Карта ролевой игры "Затерянный остров"

- А мне всё равно чей это будет шедевр, - отозвался Антон. - Главное, чтобы он случился до наступления ночи, - тонко так намекнул на то, что много говорят и мало делают.

- Твоя скромность тебя погубит, Элия, - предрёк Антон, подходя к кромке воды. - Будешь чесаться от соли, в то время как другие будут наслаждаться кулинарным шедевром Шилы.

- Евонька, когда ты стала такой скромницей? - засмеялся Антон. - Расслабься, красавица, и получи все доступные здесь удовольствия.

Антон прыгнул в воду и тут же вынырнул.

- Хороша водица! - повёл он зябко плечами и снова нырнул, сверкнув боксерами.

На лице Антона без труда читалось выражение большого сомнения. Это русские женщины могут всё, а вот в способностях американской женщины-юриста выпотошить рыбу он сильно сомневался. Он стал наблюдать, нисколько не сомневаясь, что Элия предоставит ему возможность посмеяться.

- Пионеры были, - подплыл к берегу, чтобы лучше видеть манипуляции с рыбой и ожидая своего звёздного часа, встряхнулся, разбрызгивая капли воды.

- Не вздумай бросать в воду, - Антон был искренне разочарован, что Элия справилась с рыбиной. Оглядевшись по сторонам он увидел Венсана, готовящего место для костра.
- Венс! - громко позвал он, - Капни ямку для Мисс-умею-всё, а то она хочет испортить воду.

- Этика? Так и скажи, что тебе слабо, крошка, - подначил Антон, снисходительно улыбаясь.

Но ямкой занялась Джудит, окончательно разрушив представления Антона о том, что американки не пригодны в ведении хозяйства.

- Я был октябрёнком.

Пропустил фразу мимо ушей, как не нуждающуюся в ответе. Кто командует и так очевидно.

Ещё одна кривая снисходительная улыбочка... сошла с лица Антона, когда

и оставила его вот так стоять. Ну, он этого так не оставит. Прикидывая план и предвкушая месть Антон, прищурившись, посмотрел вслед Элии.
Рядом кто-то был и сбивал с мысли

- Вот первое из них, - сунул Морин в руки рыбину и велел, - помой. И где-нибудь подальше от меня.

- Не знаю-не знаю, - покачал головой Антон, - некоторые вещи остаются неизменными на протяжении всей жизни.

- Вокруг столько женщин, а мыть её должен я? - не понял юмора Антон.

- Я много чего могу, но не растрачиваться же на всех подряд, - безразлично отозвался на возмущение девчонки Антон.

- Не тебе рассуждать о достоинствах мужчин, - смерил презрительным взглядом певунью, неоднозначно давая понять, что пора бы закрыть рот, а то ведь место под солнцем можно будет уже и не найти даже в Южной Африке.

Протянув руку Антон взял с берега свои брюки и окунул их в воду. Снова посмотрел по сторонам, прикидывая кто бы мог нормально выстирать его одежду и... не найдя достойных, со вздохом, решил попробовать сам.

Полоща в воде свои брюки, Антон не сразу заметил, что девица вернулась...

... и, похоже, взялась за ум. По крайней мере, это была первая достойная быть услышанной фраза. Посмотрев на неё с подозрением, Антон, тем не менее, передал ей свою одежду и вышел из воды:

- Только попробуй испортить, - предупредил он певичку и наградил красноречивым взглядом Джудит и Еву. Некоторые вещи остаются неизменными всегда.

Стряхнув с себя капли воды и оставив свою одежду заботам Морин, Антон подошёл к группе людей, занимающихся строительством навеса. Оглядев конструкцию, он саркастично вздёрнул бровь:

- Под ним места от силы для трёх человек. Как вы собираетесь набиться под него всей кучей?



//ЧП. Попытаюсь скоро быть//

- Ага, - усмехнулся Антон, - удачи.

Буркнув "спасибо", взял свои вещи.

- Безнадёжно испорчены, - констатировал Антон полнейшую непригодность дорогущего светлого костюма и шёлковой рубашки, и принялся их отжимать.

Надев брюки, рубашку и всё ещё влажные туфли и ремень, Антон сел возле костра, предварительно развесив досушиваться пиджак.

Услышав о облагораживающем свойстве труда, Антон тихо засмеялся.

- Хочешь попробовать меня перевоспитать, крошка? - Поднял он взгляд на Элию, - По-моему, для этого слишком поздно. Вон, пусть Венсан тебе поможет.

Мужчина поднялся со своего места и Антон, улыбаясь, кивнул. Как только они отвернулись от костра, улыбка исчезла с его лица, как будто её там и не было.

Похоже, почувствовав безнаказанность, крошка захотела сделать 2:0 в свою пользу? Пусть. Хотя... Нет. Чёрти с два! Поднявшись со своего места, Антон пошёл за удаляющимися вглубь леса фигурами.
- Обойдёшься без неё, - отрезал Антон и, взяв Элию за руку, поволок за собой в противоположном направлении.

Когда они отошли ото всех на достаточно больше расстояние, он остановился и повернулся к девушке.

- Приходится слишком много делать самой? Так проще? Ты могла бы, вообще, ничего не делать! - Антон перевёл дух, - Элия, я поражаюсь тебе, правда. Ты умная женщина и прекрасный профессионал в своём деле, что не может не вызывать уважения, но в некоторых делах ты или поразительно наивна, или слепа. Ну же, крошка, включи мозги и найди убедительное объяснение тому, что я пошёл на это нелепое пари и гонку. Ты часто видела или слышала, чтобы я в чём-то состязался с женщинами? – Антон злился, что было видно по тому, как он выделил слово «женщины». – Элия, я знаю как ты работаешь и что, если ты принесла бумаги на подпись, в них всё так, как мы обговаривали, и что с юридической точки зрения к ним не придерешься. Тебе не кажется странным, что я их не подписываю и тебе приходится ходить с ними за мной буквально повсюду? И тебе, конечно же, не кажется странным, что ты выиграла, да? И то, что я пригласил тебя на вечеринку для друзей, на которой нет места адвокату, тоже кажется тебе нормальным и закономерным? Открой глаза, Элия, – злость улетучилась и Антон только покачал головой, поражаясь слепости девушки. – Я влюблён в тебя, крошка, и просто пока не нашёл лучшего способа держать при себе, чем заставлять бегать за собой с документами. Ты ведь так ясно дала понять, что между нами могут быть только деловые отношения.

Антон иронично усмехнулся, но смеялся и иронизировал он над собой.

- Знаешь какой запах мой любимый? Аромат твоих волос. Но я знаю и какими ты пользуешься духами. Мой любимый цвет – цвет твоих глаз. Но я также знаю какие цвета ты предпочитаешь в одежде и оттенки в косметике. Моя любимая музыка – звучание твоего голоса, а любимое занятие – наблюдать за тобой, чем бы ты не занималась. Твои взгляд и улыбка – для меня сильнейшие афродизиаки. Иногда мне кажется, что я болею тобой. Не могу без тебя. Это... это что-то не нормальное. Я не представляю, что бы делал, если бы ты погибла на «Красавице»...

Он замолчал и провёл ладонью по лицу, задержав её на глазах.

- А ещё у меня сжалось сердце от твоего смущения... ну, когда ты лежала под стриптизёром, - пояснил Антон, – в жизни не испытывал ничего подобного. У меня было такое ощущение, как-будто я тебя прилюдно унизил, предал. Прости меня, крошка... – он протянул руку, желая погладить Элию по щеке, но, не донеся, снова опустил её. Выражение его лица стало замкнутым – словно приоткрытую дверь резко захлопнули. – И за то, что я сейчас наговорил тоже прости, – тон Антона изменился, из голоса пропали доверительные нотки – он снова стал прежним. – Плохо, что это теперь будет между нами и, наверняка, будет осложнять деловые отношения. Постарайся забыть, хорошо? Потому, что я всё равно не позволю тебе уволиться и уйти от меня. Даже если придётся повысить твой гонорар до четверти миллиона, – он снова иронично усмехнулся. - Иди, помогай... - он неопределённо помахал рукой, - с тем, что вы там делаете.

Засвистев нарочито весёлый мотивчик, он оставил Элию одну и пошёл в сторону пляжа.

- Не очень-то хотел? Крошка, ты же не вчера родилась и знаешь как это происходит, правда? Если бы я хотел тебя просто тра*нуть – ты давно бы уже была там, где тебе и следует находиться – в моей постели. Поначалу так и было, и ты отказала. У меня нет привычки предлагать второй раз, - пожал плечами Антон. – Получить секс очень просто и желающих сколько угодно, всех мастей и расцветок. А потом... потом я хотел бы попробовать ещё раз, но я видел, что отношения между нами меняются только для меня, а тебя это никак не затрагивает...

Антон пристально смотрел в самые красивые на свете глаза и не знал как признать то, что делало его слабым. Давало массу возможностей причинить боль, использовать, испачкать... Любовь делает мужчину слабым, теперь он был в этом уверен. Он может быть самым здоровым, богатым и влиятельным человеком на земле, но женщина, в чьи глаза он сейчас смотрел, делала его уязвимым.

- Я не был готов услышать ещё один отказ, Элия. Не уверен, что смог бы перенести это физически. Я и сейчас не готов его услышать, поэтому хочу, чтобы ты просто забыла.

Он всё-таки погладил её по щеке, остро осознавая, что это прикосновение первое, если не считать рукопожатий.

- Промолчи, Элия, - попросил Антон, - я всё равно не отпущу тебя. Я куплю эту чёртову контору, на которую ты работаешь, стану твоим единственным клиентом, я... я способен очень на многое, крошка. Но без тебя я просто не могу.

Ему хотелось, чтобы Элия сказала что-нибудь, что заставило бы его понять, что она чувствует, или же, что бы промолчала и ушла, но Элия поступила по-другому - она его поцеловала. Легко, едва ощутимо... но даже это лёгкое прикосновение было для него ценным.

- Почему ты думала об этом? Когда?

Целый рой вопросов кружился в его голове. Антон пытливо смотрел в лицо Элии, надеясь заметить, если она солжёт. Она жалеет его? Или думает о выгоде?

Он накрыл её губы своими, и кровь со всего маху ударила в голову. Антон не был грубым и не был нежным, он просто хотел взять от этого момента всё, что сможет. Он целовал её горячо, крепко прижимая к себе, не давая вздохнуть или перевести дух. Их дыхания смешались, губы горели, но он не мог отпустить её ни на секунду, боясь потерять. Он горел, кровь раскалённой лавой бежала по венам, грозясь сжечь последние крохи самообладания, лишить рассудка.
Когда Антон, наконец-то, оторвался от губ Элии, то обнаружил, что прижимает её к какому-то дереву. Её лицо пылало, ресницы опущены, истерзанные губы подрагивали. Он ещё раз легко коснулся их, прихватил своими губами и снова отпустил.

- Тебе больше не надо будет думать как это могло бы быть, - выпуская Элию из объятий, сказал Антон, - теперь у тебя будут воспоминания.

Отступив, он ещё раз внимательно посмотрел на Элию, словно запоминая, и подал ей руку.

- Давай вернёмся.

Она не ответила. Это ранило. Но ведь он сам просил её промолчать, и не говорить прямо "нет", так почему теперь больно? Антон не винил Элию. Ему просто нужно было промолчать. И то, что сейчас стало только хуже - его вина, не её.
Он целовал её так долго, пока мог дышать. Решив, что потеряв её дыхание, перестанет дышать сам. Но всё когда-нибудь подходит к концу и ему пришлось отпустить Элию. Антон ещё чувствовал её вкус на своих губах, но он медленно таял, как и ощущения тепла её тела, покинувшее кольцо его рук.

Ей не стоило этого говорить. Если бы он хотел её купить, то сделал бы это ещё два года тому назад. Не стоило. Антон не стал вымучивать улыбку, она всё равно не разглядела бы её в темноте, впрочем, как и выражение его лица и это к лучшему.

К тому времени, когда они вернулись в лагерь, Антон уже полностью взял себя в руки.

- Зачем? - он удержал её и накинул на плечи свой прогретый и высушенный у костра пиджак. - Вот так тебе будет теплее.

Выудив из кармана свои очки, Антон переложил их в нагрудный карман рубашки, сел у костра и усадил рядом Элию.
Бодрствующие у огня подтвердили его догадку, что ужин они прогуляли и на их долю остались только несколько фруктов. Антон почистил банан и протянул его Элии.

- Я сейчас вернусь, - пообещал он, - пить хочется.

Спустившись к водоёму Антон попил, умылся и через несколько минут вернулся обратно.

- Ну что, крошка, - привычно беспечным тоном позвал он Элию, - пора нам тоже ложиться. Здесь, - он посмотрел на землю у костра, - ничего для этого не подготовлено, а значит пошли в хижину, которую построил для нас твой кузен.

Он помог Элии встать и, едва ощутимо касаясь ладонью её поясницы, проводил в импровизированную общую спальню.
Тут уже спали несколько человек, но Антон решил не обращать внимание на то, что придётся делить ночлег с посторонними и сосредоточился на Элии. Они легли, и он помог ей устроиться под боком, удобно положив голову на его плечо.

Сон не шёл, но Антон старательно делал вид, что спит. Говорить сейчас ему не хотелось да и спящие вокруг люди нуждались в отдыхе. Элия ворочалась, меняла позы и никак не могла устроиться удобно.
Наконец, усталость взяла своё и Антон задремал. Сквозь сон ему показалось, что Элия поцеловала его и вскоре, наконец, затихла.
Его сон был ярким продолжением вечера - он снова целовал Элию в лесу какого-то богом забытого острова. Горячечные поцелуи, страстные ласки. Элия обнимала его так крепко, словно цеплялась за спасательный круг, и шептала "я люблю тебя"... Ему снова было жарко. Её совершенное тело возбуждало, а то с какой готовностью она отвечала ему и вовсе лишало разума. Антон ласкал её, чувствуя под своими руками то круглую попку, то мягкий живот, то упругие груди. Поцелуи становились жарче, глубже, движения языка имитировали соитие и он ещё сильнее вжимался в податливое тело. Стон был слишком явным, чтобы быть сном...

Антон открыл глаза. Серый, льющийся во вход хижины, свет указывал на наступление утра. Лёжа на боку, он тесно прижимал к себе Элию. Платье на девушке было задрано. Одна его рука охватывала её грудь, другая лежала на животе, прижимая её попку к его паху.
Он снова закрыл глаза, пытаясь успокоиться и выравнять дыхание. Было ли это сном? Ярким, горячим, безумно возбуждающим, подогретый близостью и податливостью его любимой женщины. Антону казалось, что да. Конечно, да. А искушение было по истине велико. Немного передвинув руку, он провёл пальцем по нежной коже живота под узкой резинкой её трусиков и стиснул зубы, сдерживая желание спуститься ещё немного... погладить гладкие, возможно, уже влажные складочки, ласкать, погруз...
Усилием воли он убрал руку и отодвинулся. Осторожно, стараясь не разбудить, потянул вниз подол платья Элии, пряча от посторонних взглядов тонкое кружево трусиков. Поправив сползший с её плеча пиджак, он встал и вышел на улицу.

Костёр почти прогорел, но вместо того, чтобы подбросить в него веток, Антон развернулся и пошёл к озеру. Ему нужно было остыть и холодная вода была в данном случае лучшим средством.

Вода была холодной. Замечательно! Антон нырнул и проплыл до водопада. Холодная вода тяжёлыми тугими струями била по затылку и плечам и сбегала вниз. Антон потёр зубы пальцем и прополоскал рот. Где эти чёртовы спасатели? Что-то они сильно задерживаются. Ничего, он их натянет, как только выберется отсюда, да так, что треснут. Он злился. Злился и проклинал всё на свете, желая только одного: вернуться на двое суток назад... Отменить вечеринку, предотвратить катастрофу, отмотать назад своё необдуманное признание Элии... Вернуть всё вспять, чтобы снова видеть её деловой и улыбающейся. Подтрунивать, намекая на сексуальный интерес и делать вид, что шутит. А какой Элия будет с ним теперь? Наверное, будет неловко молчать, отводить глаза и торопиться поскорее уйти. Или ещё хуже - она начнёт жалеть его. А если судить по её сказанному невпопад "я тоже" уже начала. Чего-чего, а жалости он не потерпит. Только не это. В конце концов, он не ущербный, чтобы люди, а тем более женщины, были с ним из жалости. Он сделает всё, чтобы стало как прежде. Нет, не как прежде. Теперь в его жизни будет по-настоящему много женщин, чтобы она не думала, что незаменима. Слова забудутся и Элия станет верить своим глазам, и если будет видеть его каждый раз с новой красоткой - не сможет жалеть. Будет ненавидеть. А из их общения он исключит всё игривое: намёки, улыбки, пари, приглашения. Клиент и юрист - вот линия, которой они будут придерживаться и со временем, возможно, неловкость исчезнет.
Антон потёр лицо рукам, надеясь, что сможет. Нырнув, он проплыл обратно к берегу, а когда вынырнул увидел Бергера.

На что он намекает? Видел его с Элией? Антон хотел бы сорвать злость на мужчине и дать как следует в зубы, но тот был кузеном Элии, а ещё больше усложнять Антон не хотел. Он молча выбрался на берег, давая себе время собраться с мыслями.

- Герой? - переспросил Антон и вдруг понял, что Леонард скорее всего говорит о воде, - Да отличная водица, на самом деле. Очень бодрит, могу только посоветовать.

Бергер уже умылся и вернулся в лагерь. Антон, стряхнув с себя (сколько смог) воду, начал одеваться.

Элия появилась на берегу тихо, словно материализовалась, вызванная его желанием видеть её. Или же он задумался и просто не заметил её приближение. Сказав короткое чуть неловкое "привет", Элия начала умываться. Антон закончил застёгивать рубаху и заправил её в брюки, после чего застегнул ремень. Просто уйти было невежливым и не в его духе. Поэтому он задержался и они поговорили о погоде, фруктах и оба выразили мнение, что спасателям следовало бы поторопиться - дела не ждут. После чего Элия сказала, что пойдёт с другими женщинами искать фрукты, а Антон решил вернуться в лагерь.
Встреча получилась натянутой и он сильно подозревал, что Элия вздохнула свободнее, когда они разошлись по своим "делам".

Антон не вернулся в лагерь, а пошёл на пляж, до которого так и не смог добраться вчера. И снова всплыли воспоминания о том, как они целовались с Элией. Иступлённо, совершенно не помня себя... такое с ним было впервые. Это пугало и причиняло боль. Он всегда помнил кто он, в любой момент мог прекратить, потому что все, прошедшие через его постель, женщины ничего для него не значили. Так будет и впредь. Ему ни к чему эта зависимость. Он избавится от неё.

Антон не торопился. Вальяжность и власть всегда сквозили в каждом его жесте, делая тем, кем он был - человеком имеющим всё. Он не изменил себе и сейчас, и если бы кто-нибудь увидел как он идёт в сторону пляжа, решил бы, что он ничем не встревожен и просто вышел на прогулку. Никто, глядя на его небрежную, ироничную улыбку, не смог бы догадаться, что творится в его душе. Внешность бывает так обманчива.
Выйдя из под сени деревьев Антон остановился и окинул взглядом горизонт: в небе ни одного вертолёта, на воде ни одного катера. Он медленно шёл вдоль полосы прибоя, перебирая в памяти все свои встречи с Элией. Он не был человеком, живущим вчерашним днём, напротив, он всегда смотрел в будущее и просчитывал все шаги на несколько вперёд. Может, именно поэтому он был хорошим бизнесменом. Но Элия... её он не мог просто взять и оставить в прошлом.
Как странно, ещё вчера он думал, что если она отвергнет его - он просто не перенесёт этого. Но, будь всё проклято, жизнь продолжается! На этом месте надо бы нарочито весело и громко засмеяться, вот только горлом может хлынуть кровь. Антон достал из кармана очки и надел их.

Он прошёл мимо установленного кем-то шеста со спасательным кругом с "Красавицы", мимо заложенного сигнального костра и остановился возле места ночевки дежуривших. Некоторое время глядя на ветки для костра, он решил, что этой ночь дежурить будет он. Это решало вопрос ночёвки рядом с Элией, так же как позволяло быть подальше от неё и в то же время не вызывать подозрений.
Антон сел и ещё долгое время смотрел на океан.

Когда солнце стояло уже высоко в зените, он решил вернуться в лагерь и сообщить о своём решении дежурить. Не потому, что считал нужным с кем-то посовещаться, а для того, чтобы никто не вздумал туда прийти.

Вернувшись, первой, кого он увидел была Элия. Он не стал задерживаться на ней взгляд.

- Миссис Хеттинг, вы решили побаловать нас своей стряпнёй? - улыбнулся он женщине, останавливаясь рядом с костром, на котором женщины готовили рыбу.