Карта ролевой игры "Святки в поместье "Наливай""

"Пытаюсь соблазнить?" - разве не очевиден ответ на такой странный вопрос?
- Я лишь хотела спросить Вас. Проведя всю ночь в моей постели, разве Вы не должны хотя бы поцеловать меня? Или в виде благодарности?
Я чуть передвинула ногу, устраиваясь удобнее, и ощутила напряженность его паха, невольно ахнула. Мой рот открылся от удивления. Я и не знала, что он так сильно отреагировал на нашу случайную близость.

Я почувствовала, как мужские руки обнимают меня за талию, склонила голову и припала к губам в желании познать французский поцелуй.
Чуть откидываясь на бок, я потянула его за собой, переплетая наши ноги и языки. О, господь наш, какой же виртуозный французский язык. Меня бросило в жар, и я сильнее прижала его к себе за плечи.
Он же, одной рукой придерживая меня за спину, другую запустил мне спереди под корсаж, поглаживая кожу.
Я тихо застонала, и он тут же отпрянул, с ужасом открыв рот, глядя на свои пальцы, на меня. Затем чуть ли не скинул меня с дивана, при это почти упав самостоятельно, он отскочил к двери.

Я сильно покраснела, знала об этом, ощущая жар на щеках вместо румян. Он стоял такой растерянный.
- Нет, месье, подождите, - я протянула руку к нему, желая остановить поток его самобичевания. - я... я виновата перед Вами. Я поставила Вас в такое щекотливое положение. Я бы хотела искупить вину. Быть может, разделим завтрак?
Я привстала, оправляя юбки и перекидывая волосы через плечо.

- Я подожду. Вы не будете против позавтракать в малой гостиной на втором этаже?
Он кивнул, и выскочил за дверь в мановение ока.
Я бы бросилась следом, да только если у нас у обоих будет растрепанный вид, то тогда любой встречный точно сделает вывод - чем мы вместе занимались. А я бы предпочла, чтобы меня ежели и корили, то за дело.
Я уложила волосы в корону кос и позвонила в колокольчик.
Пока я ждала слуг, заметила на полу парик, и почему-то стало очень весело. Это грамосткое сооружение теперь уже не совсем белого цвета хранило запах его духов.
В дверь постучала горничная.
Я быстренько спрятала парик к себе под подушку.
- Подай завтрак в гостиную на двух персон, - сообщила я горничной, пока та прибирала кровать.

Я ждала его в гостиной, прохаживаясь у окна, наблюдая как последние гости уезжают на охоту.
Наш стол уже был накрыт, каши, нарезка и яичница, чай для согрева, и парное молоко в чайничке. Запах выпечки, распространяющийся по комнате.
Тихий стук привел меня в еще большее беспокойство. О чем я буду с ним разговаривать? Как смотреть в глаза после такого пылкого утра?
Ох, меня пронизывал такой трепет. Я уверена, что без зазрения совести разделась бы донага перед ним, если бы он тотчас набросился на меня и жарко любил...
- Возьми себя в руки, Евдокия! - тихо приказала я себе, специально называя себя ненавистным именем. И уже громко: - Войдите!
Он открыл дверь и прошел внутрь. Взглядом француз скользнул по накрытому столу, комнате и остановился на мне.
- Вonjour, monsieur...
Я улыбнулась и присела в реверансе.

- Вы заблуждаетесь, - сообщила я французу, отходя от окна и присаживаясь за стол. Медленно расправила салфетку на коленях и только тогда подняла взгляд для объяснения, - Вы хорошо выглядите, и мне не нужно Вас терпеть, мне приятно Ваше общество, хоть мы и так мало знакомы.
Я сразу покраснела, понимая что знакомы то мы намного более, чем мало, хоть и не долго.
Я налила себе чай в чашечку, указывая рукой на стул напротив, приглашая отзавтракать со мною гостя.

- Прошу простить, но я не понимаю. Кто Вы? По видимому гость из далекой Франции. Почему? Этот вопрос мне совсем не ясен.
Я чуть добавила молока в чашечку и переложила себе в тарелку немного еды. И я улыбалась ему. Как нелепо, но он так удивился моим словам.

- Я знаю, Вы ненамеренно оскорбляете меня своим недоверием. Ваше общество, значит, нравится другим из-за чего-то конкретного? Я уверена, что это не так. Скорее всего Вас в любом случае уважают за достоинства. Что же касается меня, - я решила сразу идти вабанк, - сперва я решила лишь сделать благо, а сейчас... быть может я надеюсь на еще одну благодарность, в виде Вашего поцелуя.
Я бы сказала ему, как сильно меня взволновали его касания, жар губ. Но на это, все же, смелости у меня не хватило. Я только продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд.

Кажется, меня только что весьма благородно отвергли с моими неуместными желаниями. Я лишь опустила глаза и начала жевать безвкусный завтрак.
Во мне клокотала злость и ярость. Я наверно сама и виновата. Вешаюсь на шею заморского мужчины. Где это видано?! Конечно же, он не уважает меня за это.
Но он явно желает меня. И я добьюсь, чтобы это желание было признано. Француз сам скажет мне об этом.
- Видимо это я виновата. Конечно, у нас тоже весьма принято, заприметив гостя не в нелицеприятном положении, оставить его в таковом, а под утро собрать весь честной народ и показать этого несчастного. И со всеми конечно посмеяться над его позором. Но я, почему то, так не смогла. И я извиняюсь, что столь настырна. У Вас , скорее всего, весьма много дел, а я лишь отвлекаю.
То ли это была злая шутка, то ли просто специальная грубость. Я не успела остановить поток слов. Они слетели с языка, и потом только я решила над ними подумать. Ох, зря я это сказала...

Я не смогла сдержать улыбку, не скромную или легкую, но соблазнительную, жаждущую. Даже возможно нахальную.
- Я притягательна для Вас? И это не уместно? - и почему я повторяю слова за ним, - Так же, как Вы сегодня утром у меня в кровати? Месье, Вы утром так волновались о моей репутации. Наверно, я удивила Вас своим ответом. Дело в том, что я не отрицаю слухов, только если они обоснованы. Вы можете считать, что Ваше признание запало мне в душу, ибо я сама надеюсь, что Вы не ограничитесь лишь одним поцелуем.

Очнулась я от того, что что-то щекотало мне нос.
Я открыла глаза и увидела белый парик, мягкий, но уже совсем не аккуратный, ведь мой гость спал в нем всю ночь... и в моей кровати.
Словно сквозь дымку, я припомнила, как он появился у меня в кровати.
Сейчас же он прижимался щекой к моей груди, прикрытой только кружевом батиста, мило сопя и дыша на чувствительный соски, ибо ранее он расшнуровал мой корсаж.
Сейчас красные маки были смяты, обнимая мое тело по большей части лишь в ногах.
Француз так приятно потерся о меня щекой, что я глубоко и со всхлипом вздохнула. Он поднял на меня глаза, и в них читался такой голод, что я затрепетала.
Совсем немного наши взгляды задержались друг в друге, позволяя предвкусить то, что начнется со следующего мгновения, и...
Я толкнула его на спину, прижимаясь и чуть нависая, и припала губами к шее, ища бьющуюся вену, чтобы поласкать ее языком.

Я восседала на нем, завлекая, соблазняя, позволяя ласкать. Тянулась губами для жарких поцелуев.
В отчаянии я стянула с него парик и отбросила, приводя зализанные пряди его волос в беспорядок, дергая и теребя.
Припала к его губам, соблазняя сосанием и лизанием, и тихими стонами от рук француза, разжигающих жар на моей коже и внутри.
Я еще раньше, когда его ждала, решила уменьшить количество барьеров среди нас. Потому не одела ни нижних юбок, ни панталон, ни необходимого под это платье корсета.
И хотя я полагала, что одену это же платье на сегодняшний бал, но все же рассталась с этой мыслью, когда мой будущий любовник рванул корсаж сильнее, чтобы вытащить край сорочки из-под платья.

- О, Вы удивитесь месье, насколько... - всхлипнула я, пока он раздевал меня, ласкал.
Я неистово терлась и требовала от него большего. Не только ласк и восхищения, но и обладания.
Он дал мне это, когда наконец освободил от платья меня и себя, и проник глубоко и жадно, необузданно. Что-то шептал, но я совершенно не разбирала, что именно.
Наши объятия были сильны, движения синхронны. И стоны с моих уст срывались быстрые и высокие.
Я горела таким огнем, сладкие потоки распространялись по моему телу. Накрывая и увлекая в пучину страсти.
Когда экстаз пронзил своей силой, мое тело выгнулось навстречу этому счастью, и я воспела своего любовника самым сладким стоном.

Позже...
Сидя в будуаре и расчесывая свои волосы, я смотрела на свои красные губы и щеки, и думала, что же дальше?
Делать вид, что ничего не было? Но смогу ли я? Бал, видимо, станет окончанием моих приключений тут. Все так быстро и неожиданно.
Дружелюбной и открытой - вот какой я решила быть. Не смущающейся невинностью, а взрослой женщиной, которая знает что хочет.
А хочет она этого француза. И хочет надолго.

Я собиралась на бал, одевая другое свое платье, золотое с меховой оторочкой, укладывала волосы, придавала цвет коже.
Моя горничная крутилась вокруг, кудахтая как курочка, расхваливая красоты и статность.
В бальном зале сразу обступили гости для знакомства, карточка начала мерно заполняться, а я искала глазами француза, надеясь предложить ему вариант нашего будущего...
И танцевала...


Я увидела его в толпе, такого статного, в королевских цветах. Он, как всегда был импозантен. И так же являл собой статус, о котором я и не ведала.
Перед ним благоволили. Его почитали. И я была растеряна, пристыжена... унижена...

Мне было так стыдно... и так удивительно приятно, что такой знатный, необычный француз просит меня о браке.
Но в то же время это будет новое ограничение моей свободы. Мне хотелось согласиться, но стоило ли? Я совершенно не знаю его.
Да, он экстравагантен, да, мы провели небывалое время вместе. Но что будет в будущем? Я одна во Франции, одинокая и потерянная? Или я, одинокая и потерянная при живом муже, который предпочитает мне что-либо другое? До чего может дойти его экстравагантность?
Но все же, он благороден. Он страстен. И я хочу его. Почему не в роли мужа?
Mari... как красиво звучит. И я буду говорить это снова и снова?

Я взглянула на избранника, приближаясь среди гостей. Радовалась решению, принятому мной, и то, что моя карета сломалась пару дней назад.
Он смотрел на меня огнем своих глаз, не прерывая связь. Иногда все бывает так быстро.
Я остановилась, кладя руки ему на плечи, и проговорила:
- Я поеду с Вами, месье; буду Вашей так, как хотите.
И во взгляде было столько обещания, что по моему телу прокатила неимоверная дрожь.