Карен Мари Монинг "Лихорадка грез"

 » Глава 18

перевод Lady Elwie, бета-ридинг Euphony
__________________________________________

Глава 18

По дороге туда я прошла мимо «у Честера» в надежде, что Серая Дама окажется где-нибудь по соседству. Я собиралась провести кучу времени, патрулируя окрестности клуба Риодана. Может «внутри» все и находилось под его защитой, но это вовсе не означало, что территория вокруг не станет местом свободного выпаса.

Я шагала бесшумно, настроенная на битву, я была готова хлопнуть каргу: обнулить, заколоть и станцевать победный танец на ее отвратительной туше. Но единственными Невидимыми, которых я встретила по пути в книжный магазин, были Носороги. С полдюжины. А то, чем они занимались, настолько сбило меня с толку, что, в конечном счете, я пошла по мощеной улице, спрятав копье, держа руки в карманах и уставившись на них, пока они пялились на меня. Думаю, что на наших лицах было написано «какого хрена». Трудно было что-то понять по их глазкам-бусинкам и бивням, но я знала, что права.

Они меняли электропроводку в уличных фонарях и тщательно переустанавливали их вдоль пешеходных дорожек. Они выметали мусор. Они меняли лампы. При них были метлы, отбойные молотки, материалы для электропроводки, тачки и бетонные блоки.

Предполагалось, что я их убью. Это то, чем я занималась, то, ради чего была создана.
Но они приводили в порядок Дублин.

Я хотела, чтобы Дублин был в порядке. Не означает ли это, что они собираются восстановить еще и электроэнергию?

- Вы делаете это, чтобы держать на расстоянии Теней? – я покачала головой от несуразности того, что так запросто завела разговор с Носорогом. Я могла бы задуматься, а не будет ли день еще более странным, но все мои дни всегда становились еще более странными.
- Свиньи, - прокряхтел один из них, остальные фыркнули, соглашаясь. – Жрут все. Ничего не оставляют остальным.

- Ясно, - я решила, что позволю им сначала закончить расчистку района, а убью их на обратном пути. Держа руки в карманах, я продолжила свой путь.

- Красотулечка девчушечка-девчоночка, хочешь жить вечно? – прохрапел мне в спину один из них.

Все они фыркали и сопели, словно над какой-то только им понятной шуточкой. Будто, ясное дело, поедание их плоти в обмен на секс на самом деле и не могло одарить вас бессмертием, но было неким новым, доселе невиданным аналогом эльфийского ЗППП [1] .
- У нас есть кое-что, к чему ты сможешь присосаться.
Фу!
- Нетушки! – сказала я холодно.

Им бы меня отпустить. Я бы тоже оставила их в покое. Но Носороги умом не отличались. Я слышала, как они шаркали копытами, двигаясь ко мне. Их взятка не возымела действия, поэтому они сменили тактику на грубую силу. Но они связались не с той женщиной. Я ненавидела Невидимых.

- Дважды подумайте, - предупредила я.
Подозреваю, что Носорогам не хватило бы времени, чтобы подумать хотя бы разок.

Несколько мгновений спустя все шестеро были мертвы, а я шла к BB&B, несколько расстроенная, что пришлось их убить, прежде чем они успели восстановить электропроводку для фонарей.

В последний раз я смотрела на магазин после полудня в тот адский Хэллоуин, который будет навечно выжжен в моей памяти как вторая самая кошмарная ночь в моей жизни. Тогда все наружные лампы были разбиты. И, поворачивая на улицу, я понятия не имела, чего мне ожидать от места, которое я однажды посчитала «своим домом».
Я остановилась, посмотрела и слабо улыбнулась. Ну конечно.

На улице с сильно поврежденными и разграбленными домами BB&B единственный стоял нетронутым. Со вкусом восстановленный фасад четырехэтажного кирпичного здания в стиле Старого света был безупречен. Прожекторы, установленные спереди, сзади и по бокам, которые были разбиты в тот день, когда я их видела в последний раз, были заменены. Ярко выкрашенная вывеска, на которой значилось «Книги и сувениры Бэрронса», перевешена перпендикулярно зданию. Она была установлена на латунном причудливом столбе, стоящем на пешеходной дорожке, и поскрипывала, покачиваясь на легком ветерке. На старомодных выкрашенных в зеленый цвет окнах мягким неоном светилось: «ЗАКРЫТО». Отделанные латунью уличные фонарики освещали высокую арку из известняка, которая вела к роскошному входу в виде алькова. Двери, изысканно декорированные ромбовидной вишневой доской, прекрасно устроились между двумя поблескивающими при свете известняковыми колоннами.

Мне стало любопытно, неужели магазин так много для него значил, что он пустился в такие расходы. Или это было нечто сентиментальное? Или это всего-навсего была его собственность, его заявление всему миру, что никто и ничто никогда не отберет то, что принадлежит ему?

Я ступила в альков, взялась за ручку двери. Она оказалась не заперта. Я толкнула ее и открыла.

Я никогда не устану от впечатления, которое производил мой магазин. Как только вы совладаете с тут же возникающим чувством пространственного искажения – словно раскрываете старомодную телефонную будку, а попадаете в Библиотеку Конгресса – вы замечаете, что роскошь и комфорт нигде еще не были настолько уместны.

Главный зал составляет в длину около восьмидесяти футов [2] , в ширину шестьдесят [3] и возносится пятью ярусами к покрытому фресками потолку. На втором, третьем, четвертом и пятом этажах книжные полки поднимаются у каждой стены от самого низа до потолочной лепнины. За изящными перилами, отгораживающими подступы к подиумам, установлены промежуточные лесенки, которые ездят по смазанным роликам от одной секции к другой.

Но именно на первом этаже я проводила больше всего времени – среди отдельно стоящих на отполированном деревянном полу высоченных книжных шкафов, битком набитых самым последним, самым величайшим чтивом, и раскиданных повсюду стильных ковриков. Два удобных кресла, спереди и сзади, кричаще-роскошные, но уютные честерфильдские диванчики и отделанные парчой, прикрытые покрывалами стулья стояли в центре моего излюбленного убежища от дублинского холода и дождей, которое согревали отделанные эмалью газовые камины.

Я взглянула на заполненный товаром стеллаж для журналов (печально, но они все устарели) и на конторку с кассой. Улыбнулась при виде старомодного регистрационного журнала и маленького серебряного колокольчика, который тренькал, стоило ящику выехать.

Я подошла к прилавку. К регистрационному журналу была прикреплена записка.
Добро пожаловать домой, мисс Лейн.

- Заносчивый, самонадеянный осел.
Рядом на прилавке лежали ключи.

Интересно, что за машину он оставил мне на этот раз. Я уже было потянулась за ключами, когда вдруг как гром среди ясного неба на меня нахлынули эмоции, сильные и сбивающие с толку. Они сопровождались целым валом воспоминаний: тот день, когда я наткнулась на это место, ужас от того, что я заблудилась, первая встреча с Бэрронсом, моя наивная уверенность, что он принадлежит тому типу мужчин, с которым я никогда не буду встречаться.

- И мы не встречались, - я смяла в кулаке записку.

Просто у нас был примитивный секс без комплексов. Месяцами.

Я прикрыла глаза. В меня ворвалось еще больше воспоминаний об этом месте: ночь, когда я увидела Серого Человека, пожирающего женскую красоту, и примчалась сюда за ответами, не имея представления, что же со мной не так, подозревая, что это уже навсегда. Ночь, когда я приняла предложение о спальне на четвертом этаже, окна которой выходили на аллею позади здания, и переехала сюда. День, когда приехал в поисках меня мой отец, и я осознала, что не смогу вернуться домой в Эшфорд, пока не кончится это безумие в Дублине, и я или добьюсь своего, или мне станет все равно, потому что я вернусь домой так же, как и Алина, в гробу. Ночь, когда я подарила Бэрронсу торт на день рождения, а потом съела его в одиночестве, после того как соскребла его с потолка.

Я вдохнула его запах. Он был рядом, всего лишь в нескольких футах. Мои колени тут же подогнулись от желания. Он был неутомимым любовником. Для него не существовало запретов.

- Мисс Лейн.
Я сжала руки в карманах в кулаки и открыла глаза. Он стоял напротив конторки, глаза его были темны, черты лица бесстрастны.
- Бэрронс.

- Это Хаммер.
- Альфа? – с надеждой спросила я.
В его обсидиановых глазах таилась насмешка. Неужели я бы тратил свое время на что-то меньшее?

- Дэни переезжает сюда, - сказала я ему.
- Дэни возвращается в аббатство.
- Тогда я тоже.
- Я слышал, что вам там не рады.
- Я быстро. У меня есть планы. И она мне нужна.
- Вам нужен я, - сказал он наотрез. – Я думал, что теперь до вас это дошло.

Дошло. Меня продолжали сбивать с ног. А я поднималась, с каждым разом становясь все сильней. Однако я все еще не была достаточно сильна. Однажды стану. Но пока что именно Бэрронс распугивал всех моих врагов. Если бы звонок ЕТУ действительно сработал на Хэллоуин, то он определенно смог бы гарантировать мне высочайшие шансы на выживание. Я покончила с прыжками по волнам, стараясь избежать прилива. Правильно это или нет, хорошо это или плохо, но я выбрала: Бэрронс был моей волной. Но я ни за что на свете не стану жить здесь с ним одна. Мне был нужен буфер, и моему буферу тоже было нужно где-то жить.

- Почему бы Дэни не пожить здесь?
- В вашей компании ей грозит бóльшая опасность.
- Не думаю, что она уйдет, у нее своя голова на плечах.

- Тогда подумайте, как ее убедить, что так будет лучше для вас обеих.
- Это может занять несколько дней, - по мнению ГМ, у меня оставалось всего три, так или иначе. – Дай мне, как минимум, столько же.

Как только она здесь появится, я сделаю все, чтобы она тут и осталась. И впрягу ее с ее суперслухом и прочими способностями в выяснение, что же такое было под гаражом и как нам туда попасть. Может, он и моя волна, но он не моя доска для серфинга. Знание и польза – это все, что стояло между мной и быстриной.

Он с минуту меня разглядывал, потом коротко кивнул.

- Сорок восемь часов. Держите ребенка под контролем и подальше от меня. И теперь будут новые правила. Первое: держитесь подальше от «У Честера». Это означает в радиусе десяти кварталов. Второе: вы делитесь всей относящейся к делу информацией, чтобы мне не приходилось вас спрашивать самому. Третье: держите ребенка подальше от гаража. Четвертое: если вы еще раз попытаетесь залезть мне в голову, я залезу в ваши штаны.

- О! Вот это полнейшее дерьмо!
- Зуб за зуб, - его взгляд упал на мою грудь, и у меня тут же возникло слишком уж детальное воспоминание, как я задрала свою рубашку, пока он смотрел на то, как мои груди из-под нее выскакивают, покачиваясь. – Или сиська за сиську?

- Вовсе необязательно быть таким грубым.
- Я могу придумать бесконечное количество причин, чтобы быть грубым.
- Оставь их при себе.

- А вы по-другому запели.
- Похоже, ты зол, Бэрронс. Раздражен. В чем дело? Ты на меня слегка подсел?

Губы его раздвинулись, обнажив зубы. Я чувствовала их на своих сосках. Я могла их там почувствовать прямо сейчас.

- Мы трахались, мисс Лейн. Даже тараканы трахаются. Они еще и поедают друг друга.
- И я того же мнения, Бэрронс.
- Аналогично, черт возьми, - согласился он.

Ну да. И вот мы снова работаем в паре. И снова все отлично – по крайней мере, вернулось в нормальное состояние – в «Книгах и сувенирах Бэрронса».


- Я действительно буду жить у Бэрронса? Типа, с Бэрронсом? – воскликнула Дэни, перескакивая на ходу с ноги на ногу, пока мы шли по Темпл Бар.
Мы собирались пересечься с ши-видящими. Дэни выяснила, что группа в несколько десятков под предводительством Кэт направлялась сегодня ночью на разведку в город.

- Нет, - сказала я сухо, - типа, с ГМ и его приспешниками.
- Я буду жить с Бэрронсом! Ну ни хрена себе, еклмн! Просто круто!

- Разве тебя не волнует то, что мы не имеем ни малейшего понятия, кто он такой и, вообще, хороший он или плохой?
- Неа, ни капли, - ее глаза сияли.

Я фыркнула. Она была совершенно серьезна. Хотелось бы и мне относиться ко всему так же легко. Но я не могла. Для меня имело значение, правильно или неправильно, хорошо или плохо. А все мои родители. Они привили мне чрезвычайно неудобную мораль.

- Мы почти на месте, Мак. Я чую их прямо по курсу, - она приподняла голову, глаза ее расширились. – О, Ро это конкретно напряжет! Она сказала им не вступать в сражения несмотря ни на что! Просто разузнать, что там творится и сколько кого. Нам надо поторопиться, Мак. Что-то не похоже, что там все в порядке.

У меня не хватило времени подготовиться к резкой скачке. Ее рука оказалась на моем локте, и вот нас уже нет.

Дэни швырнула нас прямо в центр схватки. Она была огромной, беспорядочной и заполнила улицу от начала одного квартала до конца другого. Дэни любит действовать. К несчастью, она забывает, что все остальные не так быстры, как она. Она прибыла с мечом наготове, точным движением выхватив его прямо в режиме гиперскорости, но мне потребовалось мгновение, чтобы нащупать копье в плечевых ножнах. В этот момент я получила такой удар по затылку, что мне привиделись звезды, а консоли МакНимба разлетелись в трех разных направлениях. Рыча, я крутанулась и вонзила копье в… думаю, голову Невидимого. У него были три округлые штуковины на плечах с дюжиной разрезов, из которых вытекала ледяная и жгучая на ощупь жижа.

А потом битва превратилась в расплывчатые пятна движений, вращений, пинков, обнулений и уколов. Я мельком увидела расширившиеся, полные ужаса глаза Кэт. Я не сомневалась, что это ее первая битва, и она свалилась на нее как снег на голову. Глядя между Невидимыми, я ловила взгляды ши-видящих. Они отчаянно старались давать отпор. Большую часть времени наш внутренний дар бездействует, но присутствие эльфов, и особенно ввязывание в бой вырывает его из сна. Я видела, что все они находится в том особенном, ши-видящем состоянии: сильнее, быстрее, жестче, более выносливые, но этого было недостаточно. В их глазах было слишком много страха.

Страх оборачивается сомнением, а сомнение убивает.

Если вы когда-нибудь находились позади человека, который собирается выехать на главную дорогу, чтобы влиться в поток на автостраде, но боится это сделать, продвигаясь слишком медленно, останавливаясь и снова стартуя, и с каждой минутой в таком человеке все больше растет неуверенность, вы поймете, что я имею в виду. И вот вы стоите, заблокированные потоком машин, в ловушке нарастающей нерешительности, и знаете, что если они не будут действовать вместе и не вольются в поток, дело кончится тем, что вы получите удар.

Именно так сражались ши-видящие. Я прокляла Ровену за то, что она не натаскала их лучше, за то, что она прятала их настолько сильно, что их дары были риском для их здоровья и разума. Мы с Дэни двигались вместе, спина к спине, коля и шинкуя толпу Невидимых на нашем пути.

- Помогите! – услышала я крик Кэт.
Я машинально посмотрела в направлении звука. Ее зажали между собой два крылатых существа с острыми когтями и зубами, которые были похожи на жутких ящеров.
Я оценивала ситуацию, я действовала.

Позже меня озадачит мое решение. Я задумаюсь, какое временное помешательство заставило меня сделать такое. Но я знала, что они не смогут его коснуться, а она сможет, и еще я знала, что иначе она погибнет, а я никому не позволю погибнуть на моих глазах, если могу что-то с этим сделать.

- Кэт! – крикнула я.
Когда она посмотрела на меня, я закинула назад руку, швырнула ей свое копье и наблюдала за его полетом от начала до конца.
Ее глаза широко раскрылись от удивления. Она подпрыгнула в воздух, вцепилась в копье, мягко приземлилась на кончики пальцев ног и сделала обоих врагов в рикошете, слева направо.

Это было прекрасно. Если бы у меня был пульт дистанционного управления, я бы нажала несколько раз на повтор.
Но теперь я осталась безоружной.

А потом я получила убийственный довесок в лицо, от которого определенно должен был сломаться мой нос, но не сломался, меня тут же атаковали, и я потеряла из виду Кэт и свое копье. Я шлепнула руками атакующего, обнулив его. Пока он стоял, замерзший, я обратилась внутрь своего разума, в специальное ши-видящее место. Я была в полном дерьме без своего копья, и мне понадобится больше силы.

Внезапно улица растворилась, и я оказалась в собственной голове, глядящей в огромную черную заводь. Не являлось ли это безбрежное озеро тем самым источником, что сотворил ши-видящую? Никогда раньше его не видела, когда рыскала тут на ощупь. Стала ли я теперь так сильна, что смогла видеть более ясно, исследовать глубже?
Из темных глубин исходила сила, она потрескивала в воздухе пещеры, где я стояла. Я чувствовала что-то в воде, выжидающее во тьме.
Тому, что лежало, спрятавшись, под поверхностью было известно все, оно могло все и не боялось ничего. Оно ждало меня. Чтобы я вызвала его. Использовала по праву рождения.
Но меня сковало сомнение, такое же безграничное, как и водное обиталище существа.

А что, если то, кого бы я ни призвала из этих древних глубин, вовсе не было частью меня, а было чем-то совершенно иным?
Если это была я, я смогла бы его использовать.

Но если по какому-то причудливому стечению обстоятельств (а никакие обстоятельства не считаются чересчур причудливыми в моем житье-бытье) то, что сидело внизу, не было мной, оно могло использовать меня.

Себе я не доверяла. Нет, я не доверяла этому ши-видящему месту.

И с чего бы доверять? За исключением последних нескольких месяцев я вообще не имела понятия о его наличии. Пока я не выясню побольше о том, чем оно было или не было, я не собираюсь взывать к неизведанному. Мне вполне хватит и моих нынешних способностей.

Я резко встряхнула головой и снова оказалась на улице рядом с фигней, похожей на ящера, который собирался меня покусать.
Я увернулась.

Его голова свалилась набок, а туловище скользнуло на мощеную камнями дорогу. На его месте стояла, ухмыляясь, Дэни.
- Вытащила твою башку из задницы, Мак.

Мы двигались по следующей схеме: я обнуляла, она убивала.
Не знаю, как долго я сражалась без своего копья. Но этого вполне хватило, чтобы полностью прочувствовать, чего именно мне хотелось от своих соратниц. Я проклинала Ровену за то, что та послала их в Дублин без оружия, без железных пуль. Я ни за что не позволю им стать ходячими мишенями.

Я продолжала высматривать Кэт, но не могла разыскать ее в этой неразберихе. Я чувствовала себя голой без копья, незащищенной. Неправильной.
Я хлопнула ладонями высокого жукообразного Невидимого с толстым, состоящим из множества пластин, панцирем. Он не заморозился. Я отвела назад кулак, и вдруг чья-то рука обхватила мою, а когда я выкинула руку вперед, мы с Кэт вместе всадили копье в броню эльфа.

Когда она рассыпалась на тротуаре, я посмотрела через плечо.
Кэт улыбнулась, кивнула и выпустила копье, оставляя его в моей руке. А затем она повернулась ко мне спиной, и мы начали двигаться точно так же, как до того с Дэни.
И хотя она не являлась Нулем, у нее был отличный удар снизу, и мы составляли отличную команду. Дэни сражалась в паре с другой ши-видящей, и битва продолжалась.

Позже мы сидели, развалившись на обочине, прислонившись спинами к стенам домов, грязные, замызганные разными видами отвратительной крови Невидимых, взволнованные и измученные.

- Что случилось? – спросила я Кэт. – Как тебя угораздило застрять посреди всей этой кучи?
Она вспыхнула.

- Мы привыкли уже, что с нами Дэни. Она слышит то, что не можем мы. Думаю, что они последовали за нами с того момента, как мы вошли в город, их привлекли наши шапки, - она постучала по своему МакНимбу, - а может, из-за шума автобуса. Пока мы шли, их собиралось все больше, они выжидали подходящего момента, выискивали узкое местечко, чтобы нас окружить. Если бы не появились вы… что ж. Нам повезло, что вы появились.

Я оценила размер бойни. На улице валялось несколько сотен мертвых Невидимых.
- Отлично сработано. Но с оружием и планом могло выйти гораздо лучше.

Кэт кивнула.
- Мы можем говорить без обиняков?

Я наклонила голову.
- Нас огорчают твои разногласия с Грандмистрис.
- Ей следует поумнеть и уступить здравому смыслу.

- Так же нас огорчают и ее разногласия с тобой, - подчеркнула Кэт. – Война – не лучшее время для переворота. Продолжайте сражаться друг с другом, и вы закончите тем, что разрушите королевство, за которое боретесь.
На улице раздался одобрительно бормочущий хор.

- Я не пытаюсь управлять, я пытаюсь помогать.
- Вы обе пытаетесь управлять. И мы говорим вам обеим: остановитесь. Мы это обсуждаем с тех пор, как вы с Дэни ушли. Мы хотим, чтобы вы вернулись. Нам неважно, что оружие у вас. Но мы не собираемся менять правление Ровены на твое. Мы хотим вас обеих. Если ты согласна работать в команде, мы поможем тебе всеми возможными способами и заставим Ровену принять эти же условия. Мы видим все следующим образом: ни ты, ни Ровена не сможете заставить нас принять одну из вас. Но мы готовы поспорить, что сможем заставить вас работать вместе во благо общему делу. Именно об этом вы обе толкуете, не так ли?

- Я не собираюсь жить в аббатстве, Мак! – Дэни подскочила на ноги. – Ты сказала, что я могу жить с Бэрронсом.

Я переводила взгляд с Дэни на Кэт, обдумывая эти слова. Она высказала свое мнение, и мне было немного стыдно за себя. Я сделала этот спор с Ровеной личным. Я пыталась разделять и властвовать, но сейчас было не время, чтобы делить с кем-то привязанности. У нас и без того хватало проблем.

Посылая Дэни в аббатство, я ставила цель выяснить, когда появятся ши-видящие, чтобы взять их с собой в битву, настроить их на победу и отвоевать себе плацдарм в аббатстве. Кэт предлагала мне именно это, от всего сердца. Пятьсот ши-видящих могли заставить Ровену со мной сотрудничать, и все что мне нужно было сделать, это попридержать язык.

- Ты меня убедила, Кэт. Убеди Ровену.
- Но ты же сказала! - взорвалась Дэни.

Я вздохнула. Мне был нужен мой буфер. Однако у Бэрронса тоже была своя точка зрения. И это касалось не только меня.
- Мне нужно, чтобы ты находилась там, где наиболее безопасно, Дэни. После того как тебя сегодня схватили Невидимые принцы, боюсь, что это место не рядом со мной.
Ши-видящие ахнули.

- Тебя схватили Невидимые принцы, Дэни? Что? Как? Куда они тебя забрали? Что случилось?
Неожиданно Дэни стала центром всеобщего внимания. Она прямо расцвела и принялась рассказывать.

Я смотрела на шоу (Дэни знала, как можно кого-то поразить, она наслаждалась этим делом) и слегка улыбалась, мне было грустно.
Я пока не была готова ее потерять.
Или провести вечер наедине с Бэрронсом. Лучше уж сразиться с еще одной кучей Невидимых.

Я взглянула на Кэт.
- Встретимся утром в аббатстве. Если старуха поведет себя как следует, то и я тоже. У тебя есть мое слово.
Она пристально посмотрела на меня, потом ее взгляд упал на копье, пристегнутое к моему бедру.
- Мне не нужно твое слово, Мак. Сегодня ты дала мне нечто такое, что сказало за тебя все.

__________________________________

[1] - Заболевание, передающееся половым путем (англ. STD)
[2] - 24,38 м
[3] - 18,29 м
_________________

ВНИМАНИЕ!



Журнал Хроники Темного Двора представляет вашему вниманию второй номер!

_______________________________________________


Время не стоит на месте. Даже для тех, для кого оно лишено недостатков и прелестей своей быстротечности.

Существование Темного Двора насыщено феерическими и незабываемыми событиями. И сегодня Темный Двор вновь приоткрывает завесу, скрывающую его тайны, и дарит желающим уникальный шанс заглянуть в потаенный мир великих битв добра и зла, грань между которыми почти не различима; в мир высокой магии и невиданных созданий; в мир, где законы и правила действуют наряду с прихотями и желаниями, где героев нельзя отличить от злодеев, где любовь сменяется ненавистью, а ненависть – любовью; в мир, в котором мечты становятся явью, а реальность давно вышла за грани человеческого воображения.

Здесь вы найдете ответы на тысячи вопросов, и здесь новые загадки захватят вас в свой волнующий плен.

Те, кто находится в поиске, отыщут здесь желаемое, жаждущие найдут насыщение, а великие встретятся с равными себе.

Всех, кто осмелится заглянуть за эту завесу и предпринять опасное, но увлекательное и захватывающее путешествие по миру Темного Двора – снова или только впервые – ожидает калейдоскоп эмоций, которые затронут тончайшие струны в душах смельчаков и надолго останутся в их памяти.

Добро пожаловать!
Точнее, рискните и воспользуйтесь своим шансом стать одним из избранных, посвященных в тайны Темного Двора смертных!

И да поможет вам Бэрронс!
_________________

Стартовала игра «Ночная Лихорадка». Первый этап окончен. Итоги подведены здесь

Поздравим Ласкиэль с победой в этом туре (но пока не в игре), а всех остальных участниц с тем, что они просто рискнули впутаться в эту авантюру.

Желающие все еще могут принять участие со второго этапа и сотавить конкуренцию уже участвующим

Напоминаю, что 2 тур игры стартует 30 сентября в 20.00 по МСК, 3 тур игры стартует 2 октября в 20.00 по МСК. Задание второго тура можно посмотреть
тут

Так, ув. коллеги по психозу!
Руста уже прислала главу. Так что скоро будет очередная доза.
Теперь ежели что, бросайте тапками в меня))), но осторожно - за нами Темный Двор)))

да, сегодня, по сему - не ныть, а терпеливо ждать ))

а кто кинет тапком в Юфони... пусть сначала внимательно посмотрит на мой баннер в подписи ))) и подумает, хочется ли ей рыдать кровавыми слезами )))
а их ведь еще трое... и Влейнушко в придачу )))) и сам ТК.. карочи )))) ТД страшен ))))
_________________

 » Глава 19

перевод Руста, бета-ридинг Euphony
______________________________________

Глава 19

- МакКайла.

Мы были в квартале от книжного магазина, когда из темноты раздался голос В’лейна, оркестровая вариация на эротический сон. У эльфов удивительные голоса, мелодичные и глубокие. Вкрадчивые и чувственные ноты вибрируют под твоей кожей, нежно касаются самых верхушек твоих нервных окончаний. Если Песнь Созидания действительно является песней, то я не уверена, что человек сможет выжить, услышав ее.

Раньше у меня был, что называется, нормальный секс-драйв. Хотя некоторые из моих друзей были просто одержимы этим. Полагаю, они думали, что это могло бы заполнить пустоту бесцельного существования, которое беспокоило многих представителей моего поколения, пока они пытались отыскать свое место в жизни.

Но состояние При-йи изменило меня, оставив в ненасытной осведомленности обо всех этих сексуальных штучках. Или, возможно, это было следствием секса с Бэрронсом – не могу сказать точно. Всё, что я знаю – это то, что сейчас я была гораздо больше настроена на эротические нюансы, чем было до этого. Шепот принца Видимых звучал как ласка для всего моего тела, и я оценила его по достоинству за мгновение до того, как пришла в себя.

- В’лейн! - воскликнула Дэни.

Он рассмеялся, и если бы у меня не было иммунитета к смертельно-сексуальным эльфам, я бы оказалась в большой беде. Он был вместилищем соблазна – красивый золотистый эльф, излучающий сексуальную энергию в чистом виде. Я начинала уже думать, что это просто часть его натуры, что он не может с этим ничего поделать, точно так же, как некоторые мужчины не могут воспрепятствовать собственным выбросам тестостерона. Полагаю, немногие представители мужского пола обоих видов способны на большее.
У Дэни иммунитета не было. Ее глаза лихорадочно блестели, кожа пылала, губы приоткрылись. В это мгновение я уловила в ней проблеск женщины, которой она когда-то станет.

- Прекрати это, В’лейн. Оставь ее в покое.
- Не думаю, что она хочет того же. Кто лучше меня сможет пробудить в ней интерес к форме и структуре Эроса? Зададим, так сказать, планку.
- Ага, - хрипло сказала Дэни. – Мне по душе такой расклад.

- Меня не волнует, что ты думаешь или чего она хочет, и ты не будешь устанавливать никакую планку. У нее будет нормальная жизнь, - по крайней мере, настолько близкая к нормальной, насколько мне это удастся сделать. – Дэни, зайди в книжный магазин. Я присоединюсь к тебе через несколько минут.
- Но я не хочу…
- Сейчас же, - сказала я.

Она сердито посмотрела на меня.
- Бьюсь об заклад, Бэрронс уже там, - поддразнила я ее. В’лейну же сказала: - Приглуши себя, чтобы она могла освободиться от чар.
Он поднял и опустил одно плечо.

Дэни тихо вздохнула, как будто неожиданно сбросила некое внутреннее напряжение, от которого совсем не рада была избавиться, затем скользнула взглядом от В’лейна к книжному магазину и обратно, будто пытаясь выбрать между банановым сплитом [1] и фадж сандей [2].
- Прекрасно, - сказала она и мгновенно исчезла.

У двери она с дерзкой усмешкой бросила через плечо:
- Не торопись, Мак. У нас с Бэрронсом есть о чем поболтать.

Я удержалась от смеха, вспомнив свои собственные подростковые увлечения. Они были сущими кошмарами из-за неуклюжести и нервного напряжения. От ощущения неловкости, катастрофического неумения подобрать нужные слова и финансовой несостоятельности. Я полагала, что Бэрронс умело отклонит ее слепое обожание. Это только со мной он был неизменным болваном.

Я следила за Дэни, пока она не оказалась в безопасности внутри помещения, после того как за ней закрылась дверь. Хотя не было никаких признаков того, что Темная Зона, располагавшаяся когда-то по соседству с BB&B, по-прежнему существует, я не доверяла этим заполненным тенями улицам за пределами книжного магазина.
Я оглянулась на В’лейна. Он внимательно меня рассматривал.

- Ты недавно сражалась. С тобой всё в порядке, МакКайла?
- Всё отлично.

Сегодня вечером мои рефлексы были сногсшибательными. Несмотря на то, что я получила несколько сокрушительных ударов, я ухитрялась в последний момент пригибаться или отступать и тем самым каждый раз сводить последствия к минимуму. Я даже не ощущала на себе синяков. Не было никаких порезов. Никаких ушибов. Я чувствовала себя фантастически. И мне нравилась эта новая неуязвимая, сильная «я».

На крыше BB&B загорелись прожекторы. Улица вдруг стала ослепительно яркой. Не было никаких сомнений в том, что Бэрронс вот-вот выйдет наружу.
В’лейн стрельнул в сторону книжного магазина превосходно скопированным недовольным взглядом, затем его руки обхватили меня, и мы исчезли.
Вновь мы появились уже высоко в темном ночном небе.

Он держал меня за руку.
Я совершила ужасную ошибку, взглянув на мгновение вниз. И снова устремила взгляд вверх. Под ногами ничего не было. Только мгла.
Почему я не падаю?

Как только я об этом подумала, я
тут же начала падать. Я рванулась к В’лейну, обхватив его руками и ногами и вцепившись в него изо всех сил.
Он тут же прижал меня к груди.
- Мне давно следовало это сделать, МакКайла, - промурлыкал он, - Расслабься. Я не позволю тебе упасть. Посмотри вниз.
- И не собираюсь, - я не знала, на какой высоте мы находимся, но было холодно. Я зажмурила глаза. – Мы что, висим в небе? Прямо в воздухе? – это страшно нервировало меня. Я была совершенно уверена: мы созданы с ногами, потому что предполагалось, что мы будем ходить по поверхности планеты. Ключевое слово здесь – «поверхность» – не выше и не ниже ее.

- Ты чувствовала бы себя в большей безопасности в одном из этих средств передвижения, которые часто падают вниз?
- Не так уж часто.

- Всё, что требуется, чтобы покончить со смертной жизнью – это одно такое падение, но, несмотря на это, вы готовы рисковать. Люди нелогичны и глупы.
- Этот нелогичный, глупый человек хочет стоять ногами на земле.

- У меня есть подарок для тебя, МакКайла. Я… как же это называется… - он замолк, и меня сильно удивила дразнящая нота в его голосе. – А, вспомнил, - сказал он беспечно. – Трудился. Я работал, чтобы сделать тебе этот подарок. Для этого я не просто взмахнул своей волшебной палочкой.
Он поддразнивал меня. Я не была уверена, что меня больше приводит в замешательство: парение в ночном небе или выслушивание поддразниваний В’лейна. ГМ заявил, что он изменился благодаря воздействию людей. Изменился ли В’лейн?

- Это лучший способ представить мой подарок.
- Я уже смотрела вниз, как только мы сюда попали. Много темного пространства. Думаю, я видела звезды.

- Звезды выше нас. Посмотри снова, - его тон ясно говорил, что он собирается держать нас здесь всю ночь, если я не сделаю то, о чем он просит.
Вздохнув, я открыла глаза, бросила быстрый трусливый взгляд вниз и снова зажмурилась. Затем вдруг поняла, что я только что увидела, и мои глаза вновь открылись. Мы были в нескольких тысячах футах над землей и далеко внизу сверкали городские огни.

Городские огни! Мы находились над искрящейся аурой, которая не могла быть ничем иным, как обширной территорией, относящейся к большому городу.
- Я думала, что электричества нигде нет! – воскликнула я.
- Я поработал с другими Видимыми над тем, чтобы восстановить его, - сказал он с гордостью.
- Где мы?

- Под нами твоя Атланта. На побережье – огни Саванны, - он сделал паузу. – А там – Эшфорд. Я говорил тебе, что буду оберегать твоих родителей. Когда Бэрронс спас тебя, опередив меня буквально на несколько минут, я сосредоточил все свои усилия на спасении тех, кто был для тебя наиболее дорог. Бэрронс же ни разу не уделил им своего внимания. Темные Зоны, которые поглотили города поблизости от твоей родины, грозя распространиться дальше, были уничтожены. Подача электроэнергии восстановлена. Как раз сейчас люди учатся защищать себя. Мой подарок тебе – это возвращение твоей Джорджии.

Я посмотрела вниз на огни, затем – на него.
- Ты можешь сделать это для всего мира?

- Большая часть нашего могущества происходит из способности управлять измерениями за пределами вашего, но структура человеческого измерения… вязкая, густая; законы вашей физики не такие… гибкие, как наши. Это преобразование потребовало много времени, взаимодействия с другими Видимыми и многими людьми.
Что на языке В’лейна означало – нет. Он сделал это для меня и больше не будет этого делать.
- Твои родители в безопасности. Тебе не хотелось бы повидаться с ними?

Я с трудом сглотнула внезапно подступивший к горлу комок. Там внизу были мама и папа. Один из этих сверкающих огней подо мной, всего лишь одно перемещение. Они всегда были на расстоянии одного перемещения, но почему-то в Дублине, когда нас разделяли четыре тысячи миль, было проще не думать об этом, чтобы не искушать себя. Для того чтобы не причинять им боль, не волновать, не подставлять под удар их жизни, я запру свои мысли о маме и папе под замок, вместе со всеми другими запретными мыслями. Не сделала ли то же самое Алина по отношению к нам?

У меня перехватило дыхание. Я не должна. Я знала, что лучше.
- Перенеси меня на улицу за баром «Кирпичный завод», - сказала я. – Оттуда я пройдусь пешком.

Я была здесь и не могла устоять. Я хотела снова увидеть мой мир. Хотела пройтись по обсаженным дубами и магнолиями улицам моего родного города. Хотела постоять у своего дома и отыскать взглядом окно моей спальни. Хотела понять, смогу ли я обнаружить на этих улицах след девушки, которой когда-то я была, или ее полностью поглотило темное эльфийское наваждение. Я не хотела рисковать быть обнаруженной, поэтому мне следовало бы оставаться в тени, но в этом в последнее время я преуспела.
Я легко коснулась земли, мои ботинки встали на тротуар.

Бар «Кирпичный завод» располагался на большом участке, втиснутом между двумя постройками середины XIX столетия. Свет горел и внутри, и снаружи. Ничего не изменилось. Я ускорила шаг и заглянула в окно.

О, как я ошибалась! Изменилось всё. Внутри были полицейские Эшфорда, пожарные, мэр и приблизительно сотня горожан, и мне не требовалось распахивать окно, чтобы понять, что они обсуждают план действий. Стены обрушились, и весь мир сейчас знал об этом. Если бы выходили национальные газеты, заголовки кричали бы только об этом. Эльфы стали видимыми для всех, и здесь простые люди делали всё, что в их силах, чтобы защитить самих себя. Мне хотелось войти внутрь и помочь. Обучить. Вооружить и защитить.
- Твое место и предназначение не здесь, МакКайла.

Я заставила себя отвернуться и исчезла, словно вор в ночи.
Для января в Эшфорде было тепло, но это не было таким уж необычным. Рождественские праздники могли сопровождаться снежными буранами. А, бывало, я проводила их в шортах и в футболке. Сегодня ночью на мне были джинсы и темная футболка.

Я шла и с жадностью вдыхала окружающий воздух. В это время года еще ничего не цвело, но, клянусь, на Глубоком Юге всегда пахнет магнолиями, дикими азалиями, сладким чаем и жареной курицей, которую где-то готовят. Через месяц по всему городу зацветут анютины глазки – Эшфорд был без ума от анютиных глазок – за которыми последуют нарциссы и тюльпаны.

Я была дома. Я улыбнулась.
Он был невредим!
Ни Теней, ни Невидимых, повсюду свет.
Я закружилась от восторга посереди улицы.
Как я соскучилась по своему миру! Какой потерянной я чувствовала себя там, вдалеке!

Всё выглядело точно таким же. Казалось, будто я никогда отсюда не уезжала. Будто в трех кварталах вниз и двух кварталах в сторону я обнаружу маму, папу и Алину, играющих в скраббл [3] и дожидающихся, когда я вернусь с вечерних занятий или с работы, чтобы присоединиться к ним (и тем самым накликать на свою петунию неприятности, потому что Алина и папа знали слова, которые, как согласился бы любой разумный человек, совсем не должны быть словами, такие, как орт [4] и тюряга – ну в самом деле, кто знает подобные слова?), и мы хохотали, и я волновалась о том, какой наряд надеть завтра, и засыпала с единственной тревожащей меня мыслью: услышана ли будет моя мольба к OPI [5] о возобновлении выпуска моего любимого оттенка лака. (Она была услышана, и они прислали мне симпатичный розово-золотой сертификат, присваивавший мне звание почетного компаньона OPI, который я с гордостью повесила около моего туалетного столика, за которым я делала себе прическу и макияж. О, переживания и беды беззаботной юности).

Вот дом Бруков, с белыми колоннами в южном стиле, возвышающимися над величественной круговой подъездной аллеей. Вот усадьба Дженингсов, с ее романтичными башенками и множеством решетчатых деталей. Я шла по улицам, упиваясь достопримечательностями. Я всегда полагала, что у Эшфорда богатая история, но на самом деле он был очень молод, всего лишь несколько веков, если сравнивать с тысячелетней историей Дублина.
И вот я у своего дома, стою на улице, дрожа от предвкушения.

Я не видела маму со 2 августа – с того дня, когда я уехала в Дублин. С папой мы в последний раз виделись 28 августа, когда я подвезла его в Дублинский аэропорт и отправила обратно домой. Он прилетал, чтобы отыскать меня, и решил забрать меня с собой в Эшфорд. Но Бэрронс воздействовал на него Гласом, убедил его не беспокоиться обо мне, «спрятав» в голове моего папы черт знает какие команды, заставившие его уехать и больше не возвращаться. Я и сожалела, и была признательна Бэрронсу за то, что он сделал это. Джек Лейн – мужчина очень упрямый. Он никогда бы не уехал без меня, а я бы никогда не смогла обеспечить его безопасность.

Я потихоньку двинулась вперед. Когда до входной двери оставалось с дюжину шагов, вдруг из ничего возникло зеркало и повисло в воздухе передо мной. Я вздрогнула от неожиданности. Зеркала больше не были для меня обычными вещами. С ночи, когда я посмотрела в Зеркало, которое Бэрронс хранит в своем кабинете в BB&B, и увидела внутри него перемещающиеся деформированные темные создания, взгляд на свое собственное отражение выбивал меня из колеи, как будто все зеркала стали подозрительными, и что-то темное и ужасное может материализоваться в любой момент за моей спиной.

- Это на тот случай, если ты надумаешь показаться, - предупредил появившийся сзади В’лейн.
Я посмотрела на себя.

В тот миг, когда я увидела наш дом, я мысленно вернулась к той фигуристой симпатичной девушке, которая стремительно сбегала вниз к дорожке перед домом, чтобы усесться за руль автомобиля. Развевающиеся длинные светлые волосы, короткая белая юбка, демонстрирующая безупречные загорелые ноги (когда я в последний раз их брила?), ухоженные и тщательно накрашенные ногти на руках и ногах, подобранные по цвету сумочка и обувь, украшения в тему.
Я всмотрелась в себя сегодняшнюю.

Я выглядела дикой женщиной, с головы до ног затянутой в черную кожу. В клубке моих темных как ночь завитков застряла липкая зеленая масса. Я была испачкана отвратительно пахнущими жидкими останками Невидимых. Мои ногти были обломаны по самый корень, и на мне был рюкзак, заполненный фонариками и боеприпасами, на голову был надет видавший виды велосипедный шлем, и я имела при себе полуавтоматическое оружие. В’лейн убедил меня.
- Убери его отсюда, - сухо сказала я.

Зеркало исчезло.
Я уже не принадлежала этому месту. Мое присутствие не могло принести сюда ничего хорошего. Конечно, я могла бы попросить В’лейна принарядить и отчистить меня с помощью чар и зайти в гости, но что бы я сказала? Чего бы я добилась? И не будет ли каждая минута, которую я здесь провожу, потенциальной возможностью привлечь ненужное внимание к моим родителям?

После всего, через что я прошла, после всего, что я видела, я пока еще не могла вернуться домой.
Там, рядом, целый мир в беде. А мои мама и папа в безопасности. Я ощутила внезапный прилив благодарности к В’лейну и повернулась к нему.
- Спасибо, - сказала я. – То, что ты оберегаешь их, для меня очень многое значит.

Он улыбнулся, и я подумала, что это была первая настоящая улыбка, которую я когда-либо видела на его лице. Она была ослепительна.
- Пожалуйста, МакКайла. Так мы отправляемся? – он протянул руку.

Я бы взялась за нее, мне даже следовало это сделать, но как раз в этот момент я услышала голоса.
Наклонив голову, я прислушалась. Мое сердце сжалось. Это были мама и папа. Они были на отделенной ширмой веранде, которая выходила к бассейну в задней части нашего дома. Густой кустарник с каждой стороны отгораживал нас от наших соседей.

Я могла спрятаться среди веток падуба [6] и, скрытая от их взора, мельком их увидеть. Мне было необходимо увидеть их хотя бы на мгновение.
Я стащила свой МакНимб, сбросила рюкзак и оружие.

- Одну минуту, - прошептала я. – Оставайся здесь. Я вернусь.
- Я считаю, что это неблагоразумно.
- Это не твое решение. Отстань.
Я скользнула в тень рядом с домом.

- Мы говорим об этом снова и снова, Рейни, - сказал отец.
Я тихо втиснулась между веток и жадно уставилась на них.

Мама и папа сидели в белых плетеных креслах на веранде. Мама потягивала вино, а папа сжимал в руках стакан с бурбоном [7]. Надеюсь, он не пил слишком много. После смерти Алины были тяжелые времена, когда он затуманивал себя алкоголем слишком часто, что меня крайне беспокоило. Отец не был пьяницей, он – трудяга. Но убийство Алины выбило нас всех из колеи. Я с жадностью вглядывалась в лицо моей мамы. Ее глаза были ясными, а лицо мягко очерчено и красиво как никогда. Мое сердце было переполнено эмоциями. Я жаждала прикоснуться к ней, крепко обнять их обоих. Папа выглядел здоровым и статным, как всегда, но в его волосах было больше седины, чем я помнила.

- Я знаю, что сейчас везде опасно, - сказала моя мама. – Но я не могу выносить эту неизвестность! Если бы я только точно знала, что она жива.
- Бэрронс сказал, что жива. Ты была здесь, когда он звонил.

Бэрронс звонил моим родителям? Когда? Каким образом работал его телефон? Черт возьми, мне нужен его оператор сотовой связи!
- Я ни капли не доверяю этому человеку.

И я тоже, мама. И я спала с ним. Мое лицо вспыхнуло. Секс и мама – две мысли, которые вместе не чувствовали себя уютно в моей голове.
- Мы должны поехать в Дублин, Джек.
Я направила в сторону мамы тысячу молчаливых «нет».

Отец вздохнул:
- Я пытался вернуться. Помнишь?
Я моргнула. Он пытался? Когда? Что случилось?

Мама ухватилась за это:
- Вот именно, Джек. Ты полагаешь, что этот мужчина загипнотизировал тебя, установил блоки в твоем разуме, которые помешали тебе привезти ее домой, вынудил тебя уехать и каким-то образом помешал тебе вернуться – ведь ты не мог даже сесть на самолет, потому что тебя тошнило, но как только ты покидал аэропорт, с тобой было всё в порядке. Три раза ты пытался улететь! Несмотря на это ты веришь его словам, что с нашей дочерью всё в порядке?

Я чуть не упала. Мой отец знал, что Бэрронс сделал с ним что-то такое и на самом деле поверил, что это возможно? Папа не верил во все эти штучки. Это он научил меня крайнему неприятию всего паранормального. И они с мамой спокойно потягивают свои напитки, обсуждая эту фигню?

- Мы не можем поехать сейчас. Ты слышала, что рассказали разведчики офицеру Дитону. Эльфийская реальность смешалась с нашей. Несколько самолетов, которые оторвались от земли, либо горящими падали вниз, либо исчезали.
- Как насчет того, чтобы заказать частный самолет?
- Какая польза будет от того, что мы погибнем, пытаясь до нее добраться?
- Мы должны что-то делать, Джек! Мне необходимо знать, что она жива. Нет, мне требуется больше, чем это. Мы должны сказать ей. Тебе следовало сказать ей это тогда, когда ты был там, когда у тебя была такая возможность.

Сказать мне что? Я придвинулась еще ближе вглубь кустов и вся обратилась в слух.
Отец потер глаза. Глядя на его лицо, я могла бы сказать, что этот разговор у них с мамой продолжается очень давно.
- Мы обещали, что никогда не будем говорить об этом.

От досады я почти втоптала кусты в землю. Говорить о чем?
- Мы давали и другие обещания, которые затем нарушили, - сказала многозначительно мама. – С этого как раз и началась вся эта история.
- Что, по-твоему, я должен был ей сказать, Рейни?
- Правду.

Ну, давай же, папа, скажи это.
- А что есть правда? Правда для одного человека – для другого…

- Не изображай передо мной адвоката, Джек. Я не судья, и это не твоя вступительная речь, - сухо сказала мама.
Он открыл и закрыл рот, выглядя сконфуженным. Спустя мгновение он сказал:

- У Мак хватало проблем, имеющих отношение к смерти Алины. У меня не было возможности рассказать ей о какой-то сумасшедшей ирландке и еще более бредовых пророчествах. Наша малышка месяцами боролась с депрессией. Она хлебнула сполна.

Пророчество? Мама и папа знали о пророчестве? Неужели все, кроме меня, знали об этой треклятой штуке?
- То, что ты услышал много лет назад, когда поехал разыскивать медицинские карты Алины, сейчас не кажется таким уж бредовым, не правда ли? – спросила мама.
Отец глотнул бурбона. Он вздохнул. Он казался подавленным.

- Боже мой, Рейни, прошло 15 лет. Это совершенно нормально.
- Она говорила об эльфах. Кто бы не подумал, что она сумасшедшая?
Я не уверена, что папа даже слышал ее. Он опрокинул в себя остаток содержимого стакана.

- Я позволил Алине сделать то, что я обещал служащим из агентства по усыновлению никогда не разрешать делать ни одной из них, - сказал он резко.
- Мы позволили ей сделать это, - решительно сказала мама. – Перестань винить себя. Я тоже позволила ей поехать в Ирландию.
- Ты не хотела. Я настоял.

- Мы оба приняли решение. Мы всегда принимали важные решения вместе.
- Что ж, было одно решение, когда тебя не оказалось рядом, чтобы помочь мне его принять. Когда я был в Дублине с Мак, ты всё еще не разговаривала со мной. Я не мог даже дозвониться до тебя по телефону.

- Мне жаль, - после долгой паузы сказала мама. - Горе… - Она замолчала, и мой живот скрутило. В ее глазах снова появился тот взгляд. Взгляд, который ранил мое сердце каждый день до того, как я сбежала в Дублин.

Папа с болью посмотрел на нее, и прямо на моих глазах преобразился. Я увидела, как он снова выпрямился, стряхнул с себя свои собственные эмоции и приободрился ради нее. Стал ее мужчиной. Ее каменной стеной. Я улыбнулась. Я так его любила. Он вырвал уже однажды брыкающуюся и визжащую маму из объятий горя, и я знала, что могла быть твердо уверена: он никогда не позволит скорби украсть ее у него снова. Что бы со мной ни случилось.
Он встал и шагнул к ней.

- Что бы ты предложила мне ей сказать, Рейни? – громко сказал папа, встряхивая ее, не позволяя ей ускользнуть внутрь себя, - «Малышка, я сожалею, что приходится тебе это говорить, но согласно одному древнему пророчеству, с тобой что-то не так, и ты обречешь на гибель весь мир»? – Он фыркнул, затем рассмеялся. – Посмейся со мной, Рейни. Ну же! – Он рывком поднял ее на ноги. – Только не наша девочка. Ни за что. Ты знаешь, что это чушь.

Я поперхнулась. Зажимая рот рукой, я попятилась назад и едва не упала. Со мной что-то не так? Я обреку на гибель весь мир?
- Их мать отказалась от них, потому что верила в это, - беспокоилась мама.

- Это то, что утверждала та выжившая из ума леди, - твердо сказал папа. – У нее не было ни малейшего доказательства. Я тщательно ее расспросил. Она никогда не видела этого воображаемого «пророчества» и не могла мне указать ни на кого, кто бы его видел. Ради бога, Рейни, это же страна, в которой верят в леприконов [8], радуги и горшки с золотом! Я всё сказал.

- Но эльфы есть, Джек, - упорствовала мама. – Сумасшедшая женщина была права насчет них. Они здесь, сейчас, в нашем мире, разрушают его.
- Это совпадение. Одно точное предсказание не делает истинным все пророчество.

- Она сказала, что одна из наших девочек умрет юной, а вторая пожалеет, что не умерла!

- Алина чуть не умерла, когда ей было 8 лет, помнишь? Но она осталась жива. Вот это называется юная. Из того же, что она умерла после двадцати лет, вовсе не следует, что всё сказанное той женщиной – истинная правда, и это, конечно, вовсе не означает, что с Мак что-то не так. Я думаю, что эльфы гораздо больше подходят для того, чтобы уничтожить наш мир, чем какой-нибудь человек. Кроме того, я не верю в судьбу, и ты тоже не веришь. Я верю в свободную волю. Все советы, которые я ей давал, вся любовь и мудрость, которыми ты окружала ее – вот то, что она есть сейчас, и я верю, что этого достаточно. Я знаю нашу дочь. В сущности, она не изменилась с тех пор, как мы их впервые увидели.

Он взял ее за руки и притянул к себе.
- Детка, она жива. Я знаю это. Я чувствую это сердцем. Я знал, когда Алина умерла. И я знаю, что Мак жива.
- Ты это говоришь только для того, чтобы успокоить меня.
Он несмело ей улыбнулся:

- И как? У меня получается?
Моя мама легонько его ударила.
- Ах! Ты!
- Я люблю тебя, Рейни. Я едва не потерял тебя, когда мы лишились Алины, - он поцеловал ее. – Я не упущу тебя сейчас. Возможно, есть какой-нибудь способ связаться с Бэрронсом снова.
- Если бы только я точно знала, - сказала мама.

Он снова ее поцеловал, затем она поцеловала его в ответ, и я почувствовала себя необыкновенно смущённой, потому что мои родители очень хорошо справлялись с этим.
И всё же они представляли собой обнадеживающее зрелище. Они были друг у друга, и между ними была любовь, которая выдержит всё, что угодно. Мы с Алиной всегда это чувствовали, без малейшей ложной обиды на то, что, хотя наши родители обожали нас и сделали бы для нас всё, что угодно, друг друга они все же любили больше. Поскольку я беспокоилась за них, это был лучший вариант из всех возможных. Дети вырастают, идут дальше и встречают свою собственную любовь. Опустевшее гнездо не должно оставлять родителей в печали. Оно должно приводить их в состоянии готовности и предвкушения, чтобы насладиться их собственными приключениями, включая, разумеется, и множество поездок к детям и внукам.

Я бросила на них последний долгий взгляд и отошла, чтобы присоединиться к В’лейну.
Он молча появился в шаге от меня и предложил свою руку, но я покачала головой.

Я подобрала свой хлам, подошла к почтовому ящику и вытащила фотоальбом ГМ из рюкзака. Пролистала его в течение нескольких минут, пока не обнаружила безупречную фотографию Алины, стоящей перед арочным входом в Тринити-колледж. Она улыбалась, вот-вот собираясь рассмеяться. Я улыбнулась ей в ответ.
Я перевернула фотографию и написала наспех на обороте:

Она была счастлива.

Я люблю вас, мама и папа.

Я вернусь домой, как только смогу.

Мак.

_______________________________

[1] - Banana split (англ.) - разрезанный вдоль банан с различными видами мороженого, сиропом, украшенный взбитыми сливками, орехами и вишней для коктейля.

[2] – Fudge sundae (англ.) - мороженое, политое горячим шоколадным соусом и украшенное взбитыми сливками, орехами и вишней для коктейля.

[3] – Scrabble (англ.) – настольная игра, суть которой заключается в составлении слов на доске в клетку по правилам кроссворда; русский аналог - игра "Эрудит".

[4] – Горизонтальная подземная наклонная выработка без выхода на поверхность.

[5] – Американская компания, выпускающая профессиональные средства для ухода за ногтями и коллекции лаков.

[6] - Небольшое вечнозеленое дерево или крупный кустарник. Ветви падуба с красными плодами использовали с декоративной целью еще древние римляне. В Западной Европе они являются традиционным элементом рождественских декораций, особенно популярны они в Англии.

[7] – Кукурузный виски, исконно американский алкогольный напиток, большая часть которого производится в провинции Бурбон, штат Кентукки. В 1964 году, после отмены «сухого закона», бурбон оказался единственным видом виски, за которым Федеральным законом США был закреплен статус «национальное достояние».

[8] – Эльфы, которые всегда носят с собой кошелёк с шиллингом (из ирландского фольклора)
_________________

 » Глава 20

перевод Lady Elwie, бета-ридинг Euphony
__________________________________________

Глава 20

- Ты поймешь, что я нужен тебе, МакКайла, - сказал В’лейн, когда мы материализовались на улице перед BB&B.

Я как раз раздумывала над тем же самым. Не было сомнений, что В’лейн – это самый скоростной лифт в здании. Дэни была великолепна на земле, но не над океаном. Перемещение – это бесценный инструмент. Даже несмотря на то, что В’лейн появлялся только в половине случаев, когда я его звала, это было лучше, чем ничего. Я больше никогда не стану на него рассчитывать, но если получится, я его использую.

- Я не могу все время проверять, когда понадоблюсь тебе. Когда я не выполняю задания своей королевы, я вместе с другими Видимыми сражаюсь против наших темных собратьев. Они не довольствуются твоей землей. Они также стремятся отобрать двор у нас. Моя королева находится во всевозрастающей опасности, как и мой дом.

Он развернул меня в своих объятиях, приподнял мое лицо и нежно провел пальцем по моим губам.
Я взглянула на него. Я все еще была ошеломлена встречей с папой и мамой и подслушанным разговором. Я хотела, чтобы он снова дал мне свое имя, и побыстрей, чтобы я могла, наконец, заползти внутрь, принять душ и залезть в теплую привычную постель. Укрыться с головой одеялом и всеми силами постараться мгновенно заснуть, чтобы больше ни о чем не думать.

Обречешь на гибель весь мир.
Ни за что. Только не я. У них было неверное пророчество, не о том человеке. Я покачала головой.
Он неправильно меня понял.

- Это дар, - произнес он натянуто.

Гордый раненый принц. Я прикоснулась к его лицу. Он вернул мне маму с папой, мой город и всю Джорджию.

- Я качала головой из-за того, о чем думала, а не из-за твоих слов. Да, мне бы хотелось, чтобы у меня было твое имя, В’лейн.

Он снова одарил меня сияющей улыбкой и накрыл мой рот своим. На этот раз, когда он меня целовал, его непроизносимое эльфийское имя скользнуло на язык мягче тупелового [1] меда и, прежде чем погрузиться внутрь, улеглось там, теплое и восхитительное, наполняя мой рот таким великолепным вкусом, который невозможно было описать. В отличие от других ситуаций, когда он давал мне на язык имя, оно ощущалось там как родное, совершенно ненавязчивое. И в отличие от предыдущих случаев, меня не атаковали эротические ощущения, меня не захватил оргазм от одного лишь его прикосновения. Это был необыкновенный поцелуй, он приглашал, но не захватывал, давал, но не брал.
В’лейн отстранился.

- Мы учимся друг у друга, - сказал он. – Я начинаю понимать Адама.
Я моргнула.

- Ты о первом человеке? Тебе известно об Адаме и Еве? – В’лейн не походил на того, кто изучает мифы о создании человека.
- Нет. Это один из нашей расы, который сделал выбор и стал человеком, - уточнил он. – А, Бэрронс уже рычит.

Он выдал некий пугающий аналог человеческому хихиканью, и был таков. Я инстинктивно потянулась к своему копью. Оно вернулось в ножны. Я нахмурилась. Я забыла проверить. А оно вообще исчезало?

Я повернулась. «Рычит» – это было еще мягко сказано. Бэрронс стоял в дверях, и если бы взгляд мог убивать, с меня бы уже живьем содрали шкуру.

- Со стороны можно подумать, что вы бы перелизались со всеми эльфами, которые бы согласились, мисс Лейн.
- Со стороны можно подумать, что я перелизалась бы со всеми, кто относится к мужскому полу. Но однажды я сама выберу, когда и кого целовать. И это случится не потому, что меня изнасилуют, и не потому, что меня соскребут с улицы как При-йю, и не потому, что мне дадут мистический аналог мобильника, когда у всех остальных проблемы со связью, а просто потому, что я сама до чертиков этого захочу!

Я протиснулась мимо него. Он не сдвинулся ни на дюйм. Там, где наши тела соприкоснулись, ударил электрический разряд.
- Завтра ночью. В десять. Будьте здесь, мисс Лейн.
- Завтра ночью я буду сражаться вместе с ши-видящими, - бросила я через плечо.
- Назовите это ранним вечером. Или найдите себе другое место для жилья.



В полдень следующего дня Дэни, все ши-видящие из аббатства и я собрались в одной из их огромных столовых. Мы сидели за столиками и слушали обращение Ровены. О, эта женщина на самом деле знала, как воздействовать на чувства окружающих.

Хитрая ГМ-ша был непревзойденным политиком. Я слушала и делала себе в памяти зарубки по поводу ее тактики. Анализировала подбираемые ею слова, то, как она их связывала, как играла чувствами всеми способами.

Да, говорила она, она не будет обращать внимания на разногласия с молодой и непослушной ши-видящей, которая не прошла должного обучения и чья сестра предала весь мир, помогая своему любовнику, гнусному Гроссмейстеру, освободить Невидимых, чтобы те истребили миллионы людей по всему миру, включая две сотни наших. Да, она согласна пойти на все, что должно быть, по их мнению, сделано, чтобы выиграть наиважнейшую в истории человечества битву, с которой оно когда-либо сталкивалось. Находясь в здравом рассудке, она не могла стоять в стороне или отбросить свои одежды, которые носила уже сорок семь лет (более чем в два раза дольше, чем прожила негодяйка ши-видящая), но она готова протянуть руку, если ее возлюбленные дочери считают подобное ее первейшим долгом, даже несмотря на бесчисленные и веские аргументы против сего деяния.
После ее недлинной речи я снова заметила следы сомнения на некоторых женских лицах, поэтому я поднялась и произнесла свою. Да, я отрину все разногласия со старухой, которая отвернулась от меня в первый же вечер, когда мы с ней встретились, даже не спросив моего имени, и которая совершенно определенно пожелала мне умереть где-нибудь в другом месте и потребовала оставить ее в покое, хотя в тот момент было очевидно, что я – ши-видящая, отчаянно нуждавшаяся в помощи. Почему же в тот вечер я не была ее «возлюбленной дочерью»? Разве моя вина в том, что я росла, не имея понятия, кем являлась? Почему она не взяла меня с собой?

Но да, я ее прощу, я буду работать с женщиной, которая держала у себя оружие, способное убивать эльфов, которая отказывалась давать ши-видящим возможность делать работу, для которой они были рождены на свет, которая развязала клеветническую компанию против моей сестры, чьей величайшей ошибкой являлось лишь то, что ее соблазнил ставший человеком эльф, имеющий сотни тысяч лет опыта в создании иллюзий и соблазнении женщин.

Кто бы из нас устоял при таких обстоятельствах? Они видели В’лейна. Если они хотели бросать в меня камни, то настало самое время: или сейчас, или никогда. Алина, в конечном счете, раскусила Гроссмейстера и заплатила за это жизнью. И опять-таки, где была Ровена, когда моя сестра изо всех сил пыталась понять, кто же она такая? Как мы с Алиной вообще могли затеряться среди ши-видящих, приговоренные к жизни без обучения?

Я страстно желала делать то, что предложила Кэт, и я им об этом сказала. Я с воодушевлением была готова работать над общими целями, ставя превыше всего нужды ши-видящих. И с этого момента, поклялась я, я не буду дурно говорить о Грандмистрис, если только она сделает то же самое.
Я села.

Она будет сотрудничать, сказал Ровена со своей трибуны, несмотря на то, что я систематически доказывала, что опасна и на меня нельзя положиться, потому что я вела дела с такими типами, как В’лейн.

- Пардон, но ты тоже, - отметила я.
- Только ради всеобщего блага.

- Мне, разумеется, ты не позволишь стать частью этого всеобщего блага. Ты отказала мне в гостеприимстве.
Кэт поднялась на ноги.

- Прекратите ставить нас меж двух огней. Грандмистрис, мы должны отбросить наши разногласия. Разве вы не согласны?
Мгновение Ровена не шевелилась, затем коротко кивнула.

- Полное взаимодействие? – давила Кэт.
Ровена молча изучала собравшихся. Я четко прочувствовала момент, когда на нее снизошло понимание того, что она потеряет слишком многое в попытке вновь собрать свое стадо, прямо здесь и сейчас. Или мы обе станем тянуть эту лямку вместе, или она окажется не у дел.

- Да, - сказала она сухо.
- Отлично, - я вскочила на ноги. – Итак, где хранилась Книга, как она хранилась, и как вы умудрились ее потерять?

Шум в зале был просто оглушительным, как я и ожидала. В конце концов, это был вопрос, который уже более двадцати лет обсуждался за этими стенами только шепотом и в строжайшей тайне.

Я плюхнулась обратно на свое место, исполненная любопытства, как она выкрутится на этот раз. Я не сомневалась, что у нее все получится.

- Чертовски круто, - сказала Дэни, ухмыльнувшись. – Думаю, теперь-то мы ее сделали.

Я знала, что это не так. Ровена была слишком умной, чтобы попасться в такую простенькую ловушку.

Как только толпа угомонилась, она с серьезным и скромным видом сообщила нам, что, к сожалению, обсуждать такие дела вне ее компетенции. И хотя я была уверена, что это было на ее совести, слова ее подтверждали то, что аббатство всегда придерживалось демократии, управлялось Хэйвеном, который одобрял или нет любые ее действия, тем более, когда речь шла о таких деликатных и опасных делах. Она должна была встретиться с Верховным Советом, представить ему свои вопросы и повиноваться его решению. К несчастью (и весьма для нее удобно, заметила я тихонько), нескольких членов Совета не оказалось в это время на месте. Но как только они появятся…
- Бла-бла-бла, - пробормотала я. – К тому времени как она соберется все нам рассказать, Невидимые убьют еще миллион людей.

Неважно. Я вернулась в стены аббатства. Настало время перейти к плану А. Эта встреча была планом Б.
Я посмотрела на Дэни.

- Ты говорила, что пыталась пробраться в закрытые библиотеки. Их двадцать одна штука. И ты знаешь, где все они находятся?
Ее глаза сверкнули.

_____________________________

[1] - Сорт меда, изготавливаемый на тупеловых болотах во Флориде (из белых цветков белой тупелы – nissa aquatica). Это редкий и ценный сорт меда, который никогда не кристаллизуется.
_________________

 » Глава 21

перевод juli, бета-ридинг Euphony
____________________________________

Глава 21

Дэни знала обо всех проходах в бесконечном лабиринте каменных коридоров аббатства, как и любая ши-видящая первых пяти кругов посвящения, как заявила она мне с гордостью. Всего кругов было семь, и седьмым был непосредственно Хэйвен. Кэт и ее компания были только на третьем. Сама она была не так скована ограничениями, самодовольно добавила Дэни. Ровена выделяла ее из остальных и давала особые поручения.

- Итак, Ровена рассказала тебе, где находятся библиотеки?

Это совершенно не было похоже на Грандмистрис, которую я знала.

Хорошо, нет, пошла на попятную Дэни, не совсем так. Ну да, она узнала многое из того, что знала об аббатстве еще тогда, когда могла шпионить безнаказанно, прежде чем Ровена и другие женщины поняли, что легкое дуновение ветерка означало, что Дэни где-то поблизости. Разве это имело значение? Она знала, и знала гораздо больше остальных! Потребовались годы, чтобы разыскать библиотеки, и она до сих пор не была уверена насчет парочки из них, потому что не могла спуститься по тем коридорам, но, как она считала, там должны были быть библиотеки, иначе, что еще могла скрывать Ровена?

- Это место огромное и до чертиков стремное, Мак, - сказала она мне. – Эта часть аббатства какая-то бессмысленная. Ну, место, где, по идее, что-то должно быть, а ни черта нету.

Мне хотелось увидеть все такие места, но прямо сейчас я должна была сосредоточиться на библиотеках. Прошлой ночью я спала всего ничего. В моей голове снова и снова звучал подслушанный разговор родителей. Малышка, я сожалею, что приходится тебе это говорить, но согласно одному древнему пророчеству с тобой что-то не так, и ты обречешь на гибель весь мир…

Я и раньше стремилась найти пророчество. Теперь, когда в нем, возможно, говорилось обо мне, я была в отчаянии. Я не поверю, что оно обо мне, пока не увижу это своими собственными глазами, и даже тогда я вряд ли смогу в это поверить, пока по буквам не прочту свое имя и бесспорное доказательство, вроде: Остерегайтесь злой МакКайлы Лейн. Она – конченный человек. Эта стерва погубит весь мир.

Я фыркнула. Абсурд. Знала ли что-нибудь об этом Алина? Неужели поэтому она держала меня подальше от всего этого? Не только для моей собственной пользы, но и потому что узнала кое-что обо мне, что заставило ее держать меня в неведении для пользы мира?

- Неа, - сказала я насмешливо.
- Говорю тебе, - возразила Дэни. – Я могу показать «их»
Я вернулась в реальность.

- Извини, я думала вслух. Я верю тебе, и хочу увидеть это место. Но сначала – библиотеки.

Мы проходили коридор за коридором. Они все выглядели одинаково. Аббатство было огромным. Без Дэни я, наверное, бродила бы здесь в течение многих дней, пытаясь найти дорогу. Перед тем как впервые отправиться в аббатство, я изучила его историю и узнала, что огромная каменная крепость была построена на освященной земле в седьмом столетии, после того как церковь, первоначально построенная Святым Патриком в 441 году нашей эры, сгорела дотла. Та церковь стояла на месте разрушенного каменного круга, который, по мнению некоторых, когда-то давно был святыней древней языческой женской общины. Каменному кругу предшествовал шиан, или холм эльфов, который предположительно скрывал в своих недрах вход в Другой Мир.

Перевод: это особое место в земле, имеющее точную широту и долготу, было местом, очень важным, священным и охраняемым с древних времен, и – без сомнения – будет охраняться и в будущем. Почему? Потому что книга, обладающая чудовищной силой, хранилась там тысячи и тысячи лет?
Аббатство было разграблено в 913, восстановлено в 1022, сожжено в 1123, восстановлено в 1218, сожжено в 1393 и восстановлено в 1414. Каждый раз оно расширялось и укреплялось.

Аббатство достраивалось в шестнадцатом столетии, а в семнадцатом к нему добавили очередные пристройки, благодаря анонимному богатому спонсору, который закончил прямоугольник каменных зданий, пристроив внутренний двор и добавив жилые помещения – к большому удивлению местных – для тысячи жителей.
Тот же анонимный спонсор купил землю вокруг аббатства и вместе с ней превратил его в автономную территорию, которой оно оставалась и по сей день. Если бы у меня было время на что-то еще, кроме как реагировать на происходящее вокруг, я бы захотела докопаться, кем был этот спонсор.

Я посмотрела на часы. Было три часа дня, и мое расписание было чрезвычайно напряженным. Я планировала встретиться с ши-видящими в Дублине в семь, а с Бэрронсом в десять для черт его знает какой надобности. Следующим пунктом в моем календаре шла угроза Гроссмейстера вернуться за мной через три дня, что напрягало несказанно, потому как я не могла определить, какой день он имел в виду. Вел ли он отсчет со вчерашнего дня, что означало, что вернуться он должен в субботу утром? Или намеревался начать с пятницы, что значило, что он появится в воскресенье? А может, он хотел дать мне три целых дня и планировал вернуться на четвертый. Эта неопределенность бесила. Мало того, что он угрожал мне, так он даже не назвал определенную дату и время для нависшего надо мной … не-знаю-чего.

Я решила обсудить это с Бэрронсом сегодня вечером. Он был моей волной. Я рассчитывала, что он помешает Гроссмейстеру осуществить свои планы.
Кстати, о катастрофической нехватке времени.

- Проведи меня к тем коридорам, куда ты не смогла попасть, Дэни. Что тебе помешало? – Я полагала, что вход охраняют толстые каменные стены, может быть, сводчатые двери, открыть которые можно только с помощью таких же длинных комбинаций, как число пи.

Я и не надеялась на лучший ответ.

Дэни бросила на меня кислый взгляд.
- Дурацкие, мать их, руны.

Дэни знала, где находились восемнадцать библиотек. Было три места в аббатстве, к которым она не смогла даже приблизиться. В первом же месте, куда она привела меня, руны были выгравированы на каменном полу на расстоянии десяти футов друг от друга по всей длине коридора, исчезая за углом.

Я не спеша спустилась в защищенный рунами коридор и лишь едва вздрагивала, в то время как Дэни торжествующе вопила у меня за спиной. Я повернула за угол, прошла еще несколько рун и уткнулась в высокую, декорированную орнаментом дверь.

Однако пройти через нее оказалось не так просто. На ней было огромное количество заклятий и странных рун. Я дотронулась до ручки двери. Дверь не была заперта, но в тот момент, когда я коснулась ее, меня охватило ужасное чувство падения с большой высоты, и тут же возникло ощущение, что за мной следят, что я уязвима, что я у кого-то на прицеле, и лишь мгновение отделяет меня от пули в затылок. Я отдернула руку, и все эти ощущения исчезли.

Я глубоко вздохнула и попробовала прикоснуться снова. И немедленно почувствовала себя втиснутой в маленький темный сундук под землей, еще секунда – и я задохнусь!
Я отскочила назад.

Мое дыхание было прерывистым, меня трясло, но сейчас я опять стояла в совершенно обычном коридоре, и со мной было все в порядке.

Я всмотрелась в руны на двери и внезапно поняла, что они такое. С тех пор как я приехала в Дублин, я стала с жадностью читать книги по паранормальным явлениям, поглощала все статьи, посвященные этой тематике, от друидов до вампиров и ведьм, разыскивала факты в художественной литературе и ответы в мифологии.
Это были отражающие руны! Они усиливали врожденные страхи того, кто бы ни оказался перед ними.

В третий раз, когда я схватилась за ручку двери, мое тело покрылось огненными муравьями, которые злобно кусали меня, и я вспомнила, как в семь лет я решила поиграть с холмиком двигающейся красной грязи. С тех пор я до смерти боюсь муравьев.
Это не по-настоящему.

Я сосредоточилась и заставила себя повернуть ручку, в то время как муравьи откусывали по кускам мои пальцы.
Дверь открылась, и я споткнулась, с трудом проглатывая крик, когда что-то оцарапало мою кожу.
Все это исчезло в тот момент, когда я переступила порог.

Я оглянулась назад. На деревянном пороге также были выгравированы отражающие руны.
Я прошла! Я была в одной из закрытых библиотек!

Я с жадностью огляделась вокруг. Впрочем, это место не особенно впечатляло. Не сравнить с BB&B. Комната была маленькой, без окон, и, несмотря на несколько осушителей воздуха, повсюду виднелась плесень. Между полками и столами, заваленными книгами, свитками и предметами, достойными лучших коллекций, сияло множество ламп. Ровена не оставила ни единого шанса Теням проникнуть в ее драгоценные библиотеки.

Я двинулась в комнату и в первую очередь принялась тщательно обыскивать столы, в то время как Дэни стояла на стреме в коридоре. Как я и боялась, в закрытых библиотеках не было никаких карточных каталогов. И несмотря на то, что комната была маленькой, поиск мог занять много дней.
Через десять минут Дэни завопила, и я выбежала в коридор, вновь дернувшись, когда пересекала покрытый рунами порог, и увидела толпу ши-видящих, лезущих вперед и толкающихся перед линией защитных символов.

Кэт стояла впереди.
- Ровена сказала, что вы сумели пройти через часть ее защиты и были в запрещенных архивах. Она послала нас, чтобы мы вас остановили.
Это отвечало на один из моих вопросов. Мне стало интересно, теперь, когда я могу проходить сквозь руны по собственной воле, могла ли я тогда, в первый раз, проскочить их, не вызвав тревогу. Меня удивляло, что Ровена не примчалась сюда сама.

- Чтобы остановить меня, вы должны суметь пересечь линию защиты, - я взглянула на пальцы ее ног, стоящих у самого края линии почти невидимых символов. – И я с удовольствием посмотрю, как это у вас получится.

- Я могу пройти через большинство из них, - заявила Барб, протискиваясь вперед. – Ты не такая уж крутая. Джо тоже может, – она обернулась. – Где Джо? – Она посмотрела на Дэни. – Разве она не была только что здесь?
Дэни пожала плечами.

- Она свалила.
- Мы здесь не для того, чтобы остановить тебя, Мак, - в обычно спокойном и гордом сером взгляде Кат плясало волнение. – Мы здесь, чтобы помочь тебе искать.
Я прервала рунную линию жвачкой – да-да, обычной жвачкой. Руны – хрупкие явления, их чары легко рассеять, если можешь прикоснуться к ним.
Но чтобы прикоснуться к ним, вы должны быть способны пройти через них, отчего вопрос с прикосновением является весьма спорным, но в данном случае я должна была «отключить» их магию, чтобы пропустить своих сестер по оружию.

В большинстве случаев все, что требуется, чтобы обезвредить руну – это всего лишь разорвать ее непрерывность, разделить рисунок и таким образом устроить короткое замыкание энергии, которую она вырабатывает. Иногда, если вы сильно повреждаете руну, она может превратиться во что-то еще, но тогда я об этом не знала, и мне просто сопутствовала удача.

И хотя я могла рассеять защиту, начертанную на двери, я ничего не могла сделать с отражающими рунами, вырезанными на ней и на деревянном пороге. Каждая ши-видящая, которая переступала через этот порог, вынуждена была столкнуться лицом к лицу со своими личными демонами.
Они все смогли сделать это, и я гордилась ими.

Я оставила их в библиотеке. Дюжины трудолюбивых рук аккуратно переворачивали древние страницы, бережно раскручивали толстые свитки, поднимали статуи и открывали коробки в поисках того, что могло нам пригодиться.

Дэни и я направились к следующей библиотеке. На сей раз получить доступ туда было не так просто. И здесь была целая куча защитных барьеров, каждый из которых был сложнее и мощнее предыдущего. Я прошла через первую защиту с относительной легкостью, вторую с ворчанием. Третья стукнула меня невысоким разрядом тока, а мои волосы стали потрескивать. Я достала из кармана помаду и стала отмечать каждый пройденный мной барьер, чтобы Дэни могла следовать за мной. У четвертого я стиснула зубы, проклиная того, кто придумал эти древние узоры. Ровена? Хотела бы я знать.

Я сделала ошибку, попытавшись прорваться через пятый, чтобы побыстрее покончить со всем этим, и словно врезалась в кирпичную стену. Меня отбросило прочь, и я растянулась на полу.

Дэни хихикнула.
Я откинула волосы с лица и зыркнула на нее.

- Чувиха, со мной постоянно такое случается.

Я встала и осторожно приблизилась к линии защитных рун. Это не была простая линия рун. Там были целые слои мерцающих рун, одна на другой. До этого момента я видела только такие руны, которые выглядели хрупкими серебристыми штучками.

У этих был синеватый оттенок, острые линии и более сложные формы. Теперь, когда я присмотрелась повнимательнее, я почувствовала исходящий от них легкий холодок. Даже на страницах Книги Келлов[1] нельзя было встретить подобные по сложности узоры. Узлы становились фантастическими существами, трансформирующимися в непостижимые математические уравнения, а затем вновь становились узлами. Я ничего не знала о рунах. Где пропадал Бэрронс, когда был мне нужен?

Я потратила десять минут, пытаясь пройти через этот барьер. Если я пыталась пробежать сквозь него, меня отбрасывало назад. Когда я попыталась медленно протиснуться вперед, он не пропустил меня, как будто там действительно была стена, которую я не видела.

- Попробуй кровь, - предложила Дэни.
Я посмотрела на нее:
- Зачем?
Она пожала плечами.

- Иногда Ро нужны чертовски крутые чары, и она использует кровь. В некоторых рунах, которыми мы окружили твою камеру, была моя кровь. Я тут подумала: раз ты можешь пройти через большинство из них, значит, твоя кровь может что-то сделать. А если нет, попробуешь мою.

- Что мне делать с ней?
- Не знаю. Попробуй капнуть на руны.

Поразмыслив, я решила, что это не повредит. (Придет день, когда я пойму, что ошибалась в этом. Добавлять кровь к некоторым рунам – еще более тупой поступок, чем поливать огонь бензином, а в некоторых случаях кровь превращает руны в живых стражей. Запомните мой совет: никогда не капайте без разбора свою кровь на руны неизвестного происхождения!) Я сунула руку в ботинок и достала нож с выкидным лезвием.

- Отойди подальше на случай, если что-то пойдет не так, - сказал я ей.
Я протянула руку ладонью вверх, так близко к линии защиты, как только могла, чтобы меня не отбросило назад, и сделала небольшой надрез. Ой.
Выступила кровь.

Я перевернула руку, чтобы кровь капала на пол.
Ничего не капнуло. Я вновь перевернула руку. Никакой раны не было.
Я снова резанула ладонь, на этот раз глубже.

- Ой! – Кровь выступила опять. Я перевернула ладонь. Ни единой капли не упало. Я нахмурилась. Встряхнула руку. Сжала ее в кулак.
- Что там, Мак?
- Одну секунду.

Я перевернула руку. Пореза не было.
Стиснув зубы, я прижала ладонь к полу и сделала разрез быстро, сильно и глубоко. Закапала кровь. Отлично. Остановилась. Я резанула снова, глубже. Закапало снова, и тонкий ручеек побежал по краям символов.

Рисунки на каменном полу зашипели, задрожали и задвигались, прежде чем разрушиться там, где моя кровь коснулась их.
Теперь я могла перешагнуть барьер, хотя не без труда.
- Пойдем, Дэни.

Мы еще не все преодолели. Я чувствовала, что впереди нас ждет кое-что еще.
Кое-что похуже.
Ответа не было.

Я обернулась. Позади была каменная стена.
- Дэни? – позвала я. – Ты слышишь меня?

Тебе нельзя быть здесь. Ты не одна из нас.
Я обернулась. В коридоре, преграждая мне путь, стояла женщина. Это была красивая блондинка с ледяными глазами.

- Кто вы? – требовательно спросила я.
Уходи сейчас или испытаешь наш гнев.

Я шагнула вперед и немедленно почувствовала мучительную боль. Я отшатнулась.
- Я должна попасть в библиотеку. Я просто ищу ответы.

Тебе нельзя быть здесь. Ты не одна из нас.
- Это я уже слышала. Я просто хочу осмотреться.

Уходи сейчас или испытаешь наш гнев.

Я пыталась поговорить с ней, несмотря на сокрушительную боль, которая обрушивалась на меня каждый раз, когда я пыталась сделать шаг вперед, пока не поняла, что женщина была не чем иным, как мистическим эквивалентом записанного сообщения на автоответчике.

Что бы я ни говорила, он повторяла эти два предложения снова и снова. Сколько бы раз я ни пыталась пройти вперед, боль отбрасывала меня назад.
Теперь я не сомневалась, что эти непроходимые заклятья защищали бесценные тайны. Я должна была пройти.

Однако в моем распоряжении были и другие инструменты. Я открыла рот и выпустила имя В’лейна.
И прежде, чем я успела закрыть рот, он появился здесь с улыбкой – на долю секунды.

Затем он скорчился от боли. Его золотая голова откинулась назад.
Он зашипел на меня, как животное.
И исчез.
У меня отвисла челюсть.

Я оглянулась назад на женщину.
Тебе нельзя быть здесь. Ты не одна из нас.

В тот момент я не видела ни единого шанса пройти вперед. При себе у меня не было мяса Невидимых, которое я могла съесть и проверить, не сделает ли оно меня достаточно неуязвимой к боли, чтобы идти дальше. С другой стороны, после того, что только что на моих глазах случилось с В’лейном, я не была уверена в том, что временный эффект от мяса эльфов в моем организме чем-то мне поможет, а не наоборот.

Я не слишком удивилась, обнаружив, что каменная стена позади меня была иллюзией.
Однако пробиться через нее назад было дьявольски больно.

____________________________

[1] - Книга Келлов, или Ке́ллская кни́га (также известная как «Кни́га Колу́мбы», ирл. Leabhar Cheanannais) — богато иллюстрированная рукописная книга, созданная ирландскими (кельтскими) монахами примерно в 800 году. Это одна из самых щедро украшенных изящными миниатюрами и орнаментами средневековых рукописей среди всех дошедших до нас.
_________________

 » Глава 22

перевод Kliomena, бета-ридинг Euphony
_________________________________________

Глава 22

- Вчера меня приходил навестить Гроссмейстер, - сообщила я, входя в парадную дверь магазина «Книги и сувениры Бэрронса». Внешние лампы прекрасно восстановленного здания были включены на минимум, купая улицу и арку входа в мягком янтарном свечении. Внутреннее освещение также было приглушено. Казалось, что Бэрронс больше не считал Тени угрозой.

Я не видела его, но точно знала, что он здесь. Сейчас я чувствительна даже к незначительному дуновению аромата Иерихона Бэрронса. Хотелось бы, чтоб этого не было. Это заставляет меня вспоминать время, когда мы танцевали, он смеялся, а я не имела иных забот, кроме как быть… прекрасным зверем. Есть, спать, заниматься сексом.
Ах, простая жизнь.

Я напряглась. Где-то в книжном магазине находился Объект Силы или даже несколько. Один, до чертиков сильный объект или несколько послабее. Я чувствовала это нутром. Я ощущала это как холодное пламя в темном уголке моего мозга. ОС больше не причиняют мне боли. Сейчас они делают меня… живой.

- Он сказал, что ты – тот ублюдок, который обучил его Гласу, - продолжила я. – Забавно, что ты забыл упомянуть об этом в то время, когда пытался научить меня.
- Я ничего не забываю, мисс Лейн. Я просто не говорю.
- И увиливаешь.

- Лгу, жульничаю и краду, - согласился он.
- Тебе виднее.
- У вас абсурдные приоритеты.

Он вышел из тени между книжными полками.
Я осмотрела его с ног до головы. Когда-то раньше я видела Иерихона Бэрронса в джинсах и футболке. Это словно 16-цилиндровый двигатель Bugatti Veyron, мощностью в 1001 лошадиную силу, засунуть в корпус Shelby 65 года. Изощренная мощь, с которой рискованно сталкиваться лицом к лицу, мускулы, которые способны стереть в порошок. Просто удар под дых.

Сейчас на нем было больше татуировок, чем пару дней назад. Когда я в последний раз видела его одетым лишь в тонкий слой пота, его руки были чистыми. Сейчас же их украшали замысловатые черно-красные узоры, от бицепсов до кистей. Серебряный браслет поблескивал на его запястье. На ботинках красовались серебряные цепи.

- Падаем на дно? - сказала я.
Кто бы говорил, - вещали эти темные глаза, скользя по моему черному кожаному прикиду.

- Что такого абсурдного в моих приоритетах? – увернулась я. Плевать мне на то, что он думает о моем внешнем виде. – Ты ненавидел мои радужные одежки, теперь нос воротишь от кожаных. Во что я должна одеться, чтобы тебе понравилось?

- Гроссмейстер, как вы его называете, послал принцев изнасиловать вас и, возможно, сам принимал в этом участие, и вы только сейчас упоминаете, что он… что? Пришел с визитом? Он принес вам цветы? И ответ – в собственную кожу, мисс Лейн.

Я не собиралась вникать в его последние слова.

- Никаких цветов. Только кофе. Хотя и не из Старбакса. Зуб бы отдала за гранд-латте из Старбакса.
- Я не стал бы так небрежно разбрасываться зубами. Никогда не знаешь, когда они могут понадобиться. Для жертвы группового изнасилования вы кажетесь слишком циничной.
- Да ладно, Бэрронс, что мне еще терять?

- Никогда не гадайте об этом.
- Зачем ты научил его? Ты понимаешь, что таким образом неумышленно, а может, даже и умышленно…
- Ни слова, мисс Лейн.

- …ты мог помочь ему убить мою сестру?
- Вы преувеличиваете.

- Да ну? Чему еще ты научил его?
- Нескольким низшим искусствам друидов.
- В обмен на что?

- Что сказал Дэррок? Он обещал вам вернуть сестру?
- Разумеется.

- И вы сказали своему насильнику, что подумаете над этим?
- Он сказал, что придет ко мне через три дня. И что лучше бы мне согласиться.

- Но вы, - мягко проговорил Бэрронс, подступая ближе, - о, моя дорогая мисс Лейн, вы думаете, что вам больше нечего терять. Когда заканчиваются эти три дня?
- Именно это бесит меня больше всего. Я не знаю. Он был раздражающе неточным.

Бэрронс посмотрел на меня, легкая улыбочка искривила его губы, и на миг я решила, что он вот-вот рассмеется.
- Какая наглость – угрожать вам и при этом избегать ясности.

- Ты точно описал мои чувства.
Едва заметная улыбка исчезла. Лицо окаменело.

- Вы больше ни шагу не ступите без меня.
Я вздохнула.

- Я была абсолютно уверена, что ты это скажешь.
- Хотите, чтобы он опять добрался до вас?

- Нет.
- Тогда вы не будете дурой. Вы не станете подвергать себя опасности в самый неподходящий момент, ввязываясь в какое-то сомнительно благородное дело, только чтобы попасть в лапы негодяя. Причем не по вашей вине, а потому, что вы должны были поступить великодушно. В конце концов, разве нет чего-то такого, ради чего стоит умереть? – сухо поговорил он.

Я подняла голову.
- Не знала, что ты читаешь романы.
- Я знаю людей.

- Ха. Наконец-то ты признал, что ты не человек.
- Я ничего не признавал. Хочется узнать правду? Увидьте меня, когда смотрите на меня.

- Почему ты размазал по потолку праздничный торт, который я для тебя приготовила?
- Вы пытались отпраздновать день, когда я был рожден. Пойдемте, мисс Лейн. У меня есть, что вам показать.

Он отвернулся и направился в заднюю часть магазина, даже не оглядываясь, чтобы удостовериться, пошла ли я за ним.
Я пошла. Великие ОС, прямо по курсу, черт бы их побрал.

- Кого тебе пришлось убить, чтобы раздобыть третий? – начала я. Три камня, необходимые для того, чтобы «проявить истинную сущность» Синсар Дабх, светились жутким синевато-черным светом на столе его кабинета.

Он посмотрел на меня.
Ты действительно хочешь знать? – спросил его темный взгляд с явной насмешкой.
- Вычеркиваем вопрос, - поспешно сказала я. – Четвертый у В’лейна, да?

При этом я задумалась, куда, собственно, делся В’лейн и почему. Что случилось с ним в том защищенном рунами коридоре? Почему он зашипел на меня, и что причинило ему боль? Я ожидала, что он заявится вскоре после произошедшего, объяснится или серьезно отругает меня.
Я верю, что это так.

- Но мы не знаем где.
На данный момент нет.
- Прекрати разговаривать без слов. Рот у тебя есть – пользуйся им.

Меня возмущала подразумевающаяся интимность наших бессловесных диалогов.
- Я использовал свой рот пару дней назад. И вы тоже.
- Прекрати напоминать мне об этом, - прорычала я.

- Я полагал, что мы покончили с ненужным притворством. Признаю свою ошибку.

Я двинулась к столу – покрытые рунами камни излучали силу, которая одновременно притягивала и отпугивала меня. Я узнала тот, который украла из логова Мэллиса. Он был самым маленьким из трех. Второй был вдвое больше его, а третий – еще больше. У них были острые рубленые края, словно их высекали с огромным усилием из некоей субстанции, состоящей из абсолютно иных химических компонентов и подчиняющейся космическим законам, которые не имеют ничего общего ни с чем в нашем мире. В непосредственной близости друг от друга каждый из них издавал нежный хрустально-мелодичный звук разной длительности и высоты. Звук был чарующе прекрасным. И чрезвычайно тревожащим. Словно дикие колокола из преисподней.

- Ты говорил, что если собрать вместе все четыре камня, то они споют Песнь Созидания. Ту самую Песнь? Или просто какую-то песенку? Есть еще какие-нибудь песенки?
- Я не знаю.

Я занервничала. Не знающий чего-то Бэрронс беспокоил меня точно так же, как и издаваемый камнями звук.
Я потянулась, чтобы прикоснуться к одному из них. Едва моя рука прошлась над ним, его сияние вспыхнуло так ярко, что глазам стало больно. Я отдернула руку.

- Интересно, - пробормотал Бэрронс. – Вы в настроении для эксперимента?
Я резко взглянула на него.

- Хочешь попытаться загнать Книгу в угол с помощью трех.
Изучить ее, посмотреть, как она может среагировать и узнать, что нового может открыться.
- Вы в игре?

Я раздумывала пару минут, вспоминая, что случилось в прошлый раз, когда мы с ним преследовали Книгу.
Она внезапно сменила курс и направилась прямиком к нам. Она поработила Бэрронса. Этот номер прошел с Бэрронсом, но не со мной. Со мной ничего не случилось. Я была в полном порядке. Я осталась той же Мак, что и всегда. Папа сам говорил, что я всегда оправдывала их ожидания. Всем известно, как умен Джек Лейн.
- Конечно, - ответила я.

Пока он собирал камни и заворачивал их в бархат, я уставилась в зеркало Невидимых. Оно месяцами стояло прямо у меня под носом в его кабинете, но я ни разу не ощутила его эльфийской магии, как и того, что оно являлось частью обширной сети Святынь Невидимых. Сейчас оно было закрыто, замаскировано под совершенно нормальное зеркало.
- Как оно работает? – поинтересовалась я.

Он молча продолжал заворачивать камни.
- Ой, да ладно, - нетерпеливо сказала я. – Я же не пытаюсь влезть в твою голову, чтобы разоблачить твои драгоценные секреты. Эльфы поганят мою планету, и я намерена вышвырнуть их прочь. Любое знание, как оружие, будет очень кстати. Поэтому колись.

Он не оторвался от своего занятия, но я заметила, как на его губах заиграла легкая усмешка.
- Порой я думаю, что ты отказываешься мне что-то рассказывать только для того, чтобы позлить меня.

- А вы никогда не делаете ничего, чтобы позлить меня, - сухо проговорил он.
- Не тогда, когда речь идет о чем-то важном. Что если я попаду в какую-нибудь ловушку, сбежать из которой будет можно только с помощью Зеркала? Я даже не буду знать, как им воспользоваться.

- Полагаете, у вас хватит духу ступить в одну из таких штуковин?
- Я могу удивить тебя, - холодно отрезала я.

- Вряд ли, если вы все делаете так же, как и трахаетесь.
Я не собиралась позволять ему отвлечь себя тем, что он поднял тему секса.

- Я хочу знать, Бэрронс. Научи меня. Если бы я знала хоть крупицу того, что знаешь ты, мои шансы на выживание были бы на порядок выше.
- Возможно, тогда бы вам этого больше не хотелось.

- Ты не можешь просто сотрудничать? – отчаянно воскликнула я.
- Я не знаю такого слова, - фальцетом усмехнулся он.

- Я стараюсь быть во всеоружии, чтобы сражаться так же, как трахаюсь, - рявкнула я. – Но ты отказываешься помогать.
Я ненавидела, когда он напоминал мне о том, что я была При-йей.

- Я уже начал сомневаться, что вы когда-нибудь снова произнесете это слово, мисс Лейн. Было время, когда вы не были так сдержанны. «Трахни меня, Иерихон Бэрронс», говорили вы. Утром, днем и ночью.

У южной женщины существует два вида меда, которым она может обильно смазать свои слова в таком настроении: тот, что привлекает мух, плавит мужские сердца и одновременно заставляет твердеть все остальные их части, и тот, от которого мужчине хочется свернуться в бублик и подохнуть.
Я призвала на помощь последний.

- Я не знала, что тебя можно так запросто разговорить, а то бы сказала это еще пять минут назад. Трахни себя, Иерихон Бэрронс.
Он вскинул голову и рассмеялся, сверкая белизной своих зубов. Я впилась ногтями в ладони.

- Зеркал, - сказал он, прекратив смеяться, - некогда насчитывались десятки тысяч, но теперь некоторые утверждают, что их количество составляет бесконечное множество. Эльфийские реликвии стремятся…

- Знаю. Зажить собственной жизнью. Измениться, эволюционировать странным образом.
- Когда Король Видимых впервые сотворил их …
- Король Невидимых, - поправила я.

- Сначала он был Светлым. И хватит перебивать меня, если хотите, чтобы я продолжил говорить. Когда Светлый Король впервые создал их, они сформировали абсолютно точную и предсказуемую сеть. Это было превосходное изобретение. Они стали первым способом путешествий между измерениями для эльфов. Войдя в одно из них, вы мгновенно оказывались в Зале Всех Дорог.
- Что такое Зал Всех Дорог?

- Это… ну, считайте его аэропортом, главной точкой прибытия и отправления всей сети. Он сплетен из Зеркал, которые связаны с Зеркалами в других мирах в неисчислимом множестве других измерений и времен. Можно стоять в Зале, просматривая отдельные Зеркала, и выбирать, куда направиться, из сотен тысяч вариантов мест. Это была эльфийская версия… квантового бюро путешествий.

- В’лейн рассказывал мне, что первоначально Король создал Зеркала для своей возлюбленной, а вовсе не для других эльфов. Сказал, что он создал их, чтобы она могла жить внутри Зеркал, никогда не старея и имея возможность исследовать другие миры, пока он не придумает, как сделать ее такой же бессмертной эльфийкой, как и он.
Я опять задумалась над тем, что же стряслось с В’лейном сегодня. Даже зная, что не могу рассчитывать на него, без его имени на своем языке я чувствовала себя так, будто на мне не хватает одежды.

- А говорил ли он вам, что когда королева ощутила народившуюся мощь творения короля, она потребовала рассказать, что он сделал. И тогда, чтобы усыпить ее бдительность, ибо она страшно ненавидела его возлюбленную, ему пришлось притвориться, что он создал Зеркала ей в подарок?

- В’лейн сказал, что король отдал королеве только часть Зеркал.

- К сожалению, ему пришлось отдать королеве ядро своего творения, которое содержало Зал Всех Дорог. Его возлюбленной досталась лишь малая толика – отрезанная от остальных Зеркал часть того, что он создал для нее. В качестве компенсации он построил для своей возлюбленной восхитительный Белый Дворец высоко на горе – дом с бесконечным количеством комнат, террас и садов. Он сделал так, что в эту часть Зеркал вход был возможен только из тех Зеркал, которые находились в его личных покоях.

- Итак, существуют две отдельные системы Зеркал, - это было уже слишком для восприятия. – Одна – коллекция, возможно, бесконечного множества Зеркал, которые соединяются с другими измерениями, мирами и временами из главного аэропорта в Зале Всех Дорог. Другая система – целиком изолированная, меньшая по размерам сеть, где и обитала возлюбленная. Полагаю, что с тех пор как она умерла, эта часть больше никогда не использовалась, - раздумывала я.

Зеркала – восхитительная штуковина. Я и вообразить не могла, каково это – войти в зеркало и мгновенно перенестись в какой-нибудь другой мир или в другое время.
- В’лейн многое рассказал вам, - голос Бэрронса звучал раздраженно.

- Он рассказывает мне больше, чем ты. Это заставляет меня задуматься, кому же все-таки доверять.
- Жизненный девиз: никогда не верить эльфу. Он рассказал вам, как умерла возлюбленная короля?

- Он сказал, что она возненавидела то, во что превратился король, так сильно, что покинула его единственным возможным для нее способом. Положив конец своей собственной жизни.

- Не потрудился ли он отметить, что все, что делал король, он делал для нее? Думала ли она об этом перед тем, как наложить на себя руки? Не приходило ли ей в голову, что порой готовность встать на сторону тьмы ради кого-то другого может быть самой что ни на есть настоящей гребаной добродетелью?
- Да как-то непохоже, что он стал темным ради нее. Скорее, у него возник пунктик на том, что она когда-нибудь умрет, и он просто спятил от желания сделать все, что угодно, чтобы этого не произошло.

- Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Вот и попробуйте сами.
Гроссмейстер сказал то же самое.

- Ты думаешь, что возлюбленная должна была быть благодарна за то, что ее любимый превратился в одержимого подонка, и не обращать внимания на ужасающие последствия его экспериментов? Быть может, если бы вместо того, чтобы проводить все свое время – сколько она ждала? десятки тысячелетий? – пытаясь найти способ дать ей бессмертие, он бы просто любил ее в течение одной смертной жизни, что была в ее распоряжении, она была бы счастлива!
Бэрронс резко глянул на меня.

- Зеркала сейчас в полном беспорядке, - внезапно продолжил он. – Стали совершенно непредсказуемыми.
- Потому что Круус проклял их. Кто вообще такой этот Круус? – Я снова и снова слышала его имя, но и только. Я даже не знала, Темным он был или Светлым. – И в чем суть проклятия?

- Это к делу не относится. Он мертв.
Бэрронс поместил камни в черный кожаный мешочек, покрытый мягко поблескивающими рунами, и завязал его кожаным шнурком. Стоило ему это сделать, как звон прекратился и камни умолкли.

- Но его проклятье не умрет никогда. Оно необратимо испортило Зеркала. То, что некогда было легко управляемой сетью, теперь превратилось в сплошной хаос. Теперь некоторые Зеркала переносят в Зал, а другие – нет. Измерения и миры изломаны и разорваны МЭВами. Некоторые из главных Зеркал разбились, другие появились там, где никогда не должны были быть. Многие из двусторонних Зеркал в Зале теперь подобны билету в один конец в никуда. Сама поверхность стекла Зеркал изменилась, и они теперь показывают иллюзорные отражения. Зал Всех Дорог столкнулся с владениями возлюбленной короля, с обрывками мира Фэйри, а часть его даже врезалась в Царство Грез.

- Царство Грез! – воскликнула я. – Так все-таки существует мир эльфов с таким названием?
- Он не принадлежит эльфам. Он гораздо старше и не принадлежит никому. Это место, где все надежды, фантазии, иллюзии и ночные кошмары способных на чувства созданий воплощаются, или находят приют, это уже на ваш выбор. В довершение всего этого, проклятье Крууса стало причиной появления разрывов в стенах тюрьмы Невидимых, и теперь Зеркала связаны и с самой тюрьмой.

- Ну, а почему же тогда Невидимые не сбежали раньше?
- Некоторым это удалось. Но тюрьма Невидимых настолько огромная, что лишь немногие заметили прорехи в стенах, а Зеркалами управлять до такой степени сложно, что только горстке из них удалось отыскать путь в ваш мир. Внутри сети Зеркал можно заблудиться навеки. Они больше не являются отражением настоящего времени, но хранят осадок прошедшего. Некоторые утверждают, что они не что иное, как проекции возможностей, что Зеркала на самом деле стали Залом Всех Дорог, что когда-либо были и когда-либо будут. Гарантий нет абсолютно никаких. Эльфы обходят их десятой дорогой.

- Но не ты. И не Гроссмейстер.
- Существуют некоторые способы – умения Друидов, которые могут отделить часть Зеркал от других, если разумно ими воспользоваться, и с помощью которых можно в определенной степени контролировать перемещения через Зеркала в пределах ограниченного пространства. В зависимости от того, с каким Зеркалом приходится работать, иногда испытываешь… дискомфорт. Царящий в некоторых из них холод трудно выдержать.

Я знала это. Видела, как он выходил из Зеркала, покрытый замерзшими кристалликами крови. Тогда я ощутила дуновение ледяного пробирающего до глубины души воздуха.
- И почему ты убил женщину, которую вынес из Зеркала?

Под приторной сладостью моего голоса скрывалось лезвие ножа.
- Потому что захотел, – он вторил сладкой беззаботности моего тона. – Не ожидали такого, мисс Лейн? Вот вам не только ответ, но и чистосердечное признание, так и запишите. Пойдемте, – сказал он, и его темный взгляд засиял внезапным нетерпением. – Ночь не будет длиться вечно.

- На что похожа тюрьма Невидимых?
Я хотела знать, не была ли она тем холодным местом, куда я порой попадала в своих сновидениях. А если и так, то как я могла об этом узнать?

- Умножьте холод в моем Зеркале на бесконечность.
- Но как она выглядит?

- Нет солнца. Нет травы. Нет жизни. Только глыбы и глыбы льда. Холод. Тьма. Отчаяние. Воздух пропитан им. Там есть только три цвета: белый, черный и синий. Для существования других цветов в этом месте не хватает химических элементов. Ваша кожа стала бы такой же белой, как выбеленные кости. Глаза – абсолютно черными. Губы – синими. Там ничего не растет. Только ненасытный голод. Неудовлетворенная похоть. Бесконечная боль. Там живут чудовища, не желающие жить только потому, что являются чудовищами.

- Откуда ты знаешь все это? – спросила я, пока мы направлялись, как я предположила, выбирать одну из невероятных машин в невероятной коллекции Бэрронса.
- Довольно. Скажите мне, мисс Лейн, если бы вы могли вернуться в день, когда Алина уезжала в Тринити, и остановить ее, вы бы сделали это?
- Несомненно, - без раздумий ответила я.

- Зная, что все это все равно произойдет? Книга уже была утрачена. Это должно было произойти независимо от того, приехала бы она в Дублин или нет. Просто другая вариация на ту же разрушительную тему. Стали бы вы удерживать ее в Эшфорде, чтобы она осталась в живых, чтобы никогда не узнать, кто вы такая, и чтобы, скорее всего, от невежества встретить свою смерть в руках какого-нибудь эльфа?

- А третьего не дано? – раздраженно спросила я. – Что за дверью номер три? Ты никогда не смотрел Let’s Make a Deal [1] ?
Он окинул меня взглядом.
Очевидно, нет.
- На чем поедем сегодня? – поинтересовалась я и потянулась к дверной ручке.

_____________________________________

[1] - Let’s Make a Deal – американское телешоу, ведущий – Монти Холл. Основная концепция шоу основана на выборе игроком одной из трех дверей наугад для увеличения выигрыша, но с риском потерять все. Существует понятие «парадокс Монти Холла» – одна из известных задач теории вероятностей, решение которой, на первый взгляд, противоречит здравому смыслу.
_________________

 » Глава 23

перевод Kliomena, бета-ридинг Euphony
_________________________________________

Глава 23

- Я не поеду на этом.
Временами мне приходилось скрещивать шпаги с Бэрронсом. И сейчас настало именно такое время.

- Заткнитесь и полезайте.
Если бы я мотнула головой сильнее, моя шея бы сломалась.

- Садитесь. Сейчас же.
- Помечтай.

Нашей «тачкой» оказался Королевский Охотник.

Каким-то чудом Бэрронс заставил Охотника приземлиться в аллее между магазином и гаражом, и это было одно из тех ужасающих чудищ, чьей первостепенной задачей было стереть мой род с лица земли. Стоит отметить, что этот экземпляр был одним из не самых больших – размером с узкий двухэтажный домишко, а не с пятиэтажный многоквартирный дом – и он не излучал того подавляющего ощущения смерти, как тот, в которого стрелял Джейни. Но все же это был Королевский Охотник, один из касты, ответственной за убийства несчетного количества ши-видящих в течение тысяч лет. И он ожидал, что я притронусь к «этому»?

Я не ощущала его, поскольку он был неким образом… ослаблен.

Он свернулся в аллее, чернее смолы, абсолютно дьявольского вида, с кожаными крыльями и огненными глазами, рогами и раздвоенным хвостом. Его тяжелые выдохи распространяли клочья дыма вдоль аллеи в направлении того, что некогда было самой большой Темной Зоной в городе. Между книжным магазином и гаражом было на двадцать градусов холоднее, чем вокруг них.

Я потянулась за копьем.
- Даже не думайте, - сказал Бэрронс. – Он под моим контролем.

Мы уставились друг на друга.
- Чем тебе пришлось заплатить Охотнику, чтоб заставить его сделать это? Чем один наемник платит другому?
- Вы должны бы знать. Как там поживают ваши драгоценные принципы?

Я хмуро глянула на него. Через миг копье оказалось в моей руке.
- Он может облететь город намного быстрее, чем мы можем объехать его на машине. Ваши… МЭВы, как вы их называете, его совершенно не беспокоят, а потому он – наиболее разумный способ передвижения.

- Я ши-видящая, Бэрронс. Он – Охотник. Угадай, на кого охотятся Охотники? На ши-видящих. Я на него не сяду.
- У нас мало времени, мисс Лейн. Шевелите задницей.

Я мысленно заглянула в разум Охотника, желая узнать его намерения и ожидая встретить мутный омут мыслей об убийстве ши-видящих.
Ничего, кроме стены из сплошного льда, мне не удалось увидеть.

- Я не могу пробиться в его мысли.
Мне не нравилось такое положение вещей.

- И он сегодня не может прочесть ваши, так что оставьте его в покое и делайте то, что я говорю.
Я прищурилась.

- Ты не можешь контролировать Охотника. Это никому не под силу!
В его темных глазах родилась насмешка.

- Вы боитесь.
- Нет, - бросила я.

Конечно же, я боялась. Эта тварь могла быть подозрительно слабой и казаться равнодушной к моему присутствию, но страх пред ней жил в моей крови. Я родилась с глубоко вмонтированной в подсознание сиреной.

- Что если он сбросит нас, как только поднимется высоко в воздух?

Может быть, пустить кровь мне стало труднее, но я была абсолютно уверена, что переломать мне кости так же легко, как и любому другому человеку.
Бэрронс обошел меня и оказался перед Охотником. В глазах чудища полыхнуло пламя, едва оно заметило его. Охотник принюхался к Бэрронсу, и пыл твари немного поугас. Когда Бэрронс вытащил из кармана пальто мешочек с камнями, Охотник прижался к нему носом, и запах ему, похоже, понравился.

- Он знает, что умрет раньше, чем сможет сделать это, - мягко проговорил Бэрронс.
- Он никогда не позволит мне взобраться на себя вместе с моим копьем, а я без него не сделаю ни шагу, - изворачивалась я.
- Ваше копье заботит его меньше всего.

- Да как вообще мне на нем удержаться? – потребовала я ответа.
- У них имеется складка кожи между крыльями. Держитесь за нее как за гриву лошади. Но сначала наденьте это. – Он бросил мне пару перчаток. – И не вздумайте снимать. – Ткань перчаток была странной, толстой, но эластичной. – Вам не захочется прикасаться к нему голыми руками. – Он окинул меня оценивающим взглядом. – С остальными частями вашего тела все будет в порядке.

- Почему это мне не захочется прикасаться к нему голыми руками? – осторожно поинтересовалась я.
- Залезайте, мисс Лейн. Сейчас же. Или я сам усажу вас на эту чертову тварь.

Через пару минут, после нескольких попыток, я все-таки оказалась на спине Невидимого Охотника.

Стало понятно, зачем он дал мне перчатки. Охотник излучал такой неистовый холод, что если бы я коснулась его голыми руками, и будь на них хоть капля влаги, то руки мои примерзли бы к его шкуре. Я вздрогнула и порадовалась, что на мне мой кожаный наряд. Бэрронс взгромоздился позади, слишком близко, и от напряжения мне было неуютно.
- Почему ему нравится запах камней?

- Они были высечены из стен цитадели Темного Короля. Для него это все равно, что для вас – ореховый пирог, жареная курица и лак для ногтей, - сухо сказал он. – Пахнет домом.
Охотник сделал дымный выдох, наполняя переулок едкой вонью серы. Затем он расправил крылья, одним взмахом этих кожаных парусов поднялся в воздух и устремился в ночь, разбрасывая кристаллики льда на улицы под собой.

Я задержала дыхание и уставилась вниз, наблюдая, как книжный магазин становится меньше.
Мы поднимались все выше и выше в темное и холодное ночное небо.

Под нами показался университет Тринити и Темпл-бар!
Офис Гарды и парк. С площадкой, где я стояла, глядя в ночь, и поняла, что полюбила этот город.
Порт, залив, простирающийся до самого горизонта океан.

Ненавистная церковь, в которой мой мир распался на куски. Я запрокинула голову и посмотрела на звезды, отказываясь видеть это место и вспоминать. Луна была девственно белой, ярче, чем должна бы быть, и окружена той самой странной кровавой аурой, которую я видела пару ночей тому назад.

- Что такое с луной? – спросила я у Бэрронса.
- Эльфийский мир кровью перетекает в ваш. Посмотрите на улицы к северу от реки.

Я отвела взгляд от багряных очертаний луны и глянула туда, куда он указал. Влажные булыжники мостовых светились нежно-лавандовым цветом словно неоновые, на них сверкала серебристая паутина света. Это было красиво.

Но это было неправильно, и это глубоко тревожило, как будто там было нечто большее, чем просто цвет на камнях. Словно некая микроскопическая, как лишайник, Невидимая форма жизни прорастала на нашем мире, пятная его, изменяя так же, как проклятье Крууса изувечило Зеркала.

- Мы должны предотвратить изменения, - поспешно сказала я. Когда изменения станут необратимыми? Или это уже произошло?
- Что заставляет кое-кого полагать, что вы не будете тратить время впустую на пререкания, в то время как я обеспечиваю нам самый эффективный способ передвижения. Голос Бэрронса звучал весьма раздраженно.

Я глянула на свой «способ передвижения», на чернильную кожистую шкуру, зажатую в моих затянутых в перчатки руках.
Я ехала верхом на Королевском Охотнике! Делала ли подобное хоть одна ши-видящая за всю историю человечества? Дэни ни за что в это не поверит. Я наблюдала, как клочья дыма проносятся над его сатироподобной головой, увенчанной смертельно опасными черными как смоль рогами. Я чувствовала, как напрягаются мускулы в его холке, когда он машет крыльями. Я изучала город под ними.

Он был очень далеко внизу.
- Ты наверняка знаешь, что инспектор Джейни стреляет в этих тварей, - сказала я, забеспокоившись.
- Джейни занят другим в данный момент.

- Ты не можешь знать всего.
Теперь я говорила весьма раздраженно.

Он слегка пришпорил Охотника точно так же, как сделал бы это с лошадью.
Тот вздыбился, словно принимая позу для нападения, вытянул шею, бросил через плечо пылающий скрытой ненавистью взор и выпустил тоненький язычок пламени из одной ноздри – это, несомненно, было упреком.
Бэрронс рассмеялся.

Должна признать, что не взирая на холод и Бэрронса, расположившегося чересчур близко, мне нравилась поездка. Подобный опыт я никогда не забуду. Забавно, что когда все кажется кромешно-мрачным, моменты незамутненной красоты возникают в самых неожиданных местах.

Дублин по-прежнему оставался без электричества, но так было уже несколько месяцев, ветер и время унесли смог и другие загрязнения в океан. Дымоходы не дымили, машины не выбрасывали выхлопные газы. Ореол городской иллюминации не соперничал в яркости с лунным светом. Город был вычищен до блеска. Мир стал таким, как раньше, сотни лет назад. Звезды мерцали так же ослепительно ярко в ночном небе Дублина, как и в деревенской Джорджии.

Река Лиффи пересекала город посередине, множество мостов через нее вычерчивали длинный серебристый путь в залив.

В северной части люди Джейни на самом деле были заняты, сражаясь с отрядом Невидимых, которых я никогда раньше не видела, всего в нескольких кварталах от переулка, где погибла моя сестра. Печаль подняла голову, но я так сильно и быстро затолкала ее в свой закрытый на замочек ящик, что едва успела ощутить.
В южной части мы молчаливо, снова и снова, пролетали над моими сестрами ши-видящими. В светящихся МакНимбах, ведомые Кэт и Дэни, они патрулировали улицы, сражаясь с врагами по мере сил.

Дэни была не в восторге от моей сегодняшней вылазки без нее и яростно настаивала на том, что ее суперсилы могут пригодиться на случай крайней необходимости. Она была гораздо сильнее задета, чем успокоена, напоминанием о том, что Бэрронс был быстрее ее.

Мы кружили над городом часами. Было почти четыре часа утра, когда я наконец-то почувствовала Синсар Дабх.
В ту же секунду голова моя пошла кругом – пульс убийственно стучал в висках, мой череп как будто стиснули сужающиеся тиски.

- Засекла, - выдавила я, указывая ориентировочное направление.
Охотник спустил нас вниз. Мы едва не касались крыш, пока я пыталась определить точное местоположение. Шпили церквей и дымоходы мелькали в дюжине футов под нами. Чем ниже мы опускались, тем сильнее становилась моя боль, и еще больший холод окутывал меня. Стуча зубами, испытывая немилосердную дрожь, я направляла его: «Налево; нет, направо; нет, поверни здесь, да, там. Быстрее, она уходит. Стой, я не чувствую ее. Вот опять, туда».

Синсар Дабх внезапно остановилась. Мы перегнали ее на пять кварталов и вынуждены были сделать круг, возвращаясь. Охотников нельзя развернуть, как Порше.

- Что она делает? – требовательно спросил Бэрронс.
- Помимо того, что убивает меня? Не знаю, - и в тот момент мне было наплевать на это. – Ты уверен, что нам надо это делать?

- Это просто боль, мисс Лейн, и длительность ее имеет свое окончание.
- Сам попробуй действовать с раскуроченной башкой, в то время как кто-то пытается перемешать твои мозги. Нет ли какого-нибудь заклятия Друидов, которое ты бы наложил, чтоб избавить меня от этого?

- У меня нет ни инструментов, чтобы сделать татуировку, ни времени для этого. Кроме того, я не уверен, что это подействует. И хотя не так давно вы требовали, чтобы я одел вас в красное и черное, у меня нет желания видеть эти цвета на вас постоянно.

- Он все продолжает и продолжает напоминать, - пробормотала я и закатила глаза. От этого жеста вкупе с тошнотой меня едва не вырвало.
- Только потому, что вы явно продолжаете забывать, кто спас ваш зад.

К сожалению, это далеко не все, что он вытворял с ним.
Охотник сложил крылья и тихо опустился на землю. Я соскользнула с его кожистой спины и ударилась о тротуар. Меня вывернуло на изнанку.

- Где она? – рявкнул Бэрронс еще до того, как я покончила с этим.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони.

- Прямо по курсу. Квартала три? – предположила я.
- Идти можете?

Я кивнула и содрогнулась от движения, но меня больше не вырвало. Я не ела с самого ланча, поэтому рвать больше было нечем. Я нашла извращенное утешение в боли. Очевидно, я не была той, кто собирался обречь мир на гибель. Если бы я была такой ужасно плохой, то понравилась бы Книге, она хотела бы, чтобы я подошла ближе, а не отталкивала бы меня. Риодан ошибался. Синсар Дабх не хотела иметь со мной ничего общего.

Мы приближались, Бэрронс шагал, я же плелась за ним. Позади нас Охотник поднялся в воздух и исчез во внезапном снежном вихре из черного льда.

- А наша «тачка» улетучилась, - кисло сообщила я. В таком отвратительном состоянии, в каком я была по милости Синсар Дабх, я бы не смогла осилить длительную дорогу назад в книжный магазин. Надеюсь, камням удастся загнать Книгу в угол – даже без четвертого – и, возможно, они убавят боль, которую она мне причиняет.

- Он вернется, когда Книги не будет. Он настаивал на том, чтобы сохранять определенную дистанцию.

Я ничуть его не винила в этом. Мне хотелось иметь возможность сделать то же самое.
Пройдя два квартала, четко зафиксировав Книгу на своем радаре, я поняла, что моя боль внезапно исчезла без явной причины. Синсар Дабх по-прежнему была прямо по курсу.
Я выровнялась впервые с того момента, как мы приземлились, и глубоко, с благодарностью вдохнула.
Бэрронс остановился.

- Что такое?
- Боли больше нет, - я обернулась, чтобы заглянуть ему в лицо, посреди пустынной улицы.
- Почему нет?
- Понятия не имею.
- Ваши предположения?

Я одарила его взглядом, говорившим «Сам и предполагай».
- Не нравится мне это, - проворчал он.
Мне тоже. Но вместе с тем мне нравилось. Я ненавидела боль. Я всегда знала, что из меня будет никудышная жертва пыток. Если мне вырвут хоть один ноготь, я выдам всю правду-матку.

- Но вы по-прежнему чувствуете ее?
Я кивнула.
- Вы ели Невидимых? – обвинил он меня.

- Ага, ОС-детектор ведь работает. Я не могу выслеживать Книгу, если ем их.
- Все же вы не ощущаете ни капли боли?

- Ни граммулечки, - на самом деле я прекрасно себя чувствовала. Полная энергии, заряженная ею, готовая к чему угодно. – Итак? – напомнила я. – Мы будем стоять здесь всю ночь или сделаем хоть что-то? – Избавившись от агонии, я была готова изловить чертову Книгу.
Он приблизился ко мне с напряженным видом. Через мгновение он заявил:
- Мы вне игры. Отступаем.

Отвернулся и пошел прочь.
- Шутишь? – бросила ему в спину я. – Мы на месте. Мы нашли ее. Давай посмотрим, на что способны эти камни!
- Нет. Пошли. Сейчас же.
- Бэрронс, со мной все в порядке…

- А этого быть не должно.
Он остановился и обернулся, чтобы окинуть меня взглядом.

- Может быть, я стала сильнее. У меня иммунитет к большинству эльфийских чар, и я могу проходить сквозь руны. Возможно, она просто захватила меня врасплох, и телу понадобилось пару минут, чтобы привыкнуть.
- А может быть, она играет с нами.

- Может быть, это превосходная возможность узнать хоть что-то о ней.
- Может быть, она заманила вас в свою ловушку, а вы и понятия об этом не имеете.
- Может быть, мы можем стоять здесь всю ночь, придумывая кучу «может быть», или привести в действие твой план и посмотреть, что из этого выйдет! Именно ты затеял все это. Не заставляй меня идти на попятную теперь. – Повернувшись к нему спиной, я направилась в противоположную сторону, прямиком к Синсар Дабх.

- Остановитесь сию секунду, мисс Лейн!
- Что стряслось с не-боимся-ничего-пленных-не-берем, Бэрронс? Нам что же, пойти забиться в какую-нибудь щель? – бросила я через плечо.
Через миг мы плечом к плечу вместе шагали к Книге.

- Вы нестерпимы, - прорычал он.
- Нашла коса на камень, - медоточиво ответила я.
- Возьмите.

Он дал мне один камень, обернутый в бархат. Даже находясь внутри плотной черной ткани, он засветился синевато-черным цветом, едва я притронулась к нему. Бэрронс тяжело посмотрел на меня своим непостижимым пристальным взглядом.
- Что прикажешь мне с ним делать?

- Мы приближаемся к О'Коннелл [1] . Я перейду на другую сторону перекрестка и окажусь позади нее. Хочу точно заключить ее в треугольник. Едва Книга и я одновременно окажемся в поле вашего зрения, положите камень в восточном углу перекрестка. Я положу оставшиеся два туда, где они должны быть.

- Как думаешь, что должно случиться?
- В лучшем случае? Мы поймаем ее. В худшем? Дадим деру.

______________________

[1] - O’Connell – улица в Дублине.
_________________

 » Глава 24

перевод Laskiell, бета-ридинг Euphony
_______________________________________

Глава 24

После того как Бэрронс ушел, я направилась вниз по улице. Мы определенно шли по нужному следу. Мне пришло в голову, что я больше не чувствую боли, возможно, потому, что с нами были камни. Может быть, раз мы подобрались так близко, они воздвигли какой-то защитный барьер? Ведь они были созданы, чтобы удерживать и хранить Книгу. Так почему бы им не защищать того, кто их несет, не позволяя Книге навредить ему?

Я поспешила к перекрестку и стала ждать на указанном углу.
Я ждала и ждала.

Книга двигалась неимоверно медленно, как будто не спеша прогуливалась.
- Ну, давай же. Шевелись, черт бы тебя побрал.

Нес ли ее один из эльфов, или это был человек? Город просто кишел эльфами, и было невозможно выделить какой-то один канал в моем восприятии.
Как будто услышав меня, Книга начала двигаться быстрее, направляясь прямо туда, куда нам было нужно.
И вдруг она просто… исчезла.

- Какого… - Я покрутилась на месте, мой радар работал в полную силу, он искал, исследовал ночь. Я ничего не обнаружила. Ни малейшего намека.
Я посмотрела в конец улицы. Бэрронса нигде не было видно.

Это мне совсем не понравилось. Нам не стоило разделяться. В кино в таких обстоятельствах всегда случается что-то ужасное, и именно так я себя и чувствовала в эту минуту – инженю [1] из фильма ужасов. В темноте, одна в городе монстров, с древним разумным вместилищем чистого зла, которое бродит неподалеку, и которое я не могу засечь, и без малейшего понятия, что делать дальше.

Я опять покрутилась во все стороны с камнями в одной руке и копьем – в другой.
- Бэрронс? – напряженно прошипела я. Ответа не последовало.

И так же внезапно, как и исчезла, Книга появилась на моем радаре. Но сейчас она была где-то позади меня!
Я еще раз позвала Бэрронса. Снова послушав тишину, я зажала копье подмышкой, достала сотовый и набрала его номер.
Когда он ответил, я сообщила ему, что она переместилась, и сказала куда.

- Жди меня, я сейчас буду.
- Но она движется. Мы упустим ее. Иди на восток, - я нажала отбой и устремилась за Книгой.

Я бежала прямо к ней, стараясь настичь ее, как вдруг Книга остановилась, и я почувствовала, что нахожусь к ней ближе, чем думала сначала. Гораздо ближе. Сегодня все мои знания о Книге трещали по швам.

Я застыла.
Она была прямо за углом, наверное, футах в двадцати от меня.
Если бы я дошла до угла здания и высунула бы голову, то смогла бы ее увидеть.

Я чувствовала, что она там, абсолютно неподвижная, пульсирующая темной энергией. Что она делает? Может, это игра в кошки мышки? Может она… забавляется?
Она начала двигаться. Прямо ко мне.
Где, черт побери, Бэрронс?

Она остановилась.
Она старалась напугать меня? Если так, то это сработало.

А что если Риодан ошибался? Что если Зверь реален и сможет порвать меня на куски? А что если у того, кто ее держит, есть пистолет, и он отстрелит мне голову? Мне было страшно, но если я отступлю, Книга может воспринять это как слабость, также как лев может учуять страх, и обрушиться на меня со всей мощью.
Я собралась с духом и сделала шаг вперед.

Она тоже.
Я вздрогнула. Теперь она была прямо за углом.

Кто ее нес? Что он делал? Какие у него были намерения? Это неведение просто убивало меня.
Я была ши-видящей. Я была ОС-детектором. Именно для этого я была создана.

Я сжала челюсти, расправила плечи, повернула за угол и столкнулась лицом к лицу с психопатом чистой воды.

Он улыбнулся мне, и я от всей души пожалела, что он это сделал: за тонкими губами его зубы были похожи на звенья цепной пилы, которыми он без остановки скрежетал. Он клацнул зубами и засмеялся. Его глаза были абсолютно черными, как бездонные озера. Высокий и худой, он пах смертью, гробами с прогнившей подкладкой, кровью и психбольницей. У него были белые руки, и они дрожали как умирающие мотыльки. На его ладонях были рты с такими же скрежещущими серебристыми лезвиями.
Подмышкой у него была зажата абсолютно безобидная книга в твердой обложке.

Но мой взгляд был прикован к нему вовсе не из-за Синсар Дабх. Я уставилась на лицо этого психопата. Когда-то оно принадлежало Дереку О’Банниону.
У меня было копье, а так как О’Баннион ел Невидимых, то нанеси я удар, это, возможно, убило бы его. Но если я его убью, то на кого сразу же обратит свое внимание Синасар Дабх? На меня.

Он резко оборвал смех и вытащил книгу. Он держал ее обеими руками как можно дальше от себя, и в какой-то момент я даже подумала, что он предлагает ее мне.
Мы стояли так близко друг к другу, что если бы я захотела, я могла бы протянуть руку и взять ее. Но я этого не сделаю ни за что на свете.

Затем он рывком перевернул книгу, так что текст (если, конечно, там было что-то, хотя бы отдаленно напоминающее текст) был повернут к земле, и его было невозможно прочесть.

Из его рта вырвался скрежет металла по металлу, он открыл и закрыл рот, будто пытался сформулировать слова, но ничего не получалось.
На долю секунды я увидела белки его глаз вокруг зрачков. Это был ужас в его глазах? Неужели он выговорил «помоги» сквозь свои металлические зубы? Я хотела убежать. Но я не могла оторвать от него взгляд.

Затем его глаза вновь стали абсолютно черными, а тело конвульсивно содрогнулось, как будто ему приказывали действовать, а он сопротивлялся каждому шагу.
Его руки сомкнулись по краям книги, которая теперь отнюдь не выглядела безобидной. На моих глазах она превращалась в массивный, древний, смертоносный черный фолиант со сложными запорами, все они отвалились, и прямо в руках О’Банниона Книга начала раскрываться. А я точно знала: что бы ни осталось от самого О’Банниона внутри этого психопата, оно не хотело, чтобы книга открылась. Больше всего на свете оно хотело умереть и никогда не видеть ни единой страницы, ни единой строчки.
Но, тем не менее, его заставляли открыть ее.

Его пальцы загорелись, затем начали пылать его руки, он завизжал.

Языки пламени касались его плеч, затем перекинулись на грудь и ноги, его лицо охватило огнем, а затем Дерек О’Баннион, ослепительно вспыхнув, со взрывом превратился в пепел, разлетевшийся на десять футов вокруг.

Я принялась яростно соскребать его с себя, стряхивала с волос, сплевывала изо рта. Ледяной порыв ветра смел все следы того, что когда-то было О’Баннионом.
А Синсар Дабх упала на асфальт к моим ногам.
Открытая.

___________________________

[1] - Инженю (франц. ingenue, букв. — наивная), сценическое амплуа, здесь: исполнительница ролей простодушных, наивных молодых девушек.
_________________

 » Глава 25

перевод Laskiell, бета-ридинг Euphony
_______________________________________

Глава 25

По мере взросления я всегда четко осознавала свои возможности. Я была достаточно миловидна, чтобы один из спортсменов в моем классе пригласил меня на танцы, но я бы никогда не охмурила квотербека [1].

У меня хватило мозгов, чтобы пролезть в колледж, но я никогда бы не смогла стать нейрохирургом.
Я могла достать свой собственный велосипед с алюминиевой рамой с верхней полки нашего гаража, но ни за что не сдвинула бы с места велосипед отца, который остался у него со времен юридической школы.

Когда знаешь пределы своих возможностей, это успокаивает. Это зона надежности и комфорта. Многие люди находят свою, забираются в нее и остаются там на всю жизнь. Я думала, что проживу именно такую жизнь.

Есть тонкая грань между глупостью и осознанием того, что тебе придется испытать свои пределы, если ты вообще хочешь жить.
Это была та грань, на которой я и балансировала в данный момент.

Синсар Дабх лежала открытой у моих ног.
С того момента, как она коснулась тротуара, я старалась на нее не смотреть.

- Не смотри вниз, не смотри вниз, - повторяла я, как мантру.

Не успев полностью открыться, Книга испепелила О’Банниона. А если я посмотрю на ее раскрытые страницы, что тогда случится со мной?
Я то ли прошептала, то ли прошипела имя Бэрронса, и только потом поняла всю глупость своего поступка. Неужели я думала, что если не буду шуметь, Книга меня не заметит?
Приехали! Она уже заметила меня. Собственно говоря, я была ее единственной целью. Она играла со мной с того момента, как я засекла ее сегодня ночью. Потому что это была именно я? Или она играла со всеми, кто попадался ей на пути?

- Бэрронс! – закричала я, - где тебя черти носят?
Моим единственным ответом было эхо, отражающееся от кирпичных домов в зловещей тишине улицы. Я смотрела прямо перед собой и пыталась найти штуковину у моих ног с помощью центра силы ши-видящей в моей голове.

Есть! Но она… бездействовала.
Я не получала от нее никаких сигналов. Может, это из-за камня в руке? Или она притворялась передо мной так же, как и перед всеми остальными? Маскировалась под нечто, не представляющее важности?

Это было очень даже возможно. Слишком много неясного. Я ошибалась. Я не балансировала между глупостью и проверкой своих возможностей. По обе стороны от линии, на которой я стояла, на целые мили простиралась беспросветная глупость.

Я должна была пойти назад, двигаясь только по этой узкой дорожке, прикладывая огромные усилия, чтобы не свалиться ни в одну сторону.
Мне надо было подождать Бэрронса. И не рисковать.

Я сделала шаг назад, потом еще один. Затем третий, мои каблуки наткнулись на что-то твердое, я запнулась и начала падать.
Это был основной инстинкт – расправить руки для равновесия и посмотреть на землю.
- Вот дерьмо! – вырвалось у меня, и я подняла голову.

Но было уже слишком поздно. Я увидела страницы и не могла не посмотреть на них еще раз.
Я упала на колени и склонилась над Синсар Дабх.

***

Я упала перед ней на колени, потому что на ее постоянно меняющихся страницах, я успела увидеть блондинку с ледяными глазами – ту самую женщину, что стояла на страже и не давала мне войти в одну из важнейших библиотек Хэйвена. Я видела, как она перемещается в Книге с одной картинки на другую.

Мне необходимо было узнать, кто она такая, чтобы понять, как пройти мимо нее. Мне необходимо было знать о ней все, что было известно о ней книге. Откуда она ее знала?
- Вам необходимо было знать, - позже высмеял бы меня Бэрронс, - разве это не то, что Ева сказала Адаму, срывая ваше яблоко?

- Это не мое яблоко, - возразила бы я, - ты тоже пытался сорвать его. Разве не все мы гоняемся за одним и тем же, думая, что нам «необходимо» то, что скрывается на страницах Книги? Скажи мне, Бэрронс, давай начистоту – как долго ты охотишься за ней и почему?

Разумеется, он бы не ответил.
Как я и говорила – по обеим сторонам от линии, на которой я стояла, на мили простиралась глупость.

Но сейчас, упав перед ней на колени, я была абсолютно уверена, что нахожусь на пороге прозрения. И эти по-настоящему полезные, доступные знания были в минуте, даже в секунде от меня. Знания, с помощью которых я сама буду управлять своей жизнь, смогу победить врагов; знания, которые прольют свет на тайны, что я не могла разгадать, научат меня как руководить, как достичь успеха, дадут мне то, чего я хотела больше всего.

Пока я исследовала эти две постоянно изменяющиеся страницы, меня достало какое-то насекомое, жужжавшее у меня над ухом. Я постоянно от него отмахивалась, но оно не улетало. Я была занята. Здесь было то, что мне было необходимо узнать, просто я не могла пока это осознать. Все что мне было нужно – просто перестать сопротивляться, перестать беспокоиться. А узнавать, впитывать, быть. И все будет хорошо.

Через какое-то время жужжание превратилось в вой. Вой стал воплем. Вопль перешел в рев, пока я не поняла, что это вовсе никакое не насекомое, а кто-то на меня рычит. Говорит обо мне. Говорит, кто я и кем я не была. Чего я хотела.
И чего я не хотела.

- Отойди! – прогремел голос, - встань, Мак. Сейчас же уноси оттуда свою задницу! Или я приду и убью тебя собственными руками!

Я подняла голову и всмотрелась в улицу. Я прищурилась. Бэрронс появился в поле зрения. На его лице было выражение ужаса. Но его взгляд был направлен не на Книгу, лежащую у моих ног, и не на меня. Он смотрел на что-то позади меня.

Я почувствовала озноб. Что же заставило ужаснуться Иерихона Бэрронса?

Что бы это ни было, оно дышало мне в шею. Теперь, когда я вышла из транса, я чувствовала это, нечто злобное, оно насмехалось, забавлялось и смеялось у меня над ухом.
- Что ты такое? – прошептала я, не оборачиваясь.

- Бесконечность. Вечность, - услышала я звук лезвий пилы, на своей щеке почувствовала дыхание, пахнувшее машинным маслом, металлом и гнилью. – Никаких ограничений. Свобода.

- Испорченность. Мерзость, которая не должна существовать. Зло.
- Две стороны одной монеты, Мак, - сказал голос Риодана.

- Я никогда не переметнусь на другую сторону.
- Может, с тобой что-то не так, младшая, - сказало нечто, голос был мягкий и нежный – голос Алины.

Бэрронс пытался добраться до меня, молотя кулаками по невидимой стене.
Я повернула голову.

Позади меня склонился О’Баннион, его истощенное тело прижалось к моему, нас окружил запах смерти, и эти отвратительные лезвия пилы находились в дюйме от моего лица.
Он проскрежетал зубами и рассмеялся.

- Сюрприз! Попалась, да?

Мне не надо было оглядываться, чтобы узнать, что на тротуаре нет Книги. И никогда не было.
На самом деле я ее не видела. Это была иллюзия, чары. А это означало, что Синсар Дабх каким-то образом просканировала мою голову и извлекла оттуда образы, чтобы привлечь меня, удержать мое внимание. Наверняка, часть меня продолжала думать о той женщине, гадая, как пройти мимо нее завтра.

Она показала мне отрывки того, что я хотела увидеть, чтобы я продолжала искать нечто неуловимое – призрачные образы, только обещания и ничего существенного.
В то время как на самом деле она склонилась надо мной, занимаясь… чем? Что она делала, пока я глазела на страницы, которых там и не было?

- Знакомилась с тобой. Пробовала тебя. Узнавала тебя, - рука О’Банниона, с лезвиями, погладила меня по плечу.
Я стряхнула ее.

- Сладкая. Такая сладкая, - О’Баннион дышал мне в ухо.
Я собрала всю волю в кулак, рванулась вперед и попыталась отползти от него подальше.

- Я СКАЖУ, КОГДЫ МЫ ЗАКОНЧИМ!

Я рухнула на асфальт, скорчившись от боли. И тогда я поняла, что это не камни защищали меня и не мои усилившиеся способности. Это Синсар Дабх избавила меня от боли и могла вернуть ее в любой момент, когда захочет.
Она захотела сейчас.

Она возвышалась надо мной, растягивалась, превращаясь в Зверя, расписывала мне в деталях, что именно я могу сделать с этими ничтожными маленькими камешками. И что только глупец мог верить в то, что они смогут окружить, ослабить, или даже просто надеяться на то, что они смогут хотя бы прикоснуться к бесконечному величию и такому безграничному совершенству, как она. Она раздирала меня докрасна раскаленными клинками ненависти и ледяными черными ножами отчаянья.

Я горела в агонии. Я не могла бороться, не могла спастись. Я могла только лежать там, скованная болью, и хныкать.

Когда я пришла в себя, мне потребовалась несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь. Я моргнула от неяркого света и, сохраняя неподвижность, быстро оценила свое состояние. Я испытала облегчение от того, что боль постепенно проходит. Моя голова была одним сплошным ушибом. Я чувствовала себя так, будто мне сломали все кости, затем наложили шину, и они только начали срастаться.

Завершив внутреннюю проверку, я решила осмотреться снаружи.

Я была в книжном магазине, лежала на своем любимом диване перед камином в задней части магазина. Я промерзла до костей и была укутана в одеяла.
Бэрронс стоял напротив камина, спиной ко мне, его высокая, сильная фигура была окружена пламенем.

Я с облегчением выдохнула, издав едва различимый звук в огромной комнате, но Бэрронс тут же повернулся, в его груди возник рокочущий звук, гортанный, звериный. От него моя кровь застыла в жилах.

Это был один из самых нечеловеческих звуков, что я когда-либо слышала. У меня в крови подскочил уровень адреналина. Я поднялась на четвереньки, не слезая с дивана, как будто сама была диким существом, и уставилась на него.

- Что, черт побери, вы такое? – прорычал он. Его глаза горели древним огнем, а лицо светилось холодом. На его щеках была кровь. Кровь была и на его руках. Мне стало интересно, не была ли эта кровь моей. И почему он не потрудился ее смыть? И как долго я была без сознания? Как я вернулась обратно? И вообще, который час? И что книга со мной сделала?

А затем я вникла в суть его вопроса. Я отбросила волосы с лица и рассмеялась.
- Что я такое? Что я такое?

Я все смеялась и смеялась и не могла остановиться. Я обхватила себя руками. Может, это звучало немного истерично, но после всего, через что я прошла, мне кажется, у меня было право на легкое помешательство. Я смеялась так, что стало трудно дышать.

Иерихон Бэрронс спрашивал меня, что я такое!

Он снова издал этот звук – словно гигантская гремучая змея предупреждающе хлестнула в его груди хвостом. Я прекратила смеяться и взглянула на него. От этого звука меня бросало в озноб так же, как и от Синсар Дабх. Это навело меня на мысль, что кожа Иерихона Бэрронса могла служить обивкой для кресла, причем такого, которое мне никогда не захочется увидеть.

- На колени, мисс Лейн!
Вот дерьмо! Он применил Глас!

И он сработал!

Я свалилась с дивана на ворох одеял и встала на колени, сжимая зубы. Я думала, что теперь невосприимчива к Гласу! Глас Гроссмейстера ведь не сработал! Но, видимо, Бэрронс лучший во всем.

- Что вы такое? – прорычал он.
- Я не знаю! – выкрикнула я. Я и не знала, но уже начала строить предположения. Я стала все чаще вспоминать замечание В’лейна в ту ночь в аббатстве: «Они должны бояться тебя, - сказал он, - ты только начала понимать, что ты такое».

- Чего от вас хочет Книга?
- Я не знаю!

- Что она с вами делала, пока держала там на улице?
- Я не знаю! А сколько она меня там держала?

- Больше часа! Она превратилась в Зверя и как-то заслонила вас. Проклятье, я не мог до вас добраться! Черт побери, я даже не видел вас! Что она делала?

- Знакомилась со мной. Пробовала меня. Узнавала меня, - я заскрежетала зубами, - это то, что она сказала. Хватит использовать на мне Глас!

- Я прекращу использовать Глас, когда вы сможете меня остановить, мисс Лейн. Встаньте.

Я резко поднялась, мои ноги дрожали, тело все еще болело. В тот момент я его ненавидела. Не было нужды пинать меня, когда я и так чувствовала себя разбитой.
- Боритесь со мной, мисс Лейн, - прорычал он, не применяя Глас. – Возьмите нож и порежьте свою ладонь.

Я взглянула на кофейный столик. Нож был с рукояткой из слоновой кости со страшным зазубренным лезвием, в котором отсвечивалось пламя камина. И я с ужасом обнаружила, что тянусь к нему. Со мной такое уже было. Именно так он пытался обучать меня в прошлый раз.

- Боритесь!
Но, как и в прошлый раз, я продолжала тянуться к ножу.

- Вашу мать! Загляните внутрь себя! Возненавидьте меня! Боритесь! Боритесь изо всех сил!
Мои руки остановились. Подались назад. Снова потянулись вперед.

- Сделайте глубокий порез, - прошипел он, используя Глас, - сделайте себе чертовски больно.
Мои пальцы сжались вокруг рукоятки ножа.

- Вы натуральная жертва, мисс Лейн. Ходящая, говорящая Барби, - издевался он. – Только посмотрите: сестру Мак убили. Мак изнасиловали. Мак отымели. Мак скрутила на улице Книга. Мертвая Мак валяется в куче мусора на заднем дворе.

Я резко втянула воздух, ощутив боль.
- Возьмите нож!

Я рывком схватила его.

- Я побывал внутри вас, - насмехался он. – Я знаю вас вдоль и поперек. Внутри вас ничего нет. Сделайте нам всем одолжение и умрите, чтобы мы начали разрабатывать другой план и прекратили думать, что, возможно, вы повзрослеете и, черт возьми, станете на что-то способной.

Ну все, хватит!

- Ты не знаешь меня вдоль и поперек, - прорычала я, - может, ты и побывал внутри меня, но ты никогда не бывал в моем сердце. Давай, Бэрронс, заставляй меня нарезать из себя кубики и ломтики. Давай, играй со мной в свои игры. Издевайся надо мной. Лги мне. Запугивай меня. Будь таким же неизменным придурком, как обычно. Продолжай ходить тут весь такой задумчивый, раздраженный и таинственный, но насчет меня ты ошибаешься. Есть что-то внутри меня, чего тебе лучше опасаться. И ты не сможешь затронуть мою душу. Ты никогда не затронешь мою душу!

Я подняла руку, отвела ее назад и метнула нож. Он полетел, разрезая воздух, прямо ему в голову. Он уклонился от него со сверхъестественной грацией, почти незаметным движением, ровно настолько, чтобы его не задело. Рукоятка вошла в дерево декорированной каминной доски прямо за его головой.

- Так что, имела я тебя, Иерихон Бэрронс, и не так как тебе это нравится. Иди ко всем чертям – ты не сможешь даже прикоснуться ко мне. Никто больше не сможет.
Я толкнула на него стол. Он врезался ему в ноги. С края стола я подняла лампу и бросила ему прямо в голову. Он снова увернулся. Я схватила книгу. Она отскочила от его груди.
Он рассмеялся, его темные глаза сверкали от возбуждения. Я кинулась на него, врезав по лицу кулаком. Я услышала соответствующий хруст и почувствовала, как что-то треснуло у него в носу.

Он не пытался дать мне сдачи или оттолкнуть. Он только обхватил меня руками и крепко прижал к своему телу, удерживая мои руки на уровне своей груди. Затем, когда я уже подумала, что он может просто стиснуть меня до смерти, он наклонил голову к впадинке между моим плечом и шеей.

- Вы соскучились по нашему траху, мисс Лейн? – промурлыкал он мне в ухо. Его Глас резонировал в моем черепе, заставляя ответить.
Я была высокой, сильной и гордилась собой. Никто не будет мне хозяином. Больше я не должна была отвечать на вопросы, если сама того не хотела.

- Ты же не просто так интересуешься? – промурлыкала я в ответ. – Ты хочешь от меня большего, не так ли, Бэрронс? Я глубоко забралась к тебе под кожу. Надеюсь, ты успел ко мне привыкнуть. Я была дикаркой, разве нет? Готова поспорить, что за все время твоего существования у тебя не было такого секса, правда, о Древнейший? Готова поспорить, что я поколебала твой идеально упорядоченный маленький мирок. И надеюсь, тебе адски больно хотеть меня!

Внезапно его руки больно сжали мою талию.

- Есть только один вопрос, который имеет значение, мисс Лейн, тот, который вы никогда не зададите. Люди способны принять разные виды правды. Большинство проводит всю свою жизнь, создавая сложную паутину лжи, а затем убеждают себя в том, что это правда. Они делают все, чтобы чувствовать себя в безопасности. У того, кто живет по-настоящему, бывает всего лишь несколько бесценных моментов, когда он в безопасности, он учится выживать при любом шторме. Вот та леденящая кровь правда, которая делает вас тем, кто вы есть. Слабым или сильным. Живым или мертвым. Испытайте себя. Как много правды вы сможете вынести, мисс Лейн?

Я чувствовала, как его разум соприкасается с моим. И это было потрясающе чувственное ощущение. Он пробирался в мои мысли так же, как я в его, только он соблазнял меня распахнуть свое сознание, заставлял меня раскрыться, как цветок под его солнцем, заманивая меня в свои воспоминания.

Я уже не была в книжном магазине, я была на волосок от того, чтобы убить или – кто, черт побери, его знает? – поцеловать Иерихона Бэрронса, я была…

В палатке.
Вонзил в грудь мужчине окровавленный клинок.
Отвел руку назад и кулаком пробил кости в его груди, что защищали его сердце.
Сжал его пальцами.
Вырвал его.

Я уже изнасиловал его жену, но она была все еще жива, смотрела, как умирает ее муж. Так же, как она смотрела, как умирали ее дети.
Я поднял руку с его сердцем перед своим лицом, сжал его, позволяя крови стекать…

Он пытался запугать меня этим кровавым зрелищем. Заставляя меня видеть каждую мельчайшую деталь происходящего. Но там было что-что еще. Что-то за этой кровавой сценой.

И это было то, что я хотела увидеть.
Я собрала всю свою волю, подалась назад и ринулась в то воспоминание, куда он силой меня направлял. Оно прорвалось по центру, как полотно экрана в кинотеатре, и за ним появился новый экран.

Еще больше кровавой резни. Он рассмеялся.

Я потянулась к тому темному зеркальному озеру в моей голове, что было центром силы ши-видящей. Я не стала призывать то, что покоилось в его глубинах. Я просто взяла у него немного силы. И, чем бы оно ни было, оно с охотой предложило мне ее, накачивая силой мускулы моего разума.
Я разрывала экран за экраном, пока их больше не осталось, и тогда я рухнула на колени в мягкий песок в…

Пустыне.
Вокруг сумрак.
Я держу на руках ребенка.
Я вглядываюсь в ночь.
Я не буду смотреть вниз.

Не могу столкнуться с тем, что увижу в его глазах.
И не могу не посмотреть.
Мой взгляд нехотя, но с жадностью скользит вниз.

Ребенок смотрит на меня с безграничным доверием.
Его глаза говорят: «Я знаю, ты не позволишь мне умереть».
Его глаза говорят: «Я знаю, ты заставишь боль отступить».
Его глаза говорили: «Я доверяю тебе, люблю, обожаю. Ты безупречен. Ты всегда будешь оберегать меня от опасности. Ты мой мир».

Но я не уберег его.
И я не могу заставить его боль отступить.
От горечи мой рот наполняется желчью. Я отворачиваюсь, и меня рвет. До этого момента я ничего не смыслил в жизни.
Я всегда преследовал только собственную выгоду. Корыстный до мозга костей.

Если ребенок умрет, больше ничего не будет иметь значения, потому что часть меня умрет вместе с ним. До сего момента я и не подозревал об этой частице самого себя. Не знал, что она существует. Не знал, что она имеет значение.
Вот так ирония, найти ее и в тот же момент потерять.

Я держу его.
Я качаю его.
Он плачет.
Его слезы стекают на мои руки и обжигают кожу.

Я, не отрываясь, смотрю в эти полные доверия глаза.
Я вижу там его. Его вчера. Его сегодня. Его завтра, которое никогда не наступит.
Я вижу его боль, и это разрывает меня на куски.

Я вижу его абсолютную любовь, и мне стыдно от этого.
Я вижу свет, этот прекрасный совершенный свет, который является жизнью.
Он улыбается мне. В своих глазах он дарит мне всю свою любовь.
Свет начинает угасать.

Нет! Я кричу. Ты не умрешь! Ты не оставишь меня!
Я смотрю в его глаза и, кажется, что проходит тысяча дней.
Я вижу его. Я держу его. Он здесь.
Его больше нет.

Есть такой предсмертный, переходный миг. От жизни к смерти. От полного к пустому. Вот он здесь, а потом его нет. Слишком быстро. Вернись, - хочется закричать тебе, вернись. Мне только нужна еще одна минута. Только еще одна улыбка. Только еще один шанс все исправить. Но его уже нет. Его больше нет. Куда он отправился? Что происходит с жизнью, когда она оставляет нас? Уходит ли она куда-то, или она, черт бы все побрал, просто исчезает?
Я пытаюсь плакать, но ничего не выходит.

Что-то грохочет глубоко в груди.
Я не узнаю этот звук.
Отныне я не тот, кем был прежде.

Я смотрю на остальных.
Мы все стали другими.

Образы прекратились. Я вновь оказалась в книжном магазине. Меня колотила дрожь. Горе было открытой раной в моей груди. Сердце обливалось кровью из-за ребенка, которого я только что потеряла, из-за Алины, из-за всех людей, которые погибли в этой войне, которую мы не смогли предотвратить.

Я дернулась и посмотрела на него. Если он думал, что таким образом он отплатит мне за мое вмешательство, то он ошибся.
С меня будто содрали кожу. Я была не в себе. Если он прикоснется ко мне прямо сейчас, я буду с ним нежной. Если он будет нежен со мной, то я сама прикоснусь к нему.

Его лицо было бесстрастным, глаза – безжизненно черными, руки были сжаты в кулаки с обеих сторон его тела.

- Бэрронс, я…
- Спокойной ночи, мисс Лейн.

___________________________

[1] - Квотербек — игрок, разыгрывающий мяч, член команды нападения и перед началом очередного игрового момента находится за центральным игроком линии нападения. Это - самая важная позиция в американском футболе.
_________________

Следующая, а точнее, последняя книга, называется "Лихорадка теней", и выйдет она в 2010 году.
_________________

Это правая рука ГМ.
_________________

 » Глава 26

перевод Laskiell, бета-ридинг Euphony
_______________________________________

Глава 26

- А нельзя ли было взять что-нибудь побыстроходнее? – пожаловалась я, пока мы объезжали брошенные машины и уворачивались от МЭВов и поэтому ползли со скоростью улитки.
Бэрронс одарил меня взглядом.

- Все Охотники сегодня были заняты.
- Ну, прибавь что ли газу? – проворчала я.

- И оказаться в одном из МЭВов? Они перемещаются, если вы не заметили.

Я заметила, и это казалось мне ужасно несправедливым. Находясь на одном месте, они были предсказуемыми, но последние два, которые мы встретили на нашем пути в деревенскую ирландскую глушь, не были привязаны к одному месту, они парили в нескольких футах над землей, и их могло отнести ветром в любую сторону. Было достаточно сложно уворачиваться от неподвижных МЭВов. А ускользать от неустойчивых было все равно, что «танцевать» так, как бывает, когда, столкнувшись с кем-то на улице, вы одновременно пытаетесь уступить друг другу дорогу и поэтому делаете шаг в одну и ту же сторону. Вот только в этом случае МЭВы хотели, чтобы ты с ними потанцевал. Чтобы ты попал к ним руки. Хотели проглотить тебя.

- У нас ушло сорок минут на то, чтобы увернуться от последнего.
Проблема была в том, что из них было непросто выбраться обратно. Как только ты оказался внутри, МЭВ начинал хитро видоизменяться, скрывая место входа. И приходилось долго искать выход.

- Убедил, - уступила я.
Мне было скучно, не сиделось на месте, и я просто не могла дождаться, когда мы доберемся до домика старушки. И вот мы громыхали по дороге, казалось, навечно застряв в нашем Хаммере Альфа.

Я осмотрелась в салоне Хаммера и увидела СD плеер на заднем сидении. Мне стало интересно, что Бэрронс слушает, когда один. Я нажала на кнопку воспроизведения. Rob Zombie проревел:
- Ад их не любит. И дьявол отвергает, дьявол отвергает…

Он стукнул кулаком по плееру.
Я подняла брови.

- Можно ли быть еще более банальным, Бэрронс?
- «Банальный» – просто еще одно слово, означающее, что нечто слишком раздуто СМИ, и поэтому обыкновенные люди (под обыкновенными я имею в виду вас, мисс Лейн) потеряли полноту ощущений, и чаще всего это вредит им самим, поскольку они стали неспособными увидеть опасность, глядя прямо в глазах дикого животного или в дуло заряженного пистолета.

- Я не обыкновенная, и ты это знаешь, - я бы никогда не признала, что в его словах была большая доля правды. Зеркальные нейроны [1] творят с нами занятные вещи: заставляют нас мысленно переживать то, что мы видим, и мы реагируем независимо от того, сами ли мы совершаем какое-то действие, или просто наблюдаем за действиями кого-то другого, и так, понемногу, мы становимся все безразличнее к происходящему. Так что кому нужны СМИ, чтобы стать менее чувствительным? Какой стану я через пару месяцев такой вот жизни? Безразличной ко всему. – О, посмотри на себя. Весь такой хитроумный и крутой.

- Хитроумный? Вы думаете, я такой мисс Лейн?
- Кем был тот ребенок?

Какое-то время он хранил молчание, а потом сказал:
- Вы задаете глупые вопросы. Что я чувствовал?
- Горе.

- Какое значение имеет что-то столь тривиальное, как имя ребенка или его роль в моем существовании?
- Может, это поможет мне понять тебя.
- Он умер. Я чувствовал горе. Конец истории.

- Но ведь все не так просто, правда, Бэрронс? – я сощурилась, - Это не конец истории.
- Только попробуйте, мисс Лейн.

Я почтительно склонила голову. Я ведь еще даже не пыталась дотянуться до границы его сознания, а он уже почувствовал это.
- Прошлой ночью я легко прогнал вас. Вы вломились ко мне в голову.
- Ты сам пригласил меня. Ты терся о мои мозги.

- Я пригласил вас посмотреть резню. А не туда, куда вы отправились потом. Все имеет цену. Не думайте, что вы так просто отделались. Я всего лишь отсрочил приговор.
Я вздрогнула на клеточном уровне, отказываясь распознавать свои чувства.

- Только попробуй, Бэрронс, - усмехнулась я, - только попробуй.
Он ничего не сказал. Я посмотрела на него. Его верхняя губа была как-то странно напряжена, и у меня заняло какое-то время, чтобы понять – он пытался не рассмеяться.

- Ты смеешься надо мной, - возмущенно сказала я.
- Посмотрите на себя, вы вся такая самодовольная. Забрались ко мне в голову прошлой ночью и теперь думаете, что вы до чертиков крутая, - он одарил меня тяжелым взглядом, который говорил: «Когда залезете мне под кожу так глубоко, как могу я, тогда и сможете гордиться собой. А пока вы слабачка, мисс Лейн», - и для записи – я мог бы вас остановить.

Он мог бы? Он не хвастался. Иерихон Бэрронс позволил мне увидеть свое горе? Почему? И что, черт возьми, это значит?
Мы оба одновременно увидели скользящую дыру.

Он резко крутанул руль. Мы едва не проморгали неустойчивый МЭВ.
- Эти штуковины опасны! Откуда они взялись? Они недавно возникли или это те, которые были стабильными, а теперь почему-то потеряли свою привязь к одному месту?
Он сосредоточился на дороге.

- Похоже на то, что они проявились недавно с чьей-то помощью. Возможно, Невидимые постарались, так сказать, в добавок к уже произведенному беспорядку.

Какое-то время мы ехали в тишине, каждый был погружен в собственные мысли. Я подозревала, что он все еще думал о неустойчивых МЭВах, а я стала думать о других вещах, волнуясь о предстоящей встрече с женщиной, к которой мы ехали.

После изматывающих событий прошлой ночи, я забралась в кровать только к восьми часам утра, и спала до тех пор, пока Бэрронс не заколотил в мою дверь в пять часов вечера.
Он сказал, что внизу меня ждет ши-видящая. Я натянула джинсы и рубашку и поспешила вниз, ожидая увидеть Дэни.

Это была Кэт, полная новых сведений. Они нашли женщину, которая могла бы с нами поговорить, которая могла бы рассказать нам об «ужасных происшествиях в аббатстве», случившихся двадцать два года назад. Они случайно наткнулись на нее, когда прочесывали окрестности в поисках выживших. Она отказалась покинуть свой дом. И не собиралась и близко подходить к «осквернителям нашей земли», настаивая на том, чтобы Грандмистрис о ней не говорили ни слова, или она навеки запечатает свои уста. Она размахивала зажатой в кулаке тростью, отлитой из чистого железа, и сказала, что она кое-что знает о Старейших и еще сказала, что «замечательно чувствует себя и сама по себе, так что валите отсюда по добру по здорову».

- Что она тебе сказала? – требовательно спросила я.
- Абсолютно ничегошеньки. Она потребовала, чтобы мы предъявили ей доказательства того, что мы не в сговоре с этими темными проклятыми бешеными даоин сидхе.

- Какие доказательства?
Кэт пожала плечами.

- Мне показалось, она имела в виду что-то Светлое. Мы подумали о Дэни и мече, но… - она запнулась, и я поняла ее опасения. Из нас двоих я внушала большее доверие, чем импульсивный подросток. – Похоже, что она боится того, что мы можем работать с Невидимыми. Но мне кажется, она совсем немного знает об эльфах.
Я рвалась пойти туда прямо сейчас.

Гораздо сложнее было убедить в этом Бэрронса. Он был твердо намерен не уходить далеко от хорошо защищенного магазина и собирался оставаться на своей территории, пока мы не разберемся с Гроссмейстером.

- Но мне надо разузнать о пророчестве, - настаивала я, - и обо всем, что связано с исчезновением Книги. Кто знает, что эта женщина может нам поведать?
- Мы знаем все, что нам нужно, - сказал он безразличным тоном, - у нас есть три камня из четырех и четверо друидов из пяти.
Я разинула рот от удивления.

- Те пятеро, что нам нужны – это Друиды? Пятеро – это люди? Что за черт? Неужели все, кроме меня, знают об этом пророчестве?

- Видимо, так и есть, - сухо сказал он, - Келтары, эти высокомерные ублюдки, верят в то, что они эти пятеро друидов: Дейгис, Драстен, Кейон, Кристофер и Кристиан. Но Кристиан пропал, а четвертый камень у В’лейна. Честно говоря, мисс Лейн, я думаю, что вы – та самая козырная карта, которая может побить все остальное. Я ставлю на вас.
К сожалению, я не была в этом так уверена. Я боялась, что в пророчестве есть что-то про меня и что это что-то отнюдь не хорошее. Но я не собиралась говорить ему об этом. Наоборот, я начала спорить, что будет ошибкой упустить возможность узнать о Книге все, что можно. А если эта женщина знала, как Книга пропала из аббатства, кто знал, что еще она могла бы рассказать нам?

- Привезите женщину сюда, - ответил он.
- Нет ни единого шанса, что она поедет, - проинформировала нас Кэт, - ее возраст равняется ее упрямству, сварливости и ярко выраженной склонностьи засыпать в мгновение ока.

Вот поэтому мы и были здесь, прокладывая себе путь вглубь графства Клэр. Где нас ждала девяносто семилетняя Нана О’Райли.

Раньше я уже видела небольшие фермерские домики, но этот точно получил бы главный приз среди прочих. В свете фар Хаммера он казался воплощением чьей-то фантазии. Покосившаяся дымовая каменная труба, соломенная крыша и мох, покрывший весь двор и сад, который летом будет изобиловать цветами и который украшали причудливые статуи и каменный фонтан в стиле Эшера [2] . А позади всего этого Атлантический океан отливал серебром в лунном свете, принося соленый бриз.

Здесь не было Теней. Периметр двора был хорошо защищен рунами. Когда мы переехали через первую защитную линию, я вздрогнула. А Бэрронс никак не отреагировал. Я внимательно за ним наблюдала с того момента, как наши фары высветили слабое серебристое сияние. Мне было любопытно, смогут ли эти охранные заклятья побеспокоить его. Он был просто образцом полного бесстрастия.

- Ты их хоть почувствовал? – спросила я раздраженно.
- Я знаю, что они там, - типичный для Бэрронса не-ответ.

- Твои татуировки защищают тебя?
- От многих вещей – да, от некоторых – нет, - еще один не-ответ.

Мы выбрались из машины и проложили себе путь к дверям по уложенной плиткой, но ужасно заросшей дорожке. Она была зеленая, разрисованная различными символами, среди которых безошибочно угадывался деформированный трилистник. Нана О’Райли знала о нашем ордене. Откуда?

Кэт открыла дверь, когда я постучала. Она поспешила в дом впереди нас, надеясь смягчить наш приход с помощью чая, свежей воды и корзинок с продуктами из города, привезенными для старушки.

Я всмотрелась в глубину дома. Повсюду горели свечи, и весело потрескивал огонь.

- Я сама открою дверь, сама. Чай, не померла еще! – Нана О’Райли оттолкнула Кэт. Ее седые волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Ее лицо было изборождено морщинами, как у старого капитана, который прожил на морском берегу почти целый век, и у нее не было зубов. Она одарила Бэрронса подслеповатым взглядом.

- Таким, как ты, тут не рады! – и с этими словами, она втащила меня внутрь и захлопнула дверь прямо перед носом Бэрронса.
- А каким таким? – спросила я, как только дверь закрылась.

Она глянула на меня так, будто я беспросветно тупая, чтобы оставаться в живых.
Кэт усадила старушку в кресло у камина и накинула ей на плечи старое стеганое одеяло, сшитое из различных лоскутов ткани с разнообразными узорами. Одеяло выглядело так, будто было сделано десятки лет назад из оставшихся лоскутов от одежды, из которой выросли ее дети.

- Я тоже хочу вас спросить, - с любопытством сказала Кэт, - что он за создание?
- Вы что, не видите совсем, девочки? Он не нашего племени.
- Это мы знаем, но что именно он такое? – сказала я.

Нана пожала плечами.
- Какая вам разница? Есть белое и не белое. Че еще вам надо?
- Но я-то белая, - быстро сказала я. Кэт странно на меня взглянула. – Я имею в виду, вы видите, что Кэт и я – как вы, верно? Мы не такие, как он.

Если она могла распознать истинную сущность людей, то я бы хотела знать свою.
Ее слезящиеся карие глаза зорко вцепились в меня, как мутные пиявки.

- Вижу, ты красишь волосы. Какого они цвета взаправду?
- Светлые.

Она закрыла глаза и затихла, на секунду я даже подумала, что старушка заснула.
Затем ее глаза внезапно распахнулись, а рот раскрылся от удивления.

- Пресвятая Мария, - выдохнула она, - я никогда не забываю лица. Ты ж байстрючка Ислы! Уж не думала, что снова смогу увидеть тебя, пока не помру.
- Байстрючка? – спросила я.

Кэт выглядела ошеломленной.
- Дочь, - ответила она.

Мою мать звали Исла О’Коннор.

Нана сказала мне, что ошибки быть не может – я очень на нее похожа: формой лица, густотой волос, глазами, но больше всего – повадками. Тем, как я держала осанку, как я двигалась, даже тем, под каким углом я иногда наклоняла голову, когда разговаривала.

Я была похожа на свою мать.
Мою мать звали Исла О’Коннор.

Я могла снова и снова часами повторять два этих предложения.
- Вы уверены? – у меня был ком в горле, который я с трудом проглотила.
Она кивнула.

- Она и моя Кайли много времени проводили за играми в моем саду. Если б твои локоны были светлыми, девочка, я б ни за что не приняла тебя за кого-то другого.
- Расскажите мне все.
Нана прищурилась.

- Она всегда кой-чего при себе имела и никогда с этим не расставалась, - ее взгляд затуманился, - я потом думала, что оно было потеряно. Знаешь, что это было?
- Оно принадлежало Видимым?

Нана кивнула, мои глаза широко распахнулись. Я потянулась к своему плащу и достала копье.
- Моя мать носила при себе это?

Глаза Наны скрылись за сеткой морщин, когда она улыбнулась.

- А я переживала, что больше никогда его не увижу! Слыхала, говорили, что оно попало в плохие руки. Слава благословенным небесам! Да, твоя мама носила при себе Копье Судьбы, а моя дорогая Кайли носила меч.

- Все, - сказала я, опускаясь к ногам Наны у камина, - я хочу знать все!

Исла О’Коннор была самой молодой ши-видящей, когда-либо занимавшей пост Мистрис Хэйвена, представительницы Высшего Совета, за всю историю аббатства. Такой одаренной ши-видящей не было так давно, что вряд ли кто-то мог вспомнить, когда это было в последний раз. Грандмистрис даже боялась, что кровь древних родов была слишком разбавлена из-за опрометчивых и недальновидных союзов, чтобы произвести на свет такое потомство. Вы только посмотрите на этих gallóglaigh [3] МакРори и МакСуини, которые спутались со скандинавами и пиктами!

- Gallowglass , - пояснила мне Кэт, - означает что-то вроде наемника.

Никто не знал, кем был отец Ислы. Моя бабушка, Патрона О’Коннор (лицо Наны осветилось радостной беззубой улыбкой, когда она произнесла это имя – они были одного поколения и к тому же подругами, ближе, чем сестры) никогда не была замужем и отказывалась разглашать его имя. Она родила Ислу в позднем возрасте и унесла имя ее отца с собой в могилу, которая, между прочим, находится в нескольких милях южнее, на случай, если я захочу отдать дань уважения.

Патрона! Это имя Ровена упомянула в тот день, когда я искала ОС в музее, а она догнала меня на улице. Она настаивала на том, что я на нее похожа, но не могла понять, как такое могло случиться. Она сказала, что все выяснит. Теперь я понимаю почему – Ровена знала мою бабушку!

- А есть другие О’Конноры, кроме меня?
Нана фыркнула.

- Да полным полно. Дальняя родня. Правда, совсем не такая могущественная, как род Патроны.
А Ровена сказала, что больше не осталось О’Конноров! Или она имела в виду только мою непосредственную родню? Итак, я пришла к выводу, что в лучшем случае она ввела меня в заблуждение, а в худшем – соврала.

И хотя Грандмистрис презирала неопровержимое происхождение моей матери, продолжала Нана, никто не оспаривал тот факт, что Исла была самой могущественной ши-видящей, когда-либо жившей в аббатстве. Прошло время, она и внучка Наны, Кайли, вошли не только в самый узкий и посвященный круг в аббатстве, но и были назначены на посты, предполагавшие большую власть.

То были счастливые времена. Нана гордилась тем, что хорошо воспитала свою Кайли, как это было положено по древним законам.
Старушкаа закрыла глаза и начала храпеть.

- Разбуди ее, - сказала я.
Кэт плотнее укутала ее одеялом.

- Она прожила почти столетие, Мак. Думаю, ее кости теперь быстро устают.
- Нам надо знать больше.

Кэт посмотрела на меня с упреком.
- Я еще ни слова не услышала о пророчестве или Книге.

- Именно поэтому надо ее разбудить.
- Сосредоточься на наших проблемах, а не на своих родственниках.

Мы несколько минут тихонько потряхивали и уговаривали ее, затем старушка, наконец, зашевелилась. Она как будто и не догадывалась о том, что уснула, и продолжила разговор, будто он и не прекращался.

Это было время великих надежд, говорила она. Шесть самых могущественных родов ши-видящих вновь начали возрождаться – Бренаны, О’Райли, Кеннеди, О’Конноры, МакЛахлины и О’Мейли. Каждый из них породил дочерей, чей дар развивался раньше и быстрее, чем у других.

Но все изменилось, и настали темные времена. В те дни Нана шла по земле и ногами чувствовала, что что-то не так. Сама почва стала… испорченной. Какая-то мерзость проснулась и зашевелилась в глубинах земли. Она попросила своих девочек отыскать причину происходящего. Наказала им остановить это любой ценой.
- Вы тоже ши-видящая? – спросила я. – Вы когда-то жили в аббатстве?

Нана снова заснула. Я потрясла ее. Это не сработало. Она продолжала храпеть. Кэт сделала старушке чай. Я добавила в ее чашку еще один пакетик.
Пять минут спустя, хотя она все еще клевала носом, ее глаза были открыты, и она пила чай маленькими глоточками.

У нее не было нужды в аббатстве. Незачем было учиться. Она нутром знала правду. А что еще надо женщине, кроме этого? Обучение, фыркнула она, только путает кости. Как чтение портит зрение. Лекции притупляют слух. Посмотри на землю, ощути почву, почувствуй воздух!

- Темные времена, - я уговаривала ее сосредоточиться, - что случилось?

Нана закрыла глаза и затихла так надолго, что я боялась, она снова уснула. Когда она открыла их, они блестели от непролитых слез.
Двое детей, которые когда-то играли у нее в саду, изменились. Они стали скрытными, пугливыми и постоянно обменивались обеспокоенными взглядами. Больше у них не было времени для старой женщины. И хотя это именно она направила их этой дорогой, указала путь, который чувствовала сердцем, они держали все от нее в тайне. Они перешептывались о делах, о которых Нана слышала лишь урывками.

Потайные места в аббатстве.
Темный соблазн.
Книга великой магии.
Два пророчества.

- Два? – воскликнула я.
- Да. Одно обещает надежду. Другое провозглашает гибель на земле и все такое. Оба зависят от одного и того же.
- Чего? Предмета? – требовательно спросила я. - Или человека?

Нана покачала головой. Она не знала. Предполагала, что речь шла о вещи. О событии. Но это мог быть и человек.
Кэт взяла чашку из рук старушки, прежде чем та ее выронила. Она снова клевала носом.
- Каким образом Книгу удерживали в аббатстве? – напирала я.

Ее взгляд говорил о неведении.
- Где ее хранили? – снова попыталась я.
Она пожала плечами.

- Когда ее туда привезли и кто?
- Говорили, что Королева даоин сидхе поместила ее туда на закате времен, - она тихонько всхрапнула.

- Как она вырвалась? – громко спросила я, и она снова проснулась.
- Слыхала, как говорили, что ей поспособствовал кто-то из высшего круга, - она с грустью посмотрела на меня, - некоторые говорили, что это была твоя мама.
Она сомкнула веки. Ее лицо обвисло, а рот открылся.

Я сжала руки в кулаки. Моя мать никогда бы не освободила Синсар Дабх. А Алина не предательница. И я не зло.
- Кто был моим отцом? – спросила я.
- Она спит, Мак, - сказала Кэт.

- Так разбуди ее снова! Нам надо знать больше!
- Завтра будет еще один день.
- Каждый день на счету!

- Мак, она устала. Мы сможем попробовать еще раз утром. Я останусь с ней на ночь. Ей не следует быть в одиночестве. Она не должна была быть одна так долго. Может, ты тоже останешься?
- Нет, - прорычал через дверь Бэрронс.

Я медленно вдохнула. Затем выдохнула. Меня не отпускало внутренне напряжение.
У меня была мама. Я знала ее имя. Я знала, откуда я взялась. Мне нужно было знать больше!

Кто был моим отцом? Почему о нас, об О’Коннорах, ходят такие плохие слухи? Обвинили мою мать, затем сестру, теперь меня? Это меня ужасно злило. Я хотела встряхнуть старушку, чтобы она проснулась, силой заставить ее продолжать.

Я внимательно на нее посмотрела. Сон смягчил ее сморщенное лицо, и она выглядела умиротворенной, невинной, едва заметная улыбка играла на ее губах. Может быть, ей снился сон о двух маленьких девочках, играющих у нее в саду. Я тоже хотела их увидеть.

Я закрыла глаза, почувствовала место силы ши-видящей и поняла, как легко проникнуть в ее разум. Он был, как и ее кости, усталый и беззащитный.
Они были там – две девочки, она темненькая, другая светленькая, может, семи или восьми лет. Они бежали по вересковому полю, держались за руки и смеялись. Была ли одна из них моя мама? Я усилила натиск, пытаясь направить сон Наны и показать мне больше.

- Что ты делаешь? – воскликнула Кэт.
Я открыла глаза. Нана уставилась на меня, она выглядела испуганной и непонимающей, ее руки крепко сжали подлокотники кресла-качалки.

- Это дар, который дают, а не берут!
Я встала и успокаивающе подняла руки.

- Я не хотела вас пугать. Я даже не думала, что вы сможешь меня почувствовать. Я просто хотела узнать, как она выглядела. Простите. Я просто хотела узнать, как выглядела моя мама, - пролепетала я. Во мне боролись гнев, от того что она меня остановила и стыд, из-за того что я сделала.

- Ты знаешь, как она выглядела, - сказала Нана, снова закрывая глаза, - твоя мама брала тебя с собой в аббатство. Поройся в своих воспоминаниях. Там ты ее и найдешь, Алина.
Я моргнула.

- Я не Алина.
Ответом мне был лишь тихий храп.

_______________________________

[1] - Зеркальные нейроны (англ. mirror neurons, итал. neuroni specchio) — нейроны головного мозга, которые возбуждаются как при выполнении определённого действия, так и при наблюдении за выполнением этого действия другим существом.

[2] - Ма́уриц Корне́лис Э́шер — нидерландский художник-график. Известен прежде всего своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трёхмерных объектов.

[3] - Gallowglass – элитные наемные воины среди гэльско-норвежских кланов, проживающих на Западных Островах Шотландии (Гебридах) или в Шотландских Нагорьях с середины 13 до конца 16 веков.
_________________