Виктория В:
03.11.19 12:15
Леди, приветствую!
Нефер Митанни писал(а):Но всё же такие условия содержания (в сравнении с более поздним временем и тем более - в сравнении с тюрьмами ГУЛАГа) были несравнимо мягкими.
Нефер, эти "мягкие" условия были вызваны во-первых горячим сочувствием к декабристам многих гражданских и военных лиц, а во-вторых тем, что они сами, а также их влиятельные родственники, упорно боролись с произволом, а не милосердием Николая Первого. Из статьи "Декабристы в тюрьмах Сибири":
"Отношение местной администрации к первым декабристам- каторжанам вызвало доносы в Петербург, настроение которого, как видно из приведенного текста инструкции, было совсем иное.
Начались следствия и суд о послаблениях декабристам: снявший кандалы с каторжан Горлов был предан суду и признан подлежащим устранению от должности по неблагонадежности.
На Нерчинской каторге пересланные сюда восемь декабристов были помещены в Благодатском руднике. Жена декабриста Волконского — Мария Волконская — писала, что тюрьма здесь была расположена в избе, у подножья горы. В избе было два отделения с холодными сенями между ними. В одном из отделений помещались уголовные. В другом, где стояла большая русская печь, были устроены вдоль стены конуры, или клетки, размером 3 аршина длины на 2 ширины. В одной из них помещались Волконский, Трубецкой и Оболенский. Нары последнего были устроены под нарами одного из двух первых. О чистоте и состоянии воздуха и о наличии света в таком помещении говорить не приходится.
По воспоминаниям Оболенского, относящимся к этому же времени, Давыдов и Якубович занимали каждый особые чуланы, а Муравьев и братья Борисовы были устроены в той же комнате за дощатой перегородкой вместе, втроем. Впрочем жилищные условия декабристов в Благодатском менялись, и некоторые из них временами жили на частных квартирах *.
Работа декабристов, как и других каторжан, проходила в рудниках и состояла в добыче руды и в переносе добытой руды на носилках на расстояние шагов в двести. Приходилось носить по 30 носилок в день с кладью по 5 пудов, и не все декабристы оказались в силах выполнять задания.
Каторжный труд начался с работ под землей. Оболенский вспоминал, что приходилось спускаться под землю сажен на 70 глубины, проходить версты полторы с согнутой спиной, а работать, нередко стоя на коленях, молотом фунтов в 15 и более. Размер выработки руды для декабристов не был определен. Уголовные помогали им безвозмездно, выбивая за 10 минут то, на что декабристы употребляли по часу. Предписанное инструкцией разобщение декабристов на работах не соблюдалось строго. Позднее декабристов начали употреблять и на указанную выше переноску руды, а может быть, и на ее разборку. Эта работа казалась им труднее, она носила урочный характер и продолжалась вдвое дольше подземной. Под землей декабристы менее чувствовали на
себе тягость надзора. Отношение начальника рудника Бурмашева вначале было грубым, и он говорил о декабристах, что мог бы «вывести их в полгода из строя». Но если декабристы первые, ввели в политической тюрьме перестукивание как средство сношения между собой (в Петропавловской крепости), то им же первым принадлежит честь применения тюремных голодовок как средство борьбы с произволом и с тягостями царского тюремного режима. Первая в России коллективная тюремная голодовка протеста была начата декабристами, когда начальник рудников лишил их свечей и права общего обеда. Голодовка длилась два дня. Попытка начальника рудника представить ее как бунт в расчете на возможность перепороть бунтовщиков не удалась, и первая голодовка закончилась полной победой заключенных.
Положение декабристов на Благодатском руднике было бы еще хуже, если бы сюда не приехали к двум из них (Волконскому и Трубецкому) жены. Они способствовали смягчению отношения’ тюремного начальства, улучшили питание декабристов, санитарные условия их пребывания в тюрьме и своей помощью уголовным каторжанам содействовали хорошему отношению последних к политическим".
uljascha писал(а):Вита, давай не будем засорять тему автора, но про Ивашову я читала не только у Завалишина.
Ульяша, насколько я поняла, инфа о "купленной" невесте пошла от Завалишина, другие подхватили его слова. На деле же вовсе не мать Ивашева хлопотала о браке, а мать Камиллы Ле-Дантю. Сохранилось ее письмо, где она писала Ивашевым: : «Я предлагаю Ивашевым приёмную дочь с благородной, чистой и любящей душой. Я сумела бы даже от лучшего друга скрыть тайну дочери, если бы можно было заподозрить, что я добиваюсь положения или богатства. Но она хочет лишь разделить его (Василия Петровича) оковы, утереть его слезы и, не краснея за дочерние чувства, я могла бы говорить о них, если бы знала о них раньше».
...
Нефер Митанни:
03.11.19 12:47
» Важная информация от автора.О любви...
Dione писал(а):Получается, что Анна идет по дороге Марии Волконской, которая родила сына сразу после 14 декабря или около того, и оставила его ради поездки в Сибирь? Она и есть прототип Анны?
uljascha писал(а):
Dione писал(а):Она и есть прототип Анны?
Лера, я не автор, но могу только сказать, что Мария Волконская мужа не любила, равно как и он ее, там все было непросто и в ее браке, и в ее отъезде (ее родственники хотели оформить опекунство, чтобы получить деньги, а она отдала опекунство сестрам Волконского), и в жизни там.
Dione писал(а):
Из всех декабристок наверно только Полина и любила своего ммм... декабриста
Тем не менее мы идем пока что по канве Волконской, надеюсь в нашем случае малыш выживет
У моей героини прототипа нет
Я изначально не ставила перед собой задачу написать о ком-то конкретно. Мои Сергей и Анна - чисто художественные персонажи. Но помещая их в эпоху, в конкретные исторические условия, конечно же я вольно или нет, придала их судьбам детали реальных людских судеб. Поэтому, да, Анна моя, как Мария Волконская, оставляет сына и отправится за мужем в Сибирь. Но ещё раз подчеркну: Анна - не Мария!
А теперь о любви
Жёнам декабристов был предложен страшный выбор: муж – или дети. Брать с собой детей в Сибирь запрещалось. Это был намеренный указ императора - удерживая жён детьми, он обрекал декабристов в Сибири на моральный упадок. И император был прав, как мы видели выше из приведённых цитат. Мужчины действительно разлагались морально. Хотя, конечно, не все!
Но император недооценил российских женщин! Именно российских (не только русские были среди них!). А мне кажется, император недооценил силу любви и чувство супружеского долга (стоя перед алтарём, дамы клялись не ради красивых слов! Они искренне давали клятву верности мужу и свято её исполнили). И вот я задаю себе вопрос - они из обеспеченных семей, у них дети (!), им вполне можно и естественно не поехать в непонятную, далёкую, страшную Сибирь, откуда возврата, скорее всего не будет ибо 20 лет - это целая жизнь!), однако они всё равно едут за мужьями, многие оставляют детей при этом - почему? Неужели едут в дыру за нелюбимым? Да не может такого быть! Не верю, что за нелюбимым можно поехать в неизвестность! Ну пусть (допускаю) Камилу "купили", но другие! Другие ведь ехали сами!
Мне кажется, они любили.
При этом поехали не все! Но опять же не потому что не любили, а из-за обстоятельств.
Владимир Иванович Штейнгель был человек глубоко семейный и детный. В молодости, окончив морской кадетский корпус, он был отправлен исследовать Забайкалье. В 1809 году он попал в Кяхту на китайской границе – и влюбился в дочку директора Кяхтинской таможни, Пелагею.Влюбился, женился, и не расставался с ней до самого 1826 года, пока не был арестован. У них было 8 детей (и несколько еще умерло во младенчестве).И еще только что родившийся сын Ростислав оставался в Москве, к моменту ареста отца ему было всего 7 месяцев. И вот Пелагея воспользовалась правом жен государственных преступников на развод. После долгих лет совместной жизни и с восьмерыми детьми на руках. Не поехала за мужем в Сибирь, а вот прямо-таки взяла и развелась.
У Пелагии Штейнгель 8 человек детей: дочери на выданье, сыновья в корпусе, младшенький на руках. Оставить их некому.Она точно любила мужа, и выходила за него по любви, и провожала его на каторгу в слезах, а он, уезжая, крикнул ей: «Не скорбите!, я теперь вещь, могут меня перекладывать, куда хотят; могут колотить даже, но помните, что самого апостола Павла трижды били палками, а мы ему молимся».
Из всей переписки сохранилось одно письмо к ней, сороковых годов. И он обращается к ней как к любимой жене, спрашивает о детях и родственниках. При этом (!) в Сибири заводит себе жену гражданскую! А после амнистии Штейнгель просит двух вещей – вернуть ему медаль в память 1812 года и аннулировать развод с женой.
Вот так – возвращается к законной и остаток жизни доживает вместе с ней. Значит, раз она его приняла, простила! А если простила, значит, любила!
Тем, кто приехал в Сибирь пришлось оставить своих детей. Младенца оставляет Мария Волконская – и никогда больше его не увидит, он вскоре умрет. Маленького сына оставляет А. Розен (тут повезет, они еще встретятся). Двоих сыновей оставляет Наталья Фонвизина (и не увидит больше никогда, они умрут, не дождавшись возвращения родителей). Шестерых оставляет Александра Давыдова (но это вообще уникальная семья – их много, они все поддерживают переписку – и оставшиеся в России дети, и подрастающие в Сибири, и потом все перезнакомятся и подружатся). Юшневская остается в России до тех пор, пока не пристроит замуж дочь.
Короче говоря, на самом деле вся эта история – очень страшная.И я уверена - они любили! Раз ехали в страшные условия, бросая детей, свою привычную комфортную жизнь. Ехали в неизвестность, одни тысячи вёрст, рискуя сгинуть в пути.
...
Нефер Митанни:
03.11.19 12:49
Ledi Ixss писал(а):Нифер, спасибо за главу! Очень рада продолжению романа. Мне кажется, Людмила Кожевникова очень подходит под описание гувернантки. Голосую за нее!
Ledi Ixss!
Спасибо за отклик!
Если есть другие кандидатки на образ Эмилии Карловны, смело предлагайте! Мне хочется, чтобы был выбор
...
Нефер Митанни:
03.11.19 12:51
Виктория В писал(а):Леди, приветствую!
Нефер Митанни писал(а):Но всё же такие условия содержания (в сравнении с более поздним временем и тем более - в сравнении с тюрьмами ГУЛАГа) были несравнимо мягкими.
Нефер, эти "мягкие" условия были вызваны во-первых горячим сочувствием к декабристам многих гражданских и военных лиц, а во-вторых тем, что они сами, а также их влиятельные родственники, упорно боролись с произволом, а не милосердием Николая Первого.
Да, с этим я согласна!
...
Dione:
03.11.19 13:30
Нефер, многие, в тч Волконская, не планировали оставаться в Сибири, они ехали на год, планируя вернуться, это в письмах ее есть, кстати, но оказалось, что вернуться невозможно. Никто не ожидал тех условий, которые они получили, ехали с деньгами (которые отобрали), и многие не навсегда, они планировали вернуться обратно. Так что подвиг был совсем не тот, так получилось.
Волконская и Трубецкая мужей не любили, у Волконской отношения с мужем не складывались ни в столице, ни в Сибири, и, похоже, любила она совсем другого. Поэтому все не так красиво и однозначно.
Думаю, что потерять лицо, развернувшись в Иркутске, когда стало все понятно, было большей трагедией, чем подписать предложенные документы.
Опять же никакого выбора им предложено не было. Был однозначный запрет на выезд в Сибирь, развод, и получить разрешение на поездку было весьма проблематично.
...
Виктория В:
03.11.19 18:10
Dione писал(а):Нефер, многие, в тч Волконская, не планировали оставаться в Сибири, они ехали на год, планируя вернуться, это в письмах ее есть, кстати, но оказалось, что вернуться невозможно.
Лера, генерал Николай Раевский был против решения дочери ехать в Сибирь, поэтому Марии Волконской приходилось всячески изворачиваться, чтобы преодолеть давление отца и властей. Когда П. М. Волконский, у которого Мария обедала, спросил, уверена ли она, что вернётся из Сибири, она ответила: «Я и не желаю возвращаться, разве лишь с Сергеем, но, Бога ради, не говорите этого моему отцу»[37].
...
Dione:
03.11.19 18:12
Виктория В писал(а):Dione писал(а):Нефер, многие, в тч Волконская, не планировали оставаться в Сибири, они ехали на год, планируя вернуться, это в письмах ее есть, кстати, но оказалось, что вернуться невозможно.
Лера, генерал Николай Раевский был против решения дочери ехать в Сибирь, поэтому Марии Волконской приходилось всячески изворачиваться, чтобы преодолеть давление отца и властей. Когда П. М. Волконский, у которого Мария обедала, спросил, уверена ли она, что вернётся из Сибири, она ответила: «Я и не желаю возвращаться, разве лишь с Сергеем, но, Бога ради, не говорите этого моему отцу»[37].
Тем не менее осознала она, что возврата нет, только оказавшись в Сибири без титула и денег
...
uljascha:
03.11.19 18:40
» Важная информация от читателя
У Марии Раевской все было сложно. кстати, многие писали в воспоминаниях, что она не любила мужа. Да и как полюбить? Он старше, некрасив, накладые волосы и вставные зубы. Жениться вынужден, потому что ему недвусмысленно намекнули, что если не женится, не видать ему повышения по службе, поведение не то) то есть ее. фактически, продали, а потом, когда выяснилось про восстание и прочее, снова хотели воспользоваться - ее состоянием, и вот тут она пошла наперекор родителям, отцу, по большому счету это было из серии "назло маме отморожу уши", и она не думала, как и что будет. Вышло, как вышло.
Вот тут много про жен декабристов, не буду переписывать, кому интересно, почитайте.
...
Ellen:
04.11.19 08:49
Нефер, принимайте припозднившуюся гостью, которая появилась ближе к финалу истории.
...
Нефер Митанни:
04.11.19 12:13
Ellen писал(а):Нефер, принимайте припозднившуюся гостью, которая появилась ближе к финалу истории.
Ellen!
...
Нефер Митанни:
04.11.19 12:18
Виктория В писал(а):Dione писал(а):Нефер, многие, в тч Волконская, не планировали оставаться в Сибири, они ехали на год, планируя вернуться, это в письмах ее есть, кстати, но оказалось, что вернуться невозможно.
Лера, генерал Николай Раевский был против решения дочери ехать в Сибирь, поэтому Марии Волконской приходилось всячески изворачиваться, чтобы преодолеть давление отца и властей. Когда П. М. Волконский, у которого Мария обедала, спросил, уверена ли она, что вернётся из Сибири, она ответила: «Я и не желаю возвращаться, разве лишь с Сергеем, но, Бога ради, не говорите этого моему отцу»[37].
Вика, очень верное замечание!
...
Нефер Митанни:
04.11.19 16:15
» Важная информация:размышления над Записками Марии Волконской
Dione писал(а):Нефер, многие, в тч Волконская, не планировали оставаться в Сибири, они ехали на год, планируя вернуться, это в письмах ее есть, кстати, но оказалось, что вернуться невозможно. Никто не ожидал тех условий, которые они получили, ехали с деньгами (которые отобрали), и многие не навсегда, они планировали вернуться обратно. Так что подвиг был совсем не тот, так получилось.
Волконская и Трубецкая мужей не любили, у Волконской отношения с мужем не складывались ни в столице, ни в Сибири, и, похоже, любила она совсем другого. Поэтому все не так красиво и однозначно.
Думаю, что потерять лицо, развернувшись в Иркутске, когда стало все понятно, было большей трагедией, чем подписать предложенные документы.
Опять же никакого выбора им предложено не было. Был однозначный запрет на выезд в Сибирь, развод, и получить разрешение на поездку было весьма проблематично.
uljascha писал(а):У Марии Раевской все было сложно. кстати, многие писали в воспоминаниях, что она не любила мужа. Да и как полюбить? Он старше, некрасив, накладые волосы и вставные зубы. Жениться вынужден, потому что ему недвусмысленно намекнули, что если не женится, не видать ему повышения по службе, поведение не то) то есть ее. фактически, продали, а потом, когда выяснилось про восстание и прочее, снова хотели воспользоваться - ее состоянием, и вот тут она пошла наперекор родителям, отцу, по большому счету это было из серии "назло маме отморожу уши", и она не думала, как и что будет. Вышло, как вышло.
Вот тут много про жен декабристов, не буду переписывать, кому интересно, почитайте.
Валерия, Ульяша!
Я совершенно согласна, что у Марии Раевской всё было сложно.
Читая её "Записки", я всё время ловила себя на том, что не понимаю Марию, мне хотелось задать ей десятки вопросов, потому что она очень многие вещи рассказывает как-то сумбурно. Не помнит? Желает умолчать о каких-то вещах? Ниже я позволю себе привести выдержки из Записок Марии и немного поразмышлять над её рассказом.
Мария 1804/по некоторым данным 1805 года рождения.
"...я вышла замуж в 1825 году за князя Сергея Григорьевича Волконского, ... достойнейшего и благороднейшего из людей; мои родители думали, что обеспечили мне блестящую по светским воззрениям, будущность. Мне было грустно с ними расставаться: словно сквозь подвенечный вуаль, мне смутно виднелась ожидавшая нас судьба". Значит, на момент свадьбы ей 20/21 год. По нашему времени очень молода, по тем временам - не очень (
уж года четыре, как пора замуж )
"Он был старше меня лет на двадцать", я позволю себе уточнить - Сергей Волконский 1788 года рождения. Следовательно разница у супругов - 17 лет, то есть на момент свадьбы мужу 37/38 лет. По тем временам - зрелый, но не старик! И разница в 17 лет - нормальная для того времени. Поэтому нельзя полагать, что бедную юную девушку выдали за старца.
Итак, муж генерал-майор, герой войны и князь. Невеста - из семьи славной, но на тот момент, имеющей серьёзные финансовые проблемы. Брак для семьи выгодный не только материально, но и с точки зрения породнения с княжеским родом.
"
Вскоре после свадьбы я заболела, и меня отправили вместе с матерью, с сестрой Софьей и моей англичанкой в Одессу на морские купания. Сергей не мог нас сопровождать, так как должен был по служебным обязанностям остаться при своей дивизии. До свадьбы я его почти не знала. Я пробыла в Одессе все лето и, таким образом, провела с ним только три месяца в первый год нашего супружества; я не имела понятия о существовании тайного общества, которого он был членом. Он был старше меня лет на двадцать и потому не мог иметь ко мне доверия в столь важном деле." Однако в некоторой литературе есть информация, что всё-таки молодожёны после венчания провели медовый месяц в Гурзуфе, и вместе были три месяца. По воспоминаниям самой Марии нельзя понять хронологию событий. Когда именно "вскоре после свадьбы" она заболела?
По свидетельству исследователя Михаила Филина, Мария жаловалась братьям и сёстрам на поведение Волконского, который был иногда резок, избегал её и даже был «несносен». Как это можно понимать? Резкий, избегал её - ну, ясно же, что его волновала политика (тайное общество), он был всеми мыслями в этом, и ему совершенно не до молодой жены! Ясно, что он боится быть с ней откровенным! А разве могло быть иначе? Могло, если бы он лучше знал свою жену, если бы был уверен, что ей можно доверить страшную тайну, которая тайна не его личная, а тайна очень многих людей! Поэтому он и
"несносен", то есть (
по словарю Даля) -
"беспокойный" (!), (по словарю Ушакова)
"такой,что трудно вынести".
Так ведь потому и беспокоится (нервничает), и его трудно вынести, что все его мысли ТАМ, а жене внимания хочется!
А он ведь в этот момент, конечно, и себя корил, что вот женился, молодую жену втянул в эту проблему, а ведь если его арестуют, что с ребёнком и с ней будет, родные, конечно, её не оставят, но что буде с её репутацией, вообще с положением?! Вот я на все сто уверена - Волконский был весь на нервах! Так как же тут можно быть "сносным"?!
Но ведь это ровным счётом не означает, что любви нет в принципе!
Конечно, ссорились, я уверена. Наверняка, Мария, и истерики ему закатывала (или наоборот, носила всё в себе, копила обиду и плакала тайком), в письмах жаловалась. Наверняка, думала что-то вроде:"Пихнули меня родичи замуж за сухаря эдакого! А я хочу ласки, чтобы больше со мной был!". А когда беременная стала (токсикоз!) - ну тут вообще такое началось!
"Он приехал за мной к концу осени, отвез меня в Умань, где стояла его дивизия, и уехал в Тульчин - главную квартиру второй армии. Через неделю он вернулся среди ночи; он меня будит, зовет: "Вставай скорей"; я встаю, дрожа от страха. Моя беременность приближалась к концу, и это возвращение, этот шум меня испугали. Он стал растапливать камин и сжигать какие-то бумаги. Я ему помогала, как умела, спрашивая, в чем дело? "Пестель арестован". - "За что?" Нет ответа. Вся эта таинственность меня тревожила. Я видела, что он был грустен, озабочен. Наконец, он мне объявил, что обещал моему отцу отвезти меня к нему в деревню на время родов, -- и вот мы отправились. Он меня сдал на попечение моей матери и немедленно уехал; тотчас по возвращении он был арестован и отправлен в Петербург. Так прошел первый год нашего супружества; он был еще на исходе, когда Сергей сидел под затворами крепости в Алексеевском равелине"
Вот через это проходит беременная женщина! Муж увозит её в деревню, оставляет, она перед этим помогает ему жечь какие-то бумаги. Вот я себя спрашиваю - "Какие мысли ей в голову приходят?!".
Он уже в крепости, а она не имеет о нём никакой информации, она вообще ничего не знает, и все вокруг молчат!
"Роды были очень тяжелы, без повивальной бабки (она приехала только на другой день). Отец требовал, чтобы я сидела в кресле, мать, как опытная мать семейства, хотела, чтобы я легла в постель во избежание простуды, и вот начинается спор, а я страдаю; наконец, воля мужчины, как всегда, взяла верх; меня поместили в большом кресле, в котором я жестко промучилась без всякой медицинской помощи. Наш доктор был в отсутствии, находясь при больном в 15 верстах от нас; пришла какая-то крестьянка из нашей деревни, выдававшая себя за бабку, но не смела ко мне подойти и, став на колени в углу комнаты, молилась за меня. Наконец к утру приехал доктор, и я родила своего маленького Николая, с которым впоследствии мне было суждено расстаться навсегда {Сын Николай родился 2-го января 1826 г., умер в феврале 1828 г.}. У меня хватило сил дойти босиком до постели, которая не была согрета и показалась мне холодной, как лед; меня сейчас же бросило в сильный жар, и сделалось воспаление мозга, которое продержало меня в постели в продолжение двух месяцев. Когда я приходила в себя, я спрашивала о муже; мне отвечали, что он в Молдавии, между тем как он был уже в заключении и проходил через все нравственные пытки допросов".
Я это читаю и мне становится страшно! Ощущение, что все эти родные над ней издевались
Как она вообще родила?! Как не умерла?!
"Наконец, однажды, собравшись с мыслями, я сказала себе: "Это отсутствие мужа неестественно, так как писем от него я не получаю", и я стала настоятельно требовать, чтобы мне сказали правду. Мне отвечали, что Сергей арестован, равно как и В. Давыдов, Лихарев и Поджио. Я объявила матери, что уезжаю в Петербург, где уже находился мой отец. На следующее утро все было готово к отъезду; когда пришлось вставать, я вдруг почувствовала сильную боль в ноге. Посылаю за женщиной, которая тогда так усердно молилась на меня Богу; она объявляет, что это рожа, обвертывает мне ногу в красное сукно с мелом, и я пускаюсь в путь со своей доброй сестрой и ребенком, которого по дороге оставляю у графини Браницкой, тетки моего отца: у нее были хорошие врачи; она жила богатой и влиятельной помещицей".
И вот мой главный вопрос: неужели с младенцем на руках, с рожистым воспалением на ноге, зимой бедная женщина, недавно оправившаяся после жутчайших родов, отправляется в дорогу только для того, чтобы выяснить судьбу
нелюбимого мужа?!!! Только для того, чтобы
uljascha писал(а): "назло маме отморозить уши"
?
Нет, не верю! Всё у них сложно, да, в это верю!
" Был апрель месяц и полная распутица. Я путешествовала день и ночь и приехала, наконец, к своей свекрови. Это была в полном смысле слова придворная дама. Некому было дать мне доброго совета."
То есть Мария одна со своими волнениями, мыслями и в полной неизвестности! Казалось бы - если не любишь, сиди дома, в тепле и уюте.
Ну шляется муж где-то, да и фиг с ним! Если любви нет, так ей без него ещё и лучше - долг постылый исполнять не надо!
А она мечется чего-то... Зачем?
"Я была еще очень больна и чрезвычайно слаба. Я выпросила разрешение навестить мужа в крепости. Государь, который пользовался всяким случаем, чтобы высказать свое великодушие (в вопросах второстепенных), и которому было известно слабое состояние моего здоровья, приказал, чтобы меня сопровождал врач, боясь за меня всякого потрясения. Граф Алексей Орлов сам повез меня в крепость... Мы вошли к коменданту; сейчас же привели под стражей моего мужа. Это свидание при посторонних было очень тягостно. Мы старались обнадежить друг друга, но делали это без убеждения. Я не смела его расспрашивать все взоры были обращены на нас; мы обменялись, платками. Вернувшись домой, я поспешила узнать, что он мне передал, но нашла лишь несколько слов утешения, написанных на одном углу платка, и которые едва можно было разобрать.
Свекровь расспрашивала меня о своем сыне, говоря при этом, что не может решиться съездить к нему, так как это свидание убило бы ее, -- и уехала на другой день со вдовствующей императрицей в Москву, где уже начались приготовления к коронации."
Жуть!
Родная мать не решается на свидание, опасаясь за своё здоровье,
а она, "не любящая" жена проходит через всё это!
Я для себя сделала вывод - была у них любовь, хотя и сложности были. Возможно, молодая девушка была до свадьбы влюблена в другого, да хоть в того же Пушкина (кто в него не был влюблён?
), но став женой Волконского, в их короткие месяцы вместе она полюбила. А в письмах, конечно, жаловалась иногда. А разве у вас такого не было, что ЕГО хочется прибить?
...
натаниэлла:
04.11.19 18:46
Привет.
Нефер , прости, но мне кажется, это не любовь. Это ответственность.
Она выдана за мужа, он - ее опора и семья. Родители в прошлом. Она отныне с тем человеком, кому давала клятву перед Богом. Он же ее единственный мужчина. Не будет его (не важно - любимого, доброго, злого, равнодушного - никакого!), что станет с ней?
Ее гнала в тюрьму, в столицу неизвестность.
А вот что потом погнало ее в Сибирь...
Я вот думаю, может, она была настолько верующей, верной,что все ее клятвы перед Его ликом имели решающее значение?
Любовь и страсть - это помрачение и в то же время свет. А вера? Это тоже имхо свет и помрачение. И любовь, и вера бывают слепы. Это тоже надо понимать. Те люди, женщины прошлого - они другие. Физиологически другие. Они объективно иначе думали. Их нам не понять до конца.
...
Виктория В:
04.11.19 21:33
» Важная информация: Мария Раевская - Татьяна Ларина?
Девочки, С Днем иконы Казанской Божьей Матери и праздником Народного Единства!
Нефер Митанни писал(а):
Жуть! Родная мать не решается на свидание, опасаясь за своё здоровье, а она, "не любящая" жена проходит через всё это!
Я для себя сделала вывод - была у них любовь, хотя и сложности были. Возможно, молодая девушка была до свадьбы влюблена в другого, да хоть в того же Пушкина (кто в него не был влюблён? ), но став женой Волконского, в их короткие месяцы вместе она полюбила. А в письмах, конечно, жаловалась иногда. А разве у вас такого не было, что ЕГО хочется прибить?
натаниэлла писал(а):
Нефер , прости, но мне кажется, это не любовь. Это ответственность
Нефер, в этом вопросе разделю твою точку зрения, просто потому что прочитала следующие строки письма Марии Николаевны, обращенного к мужу:
«Не могу тебе передать, как мысль о том, что тебя нет здесь со мной, делает меня печальной и несчастной, ибо хоть ты и вселил в меня надежду обещанием вернуться к 11-му, я отлично понимаю что это было сказано тобой лишь для того, чтобы немного успокоить меня, тебе не разрешат отлучиться. Мой милый, мой обожаемый, мой кумир Серж! Заклинаю тебя всем, что у тебя есть самого дорогого, сделать всё, чтобы я могла приехать к тебе, если решено, что ты должен оставаться на своем посту[18].
Эти строки были написаны ею во время пребывания в Умани еще до восстания 14 декабря, когда она была беременна первенцем Николаем. Даже кратковременная разлука была для Волконской невыносима, и это красноречиво свидетельствует о ее любви к мужу.
Мария Волконская являлась столь замечательной женщиной по духу и по своему поведению, что не могу не написать о ней несколько строк. Такой женщине нужно ставить памятники и воспевать в многочисленных литературных произведениях. Собственно говоря, Александр Сергеевич Пушкин это и делал. Современный пушкинист Михаил Филин приводит ряд убедительных доказательств, что Мария Волконская была прототипом главной героини романа в стихах "Евгений Онегин".
"Та, с которой образован Татьяны милый идеал"
Не слишком любопытные нынешние читатели не ломают голову над тем, кто стал прообразом «бедной Тани». Но какие баталии вокруг этого вопроса разгорались во времена оны! Многие современники поэта отводили эту роль юной жене известного декабриста генерала Михаила Фонвизина Наталье. Она и сама так считала, и ее второй муж, лицейский друг поэта Иван Пущин, поддерживал ее в этом мнении. Были и такие, кто видел в Татьяне княгиню Софью Щербатову, супругу московского генерал-губернатора, героя войны 1812 года. Пушкинисты расходись во мнениях еще сильнее. Одни стояли за Елизавету Воронцову, супругу одесского генерал-губернатора, предмет пылкой южной страсти Пушкина. Другие – за Анну Керн, «гения чистой красоты», хотя роман с ней начался у поэта гораздо позже, чем в «Евгении Онегине» возник впервые образ Татьяны. Третьи видели в этой роли провинциальную барышню Анну Вульф, близкого друга и соседку поэта по имению, несмотря на то что она никогда не была замужем. Четвертые спорили о сестрах Раевских – Екатерине, жене генерала Михаила Орлова, и Марии, вышедшей замуж за участника заговора декабристов генерала Сергея Волконского и последовавшей за ним на каторгу в Сибирь.
Обилие версий привело к тому, что одно время принято было считать: как Онегин – не «снимок верный» автора романа, так и Татьяна собрана из черт разных женщин. А между тем реальный прототип был, поэт сам признавался в этом, но сделал все возможное, чтобы никто не смог догадаться, кто была эта женщина. Не потому ли, что некоторые коллизии его собственной жизни могли бы проступить сквозь судьбу Евгения в большей мере, чем самому Александру Сергеевичу этого хотелось?
Приоткрыть столь тщательно оберегаемую тайну попытался писатель и историк Михаил Филин, многие годы занимавшийся изучением пушкинской эпохи. Он – ученик патриарха современного пушкиноведения Валентина Семеновича Непомнящего. Совместно ими была написана фундаментальная работа «Дар. Русские священники о Пушкине». Его недавно вышедшая книга называется «Мария Волконская. «Утаенная любовь» Пушкина».
– Смотрите, – рассказывает Михаил Дмитриевич, – вот короткая фраза: «Облокотясь, Татьяна пишет». Такая романтическая картинка. Но что из нее следует? В кругу знакомых Пушкина была девушка, которая любила сидеть, опершись на локоть. В этой позе она изображена и в зрелые лета на самых известных своих портретах. Эта девушка была ровесницей Татьяны и, как и она, «выражалася с трудом на языке своем родном», а писала только по-французски. В Одессе, где Пушкин работал над второй и третьей главами романа, ненадолго обосновалось и семейство этой барышни, издавна с ним дружившее. В черновиках третьей главы, почти целиком посвященной переживаниям влюбленной героини, есть странный «конспект», весьма напоминающий сжатый перевод любовного послания. А в черновиках предыдущей главы есть пометка по-французски: «3 ноября 1823 письмо от М.Р.» и рядом два профиля… Машеньки Раевской.
Михаил Филин напоминает, что Пушкин был вхож в дом Раевских, они вместе совершили путешествие в Пятигорск, а затем в Крым. У 15-летней Маши было время, чтобы влюбиться в поэта. Дело довершили «Кавказский пленник» и «Бахчисарайский фонтан», героини которых во многом походили на нее. Девушка, отличавшаяся весьма независимым и твердым характером, вполне могла написать Александру Сергеевичу письмо в надежде решить свою судьбу. Но он в те поры, подобно своему герою, не собирался ограничивать свою жизнь «домашним кругом». Ласки «ветреных армид» он ценил выше. Если допустить, что письмо действительно было, то, скорее всего, было и объяснение в онегинском стиле, самым фатальным образом определившее судьбы обоих.
Раевские вскоре покинули Одессу, а по прошествии еще некоторого времени руки Марии попросил генерал Сергей Волконский, человек столь же богатый, сколь и неумный. Маша приняла предложение князя, чтобы спаси семейство от разорения: «для бедной Тани все были жребии равны». Все совпало… Но развязка этой истории, возможно, была даже драматичнее, чем ее романная версия.
– В 1826 году перед отъездом в Сибирь, – продолжает рассказ историк, – Мария Волконская ненадолго приехала в Москву – проститься с близкими и друзьями. Остановилась она у своей родственницы – княгини Зинаиды Волконской, хозяйки одного из самых блестящих салонов Первопрестольной. Та, зная любовь Марии к музыке, устроила в ее честь музыкальный вечер, на котором был и Пушкин. В своих воспоминаниях Мария пишет о том, что они говорили о судьбе осужденных, и поэт намеревался передать через нее свое «Послание к узникам», однако она уехала в ту же ночь, и Пушкин отдал его другой добровольной изгнаннице – Александре Муравьевой.
Однако вести продолжительный разговор тет-а-тет (а на такую опасную тему можно было говорить только с глазу на глаз) при посторонних – против приличий. А кроме того, в мемуарах одного из гостей, молодого человека, восторгавшегося княгиней, а потому не сводившего с нее глаз, сказано, что она никуда из гостиной не удалялась. Главная же нестыковка в том, что прием состоялся 26 декабря, а Мария покинула Москву 29-го в ночь. Значит, была еще одна встреча – утром в день отъезда. Более того, она так взволновала Марию, что та, собираясь пробыть в Москве еще неделю, о чем заранее всех оповестила, внезапно уехала в ту же ночь.
Кстати, Евгений каждый день, стремясь увидеть Татьяну, подъезжает «к ее крыльцу, стеклянным сеням». Именно такие сени, с окнами (большая редкость по тем временам), и были в доме княгини Зинаиды. Там, вероятно, и прозвучало роковое для поэта «я вас люблю, к чему лукавить... но я другому отдана и буду век ему верна».
Дом этот, изрядно перестроенный последующими владельцами, включая купца Елисеева, устроившего там свой гастроном, стоит до сих пор. Будете на Тверской – загляните, призрак былой славы там еще витает… Чтобы глубже проникнуться этим духом, перед походом перечитайте исследование Филина. А еще лучше – стихи самого Пушкина.
Мария Николаевна Раевская-Волконская явно наделена сердцем, чрезвычайно щедрым на любовь, но одновременно для нее честь, достоинство и долг - не пустой звук. Ее поспешный отъезд в Сибирь напоминает бегство от соблазна. Поступок Марии Николаевны лично для меня является более изумительным, чем отповедь Татьяны Онегину, ведь она реально имела возможность развестись с "государственным преступником" и выйти замуж за предмет своей юношеской любви - за Пушкина, власти не только не препятствовали разводу с осужденным декабристом, но еще усиленно поощряли его. Но Мария Николаевна домашнему уюту с новым мужем предпочла ссылку, лишения, Сибирь. Не удивляюсь, что Пушкин любил ее всю жизнь - она не только доставила ему эстетическое удовольствие своей внешней красотой, но и своим нравственным примером облагородила его душу, сделала из беспечного гуляки человека чуткого и отзывчивого к чужим страданиям. Пушкин подобно Онегину оценил чистую любовь девушки к нему, но слишком поздно.
Бонусом прилагаю клип "Одна любовь души моей", посвященный любви юной Марии Раевской и Пушкина.
...
Нефер Митанни:
05.11.19 11:33
натаниэлла писал(а):Привет.
Нефер , прости, но мне кажется, это не любовь. Это ответственность.
Она выдана за мужа, он - ее опора и семья. Родители в прошлом. Она отныне с тем человеком, кому давала клятву перед Богом. Он же ее единственный мужчина. Не будет его (не важно - любимого, доброго, злого, равнодушного - никакого!), что станет с ней?
Ее гнала в тюрьму, в столицу неизвестность.
А вот что потом погнало ее в Сибирь...
Я вот думаю, может, она была настолько верующей, верной,что все ее клятвы перед Его ликом имели решающее значение?
Любовь и страсть - это помрачение и в то же время свет. А вера? Это тоже имхо свет и помрачение. И любовь, и вера бывают слепы. Это тоже надо понимать. Те люди, женщины прошлого - они другие. Физиологически другие. Они объективно иначе думали. Их нам не понять до конца.
Нат, я частично с тобой соглашусь.
Ответственность - безусловно, как и вера, как и чувство долга! Для людей той эпохи слово "честь" было не просто словом. Здесь всё соединилось воедино. Но если бы любви не было, в Сибирь она бы не поехала, потому что уж слишком многим она пожертвовала ради него.
...