Карта ролевой игры "Сказочные Вечеринки"

Веселое - Отрадное

Приехав в Веселое, князь Загряжский первым делом отправил Прошку на городскую квартиру за подарком для Дарьи Петровны Мещерской и ее дядюшки. Имелось у него там пара старинных серебряных подсвечников для пианино и дуэльные пистолеты. Он в свое время в Париже купил две пары, вторую как раз для подарка.
– Туда и назад пулей чтобы, мне утром в Отрадное возвращаться, – напутствовал он денщика.
– Слушаюсь, Вашбродь, сделаем, – слуга вскочил на коня и умчался быстрее ветра.
Приказав вычистить мундир и сапоги и приготовить чистую рубаху, Жорж отправился спать. Надо отдать должное прислуге – пока его не было, отмыли и почистили весь дом, даже кое-какой мелкий ремонт сделали – из окон уже так не дуло, и двери висели ровно и закрывались. Надо будет отблагодарить, – подумал он, укладываясь в постель. Несмотря на усталость, уснуть не удавалось, князь даже думал отправить кого найти девку чистую да посговорчивей, но потом отказался от этого намерения. Встал, выкурил папиросу, вышел на улицу, постоял немного на крыльце, замерз, зато потом крепко уснул.
Проснулся князь поздно, и пока искупался и позавтракал, вернулся Прошка, упаковав подарки в седельную сумку, Жорж приторочил к седлу еще одну – с чистой рубахой и дорожным несессером – не то чтобы он намеревался остаться в Отрадном на ночь, но, кто знает, что там будет после бала, да и к самому балу надо выглядеть опрятно, и отправился к Мещерским.
Он прибыл как раз вовремя – оставшиеся в имении гости и хозяева заканчивали завтрак и собирались на пикник. Вручив подарки Долли и генералу, Жорж присоединился ко всей честной компании.

Возле дома

Вручив подарки, Жорж поднялся в отведенную ему комнату, чтобы оставить вещи и освежиться, а после спустился вниз, как раз в тот момент, когда Демидов привез шампанское. Отметив про себя превосходное качество вина, князь вышел на крыльцо, на котором как раз фотографировались дамы. Дождавшись своей очереди, Загряжский вместе со всеми попозировал фотографу для общего снимка, поприветствовал князя Трубецкого, а потом подошел засвидетельствовать свое почтение Артемьевым и графине Аристовой. С ними рядом стоял и Звегинцов.

– Доброго утра, дамы, – Жорж приложился губами к ручкам стоящий полукругом девушек. – Господа, – легкий поклон сторону мужчин. – Николай Александрович, рад приветствовать. – Князь протянул руку Звегинцову. – Давно не виделись. Вы тут постоянно обитаете? Помещиком заделались? О вас в свете ни слуху, ни духу. Буду рад возобновить знакомство – собираюсь вскорости тут обосноваться.
В это время Долли объясняла гостям, где что находится и что стоит посмотреть во время пикника
Жорж посмотрел на припекающее солнце и подумал, что в такую погоду стоит идти в рощу или укрыться в ротонде, хотя ему и интересно было посмотреть на солнечные часы.
– Петр Николаевич, не возражаете, если я украду вашу дочь? – князь поймал взгляд Элен и улыбнулся. – Елена Петровна, не желаете прогуляться в рощу или к ротонде? – обратился он уже к самой Элен. – Ягоды собирать не мастак, но корзинку могу поднести.

В роще

Элен согласилась прогуляться в рощу, вручила Жоржу корзинку, и они пошли по тропинке. Девушка рассказывала, как любила ходить за грибами и ягодами, а маменька варила варенье и делала разные разносолы. И Жорж тоже погрузился в воспоминания детства, когда мать тоже варила варенье, кухарка жарила рыжики в сметане – он больше всего любил грибы в сметане, а зимой привозил матушкино варенье в корпус, возвращаясь с каникул, и они ели его с приятелями.

– Отчего же, – ответил он тоже с улыбкой. – Вы интересно рассказываете, вспомнил детство.
– Вот скоро обживетесь в своем поместье, и будете звать всех нас в гости. Ну а мы со своей стороны всегда рады, – заверила Елена Петровна. – А вот и роща!
Чтобы обжиться в доме, женская рука нужна, – подумал Жорж, но вслух этого не сказал.
Роща и в самом деле впечатляла. Высокие деревья с зелеными кронами стояли словно мачты кораблей, под и сенью было прохладно, хотелось сесть на траву и никуда не уходить.
– Пойдете ягоды собирать или тут посидим? – спросил он, надеясь, что Элен согласится на второе.

В роще на пенечке

Елена Петровна и в самом деле немного притомилась и желала бы отдохнуть. И Жорж ее вполне понимал, ему тоже пришлось рано встать, чтобы успеть одеться, перекусить и приехать вовремя. Но это он. Дамы, однозначно, собираются дольше.
Какая она милая и безыскусная, живая, – подумалось ему. – Хорошо с ней рядом, покойно.
При словах Элен «сесть на траву» первым порывом Жоржа было снять мундир и подстелить его, чтобы девушка не сидела на земле, он даже начал расстегивать пуговицы, но потом подумал, что остаться в одной рубашке рядом с девицей, которая ему даже не невеста – не просто неприлично, а неприлично до крайности, и снова застегнул верхние пуговицы. За этим занятием Жорж замешкался, и Елена Петровна снова позвала его, радостно смеясь.

– Задумался, простите, Елена Петровна, – Жорж подошел и встал рядом с Элен. – Думается мне – сидеть на траве плохая идея. Недавно были дожди, земля может быть сырая, вы замерзнете, да и платье испортится. Давайте поищем какой-то пенек или дерево упавшее. Не может быть, чтобы ничего такого рядом не оказалось. – Он предложил Элен руку, они прошли еще немного вперед, туда, где аллея делала резкий поворот, и вот за этим поворотом как раз и оказался пень, вполне подходящего размера – широкий и невысокий. Жорж достал из кармана платок, протер это импровизированное кресло, помог девушке на нем устроиться, а сам расположился рядом на траве.
– А отчего вы, Елена Петровна, с отцом живете в деревенской глуши, а не с кем-то из сестер в столице? – неожиданно спросил он. – Если я задал неудобный вопрос, не отвечайте. Просто вы умны, красивы и, как я понимаю, с приданым. В столице вы могли бы сделать достойную партию.

В роще

Отвечая Жоржу, Элен была очень взволнованна и говорила отрывисто и быстро.

Он смотрел на девушку и слушал ее очень внимательно. Ему и в самом деле было интересно узнать ее ближе. Зачем – это было пока неясно, но хотелось ее развеселить, растормошить как-то, вытащить из той скорлупы, в которую Елена Петровна себя спрятала.
Ее желание остаться с отцом, чтобы скрасить его одиночество, было ему отчасти понятно, но он всегда считал, что любая девушка хочет замуж, семью, что это – ее предназначение в жизни.
 
Немного удивило Жоржа желание Элен женить отца. Интересно, как тот сам к этому относится? Ведь немолод уже. – подумал Загряжский, слушая девушку.
Сердечную склонность Долли к князю он тоже отметил, но вслух ничего не сказал, посчитав моветоном обсуждать сие с девицей. Что же касается общества, он как-то об этом не думал, что и сказал Элен.
– Не знаю, Елена Петровна, общество как общество. С большинством гостей я так или иначе знаком, с вашим отцом дружен, с князем приятельствую, с Воронцовым не раз за картами встречался и могу сказать, он – человек чести. Что еще можно сказать об обществе? Оно любит скандалы и сплетни, и если мы не поторопимся присоединиться ко всем на пикнике, сплетни сии будут в наш адрес. Если вы уже отдохнули, может быть. пойдем к реке? – Он легко встал, отряхнулся от травы и подал Елене Петровне руку.

В таборе

В табор Жорж отправился охотно – ему нравилось пение цыган, их танцы, гадать же он не собирался. Элен подначивал только для того, чтобы девушка улыбнулась. Надо сказать, она смогла его удивить – решилась петь. Он отправился за гитарой просто потому что барышня попросила, и ничего от этого пения не ждал, зная, какие примерно вокальные данные у молодых девиц, получивших домашнее обучение – всего понемногу. Как там у Пушкина – «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Вот что-то подобное он и ожидал – слегка играет на гитаре и тихим голоском споет романс. Но, когда Элен запела, совершенно профессионально аккомпанируя себе на гитаре, Жорж ощутил восторг и упоение. Романс был ему незнаком, и такого исполнения любовного романса он еще не слышал – девушка пела откуда-то из глубины сердца, переворачивая души слушателей, заставляя их замирать и одновременно взлетать к небесам. Это было невероятное удовольствие – стоять и слушать, как поет Елена Петровна. Она словно собственные чувства, воспоминания и сомнения изливала строками романса.
«Я плачу оттого, что душу рвет на части,
Она еще жива, она еще болит.
Безумная, я помню ночи нежной страсти.
Ах, мне бы позабыть, да сердце не велит...»
Пела девушка, и Жорж с удивлением подумал – «неужели столь молодая особа способна так чувствовать слова какого-то поэта? Или это она сама написала, а перед тем сама пережила?» Он понимал, что спросить об этом будет не совсем уместно, вернее, абсолютно неуместно, но не смог отделаться от желания узнать правду, поэтому, когда Элен замолчала и отгремели аплодисменты, он подошел забрать гитару, чтобы отнести ее хозяину и тихо спросил, чтобы слышала только Елена Петровна:
– Vous l'avez écrit vous-même? (Вы это сама написали? (фр.)), – и тут же громко добавил. – Пели вы, Елена Петровна, потрясающе. Теперь гадать пойдете или проводить вас к отцу?

Сопроводив Элен к отцу, Жорж направился в усадьбу, где, поднявшись в комнату, попросил каких-нибудь закусок и ванну. Слуги у генерала оказались расторопными, и все просимое было быстро предоставлено. Пришел даже лакей почистить мундир и помочь барину снарядиться к балу, что, впрочем, было излишним – помыться и одеться князь прекрасно умел без посторонней помощи – армейские скитания к этому приучили сполна.
Он, конечно, не возражал, чтобы лакей приготовил ванну и сервировал стол, но дальше попросил его не беспокоить. Жорж довольно долгое время нежился в ванне с бокалом вина, пока вода не остыла практически совсем, затем оделся, перекусил и собрался идти вниз – судя по звукам с улицы – подъезжали остальные гости из уезда, а – по звукам из залы, оркестр был уже на месте: музыканты настраивали инструменты.
Все то время, что он собирался на бал, Загряжский думал об Элен. Странное дело – девушка, которой он не знал доселе, занимала сейчас все его мысли. Она была умна, красива, воспитана, но как-то одновременно пуглива в разговоре и в общении с ним, а, скорее всего, с любым мужчиной, в то же время, умела высказать свою точку зрения, не боясь быть превратно понятой, сделать что-то, что не все могут принять – то же пение в таборе. А еще она была очень привязана к отцу, а на себе явно поставила крест. И было это, как ему показалось, не потому, что она сама не хотела выйти замуж и иметь семью, скорее, какая-то тайна, травма, сердечная, первая любовь и обман, или что-то подобное, что она тщательно скрывала от окружающих. Жорж не имел намерения выпытывать у Елены Петровны, что за трагедия прячется в ее сердце, но ему отчего-то захотелось доказать ей, что не все мужчины подлецы и обманщики, даже если, как он полагал, таковой попался ей в юности, расшевелить, вынуть из кокона, в который она себя засунула, заставить жить дальше.



Она мила и умна, имеет добрый нрав и, по всей вероятности, хозяйственная, – подумалось ему. – Из нее получится хорошая жена кому-то.
Кому-то? – тут же подначил внутренний голос. – А почему не тебе самому?
На этот вопрос ответа у Жоржа не было. Пока. Он решил повнимательнее приглядеться к девушке, чтобы понять, испытывает ли она к нему хоть какое-то подобие симпатии, и что в Элен привлекает его настолько, что он все время о ней думает.
Жорж посмотрелся в зеркало, нашел свой вид достойным и спустился вниз.

Раскланявшись в зале со знакомыми, Загряжский удивился, сколь тесен мир, и прошел в буфетную, где как раз и обрел трех очаровательных нимф: Елену Петровну, Евдокию Ильиничну и Нину Ивановну.
– Добрый вечер, дамы, – поклонился князь, поочередно поцеловав руки всех трех девушек. – Как вам прогулка в табор? Хотя вас, Нина Ивановна, я там не заметил. Впрочем, мы могли разминуться, – тут же нашелся он, увидев, как зарделась девушка и, не желая ставить ее в неловкое положение. Оставьте за мной кадриль, если она у вас не занята? И вас, Евдокия Ильинична, прошу станцевать со мной котильон, раньше у нас неплохо получалось, – улыбнулся он графине. – Елена Петровна, за мной вальс и мазурка, если не возражаете, – Жорж постарался поймать взгляд Элен, пока она записывала танцы в свое карне. – Угостить вас чем-нибудь?

Дамы, если я был слишком волен, все поправимо

Нина Ивановна в самом деле не была в таборе, но расспрашивать, чем была занята девушка, Жорж посчитал неэтичным. Танцевать с ним она согласилась, отметив даже, что это ее сильная сторона:
– С радостью, благодарю вас. Должна заметить, довольно неплохо танцую, – улыбка озарила ее лицо, и, надо сказать, очень шла девушке.
– Буду рад соответствовать, – поклонился Жорж. – Тоже слыву неплохим танцором.
Элен попросила шампанского. Загряжский тоже пригубил и согласился с девушкой, что оно недурно.
Неожиданно Елена Петровна задала графине Аристовой вопрос, который несказанно удивил Жоржа.
– Каково это было – танцевать котильон с Георгием Александровичем в Петербурге? – спросила Элен, глядя при этом на него.
Что за игру она затеяла? Право, нелепица какая, взрослая вроде барышня. Конечно, забавно послушать, что думает Докки, сама, кстати, великолепная танцорка, о нем, но, ее ответ при мне может поставить и ее саму, и меня в неловкое положение. Не пойму только, зачем это Элен? Неужели она ко мне неравнодушна и так пытается заинтересовать? Или узнать мое отношение? Но, Бог мой, мы взрослые люди, можно же спросить...– эти мысли молнией пронеслись в его голове, и, поклонившись, Загражский произнес:
– Пожалуй, выскажу почтение и благодарности хозяевам дома, увидимся на танцах, честь имею, – и споро ретировался к принимавшим гостей Долли и генералу.
– Мое почтение, – раскланялся князь с Мещерским. – Должен заметить, что праздник великолепный, повар у вас выше всяких похвал, да и цыгане. – Он улыбнулся. – Буду рад визиту ко мне в Веселое.
Дарья Петровна стояла чуть поодаль с князем Трубецким, Жорж подошел и поздоровался:
– Дарья Петровна, князь, bonsoir, – Жорж наклонился поцеловать руку Долли. – Если не возражаете, Дарья Петровна, хотел бы ангажировать вас на полонез. Пойму, если на первый танец у вас иные планы. Тогда прошу оставить для меня вторую кадриль.

Дарья Петровна согласилась на кадриль, правда, с некоторой неохотой. Что, впрочем, можно было понять – обязанности хозяйки бала не всегда давали возможность распоряжаться собой.
Прозвучали здравицы в честь именинницы, и был дан знак оркестру начать бал. Жорж ждал обычного в таких случаях польского, но заиграли вальс, что его даже порадовало – вальс ему обещала Элен, и он пошел искать ее, лавируя между танцующими.
Девушка нашлась на выходе из бального зала в совершенно смятенном состоянии.

– Елена Петровна, что с вами? – Жорж остановил девушку, осторожно взяв ее за руку. – Вам нехорошо? Может быть воды? Или, хотите. пройдем на воздух? – напомнить Элен, что этот вальс она обещала ему, Жорж не решился. Девушке явно было не до танцев.

Элен быстро собирается, сказывается воспитание, не позволяющее показать миру. что у тебя на сердце
и уверена, что готова танцевать вальс.
– С удовольствием, Елена Петровна, – Жорж выводит девушку к танцующим парам, ловит такт, и они начинают кружиться в вальсе. – В два такта или в три? Не слишком быстро, вы не устали? – спрашивает он, с улыбкой глядя на партнершу. – Надеюсь, мое умение вальсировать вас не разочаровало? Вы обворожительно выглядите и, смею заметить, улыбка вам гораздо более к лицу. – Они проходят еще один тур. Жорж улыбается, глядя на Элен, а в голове стучит: кто или что ее так расстроило? вряд ли графиня нелестно отозвалась в мой адрес. Возможно, это что-то из прошлого, то самое, из-за чего она сторонится мужчин? Черт, и ведь не спросишь... Только если сама расскажет.
Вальс заканчивается.
– Елена Петровна, благодарю за танец, – Загряжский целует пальцы Элен. – Вас проводить к отцу, в буфетную или на воздух?

Возвращаясь с Еленой Петровной в залу, Жорж продолжал удивляться – насколько эта девушка разная – то вдруг вспыхнет, обидится или рассердится на что-то, но тут же душит в себе эти проявления эмоций, и снова прячется в свой кокон, как гусеница. А так хочется, чтобы кокон этот она скорее сбросила и расправила крылья. Они же должны быть невероятно красивы. Она же бывает живой и непосредственной, когда, думая, что Жорж не видит, рассматривает его из-под ресниц. За этими манипуляциями так забавно наблюдать! – он улыбнулся. Иногда она рассуждает как сорокалетняя матрона, а иногда наивна, как совсем юная дебютантка. Но это-то и интересно в Элен, что она такая разная.
Когда они вошли в залу, была небольшая пауза, Элен кивнула Жоржу и пошла к отцу, он же направился к буфетной выпить сельтерской.
Оркестр заиграл кадриль, краем глаза Загряжский увидел, как Элен пригласил на танец купец Демидов. Каков из него танцор при такой комплекции, Бог весть, – подумал Жорж, – но хорошо то, что Элен стенку подпирать не будет.
Какая эта кадриль – первая или вторая, Загряжский не знал. потеряв счет времени, когда они бродили по саду, Нины Чарской тоже в зале не наблюдалось, зато прямо рядом Жорж увидел именинницу с князем Аркадием и решил попытать счастья.
– Дарья Петровна, это обещанная мне кадриль, не так ли? – Жорж поклонился и протянул руку, приглашая Долли на танец.

Именинница сослалась на духоту и вознамерилась выйти на воздух. Загряжский подумал было проводить, но потом решил, что не стоит этого делать.
Он давно не танцевал и немного устал, к тому же в зале было несколько душно, вознамерившись освежиться, он прошел к столам, но тут началось какое-то действо в центре зала. Музыка стихла, выкатили большой стол, и Нина Ивановна стала показывать опыты. Жорж был небольшой любитель подобного и держался несколько в стороне, но, когда девушка предложила поучаствовать, его вдург разобрало любопытство.

- Я готов - Жорж вышел вперед.

Нина Ивановна позвала в помощь Загряжскому Элен, и та с готовностью согласилась.
– Не знал, что вы тоже авантюристка, – прошептал он девушке на ухо столь тихо, чтобы слышала только она.
– Прошу вас стать напротив друг друга и вытянуть правую руку. Георгий Александрович, ваша ладонь должна находиться сразу над ладонью Елены Петровны, – сказала Чарская.
Жорж и Элен протянули руки, а Нина встала рядом, как раз около их ладоней.
Она что-то говорила про Прометея, но Жорж не особо слушал. Он сосредоточился на руке – держать ее вытянутой долго было не очень просто. А тут еще Чарская сказала, что обе руки нельзя опускать, и он отвечает не только за себя, но и за Элен, и Загряжский сделал то, что предложила Нина Ивановна, и чего он от себя не ожидал – он крепко взял ладонь Елены Петровны в свою, не давая ей опуститься вниз.
Из сосуда показались первые языки пламени голубого цвета. Они все разрастались, поднимаясь выше и выше, пока не достигло ладоней Жоржа и Элен. Голубое пламя прошло сквозь их ладони и танцевало на поверхности.
– Это пламя не обжигает, дамы и господа! Георгий Александрович, Елена Петровна, что вы чувствуете? – спросила Чарская.
– Тепло, – ответил Жорж. – И какую-то радость. Я испытывал такое однажды, в Иерусалиме, в Великую Субботу. Тогда было схождение Благодатного Огня. Он не обжигал, а словно ласкал, там были арабы, которые скакали от счастья и умывались этим огнем. Но у того огня природа другая – Божественная, а у вашего – земная. Удивительно, право, как вы это сделали?

Нина Чарская рассказала, откуда берется пламя и почему оно не обжигает, все поаплодировали Жоржу и мадемуазель Артемьевой. Они оба вытерли руки, и пока поручик натягивал перчатки, зала снова преобразилась в бальную. Музыканты заиграли вторую кадриль. На нее он, помнится, приглашал именинницу, но вышла путаница, и с Дарьей Петровной князь, выходит, танцевал первую кадриль. Тогда сейчас самое время пригласить Нину Ивановну, – подумалось ему. И, обернувшись к Чарской, Жорж протянул руку и произнес:
– Нина Ивановна, не соблаговолите ли вы станцевать со мной кадриль?

Нина Ивановна не отказала. И они присоединились к другим парам. Загряжский любил кадриль за то, что она давала возможность не только танцевать, но и общаться, ему очень интересно было расспросить барышню про опыты. Но разговор завязался совсем об ином.

– Смею вас верить, князь ничем от других мужчин не отличается. В танце важно – умеет ли мужчина танцевать, и ничего более, даже не обязательно быть хорошим собеседником – можно молчать или говорить о погоде, а вот знать па и хорошо вести – важно. Я точно не отдавлю вам ног, – тепло улыбнулся девушке Загряжский. – Вы прекрасно выглядите, и вам очень идет улыбка. Вы юны и прелестны, а еще и умны, так что вас ждет, думаю, блестящее будущее. – Он хотел перевести разговор с комплиментов к опытам, и Нина Ивановна очень удачно задала ему вопрос о своем представлении.
– Да, это был невероятный опыт, – совершенно искренне ответил Жорж. – Я имею в виду не только то, что вы показали, но и собственный опыт – никогда ничего подобного со мной не случалось, и это запомнится надолго. Я однажды видел некоторые химические опыты в университете, еще в юности в корпусе, у меня кузен был студентом, он и затащил, но это было совершенно не так зрелищно. А уж тем более мне довелось самому поучаствовать. Я был несколько шокирован результатом. До последнего сомневался, что будет не просто не больно, а вообще нечувствительно, разве что тепло. А вы это уже много раз делали, что были так уверены в конечном результате? Бывало такое, что хотели сделать одно, а выходило иначе? Или вообще конфуз полный? Не хочу вас обидеть или оскорбить даже на толику, мне просто любопытно. Когда скачешь на коне с шашкой, и надо поразить цель, получается далеко не сразу, как и остальное в военном деле, нужен навык. Наверное, и тут так же?