Жизнь, ты сложная штука (повесть)

Ассоль: 15.11.12 15:45

 » Жизнь, ты сложная штука (повесть)  [ Завершено ]

Уважаемый читатель, очень рада Вас видеть.


Я хочу рассказать вам о жизни маленького человека, рожденного одной земной женщиной, взятого на воспитание другой и променявшую любовь сына на любовь к другой......... .
Очень рада буду любым Вашим отзывам.
Спасибо.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ДЕТСТВО.

Жизнь, ты сложная штука.



За основу этой истории взят факт из жизни,
а все остальное - фантазия автора.


[b]Великая отечественная война подходила к концу, немцы зверствовали в Белоруссии, отходя все дальше и дальше на запад, а в маленькой деревушке на опушке леса радость. В дом пришла пропавшая год назад дочь, да не одна, а с младенцем на руках.

Мать, не веря своим глазам, обхватила пришедших и заплакала навзрыд. Дочь стояла молча, уткнувшись носом в шею матери, но вот комочек на ее руках зашевелился и подал голос. Новоиспеченная бабушка мгновенно перестала рыдать и забрала из рук дочери сверток. Подошла к кровати, стоявшей у печи, и стала бережно разворачивать его.

- Мальчик,- обрадовалась она. Вот и будет замена нашему отцу. Жаль не увидит он своего внука: - сказала женщина и по ее щеке покатилась слеза.
Она взяла малыша на руки и подошла с ним к фотографии, висевшей на стене.

- Смотри, Николенька, вот и внука я дождалась, - произнесла она, поднося малыша к портрету, а тот, как будто что-то понимая, прикоснулся к нему маленькой ручонкой. Постояв так еще несколько секунд, женщина прижала к себе малыша и затихла.

- Мам, а у нас еда есть? – спросила дочь.

- Ой, доченька, - засуетилась мать, - там, в печке горшок с бульбой стоит.
Дочь полезла в печь, а мать стала пеленать внука, что-то приговаривая себе под нос.

- Как назвала то сынишку?

- Да пока никак, - ответила дочь.

- Так пусть Николаем будет, заместо деда, я ведь на него похоронку получила.

Дочь, молча кивнула и посмотрела на мать, не переставая уплетать картошку.

- Сколько ему?

- Да вот сегодня два месяца исполнилось.

- Значит августовский, летний Николка ты у нас, а дед твой лютой зимой родился, да и характер у него тоже лютый был, а человек он хороший, - приговаривала она любуясь внуком.

Запеленав малыша, женщина поднесла его к матери.
- Валька, молоко то у тебя есть, малец то у тебя голодный, вон палец-то как дудонит.

Валентина молча взяла сына и приложила его к груди.

- Ну, рассказывай, дочь, где все это время пропадала, да как сыночка нажила, отец то у него есть?
Валентина опустила глаза на малыша, посмотрела на него долгим, пристальным взглядом и выдохнула:

- Подорвался на мине, - тихо, но четко произнесла она.

- Свят, свят, – перекрестилась Марфа Семеновна. - Едва родился, а уже сиротинушка.

Помолчав, она добавила:
- Мальчонка то на Саньку рыжего похож, не он ли в отцах то числится?

- Он, - подтвердила дочь.

Марфа Семеновна покачала головой, зачем-то встала, прошлась из угла в угол по дому и остановилась перед дочерью.

- Так, так, значит, в партизаны с ним убежала. Ну, молодца! А то, что я тут сума сходила, тебе наплевать. Что ночей не спала, думала, немцы тебя изнасиловали да убили, или в плен угнали. Ты о матери то хоть подумала? Я ведь все глаза выплакала. Да где уж тебе, любовь у тебя! Да какая это любовь! Нинка, сестра твоя, санитаркой на фронт ушла, брат твой Володя, уж давно не пишет, не знаю, где он и что с ним. На отца похоронка пришла, а тебя и вовсе не знала где искать.

Она перевела дух, снова глянула на дочь. Та сидела, опустив голову, легонько покачивая сынишку на коленях. Марфа Семеновна еще немного постояла перед дочерью, потом махнув рукой, вышла в сени.
Валентина поднялась со скамьи, положила сына на кровать и сама пристроилась рядом. Когда мать с охапкой дров вернулась в дом, дочь и внук спали непробудным сном.

Марфа Семеновна еще покрутилась по дому, потом подошла к постели и долго смотрела на спящих.

- Признает Федот внука, признает, куда денется, вон ведь копейка в копеечку Санька, да и рыжий такой же. Сына нет, так хоть его кровиночка на этом свете осталась, Признает! – уверенно заключила она и, отойдя от постели, направилась к печи. Стянула с себя старые валенки, сняла платок и забралась на печь. С лица ее не сходила улыбка. Ведь теперь она не одна, ну и что, что Валька прижила мальца, зато новая поросль пошла от них с Николаем. Кругом война, разруха, а у них новый человек родился, ну как же тут не радоваться, да и Марья небось рада внуку будет, Санька то ее любимцем был, младшенький. Она свернулась клубочком, да так и уснула со счастливой улыбкой на усталом лице.

Проснулась она от того, что будто калитка скрипнула. Прислушалась, тишина. Показалось. Да и кому быть, еще ведь и светать не начало. Повернулась на другой бок и снова уснула счастливым сном.

Разбудит ее детский плач. Решив, что Валентина крепко спит и не слышит сына, она окликнула дочь. В ответ раздался еще более громкий плач. На дворе едва светало, но в доме уже можно было все разглядеть. Марфа Семеновна сползла с печи, влезла в валенки и подошла к постели. Николка лежал один, Валентины рядом с ним не было.

Она перепеленала младенца, порвав старую простыню на пеленки, завернула его в чистое и сухое, а потом взяла на руки. Идя с ним к окну, заметила на столе какую-то бутылочку и белый листок бумаги.
Подошла, взяла листок и прочитала вслух одно единственное слово, написанное Валентиной:
- Прости!
- Ах, стерва! – вырвалось у нее.

Марфа прижала к себе малыша и заплакала.
Счастье оказалось таким коротким. Дочь снова сбежала, оставив ей младенца.

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Ассоль)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Дата последней модерации: 08.05.2014

...

Legacy: 15.11.12 16:32

Нина, привет!
Какая сложная штука Жизнь! Бедный мальчик, угораздило же его родиться у такой непутевой мамашки! Да я бы таких кукушек вообще лишала бы материнства. Не достойны они такого счастья!
Интересно, а что дальше.
Мне очень понравилось! Спасибо.

...

Ассоль: 15.11.12 16:41

Наталья,
ты сегодня мой первый читатель .


Кукушки были испокон веков и как только земля их носит!
А счастья они сами себя лишили, но не пожалеют ли они об этом с годами????
Спасибо тебе огромное за отзыв.

...

Илиль: 15.11.12 16:56

Как все это грустно...
Нина, спасибо за трогательную историю!

...

Ассоль: 15.11.12 17:02

Юльчик,

Очень надеюсь видеть тебя здесь еще не раз!

...

Тигрёнок: 15.11.12 17:13

Да грустный, но интересный.
Ниночка, пиши, буду с удовольствием читать.

...

Ассоль: 15.11.12 17:23

Танюша,, очень рада новому читателю!

...

Атея: 15.11.12 18:47

Интересное начало! Примите в читатели?

...

Ассоль: 15.11.12 18:53

Антея, с огромным удовольствием!
Для нового читателя

...

Стасечка: 15.11.12 19:01

Ниночка, привет!!
я рада, что ты создала свою тему тут!!

Очень грустный рассказ!

...

Ассоль: 15.11.12 19:07

 » Жизнь, ты сложная штука

Настя, привет!
Очень рада тебя видеть в своей теме, только что в алфавитом списке видела название твоих стихов, но прочитать еще не успела. Сейчас пойду к тебе в гости
Спасибо, что заглянула и очень надеюсь, что этот визит, хоть и первый, но не последний!

...

Стасечка: 15.11.12 19:13

буду рада тебя увидеть!

буду заглядывать к тебе часто!))

...

Belka: 16.11.12 08:45

Нина, начало прям впечатляющее.

...

Ассоль: 16.11.12 08:48

Наташа,
надеюсь и продолжение тебя не разочарует.

...

Ассоль: 17.11.12 17:22

 » Глава 2 часть 1 Мама

Марфа, жмурясь от яркого солнца, стояла на крыльце собственного дома и смотрела, как подросший уже Николка гонял по дороге колесо на проволочке, шлепая по лужам босыми ножками, а из под них разлетались брызги.

Опять Федот игрушку ему сотворил, балует мальчонку, с радостной улыбкой думала она. А ведь сначала не хотел его признавать, мол мало ли с каким рыжим твоя Валька якшалась. А ведь знал, старый хрыч, знал, что бегал его сын за их дочкой, да еще как бегал. И все же сердце мужика растаяло перед этим рыжим мальчишкой, так напоминавшим ему младшего сына, убежавшего в партизаны и погибшего в Белорусских лесах.

Жалко парня, ведь всего 18-й годок ему шел, да что поделать, война никого не щадила. А Валька? Где ее черти носят, да и живали она, ведь уж два года, как война закончилась, а от нее ни слуху, ни духу. Когда партизаны стали домой возвращаться, Марфа пыталась хоть что-то у них узнать о дочери, только не охотно они на ее вопросы отвечали. Да была, кашеварила, бабью работу выполняла, а потом как ушла с младенцем, так больше в отряд и не вернулась.
Только один человек, старик Михалыч, ей тихонько рассказал, что не одна Валька ушла, а с бойцом, которого подобрали партизаны, да выходили в отряде. Больше ничего и он не знал, даже имени того бойца не помнил, не то, что фамилии. Из отряда то они ушли, а вот куда? Где искать дочь, ведь сын у нее растет, а у него ни отца ни матери нет. Растет, как придорожная трава, ведь даже документа нет о его рождении.

Сын, Володя, заезжал после победы на пару дней, да и уехал в Ленинград, мол, надо город восстанавливать, работы в разрушенном городе много, жилье там дают. Воевал он на Ленинградском фронте, и ранение получил там, да и в госпитале там же лежал, вот и присох душой к этому городу, говорил, что красивый очень город-то.

Младшенькая Нина, тоже туда подалась, медицинское училище закончила, на фронте она операционной сестрой была, все обещает в гости приехать, да никак не соберется. Вот и кукуют они с Николкой здесь вдвоем, никому не нужные, горько усмехнулась Марфа.

- Марфа, тебе письмо из Ленинграда, - услышала она голос почтальона рядом с собой.
- Письмо! Ой, а я задумалась, да и не слышала, как ты в калитку то вошла.

Марфа взяла письмо, посмотрела на конверт, от Нины, поняла она, увидев знакомый почерк и сердечно ее радостно забилось. Дочь писала, что приедет к ним в гости на Троицу. На Троицу? А Троица то завтра. Марфа засуетилась, заметалась из стороны в сторону, потом встала среди двора.

Как Николке то сказать, кто к ним приезжает, ведь он маму ждет. Когда посылки от Нины приходили, она так и говорила, что, мол, мама гостинцы прислала. И как она все это Нине объяснит, вот завралась ведь совсем, верно говорят, что хочешь как лучше, а получается, как всегда.

- Мать, что гостью то не встречаешь,- услышала она насмешливый голос Федота.

Марфа обернулась и увидела телегу, стоящую у ворот, а в ней Нину.

- Вот ведь какая оказия получилась, я в район по делам ездил, свои дела не решил, а вот тебе подарочек привез, - сказал Федот смеясь.

Марфа, забыв обо всем, бросилась к ним.
- Да какая же ты взрослая то уже стала, прямо красавица городская, - оглядывая дочь, приговаривала она.
Женщины обнялись и расцеловались.

Федот увидел Николку, наблюдавшего с противоположной стороны дороги за происходящим и позвал его:

- Николка, чего стоишь, иди, знакомься с ..., - и не успел он договорить, как тот бросился к Нине и, вцепившись в ее подол, запричитал:

- Мама, мамочка, моя мама приехала, - уткнулся он носом в ее колени.

В воздухе повисла звенящая тишина, все замерли, не зная, что сказать и как себя вести.

Первой опомнилась Нина, она наклонилась и, погладив мальчика по голове, спросила:
- Ты ждал маму?

Малыш, хлюпая носом и не отрываясь от ее колен, быстро закивал своей рыжей головой.

На какое-то мгновение Нина задумалась, потом быстрым движением подняла Николку на руки, а тот как будто только этого и ждал, обхватил ее шею своими тоненькими ручонками и, уткнувшись в неё носом, зашептал:

- Мама, мамочка, я так долго тебя ждал, - а сам продолжал реветь.

Нина погладила мальчика по спинке и тихонько сказала:
- Ждал, ну вот и дождался, я и приехала, так чего же ты ревешь, ведь ты же у меня мужчина.

Николка, растирая кулачками слезы по всему личику, зашептал:
- Я больше не буду, я больше не буду, только ты не уезжай от меня никогда.

- Да куда же я теперь без тебя, - сказала Нина и направилась в дом с ребенком на руках.

На улице, словно окаменев, стояли Марфа и Федот, а со своего крыльца за всей этой сценой наблюдала Марья, жена Федота, нервно перебирая пальцами свой передник.
Все трое переглянулись и, не зная что сказать, разошлись.

Когда Марфа зашла в дом, Николка уже не плакал, а Нина, что-то рассказывала ему и они оба весело смеялись. Не мешая их беседе, она начала накрывать на стол.

Николка, как прилепленный, ходил за Ниной хвостом весь день, не отпуская ее ни на шаг от себя, но вот усталость сморила его и, он уснул прямо на коленях у обретенной им матери. Она легко подняла малыша и отнесла в дом, уложила в постель, а потом снова вернулась на скамеечку во дворе, где ее ждала мать.

Марфа вынула письмо из кармана передника и показала его дочери, объяснив, что прочитала его буквально за несколько минут до ее появления. Дочь молча выслушала и спросила:
- От Валентины вести есть?

- Нет, ничего о ней никто не знает. Как ушла из партизанского отряда, так и пропала. - Марфа не стала рассказывать Нине о том, что та ушла не одна и поэтому оставила мальца с ней.

Обе сидели молча.
- Мам, а ты его зарегистрировала?

- А как бы я могла это сделать, - ответила та вопросом на вопрос.
Снова наступила пауза.

- Ладно, поеду в район и запишу его на себя.

- Да ты что, дочка! А если Валька объявится?

- Хотела бы, давно бы объявилась, а может ее и в живых уже нет.

- Бог с тобой, что говоришь-то!

- Говорю, что думаю. Заберу вас в Ленинград. Мне комнату в общежитии дали, я теперь в госпитале работаю, проживем.

Сказала, как отрезала и пошла в дом.

Марфа сидела растерянная. Она понимала, так будет лучше и ей, и Николке, да и устала она одна лямку тянуть. А вдруг все же Валентина объявится? А объявится ли?

Так она сидела, обуреваемая сомнениями, но на душе было светло. Хоть и жаль было дочь, что взяла на себя такой груз, зато у мальчишки теперь мать будет, ведь она не вечна, война сильно подорвала ее здоровье, выглядит старухой, а ведь ей и пятидесяти-то нет.

Через пару дней Нина, вернувшись из района, положила перед матерью метрику. Марфа взяла ее и стала читать. Руки ее задрожали, а из глаз полились слезы.

- Ой, доченька, какой же ты хомут то себе на шею повесила! Такое время тяжелое, сама еще не оперилась, а теперь еще и мальца тянуть надо. – Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, и причитала.

- Нина, а тут ошибка, у него день рождения в августе, а тут 9 мая, да и год не правильный, ему уж три скоро.
- Все правильно, мать, все правильно,- сказала Нина, забирая из рук матери документ.
- Я специально так сделала, ты же помнишь, что у меня ранение было, а как мне это все аукнется, никто не знает. Ведь у меня всего четверть желудка осталась, а ты все мало ешь, мало ешь. Потому и ем мало, зато часто, - горько усмехнулась она.

Нина посидела немного в задумчивости и продолжила.
- Я его потом в Суворовское училище отдам. Так у него профессия на всю жизнь будет, да и со мной, если что случится, уже не пропадет. Вот поэтому и 9 мая 1945 года! Пусть этот день всегда ему праздником будет, даже когда нас не станет. Еще потому, что на день рождения в наряды не ставят, а младше записала, так он у нас маленький, да щупленький, пускай подрастет, - заключила она и убрала документ в сумочку.

- Какая ты стала! Значит наперед все решила? - тихо спросила мать.

- Да, я так решила, - спокойно ответила дочь. - Вот только не знала, как вам это сказать, а тут Николка сам все и решил. А насчет суворовского, так я буду уверена в его будущем, если что, а училище закончит, офицером станет, ты еще гордиться им будешь. А теперь давай спать, да в дорогу нам пора собираться.

Дочь решительным шагом направилась к умывальнику, а мать все еще сидела в оцепенении на скамье.
Нина умылась, глянула на мать и,ничего не сказав, пошла в дом.

Марфа осталась сидеть, как сидела, обдумывая произошедшее.
Почувствовав чей то взгляд, подняла глаза и увидела сидящих на своем крыльце Федота и Марью. Оба смотрели в ее сторону. Потом Марья, что-то сказав Федоту, тяжело поднялась и направилась к ней. Подошла, села и, угрюмо нахмурив брови, молчала.

- Когда Федот опять в район то собирается? – спросила Марфа, чтобы хоть как то начать разговор.

- А незачем ему теперь в район, - резко ответила Марья.

- Как так?

- Да так! Опередила нас твоя Нинка, - она выпрямила спину и в упор посмотрела на Марфу.

- Хотели мы Николку на себя записать, хватит ему байстрюком бегать! Валька твоя его бросила, с другим сбежала, а мальцу что же, пропадать теперь! – она перевела дух и продолжила уже спокойнее.
- Думал Федот документ добыть, да соврать не сумел, потребовали твоего согласия. Когда Нинку увидел, обрадовался, думал, что она ему поможет тебя уговорить, а вон оно как вышло-то! - Марья махнула рукой, резко поднялась и быстро пошла к своему дому, где поджидал ее Федот.

- Вон оно как, - пробормотала Марфа, - не было ни гроша, а вдруг алтын! Может, поторопилась Нинка-то? У Федота сыны справные были, да и мальца он любит, все-таки кровинка от сына осталась. Нет, раз про Вальку все всё знают, то уезжать надо, от греха подальше, не ровен час и Николке расскажут. Да и чего уж теперь говорить, дело сделано. - Она поднялась и направилась в дом.

Вечерело. Николка играл во дворе со щенком и, казалось, был полностью поглощен им, дочь забивала ставни, орудуя молотком, как заправский мужик, чему только война не научит, а Марфа складывала свой нехитрый скарб в сенях, чтобы утром ничего не забыть, завтра они уезжают. Выйдя на крыльцо, увидела Федота, стоящего рядом с Ниной и нервно трепавшего свой картуз. Он явно хотел, что-то сказать, но никак не мог начать разговор.

Наконец решившись, тихо произнес:
- Нин, ну чего ты его на лето в город-то потащишь, оставь с нами, не обидим.

И только он закончил фразу, как Николка сорвался с места и вцепился в мать мертвой хваткой.
- Нет! Мама, мамочка, я с тобой, - кричал он, заглядывая ей в лицо просящим взглядом голодного щенка.

Нина присела перед сыном и обняла его:
- Конечно со мной, – и она молча, но твердо посмотрела на Федота.

Тот все понял, понурив голову, развернулся и пошел к своему крыльцу, где стояла Марья, теребя край своего передника. Поняв все без слов, она резко повернулась и пошла в дом.

Вот так закончилась эта полоса жизни Николки. Теперь его ждала дорога в большой город, в котором он будет жить с мамой и бабушкой. И когда его снова судьба приведет сюда, никто не знает.

...