты стал похож. Кожа и кости. Такое ощущение, что она была святой, и ты больше такой женщины не встретишь.
- Не тронь мою жену, - сквозь зубы процедил Антон. – Моя жизнь, что хочу то и делаю с ней.
- Как же, не твоя, - с сарказмом ответил Игорь, - может за ней следом отправишься?
Но ответа он не услышал, потому что такая мысль Антону уже приходила в голову, но этим гордиться он не мог, поэтому промолчал.
- Ладно, я понял, что моя лекция о том, как тебе жить, сто первая по счету, и в этот раз не сыграла существенной роли в твоей жизни, - с вздохом устало проговорил его партнер по бизнесу. – Чем собираешься заняться? Продолжишь тратить бешеные деньги на цветы и ездить на кладбище? Не надоело за десять месяцев кататься ежедневно по одному маршруту?
- Не твое дело, - огрызнулся Антон.
- Нет уж, мое, - зло воскликнул Игорь. – Я почти год один волоку на себе фирму, пока ты заливаешься горючими слезами. Мы потеряли из-за этого кучу денег. А ты, зная об этом, не можешь взять себя в руки.
- Пошел к черту со своими деньгами. Ими жизнь не купишь.
- Какая дельная мысль, - саркастически засмеялся Игорь, - а на что ты цветы будешь покупать своей дорогой покойной жене? Ладно, Антон. Подурил немного, хватит. Выходи работать, забудешься за бумагами.
- Я уже работал.
Целый месяц после смерти жены он, пересиливая себя, выходил на работу, но мысли о ней не давали ему возможности вникать в смысл документов, а потом запил. Пропьянствовать Антон смог всего месяц, больше душа не приняла бессознательного скотского состояния. Он снова попытался вернуться к работе, и снова ничего не получилось. Слово тещи «убийца» будто кровавыми буквами написанное стояло перед его глазами, так, что он и ощущал себя им. Если бы не беременность, Лина была бы жива.
- Нет, ты не работал, ты просто ходил в офис! Я призываю тебя к остаткам твоего рассудка, опомнись или ты сгинешь от жалости к самому себе. Ты еще не дошел до опустошения своих ресурсов. С моей помощью у тебя банковский счет не оскудевает, но я не могу бесконечно работать один на твои цветы, памятники и ограды, – перешел на крик Игорь. Взбеситься было от чего. Антон за десять месяцев поменял три памятника на могиле жены, один раз ограду. - Короче, Антон. Даю тебе один месяц. Если и после этого срока, ты не сможешь начать работу, я насильно вручу тебе деньги за твою долю в фирме. Мне, конечно, претит эта мысль, потому что этим поступком я брошу тебя на произвол судьбы, и у тебя могут быстро закончиться деньги. Поэтому я тебя еще раз призываю к здравому смыслу. Одумайся!
Схватив кейс в руки, Игорь вылетел за дверь. Антон равнодушно взглянул ему вслед. Эти нравоучения повторялись каждую неделю, смысл оставался тот же, но слова и тон отличались немного. Сегодня Игорь превзошел себя. Он кричал. Видно терпение у него уже на исходе. Но Антона это ни капли не трогало. Жизнь после смерти Лины ему казалась бессмысленной штукой. Но и покончить с ней он не решался, потому что вслед за этим накатывало на него презрение к себе из-за таких мыслей. Неужели бабушка растила его для того, чтобы он наложил руку на себе во цвете лет. Она-то из последних сил цеплялась за свою жизнь в свои 75 лет, но проклятое давление все же осилило их совместные усилия и унесло ее единственного для него родного человека на тот свет.
Антон закрыл глаза. Он перенесся в те года, когда ему было десять лет. Он просыпается от поцелуя в щечку и слов бабушки.
- Антоша, вставай, солнышко уже в зените. Так и проспишь свою жизнь, не увидев ничего интересного.
Антон вскакивал и видел, что солнце только встает. Но надо гнать корову, теленка и овец в стадо, а бабушке отправляться на работу. Она в свои 55 лет продолжала работать дояркой в колхозе.
На околице села, он встречался с Аленкой и они, разговаривая и громко смеясь, возвращались домой, чтобы приступить к ежедневной домашней работе.
Сердце Антона защемило от этих воспоминаний. Сейчас он мог сказать, что только там он был счастлив, несмотря на то, что рос без отца и матери. Он вспомнил озеро, рассвет и рыбу, бившуюся на крючке. Запах скошенной травы и шум ветра, игравшего ковылем. Антон встрепенулся. Надо ехать домой в деревню, прочь от бесконечного шума машин, выхлопных газов, криков, что надо делать деньги. Ничего хорошего за свои 20 лет жизни в городе он не мог припомнить. Полгода счастья с Линой он не принимал в расчет, потому что боль от ее потери сбила его с ног так, что заставила пересмотреть все жизненные принципы. С годами устоявшееся рухнуло в одночасье перед лицом смерти.
- Игорь, я уезжаю, - позвонил Антон партнеру на сотовый телефон.
- Черт, что ты еще придумал? – недоумение плескалось в голосе Игоря.
- Я еду в деревню, - твердо ответил он.
- Боже мой, с чего ты вдруг оживился и тебя туда несет? Что нового с тобой произошло за эти десять минут? Кто-то там еще умер?
- Мне надоела эта бесполезная суета.
- Да, кто говорил бы! Если бы ты не имел денег, то не смог бы в один миг туда сорваться. На какой срок ты собираешься ехать?
- Я посмотрю.
- Я буду звонить тебе на сотовый, не смей его там отключать, - недовольно проговорил Игорь.
- Сомневаюсь, чтобы там была сотовая связь, - усмехнулся Антон.
- Боже, - застонал Игорь, - в какую дыру тебя несет?
- Я еду в родную деревню на Урал. Там у меня дом имеется.
- Черт, черт, черт! Я не знаю, что с тобой делать Антон. Поэтому не могу ни помочь, ни помешать тебе. Ты моя нескончаемая головная боль! - завопил партнер.
- Ладно, до встречи.
- Хорошо, до свидания, - примирился с его решением Игорь. - Надеюсь, ты оттуда вернешься живым и в ясном уме. Потому, как ты туда засобирался, у тебя еще не все потеряно. Удачи тебе, друг, - участливо пожелал он на прощание.
Антон собирался недолго. В начале он даже хотел выехать в том, что было на нем. Домашние брюки и футболки. Но, поразмыслив, решил, что таким поступком он мог подписать себе прямую путевку в психбольницу. Нормальный человек готовится к поездке обстоятельно, а не срывается в одну минуту с места после внезапно посетившей его сумасбродной идеи.
Ночь он не захотел пережидать дома, и потому уложив пару чемоданов с вещами в багажник, пересчитал наличные деньги, прихватил пару пластиковых банковских карт, и ближе к вечеру уселся за руль и выехал со двора.
Дорога предстояла не близкая, почти две тысячи километров. Выехав за пределы загруженного машинами Московской Кольцевой, он вздохнул свободнее. Но на смену напряженности пришли воспоминания, которые невольно заставляли его вновь переживать события десятимесячной давности.
Он пренебрег желанием тещи и был на похоронах Лины. Но если можно было бы взглядом убивать, то и его захоронили бы в тот день. Лишь благодаря поддержке Игоря и его жены, он смог продержаться и не сбежать от ненавидящих глаз Анастасии Павловны. После этого дня ни он, ни она не изъявляли желания видеться друг с другом. Поминки по Лине на сорок дней Антон справлял в своем кругу, родители жены в своем. Больше они не пытались изображать видимость приличных отношений между ними. Кого горе объединяет, а они тут же оборвали тонкую нить, связывающую их памятью о Лине.
Как пролетели километры дороги, Антон потом не мог вспомнить, как ни напрягал память. На каком-то автопилоте он ехал, останавливался на ночь в придорожных гостиницах, и мысли о жене не отпускали его до тех пор, пока он не оказался на околице родной деревни. Он не был на родине пять лет, с тех пор, как приезжал хоронить бабушку. Стояли последние дни апреля, и он думал, что, вряд ли сможет заехать на своем «Вольво» в это время года в деревню, не увязнув в грязи. Асфальт на дороге, ведущей в деревню, заставил его в изумлении приподнять брови. Снизив до минимального скорость, Антон поехал по направлению к своему дому, поражаясь внешнему виду деревни. Она отличалась сильно от той, какой он ее помнил. Заборы, подновленные и выкрашенные в ярко зеленый цвет. Дома со сверкающими крышами и стенами. А вид родного дома, заставил вообще в изумлении разинуть рот. Дом выглядел, как новенький. Остановив машину возле калитки, он вылез из нее, замученный мыслями. Может, он ошибся, и не туда свернул, и это не его дом?
- Антон, - услышал он за спиной голос тети Агафьи и облегченно вздохнул. – Ты, что ли это? Не могу поверить, - шаркая большими галошами, направилась к нему соседка.
Приблизившись, она раскинула руки для объятия.
- Тетя Агафья, - воскликнул он, и прижал ее к себе, невольно приметив ее старческую худобу.
- Какими судьбами, сынок? - отодвинув его от себя и заглядывая в его глаза, спросила она.
- Вот решил сделать себе отпуск и отдохнуть от города.
- Давно пора, - согласилась соседка, - а то кожа да кости и больной взгляд.
Проницательности старым людям не занимать, мелькнуло в мыслях Антона.
- Но ничего, ты здесь у нас поправишься в раз. Молочко деревенское, сметана, свежий воздух, лучшие лекари от всех болезней. Ой, что мы тут стоим, пошли ко мне в дом.
- Спасибо, тетя Агафья. Можно я к себе в начале загляну?
- А что же нет. Там у тебя чисто. За твои деньги я старалась, чтобы порядок был постоянно.
Лишь только он переступил порог дома, потянулся и остальной деревенский люд, прослышанный мгновенно о его приезде.
_________________

 » Глава 6. Алена.

Глава 6. Алена.
- Мама, ты не видела Элинку? - спросил Семен Алену, выходившую из сарая с ведром свежего надоенного молока.
- Нет. Возле меня, ее давно уже нет. Неужели опять на улицу умчалась. Беги, поищи ее, а то уже ночь на дворе, забредет куда-нибудь и начнет реветь со страху.
Трехлетняя Элинка в этом году не давала покоя ни матери, ни брату своим любопытством. Если она не доставала их вопросами и своей неуемностью во дворе или дома, то исчезала куда-нибудь, так что ее потом приходилось разыскивать, а, найдя, читать сотый раз мораль о том, что маленьким девочкам нельзя ходить одной, вокруг ходят плохие дяди.
Семен вышел за калитку и, оглянувшись в поисках сестры, присвистнул. Алена, поднимавшаяся на крыльцо, оглянулась и воскликнула с досадой:
- Ну, что там еще?
- Ничего себе! Вот это да! Клево!
- Да, говори скорее, что там случилось, - раздраженно прикрикнула на него Алена.
- Это «Вольво».
- Ох, боже мой! Ты что машин не видел? – Но, поставив ведро на крыльцо, Алена решила присоединиться к нему, чтобы удовлетворить и свое любопытство, в деревню иномарки редко заезжали.
- Но не рядом же с нашим домом, - объяснил Семен матери, выглядывавший поверх забора на улицу.
- Ты ребенка уже нашел? – отчитала она его.
- А чего ее искать, где все, там и она наверно, - он лениво махнул в сторону соседского дома.
- Не поняла, а что там люди делают. Он ведь лет пять уже стоит пустой. На продажу выставили что ли?
- А он видно уже с часа два, как подъехал, - задумчиво проговорил Семен.
- Тебе-то откуда это знать, если только что увидел машину.
- Ты смотри, сколько народу во двор набилось!
- Тоже мне Шерлок Холмс. Ладно, хватит разевать рот, иди, поищи Элинку. А то темно уже становится.
- Ну, конечно, - радостно воскликнул сын и понесся в соседний двор.
- Вот, черт, принесло кого-то, - посетовала Алена.
Дом соседей стоял к ним торцом через огород, и поэтому она не могла заметить, что туда кто-то подъехал. Ей, конечно, интересно знать, кого туда принесло на ночь глядя, но становится еще одной откровенно любопытствующей, ей не хотелось. Она оперлась на забор в ожидании детей, напряженно прислушиваясь к звукам на улице.
Они с Михаилом переехали в деревню, когда уже баба Лида, жившая в соседнем доме, умерла. За ним, за денежную плату от Антона Звонарева, внука бабы Лиды, присматривала тетя Агафья. Многие в то время ей сильно завидовали из-за этого, потому что Антон высылал ей в полгода раз приличную для пенсионерки сумму денег. В прошлом году деревня была шокирована еще одним поступком Антона. Летом председатель колхоза заявил односельчанам, о том, что хватит жить им по старинке. Это вылилось в акцию «Приведи свой дом в порядок», и «Даешь хорошую дорогу в деревне». Тетя Агафья решилась написать Антону, чтобы он выслал деньги на внешний ремонт дома. Ответ не заставил себя ждать, и она получила перевод денег на такую сумму, что на них можно было выстроить новый дом. В начале тетя Агафья растерялась, но потом развернула такую деятельность, отчего деревня гудела до сих пор. Наняв бригаду мужиков в деревне и пригрозив, что если только увидит хоть одного пьяного или почувствоует запах спиртного, то тут же уволит, она вместе с бригадиром съездила в город и закупила материалы для ремонта дома Звонарева. К концу осени дом выглядел, как картинка, с новой крышей, новыми наличниками и обшивкой. Внутри дома, тетя Агафья тоже кое-что подновила. Посовещавшись с Аленой, как с главным бухгалтером колхоза, она выписала и себе деньги, о чем свидетельствовал бланк выдачи зарплаты, как главному распорядителю строительства. Да, весело было в прошлом году. Кто бы мог подумать, что семидесятилетняя женщина будет командовать мужиками, и попробуй ее ослушайся, лишились бы приличных денег.
- Ну, что ты ревешь, - услышала Алена сквозь размышления голос сына. – Завтра еще пойдешь. Дядя никуда не уедет от тебя.
- Какой еще там дядя объявился? – со смутным предчувствием надвигающегося в ее жизни чего-то нехорошего, сдержанно спросила Алена, открывая калитку.
- Да, там этот хозяин приехал, который в прошлом году бешеные бабки бабе Агафье прислал, - восхищенно проговорил пятнадцатилетний Семен, переходя на уличный сленг.
Алена потянувшая к себе с рук Семена плачущую Элину, чуть не выпустила ее.
- Что? – сумела она выдавить, и прижала к себе крепко дочь, затрясшими от волнения руками.
- Мам, ну ты как глухая. Дядя Антон приехал. Говорит, что надолго. Мол, хочет от города отдохнуть. Спросил и про тебя, когда узнал, чей я сын. Представляешь, Элинка у него на коленях сидела, когда я в дом вошел. Во, дает сестренка! Но я думаю, что это она по папе скучает, вот и уцепилась за него, - сказал Семен с большим возбуждением. Звонарев, своим достатком вызвал у простого деревенского мальчишки огромное восхищение.
Алена, похолодевшая от такого известия, слушала сына, еле сдерживая бешенство, но на его психологическое резюме о сестре, не стерпела и взвизгнула.
- Какой он тебе дядя Антон? Нашел родного дядьку. Чтобы я больше твоей ноги в доме его не видела, и присматривай за сестрой, чтобы и она туда не шлялась, - заорала она на сына. Резко скинув с ног калоши на ступеньках крыльца, она стремительно забежала в дом, таща под мышкой орущую от недовольства Элинку с грязными сапожками на ногах.
Семен, изумленный ее поведением, так и застыл, недоуменно глядя ей вслед.
- Что за шум, а драки нет, - услышал он за спиной веселый голос тети Тани, - снова мать чихвостит тебя ни за что?
Семен посмотрел на нее и, натянуто улыбаясь, сказал:
- Здрасьте, теть Тань. Элинка что-то раскапризничалась.
- Да, что ты, - разлохматив его волосы, усмехнулась она, - с каких пор ты перестал ее успокаивать?
Семен решил за благо смолчать, не то после, посыпалась бы еще куча вопросов от крестной.
- Ну, ну, - сказала тетя Таня, поднимаясь по ступенькам крыльца.
Алена в тихом бешенстве резкими движениями снимала с рыдающей дочери платье. «Урод, ублюдок, он все-таки посмел через шестнадцать лет снова появится в моей жизни».
- Замолчи, не то надаю по заднице, - закричала она на хнычущую дочь. Та испугавшись окрика матери, зарыдала еще громче и истеричней.
- Ничего себе, кажется, наша снежная королева ожила, - услышала она язвительный голос подруги позади.
- Что случилось? – раздражительно спросила Алена ее.
- У меня ничего страшного, - с сарказмом ответила она. – А вот что с тобой случилось подружка? Отчего можно было бы кричать на ребенка? Во дворе Семка стоит, будто кирпичом пришибленный, здесь Элинка орет, как будто ее убивают. Так что произошло в датском королевстве?
- Ничего такого, что тебе стоило бы знать.
- Ну, конечно, о чем я и говорю. Всего лишь объявился сосед, но у тебя вид, как будто по соседству поселился Дракула.
- Кричи громче, а то Семка тебя не слышит, - буркнула Алена, приходя в себя. Срывать злость на детях из-за мужчины, когда-то предавшего ее, конечно, если она здравомыслящая женщина, не к лицу.
- Что-то я тебя снова понять не могу, - с размаху уселась на Элинкину кровать Татьяна с удивленными глазами. – Это что, это он…
Но Алена не дала высказать вслух ее предположение, взвизгнула:
- Да, он, он. Что тебе еще надо знать, спрашивай, пока я добрая, я тебе отвечу.
Татьяна подскочила с кровати и, покраснев, как рак, слегка заикаясь, проговорила:
- Я, конечно, предполагала, что ты после смерти Михаила немного не в себе, но чтобы настолько, я даже и представить не могла. Да, тебя Алена в психушку надо отправлять. Ты что с детьми и собой делаешь? – возмущенно произнесла она, и попыталась забрать у нее орущую Элинку. Но Алена не собиралась отдавать ей ребенка. На их счастье или Элинкино в комнату забежал Семен и с недетской силой, оттолкнув их, молча, вырвал сестру из их рук.
- Боже, какая ты стала дура, - сев на кровать посетовала Татьяна. – А ведь даже год не прошел, как живешь без мужа. А что будет дальше?
- Не твоего ума дело, - огрызнулась Алена.
- Нет, ты сама посуди. Я думала, что ты, став свободной женщиной, воспрянешь духом, помолодеешь душой, а что в итоге - стала занудой и истеричкой, - с жалостью проговорила подруга, покачивая головой, не глядя на нее.
- Отстань, - с усталым вздохом ответила Алена, усаживаясь рядом с ней, - ты не испытала малой толики того, через то, что мне пришлось пройти.
- Брось, сейчас не в этом дело. Прошло пятнадцать лет, а ты все собачишься при воспоминаниях о нем.
- Пройдет сто, а я буду вести себя точно также.
- Да, - протянула Татьяна. – По-моему здесь уже можно поставить один единственный железный диагноз.
- Ну, и какой? – скривив в едкой усмешке губы, спросила Алена, замечая искры смеха в глазах подруги.
- Любовь, - с пафосом воскликнула она. – Да, да, да, - заявила она, видя, как сжимаются губы Алены, - и не пытайся это отрицать. Потому что любовь и ненависть ходят рядом.
- Перестань молоть чепуху.
- Мелют зерно на току, а я говорю правду.
- О, оставь эти измышления при себе. Начиталась всякой романтической чепухи, забила книжной бредятиной себе голову, теперь и мне пытаешься вбить. Нет, в жизни любви, - жестко воскликнула Алена, не замечая, что голос срывается в крике.
- Кричи громче подруга, чтобы и сосед тебя услышал, - с сарказмом проговорила Татьяна.
Алена вскочила с кровати, и, встав перед ней, уперла руки в бока.
- Знаешь, что…
- Что? – со смешком спросила Татьяна. Для нее этот вечер стал приятным развлечением по сравнению с прошедшим днем на ферме. И сейчас разозлив Алену, она думала, что, невольно выведя из себя подругу, может услышать признания, которые ее волнуют. Поделившись с ними, она может наконец-то выйдет почти из годичного ступора, в котором жила. Нет, скорее существовала рядом с детьми. Видно у нее окончательно крыша поехала из-за смерти Михаила, но никто этого не понимал, да никому и не надо этого знать, у всех своих забот хватает. Ходит она подавленная. Ну и что? Ведь недавно вдовой стала. Положено выглядеть так. Но никто не предполагает, что она носит не печаль на сердце, а тяжесть. Винит себя в смерти мужа.
Приезд Антона дал толчок для всплеска эмоций, которые она долго сдерживала в себе. Ведь это с него начались все ее злоключения. Бедная подруга.
- Ничего, - ответила Алена, обмякнув, как спущенный шар, понимая, что она чуть не выболтала свою тайну. – Спать пора, завтра на работу с утра.
- Что, даже чаем не напоишь? – улыбнулась Татьяна, все же не теряя надежды вызвать на откровение Алену, пока она близка к этому.
- Молока налью, если хочешь пить, после чая не уснешь.
- Ну, меня совесть не мучает, - сказала Татьяна и прикусила язык.
Долгим взглядом, посмотрев на нее, Алена пробормотала:
- По тебе и видно, - и повернулась к ней спиной.
На несколько секунд в комнате повисла тяжелая тишина.
- Ладно, я пойду, - прервав неловкое молчание, смущенно проговорила Татьяна в спину подруги, понимая, что нечаянно сболтнула лишнее и в их отношениях появилась маленькая трещина.
- Иди, - выдавила Алена.
Как только замерли шаги Татьяны, она упала на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, завыла. Вой постепенно перешел в рыдание, оно – в плач, и только спустя полчаса залив подушку слезами от воспоминаний о юности, она успокоилась и уснула. Семен, сидевший тихо все это время возле заснувшей сестры, не слыша никаких звуков из комнаты матери, прошел к ней, медленно ступая на цыпочках. Ее опухшее от слез лицо на фоне синей наволочки, резко бросилось ему в глаза. Он замер, но мать не шевелилась, тогда он принес из своей комнаты покрывало, заботливо накрыл ее и, огорченно вздохнув, выключил свет и вышел из комнаты.
_________________

Хорошее начало. Два человека, пережившие каждый свою утрату, и общее у них то, что оба себя винят в смерти супруга. Они очень подходят друг другу. И наверняка вместе смогут залечить душевные раны.

О, еще и сын у них общий.
А Алена ведет себя очень эгоистично. Срываться на детях - последнее дело, и ее неудавшаяся личная жизнь здесь не может быть оправданием. Правильно ей подруга говорит - ведет себя Алена как последняя дура. Уже хватит себя жалеть и плескаться в чувстве вины, пора жить дальше. Тем более есть для кого жить, вон какой сын у нее замечательный, да и доча просто прелесть.

 » Глава 7. Алена. Антон.

_________________

 » Глава 8. Антон.

_________________

А Антон, похоже, в прошлом начудил. Вот так прям с наскоку на бедную девушку, без всяких разговоров и прелюдий. Неужели потащил девственности лишать? Оно, конечно, дело молодое, но как-то все быстро.

 » Глава 9. Антон. Алена.

_________________

Эх, молодость, гормоны
_________________