Мак нажала кнопку отбоя, повернулась… и уставилась на мужчину, неизвестно как оказавшегося в ее студии.
Его глаза чуть не выскочили из орбит, он покраснел, сдавленно прохрипел: «О, боже», резко развернулся и… бумц! – с грохотом врезался в дверной косяк.
– Господи! Вы не ушиблись? – Мак бросила телефон на стол и кинулась к пошатывающемуся незваному гостю.
– Нет. Все нормально. Простите.
– У вас кровь. Вы же разбили голову. Наверное, вам следует присесть.
– Возможно. – Его глаза затуманились, слегка расфокусировались, и он соскользнул по стене на пол.
Мак наклонилась, откинула с его лба темно-каштановые волосы, коснулась кончиками пальцев стремительно набухающей внушительной шишки.
– Царапина. Швы не понадобятся. Хотя расшиблись вы здорово. Грохнуло так, будто вы треснули по двери молотком, а не головой. Может, приложим лед, а потом…
***
– Ничего страшного. – Мак заметила, что его глаза, очень красивые глаза, прояснились. – Откуда вы меня знаете?
– Я учился с Делани, Делани Брауном, и с Паркер. Ну, Паркер была на пару лет младше нас. И вы тоже учились с ней. Некоторое время.
Мак взглянула на него внимательнее. Встрепанная шевелюра, как ни крути, нуждающаяся в стрижке. Худое лицо. Спокойные голубые глаза, опушенные густыми ресницами. Прямой нос. Волевой рот.
Она прекрасно запоминала лица. Почему она не может вспомнить это?
– Думаю, я знала большинство друзей Дела.
– О, мы вращались в разных кругах. Но я как-то помогал ему, когда мы изучали «Генриха Пятого».
Мак вспомнила. Ткнула в него пальцем.
– Картер. Картер Магуайр. Только не говори, что женишься на своей сестре.
***
Милый, думала Мак, отправляясь наверх за пальто и шарфом. Очень, очень милый и сообразительный. Замечала ли она, что он милый, когда они учились в школе? Или его способности проявились позже? Поздний цветок, зато прекрасный. Настолько прекрасный, что она испытала легкое сожаление, когда приняла его за жениха.
Однако БН – брат невесты – совсем другое дело.
Если бы она была заинтересована, разумеется.
***
Однако дверь открыть она не успела: Картер ее опередил. Мак вдохнула ледяной воздух и, еле придя в себя от шока, спросила: – Все еще живешь в Гринвиче?
– Ну, скорее, снова, а не все еще. Я некоторое время жил в Нью-Хейвене.
– Йель.
– Да.
Мак недоверчиво прищурилась.
– Не шутишь?
– Нет. Кто-то же должен преподавать в Йеле. Очень рекомендуется, учитывая контингент.
– Итак, ты что-то вроде профессора.
– Я что-то вроде профессора, только теперь работаю здесь. В Академии Уинтерфилда.
– Ты вернулся учителем в среднюю школу? В свою альма-матер? Очень мило.
– Я скучал по дому. И потом, учить подростков интересно.
«Скорее, взрывоопасно, – подумала Мак, – но, возможно, действительно интересно».
– Что ты преподаешь?
– Английскую литературу. И литературное творчество.
***
Картер знал Эмму всю жизнь благодаря Шерри – к тому же их родители дружили с самого детства, – и теперь ему казалось странным, что Эмма будет составлять свадебный букет для его сестры. Так же странно, как думать о том, что его маленькой сестренке понадобился свадебный букет.
Почему-то это дезориентировало не меньше, чем столкновение с идиотской стеной.
Картер осторожно пощупал лоб, поморщился. Не так уж и больно, но теперь все будут донимать его вопросами. Придется неоднократно расписывать свою неуклюжесть… и каждый раз мысленно возвращаться к Макензи Эллиот в крохотном лифчике и черных брюках с заниженной талией.
Он жевал печенье и пытался решить, награда это или тяжкое бремя.
***
Картер вытащил очки и, нахмурившись, принялся изучать каталог.
Такой серьезный, подумала Мак. Вылитый неуклюжий профессор в очках в тонкой металлической оправе, – такой, какими их обычно изображают в кино. Хотя нет, он больше похож на студента, усердно готовящегося к экзамену. Заметив, что Паркер и Шерри увлеченно шепчутся, Мак решила дать парню передышку.
– Эй, Картер, не хочешь помочь мне с кофе? – Обрамленные тусклым серебром голубые глаза озадаченно заморгали. – Можешь взять папку с собой.
Подхватив красивый кофейник, Мак подошла к дверям и остановилась в ожидании. Картеру пришлось обходить кофейный столик, и он чуть не опрокинул его, промахнувшись на какую-то долю сантиметра.
***
Они брели по дорожке, отгородившейся от тьмы яркими фонарями. Крупными хлопьями, как в голливудских фильмах, густо падал снег. Более красивой январской ночи и пожелать невозможно, вдруг поняла Мак. Но она ничего этого не увидела бы, если бы Картер не зашел и не настоял – в своей очень сдержанной, очень мягкой манере – на прогулке.
"Остановись, мгновенье"
Поделитесь ссылкой с друзьями:
