*Стихотворения о Великой Отечественной войне

 » Цукер Борис. Нет, память не хочет меня отпустить

Борис Цукер

***

Нет, память не хочет меня отпустить.
Годиною той огневою
Великой и малой и белой Руси
Стояли сыны под Москвою.

Славянское братство, понятно, навек,
Но были во взводе средь прочих
Казахи, армяне, татары, узбек
И даже еврей – пулемётчик.

И в трудные эти осенние дни,
Теряя последние силы,
Вокруг Дубосеково братья мои
Немецкие танки косили.

Над полем осколков носилась пурга,
Смертей куролесила стая.
Наш взвод останавливал танки врага,
И таял, и таял, и таял…

Возможно, беспамятство душу разъест,
Но эти слова не померкнут:
Нас всех наградили за этот разъезд,
И только меня – не посмертно.
___________________________________

 » Аникеева Ольга. 27 января -день памяти блокадного Ленинграда

Ольга Аникеева
27 января - день памяти блокадного Ленинграда

Мне повезло, я позже родилась,
Не надо мной в осколки небо рвалось,
Когда Земля под взрывами тряслась,
Не я в бомбоубежище кидалась,

Не мне ночами снился тёплый хлеб,
Сводя с ума до судорог голодных,
И не за мной тянулся чёрный след
На том снегу от санок похоронных.

Писала на листочках свой дневник
Не я ручонкой, скованной страданьем,
Где сохранился этот детский крик -
"Все умерли. Одна осталась Таня"

Так почему же, в сытости, тепле
Меня тревожит эта боль чужая
Отдавших жизнь за то, чтоб на Земле
Под этим небом я была - живая?

Какую жертву надо принести,
Какую цену заплатить - не знаю,
Чтоб девочку голодную спасти,
Хоть коркой хлеба удержать у края?

Отсчитывает время метроном,
Он будит мир минутами молчанья.
- Не допусти беды в свой светлый дом,
Не допусти! - я слышу голос Тани...
___________________________________

 » Прокофьев Александр. Огонь и сталь...

Александр Прокофьев

Огонь и сталь
Священные руины Сталинграда,
Кто вам родня?
Мы шире Волги сделали преграду
Из стали и огня;
Из ярости, которая взлетала
Быстрей орлиных стай,
Из ненависти, что сильней металла,
Что пепелила сталь;
Из братства да из дружбы нашей кровной –
Их забывать не след, –
Да из любви к отчизне – столь огромной,
Что ей и меры нет.
___________________________________

 » Пекарин Алексей. 28

АЛЕКСЕЙ ПЕКАРИН «28»

На озимых – серый табор
Куропаток. И ноябрь
Вьюгой скалится.
Недобитые морозом,
С веток падая об оземь,
Разбиваются.
Листья бьются, как посуда,
Снегом кроет их, паскуда,
Белая зима.
Поседевшая от боли,
Замерзает тихо в поле
Прелая земля.

И до прощания со светом –
Два шага без километра,
И дрожит рука.
Чёрной паленой щетиной,
Лапы копоти и дыма
Душат облака.
Нету сил, хочу поддаться,
Оступиться, отоспаться,
И с листвой лежать,
Остаться на века.

Запад ходит по Востоку.
Хладнокровно и жестоко
Наступает, гад.
А между ними мой пехотный
Обескровленный, голодный,
Штурмовой отряд.
И, засоленные потом,
Выползаем на работы
С матом на устах.
То ли ветер в уши свищет,
То ли пуля меня ищет –
Кровь на волосах.

И до прощания со светом –
Два шага без километра,
Как же устоять?
Запад давит нам на глотку,
И по нам прямой наводкой
Начал дожимать.
Но если нам сейчас поддаться,
Где же солнцу подниматься?
Не сорваться! Удержаться!
И дышать…

Выгибает поле спину.
По нему густой лавиной
Расползаются
То ли черви, то ли черти,
То ли родственники смерти
Приближаются.
И сжимая в своих кистях
Жёлтые осколки листьев
И остатки сил,
Мы, молясь вождям и Богу,
Ждём врага в своих берлогах,
Губы прикусив…

А в ослеплённом солнцем детстве,
В тридесятом королевстве –
Руки мамины.
К пацанам торопит лето:
Квас, футбол, в кино билеты…
Кем же стали мы?
Ни имён, ни лиц, ни судеб.
Опадают в зимы люди
С наступлением заснеженной войны.


_________________

 » Донсков Ингвар. Река Бессмертного Полка

Ингвар Донсков
Река Бессмертного Полка

Сегодня - майский день и небо ясно.
Давным-давно закончилась война.
Те, кто погиб - погибли не напрасно.
За мир с лихвой заплачена цена.

За взводом - взвод идёт, за ротой - рота.
Притихшая, но грозная река.
Плывут героев выцветшие фото -
Течёт река Бессмертного Полка.

У слёз моих сегодня - вкус Победы.
Но выжил наш народ и победил.
В строю едином вновь - отцы и деды.
Кто выжил - рядом с тем, кто не дожил.

Течёт река... Я вглядываюсь в фото.
И слёзы мне мешают говорить.
За взводом - взвод идёт. За ротой - рота.
Дань Памяти. А значит - будем жить!
___________________________________

 » Твардовский Александр. Про солдата-сироту

Александр Твардовский

Про солдата-сироту


Нынче речи о Берлине.
Шутки прочь, - подай Берлин.
И давно уж не в помине,
Скажем, древний город Клин.

И на Одере едва ли
Вспомнят даже старики,
Как полгода с бою брали
Населенный пункт Борки.

А под теми под Борками
Каждый камень, каждый кол
На три жизни вдался в память
Нам с солдатом-земляком.

Был земляк не стар, не молод,
На войне с того же дня
И такой же был веселый,
Наподобие меня.

Приходилось парню драпать,
Бодрый дух всегда берег,
Повторял: «Вперед, на запад»,
Продвигаясь на восток.

Между прочим, при отходе,
Как сдавали города,
Больше вроде был он в моде,
Больше славился тогда.

И по странности, бывало,
Одному ему почет,
Так что даже генералы
Были будто бы не в счет.

Срок иной, иные даты.
Разделен издревле труд:
Города сдают солдаты,
Генералы их берут.

В общем, битый, тертый, жженый,
Раной меченный двойной,
В сорок первом окруженный,
По земле он шел родной.

Шел солдат, как шли другие,
В неизвестные края:
«Что там, где она, Россия,
По какой рубеж своя?..»

И в плену семью кидая,
За войной спеша скорей,
Что он думал, не гадаю,
Что он нес в душе своей.

Но какая ни морока,
Правда правдой, ложью ложь.
Отступали мы до срока,
Отступали мы далеко,
Но всегда твердили:
- Врешь!..

И теперь взглянуть на запад
От столицы. Край родной!
Не на шутку был он заперт
За железною стеной.

И до малого селенья
Та из плена сторона
Не по щучьему веленью
Вновь сполна возвращена,

По веленью нашей силы,
Русской, собственной своей.
Ну-ка, где она, Россия,
У каких гремит дверей!

И, навеки сбив охоту
В драку лезть на свой авось,
Враг ее - какой по счету! -
Пал ничком и лапы врозь.

Над какой столицей круто
Взмыл твой флаг, отчизна-мать!
Подождемте до салюта,
Чтобы в точности сказать.

Срок иной, иные даты.
Правда, ноша не легка...
Но продолжим про солдата,
Как сказали, земляка.

Дом родной, жена ли, дети,
Брат, сестра, отец иль мать
У тебя вот есть на свете, -
Есть куда письмо послать.

А у нашего солдата -
Адресатом белый свет.
Кроме радио, ребята,
Близких родственников нет.

На земле всего дороже,
Коль имеешь про запас
То окно, куда ты сможешь
Постучаться в некий час.

На походе за границей,
В чужедальней стороне,
Ах, как бережно хранится
Боль-мечта о том окне!

А у нашего солдата, -
Хоть сейчас войне отбой, -
Ни окошка нет, ни хаты,
Ни хозяйки, хоть женатый,
Ни сынка, а был, ребята, -
Рисовал дома с трубой...

Под Смоленском наступали.
Выпал отдых. Мой земляк
Обратился на привале
К командиру: так и так, -

Отлучиться разрешите,
Дескать, случай дорогой,
Мол, поскольку местный житель,
До двора - подать рукой.

Разрешают в меру срока...
Край известный до куста.
Но глядит - не та дорога,
Местность будто бы не та.

Вот и взгорье, вот и речка,
Глушь, бурьян солдату в рост,
Да на столбике дощечка,
Мол, деревня Красный Мост.

И нашлись, что были живы,
И скажи ему спроста
Все по правде, что служивый -
Достоверный сирота.

У дощечки на развилке,
Сняв пилотку, наш солдат
Постоял, как на могилке,
И пора ему назад.

И, подворье покидая,
За войной спеша скорей,
Что он думал, не гадаю,
Что он нес в душе своей...

Но, бездомный и безродный,
Воротившись в батальон,
Ел солдат свой суп холодный
После всех, и плакал он.

На краю сухой канавы,
С горькой, детской дрожью рта,
Плакал, сидя с ложкой в правой,
С хлебом в левой, - сирота.

Плакал, может быть, о сыне,
О жене, о чем ином,
О себе, что знал: отныне
Плакать некому о нем.

Должен был солдат и в горе
Закусить и отдохнуть,
Потому, друзья, что вскоре
Ждал его далекий путь.

До земли советской края
Шел тот путь в войне, в труде.

А война пошла такая -
Кухни сзади, черт их где!

Позабудешь и про голод
За хорошею войной.
Шутки, что ли, сутки - город,
Двое суток - областной.

Срок иной, пора иная -
Бей, гони, перенимай.
Белоруссия родная,
Украина золотая,
Здравствуй, пели, и прощай.

Позабудешь и про жажду,
Потому что пиво пьет
На войне отнюдь не каждый
Тот, что брал пивной завод.

Так-то с ходу ли, не с ходу,
Соступив с родной земли,
Пограничных речек воду
Мы с боями перешли.

Счет сведен, идет расплата
На свету, начистоту.
Но закончим про солдата,
Про того же сироту.

Где он нынче на поверку.
Может, пал в бою каком,
С мелкой надписью фанерку
Занесло сырым снежком.

Или снова был он ранен,
Отдохнул, как долг велит,
И опять на поле брани
Вместе с нами брал Тильзит?

И, Россию покидая,
За войной спеша скорей,
Что он думал, не гадаю,
Что он нес в душе своей.

Может, здесь еще бездонней
И больней душе живой,
Так ли, нет, - должны мы помнить
О его слезе святой.

Если б ту слезу руками
Из России довелось
На немецкий этот камень
Донести, - прожгла б насквозь»

Счет велик, идет расплата.
И за той большой страдой
Не забудемте, ребята,
Вспомним к счету про солдата,
Что остался сиротой.

Грозен счет, страшна расплата
За мильоны душ и тел.
Уплати - и дело свято,
Но вдобавок за солдата,
Что в войне осиротел.

Далеко ли до Берлина,
Не считай, шагай, смоли, -
Вдвое меньше половины
Той дороги, что от Клина,
От Москвы уже прошли.

День идет за ночью следом,
Подведем штыком черту.
Но и в светлый день победы
Вспомним, братцы, за беседой
Про солдата-сироту...

1945
___________________________________

 » Шаги Антон. Был от дома путь далёк...

АНТОН ШАГИН «БЫЛ ОТ ДОМА ПУТЬ ДАЛЁК…»

Был от дома путь далёк –
Шёл солдат Алёша.
Через речку и лесок,
С непомерной ношей.
Побывал не раз в бою,
Видел смерть в окопах.
В неизведанном краю
Слышал крик и топот.
Выручала и не раз,
И от смерти верной –
Богородица в тот час –
В бой неимоверный.
В жаркий день воды речной,
На троих махорка …
Пал товарищ боевой –
Страшно, больно, горько.
Поредел его отряд
В предвесенних муках,
Миллионами солдат
За детей и внуков.
Жив Алёша, жив пока,
Память наша жива.
С песней вечного полка –
Русского разлива.

(8.05.2022 г.)
_________________

 » Высоцкий Владимир. Чем и как, с каких позиций

Владимир Высоцкий

Чем и как, с каких позиций
Оправдаешь тот поход -
Почему мы от границы
Шли назад, а не вперед -

Может быть, считать маневром,
Мудрой тактикой какой —
Только лучше б в сорок первом
Драться нам не под Москвой…

Но в виски, как в барабаны,
Бьется память, рвется в бой,
Только меньше ноют раны:
Четверть века — срок большой.

Москвичи писали письма,
Что Москвы врагу не взять.
Наконец разобрались мы,
Что назад уже нельзя.

Нашу почту почтальоны
Доставляли через час.
Слишком быстро, лучше б годы
Эти письма шли от нас.

Мы, как женщин, боя ждали,
Врывшись в землю и снега,
И виновных не искали,
Кроме общего врага.

И не находили места —
Ну, скорее, хоть в штыки! —
Отступавшие от Бреста
И — сибирские полки.

Ждали часа, ждали мига
Наступленья — столько дней!..
Чтоб потом писал в книгах:
«Беспримерно по своей... » —

По своей громадной вере,
По желанью отомстить,
По таким своим потерям,
Что ни вспомнить, ни забыть.

Кто остался с похоронной,
Прочитал: «Ваш муж, наш друг... »
Долго будут по вагонам —
Кто без ног, а кто без рук.

Память вечная героям —
Жить в сердцах, спокойно спать…
Только б лучше б под Москвою
Нам тогда не воевать.

… Помогите хоть немного —
Оторвите от жены.
Дай вам бог! Поверишь в бога,
Если это бог войны.

1966
___________________________________

 » Луконин Михаил. Напоминание

Михаил Луконин
Напоминание

Самый светлый,
Самый летний день в году,
самый больший день Земли —
двадцать второго.
Спали дети,
зрели яблоки в саду.
Вспоминаем,
вспоминаем это снова.

В Сталинграде Волга тихая плыла
и баюкала прохладой переплеска.
С увольнительной в кармашке
дня ждала
пограничная пехота возле Бреста.

Спал Матросов.
Спал Гастелло в тишине.
На рыбалку Павлов шёл тропой недолгой.
В Сталинграде мать письмо писала мне
и звала меня домой, манила Волгой.

Талалихин по Тверскому шёл в ту ночь,
у Никитских попрощался —
ночи мало —
с той, которой я ничем не мог помочь
в день,
когда она на улице рыдала.

Вспоминаем эту ночь и в этот час
взрыв,
что солнце погасил в кромешном гуле,
сквозь повязки неумелые сочась,
кровь народа заалела
в том июне.

Шаг за шагом вспоминаем,
день за днём,
взрыв за взрывом,
смерть за смертью,
боль за болью,
год за годом, опалённые огнём,
год за годом, истекающие кровью.

Вспоминаем торжество,
как шли и шли
и Берлин огнём открыли с поворота,
и увидели просторы всей земли,
проходя
сквозь Бранденбургские ворота.

Сами звери поджигали свой рейхстаг,
дым последний очертанья улиц путал,
но Егоров и Кантария наш стяг
водрузили на шатающийся купол.

Вспоминаем всех героев имена,
все победы называем поимённо.
Помнит вечная кремлёвская стена,
как валились к ней фашистские знамёнa.

Нам бы только этот май и вспоминать,
но июнь ещё стоит перед глазами,
если жало начинают поднимать
и охрипшими пророчить голосами.

Мы не просто вспоминаем
день войны,
не для слёз и мемуаров вспоминаем.
Люди мира вспоминать о нём должны.
Мы об этом
всей Земле напоминаем.
___________________________________

 » Аристархов Дмитрий. 22 июня 1941 года

Дмитрий Аристархов

22 июня 1941 года

Пора, застава, время просыпаться,

но спит горнист, не ведая того,

как сладко на рассвете целоваться,

и что за Бугом смерть не спит его.



Не отвечай, твои сомкнулись руки

с другими, их касания нежней.

Ты в этот час плоды другой науки

срываешь, этот час тебе нужней,



чем немцам на исходных за рекою,

чьи танки пьют последний раз бензин.

Она тебе увидится такою,

когда в живых останешься один.



Не шелохнись пока, проснулись птицы

и просятся в открытое окно,

сапёры нервно курят у границы,

но ты не верь, что всё предрешено.



Густых волос разлившееся море

белья скрывает белоснежный брег,

И время держит руку на стартёре,

а после остановится навек.



Теперь проснись, дыханье оживает

в твоей груди, и тихо всё окрест,

и спящий мир пока ещё не знает,

что есть на свете польский город Брест.
___________________________________

 » Долларов Анна. Уходят...

АННА ДОЛГАРЕВА "УХОДЯТ..."

И приходят они из жёлтого невыносимого света,
Открывают тушёнку, стол застилают газетой,
Пьют они под свечами каштанов, под липами молодыми,
Говорят сегодня с живыми, ходят с живыми.

И у молодого зеленоглазого капитана
Голова седая, и падают листья каштана
На его красивые новенькие погоны,
На рукав его формы, новенькой да зелёной.

И давно ему так не пилось, и давно не пелось.
А от водки тепло, и расходится омертвелость,
Он сегодня на день вернулся с войны с друзьями,
Пусть сегодня будет тепло, и сыто, и пьяно.

И подсаживается к ним пацан, молодой, четвёртым,
и неуставные сапоги у него, и форма потёртая,
птицы поют на улице, ездят автомобили.
Говорит: "Возьмите к себе, меня тоже вчера убили".
_________________

 » Дольский Александр. Баллада о без вести пропавшем

АЛЕКСАНДР ДОЛЬСКИЙ «БАЛЛАДА О БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШЕМ»

Меня нашли в четверг на минном поле,
в глазах разбилось небо, как стекло.
И всё, чему меня учили в школе,
в соседнюю воронку утекло.

Друзья мои по роте и по взводу
ушли назад, оставив рубежи,
и похоронная команда на подводу
меня забыла в среду положить.

И я лежал и пушек не пугался,
напуганный до смерти всей войной.
И подошёл ко мне какой-то гансик
и наклонился тихо надо мной.

И обомлел недавний гитлер-югенд,
узнав в моем лице своё лицо,
и удивлённо плакал он, напуган
моей или своей судьбы концом.

О жизни не имея и понятья,
о смерти рассуждая, как старик,
он бормотал молитвы ли, проклятья,
но я не понимал его язык.

И чтоб не видеть глаз моих незрячих,
в земле немецкой мой недавний враг
он закопал меня, немецкий мальчик.
От смерти думал откупиться так.

А через день, когда вернулись наши,
убитый Ганс в обочине лежал.
Мой друг сказал: "Как он похож на Сашу...
Теперь уж не найдёшь его... А жаль."

И я лежу уже десятилетья
в земле чужой, я к этому привык.
И слышу: надо мной играют дети,
но я не понимаю их язык.
_________________

 » Асеев Николай. Надежда

АСЕЕВ НИКОЛАЙ «НАДЕЖДА»

Насилье родит насилье,
И ложь умножает ложь;
Когда нас берут за горло,
Естественно взяться за нож.

Но нож объявлять святыней
И, вглядываясь в лезвие,
Начать находить отныне
Лишь в нем отраженье свое, —

Нет, этого я не сумею,
И этого я не смогу:
От ярости онемею,
Но в ярости не солгу!

Убийство зовет убийство,
Но нечего утверждать,
Что резаться и рубиться —
Великая благодать.

У всех, увлеченных боем,
Надежда горит в любом:
Мы руки от крови отмоем,
И грязь с лица отскребем,

И станем людьми, как прежде,
Не в ярости до кости!
И этой одной надежде
На смертный рубеж вести.

(1941 г.)
_________________

 » Инбер Вера. Трамвай идет на фронт

Вера Инбер

Трамвай идет на фронт

Холодный, цвета стали,
Суровый горизонт —
Трамвай идет к заставе,
Трамвай идет на фронт.
Фанера вместо стекол,
Но это ничего,
И граждане потоком
Вливаются в него.
Немолодой рабочий —
Он едет на завод,
Который дни и ночи
Оружие кует.
Старушку убаюкал
Ритмичный шум колес:
Она танкисту-внуку
Достала папирос.
Беседуя с сестрою
И полковым врачом,
Дружинницы — их трое —
Сидят к плечу плечом.
У пояса граната,
У пояса наган,
Высокий, бородатый —
Похоже, партизан,
Пришел помыться в баньке,
Побыть с семьей своей,
Принес сынишке Саньке
Немецкий шлем-трофей —
И снова в путь-дорогу,
В дремучие снега,
Выслеживать берлогу
Жестокого врага,
Огнем своей винтовки
Вести фа
шистам счет...
Мелькают остановки,
Трамвай на фронт идет.
Везут домохозяйки
Нещедрый свой паек,
Грудной ребенок — в байке
Откинут уголок —
Глядит (ему все ново).
Гляди, не забывай
Крещенья боевого,—
На фронт идет трамвай.
Дитя! Твоя квартира
В обломках. Ты — в бою
За обновленье мира,
За будущность твою.

Ноябрь 1941, Ленинград
___________________________________

 » Фогель Лидия. Мне казалось, я помню всё это

Лидия Фогель

Мне казалось,
я помню всё это:
сорок первый, жаркое лето,
и мальчишек живых, невредимых,
не вернувшихся с фронта, родимых.
Мне казалось,
я помню всё это:
лай собак, заключённых, и гетто,
грязь бараков, надрывные стоны,
и конвейером эшелоны,
и немецкую ругань и хохот,
и стрельбы нескончаемый грохот,
денно - нощно дымящие печи,
обречённых поникшие плечи.
Гололёд.
И замёрзшие трупы.
Хлеб по карточкам.
Изредка крупы.

Без воды, без еды и без света,
от рассвета и вновь до рассвета
чётко помня: ни шагу назад,
выживал, как умел, Ленинград.
И горела Хатынь живою,
повязав всех единой судьбою.
И кричали от ужаса дети,
задыхаясь в объятиях смерти.

Двадцать шесть миллионов погибших.
Двадцать шесть - за пять лет,
не доживших...
и не встретивших день Победы.
И девятого мая деды,
тяжело ступая ногами,
надевают пиджак с орденами,
и идут на парад ветеранов.
День Победы - один во всех странах.
___________________________________