Карта ролевой игры "Сказочные Вечеринки"

С самого раннего детства Пашка Кавардак мечтала о тракторах. Девчонку завораживало это "тыр-тыр-тыр", рев мотора и вообще вся техника на поле. Она мечтала повторить и перевыполнить рекорд своей знаменитой тезки - Паши Ангелиной и поэтому, едва окончив с грехом пополам семилетку, тут же гордо заявилась к председателю и попросилась в МТС со словами:
- Дайте трактор!
И с тех пор Кавардак было не остановить.
Вот и сейчас, во время уборочной, Паша нехотя заглушила мотор и вылезла из кабины.
- Чего встали?
Бригадир устало вытер пот со лба.
- Шабаш. Завтра на дальнем поле продолжим, технику перегнать надо.
- Так я короткий путь знаю! - Пашка запрыгнула обратно в кабину - Первой там буду, уже сегодня начну!
- Стой, Кавардак, стой! Ты куда! Там же ставок второй роют, земля на обрыве рыхлая! - кричал ей бригадир, размахивая фуражкой, но Паша не слышала.
Выполню и перевыполню!
- Мамочки! - только и успела произнести, когда земля начала сыпаться, а трактор на полном ходу въехал в ставок и заглох.

- Прохор Гордеевич, миленький, я честно все починю, даже спать не буду! - умоляла Пашка, стоя у трактора, который отогнали под навес около МТС.
- Ладно трактор, а сама бы убилась?! Что я бабушке твоей бы сказал, а? - возмущался председатель.
Бабушка Кавардак была в колхозе уважаемым человеком - заслуженной дояркой и у председателя на хорошем счету, может поэтому саму Пашу в колхоз на работу и приняли. Бабушка считай, ее и воспитала, отец на фронте погиб, мать войну тоже не пережила.
- Ладно, черт с тобой. Одно слово - Кавардак! - председатель махнул рукой, что-то сказал Максиму Чеширскому, который загонял в гараж свой ЗИЛ.
Пашка, верная своему слову, была в полной решимости начать тут же ремонтировать трактор, но достав гаечный ключ, увидела насколько грязные у нее руки. "Как у шахтера", как любит говорит бабушка. С Максимом она вновь встретилась у рукомойника в гараже. Рукомойник был обычный, алюминиевый с клапаном, на который надо было давить, чтобы пошла вода. Пашка терла лицо так, что оно уже стало красным, но предательская черная полоса со щеки все никак не хотела сходить.
- Я бы и сама нырнула! - заявила Кавардак терпеливо ждущему своей очереди у рукомойника Максиму и добавила - Но...спасибо - так тихо, надеясь, что тот не расслышит.
Паша схватилась за гаечный ключ, и подала Чеширскому кусок хозяйственного мыла.

Пашка придирчиво оглядела свое лицо в небольшом круглом зеркале, что висело в хате на стене, проверяя, точно ли не осталось следов мазута? Вспомнила, как Максим назвал ее "индейским вождем" и отчего-то погрозила кулаком прямо в зеркало.
- Бабушка, я в штанах лучше пойду!
- Ишь-ты, чего удумала! В штанах! Позору не оберешься! - Клавдия Матвеевна вошла из сеней в комнату - Председатель говорил, может фотографировать будут, а ты - в штанах! Чем плохо твое крепдешиновое?
Выходное платье было у Паши одно, уже шитое-перешитое. Все свои деньги Прасковья отдавала бабушке, а когда та в последний раз послала внучку в райцентр за обновками, то Кавардак вернулась со стопкой книжек о тракторах, двигателях внутреннего сгорания и прочих достижениях механики и кульком шоколадных конфет "Белочка". Была еще одна причина, по которой Паша хотела сменить наряд - последний раз гладя платье старым чугунным утюгом, она замечталась и прожгла на нем дыру. Хотела заштопать, да страда, некогда, а потом забыла.
- Стой, егоза! - бабушка поправила ее косички и повязала к кончикам алые ленточки.
- Да на что они мне!
Пашка схватила с полки "Учебник тракториста-машиниста первого класса" и решила, что весь вечер станет прикрывать им дыру выше колена, авось не заметят.
- А ты в клуб не пойдешь?
Клавдия Матвеевна покачала головой.
- Нет, устала сегодня. Зорька тяжело отелилась.
- Тогда я тоже останусь.
- Прасковья, не вздумай! Не так я тебя воспитывала, чтобы людей подводить - возразила бабушка, но потом смягчилась. - А что там в клубе, кино?
Пашка пожала плечами.
- Ирина говорила вроде серьезное, без перестрелок и погонь. А я страсть как про погони люблю.
Конечно, самый любимый фильм Кавардак был "Трактористы", она ходила на каждый сеанс и даже ездила в соседнее село, когда там однажды показывали эту старую картину.
- А танцы будут?
Пашка пожала плечами. Еще раз поправила косички.
- Сам ты индейский вождь! - продолжила она мысленную перепалку с Максимом. Он-то наверняка уже давно в клубе и все девчонки, как обычно, вьются вокруг Чеширского. Кавардак глубоко вздохнула, крепче сжала учебник тракториста в ладони и зашагала по улице до колхозного клуба.

Паша остановилась у здания клуба, где сегодня вечером было по-особенному светло. Народ в основном находился во дворе, чтобы не толпиться всем в фойе. А на большом крыльце развлекал публику частушками баянист, к которому то и дело присоединялись разные девушки.
Хорошо тебе, калина, -
У тебя широкий лист.
Хорошо тебе, подруга, -
Тебя любит тракторист.

Я миленка попросила:
Обними меня, родной,
А миленок отвечает:
Я сегодня выходной.
Пашка заметила Максима, который стоял рядом с Ленькой и Люськой. Если против Леньки девушка ничего не имела, то с Люсей у них была давняя вражда. Раньше Кавардак даже восхищалась ею, за то что такая красивая и очень хотела походить, сожалея, что выросла дурнушкой. Но Люська всегда только дразнила в ответ.
Пашка вздернула курносый нос так высоко, как только возможно, намереваясь гордо пройти вверх по ступенькам мимо компании.
Люська засмеялась, подбежала к баянисту запела:
Девка на тракторе каталась
Да, такое было
Ей шофер подмигнул
Она в ставок угодила!
От неожиданности Пашка выронила учебник. И вдруг поняла - позорнее чем частушка будет если Люся разглядит дыру на ее платье. Поэтому, вскрикнув - Ой! - она пулей забежала за спину Чеширского и не придумала ничего лучше, чем сбить с его головы шоферскую фуражку и схватить, закрывая ею прореху на одежде.

- Трактористы в платьях не ходят! - уверенно заявила Пашка - И трактористки тоже! Отдай! Теорию повторять буду!
Но Максим и не думал возвращать ей учебник, только стоял и посмеивался, пользуясь тем, что Пашка от горшка два вершка.
- У меня может вкус спеЦсыфический ...не всякое платье могу носить! А, ну отдай, а то закричу!
И Пашка вскрикнула.
- Вы чего? - на ступеньках показалась учительница Ирина - Идите, зовут вас там!
Кавардак засопела, рывком бросила фуражку Максиму, а сама собрала ткань платья, зажала дыру в кулаке и зашагала в клуб.
- А вот и Кавардак!
Под аплодисменты она прошла вперед и встала рядом с конторкой, не поднимая глаз.
- Ну...скажи что-нибудь! Не молчи, как сыч! - шептал ей завклубом.
- Надо стараться работать лучше, как Паша Ангелина, работать всем, не покладая рук...вот ...и вообще...трактор - это не просто машина! Это наше будущее! - пролепетала Пашка.
И тут увидела, что председатель протягивает ей наградной треугольный вымпел. А когда Пашка взяла вымпел, что поняла, что отпустила платье, и все видят дыру на нем. Поначалу никто и не замечал, а когда Прохор Гордеевич вручал второй вымпел Максиму, кто-то из толпы воскликнул:
- Гляди, у трактористки прореха!
- Конечно, с иголкой и ниткой, это тебе не на тракторе!
Пашка захотела провалиться сквозь землю.

Сидя рядом с Максимом Пашка, кажется, даже дышать забывала.
То, что он вступился за нее стало для трактористки полной неожиданностью и она просто не знала, как на такое внимание реагировать. Что первый парень на деревне забыл рядом с ней? И что теперь делать? Сбежать домой? Совсем уж невежливо. Поэтому Кавардак сидела на приступке и молчала.
Ладно бы кино смотрела, так нет. Спроси про содержание фильма - и двух слов сказать не сможет, совершенно не следила за происходящим на экране. Хотя, персонажи там только и делали, что разговаривали. Нет, чтобы погони или дикие животные как в "Укротительнице тигров".
За учебником, правда, Паша все-таки сбегала. Книга-то ценная, редкая, такими разбрасываться нельзя и сейчас учебник чинно лежал на ее коленях.
- А ты только про трактористов читаешь?
Пашка пожала плечами.
- Специалист всегда должен теорию знать на зубок! - выдала Кавардак - И вообще, я хочу в будущем на Север завербоваться или на целину, я уже туда писала, но ответили, что опыта пока маловато.
О том, что бабушка упросила председателя не давать единственной внучке направления из колхоза она, разумеется, не знала.
- ...но я не только про трактора читаю - шепотом ответила Паша и, встретившись взглядом с Максимом, внезапно опустила глаза - Мне еще Блок нравится, который поэт. Я в библиотеке книжку брала. Он хоть не пролетарский поэт, и можно сказать представитель упаднического строя, но...уж больно пишет хорошо.
Как день, светла, но непонятна,
Вся — явь, но — как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней — всегда весна.
Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.
- Кхе...кхе...потише там наверху - донеслось до них чье-то недовольное бормотание и Паша, смутившись, перестала декламировать стихотворение.

Фильм закончился, но домой уходить отчего-то совсем не хотелось.
Пашка стояла рядом с Максимом у здания клуба, в числе многих других, совершенно растерявшись. Она не умела кокетничать, как прочие девушки и все еще отказывалась поверить, что такой парень как Чеширский обратил на нее внимание. А вдруг, это чья-то злая шутка? Хотя, зачем ему? И незачем вовсе.
Веселые частушки давно кончились, и кто-то красиво затянул песню Лидии Руслановой - "...и кто его знает, чего он моргает...".


Паша кивнула.
- Хотя мне больше "Укротительница тигров" понравилась, которую в прошлый раз привозили - девушка вздохнула и поняла, что одна из лент на косичке развязалась. Поправляя ее, Паша вновь - который раз за вечер! - уронила учебник. Они бросились поднимать книгу одновременно и ее рука соприкоснулась с ладонью Максима.
И это показалось таким важным.
А потом вдруг все прочее стало неважно. И спустя минуту Кавардак уже бежала к МТС. Прямо в платье она запрыгнула в трактор и направилась на поле.
Перед фарами ее трактора отступала даже ночная мгла. Пашка, на тараторе с прицепом свозила сено под навес, выгружала и тут же отправлялась обратно. Большая часть сена уже была убрана грянул гром, но Кавардак не обращала на это внимания.
Когда ее ослепила вспышка молнии, Паша резко вывернула руль.

- Ну, давай же, давай! Ну, чего ты... - Пашка тщетно пыталась вернуть к жизни заглохший трактор. С техникой она разговаривала, как с человеком. C тракторами ей было легче, чем с людьми. Машины, они бесхитростные и не обманут.
Еще одна молния ударила в самом начале поля, и Паша вдруг поняла, что трактор с места уже не сдвинется. Ну, хоть собрать успели. Прицеп с сеном, который тянул за собой ее трактор был последний, с дальней дилянки. Не так обидно. Хотя, все равно обидно, конечно. Кавардак привыкла план не выполнять, а перевыполнять.
Она опустила глаза вниз - измазалась вся, пока помогала сено грузить, да еще и подол умудрилась в мазуте испачкать. Бабушка точно заругает. Но ведь для дела же. Эх, лучше сразу домой бежать, чтобы никто не увидел часом.
Но тут на дороге остановился ЗИЛ.
Пашка и не заметила, как быстро оказалась в кабине большой машины Максима. И что тут такого - просто один товарищ выручает другого товарища, это по-комсомольски - решила Кавардак и попыталась расправить платье на коленках.

Паша не ответила, прислушиваясь к звукам хлынувшего дождя, стучащего каплями по кабине.

Все же, заметил! Стало грустно, что именно Максим видит ее такую, замерзшую, чумазую, в порванном платье, что захотелось разрыдаться, а потом...
Пашку целовали только раз. Незадолго до окончания восьмилетки одноклассник Васька вызвал в школьный коридор во время урока и неожиданно поцеловал. За то получил в глаз и уехал поступать в мореходку с наливным фиолетовым фингалом.
Но этот поцелуй был другим. Совсем другим. И чувства вызывал иные.
- Ты....ну ты...да как ты... - выдохнула Паша и отпрянула, дергая ручку дверцы кабины.
Максим не держал.
Она хотела выбежать на дорогу, прямо под дождь.
Но вместо этого вдруг отпустила ручку и сама прижалась губами к губам Максима.

Пашка уже забежала на крыльцо отчего дома, а потом отчего-то резко развернулась, услышав последнюю фразу Максима. Подбежала к Чеширскому и поцеловала его в щеку, а потом пулей бросилась домой.
- Ох – выдохнула Кавардак, прислонившись спиной в сенях к закрытой двери. Случившееся в эту ночь, было удивительно и невероятно. И вроде все осталось таким же и дом и село и даже скрипучие половицы, но в тоже время изменилось окончательно и бесповоротно.
- Убрали сено-то? – донесся до Паши голос бабушки.
- Ага – девушка прошла в комнату, подошла к столу и налила в кружку воды из графина, внезапно почувствовав жажду.
- А кто тебя подвозил?
- Максим. Трактор в поле заглох – Паша неожиданно смутилась, в памяти вдруг всплыла картина теплой кабины ЗИЛа, запотевших стекол…и поцелуя.
Бабушка тяжело поднялась с кровати.
- Непутевый этот Чеширский.
- Это почему же непутевый? Он, между прочим, тоже передовик производства! И на Доске Почета висит и у председателя на хорошем счету. Норму всегда перевыполняет и вообще…
Пашка с таким жаром принялась защищать Максима, что бабушка лишь усмехнулась и покачала головой.
- Спать ложись, егоза. Поживем-увидим.

Следующий день выдался настолько суетливым, насколько это возможно. Бригадир вызвал Кавардак с самого утра. Девушку поставили рядом с трактором, а вокруг то и дело ходили какие-то странные люди, сразу видно, ненашинские и норовили что-то выспросить. Щелкали фотоаппараты, голова гудела от странных слов на иностранных языках, которые не успевали переводить.
Пашка поначалу терялась, но потом уверенно рассказывала о характеристиках трактора, этот материал она знала, что называется на зубок.
- О…какая тхэвушка…вам непременно надо учиться дяльше – произнес чей-то голос с иностранным акцентом.
- И пошлем, вы не волнуйтесь – Пашка совсем засмущалась, но тут рядом возникла внушительная фигура председателя – Давно готов направление выписать.
Прохор Гордеевич подмигнул, а к ней вдруг подскочила какая-то девушка с блокнотом.
- Имя, фамилия?
- Пашка…то есть Прасковья. Прасковья Кавардак.
- Мы сейчас вас сфотографируем для журнала «Огонек» - быстро сказала девушка и принялась командовать – Вот, возьмите в руки гаечный ключ и встаньте у трактора. И улыбайтесь. Ну же, улыбайтесь!
Паша не могла улыбаться по приказу и смутилась вконец, не зная, куда деть руки и ноги. Потом посмотрела вперед. У входа в МТС в стороне от толпы гостей она увидела Максима, который слабо улыбнулся ей.
Пашка тут же разрумянилась и улыбнулась в ответ. Фотограф успел сделать кадр, который потом оказался на обложке журнала «Огонек» за октябрь 1956 года.