Подиум любви (СЛР 18+)

ursula din: 24.08.15 17:39

 » Подиум любви (СЛР 18+)  [ Завершено ]

...

ursula din: 24.08.15 18:08

 » Пролог

...

таняюшка: 24.08.15 18:47

...

L-i-k-a: 24.08.15 20:42

...

linaK: 24.08.15 21:37

...

innapavlova: 24.08.15 23:24

...

ursula din: 25.08.15 20:11

 » Глава 1

Глава 1
Весна 2012 года

Полные слез, ярко-синие глаза смотрели на Габриеля.
- Гэб, не уезжай. Пожалуйста. Я так тебя люблю! Ну почему ты приехал только на два дня? Так нечестно, - Бетти прижималась к его плечу, и плач звучал громко в утренней тишине.
Габриель посмотрел выше головы Бетти на свою сестру. Линда сочувственно покачала головой.
- Не успел? Она бы все равно устроила нам скандал. Мы уже привыкли это слушать после каждого твоего отъезда, - сестра спустилась по ступенькам вниз. - Доченька, Габриель пришлет тебе письмо из Нью-Йорка. Сфотографирует уточек и клоуна в Центральном парке. Того самого, который понравился тебе в прошлом году.
Габриель смахнул слезинку со щеки племянницы, хитро улыбнулся и сказал:
- А как насчет фотографии Бутси-Бутси? Завтра утром. Договорились?
Лицо Бетти недоуменно вытянулось. Она забыла о своем горе, и, расширив глаза, спросила:
- А кто это?
- Секрет, - придуманная интрига нашла своего героя, и Габриель пошел дальше, - узнаешь завтра.
- Ничего не секрет. Наверное, опять машина! Я не мальчик, - выпятив нижнюю гу-бу, проговорила она, - никакой Бутси!
- А вот и не машина! Я буду присылать тебе фото Бутси-Бутси каждый день по ут-рам. Ну как? По рукам? - он протянул руку Бетти, и ее маленькая ладонь утонула в ней.
Габриель обнял сестру.
- Перезвоню из Нъю-Йорка. Поцелуйте за меня Тео и всех остальных, - легко сбе-жав с лестницы, он подошел к «Ягуару» и помахал им рукой.
Бетти успокоилась. Она встала на ступеньку рядом с матерью, глядя, как Габриель уезжает.

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Зеленые луга проносились мимо, наполняя радостным весенним настроением Габриеля. Пасха, проведенная с семьей, была самым приятным событием за последнее время. Показы зимних коллекций и съемки, ка-залось, были круглосуточными. Два дня позволили сбросить всю усталость, и Габриель снова был готов к работе.
До вылета оставалось еще пять часов, можно было на полчаса заглянуть в «Luxe books», забрать заказанные книги о Черчилле. Чемодан он собрал еще до Пасхи, так что торопиться было не к чему и можно насладиться ездой на прекрасном автомобиле. Тем более что в ближайшую пару недель автомобилю придется стоять в гараже, ожидая при-езда хозяина. Несмотря на сорокалетний возраст, его любимец был в отличном состоянии и легко преодолевал повороты извилистой трассы Сполдинг - Лондон.
Вчерашнее тепло сменилось утренней прохладой, образовывая островки тумана в низинах. Проезжая Питерборо, он остановился на заправке купить кофе. Привычку пить с утра кофе он прибрел в Америке, и теперь даже дома предпочитал его утреннему чаю. Матери это не нравилось, и она жаловалась, что все «американцы» семьи Марр, включая Габриеля и бабушку с дедушкой, забыли английский этикет. Габриель очень любил под-шучивать на эту тему, говоря, что старики Марр частенько бывают в «Макдональдсе», и кажется, самое время вернуть их в Англию на перевоспитание. Престарелые родители отца переехали в Сан-Диего несколько лет назад, и привыкали, перенимая привычки местных пенсионеров. Жизненная активность и природное обаяние позволяли им легко адаптироваться в любой среде, а истинно английское воспитание и благородство привлекало окружающих.
Общество любило семейство Марр. А Габриеля Марра любил весь мир.
Нетипичная для англичанина внешность и более десяти лет работы моделью сде-лали его самой известной и высокооплачиваемой моделью-мужчиной в мире. Непокорные черные волосы, синие глаза и смуглое лицо, дополненные совершенным телом, сделали Габриеля мега-звездой мировой моды. Огромные гонорары, сотни миллионов поклонниц и поклонников, предложения ведущих домов мод и глянцевых журналов составляли его жизнь. Скорость этой жизни было намного выше обычной. Вот почему поездки в Сполдинг и встречи с семьей были для Габриеля теми островками в океане его знаменитой жизни, которые давали возможность прикоснуться к своему прошлому, наполненному радостными воспоминаниями детства.

При подъезде к Лондону туман стал таким густым, что пришлось сбросить ско-рость до сорока миль. Повороты появлялись и исчезали так внезапно, что езда стала на-пряженной. Габриель почувствовал, как пальцы сильно сжали руль. Еще один резкий поворот, и дальний свет встречного автомобиля совершенно ослепил Габриеля. Он попытался выровнять руль, но не успел. Машина вылетела сначала на обочину, а затем упала в кювет, задев ряд деревьев, росших рядом. Удар был такой силы, что Габриеля бросило на боковую дверь. Он почувствовал резкую боль в правом виске, попытался потрогать голову и в следующее мгновение потерял сознание.
Позднее он слышал голоса, крики людей, полицейскую сирену. Звуки то появля-лись, то исчезали. Он пытался открыть глаза, но тяжесть давила на все тело и не было сил двигаться. Габриель чувствовал боль каждой частичкой своего тела. Внезапно чьи-то крепкие руки подхватили его и положили на ровную поверхность. Он почувствовал, как движется куда-то и понял, что это были носилки. Позднее двери автомобиля громко за-хлопнулись. К горлу подступила тошнота. Правый висок ужасно ломило. Боль нарастала. Гул в голове заглушал остальные звуки. Он чувствовал, что опять теряет сознание, начал сопротивляться, но это было выше его сил. Мгла поглотила его…

…Мерное тиканье какого-то прибора проникло в сознание Габриеля. Он попытался открыть глаза и это получилось. Больничная палата была освещена ярким светом. Свет давил на глаза, и Габриель закрыл их. Чувствуя, что опять погружается в сон, он начал думать о разных важных и неважных вещах. Слабость тела вызвала страх о собственном будущем. Почему он не может пошевелиться, как долго он находится в больнице? Он стал вспоминать, что произошло. Ничего не получалось. Ум сопротивлялся его желанию думать. Сон неотвратимо заволакивал сознание Габриеля.
Габриель проснулся и открыл глаза. Шум в ушах прекратился, и он чувствовал себя намного лучше. Он увидел двух женщин, стоявших у дверей палаты, тихо переговариваясь. Та, что моложе, повернула голову в его сторону и воскликнула:
- Мама, он очнулся! Смотри, открыл глаза!
Обе бросились к нему. Лицо женщины постарше было мокрым от слез.
- Слава Богу, ты проснулся. Сыночек, как же ты нас испугал! – слезы полились из ее глаз.
- Мама, не расстраивай его, успокойся. Все хорошо. Пришел в сознание, и это са-мое главное, - она погладила Габриеля по щеке и, улыбнувшись, произнесла, - Как ты себя чувствуешь? Можешь говорить?
Габриель попытался ответить, но не смог. Язык онемел.
- Подожди, молчи. С таким количеством лекарств нелегко прийти в себя, не говоря уже о твоей травме, - она поправила провод, идущий к руке Габриеля, - ну и напугал же ты всех. Мы всю неделю возле тебя дежурили по очереди. Вчера приезжал Франко, и тоже хотел остаться на ночь. Но врачи запретили. Никаких посторонних, только родственники. Отец уехал с утра, и вот мы с мамой пришли час назад.
Ее улыбка стала шире.
- Как вижу, нам повезло больше всех! Ну и история! – красивые ярко синие глаза светились радостью. Ее трудно было назвать красивой, скорее симпатичной. И все же, длинные черные волосы, плавно падающие на ее плечи, смуглое лицо и большие глаза притягивали взгляд. Ему нравилась эта женщина.
- Я такого страха никогда не испытывала. Ты так долго не приходил в сознание, что я уже начала паниковать, - слезы опять появились на глазах другой женщины, - Сынок, тебя, наверное, волнует, что с твоим лицом? Лицо не задето. На виске рана глубокая, но врачи говорят, что шрам будет совсем незаметный. Так, что эта история не отразится на работе. А вот сотрясение мозга, похоже, сильное. Но, думаю, худшее уже позади.
Улыбки этих женщин были похожи. Габриель смотрел на них, догадываясь, что одна из них его мать, а другая, наверное, сестра. Но главная проблема была в том, что он их не узнавал! Он совершенно их не помнил, как и не вспомнил бы, что его зовут Габри-ель, не назови одна из них его по имени! Страх охватил его. Он пытался вспомнить, что с ним произошло. Но в голове не было ни одной мысли. Ничего! Он не знал, кто он, сколько ему лет, есть ли у него жена, дети. И почему его должно волновать именно свое лицо? Почему не ноги, руки или голова, в конце концов? Он попытался успокоиться, говоря себе, что его родственники все ему расскажут и память вернется. Но страх сомнения уже начал закрадываться в его сознание.
Охватившая его паника, видимо, отразилась на его лице. Мать присмотрелась к нему.
- Похоже, ему не настолько хорошо, как нам показалось. Надо позвать врача, Линда, - она погладила его руку, поправила покрывало и с легкой улыбкой сказала, - вот ты увидишь своего врача, и тебе сразу станет легче. Мне так кажется. По крайней мере, уж в этом-то я тебя знаю.

Вошедший в палату врач оказался женщиной. Светло-зеленый халат скрывал ее фигуру, волосы были тщательно убраны под шапочку, все лицо было скрыто под маской. Бейдж, прикрепленный к нагрудному карману, сообщал ее имя: Оливия Филдинг. Габри-ель засомневался по поводу ее возраста, но взглянув на руки, понял, что она молода. Ее руки были довольно большими для женщины, но Габриелю, ненавидевшему маленькие ручки, они понравились. Никакого маникюра и украшений. Аккуратные ногти и чистые руки. Как и должно быть у врача.
Но больше всего его поразил ее голос. Он лился рекой, и хотелось слушать и слушать его, настолько приятным он был. Габриель усмехнулся про себя, подумав, что трав-ма его головы куда сильнее, раз он настолько рад любому женскому голосу. Наверное, это результат сотрясения мозга.
- Ну что же, мистер Марр, похоже, Ваши дела даже лучше, чем я думала. Я - доктор Оливия Филдинг, и я - Ваш лечащий врач. С момента аварии прошло шесть дней. Головная боль будет сохраняться еще в течение некоторого времени, но постепенно будет ослабевать. У Вас сотрясение мозга вследствие сильного удара в правый висок. Есть также небольшие ушибы правой руки и правого колена. С учетом того, как пострадала Ваша машина, можно сказать, что Вам повезло! И все же состояние требует стационарного лечения. Постельный режим и абсолютный покой мы постараемся Вам обеспечить. Хотя в Вашем случае это довольно трудно, Ваши поклонницы нарушают режим работы больницы, пришлось выставить у входа в здание и в Вашу палату охрану. Думаю, через пару дней я смогу точно сказать, как долго продлится лечение, - она открыла журнал и начала переписывать данные с приборов, окружавших Габриеля. - У Вас есть какие-нибудь вопросы?
Ее взгляд остановился на нем. Габриель рассмотрел темные крапинки в зеленовато-голубых глазах.
- Доктор, у меня только один вопрос к Вам, - на лице Габриеля появилась его знаменитая улыбка, - скажите, а как скоро ко мне вернется память?

Видео

...

linaK: 25.08.15 20:40

...

innapavlova: 25.08.15 20:55

...

ursula din: 26.08.15 10:51

 » Глава 2

Глава 2
2004 год

Спойлер

Вода была чуть теплой. Стоя под душем, Габриель смывал с головы остатки стайлинга. Нанесенные на тело средства смешались с потом, и Габриель старательно оттирал мочалкой все. День был долгий. Голова гудела как улей. Хотелось быстрее лечь и заснуть. Понимая, что это невозможно, он стиснул зубы и застонал.
Шотландская неделя моды заканчивалась через два дня. В дешевеньком отеле, где Габриель снимал номер вместе с двумя парнями, шансов заснуть раньше полуночи не бы-ло. Тонкие перегородки пропускали звуки телевизора и голоса. И хотя Габриель всегда был «совой», в дни показов усталость требовала большего, чем обычно, сна.
- Гэб, ты обратил внимание на рыжулю из «Отто»? – язык Джек слегка заплетался от спиртного, - она сидела слева, в конце подиума.
Конечно, Габриель обратил на нее внимание. Вернее, она сама обратила на себя внимание. Крупная рыжеволосая немка выделалась из толпы бизнесменов, съехавшихся на показ. Пару раз она заводила разговор с Габриелем, но у того не было особого желания заводить интрижку на пару ночей. И хотя она намекала на возможности работы в их каталоге, он оставался неразговорчивым.
- Джек, ты же знаешь, что я не кручу головой, находясь на подиуме, - улыбнулся Габриель, - и потом, рыжие по твоей части, или нет?
- Точно. Я даже и не помню, чтобы видел тебя хоть раз с рыженькой, - рассмеялся Джек, - и ты многое теряешь, приятель! Лучше рыженьких могут быть только рыженькие. Попробуешь и узнаешь.
- Начать никогда не поздно, - рассмеялся Гэб, - тем более в Британии по статистике больше рыжих.
Джек Кенделл был типичным техасцем - копна светлых волос, голубые глаза и высокий рост. Худощавое тело никогда не знало физического труда, и было красивым только благодаря тренировкам. Как и большинство моделей-мужчин, Джек много времени проводил в спортзале. И все же ему было очень далеко до Габриеля.
Габриель любил спорт. Тот азарт, который просыпался у него при входе в трена-жерный зал, можно было бы сравнить со страстью. Вот и сейчас, даже будучи уставшим, Габриель собирался пойти на тренировку. Дома в Лондоне он занимался каждый день, иногда приходя в зал ближе к полуночи. Он изучал разные комплексы, выбирая то, что подходило ему. Несмотря на долгие годы постоянных тренировок и по-мужски красивую фигуру, Габриель считал, что есть много резервов для совершенствования. Да, он стремился к совершенству. Он не хотел стать одним из тех кусков мяса, выступающих на конкурсах по бодибилдингу. Габриель любил историю, и, рассматривая античные статуи и рисунки Леонардо да Винчи, пытался вычислить наиболее совершенную механику чело-веческого тела.
- Мы с Робом собираемся в бар. Пойдешь? – Джек уже достаточно набрался, но, видимо, решил не останавливаться, - там всегда так много девчонок. Мне нравятся шот-ландки, они очень темпераментные. Иногда, кажется, что попал в Испанию, а не в Шотландию.
У Габриеля имелось свое мнение по поводу шотландок, но он его оставил при себе. Он улыбнулся Джеку и произнес:
- После тренировки обязательно зайду, - и, оглядываясь в поисках ключа, Габриель сказал, - кстати, Джайвис ждет нас завтра в девять, и ему не нужны отеки, Джек.
Начало сентября в Эдинбурге всегда было холодным. Сильный ветер дул с залива Ферт-оф-Форт и, казалось, что вот-вот полетят снежинки. Но все же ничто не могло на-рушить красоту этого старинного города. Огни фонарей, мерцавшие от порывов ветра, делали его сказочным. Габриель очень любил этот город. Истории о горцах, которые он слышал от матери в детстве, шотландки по происхождению, создавали фантастические иллюзии в сознании Габриеля. В юности Габриель часто представлял себя могучим вои-ном, стоящим в килте на краю мыса Файф-Несс и играющим на волынке. Мечта осталась в юности, а старая волынка, купленная на блошином рынке в Лондоне, висела в комнате Габриеля.
На следующий день показ Руперта Джайвиса был первым. Ожидая в очереди сво-его выхода на подиум, он перебрасывался сообщениями по телефону с одноклассниками. Неожиданно перед ним возникла ассистентка со следующего показа.

- Габриель, у нас изменения. Ты будешь открывающим. У Хесуса передозировка, и он в больнице. Эдди рвет и мечет. Так что тебе повезло, - ее красные глаза выдавали бес-сонную ночь.
- Ты уверена, что повезло?! – Он покачал головой, - Да я же в трусишки Хесуса не влезу. Ты ведь знаешь. Может быть, возьмете Джека? У него та же комплекция.
- Нет-нет. Эдди меня убьет, если ты не согласишься! - она начала срываться и пе-реходить на крик.
Нервные срывы были в порядке вещей на показах, поэтому Габриель решил не накалять страсти. Однако предлагаемое изменение ему не нравилось. Он был крупнее мно-гих моделей, и это учитывалось при подготовке к показам. Он участвовал в нескольких показах и фотосессиях нижнего белья и его совершенно не смущала собственная нагота. В данном случае проблемой была именно роль открывающей модели. Представив себя на фотографиях в отчетах в маленьких тесных плавках, Габриель содрогнулся. Для его порт-фолио это будет плохим дополнением.
- Согласен, если будет мой размер, - настойчиво проговорил он, понимая, что его желание никого не интересует. Он улыбнулся своей самой завораживающей улыбкой. Де-вушка моргнула и расплылась в ответной улыбке.
- Постараюсь.
Открывая второй показ, Габриель дошел до края подиума и остановился. Приняв хмурый вид, он несколько секунд позировал фотографам и, развернувшись, двинулся на выход.
- Спасибо, Габриель, - ассистентка была довольна, - надеюсь, фотографии будут прекрасными. Предлагаю обсудить это вечером.
Он посмотрел на ее зеленые глаза, красиво очерченные губы, густые рыжие воло-сы, и улыбнулся.
- Согласен, - проговорил Габриель, - это будет интересно.
Последний в этот день показ проводился на причале грузового порта. Холодный ветер, дувший с моря, по идее модельера, должен был способствовать правильному пони-манию его зимней коллекции. Однако модели кучкой, столпившиеся у одного из складов, проклинали его, как могли. Пару стаканов с шотландским виски, передаваемые из рук в руки, ненадолго согревали. Был конец дня и все устали. Габриель ненавидел недели мод. Во время показов он чувствовал себя безвольным рабом. Он сопротивлялся, но полностью отказаться от этой работы не мог. Бешеный ритм показов противоречил его натуре и вы-зывал протест. Будучи гедонистом, Габриель искал удовольствие от работы и находил его в фотосъемках.
За два года своей модельной карьеры Габриель много раз размышлял о правильно-сти выбранного пути. Его фотографии из Интернета, попавшие на глаза арт-директору самого крупного агентства в стране, оказались невероятно удачными. Высокий красивый брюнет был привлекателен и необычен.
Звонок из агентства Габриель воспринял несерьезно. Он окончил университет и нашел работу, которую мог назвать своей мечтой – репортера в журнале, посвященном животным. Его отношения с животным миром были удивительными. Все детство он во-зился с собаками в городском приюте и эту страсть сделал своей профессией. Поэтому неожиданное приглашение на фотосессию он попытался отклонить. Однако его друзья, и особенно, знакомые девушки уговорили его отправиться в Лондон.
Его представления об этой работе сводились к женоподобным мальчикам с нетра-диционной ориентацией, двигающимся по подиуму в узких брюках. Их зацикленность на собственной красоте Габриель ненавидел. Себя же он считал обыкновенным парнем, с нормальными предпочтениям и четкими жизненными планами.
Однако реальность оказалась совершенно другой. Топ-менеджер агентства организовала фотосъемку. Результат был блестящим. Природная фотогеничность в сочетании с работой стилистов позволила показать все лучшее в Габриеле. Ему предложили контракт. Предлагаемая сумма казалась тогда Габриелю астрономической, поскольку в десятки раз превышала его годовую зарплату в журнале. Ситуация повергла его в шок. Он не хотел отказываться от своей мечты писать о животном мире. Но и менеджеры агентства предлагали ему весьма привлекательные перспективы. И хотя их обещания казались ему просто кадровой политикой, Габриель думал о деньгах. Возможности путешествовать, работать с известными брендами и шанс прославиться предрешили его выбор. Он стал модельменом.
Ее звали Морган. Уткнувшись ему в плечо, она водила тоненьким пальчиком по его груди. Рыжие волосы каскадом струились по телу и светились огнем в мерцании единственной свечи на тумбочке. Габриель удовлетворенно вздохнул и улыбнулся. Джек был прав.

...

innapavlova: 26.08.15 14:30

...

ursula din: 26.08.15 19:45

...

Lazanna: 26.08.15 20:34

...

ursula din: 26.08.15 21:07

...

ursula din: 31.08.15 19:58

 » Глава 3

Глава 3

Весна 2012 года

- Ух, Гэб, к тебе пришлось прорываться через два кордона полицейских! – В палату вошла девушка, одетая как медсестра, но явно не из числа персонала больницы, - я страшно зла. Почему меня не пускают к тебе? Я не посторонняя!
Бросив сумочку на пол, она подошла к Габриелю и поцеловала его в губы.
- Как ты меня перепугал! – она оглядела Габриеля, - Да ты не так уж и болен, как я посмотрю, чтобы так скрываться! Почему мне не позвонил?
- Телефон остался в машине, - улыбался Габриель, - так, что я отрезан от всего мира.
Стоявшая перед ним девушка была, видимо, его подругой Келли Краун. Из рассказа Лауры Гэб знал, что они встречаются почти полгода. Келли ведет на телевидении популярное ток-шоу «Один вечер в Лондоне». Рассматривая ее белокурые волосы, светлые глаза и полные губы, Габриель пытался вспомнить ее. Тщетно. Эту девушку он не помнил. Поцелуй в губы был приятным, но больших чувств в Габриеле не вызвал. «Ничего страшного, вот вспомню все, и чувства тоже вернутся», - подумал он.
- Судя по цветам здесь и в коридоре, твои поклонницы обливаются слезами, - засмеялась Келли.
Палата действительно утопала в цветах. Габриель читал некоторые записки. Во всех были признания в любви и пожелания быстрейшего выздоровления. Удивительным было число букетов. Их было так много, что персонал не успевал приносить и уносить букеты.
- В пресс-релизе Евы сказано, что ты получил многочисленные травмы. Ну и чушь! Я думала, что у тебя все лицо в ранах. Ничего подобного! Эта царапина на виске только добавляет мужественности. Обещаю целовать ее так часто, как смогу. Почему же ты все еще здесь? – воскликнула девушка.
Габриель не успел ответить. В палату стремительно вошла его лечащий врач. Увидев постороннего человека, она выглянула в коридор и махнула рукой дежурившему охраннику.
- Вход в палату посторонним запрещен, - голос Оливии Филдинг звучал безаппеляционно, - прошу Вас уйти. Вы нарушаете правила внутреннего распорядка.
- Я не посторонний человек. Я самый близкий человек Габриэля, - девушка ничуть не испугалась приказа врача и, кажется, не собиралась ему подчиняться. Она посмотрела на Габриеля и сказала, - почему ты молчишь? Скажи ей и пусть убирается!
- Мисс Краун, - начала было говорить Оливия.
- Ну, конечно. Вы меня узнали! И раз уж вся Британия знает, что мы с Габриелем встречаемся, то и Вам это наверняка известно! – с вызовом заявила Келли, - наверное, мне стоит пригласить на свое шоу министра здравоохранения и рассказать о бесчеловечных правилах этой больницы. Вам стоит научиться быть более обходительными с пациентами. Вы должны радоваться, что Вашей клинике достался такой больной. Не понимаю, Габриель, как ты все это терпишь?!
Габриель перевел взгляд на Оливию.
- Безусловно, мы очень рады такому важному пациенту, - голос Оливии был полон сарказма, - особенно рады другие больные, прогулкам которых сильно мешают поклонницы мистера Марра, оккупировавшие больничную территорию. Безусловно, у Вас, мисс, найдется много чего сказать о нашей клинике, но правила для всех одни: никаких посещений!
Келли разозлилась еще сильнее.
- Это просто чушь. Вы только посмотрите на него. Он же абсолютно здоров!
- Посетители могут помешать выздоровлению мистера Марра, - Оливия была абсолютно невозмутима,- в списке посетителей значится четыре имени. Сожалею, но Вас в списке нет.
Келли повернулась к Габриелю.
- Габриель, почему меня нет в списке, - Келли не сдавалась, - я, что же новости о тебе буду узнавать теперь по телевизору?
- Милая, список составляла мама, - Гэб решил смягчить Келли улыбкой, - наверное, она решила оградить тебя от волнений.
- С каких это пор Барбара решает с кем тебе встречаться, а с кем нет? – Келли почти кричала, - я позвоню ей!
- Мисс Краун, это необходимо для выздоровления мистера Марра, - проговорила Оливия, - предлагаю обсудить все в моем кабинете. Ваше поведение может расстроить его, что совершенно противопоказано.
Келли схватила сумочку, подошла к Габриелю и снова поцеловала его.
- Я скоро вернусь. Разберусь с этой мегерой и позвоню Барбаре, - поцелуи следовали один за другим, - Боже, как же я соскучилась по тебе…

Когда дверь за ними закрылась, Габриель облегченно откинулся на подушки. Келли могла стать проблемой. Она, безусловно, была очень красива и, как все ослепительные красавицы, самолюбива и капризна. Странно, как он мог влюбиться в такую женщину. «Вероятно, у нее есть скрытые таланты», - усмехнулся про себя Габриель. Сейчас Келли не казалась ему привлекательной. Притворяться влюбленным Гэб не собирался и понимал, что его амнезия может быть сдерживающим фактором для Келли. С другой стороны, он не стремился к огласке своего диагноза.
В настоящее время об этом знали только самые близкие люди, включая агента Габриеля Еву Мейсон. Ева объяснила ему, как нежелательна эта информация для карьеры Габриеля. Из-за болезни пришлось перенести очень много фотосессий, и все его партнеры надеялись на быстрое выздоровление Габриеля Марра. А вот этого пообещать не мог никто.
За прошедшую неделю он много раз говорил об этом с врачами. Большинство специалистов утверждало, что механизмы выхода из амнезии недостаточно изучены. Когда и как это произойдет, никто не мог сказать. Ева звонила проконсультироваться в Нью-Йорк, но и там давали аналогичный ответ. Ничего не известно. Такой ответ совершенно не устраивал Гэба. Ему было тридцать пять. Пройдет еще несколько лет, и его карьера модели будет закончена. Но у него еще есть время, и он не хочет его терять.
Узнав, что является фотомоделью, Габриель был крайне удивлен. Стоя перед зеркалом, он внимательно смотрел на незнакомца перед собой. Ему нравилась своя фигура, открытое волевое лицо. При этом он не считал себя красивым: сломанный когда-то нос, кривая улыбка, густая щетина. Теперь еще и шрам на виске. Определенно выбор фортуны иногда бывает очень странным.
Его мнение изменилось после просмотра своих фото. Ева принесла iPod, набитый файлами его фотосессий и интервью. Габриель понял, как в его работе много значат люди, с которыми работаешь - фотографы, стилисты, визажисты, осветители. Глядя на все это, он задавался одним вопросом. Почему он занялся этим? Почему он не стал, например, врачом или продавцом подержанных автомобилей? Спросив об этом свою сестру, он получил целую порцию негодования. «Ты что! Мир лишился бы самого красивого мужчины за последние пятьдесят лет!», - воскликнула Лаура. Удивительным было то, что ее возмущение было совершенно искренним. Габриель думал о том, как же много есть профессий, значимость которых для людей была очевидна. Глядя на врачей в больнице, он понимал, что их труд – это ежедневный подвиг. Знания, решительность, мужество и сочувствие врачей восхищали его. Думая о своей работе, Габриель лишь горько усмехался. Красивое тело и лицо - то единственное, что интересует в нем его поклонников. Ему даже не обязательно иметь мозги. Габриель чувствовал, что он не единственный, кто так считает.
Так думала и его врач, Оливия Филдинг. Ее официальный тон не мог обмануть Габриеля. Презрительный нотки, проявлявшие в ее голосе во время разговоров, затрагивающих его работу, известность и поклонниц, Гэб понимал однозначно. И это волновало его. Ему было наплевать на капризы Келли, на страхи матери и сестры, на проблемы Евы. А вот мнение Оливии было почему-то важным.
Подумав об этом, Габриель улыбнулся. Удивительно, что для него имеет значение мнение человека, лица которого он ни разу еще не видел. Вспышка весеннего гриппа привела к карантинным мероприятиям в клинике, и теперь весь персонал был «окутан» специальной защитой: халатами, шапочками и повязками. В течение недели общения со своим лечащим врачом Габриель понял, что Оливия – образованная и хорошо воспитанная молодая леди. Именно леди, по-другому не скажешь. Сдержанность и доброта были теми чертами характера Оливии, которые ему особенно нравились. Редкость для современной девушки. Хотя редкая девушка сегодня хотела бы быть врачом. Отсутствие перспектив, невысокая зарплата, ночные дежурства делали эту профессию непривлекательной. «Интересно все же было бы увидеть лицо, которое скрывается за повязкой», - подумал Гэб.
Он взглянул на часы. Прошло больше часа с момента их ухода. По-видимому, конфликт исчерпан, и возвращения Келли можно не ждать. Странно, но он почувствовал облегчение. Разговоры, и в особенности споры, его утомляли. Несмотря на хорошее самочувствие, врачи планировали оставить Габриеля в больнице еще на несколько дней. Было решено, что после выписки он отправится к родителям. Все надеялись, что родные стены помогут Габриелю быстрее вспомнить все. Осознание своего беспамятства делало его очень уязвимым. Пока же Гэб не мог гордиться какими-то особенными успехами в этом отношении. И все же он был полон оптимизма.
На часах было половина седьмого. Рабочий день врачей закончился, так что ожидать вестей от Оливии не приходилось. Чем закончилась история с Келли, он узнает завтра. Скоро придет Лаура. Она обещала привезти их детские фотографии в надежде, что он что-то вспомнит.
Габриель встал и подошел к окну. Единственное в палате окно выходило во внутренний дворик больницы. В этот теплый весенний вечер многие пациенты вышли прогуляться. Габриель пока не выходил ни разу на улицу. Ева боялась, что все набросятся на него с расспросами, в Интернете появятся ненужные снимки. Оливия также не рекомендовала ему этого делать, опасаясь эмоционального перенапряжения.
Внимание Габриеля привлекла молодая девушка, шедшая через двор к парковке. Девушка была высокого роста, длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, короткая юбка открывала красивые ноги. Лица ее Гэб не видел, но почему-то был уверен, что лицо незнакомки было прекрасным. Странное ощущение он испытывал, глядя на нее. Казалось, что где-то он ее видел. Но где? Ведь с момента аварии он находился в больнице и не встречал девушек. Вспомнить кого-то он тоже не мог. И все же осознание того, что она ему знакома, было достаточно сильным.
Габриель присмотрелся внимательней. Взмах руки, поворот головы, покачивание бедрами. Он все понял. Габриель узнал ее. Это была она. Оливия Филдинг.

...