Сделано в СССР (цикл Сделано в СССР)

La Sorellina: 29.04.17 15:57

 » Сделано в СССР (цикл Сделано в СССР)  [ Сборник ]

Здравствуйте, товарищи!
Помимо повестей о СССР я также пишу и рассказы,которые решила выкладывать в данном сборнике,который назвала просто
"Сделано в СССР".





Название: Сделано в СССР
Серия: Сделано в СССР
Автор: Лилия Самойлова
Размер: сборник
Аннотация: Истории о простых людях. Истории о тех,кто жил, кто служил и работал,кто строил и создавал на просторах огромной и великой страны СССР.



Вполне возможно,что некоторые рассказы со временем превратятся в повести,но пока что выложены в здесь в своём первоначальном объёме.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (La Sorellina)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: La Sorellina; yafor; Дата последней модерации: 30.04.2017

...

натаниэлла: 04.05.17 22:26

Лиля, привет!
Если бы не рассылка, пропустила бы твою новую тему. Я здесь, дорогая, счастлива приветствовать твое возвращение
Поздравляю с долгожданным почином. Ждала.

...

La Sorellina: 06.05.17 14:25

Здравствуй,дорогая!


Я сама рада вернуться. Правда,времени все равно нет свободного,но его ещё долго не будет,так что решила хоть набегами,а то совсем забудут меня здесь.


К сожалению,это не то произведение,с которым я рассчитывала вернуться. Движется повесть с великим трудом,пока только в начале. Да и подозреваю,что много негатива встречу,поскольку сейчас опять стало модно "белое" движение. Ещё обвинят в том,что не знаю истории. Эта книга,пожалуй,не совсем об этом,годы двадцатые,нэп, грабежи,Лёнька Пантелеев и его последователи- и первые шаги советской милиции,Петроградского угрозыска,как я тебе уже говорила. Не знаю,найдет ли данная тема читателей,но по крайней мере один уже есть А здесь буду выкладывать рассказы,некоторые хочу потом в повести переделать,но это пока в планах

...

digori: 06.05.17 16:35

Принимайте в компанию. Очень интересно

...

La Sorellina: 06.05.17 17:01

Тата,очень приятно,располагайся

...

натаниэлла: 06.05.17 22:46

Лиля, солнышко, с наступающими праздниками! С Днем Победы!
Прости, я сейчас коротко, пишу с телефона.
Мне немного жаль, что это пока не обещанная тобой повесть, ее по-прежнему очень жду. Но и рассказы с удовольствием почитаю
Не знаю, мне кажется, что белое движение уже опять не модно. У нас тут молодежь все больше (судя по опросам) сочувствует красным, обожает "Неуловимых", Сталина и гордится победой.
И по тв постоянно что то такое показывают. Сериал "Мурка" недавно был (правда, не смотрела)
Лиля, я желаю тебе побольше свободного времени и вдохновения!

...

uljascha: 07.05.17 03:30

Пожалуй, и я сюда. "Неуловимые" наше детство. Кстати, в свое время встала перед дилеммой, показать ли детям, потому что красные-белые, показала, и очень рада этому. СССР тоже детство-юность, и много было хорошего, и в пионерах хорошо было. И нас учили на подвигах красных бойцов и командиров.
На самом деле, виноваты обе стороны, и плохих было достаточно и там, там, как и хороших. В любом случае, это наша история, и надо ее любить и беречь.

...

натаниэлла: 07.05.17 19:59

Ульяша , золотые слова!

...

uljascha: 07.05.17 20:21

Это еще в прошлом году мне Марья-краса сделала, там фронтовые операторы.
Для меня эти люди - самые большие герои войны. У них не было оружия, их оружием была кинокамера.
При этом они все равно воевали – Мария Сухова – в партизанском отряде, Борис Шер сбил вражески самолет, когда его взяли вместо стрелка-радиста – в самолете не было лишнего места для кинооператора – за этот самолет он получит медаль от военного начальства и нагоняй от киношного – не успел снять, Владимир Сущинский успел – он снял взрыв, которым его убило… (кто-то из них есть на гифке баннера)
Их было 258, погиб каждый четвертый, сейчас остался в живых один, Борис Соколов. Я многих знала, пока были живы, папа с ними дружил.



В польском городе Вроцлаве есть кладбище. Там похоронены солдаты, погибшие при взятии Бреслау. Братская могила и несколько одиночных. Белые плиты и черные. Черные - Героям Советского Союза и ...оператору Николаю Быкову. Они чтут его наравне с героями, потоум что он не мог себя защитить.

Большинство фронтовых операторов участниками войны не считаются. Вот такая горькая правда, да простит меня автор темы.
На аве - оператор Владислав Микоша. Воевал и снимал в Крыму.

...

натаниэлла: 07.05.17 20:41

Ульяша ", спасибо огромное за такую интересную и своевременную лекцию. Уверена, автору темы это тоже понравится.
Надо же, фронтовые операторы - и не являются ветеранами. Странное решение.
А есть ли художественные книги, где бы война показывалась именно глазами оператора хроникера или журналиста? Мне кажется, это очень интересная тема.

Лиля, а у тебя в планах не стоит подать историю СССР и каких то ее поворотных моментов глазами творческих людей? Как бы не прямых участников, а наблюдателей?
кстати, читала, что быть оператором или фотокорреспондентом непросто. Иногда хочется бросить камеру и помочь, принять участие, но твой долг именно снимать, ловить момент...

...

uljascha: 07.05.17 22:10

Они не состояли в воинских частях, потому формально не являлись участниками войны

Художественные - не знаю. Есть воспоминания Рымарева, Микоши, Посельского. Очень интересно. Я в свое время курсовую работу про них писала.

Ну вот я упоминала, что Борис Шер так и сделал. Он полетел на самолете вместо стрелка-радиста - лишнего места не было, и когда им в хвост зашел Мессер, бросил камеру, взял пулемет и тал стрелять. Сбил фашиста и успел жаде снять горящий Мессер на земле. Получил награду за сбитый самолет и нагоняй от киношного начальства, что надо было не стрелять, а снимать.
А тяжело еще и не только это. Тяжело встать в атаку вместе со всеми и идти впереди всех - снимая эту атаку. Тяжело было снимать концлагеря, и много чего... От их рассказов волосы дыбом.

...

натаниэлла: 07.05.17 22:43

Ульяша, спасибо за ответ.
Воспоминания, автобиографии в жанре мемуаров - это понятно. Это всегда максимально реалистично. Жизнь подкидывает порой такие сюжеты, что и не придумаешь. Но я имела в виду именно художественное произведение, ведь это такой пласт, такая оригинальная подача может быть, неужто никто до сих пор не взялся сделать хроникера главным героем?

...

uljascha: 07.05.17 22:48

у Маруси Sollazo журналист, у Даши с Розиком в Автостопе фотокор, я периодически играю человеком той профессии)) и в НИ в ОПГ писала от лица хроникеров. Но это тут, а в напечатанном наверное что-то есть, никогда специально на этом не циклилась. Может быть и могла бы написать что-то, кухню этузнаю изнутри, но я больше в дореволюционной России обитаю.

...

La Sorellina: 12.05.17 11:24

Здравствуйте,товарищи подруги!
К сожалению, своевременно не смогла вступить в беседу и ответить на вопросы- делаю это сейчас.
Нат,

Ну не знаю... в интернете только и слышно: "ах,какую Россию мы потеряли!" и мракобесие любителей французской булки.

Сказать честно-не люблю я фильм "Неуловимые". Книга нравится,а фильм-нет. Не нравятся актёры на главные роли. А товарища Сталина да,уважаю. У меня его портрет есть, а ещё жених,разделяющий мои вкусы, бюстик Сталина подарил А кто не гордится Нашей Победой-тот нам не товарищ.

Вот именно-что-то. В последнее время повадились "клепать" сериалы на советскую тематику,в основном либо 20е,либо ВОВ. Я такое не смотрю даже,потому что много ляпов исторических- раз, не передана атмосфера тех лет-два.Да и нет сейчас таких лиц,чтобы вот взглянуть- и поверить. Вот по первому,что ли,будет сериал про телохранителя Сталина Власика. Не знаю, посмотреть,нет- Милованов всё-таки более менее похож на тех людей.

Ох,хотелось бы,но... перемены в жизни грядут, и вряд ли время в ближайшие месяцы будет.

Мелькала такая мысля,но ни разу не подавала в таком вот разрезе ни один рассказ и не знаю,как выйдет. Попробовать стоит,но ничего пока не могу обещать.
Ульяша,

Рада видеть

Меня не учили,поскольку уже закат был,но я сама училась

Было,не скрою. И белые офицеры переходили на сторону красных,и среди красных полно было дряни. Я не собираюсь выставлять большевиков хорошими, дерьма,уж простите, хватало и в этом движении,коли чистки шли. Вон вообще есть версия,что знаменитый Лёнька Пантелеев был законспирированный чекист,который решил,что царь улиц. Но и белое движение тоже не стоит выставлять как освобождение России от большевистской заразы- а именно это в последнее время пытаются впарить.

Надо. А не чернить её и замазывать, а потом переписывать заново,как сейчас делают,пытаясь доказать,что Колчак- это хорошо, а Мавзолей -плохо,и давайте-ка мы его закроем во время Парада победы, а самого Ленина вообще захороним.
В любом случае рада видеть в теме.
А тех,кто не разделяет данные вкусы, прошу мимо.

...

La Sorellina: 21.05.17 04:24

 » Медсестра

       Так  получилось, что  в  нашей  палате  собрались  только  молодые  ребята: Михаил  Леонов, Николай  Матвеев, Василий  Савельев  и  я. Все  были  с  разных  фронтов, и  у  каждого  была  своя  история  и  своя  дорога  после  госпиталя. Война  быстро  сближает, и  мы  подружились  и  стали  товарищами.
  Стояли  первые  осенние  дни  1943  года. Михаил  и  Николай  курили, то  и  дело  косясь  в  сторону  двери: опасались, что  войдёт  Галина, наша  ужасно  строгая  старшая  медсестра. Она  очень  не  любила, когда  больные  курили, и  поскольку  все  дымили  и совсем  не  хотели  обижать  Галину, то  старались  делать  это  тайком.
  Николай  и  Михаил  курят  и  тихо  разговаривают. Прислушавшись, я  понимаю - говорят  о  доме.
-  Вспомню  я, как  до  войны  было, и  на  душе  кошки  скребут, - говорит  Николай. – Про  мамку  свою  старенькую, про  сестру… Ей  в  этом  году  22  октября  18  лет  будет. Дни  рождения  мы  всегда  справляли. Мамка  пироги  напечёт - вкусные, язык  проглотишь.
-  А  у  нас  по – другому  было, - это  уже  Михаил. – Днём  у  нас  стол  накрывали, а  вечером  в  кино  шли  или  на  танцы. А  там  музыка, духовой  оркестр. Сейчас   ещё  есть  духовые  оркестры, Коль?
-  А  шут  его  знает. Наверное, - неуверенно  отвечает  Николай.
  Тут  я  слышу  шаги  за  дверью. Не  иначе  наша  строгая  медсестра. Слышут  шаги  и  куряки. Насторожились, на  дверь  смотрят.
-  Никак  это  наша  Галя, Коля? - спрашивает  Михаил.
-  Да, это  наша  Галя, Миша, - отвечает  Николай.
  Папирос  словно  и  не  бывало. Хитрые, черти, да  не  совсем. Палата  полна  дыма, и  Николай  пошире  распахивает  окно, чтобы  проветрить  комнату, но  не  успевает: дверь  открывается, и  входит  Галина.
  О  Галине  стоит  говорить  особо. Она  умна, стройна  и  красива. Многие  ребята  говорят, что  это  самое  важное  в  женщине. У  Галины  белокурые, чуть  с  волной  волосы, карие  глаза  под  тонкими  тёмными  бровями  и  тихий  голос. А  ещё  многие  в  госпитале  не  прочь  поухаживать  за  Галиной, но  она  столь  же  строга, сколь  и  красива, и  держит  всех  на  расстоянии, умудряясь  делать  это  так, что  совсем  не  обидно. По  госпиталю  ходят  слухи, что  Галина  замужем, и  что  её  муж  пропал  без  вести, однако  Галина  никогда  не  говорит  на  эту   тему.
  Если  Михаил  и  Николай  думают, что  раскрытое  окно  поможет  им  избавиться  от  дыма, то  они  ошибаются. В  палате  очень  сильно  накурено, и  Галину  охватывает  кашель.
-  Мы  больше  не  будем, - сразу  на  всякий  случай  обещает  Николай.
-  Эх  вы, лейтенанты, - только  и  говорит  Галина, прокашлявшись.
-  Я - капитан, - замечает  Михаил.
-  А  вам, товарищ  капитан, особое  замечание. Вам  письмо  от  матери  пришло, и  я  его  вам  несла, а  вы  тут  дымите, как  паровоз. Вы  понимаете, что  курение  убивает?
  Михаил  обезоруживающе  улыбается:
-  Простите, Галя. До  войны  не  курил, и  вот…
-  «И  вот»!.. Пожалейте  товарища  Фатеева, он  же  не  курит, а  вы  всю  комнату  задымили.
  Товарищ  Фатеев - это  я.
  Галина  отдаёт  письмо  Михаилу  и  спрашивает  меня  о  самочувствии. Но  не  боль  в  простреленной  груди  беспокоит  меня, а  совсем  другое. Письмо. Мне  есть  письмо?
  Письма  нет. Как  и  день  назад, как  неделю, как  и  месяц.
  Внимательно  посмотрев  на  меня, Галина  уходит. Глядя  вслед, Николай  говорит  задумчиво:
-  Интересно, кто  он?
-  Кто? - не  понимаю  я.
-  Её  муж. Лётчик, танкист, пехота? И  где  он  пропал - и  как? Меня  вот  это  интересует. Может, встречал  его  на  фронте, разговаривал… На  фронтовых  дорогах  всё  случается.
  Я  не  слышу  друга. Все  мои  мысли  о  другом - о  не  пришедшем  письме. Больше  трёх  месяцев  не  приходят  письма  от  неё. Как  они  нужны  мне  сейчас, эти  маленькие  листочки, исписанные  её  мелким  почерком!.. Они  помогали  выжить, среди  свиста  пуль, огня, крови  и  смерти. Она  писала  о  простых  вещах: о  яблоне, которая  в  этом  году  зацвела  раньше  обычного; о цветке, который  она  посадила,  загадав, чтобы  мы  встретились  снова; о  бездомной  пятнистой  кошке, которую  её  родители  подобрали  на  улице, и  которую  назвали  самым  обычным  кошачьим  именем  Мурка. Все  её  письма  я  храню  и  всегда  ношу  с  собой, как  талисман. Медперсонал  госпиталя  сохранил  эти  письма  и  вернул  их  мне  после  операции.



    Помаленьку  я  иду  на  поправку. Я  хочу  видеть  Галину, ведь  она  так  напоминает  мне  её - своей  естественностью  и  строгостью. Она  тоже  так  иногда  смотрела  на  меня  в  первые  дни  нашего  знакомства, что  я  робел  и  не  мог  сказать  ни  слова. Я  хочу  видеть  Галину, и  иногда  она  приходит  ко  мне, и  мы  подолгу  разговариваем. О  чём? О  родных, близких, о  днях, прожитых  до  войны, о  том, о  чём  мечтается. О  многом  было  сказано, только  одно  мы  обходили  стороной - пропавший  муж  Галины. Я  не  знал, слухи  это  или  правда, а  Галина… она  молчала  об  этом, и  я  не  вмешивался, понимая, что  не  имею  никакого  права.
  А  ещё  я  продолжаю  ждать  письмо. И  однажды, в  один  из  последних  тёплых  осенних  дней, когда  Михаил  и  Николай  прогуливаются  в  саду  госпиталя, письмо  внезапно  приходит. Его  приносит  Галина  и  улыбается  радостно:
-  Вам  письмо, капитан  Фатеев, письмо!
  От  неё? Нет. От  одного  из  её  учителей. Он  пишет, что  студентка  педагогического  факультета  Елена  Звонкая  погибла  при  бомбёжке.
  Я  роняю  письмо  на  пол. Я  ничего  не  вижу. Словно  чёрная  пелена  упала  на  глаза. Отвернувшись  к  стене, я  слышу, как  в  палату  входят  товарищи  и  встревоженно  спрашивают, что  случилось. Я  слышу,  как  Галина  тихо  читает  письмо, и  наступает  тишина.
 


    Я  молчу - день, второй, третий. Молчу  неделю, вторую. Я  не  хочу  никого  видеть  и  слышать. Мне  хочется  умереть. Зачем  жить, если  нет  её?
  Я  вспоминаю  всё, что  связано  с  ней, вспоминаю  нашу  первую  встречу - и  нашу  последнюю, когда  она  пришла  на  вокзал  проводить  меня  на  фронт. А  через  неделю  пришло  письмо  от  неё.
  В  письмах  мы  и  объяснились. Она  писала, что  будет  ждать  сколько  нужно. « Я  приму  тебя  любым.  Помни  об  этом, мой  хороший», - писала  она.
  И  вот  теперь  её  нет. Наш  танец  в  тот  памятный  вечер, встречи  остались  где - то  далеко, и  к  ним  нет  возврата. Этого  больше  не  будет  никогда.
  В  один  из  таких  унылых, наполненных  тоской  дней  в  палату  заходит  Галина. Я  узнаю  её  лёгкую  быструю  походку.
  Кроме  меня, в  комнате  никого  нет - даже  товарищи  устали  от  моего  молчания  и  безразличия  ко  всему  и  в  последнее  время  стараются  чаще  гулять  в  саду.
  Я  боюсь, что  сейчас  Галина  начнёт  успокаивать, говорить  обычные  в  таких  ситуациях  слова, но  она  молчала. Молчу  и  я, по - прежнему  отвернувшись  к  стене.
-  Александр… - тихо  говорит  Галина. - Саша…
  Она  впервые  называет  меня  по  имени, но  я  молчу. Я  опять  молчу, чёрт  меня  дери!..
-  Я  очень  понимаю  вас, Саша. Мой  муж… Год  назад  мне  сообщили, что  он  погиб  в  окружении, но  я  верю, Саша, и  вы  верьте, ведь  только  это  и  остаётся - верить  и  надеяться. Понимаете?
  Я  понимал, но  не  мог. Не  мог  верить. Я  знал, что  её  нет. Окончательно  и  бесповоротно  канули  в  небытие  все  наши  мечты  и  надежды. Не  от  кого  больше  ждать  писем  и  надеяться  на  весточку.
  А  Галина, положив  руку  мне  на  плечо, начинает  рассказывать  о  своём  муже. О  том, как  они  познакомились  в  1939  году, когда  она  училась  в  медицинском, а  он  вот - вот  должен  был  выпуститься  с  танкового. О  том, как  они  поженились, и  как  она  была  счастлива  и  всё  боялась, что  счастье  это  недолго.
-  Накануне  войны  мне  приснился  страшный  сон: родной  Ленинград  в  огне. Я  рассказала  об  этом  сне  ему, а  он  только  посмеялся. А  потом  мы  узнали, что  началась  война. Он  ушёл  на  фронт  сразу, и  вместе  с  ним  ушли  все  его  товарищи. Что  это  были  за  ребята!.. Других  таких, наверное, нет. А  я… я  тоже  отправилась  на  фронт, вслед  за  мужем. Несколько  раз  была  легко  ранена, но  в  последнем  бою  получила  тяжёлое  ранение. Меня  списали. Но  мне  всё  же  удалось  найти  работу  в  этом  военном  госпитале, потому  что  не  могу  я  сидеть  дома, когда  вся  страна  воюет… А  он  писал, и  в  письмах  извинялся  за  то, что  так  нерегулярно. Его  письма  были  полны  оптимизма. Он  писал, что  враг  никогда  не  будет  стоять  У  Москвы. И  всегда  подписывался –« Твой  верный  и, может  быть, не  очень  серьёзный  муж.». Его  верный  экипаж  тоже  слал  дружеские  приветы. А  потом  письма  перестали  приходить. Стали  говорить, что  он  погиб, но  я  не  верила. Потом  в  газетах  стали  писать  о  его  экипаже. Писали, что  он  шёл  в  самое  пекло, а  потом - снова  тишина. В  августе  1942  года  мне  сообщили, что  он  погиб  в  окружении, в  яростном  бою. Пал  смертью  храбрых… он  и  весь  его  экипаж…
  Галина  уходит, а  я  всё  слышу- « пал  смертью  храбрых»…



     Я  встал  на  ноги  в  последние  недели  октября. Мне  разрешают  гулять  в  саду, и  я  целыми  днями  провожу  там  время.
  Хмурый  осенний  день. С  утра  идёт  дождь, и  я  боюсь, что  не  смогу  выйти  в  сад. Но  после  обеда  дождь  заканчивается, и  я  могу  прогуляться  по  опавшей  листве. Холодно, и  я  накидываю  на  плечи  шинель.
  Я  стою, прислонившись  к  мокрому  дереву. С  веток  падают  тяжёлые  капли, под  ногами – мокрая, бурая  листва. Вокруг  тихо  и  тоскливо.
  Надвигаются  сумерки, и  я  возвращаюсь  в  госпиталь. На  крыльце  я  вижу  Галину. Она  стоит,  придерживая  шинель, наброшенную  на  плечи, и  я  замедляю  шаг, а  затем  отхожу  за  дерево.
  Тишину  нарушает  телега, которая  месит  грязь, подъезжая  к  госпиталю. Не  доезжая, с  телеги  соскакивает  парень  в  шинели. В  телеге  ещё  кто - то.
-  Эй, сестричка, быстро  зови  доктора! – кричит  парень, подбегая  к  Галине.
-  Кто  там  у  вас?
-  Капитан  раненый. Умирает. Да  позови  же  доктора! – повышает  голос п арень, видя, что  Галина  медлит.
  Галина  сбегает  с  крыльца  и  уже  на  ходу  спрашивает  фамилию  раненого.
-  Соколов  Анатолий, капитан. Тяжёлое  ранение  в  грудь, - отвечает  парень, и  Галина  спотыкается  и  замирает. Она стоит  и  смотрит  на  телегу, на  того, кто, укрытый  шинелью, лежит  в  ней.
  Я  не  понимаю. Почему  она  медлит? Почему  не  зовёт  доктора?
-  Сестрица, ты  бы  побыстрее  двигалась. Капитан  же  умирает, - говорит  парень, и  Галина, словно  проснувшись, подбегает  к  телеге  и  склоняется  над  раненым. Я  вижу, как  она  напряжённо  вглядывается  в  лицо  мужчины, как  резко  откидывает  шинель.
-  В  операционную, - отрывисто  говорит  Галина  выбежавшим  из   госпиталя  медсёстрам.
  Раненого  на  носилках  уносят  в  госпиталь. Я  иду  рядом  с  носилками. Я  вижу  окровавленный на  груди  танкистский  комбинезон, вижу   мужественное  лицо  со  смелым  изгибом  губ  и  шрам  на  скуле.
  Капитан  без  сознания. Его  уносят, а  я  спрашиваю  у  парня, кто  это. Парень  скользит  по  мне  усталым  взглядом и  отвечает:
-  Соколов. Капитан. Командир  танка.
-  А  его  экипаж?..
-  Нет  больше  его  экипажа, понял? Нет. - Лицо  парня  кривится, словно  болит  зуб. – Что  за  ребята  были  бедовые! Самые  лучшие, что  я  знал. Проклятые  фрицы! Ненавижу!.. – цедит  сквозь  зубы  парень  и  снова  кривится.
  Он  исчезает  в  сумерках, а  я  возвращаюсь  в  госпиталь. Долго  не  могу  уснуть, всё  гадаю, в  чём  причина  странного  поведения  Галины.
 


    Я  в  палате  один. Мне  не  спится, и  я  шагами  меряю  комнату – туда - сюда, туда - сюда. В  коридоре  бегают, перекликаются  тревожно.
  Я  выглядываю  в  коридор, спрашиваю  у  пробегающей  мимо  медсестры, в  чём  дело, и  слышу:
-  Тяжёлого  принесли, а  Пал  Иваныча  как  на  грех  нет. Уехал  за  медикаментами. Должен  был  вернуться,  а  всё  нет. А  медлить  нельзя - умирает.
  Через  полчаса  в  палату  заглядывает  та  самая  медсестра. У  неё  очень  бледный  вид. Кажется, её  даже  пошатывает.
  Я  уверен - она  сейчас  уйдёт, но  медсестра  заходит  в  палату  и  садится  на  стул. Глаза  у  неё  большие,  круглые, и  очень  испуганные.
-  Тебя  как  зовут? - спрашиваю  я.
-  Лена.
  Лена…
-  Ну  что, приехал  Пал  Иваныч? – спрашиваю  я.
-  Ой, нет! – испуганно  отвечает  медсестра. – Как  уехал, так  и  нет  до  сих  пор.
-  А  раненый  что? Соколов? Неужто  умрёт?
  Бледное  лицо  медсестры  розовеет  от  радости, и  она  говорит, что  Галина  сама  проводит  операцию.
-  Ой, товарищ  Фатеев, она  такая  смелая!.. У  товарища  капитана  вся  грудь  в  крови, комбинезон  мокрый  насквозь, хоть  выжимай - ужас  просто!.. А  она, Галина, только  побледнела. А  медлить  нельзя, каждая  минута  на  счету. Вообще  неизвестно, как  капитана  ещё  живым  довезли – такое  ранение!.. А  Пал  Иваныча  всё  нет, и  Галина  сама… операцию. А  крови, крови… жуть! Меня  стошнило, и  меня выгнали. –  Медсестра  смотрит  на  меня  круглыми  от  ужаса  глазами  и  говорит  шёпотом: - У  него  осколок  возле  сердца…



     Я  вижу  Галину  только  на  следующий  день, когда  утром  выхожу  в  мокрый  опустевший  сад. Она  тоже  там. Холодно, но  Галина  без  шинели. Она  стоит, обняв  себя  за  плечи. Опавшая  листва  глушит  шаги, но  Галина  всё  же  слышит  меня  и  оборачивается.
-  Это  вы, Саша…
  Я  стою  рядом  и  молчу. Молчит  и  Галина. Она  ёжится  от  холода, и  я  снимаю  шинель  и  набрасываю  ей  на  плечи.
-  Этот  капитан… - внезапно  говорит  Галина. - Соколов… это  мой  муж.



     Я  выписываюсь  в  середине  зимы. Меня  провожает  весь  госпиталь. Я  стою  на  подножке  грузовика  и  глазами  ищу  Галину. Она  среди  персонала, и  рядом - он, её  муж, Анатолий  Соколов. Человек, которого  все  считали  погибшим. Все, кроме  неё.
  Откуда - то  я  знаю, что  никогда  больше  не  вернусь  сюда.


  Капитан  Александр  Фатеев  дослужился  до  полковника, участвовал  во  многих  боях. Погиб  в  Берлине  при  взятии  рейхстага.


29, сентябрь, 2006 год.

...