Движение времени (СЛР, 18+)

Александра Ростова: 15.09.24 12:13

 » Движение времени (СЛР, 18+)

Волшебная обложка от Светы (михайловна)
Приглядитесь...

жанр: современный любовный роман, 18+

аннотация:

В жизнь Жени удивительными воздушными потоками накатывали воспоминания, но не её. Девочка была ещё слишком мала, чтобы даже знать об этом столь подробно.
Мама считала это фантазиями, ведь современная жизнь полна невольных источников информации, а вот отчим недружелюбно намекал на возможные отклонения душевного здоровья.
И только дед – Женькин любимый деда – точно знал, кто постучался в жизнь внучки. Это казалось невероятным, но зачем-то былое давало о себе знать.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Александра Ростова)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Александра Ростова; Дата последней модерации: -

...

Александра Ростова: 15.09.24 12:18

 » Глава 1

Ей верил только дед. Деда.
Мама осторожно улыбалась, слушая её рассказы, и называла фантазёркой.
– Ты дождёшься плохого, – сказал однажды отчим. – Её фантазия за гранью.
– Просто много информации, – возразила мама. – Кстати, ты каждый день "National Geographic" смотришь.
– Вот только не надо! – вскинулся он. – Там совсем не о том. Даже намёка нет на ту пургу, которую Женька твоя гонит.
– Ну… – мама пожала плечами. Это означало, что она не совсем согласна, но спорить не будет. – Другие каналы.
– Послушай, я серьёзно. Вы прошли диспансеризацию к школе?
– Да.
– Да?
– Да. В садике обменную карту оформили.
– Что ты говоришь? Не забудь, что ещё психиатра надо пройти. Кстати, захвати с собой паспорт, они проверяют. И если Женька что-нибудь из "своего" выдаст… Нет, в школу она, конечно, попадёт. Только в специализированную. Не боишься, что в дурку на учёт поставят?
– Володенька, ты преувеличиваешь.
– Лучше перестраховаться.
– Всё будет хорошо. А то, что у Жени богатая фантазия – это неплохо.
– Посмотрим.
Именно после этого разговора Женя перестала делиться своими… Она даже не знала, как именно назвать то, что видела, и в чём принимала участие. Это не назовёшь сном, это было явью, но другой.
…К тому врачу они с мамой сходили, и ехать в специальное заведение не пришлось, психиатр принимал в поликлинике один раз в неделю, именно для тех, кто готовился к поступлению в школу.
Отчим только в одном оказался прав: у мамы попросили паспорт и пролистали, внимательно рассмотрев каждую страничку.
А потом доктор разговаривала с Женей. Задавала лёгкие вопросы. Обо всём этом она знала давно-предавно. И отвечала спокойно и о временах года, и об адресе, о том, как зовут родителей…
– Жень, только не зависни, когда тебя о папе спросят. Скажи, что видишься с ним каждую субботу, – это мама говорила по дороге в поликлинику.
Боялась, что Женя задумается, потому что встречались они редко. И всякий раз Жене было странно: она будто одновременно и знала папу, и не знала. Вот мама и опасалась, что она "зависнет". Но о папе даже не спросили, только именем его поинтересовались.
Ни на какой учёт её не поставили. Наоборот, похвалили за то, что она так хорошо умеет читать и считать.
Так что зря отчим пугал маму.
Всё с Женей в порядке. Просто им неинтересна её "пурга", ну и ладно. Зато ей безоговорочно верит дед.

***
В тот день Женя как никогда торопила время, чтобы они поскорее собрались и поехали к деду. Конечно, она соскучилась, конечно, была рада, что они не будут расставаться целых две недели. Совершенно не будут! Но ещё была одна очень важная причина. Она поняла, как сильно, очень сильно, любит его. Потому что почувствовала боль, которая приходит, если близкий человек покидает навсегда.
У её друга, которого знала только она, и рассказы о котором отчим называл "пурга", умер дед. И все горести и переживания этот мальчика, пройдя сквозь Женино сердечко, причинили ей много страданий и волнений. В ту встречу Женя молча сопровождала своего друга. Им и не до игр, и не до разговоров было.
Женя поняла, как же это страшно: больше никогда не увидеть так нежно любящие тебя глаза, не почувствовать прикосновение тёплой ладони, не обнять деда за шею и не прижаться всем телом к его надёжной груди. И стука сердца не услышать. И голоса…
Она только брала своего друга за руку, а он кивал. И они плакали вместе… Горько плакали…
…В этих волнительных воспоминаниях Женя и торопила время. И хотя жили они не слишком далеко от деда, дорога показалась ей долгой. Автобус не приезжал, ждали его на остановке, ждали… А когда, наконец, подошёл…
Это ужасно, что он так едет медленно. Светофоры вечно горят красным, а пока автобус пофыркает и двинется с места… А вот тот человек? Зачем он отвлекает водителя, спрашивает, идёт ли этот маршрут до метро? Конечно, идёт, здесь все до метро.
И сели они не слишком удачно. Женя любила устроиться на переднем сиденье, так лучше видно дорогу, знакомые дома и ориентиры, которые сообщали, сколько ещё ехать до желанной остановки.
Но передние сиденья были заняты. Двое мужчин в спортивных костюмах с полосками наискосок. Дурацие-дурацкие костюмы, в таких много людей ходит, ужас. Да ещё и шумные дядьки оказались: разорались в своём споре.
– Да говорю тебе, уже началось новое тысячелетие!!
– Ни фига!
– Так везде реклама была: миллениум, миллениум!
– Следующий год новое тысячелетие начинает. А в рекламе втюхивают всё подряд, только бы лопоухие деньги платили.
– Нет, девяносто девятый был последний.
– Нет!!!
Один даже пихнул другого. И, развернувшись, обратился к Володе:
– Рассуди нас, мужик. Когда этот чёртов миллениум начнётся?
Володя ухмыльнулся.
– Жень, каким числом первый десяток заканчивается?
– Десять.
– А второй с какого начинается и каким заканчивается?
– Одиннадцать и двадцать.
– Ну? – обратился он к сидящим впереди спорщикам. – Поняли? Встречать миллениум через полгода будем.
– Тут просто сыграли, чтобы заработать, – вступила в разговор мама. – Двухтысячный год – последний во втором тысячелетии. Его назвали миллениумом, закрывающим тысячелетие. А третье только наступит.
– Рекламный ход, – хмыкнул Володя. – Сувениры, еда и прочее. Деньги зарабатывают.
– Ясно, – кивнул один из впереди сидящих мужчин. – Скоро ёлки станут в ноябре ставить.
– Так в том году в ноябре уже и наставили по всему городу.
– Нет, в декабре!
– Я точно помню, что в ноябре.
И теперь второй пихнул первого.
Володя снова хмыкнул:
– Что вы завелись-то?
– Да стоим сейчас на остановке и видим, баннер растягивают: вперёд, в новое тысячелетие! Вот и…
Володя кивнул.
Женя вздохнула: не любила она шума. Да и зачем отчим её про десятки стал спрашивать? Они же взрослые, ребёнок ведь не может быть умнее. И мама стала объяснять, потому что уже не раз говорила, что Володя схлопочет, доумничается или довыпендривается…
…Отчим сидел перед ними вполоборота и улыбался маме. Женя знала, что они любят друг друга. А ещё несколько раз видела, как они целовались по-взрослому, как в кино. Да, это любовь.
Но вот показалась старинная ограда, за которой пряталась давняя больница, и, значит, скоро их остановка. Женя встала – надо готовиться к выходу.
– Не терпится тебе, – заулыбался отчим.
Женя посмотрела на него. Она знала эту довольную улыбку, всегда сияющую на его лице, когда её отвозили погостить к деду.
Сегодня Володя был особенно счастлив. Называл маму только Натулей и подмигивал Жене. Ещё бы, они уезжали на море. Вдвоём. Без Жени.
Наконец, мама поднялась, и они пошли к дверям. Всё, приехали! Женя из автобуса выскочила, мама вышла со вздохом, отчим сосредоточенно шагнул на тротуар, старательно держа сумку с Женькиными вещами.
– Жень, не убегай далеко, – попросила мама.
И Женя, кивнув, вприпрыжку помчалась к пешеходному переходу. Это был подземный переход, и она остановилась на первой ступеньке.
Посмотрела на маму. Грустная. Конечно, Женя уверяла её, что совершенно не хочет ехать на море, но мама всё равно печальная.
– Мне не нравится туалет в поезде.
Ей действительно не нравился туалет, и очень хотелось успокоить мамочку!
На самом же деле в прошлом году ей неприятно было ощущать себя лишней. Володя часто недовольно на неё поглядывал – она мешала их вечернему отдыху, с Женей ни в кино на последний сеанс не сходить, ни в ресторане посидеть…
– Жень, я буду по тебе очень скучать, – говорила мама.
– Я тоже по тебе заскучаю. Но ничего, мам. Зато ты беззаботно отдохнёшь.
О беззаботности она от Володи услышала. Вообще временами чего только до её слуха не долетало.
…Как только мама с Володей приблизились, Женя пошла вниз по ступенькам. Потом пробежала по переходу. И снова их подождала.
– Натуль, посмотри, какая она довольная. Да для Женьки это праздник – столько с дедом побыть. А мы с тобой оторвёмся по полной программе, ведь вдвоём ещё никуда не ездили.
– Да, да…
В пустом пешеходном переходе слышно было, как в арке…
…По лестнице вверх Женя прыгала. Под конец немного устала, но доскакала до конца, не в её характере было отступать и не доделать начатое.

***
Женя вела себя сдержанно. Главным было – не заплакать. Не хотела маму расстраивать. Ведь мама очень волновалась, потому что как только они поднялись из подземного перехода, взяла её за руку и не отпускала, пока не дошли до квартиры.
И с дедом всего лишь поздоровалась – очень соскучилась, но ведь бурная радость сейчас неуместна. Она же серьёзная девочка и способна пожить вдали от мамы и быть самостоятельной.
– Пап, мы не будем проходить, – Наташа с улыбкой поцеловала отца.
– Конечно, конечно, – Павел Александрович посматривал на снимающую сандалики внучку.
Женя отправилась мыть руки и умываться.
– Пойдём тогда, – Наташа посмотрела вслед удалявшейся по коридору дочке.
– Давайте, правильно. Мы вам с балкона помашем.
Павел Александрович ещё раз обменялся рукопожатием с зятем. И как только запер дверь, направился в сторону ванной. Конечно, Женёк пытается скрыть слёзы…
Когда вышли на балкон, внучка вцепилась в перила и сосредоточенно смотрела на кроны деревьев Нескучного сада.
– Вон они, – кивнул Павел Александрович.
Мама и Володя остановились уже на углу дома, так их лучше было видно, и обернулись.
Женя помахала. Заметно было, что ей не терпится покончить с этим.
– Всё, пойдём, – дед обнял её за плечи и повлёк в сторону двери. – Мне кажется, тебе есть что мне рассказать.
Женя кивнула. Она старалась не поднимать взгляда, потому что предательские слёзы всё же защипали глаза. И как только дедушка сел на диван, она быстро-быстро забралась к нему на колени и уткнулась в грудь.
Всё же всхлипнула. Павел Александрович покрепче обнял её и подавил вздох. Негладко, ох как негладко всё сложилось в жизни дочери. И Жене непросто.
– Я так вчера расстроилась, что мама уезжает… Но она же не может из-за меня не отдохнуть. А ещё подумала: мама не умрёт, просто уедет.
Павел Александрович замер. Вот откуда такие мысли? Внучка вообще поражала его своими рассуждениями.
– Женёк, это… ты встречалась со своим другом?
Женя вскинула голову. И так пронзительно на него посмотрела! Её глаза и без этого поражали: на контрасте с каштановыми вьющимися волосами светло-серые глаза, казалось, светились. А уж если сильные чувства её обуревали…
– Деда, я поняла, как сильно-пресильно тебя люблю. И да, я встретилась со своим другом. Ты же знаешь, я его… ощущения чувствую. У него умер дедушка. Это непереносимо. Ему очень тяжело. И мне больно было. А потом… Я поняла, как тебя люблю. И ещё… про маму. Дед! Ты подольше не умирай.
– Я постараюсь, Женёк. Постараюсь.
Павел Александрович не удивлялся, что у внучки какое-то необъяснимое общение происходит. И это не сны. Как объяснила ему сама Женя, всё случается, когда она начинает что-то делать в своей комнате: игрушки по местам расставлять, карандаши точить, пазлы собирать… Ну, или если разволнуется и пытается успокоиться. Как будто – раз – и она оказывается возле мальчика, который живёт в другом времени.
Сначала Павел Александрович думал, что внучка фантазирует, тем более он знакомил её с такой великой наукой, как история, но пока рассказывал о недавнем прошлом. Однако потом понял, что она не придумывает.
– Жень, а окружающие как себя вели из-за смерти его дедушки?
– Они очень грустили, но с пониманием.
– Что говорили?
– Что надо смириться, потому что дедушку Господь призвал.
– Тяжело тем, кто остаётся. Терять больно, пережить это сложно.
Женя вздохнула.
А Павел Александрович подумал, что внучка начала взрослеть. Ведь дети о смерти не думают.
– Значит, твой друг примерно одного с тобой возраста?
– Да.
–А ты знаешь, как его зовут?
– Нет. Я один раз спросила, но у него не получилось ответить, мама позвала.
– Я знаю его имя.
– Деда!
– Его зовут Саша.


Когда сын задал этот вопрос, она поняла, что пришло время объяснить. Павел был из того небольшого процента людей, которые не только обладали живым умом, но и талантом.
– Мам, а зачем?
Он боялся бессмысленности жизни. И, конечно, начинать надо было с главного. И делать это осторожно.
– Сынок, тебе уже пятнадцать, уверена, что поймёшь меня. Завтра как раз воскресенье, вот и пойдём, погуляем и поговорим.
Собрались с самого утра, как только позавтракали.
– Ой, куда же вы в такую рань, Наденька? – поинтересовалась вездесущая соседка, которой было дело до каждого в их коммуналке.
– В зоопарк.
– В зоопарк? – соседка даже взвизгнула от удивления.
– Конечно, хочется интересное в выходной увидеть. Погода хорошая, так что лучшего места не найти.
– А что Павлик без своего блокнота? Неужели не захочет животных нарисовать?
– Сегодня надо отдохнуть, будет достаточно просто впечатлений.
– А если захочется художнику зарисовать? – не унималась соседка.
– Я постараюсь запомнить, – вежливо ответил Павел.
– Ну, идите, идите.
Но только они открыли входную дверь…
– Говорят, там что-то ремонтируют.
– К фестивалю готовятся, – обернулась Надежда. Павел же уже вышел на лестничную клетку и ждал, когда соседка их отпустит, наконец.
– Вот скажи, зачем нам этот фестиваль нужен? Понатаскают в город заразы.
– Всё нормально будет, хорошая молодёжь приедет, – улыбнулась Надя. – Пусть весь мир знает, как хорошо у нас, в Советском Союзе.
– Это да, – сдалась соседка. – Ладно, идите.
Дверь, наконец, хлопнула.
Павел слышал за спиной лёгкие мамины шаги. Спускались, естественно, молча. Потому что Надежда всегда опасалась недоброжелателей. Очень осторожна была.
Они вышли во двор и повернули налево. Хотя к цели их прогулки удобнее было выйти на улицу Алексея Толстого. Но… соседка. Наверняка провожает их взглядом, стоя за занавеской.
Поэтому мама с сыном вышли на Щусева и направились в сторону Садового.
– Паша, мы идём к дому, который я помню с рождения…
…Надюша была долгожданным ребёнком. Несмотря на то, что пришла в этот мир в июне 1905 года, в который на улицах Москвы бушевало восстание, она всегда чувствовала только тепло. Любовь матери и отца позволяли ей расти счастливой. А ещё была няня, нежно о ней заботившаяся, и соседи, с которыми её семья была дружна.
Находясь в этом коконе доброты близких людей, Надя не слишком поняла, что её мама умерла. Что можно осознать в три с половиной года? По крайней мере, боли от потери она не помнила, хотя её не могло не быть. Но как-то всё пережилось и сгладилось, потому что маму позвали на небо, мама стала ангелом.
– А вот уход отца я помню достаточно чётко, – рассказывала она сыну, пока они шли по Садовому кольцу. – Помню его уставшие, очень печальные глаза. Он ведь доктором был, твой дед. Это ты знаешь.
…Тогда уже шла Первая мировая, и отец практически безвылазно находился в госпитале. И вот однажды пришёл домой в последний раз. Видимо, чувствовал, что силы на исходе, ведь сердце его после смерти жены работало нехотя. Попросил соседей, их друзей Седовых, позаботиться о Наде. Извинился перед няней, что скоро вынужденно она лишится работы. И побеседовал с дочерью…
– Я тогда не могла поверить, что папа говорит серьёзно, думала, что он очень устал и поэтому в таком мрачном настроении. И когда он ушёл, усердно молилась, просила Господа дать папе сил…
Надя взяла сына за руку и крепко сжала. Давала понять, что пока не время для вопросов.
Тем временем, вместе с воспоминаниями о её детстве, они добрались до Садово-Триумфальной улицы и перешли проезжую часть.
– Вот, нам сюда, на Новослободскую.
– Мам, – Павел с удивлением смотрел на табличку с названием.
– Это её разделили на две улицы, раньше всё одна была, Новослободская. Здесь мы и жили. Сейчас покажу, где. Старомосковская застройка, здесь ещё много деревянных домов. – Теперь эта часть улицы звалась Каляевской. Они прошли по ней совсем немного. Свернули в подворотню одного из недвухэтажных домов. – Всё, что повыше – это доходные дома. Здесь отец и снимал квартиру.
…Когда отец Нади умер, соседи, как и обещали, взяли её к себе. Но не стали подыскивать ей место в хорошем приюте, а приняли в семью.
И для няни занятие нашли, несмотря на трудное время.
Все помнили баррикады и всё к ним прилагающееся ещё с того года, когда родилась Надя. И лучше не становилось… Спасала только вера.
– Вон наши окна. На третьем этаже. Справа.
Во дворе было немноголюдно. Лишь двое стариков сидели на лавочке, да женщина бельё развешивала.
Павел заметил, что мама преобразилась, попав в родное место, но одновременно торопилась уйти. Понятно, чтобы вопросов никто не начал задавать, ведь они уже привлекли внимание. Хотя кто её мог узнать?
Надежда прошла в дальний конец двора, осторожно посматривая на дом. Павел с интересом рассматривал деревянные постройки, стоявшие напротив, и думал, что такие милые дворики очень отличаются от парадных фасадов. Вот бы написать этот, мамин родной…
Они прошли дворами и оказались в какой-то улочке, потом свернули в другую, и снова…
– А это Александро-Невская улица.
– Даже и не слышал о такой.
И тут Павел увидел… То ли недостроенный, то ли недоразрушенный собор…
– Ещё до революции начали строить. Не завершили.
– Он грандиозный, мам.
– Да, не меньше был бы, чем… – и тут Надежда осеклась: нет, не стоит… – Вообще, это улица Александра Невского теперь. Раньше называлась Александро-Невской по имени строящегося собора.
Павел кивнул. Вот оно что…
– Сынок, ты просто сейчас поверь мне. Я с этой уверенностью выросла, не малейших сомнений не было. Ты… боишься бессмысленности жизни. Но она дана нам для того, чтобы… Это путь в жизнь вечную. Все твои ощущения – это и есть душа. И она перейдёт в Царствие Небесное. И то, о чём ты думаешь, помышляешь, и какие поступки совершаешь… Это твоя дорога туда.
Мама так спокойно и уверенно об этом говорила…
– А живописцы, музыканты, писатели… Словом, те, кто создают небольшие миры, они, можно сказать, разговаривают творчеством с Создателем. Тебе это дано, сынок, ты – художник, творец, ты можешь своими картинами донести светлое и разумное.
Павел подавил вздох. Он учился в художественной школе. Она в Москве осталась единственной, где среднюю школу совмещали с творческими дисциплинами. Отбор туда был жёстким.
– Или малевать афиши для кинотеатров.
– Поначалу, возможно. Но и афиши разные бывают. Великие художники и этим занимались. Просто ты не забывай, что живопись ведёт к вечности.
– Мам, я понял. Я подумаю об этом.
– Павлуш, в нашей конституции есть статья о праве человека на свободу слова. И это не формальность. Пропагандируется одно, основа государства, но и иное не запрещено. Мы пережили страшный период слома одного строя и становление другого. Я знаю точно, что деятельных и одержимых было немного.
– Народ безмолвствует?
– И спасается верой.

***
Надежда смотрела на храм. Сейчас он был почти разрушен. Она будто на свою жизнь смотрела…
Всё начиналось непросто. И счастливое, и горестное её детство… Благодаря Седовым жизнь наладилась, начала выстраиваться. Но только вот это сложное время, закружившее всех, не позволило той жизни выстроиться. Рухнуло всё так, что не все под этими обломками выжили.
– Мам, а ты помнишь его? Когда целым был?
Надя грустно улыбнулась:
– Он так и не был достроен, не все пределы открыли. Храм этот решили возвести в честь отмены крепостного права – благое намерение. Но долго средства собирали, а когда дело дошло до строительства, началась война.
– Первая мировая?
– Да. Но всё же сделано было достаточно. И в нижнем пределе начали проводить службы. Собор должен был вмещать шесть тысяч человек. Конечно, ты не представляешь, как это, когда храм заполнен людьми, идёт служба…
– Ну… типа праздничной демонстрации на Красной площади?
– Ну да… – грустно вздохнула мама.
– Жаль, что не достроили.
– Знаешь, кто внешний облик для архитектора создал? Васнецов.
– Который?
– Виктор Михайлович.
– Ничего себе! – Павел нахмурился, им о таком в художке не рассказывали.
– Я некоторые моменты хорошо помню. Мы с няней часто сюда ходили, когда гуляли.
– Надо же, мам, у тебя была няня… – это на него сильное впечатление произвело.
– Да.
– Ты мне никогда об этом не рассказывала.
– Теперь рассказываю, теперь время пришло. Ты взрослеешь, всё поймёшь правильно, – Надя улыбнулась. – Васнецов подарил нам рисунок собора.
– Ма-ма… Ты видела Васнецова?
– Да. Ведь семья Седовых… Их младший сын был художником. Саша.
Надежда бросила взгляд на идущую по другой стороне улицы женщину: та приостановилась. Конечно, всегда на себя, пусть и полуразрушенный, храм внимание обращает.
– Павлуша, Васнецов говорил, что искусство нам дано для любви и утешения. И теперь, когда ты знаешь, что… – Надя заметила, что та женщина стоит и смотрит прямо на них.
Ей показалось, что не хватает воздуха.
– Пойдём, сынок.
Павел знал, что мама предельно осторожна, ведь и его учила этому, объясняла, что могут написать донос… Хотя теперь времена изменились, всё же предостерегала.
Но не успели они и нескольких шагов сделать, как маму окликнули:
– Надя?!
Понятно, что на этой пустынной улице только к ней могла та незнакомка обращаться.
Женщина приближалась. И Павел заметил, с какой пристальной трепетностью она всматривается в мамино лицо.
– Вы же Надя?
– Няня… – вдруг выдохнула Надежда.
Всхлипнувший крик, слёзы, объятия… Они прижались друг к другу так крепко, будто их вот-вот должны были разлучить.
Потом, перешёптываясь, всё повторяли имена – Наденька, няня Сима, Надюша, нянюшка…
Женщина была ненамного, может, лет на пятнадцать, постарше мамы. Одета была в скромную юбку и кофточку, на голове – неброский ситцевый платочек.
– Как же ты меня узнала?
– Так по кудрям.
Надежда невольно коснулась волос, собранных в объёмный пучок. Хоть и стянуты, но непослушные волны не унять.
– Всё такие же каштановые.
– А я испугалась.
Няня кивнула. Всё понятно, понятно.
– Я попрощаться с ним пришла. Принято решение, что снесут к фестивалю. Зарубежные гости не должны такое видеть.
– Значит, мы успели. И всё вовремя получилось.
– Выходит, и встретиться нам суждено было, – Сима, как когда-то в детстве, погладила Наде щёки, лобик… – И по глазам узнала. Помнишь, Саша твои глаза называл солнечными лучами в грозу.
Слёзы не заставили себя ждать.

***
– Ты когда пропала, я уж не знала, что думать, и куда кидаться. Потом сообразила, что лучше не шевелить воду. Могла ведь хуже сделать.
Сима с удовольствием посматривала на Павла, отрадно было, что Наденька не одна в этой бушующей реальности.
– А я уж… после войны сюда приходила, но никого не нашла. Совершенно посторонние люди жили в квартире. Сразу после войны не страшно было спрашивать.
– Я однажды подумала, что ты не вернулась из Франции.
– Вернулась, няня, вернулась. Только ураганные события случились. Муж, как почувствовал, успел меня спрятать. К тому времени паспорт второй для меня сделан был… В общем, спас нас.
– В Москве были?
– Да. Я беременная…
– Господь помог.
– Да, – едва прошептала Надя. – Сима, а ты где? Как?
– Я нянькаюсь. Сейчас в семье академика одного. Сама понимаешь, если только в какое воскресенье дают выходной. А живу здесь, неподалёку… – Сима осторожно посмотрела на Надю. – В Сашиной мастерской.
– В том сарае?
– Нет, что ты! У него потом мастерская в особнячке была. Неподалёку от старой. Но я всего лишь в подвальной комнатке сейчас.
– Там я не бывала.
– Да понятно, вы же всё по государственным делам ездили… – Сима вдруг махнула рукой. – А знаете что? Пойдёмте ко мне чай пить. Пойдёмте. У меня варенье есть. Вишнёвое и яблочное.
Павел улыбнулся. Ему мамина няня очень понравилась. Да и мама преобразилась!
– Я с удовольствием, – кивнул он.
Надя смутилась.
– Сима, познакомься, это мой сын, Павел.
– Мама только вот о вас рассказывала.
– Сынок… – Сима погладила его по плечу. – Пойдёмте, пойдёмте, мои хорошие.
Он пропусти женщин вперёд.
Надя взяла Симу под руку. Пошли они в сторону Новослободской.
– Сима, а… Саша не возвращался?
– Нет, голубушка моя. Как неожиданно тогда умчался… Он… папку с рисунками для тебя оставил. Я сохранила.
– Правда?
– Сберегла. Надеюсь, ему удалось выехать.
– Удалось, – чуть слышно прошептала Надежда. – Удалось.
Она почувствовала удивлённый взгляд Симы и осторожно сжала её руку.

...

Марфа Петровна: 15.09.24 12:47

Сашенька, привет.
Поздравляю с началом книги!
Интересный персонаж - твоя Женя. Тонко чувствующая, хоть и совершенно юная. Она уже понимает, что у мамы новая жизнь, что ей необходимо побыть наедине с Владимиром, и жертвует своей поездкой на море ради спокойствия матери. А еще она очень необычная девочка, раз у нее есть друг из ниоткуда (наверное, пока так надо обозначить), она умеет чувствовать его эмоции, боль от потери дедушки.
Очень трогательна любовь девочки к дедушке.
А вот экскурс в прошлое такой тревожный почему-то! Неспокойные времена, когда боялись даже своей тени. Ну и свои тайны. Думаю, дальше разберемся, кто есть кто.
Интересно очень, однозначно!
Спасибо!!!
Замечательная обложка! Спасибо Светочке!!!

...

Александра Ростова: 15.09.24 18:05

Иришка, привет!
Спасибо!

Точно, тонко чувствующая.
Чуткая, внимательная и думающая.
Искренне любит близких.
И дано ей общение с неизвестным мальчиком, которого видит только она.

У дедушки тоже своя история, они очень привязаны друг к другу.

Постепенно тайны будут раскрыты.
Всё непросто...

Иришка, благодарю за отзыв!
Сразу хочется работать дальше.

Света всё почувствовала! Как - не знаю...

...

ИринаЛеонидовна: 15.09.24 21:15

Саша, ура!
А я ждала четверга.
С новой книгой!

...

ma ri na: 15.09.24 22:20

Саша, с новым романом) Какая замечательная девочка Женя. Жаль что с отчимом у неё нет тёплых отношений. Маме непросто, дочь она очень любит, но и отчима тоже. Дедушка, вот уж с кем у Жени полное взаимопонимание и любовь. Прошлое... тревожное время, досталось семье Нади, и когда ещё мала была, и когда замуж вышла. С няней своей встретилась случайно, и это была очень радостная встреча. Спасибо, Саша) Буду ждать продолжение)

...

Жасмина: 16.09.24 15:02

Привет, дорогая моя Сашенька!!
Очень рада твоей новинке!! Думаю, к сожалению, что это будет пронизанная грустью история девочки Жени!!
Ей очень хочется, чтобы в семье было счастье, чтобы мама была счастлива с отчимом, поэтому она соглашается побыть с любимым дедом!!
Отношения с отчимом внешне хорошие, но это только внешне!!
Отчим ее не понимает, особенно ее так называемые фантазии!!
Однако эти фантазии совсем непростые, они помогут ей понять многое из прошлого!!
Так что, ПОЕХАЛИ, дорогая!! В добрый путь!!

...

GalMix: 16.09.24 18:55

мне понравилось.читаю.с нетерпением буду ждать продолжение.

...

Александра Ростова: 16.09.24 19:43

Ирина, привет!
Я пока далеко-далёко, действую по наличию интернета.
С октября войдём в прежний ритм по четвергам.

Ирина, благодарю!

...

Кейт Уолкер: 16.09.24 20:00

Саша, привет! Только сегодня о тебе подумала - и ты появилась на форуме с новым романом. Поздравляю с очередной темой! Вдохновения, лёгкого пера и побольше свободного времени! Необычный у тебя в этот раз сюжет, можно даже сказать, мистический. Думаю, трудно придётся девочке Жене. Очень жаль, что её не понимают ни мама, ни отчим. Они настолько растворились в своей любви, что им, кажется, никто не нужен, кроме друг друга. Зато у Жени есть дедушка, который её понимает. Я, к слову, со своими дедушками отлично ладила, они меня очень любили и баловали. Мне их сейчас очень сильно не хватает. Кстати, мою маму Женя зовут. В своё время я этим именем нашу машину назвала - белый "Москвич" 2140. Конечно же, в честь мамы. Они чем-то очень похожи - наверное, твёрдым характером и несгибаемой волей. Эта машина проезжала там, где не мог проехать больше никто, вмещала в себя огромное количество вещей (не сопоставимых с её габаритами) и оставалась в строю даже тогда, когда должна была вот-вот развалиться на части. Когда я её вспоминаю, всегда плачу. Планирую написать сборник о путешествиях по России от лица этой машины под названием "Белый ангел".

...

Александра Ростова: 16.09.24 20:15

Марина, привет!

Проблема... Маме ещё повезло, дочь небольшая, но понимающая, и Наташа не мечется меж двух огней.
Пока не ясно, как дальше они будут жить...

Они буквально растворяются в друг друге, они смотрят на мир одинаково, Павел Александрович старается многому научить внучку, да и она заставляет его о многом задуматься.

Встреча с няней - просвет в непростых буднях.
Теперь они о многом вспомнят, но главное, что в будущее шагнут вместе.

Марина, благодарю за отзыв!
Пишу потихоньку... много дум...

...

Александра Ростова: 16.09.24 20:29

Жасмина, привет!

Отчим хитрый, внешне всё выглядит неплохо. Но Женя понимает, читает его взгляды, да и со слухом у неё всё в порядке, так что его намёки Наташе слышит прекрасно.
Зато есть замечательный дед. Он её понимает, любит, очень к ней внимателен.

Отчим вообще внимания не уделяет, а уж тратить время на рассказы Жени и подавно не хочет.
Но это непростые фантазии...

Да, Жасмина, поехали!!
Благодарю за отзыв!

...

Александра Ростова: 16.09.24 20:46

GalMix, приветствую!
Приятного чтения!

...

Александра Ростова: 16.09.24 21:05

Катя, привет!
Это приятно.

С мамой у Жени всё в порядке. Наташе непросто, ведь Володя требует внимания, да ещё эти его замечания, пусть и осторожные, но всё же они не проходят даром.
А с дедом у Жени полная гармония.

Из детства помню, что об этой модели говорили: лучшие рессоры.
И если ты напишешь такой сборник, буду очень рада!
Катя, благодарю за отзыв!

...

михайловна: 16.09.24 21:23

Привет Сашенька Я так рада новому роману Ждала очень и знала,что осенью,вот с радостью начала читать
Если можно так сказать,то первую главу я прочла "с открытым ртом"(уж прости,но так),уже масса эмоций.Очень интересное знакомство с героиней и ее родней.Для маленькой девочки,она необычайно рассудительна и у нее есть уже свои секреты,потому что рассказав о видениях маме,получила много всего в ответ и это уж точно нехорошо для ребенка.Сейчас своими видениями она будет делится с дедом.Но и дед меня просто поразил,тут такая интересная история семьи и будет так интересно дальше узнавать о младшем Седове и искусстве.Интересная завязка и заманчива.Особенно мне понравилось как рассуждала и рассказывала обо всем мама Павла.И если столько веры и любви,правильных слов и действий вложено в деда,то могу сказать,что и внучка растет в любви несмотря на отчима.
Спасибо огромное за первую главу и легкого пера!

...