Постоялый двор

Эпилог
Каменистая дорога вскоре сменилась насыпью и трясти экипаж перестало. Мерное ржание лошадей и возница, напевающий что-то под нос убаюкивали лучше всякой колыбельной. Не знаю сколько прошло времени, когда на горизонте наконец-то показался замок. Юго-запад Англии скорее напоминал иллюстрацию к любовному роману. Равнинные, словно застланные ковром поля, сменялись небольшими оврагами и скалистым участками. Вересковые пустоши (видимо подарок от шотландских берегов) чередовались с абсолютно безжизненными, выжженными солнцем песчаными островками.
Дорога, петляя и извиваясь над обрывом у самой кромки воды, недовольно отзывалась мелкой щебенкой под колесами экипажа, а иногда откровенно злилась, сбрасывая камни с обрыва.
- Долго еще? - нетерпеливый вопрос отвлек возницу.
- Еще пару миль, Ваша светлость. Тут спешить нельзя. Сами понимаете.
Откинувшись на спинку сиденья, я прикрыл глаза, прислушиваясь в шуму волн и стуку собственного сердца. Чем ближе был я к намеченной цели, тем отчетливее слышал, как оно разгоняется в предвкушении. Или триумф или провал. Третьего было не дано.

- Ваша светлость! - всплеснув руками, негритянка средних лет. Выскочила из ворот навстречу подъезжающему экипажу.
Обняв меня как родного за плечи, женщина прослезилась и шмыгнула носом.
- Такое горе, - запричитала, снова обнимая. - не дожил Ваш дядюшка. Пару дней не дожил. Горе, какое горе. Добрейшей души был человек.

Год спустя
- Ваша светлость, - вот перо и чернила как вы и просили, - в кабинет протиснулся слуга, оставляя на столе чернильницу.
- Спасибо, Джеймс. Ступай.
Уже год как я жил новой жизнью. Судьбе было угодно, чтобы тот несчастный юноша, забрел в игорный дом. Судьбе было угодно столкнуть меня лоб в лоб с Алексом, которого я не видел казалось уже целую вечность. Сегодня завершилась моя очередная поездка в Лондон, но она изменила все. Дело изначально было лишь прихотью. Однако я не мог себе отказать в такой малости. Наверное то, что никогда не пришло бы в голову Кристиану Блэку с абсолютной легкостью приходило на ум Кристоферу Уильяму Гавестону, графу Корнуоллу.
Поэтому всего неделю назад дождливым вечером перед отъездом в Лондон, перо скребло по бумаге, и буквы ровной строкой ложились на лист.
Дорогой друг, если ты читаешь это письмо, значит я все еще жив и голова моя по-прежнему на плечах. Богатство пьянит, но и благоразумие вкупе с осмотрительностью все больше овладевают мною. Наверное в прошлой жизни я был скрягой, Алекс. Но все же есть вещи, которые мне хочется сделать, несмотря на призыв мозга быть более рассудительным.
В этой посылке то, что принадлежит тебе, а, точнее, то, что позволит в полной мере распорядиться "оригиналом".
Кристофер Уильям Гавестон, граф Корнуолл.
Я положил письмо в конверт и капнув расплавленного сургуча, поставил оттиск с величественным львом на гербе.

Затем взял еще один лист и дописал пару строк:
Да, забыл сказать. Я все же не удержался от соблазна. Мне кажется, что шейные платки - это отличное изобретение человечества. Особенно, когда есть чем их украсить.
С наилучшими пожеланиями,
Крис.
Записку положил на дно коробки, сверху был аккуратно уложен футляр с колье, которе графиня Сэдли все же продала, после долгих уговоров и басен. Я долго рассказал, что моя будущая невеста не желает и слышать о замужестве, если ее шейку не будет украшать подобное великолепие, а продолжение рода Корнуоллов под угрозой (ибо никакую другую жену я не хочу и влюблен до беспамятства). Графиня Сэдли сдалась под натиском аргументов и за приличную сумму рассталась с украшением.
Запечатал все должным образом и передав письмо посыльному.

Утро встречало солнцем и обещало отличный день. Я неспеша прогуливался по галерее. Зеркало во весь рост привлекло мое внимание. Подошел ближе, рассматривая себя с ног до головы:
- С днем рождения, Крис, - прошептал я, вспоминая. Поправляя платок, нечаянно уколол булавкой палец. Машинально приложил его к губам и тихо улыбнулся.
____________________
Граф Корнуолл, ранее никому не известный "плебей из трущоб", будет еще долго действовать на нервы одному молодому мужчине так и не поборов желание утонуть в глазах цвета неба.
Все-таки безбашенный характер не улетучивается даже с ростом благосостояния.
И разве в деньгах счастье?
_________________

Без тебя моя жизнь – зал ожидания.

Год спустя
*под музыку Чезаре Пуни, Па де катр. Cesare Pugni, Pas de Quatre.

Мы разъехались с постоялого двора, как только просохли дороги. Так случилось, что если я и пересекался с Кавендишем, с леди Сэдли и Элен я не встречался больше ни разу.
Стоит ли говорить, что когда в сменившейся фигуре па де катр я подал руку Джоанне, я был и рад, и удивлен встрече одновременно.
- Леди Сэдли, - моя открытая улыбка в ответ на внимательный взгляд голубых глаз.
- Граф Норфолк, - она успевает ответить прежде, чем уходит мне за спину, но вот я снова перехватываю графиню, удержав ее за талию.
- Патти блистает в этом сезоне. Как вы находите?
- Талант подобный не граненному ...гранату, - леди опускает взгляд и оставляет меня с этим в переходе к другому партнеру.
Пара шагов вальса с новой партнершей, которой я успеваю улыбнуться и заметить, как покрывается пятнами румянца тонкая шея. И вот желанная леди Сэдли снова в моих руках.
- День выдался на редкость солнечным. Вы успели насладиться, граф? - леди Сэдли решила остаться в рамках тем для дебютанток. Одно "но": сегодня десять часов шел дождь, и лишь на пять минут выглянуло солнце, что Джоанне было доподлинно известно. При том, что я совершил по отношению к ее семье, я не мог не улыбаться этой леди, слишком дерзкая, слишком умна и слишком свободна теперь, после смерти мужа.
- Смею думать, что в Яблоневом саду в Норридже я бы получил от этого дня большее удовольствие. Но увы и ах, его у меня отсудили...некие Сэдли, - горе мое было непритворным. - Надеюсь, вы счастливы не знать этих людей, графиня.
Я понимал, что Джоанна догадалась. Но так же она знала, что этими землями цена за драгоценность выплачена сполна. Только наказать меня за проказу все же было надо.
– Я счастлива не знать их, граф, но если Вы хотите, могу познакомиться, хотя… – шаг, поворот, улыбка, – я большую часть времени живу в Лондоне, а зимой уезжаю на воды в Бат, мне скучно в загородном доме. А с каких пор Вы находите жизнь в деревне привлекательной?
- С годами, леди Сэдли, я становлюсь на путь аскезы, - судя по тому, какой улыбкой она награждает меня в ответ, мне ничуть не верят. Поддерживаю тонкую ладонь в кружевной перчатке, едва касаясь талии другой рукой. Легкость, с которой она идет в танце и то, как откровенно я этим любуюсь, еще припомнят нам завтра в колонке сплетен.
– И совсем не интересуетесь светской жизнью? А как же фамильные …ценности, – это слово произносится после четко выдержанной паузы. – Вам не простят, если род Норфолков прервется на некоем Александре.
За год ничего не изменилось, вопрос о дате моей женитьбы стоит перед Лондонским обществом так же остро. Но не для Джоанны...
- Сегодня тот день, когда я вновь смог назвать одну из фамильных ценностей своей по праву, - едва заметный наклон головы в знак благодарности Джоанне за то, что она согласилась расстаться с колье, с правом на него в большей степени, чем с самой копией... благодарность за молчание о том, что, я уверен, она давно поняла. - Боюсь, я совершил иное, что непростительно графу Норфолку.
- На вас невозможно таить обиды, граф, забудьте, - святой Георг, эта женщина слишком легко отпускает мужчинам их грехи. - Так этому событию мы обязаны честью видеть вас в Лондоне - возвращение того, что дорого вашему сердцу?
- Именно так, - ответил я леди Сэдли, не скрываясь и ловко уводя ее от смены фигуры, чтобы оставить завершение танца за собой. Тот, кто дорог моему сердцу, был здесь.
- Я рада, граф, - в голосе графини было спокойное удовлетворение, неужели Джоанна успела за те несколько дней на постоялом дворе понять так много.

- Не казните Бриджертона, графиня, - проводив ее к месту после танца и легко касаясь губами руки. - Вы слишком очаровательны, чтобы быть такой жестокой.
Улыбнувшись напоследок леди Сэдли, светлые глаза которой еще успели метнуть в меня пару крошечных молний, я с трудом сдерживаясь от того, чтобы перейти на бег, отправился на поиски того, ради кого и прибыл в Лондон.

Он стоял у одной из колонн, сминая в руке перчатки. Идеальная выправка, холодный взгляд зеленых глаз - Кристофер Уильям Гавестон, граф Корнуолл, год спустя никто не узнал бы в нем мальчишку-жулика. Только почему же твои тонкие пальцы мнут шелк перчаток так нервно?

Какой я неловкий, чуть не сбил графа с ног, секунда холодной ярости в зеленых глазах, сменяющаяся радостью, которую нельзя подделать и невозможно скрыть. Всего мгновение, пока он не приходит в себе и его взгляд не становится таким же холодным, как и прежде.
- Граф Норфолк.
- Граф Корнуолл, - поклоны меня смешат, потому что напоминают начало танца с Джоанной.
- Рад встрече, вы давно не были в Лондоне.
- Я имею намерение бывать здесь чаще, - взгляд ему в глаза. - Как можно чаще.
Раскланяться и разойтись.
Когда я направляюсь к выходу из бальной залы велеть подать карету, в моих руках булавка с короной, минуту назад украшавшая шейный платок графа Корнуолла. И я уверен, что за ней придут.

- С днем рождения, Крис, - притягивая его к себе за затылок, когда дворецкий закроет за ним дверь моей гостиной той же ночью.

Александр Эдвард Моубрей, граф Норфолк, так и не одумается, и как и предрекала леди Сэдли, прервет род Норфолков на "неком Александре", будучи еще достаточно молодым.

После гибели Норфолка Кровь Герцога среди выморочного имущества вновь вернется к Короне.

Два года спустя кровавое свечение гранатовых капель оттенит светлое лицо герцогини Кентской, в девичестве Шеффилд, прозванной в народе Ведьмой из Ланкашира.
_________________

Два года спустя

Я дописывал письмо своему поверенному, когда явился Стивенс.
- Милорд, ваш экипаж подан. Будут еще указания? - Дворецкий замер в ожидании.
- Благодарю, Стивенс. Пошлите Сару к миледи, пусть она поможет ей одеть малютку.
Я сложил листок вчетверо, заклеил, подписал адрес и наклеил марку. Надеюсь, письмо дойдет до адресата быстро.
Элинор появилась в дверях с сияющей улыбкой на лице.
- Дорогая, - я подошел и взял ее за руку. – Ты выглядишь очаровательно!
Элинор отступила чуть в сторону и Артур, спрятавшийся за матерью, тут же потянулся ко мне:
- На ручки!
Я подхватил мальчика:
- Мой маленький лорд, - я потрепал его по пухлой щечке, - вы изволите ехать в экипаже или останетесь дома?
- Хочу ехать, - Артур дернул меня за волосы.
- Сдается мне, что Артуру гораздо больше хочется проехаться у папы на плечах, хотя бы до экипажа - заметила жена. - Так лучше видно. Но, Джеймс, не вздумай брать его в седло. Еще рано.
- Конечно, милая. Как только Артур подрастет, я подарю ему жеребенка моей Дарлинг. Артур будет превосходным наездником!
Я посадил хохочущего малыша на плечи и обратился к Элинор:
- Идемте вниз, нам пора ехать. Не будем заставлять ждать нас, иначе мой отец будет читать нотации весь вечер. И я очень надеюсь, миледи, что мой драгоценный тесть не опоздает к ужину.
- Как только твой отец увидит Артура, он забудет про все нотации, и вместо ужина будет играть с внуком «в лошадку» - рассмеялась Элинор. - А мой отец явится на полчаса раньше, чтобы напомнить, что один наследник - это мало, и обязательно нужен второй.
Интересно, что он скажет, если вместо мальчика будет девочка?
- Он скажет, что нам нужно чаще и точнее «играть в лошадку», дорогая, - шепнул я ей и помог сесть в карету.
Артур с воплем сел на колени к матери и успокоился только тогда, когда Элинор дала ему любимую игрушку.
- Пошел, - крикнул я кучеру и откинулся на сиденье.

Я смотрел на жену и сына, и думал о том, сколь часто мы совершаем в жизни ошибки, навязанные нам общественным мнением. Еще несколько лет назад я был уверен, что брак – самое скучное занятие на свете, а тот, кто утверждает, что любит свою жену, просто болван. И словно в отместку за подобные мысли судьба подарила мне Элинор, которую я люблю всем сердцем, всей душой. Она просто ангел! Что, если бы не встретились тогда на Постоялом дворе и не объяснились? Боюсь, я просто потерял бы ее. Глядя на чудесного малыша, которого Элинор подарила мне, я благодарю Господа.
Моя обожаемая жена оказалась не только хороша собой, но и умна, что не так часто встретишь среди женщин нашего круга.
Я смотрел на то, как она играет с Артуром, и мечтал, что в один прекрасный день она подарит мне очаровательную дочурку. Мы назовем ее Агнесса.

Некоторое время после встречи на Постоялом дворе
Ничего не предвещало беды...

В тишине леса слышится только весёлая трель птицы, шум листвы в кронах деревьев и шуршание ёжика, нашедшего прошлогодний жёлудь и спешащего домой. Солнце пробивается лучами, затрагивая белку, что вылезла из дупла. Спокойствие и умиротворение царят здесь. Ничто не может нарушить гармонию природы. Ничто и никто, кроме меня. Тетива натянута до предела, глаз прищурен, мягко отпускаю стрелу и та со свистом пролетает сквозь листву и впивается с характерным звуком в дерево. За ней летит вторая, потом третья, четвёртая... На дереве виден отчётливо рисунок - стрелы образовали сердце. Над которым из дупла показывается голова белки и в меня летят жёлуди и орехи.
- Ай!
Орех попадает прямо в лоб. Наверняка будет шишка. В разум вбиваются грозные голоса мамы и папы. Меня ищут. Я закрыл ментальную связь, но, видимо, орех сделал не только шишку, но и трещину в блоке. Сегодня мне должны представить невесту. А я прячусь в лесу и думаю над тем, как избежать печальной участи, то бишь, женитьбы на незнакомой мне принцессе. И как украсть Анкалимэ, жениться втайне на ней и сбежать в другое измерение. Ибо в этом найдут.
Стараюсь заглушить голоса в голове, игнорирую причитания матери и угрозы отца. Бреду к озеру, останавливаюсь на берегу и смотрю на хмурое отражение. Жаль, что Фэр далеко... В разум ударяет крик.
- Мелкий!
От неожиданности дёргаюсь, земля под ногами скользит и я падаю в озеро, по пути оглашая криком притихший лес. Еле выбираюсь из мутного озера, с кувшинкой на голове, водорослями на ушах и тиной везде. Не знаю, удивляться ли. Поднимаю голову, с берега на меня сердито смотрит белка. В лапе зажат орех.
- Не дури.
Белка прищуривает глаз, словно целясь, и запускает орех. Уворачиваюсь и показываю белке язык. Сам не понимаю, откуда у неё берётся второй орех и язык обжигает боль. Нет, ну это уже слишком! Решаю погнаться за ненормальной белкой, но в разум врывается голос Фэр.
- Иди домой! Быстро!
Звучит грозно. Напрягаюсь. Фэр бы меня домой не отправляла, зная о моём нежелании знакомиться с невестой. Что-то наверняка случилось.
В мгновение ока оказываюсь в замке. Прямо в тронном зале. Среди толпы народа. Представляя собой весьма живописное зрелище - с кувшинкой на голове, мокрый, распространяя вокруг себя стойкий аромат болота. Видя оторопь на лице отца, думаю, узнал ли меня родитель. По сердито нахмуренным бровям вижу, что узнал. Принимаю надменный вид, подобающий принцу и, склонив голову перед королём и королевой, царственным голосом изрекаю.
- Случилось что-то?
Увидев сжавшийся кулак отца и успокаивающую его ладонь матери, понимаю, что никакой беды и в помине нет, а я попал в ловушку. Неужели Фэр заодно с ними? Не поверю. Что-то здесь не так. Отец, совладав со своей яростью, нарушает тишину, образовавшуюся после моего великолепного появления.
- Руанадольф. - Ой, не к добру это, когда меня настоящим именем называют. - Разреши представить тебе твою невесту. Она ждёт тебя уже...хм...некоторое время.
Мне хочется биться головой об стену. Попался. Тряхнул головой, на пол упала кувшинка. Поднимаю.
- Так я для неё цветок, вот, искал.
В мозгу уже созревает план: надо выиграть время, поэтому нужно протянуть кувшинку невесте, спокойно сказать, что надо переодеться и лететь за Анкалимэ. Потом к сестре, она поможет скрыться. Вдруг справа слышу голос, что снится мне уже столько лет, а последние дни более всего.
- Рудольф.
Оборачиваюсь и выдыхаю.
- Анкалимэ

Улыбается, озаряя этой улыбкой мрачный зал. Не могу отвести взгляд, словно заколдованный.
- Ты, как всегда. - Смеётся.
- Что ты здесь делаешь?
- Меня привезли родители. Я не знала, куда еду и зачем. И очень рада, что сюда.
И только я открыл рот, чтобы спросить, убежит ли она со мной, отец продолжает свою речь.
- Анкалимэ, принцесса Нуменора. Вы уже знаете друг друга, поэтому вам легче будет начать супружескую жизнь. Свадьба состоится через три лунных дня.
Мы стояли и смотрели друг на друга, не веря в происходящее. Вот оно - счастье. Его невозможно передать словами.

Через три лунных дня мы стояли с Анкалимэ в главном зале и произносили клятвы. Вокруг было множество эльфийского народу, также прилетели пикси, дриады и другие народцы. Свадьба была роскошной, все остались довольны, а особенно мы с Анкалимэ. Кто бы мог подумать, что, несмотря на все происшествия, я оказался самым везучим фейри во Вселенной и во всех измерениях!

P.S. Фэр, Профессор Магнусен и попаданец, которого специально доставили к нам, и ещё несколько знакомых тоже гуляли на свадьбе. Специально для сестры из Постоялого двора была доставлена бочка виски и шашлык. Для Профессора и Килиана - раки и ромашковый чай.
P.P.S. А через некоторое время моя любимая сестра стала хорошим учителем для наших с Анкалимэ детей. *коварный смех за кадром*

Привидением быть плохо и чрезвычааайно утомительно. Да.

Летай повсюду, пакости делай, а тебе никто "спасибо" даже не скажет. А я можно сказать, устаю! Выматываюсь! Мне отпуск нужен!

А еще дороги просохли и все гости разъехались.
Я сидел на крыше и тоскливым взором провожал отъезжающие кареты. Мне было так грустно - я ведь не успел со всеми познакомиться.
Нельзя сказать, что меня волновала судьба этих людей (и почти людей), но тот факт, что теперь следующие жертвы будут неизвестно когда, меня печалил.
Поэтому ночью, когда последний путник покинул наш гостеприимный дом, я ушел в лес и провылся там беззубым волком.

Остались мы в дружной компании изверга-хозяина и двух милых девушек. И это, скажу я вам, был просто ад первые дни.

Делать ничего не моги, безобразничать нельзя - любая гадость для хозяина оборачивается дополнительной работой для милашек.
Поэтому я просто скромно разливал озера крови из тумана, вывешивал дохлых крыс прозрачной наружности и щекотал мужские пятки по ночам. Когда бородач уезжал, я, нацепив передник, помогал Мери по хозяйству чем мог и рассказывал истории.

А потом министерство не выдержало моих прошений-вонючек и переправило меня в другое место.

И вот, все как я мечтал! Моя любимая Франция, бонжур!

Правда, по началу я не был особо рад. Постоянно над моей головой пели, танцевали. В ходе одной из вылазок на свет Божий, я узнал что это театр Оперы в Париже.

И вот тут-то я разверну свою деятельность, о которой позже напишет Леру в своем романе...
_________________

Пора прощаться нам, друзья:
Окошко низкое в рассветной позолоте.
Неся нас в разные края,
Рванутся тройки, словно лайнеры на взлете.
Похмелье карточной игры,
Тоска дорожная, да будочник-калека...
Ах, постоялые дворы –
Аэропорты девятнадцатого века! (с)



Когда дождь, наконец, кончился, и дорога просохла настолько, что можно было ехать, на почтовую станцию прискакал взмыленный всадник, и его счастье, что он меня застал, потому что в противном случает, неизвестно, где бы ему пришлось меня искать, а леди Спенсер, моя бабушка, дама своенравная и неповиновения не прощает.
Так вот этот парень привез письмо от леди Спенсер, что она чувствует себя вполне хорошо, и нечего мне гнать лошадей в поместье, а стоит приготовить лондонский дом к ее приезду, она желает быть в столице во время сезона.
Это облегчило мою задачу, хотя я, впрочем, все равно уже выбрал между бабушкой и двумя молодыми дамами и приказал карету подавать до Лондона, но так у меня еще и совесть спокойна.
Проводив леди Сэдли и ее подругу до Лондона, я отправился к себе выполнять указания вдовствующей графини. А потом весь сезон был паинькой, сопровождая леди Аделаиду Спенсер на балы и увеселения, даже несколько раз посетил Олмак и дважды был в Вокс-холле.
Лето мы провели на водах в Бате, и я даже нашел весьма прелестной провинциальную атмосферу этого городка и общество милых вдовушек, посещающих курорт.

Следующий сезон леди Аделаида снова намерена была провести в Лондона, и я опять составил ей компанию на балах и раутах, пресекая все ее матримониальные планы в отношении моей персоны.
Иногда я вспоминал, особенно в дождь, встречу на Постоялом дворе. Периодически сталкиваясь с Норфолком и его приятелем Корнуоллом в Уайтс, мы расписывали пулечку, порой существенно облегчая собственные карманы, и в меру накачивались бренди.
Сент-Клер, видимо счастливо женатый, на нашем пути не попадался – да и зачем доброму мужу приют холостяков.
Леди Сэдли отражала атаки желавших покорить ее сердце и состояние кавалеров, но мой приятель Джолион Бриджертон был весьма настойчив, и что-то мне подсказывало, что графиня имеет намерение сдаться на милость победителя, и возможно, в конце этого сезона нас ждет торжество в церкви святого Георга, а может, баррикада продержится и до следующего сезона.
На недавнем балу у герцогини Глостер я встретил и мисс Элен и даже танцевал с ней па де катр, с интересом наблюдая на противоположной стороне залы Норфолка в паре с Джоанной.
После танца я проводил леди к ее тетушке, и она надолго отвлекла мое внимание, расспрашивая о новостях в поместье и здоровье леди Аделаиды, которая на этот бал не прибыла, сказавшись больной. Хотя, мнится мне – дело в ее давней ревности к леди Глостер, ну да, Бог им судья.
За ужином, куда я имел честь сопровождать леди Сэдли, она сообщила по мне по секрету, что рассталась с «Кровью Герцога» и ничуть не жалеет о потере фамильной драгоценности, поскольку всегда считала, что семья Сэдли владела ею не по праву. Я догадывался, кому была уступлена вещь, но не стал говорить об этом вслух.

Сезон кончается, и куда приведет меня судьба дальше – Бог весть, и его адепт – в моем случае леди Аделаида и ее нерушимая настойчивость женить любимого внука.
Надеюсь, в ближайшие лет пять ей это не удастся…
_________________