Карта ролевой игры "Сказочные Вечеринки"

Ночью не спалось. Поэтому ни свет ни заря, она спохватилась и принялась бродить по парку, надеясь, что окружающая природа своим умиротворением развеет тяжелые думы.
Нина достала письмо и еще раз перечитала. Хоть рациональный ум и понимал всю безнадежность, она надеялась на чудо, на то что текст окажется иным. Но, увы, профессор Гейнц из Лейпцига очень хвалил ее научный труд по химии и был бы согласен зачислить к себе на курс в университет, если бы не одно но - незамужних девиц в университет не брали.
Это просто чудо, что на Бестужевских курсах она познакомилась с Долли и та по доброте душевной предложила пожить у нее - снимать свое жилье курсисткам запрещалось, жить они могли только дома или у родственников. Девушки, хоть и разные по социальному статусу, стали подругами и как компаньонка Мещерской она даже сопровождала ту за границу.
Нина была благодарна Долли за помощь и участие, да только надеялась сама устроить свою судьбу. Как одна из лучших выпускниц она должна была стать преподавателем Бестужевских курсов и продолжить научную работу, однако из-за "неблагонадежности" набор на следующий год на курсы был приостановлен и место она потеряла. Преподавать в мужских гимназиях женщин не брали, для женских ее знаний было даже чересчур много, да и подходящих вакансий не нашлось.
- Учредили курсы, чтобы женщины не бежали получать образование за границу, а работать по специальности не дают - сокрушалась Чарская.
Долли выступила решительно против того, чтобы она шла в простые гувернантки. Была лучшей на курсе, даже уже выпустила научную работу и что в итоге? И хоть подруга уверяла, что она может находиться в имении сколько угодно, Нине претила сама мысль оставаться приживалкой. Лейпциг был ее последней надеждой. И та растаяла, как утренний туман.

Нина отложила в сторону научный труд химика Клода Луи Бертолле. Уютно расположившись в саду на заднем дворе усадьбы, девушка обдумывала разговор с Долли.
При всей абсурдности принятого решения оно казалось единственно возможным в сложившихся условиях. Фиктивный брак для таких девушек, как она порой был единственным выходом. Даже ее образцу для подражания Софье Ковалевской пришлось прибегнуть к подобному, чтобы добиться дальнейшего образования.
У нее не было примера счастливого брака перед глазами. Мать с отцом разъехались, когда она была еще маленькой. Маменька сбежала в Италию с каким-то проходимцем, а ее сразу же определили в Смольный институт. Нина была из тех воспитанниц, что никогда не уезжали на каникулы. Казалось, что о ее существовании все просто позабыли. К моменту выпуска отец успел проиграть и то немногое, что у них было. Нина нашла его в совершенно плачевном состоянии. Одно хорошо, перед смертью успел подписать ей разрешение для поступления на Бестужевские курсы.
Нина подошла к небольшому круглому столику. Для развлечения гостей Долли попросила ее продемонстрировать парочку зрелищных химических опытов и она решила потренироваться. Девушка принялась смешивать пищевую соду и сахар, потом залила песок зажигательной смесью. Она сразу поняла, что-то пошло не так. Должно быть, отвлекшись на тяжкие думы, напутала с компонентами, так как вместо горки в виде змеи, оттуда повалил черный дым прямехонько в ближайшее окно наверху.

- Простите, право не знаю, как это произошло. Такого со мною никогда прежде не случалось - Нина не знала, куда деть руки и принялась развевать ими дым, который к счастию, быстро исчез. - Вы правы, это химия. Опыты. Долли попросила. И я сама все уберу, не сахарная. Хотя, была бы сахарная то растворилась бы, ибо такова реакция.
Нина, наконец, подняла глаза на Алексея и слабо улыбнулась. Она не привыкла получать помощь от кого-либо, кроме Долли и ее близких.
- Вот, смотрите...сейчас будет правильно - девушка вновь добавила сахар и соду в песок, а после полила все зажигательной смесью.
Увидела, что Алексей на всякий случай сделал шаг назад.
Пламя вначале неприметным получилось, но когда стало прогорать, удивительным образом песок из миски стал темнеть и превращаться словно в действующие потухшие небольшие вулканы, которые все поднимались ввысь, извиваясь больше и больше.
- На змею похоже - заметил Воронцов.
- Это и есть "Фараонова змея", простейший опыт - довольно произнесла просиявшая Нина - На празднике сосуды поболее будут, так что получиться еще зрелищнее, вот увидите.
Пламя окончательно прогорело замерев на блюде черным змеиным телом.
- Вы науками увлекаетесь?
Ну, разумеется. Науками девушка можно лишь увлекаться для забавы.
- Нет - улыбка исчезла с лица Нины - Это призвание, не увлечение. Я этому жизнь хочу посвятить.
Она увидела слуг, бегущих к крыльцу и вздохнула.
- Алексей Михайлович, вам наверное, к гостям надобно. Да и мне стоит переодеться перед обедом, не смею вас задерживать - Нина увидела, что последствия опытов все-таки обернулись парой пятен на ее простом платье - Попрошу Яшу помочь здесь все убрать и.... спасибо вам, что так сходу предложили свою помощь

Нина проскользнула в обеденную залу, когда все уже садились за стол. Свой подарок Долли - канцелярские принадлежности и именную писчую бумагу, она вручила еще утром.
За столом все вели активную беседу, но она больше помалкивала. Хоть Долли и представила Чарскую как "свою protégée", ее посчитали простой компаньонкой, вряд ли заслуживающей внимания. Стало быть, во время демонстрации чудес химии их ждет сюрприз.
Нина привыкла выделяться не за счет платьев и украшений, коих у нее практически не было. Она признавала, что обладает вполне миловидной наружностью, однако расценивала это скорее как помеху в работе, чем помощь. Хотя Долли утверждала, что симпатичной мордашкой и острым умом можно добиться куда больше, чем просто умом. Хорошо, когда и за красотой есть что-то большее.
Вот взять портрет, который Сергей Сергеевич презентовал Долли и подруга тут же пожелала выставить на всеобщее обозрение. Художнику удалось передать некую печать за улыбкой и глубину в образе Долли.
Меню оказалось выше всяческих похвал. Нина особенно любила рыбу, так что решила вдоволь полакомиться осетриной.
- Не желаете вареных раков? - она поняла, что задала этот вопрос самой величественной княжне Голицыной и на миг даже оробела.

Нина поблагодарила княжну Голицыну за внимание и участие к ее скромной персоне.
Чарская любила все научные новшества. И пусть именно химия была среди всех наук для нее на первом месте, но технические новшества и машины также занимали ее ум. Интересно ведь узнать, как все устроено и благодаря чему работает. Во время рассуждений о науке и технике куда-то исчезала скромность и робость Чарской, она смело делала заявления и отстаивала собственное мнение.
С помощью Яши с фонографа была поднята крышка и все могли увидеть сам аппарат – прямоугольный ящик с ручкой, как у шарманки и большую трубу, закрепленную прямо на нем.

- Этот чудесный прибор все звуки записывает, а потом может их передать. Сие называется рупор – Нина указала на трубу - С его помощью и собирается звук. Рупор закреплен с диафрагмой, которая соединяется иглой. Игла вдавлена в цилиндр, покрытый слоем оловянной фольги. Вы говорите вот сюда, в рупор, и звук вашего голоса вызывает колебания в воздухе, которые по рупору опускаются вниз и приводят в движение иглу - она записывает звук на цилиндр.
Чарская усмехнулась.
- На сам деле, это довольно просто. И лучше показать, чем рассказать. Есть смелые добровольцы? Надобно подойти к фонографу и сказать любую фразу в рупор. А после я смогу воспроизвести ваш голос. А далее можно послушать несколько записей, которые у нас уже есть - оперной певицы Елизаветы Лавровской, пианиста и композитора Антона Рубинштейна, который исполняет произведения Чайковского и несколько других записей на ваш вкус.

- Все, что вашей душе угодно, князь – Нина улыбнулась.
- Раз уж среди нас знаменитый поэт, устроим поэтический вечер – подсказала Долли.
Чарская кивнула.
- Да, Георгий Александрович, расскажите в фонограф стихотворение, а потом обратилась к остальным гостям – Давайте каждый расскажет аппарату свое любимое стихотворение!

Гости стали расходится, некоторые разъехались по своим домам и имениям, чтобы завтра вернуться со свежими силами и продолжить празднование.
Нина задержалась, необходимо было должным образом сложить все цилиндры фонографа и сам аппарат, ибо чувствовала себя ответственной за его сохранность.
Интересно, каково это - иметь свой дом? У Нины с самого детства все было казенное и жизнь подчинена строгому расписанию Смольного института. Разумеется, сейчас ей грех жаловаться, о такой жизни, как в доме у Долли большинство девушек ее положения могут лишь мечтать. Однако же, это был не ее дом. Как прекрасно, должно быть, самому решать как проводить день, какое меню составить на обед, да какие обои в комнате поклеить.
Чарская понимала, что сможет приблизиться к этому и добиться такого только лишь своими знаниями и упорной работой.
Неожиданно, она разговорилась с княжной Голицыной. На первый взгляд важная и полная достоинства Елизавета Дмитриевна оказалась весьма близка ей по духу. Она даже знала самого профессора Гейнца из Лейпцига.
Нина с жаром рассказывала как уважает работу профессора, как была поражена масштабами университета во время обзорной экскурсии и радовалась наличию большой лаборатории, где студенты даже могли проводить собственные эксперименты.
Мечта о Лейпциге оставалась лишь мечтой, но неожиданно княжна Голицына решила принять участие в ее судьбе. Она настояла, что учредит специальную стипендию для Чарской и напишет профессору с просьбой сделать исключение и принять на свой курс талантливую девушку.
У Нины даже закружилась голова - вот так одним словом, сильные мира сего, могут круто изменить чью-то жизнь. Со стипендией ей не придется подрабатывать, чтобы снимать жилье и обеспечивать прочие насущные расходы. Она могла бы сосредоточиться на учебе. А если Гейнц действительно внемлет просьбе княжны о зачислении...
Но она не хотела радоваться раньше времени. Поблагодарила Елизавету Дмитриевну, как только смогла. Подошедший слуга шепнул, что Долли хочет ее видеть.
- Долли, в чем дело? Передали, что звала.
- Да, садись - Мещерская вздохнула и улыбнулась, дожидаясь, пока Ниночка расположится рядом с ней на кровати - Я узнала от Яши потрясающую новость, да такую, что вместо рубля целых пять ему отдала. У крестника дядюшки, Алексея Воронцова, друга моего детства, оказывается, долги. И серьезные. Векселей столько, что на книгу хватит.
Чарская пожала плечами. Воронцовы - семейство богатое. Что им стоит векселя погасить. Но подруга уверяла, что дело тайное и уладить надобно все быстро. И Алексей Михайлович может помочь ее делу.
Нина рассказала об участии княжны и своей призрачной надежде.
- Да и не хочу я ему навязываться, хоть и фиктивно и на малый срок. Незачем моей скромной персоне славный род Воронцовых портить. Да и не согласится он никогда.

В ту ночь Нина долго не могла уснуть. Она словно чувствовала, что жизнь ее скоро кардинально изменится. Да и разговор с Долли заставил о многом задуматься.
Проснулась Чарская рано, она всегда была жаворонком. Сразу сбегала в мастерскую на первом этаже, проверила сохранность химикатов, которые понадобятся для демонстрации опытов вечером на балу.
После завтрака она переоделась и спустилась на крыльцо. Яшка вручил ей корзинку, Долли упоминала, что устроит соревнования по сбору ягод. Такие соревнования Нина не очень любила и вряд ли сможет себя в них показать, однако же природа всегда действовала на нее умиротворяюще.
Нина откинула ткань с корзинки и внимательно посмотрела, на лежащие на дне бумаги. Вытащила одну, но услышав рядом тяжелые шаги, спешно спрятала документ обратно под ткань, прихватила зонтик, который понадобиться чтобы защититься от солнца и поспешила к остальным, боясь опоздать.

До реки она добралась в числе первых. Сергей Сергеевич предложил начать пробовать вино, но Нина уговорила дождаться остальных. Пока накрывали стол, доставали еду и расстилали скатерти, она решила прогуляться.
Прошла немного вдоль берега и заметила вблизи красивую беседку. Нина поставила свою корзину, откинула скатерть, достала бумаги. Здесь было так свежо, близость воды действовала на Чарскую умиротворяюще, так что она не сразу заметила столь грубое вторжение.



- Это моя научная работа, Алексей Михайлович. Наброски по определению химических кислот. Я не привыкла дни в праздности проводить.
Воронцов выглядел смущенным. Молча протянул ей листы и пробормотал извинения.
Сейчас или никогда.
- А если вы о своих векселях беспокоитесь, то не стоит. В этом я помочь могу. И оплачу все ваши долги. Да, я он них знаю, не спрашивайте откуда. Деньги даст Долли по моей просьбе - бросила она уже в спину Воронцову, который собирался уходить из беседки.
Алексей Воронцов выглядел заинтересованным и смущенным одновременно. Хорошо, дальнейшие ее слова должны шокировать его еще больше.
- Вы только выслушайте меня и не перебивайте. - Нина поднялась и встала прямо перед ним - Вот что...женитесь на мне, Алексей Михайлович.
Условия теоремы высказаны. Пришло время привести доказательства для ее решения.
- Брак наш, разумеется, будет фиктивным. Дело в том, что я хочу поступить в университет в Лейпциге, а туда девиц не берут. Обучение длиться три года, но со стипендией княжны Голицыной, я уверена, что смогу показать себя и возможным будет брак наш расторгнуть уже года через полтора. А поскольку венчание будет тайным, вместе мы жить не будем, то с Синодом никаких проблем возникнуть не должно. Скорее всего, о браке никто и не узнает. И вы тогда сможете жениться, на ком хотите, если к тому времени подыщите подходящую невесту.
Нина перевела дух.
- Вы можете сказать, отчего я прибегаю к столь отчаянным мерам - нет, я не из тех эмансипе, кто отрицает брак как институт, но обучение начинается уже в сентябре. И, как вы понимаете, у меня просто нет времени для поиска настоящих сердечных привязанностей. Отчего же мой выбор пал на вас? Да, среди гостей и знакомых Долли, множество благородных мужчин и возможно, по доброте душевной кто-то и согласился бы мне помочь и бескорыстно...но тогда я буду им обязанной. А этого я не люблю больше всего, я и так в зависимом положении и отчаянно стремлюсь от него избавится. А мы с вами будем в равных условиях - вы поможете мне, а я - вам.
Чарская опустила глаза.
- Тем более, другие могли бы потребовать...исполнения...долга - а потом с вызовом подняла их на Алексея - Но вы - другое дело, ко мне никаких чувств не испытываете и я совершенно не в вашем вкусе...как и вы не в моем. Оптимальный вариант.
Доводы приведены разумные, задача решена. В теории. Но каков ответ будет на практике?

Любопытство – не порок. Именно это качество порой способствовало совершению множества открытий, зачастую величайших.
- Потому что мы заключим с вами сделку. Если нужно заверим все…с помощью соответствующих бумаг… - пробормотала Нина, внезапно почувствовав, что перестала быть главной в этом разговоре и каким-то обазом оказалась прижатой к мраморной колонне, подпирающей стену беседки – Образование – ключ ко всему, Алексей Михайлович. Вы в своем доме хозяин? Вы вольны распоряжаться собою? Вот и я так хочу. Заниматься любимым делом, наукой, которая, если повезет, возвысит меня над условностями. Если открытие совершено, не важно, кто его сделал – мужчина или женщина. И если женщине это запрещено…тогда я буду первой, кто запрет нарушит.



Нина нервно сглотнула. Разумеется, для Воронцова все забава, не привык он быть в такой позиции, когда барышня выступает с требованиями, ратуя за равное партнерство. Она была уверена что это и только это заставило его высказать подобное предложение.
Она хотела было возмутиться, но…любопытство. Ни разу в жизни Чарская не целовалась. Воспитанная в Смольном институте, она мало находилась в мужском обществе. Пребывание в компании Долли, вечно окруженной поклонниками, поправило эту ситуацию лишь отчасти. Скромную компаньонку старались не замечать, а те немногие знаки внимания, что ей оказывали не находили никакого отклика в сердце.
А может, она действительно, совершенно не такая, как остальные девушки? Кто знает, вдруг с ней и правда, что-то не так? И ей это все чуждо? А доказать данную теорему можно лишь опытным путем.
- Хорошо, Алексей Михайлович, я согласна. Но это будет лишь раз. Только один поцелуй.
Нина закрыла глаза, а оказалось, что бояться-то ничего и не надо. Она попыталась подыскать в уме и обозначить как-то возникшее у нее во время прикосновения губ Воронцова к ее губам томление, но не смогла.
Алексей перевел дух, а потом внезапно поцеловал ее снова.
Нина с размаху залепила ему пощечину.
- Договор был на один поцелуй! Больше без моего дозволения вы ко мне не прикоснетесь! Или сами оплачивайте свои векселя!
Чарская круто развернулась и бросилась прочь из беседки обратно к месту пикника.
Но отчего, пощечину получил Воронцов, а щеки пылают румянцем у нее?