Карта ролевой игры "Сказочные Вечеринки"

Бэатрис Бессон вовсе не была взбалмошной особой, каковой считал ее старший брат, просто она хотела успеть все и везде, помочь всем и каждому и сделать этот мир чуточку лучше – ну, если выгорит, и не сгореть в устроенном пожаре.
Сколько себя помнила, в семье она была нужна только Алену – так Бэа называла старшего брата, в частности из-за того, что Анри было его именем, к которому полагалась приставка преподобный, а Ален был ее братом и принадлежал только ей.
Бэа уехала с братом из Канады в Сан-Франциско, потом они перебрались в Бель Фуше, теперь намеревались обосноваться в Энск-сити. Надолго ли? Бог весть. Городок девушке понравился, как и школа, где она преподавала, и дети.
Вчера прошла первая служба в церкви, она, как всегда пела гимны и помогала с Причастием, раздавая хлеб и вино и отвечая «Хвала Богу» каждому подходившему.
А сегодня после завтрака они с Моник отправились в магазин. Внутрь лавки «У Гарри» Моник вошла одна, а Бэатрис ждала ее на улице.
– Бэа, – возглас раздался совсем рядом. – И ты тут?
– Слоун? – брови Бэатрис удивленно поползли вверх. – Вы переехали сюда?
– Переехала только я, – рассмеялась Слоун.
– Это как? – не могла понять Бэа.
– Очень просто. Отец решил продать меня замуж за своего компаньона, я подхватила немного вещей и денег и села в дилижанс.
– Кошмар какой, – всплеснула руками Бэатрис. – Тебя же могли ограбить, да мало ли что еще. Как ты только решилась?
– Вот так, – невесело усмехнулась Слоун.
– И что теперь?
– Работаю. Пою. В салуне. У меня есть еда и крыша над головой, и немного денег, – начала рассказывать девушка.
– Постой, как в салуне? Это же не очень прилично, – не очень Бэа добавила, чтобы смягчить то, что сказала, на самом деле для приличной воспитанной девушки это было очень неприлично.
– Да нет, все нормально, – попыталась успокоить подругу Слоун. – Я просто пою.
– А живешь где?
– Там же, в комнатке под самой крышей. Не волнуйся, дверь закрывается, и она крепкая.
– Может быть, к нам переедешь? – Бэатрис понимала, что, не спросив брата, не должна звать Слоун к ним, но это же Слоун Дэвис, с которой Бэа дружила с пеленок. Правда, они давно не виделись, но это сути не меняло.
– Вот это точно будет неприлично, – покачала головой Слоун, – давай лучше встретимся на празднике.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами Бэа, и девушки расстались, но Бэатрис не рассталась со своей идеей поселить Слоун у них, потому, едва придя домой, побежала к брату.
– Ален, очень тебя прошу, пусть Слоун живет у нас, – Бэатрис просительно посмотрела на пастора.
– Как ты это представляешь, дорогая? Незамужняя девица в доме холостого мужчины. Это крайне неприлично. Я, знаешь ли, не готов жениться на твоей подружке, как ее там?
– Слоун.
– Вот-вот, Слоун.
– Но ты же пастор, – удивленно посмотрела на брата девушка, полагая, вероятно, что служение делает его бесполым.
– От этого я не перестаю быть мужчиной, – усмехнулся Анри.
– Ты! Ты! Ты! Вечно ты все с ног на голову перевернешь! – Бэатрис вскочила на ноги и пулей вылетела из комнаты, вся красная и рассерженная.
«Мужчина он, видите ли! Пусть еще скажет – молодой. Ему сорок скоро, какой брак, в самом деле, для Слоун он вообще старик, никто бы и не подумал ничего такого», – обиженно бубнила она себе под нос, отправляясь в кухню выклянчить у Моник какой-нибудь еды.

– Бэа, Бэатрис, зайди ко мне, пожалуйста, – трапезу Бэатрис прервал голос брата. Девушка допила свой кофе – с сахаром и сливками, дела пирог и только после этого, не торопясь, пошла в кабинет пастора.
Анри все так же сидел за столом с новой чашкой кофе.
– Ты хочешь прочесть мне очередную нотацию, Ален? Например, о том, что есть надо в завтрак, обед и ужин. Ну, еще можно позволить себе ленч, но это все – в определенные часы, а хватать куски нехорошо… – Бэа вошла в комнату и села в дальнее от брата кресло.
– Нет, дорогуша. Я всего лишь хотел попросить тебя написать объявление о благотворительном базаре и прочих увеселениях и повесить его на двери церкви. Писать следует на английском и французском, чтобы точно все поняли. Сделаешь? – Анри допил свой кофе и поставил чашку на край стола. – И чашку мою заодно унеси на кухню, чтобы Одри не дергать.
– Хорошо, – согласилась Бэатрис, у нее в само деле был очень красивый почерк. – А можно, я куплю конфет в лавке? Там завезли мятные леденцы.
– Сластена, – улыбнулся Анри и, вынув из кармана, положил на край стола несколько монет. – Надеюсь, этого хватит. Напиши, что в честь десятилетия города проводится Благотворительный базар, конкурс выпечки, будет музыка. Сборы пойдут на нужды детского приюта.
Посчитав деньги, Бэа обрадовано закивала – там с лихвой хватало на сладости не только дл нее самой, но и для ее учеников: она привыкла поощрять лучших чем-то более существенным, чем отметки.
Проведя два часа в гостиной, испортив несколько листов и испачкав пальцы и скатерть, девушка, наконец, осталась довольна результатом.
Она дождалась, пока листы высохнут, свернула их в трубочки и перевязала лентой. Бэатрис не забыла взять клей и кисточку и позвать с собой Одри – чтобы нести этот самый клей и помочь повесить объявления.
У здания церкви Бэатрис заметила какую-то девушку, совсем юную, которая то ли молилась, то ли просто стояла, но вид у нее был явно озадаченный и грустный. Бэа ускорила шаг, намереваясь подойти к незнакомке, спросить, что случилось и, если получится, помочь, но та вдруг повернулась и быстро пошла куда-то в сторону. Вероятно, поняла, как решить свою проблему, – подумала Бэатрис, проводив девушку взглядом.
Повесив с помощью Одри объявления на дверь, Бэа собралась было в магазин, но заметила, что у столба с объявлениями недалеко от церкви собрался народ. Все что-то читают и обсуждают. Любопытство пересилило, и девушки направились в противоположную от лавки сторону.
– В Ванкувере ограблен поезд, похищен ящик золотых слитков банка, – прочла Одри, протиснувшись к столбу. – Бэа, смотри, тут приметы преступника указаны.
– Пойдем домой, Одри, – кивнула Бэатрис, прочитав листовку. – Надо сообщить преподобному, хотя вряд ли разбойник появится на службе, а в городе мы еще никого не знаем.