Пыль небес (СЛР)

Shurochka: 08.04.20 12:52

 » Пыль небес (СЛР)  [ Завершено ]

Автор: Шурочка Матвеева
Жанр: современный любовный роман
Рейтинг: 16+

Аннотация: В жизни Ани есть вырванные страницы. Стоит ли возвращать давно забытое? Вспоминать прошлое, если оно причиняет только боль? Странная, неидеальная история о двойной звезде любви. Иногда судьба мудрее сердца, и это не самая лучшая новость.

#любовный_треугольник #первая_любовь #сильные_чувства

Это будет коротенькая история.


Всех люблю.
Ваша Шурочка



  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Shurochka)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: -

...

Shurochka: 08.04.20 13:00

 » Глава 1

***
Аня шла по широкой городской улице. Витрины переливались в мерцании фонарей и светящихся вывесок. Темнело. Ане подумалось, что она знает все огни этого города наизусть. Они были неизменными спутниками каждого вечера её счастливой и спокойной жизни. Они подглядывали за ней сквозь шторы на окнах маленькой, но уютной квартиры. И, наверное, им казалось, что быть Аней – легко и приятно. Что налаженный быт и неизменно тёплый семейный очаг должны быть предметом зависти многих женщин, засыпающих и просыпающихся в других квартирах и под другими крышами. Потому что у тех, других, не было ни всего этого, ни красивого и здорового сына, ни любящего и любимого мужа. А у Ани всё это было. В её двадцать семь с половиной лет.
Она шла своим обычным быстрым шагом, чуть запахнув осенний плащ. Всё было, как всегда, но странное чувство не оставляло с самого рассвета. Будто этот день чем-то отличался от множества других одинаковых дней.
Мимо неслись автомобили, троллейбусы и мотоциклы. Беспрерывный поток сумасшедшей жизни. Аня сама ежедневно вливалась в человеческую реку, настолько смешиваясь с толпой, что ощущала себя частью единого огромного организма. Эдакой многоликой и многотелой тварью из древних мифов. Ей нравилось это чувствовать.
Вот только сегодня не получалось совершенно.
Сердце билось, билось лихорадочно и суматошно. Шарфик колол худую шею, а руки отчаянно мёрзли на ветру. Ничего не было нужно, ничего не хотелось, только быть щепкой, которую тянет течение – неведомо куда и зачем.
Вдруг какой-то лихой мотоциклист пронёсся по бордюру, пересёк тротуар и, чудом никого не сбив, рухнул у стены. Аня лишь чуть переместилась ближе к другому краю тротуара и продолжала свой путь. Любопытства смотреть на происшествие у неё, как обычно не хватило. Она плыла в огромном море, сером и холодном, и вокруг не было ни одного человека, только такие же, как она, осколки прошедшего уже давно шторма. Хотелось даже остановиться и крикнуть: «Эй, люди, где вы?».
Она не остановилась, конечно же. Вот только на мгновение ей показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Аня оглянулась через плечо и неожиданно встретила живой и жгучий взгляд. В этом море она была не одна.
Горло сжало стальными тисками. Аня вспомнила, что не выпила сегодня свои таблетки, а потому – любое, даже малейшее волнение могло быть очень некстати. Грозило избыточной реакцией.
Парень в кожанке, светловолосый и абсолютно незнакомый стоял у стены. Рядом лежал мотоцикл. Взгляд у незнакомца был настойчивый, пугающий. Словно что-то ищущий. Даже кровь застывала в жилах.
Аня честно попыталась приказать себе успокоиться. Не помогло. Страх овладевал ей слишком быстро. Будто что-то рушилось и некуда было укрыться. Мучительно страшно.
Незнакомец молчал. У него было очень бледное лицо и глаза человека, способного крушить горы. Такие взгляды пронзают острее ножа.
Аня споткнулась и замерла в неловкой и неуклюжей позе.
Незнакомец неожиданно усмехнулся. Очень знакомо. Чудовищно было видеть эту улыбку на грозном и мрачном лице.
Аня пошатнулась и. сжав пальцами виски, заставила себя поспешить прочь. Ноги пошли, будто чужие, а сил отвернуться от незнакомца и вовсе не нашлось. Поэтому вместо обычной пешей прогулки Аня села в трамвай.
Это мало помогло. Лоб пылал. Казалось, стоит лишь немного напрячься, и всё может измениться. Всё-всё. А не хотелось. Аня выкручивала себе пальцы и шептала, как заклятие: «Я тебя не знаю, я тебя не знаю, я тебя никогда не знала…». От этих слов становилось немного лучше и, когда пришлось снова выйти на улицу, Аня была уже куда более спокойной.
Моросил мерзкий осенний дождь. Аня немного вымокла, немного продрогла, но зато все глупые мысли и чувства рассеялись словно дым. Всё снова стало казаться обычным. Привычным. Таким, как всегда.
Аня поднялась по лестнице и открыла дверь. Навстречу выскочила серая полосатая кошка.
- Лекса, - специально растягивая свистящую «ссс», поздоровалась Аня, наглаживая бархатную спинку. – Ты мне рада?
Кошка отвечала требовательным мяуканьем. Ей хотелось внимания, а ещё больше – чтобы кто-то наполнил вкусной едой мисочку. Ведь люди приходят домой именно для этого, разве вы не знали?
Аня отнесла на кухню пакеты, выложила продукты. Покормила кошку. Было тихо, если не считать Лексы и монотонного городского гула за окнами. Тихая, размеренная – замечательная жизнь.
Аня плюхнулась на диван и прикрыла глаза. Мурчащая кошка забралась на руки, тёрлась о подбородок и цеплялась за Анин свитер острыми коготками.
Напротив на книжной полке стоял портрет Пашеньки. Чёрные глаза и светлые вьющиеся волосы. Озорная улыбка. На фотографии ему было три года. Сейчас уже исполнилось десять. Рядом другой снимок. Аня с Олегом. Свадьба. У Олега ещё не было бороды, Аня носила короткую, мальчишечью стрижку. Чуть дальше стояла другая, не менее знаковая фотография. Та, с выпускного. Все юные, красивые и нарядные. Как она их любила… Только Ани там не было. Так получилось.
Пришёл Олег. Аня вскочила и, стуча по паркету шлёпанцами, бросилась в прихожую.
- Привет, - сказала она, обнимая мужа. – Я соскучилась.
Из-под руки отца вывернулся Пашенька. Принялся чуть ли не скороговоркой рассказывать свои важные новости. Аня пригладила рукой непослушные светлые завитки на высоком – как у Олега – лбу сына. Остричь его рука не поднималась, пусть родственники и опасались, что мальчишки-сверстники будут смеяться.
Тихий вечер шёл своим чередом. Приготовить ужин. Собраться за столом в кухне. Поесть, приправляя немудрёную снедь весёлыми рассказами и просто милой болтовнёй. Собрать и помыть посуду. Помочь Пашеньке с уроками.
И всё-таки что-то было не так. Тоска накатывала с утроенной, нет, с удесятерённой силой. Неизвестно почему. Ане казалось, что она осталась одна-одинёшенька в целом мире, и какая-то неминуемая, неумолимая беда надвигается со скоростью света.
Она, наверное, побледнела или ещё как-то выдала себя. Олег несколько раз спросил её о самочувствии. Паша вопросов не задавал, но смотрел встревожено.
- Ты, может, приляжешь? – предложил наконец Олег, но Аня решительно отмахнулась.
Она вышла на балкон и замерла у окна, глядя в бесчисленные глаза города. Олег последовал за ней. Встал за спиной, не касаясь, но позволяя чувствовать своё тепло так близко.
- Сегодня что-то произошло?
- Нет. С чего ты взял?
- Так, показалось…
Аня облокотилась на подоконник.
- Иногда мне кажется, что ты – мимолётна, как дым. Как всё хорошее, что в моей жизни случилось. Что я проснусь, а вокруг – больничные стены и запах лекарств, которыми меня накачали. И даже сдохнуть мне не дадут. А зачем мне оставаться в мире, где нет тебя?
Аня сцепила пальцы до боли. Иногда она тоже боялась проснуться и выяснить, что вся их прекрасная жизнь – только сон, бред изменённого сознания. Иногда – она этого желала.
- О чем ты, Олежка? Какими глупостями ты опять забиваешь себе голову?
- Я вижу, – упрямо выдохнул он сквозь стиснутые зубы, а потом развернулся и вышел.
Через несколько минут из комнаты уже раздавались весёлые голоса и Пашенькин смех.
У Ани кружилась голова.
Ей было плохо весь оставшийся вечер, и снова накативший панический страх уже больше не отпускал. Она несколько раз подходила к зеркалу, смотрела – как учили на одном из бесконечных тренингов – на то, как до неузнаваемости изменились черты её лица. Это должно было убеждать, что она нынешняя к той страдающей девочке не имеет никакого отношения. Не убеждало.
Единственным, чего она добилась, было понимание того, что послужило отправной точкой для стремительного скатывания в давно купированное состояние. Тот парень, мотоциклист, которого она встретила по дороге домой. Призрак из тёмного прошлого, пугающий и неотвратимый.
Поздним вечером, когда Паша уже спал, а Олег читал за рабочим столом, Аня подошла к бережно хранимой выпускной фотографии. Той самой, на которой её самой никогда не было. Долго всматривалась в знакомые до боли и когда-то такие родные лица.
А потом у неё взревел мобильник. Именно взревел – вместо мелодии был установлен дикий звук, призванный обозначать входящие с незнакомых номеров. Аня предпочитала пугаться его, а не чужого голоса в трубке. Она и сейчас бы не стала отвечать, но Олег внезапно протянул длинную руку и сцапал телефон прежде, чем она успела отреагировать.
«Просто сбрось!» - раздраженно подумала Аня.
Олег ответил.
- Добрый вечер. Аню? А кто её спрашивает? Нет, если вы не назовётесь, она с вами разговаривать не будет. Нет, не домашний арест и не ревнивый муж. Врачи запретили. Какой ещё Святослав?
Аня почувствовала, как сердце больно впивается в ребра. Или ребра в сердце – кто там разберет эти проклятые потроха.
- Аня, ты знаешь какого-нибудь Святослава?
Она, казалось, разучилась выговаривать слова. Звуки толкались в замкнутое горло и никак не могли прорваться наружу.
- Дай… Дай мне, - прохрипела она, протягивая скрюченные пальцы к телефону.
- Уверена? – внимательно глядя ей в глаза спросил Олег.
- Дай…
Он никогда ей ничего не запрещал. Даже того, что не одобрял категорически. Аня задыхалась.
- Да… Слушаю, - с усилием произнесла она в трубку.
- Это ты? – отозвался чужой голос. Или…
Аня задрожала всем телом. Этого быть не могло!
Телефон выпал на ковёр, а сил поднять его уже не было. И Олег этого делать тоже не стал. Так и сидели в густой отравленной тишине, глядя в пол, слушая прерывистые гудки.
Олег не выдержал первый.
- Это был он?
Аня присела на подлокотник кресла. Хотелось разрыдаться, закричать, разбить что-нибудь.
- Он вернулся и ты теперь уйдёшь к нему? – продолжил привыкший не оставлять недоговорённостей Олег, не жалея ни себя, ни других, как всегда. – Когда это произойдёт, я отвезу Пашку твоей маме и покончу с собой.
У него был глухой и хриплый голос. Аня не сомневалась, что он не пытается ею манипулировать, не несёт всякую чушь, а в своей манере декларирует намерения. Ставит в известность. Ей было его жалко. Даже странно… Не больно за близкого человека, не обидно, а просто по-человечески жалко. Он заслуживал лучшего, чем она собиралась ему дать.
- Ну о чём ты, - пробормотала она. – Глупости не говори.
- Это не глупости. Весь мой мир, мой сегодняшний мир держится на нашей любви. На тебе. Ты его средоточие и смысл. Без тебя даже следующий вдох незачем совершать. И я знаю тебя достаточно хорошо. Я вижу, о чём ты сейчас думаешь. Этому не бывать.
«Чему не бывать?» - хотелось крикнуть Ане. Она перестала что-либо понимать вообще. Вот напротив сидел красивый, умный, необыкновенный человек, которого она любила. За стеной спал их сын. Всё ведь было – в порядке? По-прежнему? Так, как ей хотелось?
Она взяла со столика стакан с остывшим чаем и сделала глоток.
- Почему ты молчишь? – спросил Олег.
- Не знаю, какого ответа ты от меня хочешь.
- Честного, Аня.
Он передёрнул плечами и, видимо, сообразив, что желаемого от неё сейчас не добьётся, отвернулся. Должно быть, книга ему попалась интересная, потому что на ближайшие часы она поглотила всё его внимание целиком.
Аня отнесла так и недопитый чай на кухню, а сама спряталась в спальню. Нырнула под мягкое одеяло.
«Это ты…» - сказал незнакомец. Чужой человек. Или не чужой?
Воспоминания. Так не хотелось ворошить прошлое. Оно шелестело и шуршало, как страницы бумажной книги под тонкими пальцами Олега. Аня хотела просто выбросить всё из головы и уснуть. Но сердце билось отчаянно, кровь бурлила и – заснуть не получалось. Совсем. Только лежать, свернувшись в позе эмбриона и ждать.
Олег вошёл беззвучно и сел рядом, на краешек кровати.
Он смотрела на Аню с внимательным участием. С тревогой, которую даже не пытался как-то скрыть. И с восхищением, которое ему самому казалось порою чрезмерным.
У Ани была нежная кожа, через которую просвечивали жилки. Нежная, но смуглая, будто золотистый дорогой шёлк. Длинные густые волосы были того удивительного оттенка, который называют то горьким шоколадом, то чёрным кофе. Густые, длинные, роскошные кудри. Невозможно было даже представить, что…
Олег не стал додумывать эту мысль. Эта тема была почти что табу в их доме. Запертый подвал с чудовищами. У них было даже два таких подвала, но собственный Олег иногда открывал проветрить и даже выпускал на прогулку парочку самых воспитанных монстров. Аня не делала ничего подобного никогда. И никому не позволяла. Теперь всё должно было как-то измениться. И хуже всего было то, что Олег догадывался, как именно.
Когда сон всё-таки сморил Аню, Олег осторожно лёг рядом и обнял её.
Она спала недолго. В глухой час ближе к рассвету Олега разбудил её крик.
Он протянул к ней руку – прижать к себе, обнять, успокоить. Она отшатнулась. Сидела на постели, прижав руки к груди, и тяжело дышала. Столб света из окна падал на её искажённое лицо.
- Аня?
Медленно-медленно он придвинулся к ней, положил ладони на плечи.
- Нам ведь необязательно вести себя так, будто что-то изменилось. Мы можем сделать вид, что ничего не произошло. Жить, как жили. Ты…я… Ты ведь не хочешь оставлять меня, Аня? Мы же счастливы, правда?
Она очнулась. Окинула его исподлобья безумным взглядом.
- Достал ты меня! – прошипела яростно. - Да что ты заладил? Уйду, оставлю… К кому? Нечего меня уже к нему ревновать! Поздно!
Из другой комнаты послышались быстрые шаги. Пашенька стоял на пороге.
- Мама, что случилось?
Аня быстро и ласково улыбнулась.
- Ничего. Кошмарный сон. Иди, спи. Я сейчас выпью успокаивающего чая и тоже лягу обратно.
Он ушёл.
Аня и Олег долго сидели молча.
- Давай поговорим, - безнадёжно сказала она, когда ситуация стала казаться уж вовсе невыносимой.
- Давай.
Аня тяжёло вздохнула.
- Ты же всё прекрасно знал, когда на мне женился.
- Знал, - он опустил голову.
- Да, я его любила, - резко говорила Аня, чувствуя, как кровь снова вскипает от жгучей, раскалённой ярости. – Я его любила так, как никого и никогда не смогу полюбить. Первое сильное чувство, такое бесхитростное, такое беспредельно безмерное. Но это было так давно, столько всего случилось потом. Ты вот случился. Я же тебя никогда не обманывала. Мне даже память о нём – что пыль небес, пепел былого, лучшего мира. Будь уверен, что с ним я тебе никогда не изменю. Он, знаешь ли, умер. И я не знаю, чьи это глупые, жестокие шутки…
Она не сдержалась и затряслась в рыданиях.
- Я своими глазами всё видела. И… Ты знаешь, что потом…
Олег вздохнул и прижал её к себе.
Город за окнами молчал. Только легко-легко шелестели опавшие листья.
Выплакавшись, Аня подняла просветлевшее лицо, и Олег почувствовал её дыхание, близкое и прерывистое. Она не произнесла этого слова, но в глазах её он прочёл отчаянное: «Прости…»

...

Алиса Р: 08.04.20 15:07

Поздравляю с новой темой!

...

ФАТ: 08.04.20 22:37

Я в читателях.Интересное начало романа.Вдохновения музу!

...

Shurochka: 08.04.20 23:28

Спасибо!

...

Shurochka: 08.04.20 23:29

Спасибо!

...

Shurochka: 08.04.20 23:36

 » Глава 2 (флешбэк первый)

***
Это действительно было очень давно. Более десяти лет назад. Она редко вспоминала об этом. Почти никогда, если уж быть честной хотя бы с самой собой. Тогда ей было так мало, всего шестнадцать, но какой взрослой она себе казалась! Каким взрослыми и уверенными они все тогда казались друг другу. Одиннадцатый класс, лучший класс на свете. Они были первыми во всём, местные звёзды, золотая элита: длинноногие красавицы девчонки и сверхостроумные, талантливые мальчишки, все артисты, все друзья. Почти братья и сёстры. Одиннадцатый «Бесподобный». Так их все тогда называли.
Он появился именно тогда. О нём никто ничего не знал. У него были светлые волосы и пронзительно голубые глаза. Он ни с кем не заговаривал, а если кто-то из девчонок обращался к нему, его лицо покрывалось забавным лёгким румянцем. Он никогда никому не отказывал в помощи, но сам никогда никого ни о чём – даже о мелочи – не просил и не спрашивал. Он упорно оставался в самой тени местного общества и мягко, но непреклонно пресекал все попытки его оттуда выковырнуть.
А она… Она в то время была хороша: длинные косы, ровный золотистый загар, яркие чёрные глаза в обрамлении густых бархатных ресниц, точёный профиль. Она отлично училась, играла на гитаре. Её все любили и она любила всех.
И, конечно, она не могла даже догадаться, что вся её жизнь перевернётся именно из-за него. Этого вообще никто не мог предугадать.
Но её к нему тянуло с первого же дня. Незаметно для самой себя она старалась держаться всегда к нему поближе, но он не разговаривал с ней кроме тех случаев, когда она спрашивала что-то первая. Никакой необременительной болтовни. Никаких весёлых баек или глубокомысленной подростковой философии.
В том, что он её нравился, Аня даже себе призналась не сразу. Она следила за ним взглядом везде и всегда, будто бы постоянно настороженно ждала чего-то. Будто бы их уже что-то эдакое связывало. Она даже дома, рассказывая об очередном бесподобном дне, то и дело упоминала имя человека, почти никак в её собственной жизни не участвовавшего.
Хотя ничего особенно удивительного в этом всё-таки не было. Девчонки падки на новизну и необычные качества своему избраннику способны придумать на пустом месте. А уж если к тому есть хотя бы малейшие предпосылки! Ане было где развернуться.
Даже оставаясь в тени, этот человек умудрялся привлекать к себе внимание. Он как-то удивительно много всего знал, даже на общем бесподобном уровне. И это было не только в учебе. Просто какой-то более расширенный кругозор, больший жизненный опыт. Такие вещи ведь не спрячешь. Они всегда прорываются наружу в мелких и вроде бы незначительных оговорках, репликах, деталях. Так что простор для Аниных фантазий имелся ещё какой.
Но то, что он ей нравился, ничего ведь не меняло. И то, что она такая была далеко не одна, тоже. Он не собирался уделять внимание кому бы то ни было. Ему было прекрасно без них всех. И, кажется, это был главный крючок, на который Аня в итоге попалась.
- Понимаешь, мам, - говорила она дома, - чхал он на меня с высокой башни. Почему?
Мама улыбалась.
- Ну мало ли… Разное бывает. Хватит ещё на твой век симпатичных мальчиков.
- Разное… - вздыхала Аня.
Она шла в школу и видела только его. И ничего о нём не знала. Говорили, что он приехал откуда-то издалека. Способности у него отмечали неординарные, даже по их завышенным меркам. И всё. Всё.
Любопытство Аню сжирало.
И, конечно, дело было не только в одном любопытстве. А в ней самой, как это обычно и бывает. В одиночестве. В недозагруженности дурной девчачьей головы. Друзей-приятелей у Ани хватало. И лучшая подруга тоже была. Но острая нехватка чего-то более пронзительного, сильного, яростного, быть может, давно не давало радоваться тому, что есть. Аня всегда была книжной душой. За книжными, иногда чересчур пафосными и утрированными образами и тянулась её душа. А в реальной жизни всё было как-то пресно. Скучновато.
Аня читала запоями: фантастику и оголтелый классический реализм, прозу и поэзию, пыталась писать сама и жгла свои тетрадки безжалостно. В этих поисках и порывах её никто не мог понять, и это было до ужаса обидно. В глубине души Аня предопределила себе судьбу непризнанного гения. Мама об этом знала, посмеивалась, но не осуждала. Говорила, что, в принципе, все люди уверены в своей непревзойдённости и непременной уникальности.
И в Славке Аня пыталась отыскать нечто подобное. Понимала, что наверняка себе все придумывает, но перестать это делать не могла.
Знаете это вечное девочковое: «он ТАК на меня посмотрел»?
Это было оно.
Он всегда смотрел – так. Ищущий и заранее разочарованный взгляд.
Аня убеждала себя, что она это себе придумала. Что глаза – не зеркало души, а просто характеристика внешности. Не более.
Не помогало.
И привычка ещё была такая дурацкая: не отводить взгляда, когда случается - глаза в глаза. Другие обычно отворачивались. Ведь глупо же играть в гляделки. Некоторые краснели. Некоторые смеялись. Славка не отвернулся. И глаза у него были голубые, но не чистые, как ясное небо, а страшные, будто бездна.
Конечно, придумала. Всё сама.
- Даже искры между вами полетели, - шепнула ей потом Катька.
Аня плюнула на гордость и маскировку и стала пытаться говорить. Просто говорить со Славкой вслух – о чём угодно. Осознанно. Забив на все домыслы окружающих. Результат был плачевным. Она что-то спрашивала – он отвечал односложно и сугубо по делу. Она шутила, а он даже не улыбнулся ни разу. Она искала любой повод оказаться рядом. Потому что только рядом с ним ей становилось легче говорить и даже дышать. Неуклюжая навязчивость казалась ей меньшим злом. Лишь бы только он видел и слышал её, пусть и не реагирует. Это было что-то вроде помешательства.
Венцом и апофигеем преследования стали стихи.
Ну а что ещё могла выдумать начитанная, творческая и такая влюблённая девочка?
Она принесла гитару в класс. Дождалась, пока все вышли на переменку, и подсела к нему за парту. С гитарой, само собой.
Он не поднял головы от электронной книги.
- Слушай, вот что ты обо мне знаешь? – спросила Аня, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. – Что ты знаешь о нас? Почему ты решил, что мы недостойны твоего внимания?
Он всё-таки посмотрел на неё. Но смолчал.
- А вот ты хотя бы догадываешься, что мы можем оказаться не такими уж пустыми людьми? Вот ты, например, знаешь, что Гера снимает фильм на любительскую видеокамеру – о бездомных животных края? Что Карина танцует фламенко, а я пишу стихи?
Она зло и яростно пробежалась пальцами по струнам. Глаза её горели, и она сама потом понимала, что была не в себе.

- Это ты. Я узнала. Ворвался грозой
В мою мерную пресную явь.
Я пыталась укрыться дрожащей рукой.
Спрятать нос в пуховую шаль.
Это ты! И не спорь. Всесметающий вихрь,
Протянувшийся свистом по нежным очам,
непрощающей мукою оживив…

Её голос срывался, она пела то громче, то тише. Славка смотрел на неё необычайно внимательно. Потом недобро сощурил глаза.
- Достаточно. Так себе стихи, - сказал. – Не повод для близкого знакомства ни разу.
Она покраснела, осеклась и выбежала в коридор. Так стыдно ей ещё никогда не было.
Она никому не рассказывала об этом эпизоде потом.
Даже маме.
Даже Олегу.

...

Alenychka: 09.04.20 04:33

Шурочка, с новой книгой! С удовольствием присоединяюсь к читателям! Интригующее и интересное начало, а уж сколько в нем тайн. Что же произошло в прошлом Ани, что она боится до сих пор? И как повлияет появление Святослава на упорядоченную и вроде как счастливую семью Ани и Олега?

...

Алиса Р: 09.04.20 07:54

Спасибо за продолжение! Пока ничего не ясно, но интересно узнать!

...

Соечка: 09.04.20 11:15

Спасибо!
Пока вообще ничего не понятно.

...

Shurochka: 09.04.20 14:05

 » Глава 3

***
Аня проснулась с ужасной головной болью. Олег уже ушёл, а Пашенька спал. Ночные страхи временно отступили, но та, давняя история вдруг вспомнилась отчётливо и во всех подробностях. От этого словно ледяной ток бежал по коже.
Аня решительно отмахнулсь от неприятных ощущений, встала, сделала себе кофе. Завтракать не стала. Выпила две чашки кофе, собралась…
Хотя лучше бы попросила себе выходной. Потому что работать всё равно не получилось, бродила по офису целый день как в тумане.
- Как ёжик в тумане, - ехидно сказала Катька.
Аня даже отвечать не стала. Всё делала машинально, даже не пытаясь этого скрыть.
Домой они шли вместе. Катя болтала, слишком откровенно пытаясь растормошить подругу. Потом не выдержала и спросила прямо:
- Что с тобой? Ты на себя сегодня не похожа.
Аня улыбнулась.
- Похожа. Только на ту себя, что была…
- Заткнись.
Катя сердито прищурила глаза, посмотрела оценивающе. Аня понимала, о чём она думала. Слишком хорошо понимала.
Они сели в трамвай. Аня отвернулась к окну и вновь провалилась в зыбкую реальность мыслей о прошлом. Она давно не позволяла себе этого. Знала, что ей нельзя. Но теперь ничего поделать не могла, только крепче сжимала Катину руку. Катя больше не задавала лишних вопросов и проводила её почти до самого дома.
Он вынырнул из толпы у большого магазина. Будто нарочно их поджидал. Парень в кожаной куртке, тот, вчерашний, или похожий на него как две капли воды. Он смотрел прямо на Аню и очень знакомо улыбался, а когда она сорвалась с места, чтобы подойти к нему, растворился в потоке людей, будто и не было его никогда.
- Катя, ты его видела? – шепотом спросила Аня.
- Что видела? Кого?
- Его. Я раньше знала этого человека, это точно. Просто не могу вспомнить. Потому что единственный приходящий мне в голову вариант… - Аня силилась улыбнуться, но безуспешно. – Этого ведь не может быть, правда?
- Не сходи с ума, - раздраженно отмахнулась от неё Катя.
Аня рассмеялась – это-то как раз получилось легко. Ей не светило сойти с ума. Она это сделала на много лет раньше. Просто притворялась какое-то время нормальным человеком, а теперь стремительно проваливалась в привычное родное безумие. Только вслух этого, пожалуй, говорить не стоило.
Дома Аня тоже молчала до прихода Олега. Пашка ночевал у бабушки, так что ничто не мешало проваливаться в бездну страха и ожидания. Ничто не отвлекало. Аня честно попыталась посмотреть кино, но не могла сосредоточиться на сюжете. Ждала, когда раздастся телефонный звонок.
И это случилось.
Она бросилась к телефону, опрокидывая стулья и посуду.
Она знала, что сейчас услышит.
- Аня… - этот голос снова заставил её дрожать.
- Да.
- Узнала? Я в городе. Я вернулся. И ничего и никого не забыл.
Аня не просто сбросила вызов. Она отшвырнула от себя трубку, будто та могла взорваться у неё в руках. Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим.
Аня спряталась от него в ванную и сунула голову под струю ледяной воды.
Потом пришел Олег. Он был какой-то грустный и растерянный. Не стал есть, сел рядом с Аней на диван.
- Ответь мне честно: ты правда не уйдёшь и над собой ничего такого не сделаешь?
Она взорвалась.
- Я же говорила тебе! Я же сто раз твердила! Как ты меня достал! Да, я – дура психованная. Располовиненная. Да, даже справка есть. Ты же знал. Но тебя я всегда любила. Тебя и Пашеньку. В той части моей жизни, которая мне самой ещё принадлежит. Я не врала тебе. Чего ты от меня ещё хочешь?
Она кричала, сотрясаясь от рыданий.
Олег бросился на кухню, вернулся взъерошенный, глаза шальные, в руках – длинная верёвка.
- Смотри! Вот на ней и удавлюсь! Как только ты решишь уйти – так и башку в петлю суну!
Аня скривилась, будто по лицу пробежала судорога и выбежала в прихожую. Долго не могла влезть в ботинки и найти пальто. Олег за ней не пошел, только слышал её быстрые шаги и то, как хлопнула дверь.
Суицидальная бравада оставила его мгновенно. Он упал в кресло и закурил. Аня терпеть не могла, когда он курил в доме, но привычка, оставшаяся с юности, иногда давала о себе знать. Потом он взял телефон и набрал номер.
- Слушай, Кэт, приходи сейчас. По-моему, это конец.
Катя появилась минут через пять – благо жила совсем рядом. Олег почти выбежал к ней навстречу.
- Скажи мне, что так не бывает, Катя, - сказал убитым голосом.
Она уверенно подошла к нему, положила ладонь на плечо. Широкую тёплую ладонь настоящего друга.
Вскоре они сидели за столом и пили свежезаваренный чай.
- Рассказывай и без суеты и нервов, - велела Катя.
- А разве мы не должны искать её? На улице уже вечер.
- А куда она ушла?
- Я думаю, она ушла совсем. Я уже второй день это в ней замечал и, кажется, сам спровоцировал. Подтолкнул.
Катя пожала плечами.
- Она, конечно, вздорная. И, мы оба это знаем, не вполне нормальная.
- Я тоже.
- Она тебя всегда любила. По-настоящему. Да, в её жизни была эта драматично-трагичная история со Святославом, но… Не к нему же ты ревнуешь?
Олег деланно рассмеялся.
- Значицца, к нему, - заключила Катя. – Олег, это ведь было всего только детство. Юношеский максимализм. Игры в Ромео и Джульетту. Она даже имя его с трудом сейчас вспомнит. Ты же сам знаешь, почему.
Олег смотрел на запотевшее окно. Лицо его было непроницаемо суровым.
- Уже, Катя. Уже вспомнила. Всё или почти всё. Сегодня ночью. Она не сказала, но я сам понял. Она не умеет ничего скрывать.
- Ну даже если так, то это просто объясняет все её последние странности. Она справится. Хотя к врачу ей всё же необходимо.
- Он ведь не живой? Да, Катя? – избегая смотреть ей в лицо, спросил Олег. – Да?
Катя замялась.
- Молчишь? Ну и не говори. Я сам догадаюсь. Вы сочинили для неё сказочку. Для её блага.
Катя обняла себя руками за плечи, будто замёрзла. Она тоже начинала понимать, что всё было не так просто.
- Когда она ушла? Когда?
- Перед моим звонком. Я – дурак. Надо было просто бежать вслед за ней. Расквасился, позволил себе раскиснуть.
Катя не стала спорить.
- Он не умер, Олег. Прости. Мы ей ничего не сказали, а она сама была не в том состоянии, чтобы как-то это выяснять. И она ничего не помнила, так обрывки… Я ей рассказывала кое-что, по большому секрету и только то, что было одобрено врачом.
- Он может вернуться? – с натянутой усмешкой спросил Олег.
Катя задумалась. Потом ещё больше помрачнела и кивнула.
- Да. Знаешь, я иногда следила за его судьбой. Его осудили за тот пожар, потом мать увезла его из города. Потом он на какое-то время пропал из виду. Последнее, что я слышала – он был на войне. Но сейчас он наверняка вернулся, и… Даже странно, что мы никогда не задумывались о такой возможности.
Олег стиснул пальцами виски. У него было ощущение, что он сидит в неуправляемой вагонетке, стремительно несущейся в пропасть.
- Нам не найти её. Город большой.

...

Alenychka: 09.04.20 16:22

Видимо в прошлом много вранья и интриг было вокруг Ани, а сейчас начало всплывать...
Шурочка спасибо за продолжение ) С интересом, жду дальше....

...

Shurochka: 10.04.20 13:35

 » Глава 4 (флешбэк второй)

***
У неё тогда была очень коротенькая стрижка и измученные глаза, совсем не подходящие к юному лицу. Она стояла на пороге, а возле неё суетились заботливый доктор с седой бородкой и мама.
- Счастья тебе, Аня, - говорил доктор. – Новых планов, новых свершений. Ты уже придумала, чем займёшься, когда отдохнёшь? Куда будешь поступать учиться? Ты ведь умница.
Она безучастно кивнула. Да, конечно, она умница. Хотелось разрыдаться: «Мама, мама, я же так хотела умереть. Так хорошо всё спланировала!». Но это соплежуйство было ей не к лицу, разумеется. Да и как раз таки маму было жалко. Из-за этой жалости она соглашалась и на терапию, и на стационар, и на всё, что угодно. Даже на то, чтобы некоторые темы отныне стали табу в их доме.
Мама обнимала её, усаживая в такси.
Маму Аня не забыла. И детство. И школу, вплоть до – кажется, до последних летних каникул. А вот что же было потом?
Вот они сидят с мамой за столом. Перед ними – блинчики и чай. Это Аня тоже помнит. Было такое раньше.
- Мам, я смогу это выдержать. Говори.
Мама рассказывать ничего не стала. К ним в дом приходили знакомые – рассказывали бесконечное множество позитивных и забавных историй. О главном молчали. Видимо, были предупреждены все до единого или проходили суровый отбор перед допуском к Аниной священной особе. Из одноклассников были только Катя и Оля.
Катя, конечно, бывала каждый день. Она и согласилась рассказать по секрету о произошедшем.
Они сидели на полу возле дивана. Мама ушла на работу, так что им никто не мог запретить поднимать любые темы. Но Катя всё равно пригибалась к полу и воровато озиралась то и дело. Говорила шепотом.
- Это было в самом конце одиннадцатого класса. Был апрель, последняя четверть. А у нас в классе появился новенький пацан, Святослав.
Из путанных рассказов подруги Аня так и не смогла восстановить полностью всю цепочку событий. Получалась какая-то белиберда. Как могла Аня, так любившая жизнь, так привязанная к матери, к своим друзьям, в «Бесподобному» классу, попытаться покончить с собой? Непостижимо. Из-за какого-то пацана, которого она себе даже представить теперь не может?
- Враньё, Кать. Ну причём здесь какой-то Святослав? Должно было произойти что-то более серьёзное…
- Не знаю, - Катя замялась. – Вы, кажется, встречались, но точно сказать не могу. Мы с тобой тогда стали редко видеться и ещё реже разговаривать по душам.
- Почему? – это тоже звучало, как нечто мало вероятное.
- Ну… Я на курсы ходила, а ты всё время проводила с ним. Я очень мало о нём знаю, а рассказывали всякое…
Аня видела, что она врет. Хотя Катя неплохо притворялась. Что с неё взять? Наверняка ведь тоже хотела подруге добра, оберегала её хрупкую психику.
Аня постепенно приходила в себя. Отрастали волосы, исчезали последние следы травм. Только от виска до подбородка протянулся кривой тонкий шрам. Нет, он не уродовал, почти не был виден. Но это почти.
Она очень скоро стала сама ходить по городу. Мама отпускала, не боялась, только требовала всё время быть на телефоне. Видимо, это тоже входило в рекомендации врачей. Аня бесцельно каталась в трамваях, слонялась по улицам, разглядывала витрины магазинов и яркие придорожные лотки. И не могла вспомнить ни дорогу в их предыдущий дом, ни путь до школы, по которому столько лет топала с рюкзаком на спине. Словно файл стёрли.
- Почему мы переехали? – спрашивала она у мамы. – По рецепту?
- Нет, - улыбалась мама. – Просто так совпало. И тебе было нужно новое окружение, и меня на работе повысили, перевели в центральный офис. Эта квартира нам подходит намного больше.
Вот и всё, что было понятно. Жила себе одна девочка, было ей хорошо, а потом вдруг она сошла с ума и захотела умереть. Даже попробовала – еле откачали и в дурдом засадили для пущей сохранности.
Она шагала по заледеневшему асфальту. Было уже почти темно, и улица опустела. Скоро мама начнёт трезвонить с частотой два раза в пять минут. А Аню ещё и занесло в район бараков, где жили совсем уж малообеспеченные. Аня терпеть не могла эти кварталы, и сейчас костерила себя за то, что вообще свернула в эту сторону. А теперь надо было как-то их пересечь и сесть в автобус.
Из ближайшего подъезда выбежала женщина с разбитым лицом. Упала на колени прямо на тротуар и закричала:
- Убил! Убил изверг! Олег, Олеженька… Люди, помогите! Ну помогите же! Господи!
Аня задрожала. Если бы она была умной и смелой, такой, как герои её любимых книг, она бы немедленно бросилась на помощь. Но она была всего лишь восемнадцатилетней девчонкой с поломанной психикой.
- Я проходила мимо…
Женщина бросилась к ней, подняла измученное лицо.
- Олежку убил, Олежку, - повторяла она.
Аня трясущимися руками набирала номера, вызывала полицию, скорую, потом зачем-то полицию ещё раз. Потом, не особенно контролируя свои поступки, вбежала в подъезд, буквально взлетела по шатким ступеням барака. То, что она увидела, заставило её пошатнуться и почти осесть на залитый кровью пол. На пороге квартиры лежал труп. Полоса крови тянулась через лестничную площадку в соседнюю распахнутую дверь. Аня преодолела тошноту и головокружение и вошла туда, сама не понимая зачем. Её шатало.
На грязном ковре она увидела парня, едва ли старше её самой, с бледным, как мел, лицом. В боку его торчала рукоять ножа и вокруг расползалось тёмное пятно. Парень открыл глаза и посмотрел на Аню.
- Это я… я его… не он меня… Как холодно, мама, как холодно…
Он сделал попытку приподняться, но сил не хватило – повалился обратно.
Аня испуганно оглянулась вокруг и, не найдя ничего более подходящего, сняла свою дублёнку и укрыла раненного. А потом, кажется, сидела рядом, держала ледяную руку, и комната качалась и плыла перед глазами. Кажется. Потому что в точности Аня не помнила и не осознавала.
Скорая приехала на удивление быстро. Засуетились вокруг люди в специальной одежде, такой хорошо знакомой Ане по прошлому году жизни.
Потом появилась полиция, Аню оттеснили в угол, стали задавать вопросы, на которые она отвечала совершенно бездумно.
Да, просто шла мимо. Да, не сориентировалась в ситуации, испугалась. Да, даже первую помощь оказывать она никогда не умела, зачем вообще сунулась – неизвестно.
Потом Аню усадили в такси и довезли до дома – к сходившей с ума от беспокойства маме и сердитой Катьке.
Она спросила у водителя такси:
- Скажите, он будет жить?
Сердце замерло.
И никакие успокоительные заверения не помогали полностью. Так, на время отвлечься.

...

Алиса Р: 10.04.20 23:14

Спасибо за продолжение!

...

Shurochka: 11.04.20 12:29

...