Карта ролевой игры "Болливуд"

Амрит проснулась и сладко потянулась в постели, вспоминая события вчерашнего вечера. Она спала без сновидений, как будто на эту ночь кто-то отключил у неё способность видеть сны. Быстро позавтракав и надев красивое платье, Амрит была полностью готова, когда за ней приехал Амар. Опоздав для приличия на пару минут, Амрит вышла к нему, чувствуя как радостно забилось её сердце при встрече с мужчиной.
Совсем скоро Амар отвёз её на студию, а сам уехал куда-то по делам. Амрит была готова к съёмкам, запланированным для неё на сегодня. Работы с утра было не очень много, так что несколько часов после съёмки девушка могла провести и вне студии. Но подумывала остаться, чтобы последить за процессом со стороны.

Амрит устроилась на постели в своей "комнате", над ней колдовала Наима, нанося грим.

- Готова, мистер Кхан, - ответила Амрит.
Стук хлопушки, камера взяла её лицо крупным планом...

Карисма лежала на постели под одеялом, одетая в своё выпускное платье, которое помялось и теперь выглядело даже вполовину не так красиво и празднично, как вчера. Она не сомкнула глаз ночью, и теперь просто лежала, уставившись в потолок. Она помнила, что к ней заглянул брат, который хотел удостовериться, что Карисма дома. Девушка сделала вид, что спит, а сама крепко обняла подушку и уткнулась в неё лицом, чтобы Рам не заметил её рыданий. Она то плакала, сотрясаясь всем телом, то просто лежала, безучастно глядя перед собой. И раз за разом прокручивала в голове события вчерашнего вечера.
Сначала поцелуй Кишана был нежным, словно он пробовал её губы на вкус медленно и неторопливо. Потом он стал целовать Карисму требовательно и жадно, прижимая к себе, путешествуя руками по её телу. Она сопротивлялась, но Кишан был настойчив. Он перемежал сладкие обещания жарким шёпотом, уговаривал, клялся, попутно стягивая одежду с девушки. Карисма знала себе цену, она не собиралась до свадьбы отдавать то, что было уготовано её будущему мужу, но Кишан был так настойчив, говорил такие слова, признавался ей в любви, что Карисма не устояла.
Когда Кишан овладел ею, он вдруг стал отстранённым и замкнутым, в его словах больше не было нежности и обещаний, которые он так щедро изливал на неё ранее. Он приказал ей садиться в машину и повёз домой. Карисма была в недоумении, она то и дело поправляла помятое платье, бросала на Кишана взгляды, полные тревоги, но мужчина, кажется, забыл о её существовании. Он высадил её из автомобиля, не доехав до её дома и на вопрос Карисмы: «когда они встретятся снова?» равнодушно пожал плечами и ответил: «а зачем?». Карисма Паликар была какой угодно: расчётливой, коварной, в чём-то циничной. Но глупой она не была никогда. Повторять два раза девушке было не нужно. Всё было ясно и так…
Перед тем, как выйти из машины Кишана, Карисма зажала рот рукой, еле сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
- Я отомщу тебе, Кишан Мохан за всё, что ты со мной сделал! – её голос дрожал от рыданий. – Клянусь тебе, я отомщу!
Она поклялась и самой себе, что любой ценой отомстит Кишану Мохану. И она не будет Карисмой Паликар, если не сдержит этого обещания!

Амрит стёрла с лица покатившуюся слезинку и повернулась к Яшу, ожидая того, нужно ли будет делать ещё несколько дублей.

Амрит поджала губы, замечания мистера Кхана были более чем справедливыми. Карисма внутри тебя - вспомнила она то, что слышала недавно.



Карисма лежала на постели под одеялом, одетая в своё выпускное платье, которое помялось и теперь выглядело даже вполовину не так красиво и празднично, как вчера. Она не сомкнула глаз ночью, и теперь просто лежала, уставившись в потолок. Она помнила, что к ней заглянул брат, который хотел удостовериться, что Карисма дома. Девушка сделала вид, что спит, а сама крепко обняла подушку и уткнулась в неё лицом, чтобы Рам не заметил её злых слёз. Она то плакала, сотрясаясь всем телом, то просто лежала, безучастно глядя перед собой и придумывая миллион разных способов мести. И раз за разом прокручивала в голове события вчерашнего вечера...

Сначала поцелуй Кишана был нежным, словно он пробовал её губы на вкус медленно и неторопливо. Потом он стал целовать Карисму требовательно и жадно, прижимая к себе, путешествуя руками по её телу. Она сопротивлялась, но Кишан был настойчив. Он перемежал сладкие обещания жарким шёпотом, уговаривал, клялся, попутно стягивая одежду с девушки. Карисма знала себе цену, она не собиралась до свадьбы отдавать то, что было уготовано её будущему мужу, но Кишан был так настойчив, говорил такие слова, признавался ей в любви, что девушка не устояла. Карисма готова была на всё, чтобы Кишан окончательно запутался в её сетях, если для этого нужно было расстаться с невинностью - Карисма была готова и на это. После Кишан Мохан женится на ней, в этом у девушки не было ни единого сомнения!
Когда Кишан овладел ею, он вдруг стал отстранённым и замкнутым, в его словах больше не было нежности и обещаний, которые он так щедро изливал на неё ранее. Он приказал ей садиться в машину и повёз домой. Карисма была в недоумении, она то и дело поправляла помятое платье, бросала на Кишана взгляды, полные тревоги, но мужчина, кажется, забыл о её существовании. Он высадил её из автомобиля, не доехав до её дома и на вопрос Карисмы: «когда они встретятся снова?» равнодушно пожал плечами и ответил: «а зачем?». Карисма Паликар была какой угодно: расчётливой, коварной, в чём-то циничной. Но глупой она не была никогда. Повторять два раза девушке было не нужно. Всё было ясно и так…
Перед тем, как выйти из машины Кишана, Карисма зажала рот рукой, еле сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
- Я отомщу тебе, Кишан Мохан за всё, что ты со мной сделал! Клянусь тебе, я отомщу!
Её голос звенел негодованием и злобой. Карисма бросилась на Кишана, намереваясь выцарапать ему глаза, но это была бы лишь малая толика того, что она готова была сделать с ним. Он перехитрил её. Её! Карисму! Мужчина лишь чудом увернулся и вытолкал девушку из машины, тут же срывая автомобиль с места и уезжая под проклятия Карисмы, срывающиеся с её губ...

Карисма вскочила с постели, срывая с себя ненавистную одежду, чтобы стереть воспоминания о крахе её надежд и целей. Нет! Кишан был ей неинтересен. Она была безумно зла на то, что какой-то мужчина смог поломать её планы! Проведя по губам тыльной стороной ладони и не сдержав при этом гримасу отвращения, Карисма сверкнула яростно горящими глазами и прошипела:
- После того, как я отомщу, твоя жизнь будет более, чем жалкой...


Амрит повернулась к Яшу, её дыхание с шумом вырывалось из лёгких, она сжимала руки в кулаки всё ещё чувствуя то, что чувствовала Карисма. Глаза её горели от неутолённой жажды мести. Амрит сделала по-своему и это могло вызвать негодование режиссёра. В лучшем случае.
- Ещё один дубль, мистер Тхакур? - поинтересовалась она, стараясь прийти в себя.

Щёки Амрит залил яркий румянец, она приложила к ним ладони, чувствуя как горит кожа под пальцами. Что она натворила? Она назвала Яша Камала Кхана именем... Амара Тхакура. Нет, на время съёмок она и думать не должна о Тхакуре. Ни единой мысли. Ни единого жеста или взгляда, который принадлежал бы Амару Тхакуру. Есть только Кишан и Карисма. Нет ни Амрит, ни Амара.
- Простите, пожалуйста, - шепнула она, убирая руки от лица. - Простите.

Амрит ретировалась с места "преступления", всё ещё сгорая от стыда. Она нашла какую-то подсобку, в которой хранился реквизит, быстро закрыла за собой дверь и огляделась. Устроившись на свёрнутых в тюк коврах, Амрит прикрыла глаза ладонями и прикусила губу до боли. С силой нажав пальцами на веки, Амрит всхлипнула, стараясь не расплакаться.

Реал часа на 3-4, пусть девица сидит и плачет)))

Поднявшись на ноги и так и не дав волю слезам, что душили её изнутри, Амрит вышла из подсобки и переоделась, сменяя съёмочный костюм на свою одежду. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с Амаром, если он уже приехал на съёмки. Позвонив отцу и узнав, что он на работе, Амрит заверила его, что ничего не случилось, но она скоро приедет к нему поговорить. Он обеспокоился, но Амрит не стала ничего говорить по телефону. Вскоре она вызвала такси и через полчаса уже входила в кабинет Аджита Сена.

- Папа, - шепнула Амрит, стоя на пороге. - Можно к тебе?
К отцу Амрит несла все свои беды: будь то порванный подол нового нарядного сари, которым она так гордилась или слёзы из-за маленького мёртвого котёнка, найденного под забором и никак не желающего оживать. Ему она могла рассказать всё, что её тревожило, зная, что отец всегда поддержит, поймёт и даст совет.
Вместо ответа Аджит обошел стол, устроился на диване и раскрыл дочери объятия, давая понять, что к нему можно. Амрит быстро пересекла кабинет и устроилась на коленях отца, тут же попадая в его крепкие объятия. Он начал укачивать её, целуя в макушку и ожидая, пока она заговорит.
- У меня ничего не получается, папа, - глухо произнесла Амрит, стирая со щеки покатившуюся слезинку. - Совсем ничего. Мне кажется, я делаю совсем не то, что от меня ждут.
- У Амрит Сен ничего не получается? Совсем не верится в это.
- Всё было так хорошо, я словно стала ею, понимаешь? - Амрит говорила загадками, но Аджит полностью понимал дочь. - И сейчас вдруг я стала терять Карисму. Мне так кажется.
Установилось молчание, отец так и покачивал Амрит, словно маленькую девочку. А после неожиданно спросил:
- Как его зовут?
- Что? - Амрит приподняла голову и всмотрелась в глаза отца, в которых отражался, казалось, весь мир. В них плескалось неподдельное веселье, смешанное с тревогой. Той тревогой за своего ребёнка, что сопровождает любого отца до самой смерти. Она глубоко вдохнула и спрятала лицо на его груди.
- Амар. Амар Тхакур, - раздались глухие три слова. Амрит не видела, как брови отца удивлённо поползли вверх. - И он, и Яш-джи хотят видеть во мне только Карисму!
- Ещё не хватало, чтобы Кхан хотел видеть в кадре Амрит Сен, какой бы распрекрасной она ни была! - восклицание Аджита было таким громким, что Амрит не выдержала и рассмеялась сквозь слёзы.
- Да, папа, ты прав, - она заметно успокоилась и теперь сидела, выпрямившись и ругала себя на чём свет стоит. Не хватало ей ещё приехать на площадку с опухшими глазами и красным носом.
- Послушай меня, доченька. Насколько я понял, Кхан недоволен тем, что в кадре то и дело появляется моя девочка, которая влюбилась не в главного героя, а в Амара Тхакура? Он совершенно прав. Как только включается камера и ты слышишь команду Кхана, Амрит Сен больше не существует! Ты поняла меня?
- Да, я знаю...
- Ты ещё молода и этому придётся поучиться. Но ты справишься. У тебя окончились съёмки?
- Нет, сейчас я еду обратно.
- Я отвезу тебя. Посмотрю на твоего Амара.
- Нет! - Амрит поднялась на ноги и добавила чуть тише. - Нет, я хочу, чтобы никто потом не говорил, что Амрит Сен дали роль Карисмы по знакомству.
- Хорошо, езжай обратно.
Амрит поцеловала отца в щёку и направилась к выходу. И почти вышла из кабинета, когда услышала оклик отца.
- Маленькая. - Амрит обернулась и улыбнулась ему, слыша как он назвал её. - Что бы ни случилось, кто бы кого ни хотел в тебе видеть, у тебя всегда будет мужчина, который примет тебя любой, какая ты есть. Но то, что я тебе сказал, это не отменяет! А теперь ступай.

Успокоившись окончательно, Амрит вернулась на съёмки, которые проходили теперь в доме Шакрукх Кхана.

Амрит быстро пересекла холл дома, поднялась по лестнице и направилась прямиком к гримёрной. Оттуда раздавались голоса. Как всегда у Наимы аншлаг.
- Намасте, что здесь происходит? - с улыбкой спросила девушка, обозревая пудряной беспредел. - Мы будем играть сцены на заснеженных горах? Всем нужно стать белыми? - она рассмеялась и прикрыла рот ладонью.

Амрит испуганно охнула. Неужели весть о том, как она опозорилась, уже разлетелась по съёмочной площадке?!
- Всё было неплохо. Кажется, - Амрит бросила быстрый взгляд на Санджану, которая, вроде бы, упоминала о том, что Яш не в духе. Неужели из-за неё? - Я... Я назвала мистера Кхана мистером... Тхакуром. - Она смутилась и стала рассматривать следы пудры.

- Не скоро, - Амрит улыбнулась "братишке". - Только после обеда. А задумка в этом? - взяв немного пудры, Амрит растёрла её по своим щекам и засмеялась, когда увидела в отражении в зеркале, что лицо её стало белым. - Тогда я тоже хочу быть как все!

Иногда Амрит и вправду хотелось подурачиться, но сейчас было не место и не время. Виновато посмотрев на Санджану и извинившись, Амрит перевела взгляд на Наиму.
Наима усадила Амрит в кресло и принялась стирать следы пудры с её щёк.

- После обеда. По правде говоря, я уже ужасно проголодалась, - она подставила лицо под умелые руки Наимы. Эмоции поутихли, и теперь Амрит заметно успокоилась.

Раздался звучный голос Амара, и Амрит застыла в кресле. Она медленно перевела взгляд на мужчину, молясь всем богам, чтобы он не слышал про её оплошность на площадке.
- Намасте, мистер Тхакур, - как можно спокойнее произнесла она. - Как проходит ваш сегодняшний день?

- Более чем, - Амрит отвела взгляд, только сейчас сообразив, что смотрела на него как влюблённая школьница на своего кумира. - Правда, случилась небольшая оплошность, с моей стороны. Но я отнесла её к тому проценту, которого вы меня лишили.
Амар, кажется, совсем позабыл о вчерашнем вечере, и Амрит посчитала это правильным. Глубоко в душе она была раздасадована его официальным тоном, но вспомнила наказ отца и отбросила все чувства Амрит Сен. Ничто не должно мешать работе. Если мистер Тхакур считает также, тем лучше.

- По правде говоря, я намеревалась перекусить где-нибудь за пределами студии, - зачем-то соврала Амрит, бросив быстрый взгляд на Наиму, - но если приглашает сам мистер Тхакур, я не стану отказываться. - Она поднялась из кресла, не смотря на Наиму, которая согласилась на приглашение Амара, и на самого Тхакура, источник всех тех эмоций, которые полностью завладели несчастной Амрит. - Едем?

- Вы правы, мистер Тхакур, - кивнула Амрит, не желая продолжать беседу о её "оплошности", которая заключалась в том, что она слишком часто думала об одном мужчине. - Хорошо, что у нас только кино, правда? - Амрит поднялась из кресла и посмотрела прямо в глаза Амару.

- Вряд ли мне это светит, мистер Тхакур, - Амрит улыбнулась и покачала головой. - Совершенно не чувствую себя звездой.
Она не стала углубляться в объяснения по поводу желания обедать отдельно. Потому что в нём скрывался только один мотив - сбежать и остаться в одиночестве. По крайней мере на короткое время обеденного перерыва. - Идёмте.

Они дошли до небольшого вагончика и Амрит благодарно улыбнулась Амару, отодвинувшему для неё стул. Есть ей не хотелось, она посмотрела на тарелку, которую поставили перед ней, и стала комкать в руках салфетку, лежащую на коленях.
Амрит слабо улыбнулась Наиме, вот кто вполне мог приковать внимание всех мужчин. Жизнерадостная и весёлая Наима, а вовсе не вечно смущающаяся Амрит.
- Я бы не отказалась от чего-нибудь сладкого, - невпопад проговорила Амрит, так и продолжая комкать салфетку.

Амрит почти не прислушивалась к разговору, но не прислушаться к Вималу было невозможно.

Амрит не смогла сдержать улыбки и тут же отвела взгляд, чувствуя, как её щёки заливает румянец.
- Если Карисма вам не понравилась, Вимал, я могу только порадоваться, - она улыбнулась ещё шире, так что на щеках обозначились ямочки. - Всё чаще я слышу о том, что Карисма привлекает и нравится мужчинам, и я пока не решила, радует меня это или, скорее, огорчает. И спасибо вам, Вимал-джи, - Амрит окончательно смутилась и теперь смотрела на салфетку на своих коленях. - Мне очень приятны ваши слова.

Амрит могла побиться о заклад, что "такая, такая Карисма" нравится Амару гораздо больше, чем "не такая, не такая" Амрит, и видеть мистер Тхакур хотел бы именно Карисму - дерзкую девушку, острую на язычок.

- Мммм, - Амрит взяла сладость и поднесла ко рту, откусывая кусочек и слизывая с губ сладкие крошки. - Как вкусно, Вимал! Вы - настоящий волшебник! Теперь мой день будет не таким горьким, то есть, я хотела сказать, пресным.

Амрит отложила сладость в сторону и бросила быстрый взгляд на Амара.
"Самое сложное - убрать все чувства к Амару из кадра", - подсказывал внутренний голос, но ответить так Амрит не могла.
- Наима, ты не только первоклассный гримёр, из тебя ещё и интервьюер на все сто, - не удержалась от шутливой похвалы Амрит. - Сложнее всего мне давать на сцене то, чего я совершенно лишена в жизни. Дерзость, стервозность, расчёт, в какой-то мере, цинизм и способность идти по головам к своей цели. Хотя, возможно, именно этому мне и стоило бы поучиться у Карисмы. Она яркая и привлекает к себе внимание, - Амрит прикусила нижнюю губу. - И я бы хотела быть хоть чуточку ярче.

Присевшая рядом Дивья выглядела слишком обеспокоенной долгим отсутствием Сиба.
- Дивья-джи, не переживай, - попыталась успокоить её Амрит. - Ты же знаешь, как это бывает на съёмках. Постоянно какие-нибудь накладки и задержки, - она ободряюще улыбнулась Дивье. - Они совсем скоро будут здесь, я уверена.

- Вимал, могу поспорить, что если вы нас раскормите, Наима будет совсем недовольна этим, - Амрит улыбнулась парню и повернулась к Дивье. - Дивья, может, ты отведаешь хотя бы этого мороженого? Оно очень вкусное! - правда, сама Амрит совсем не хотела ни мороженого, ни цыплёнка.

- Наима, - только и прошептала Амрит, снова ощущая как румянец заливает щёки. - Я совсем не привыкла к таким комплиментам. Спасибо.

Амрит подняла глаза на Амара и утонула в его взгляде. Взор её скользнул по губам мужчины, которые вчера находились всего в нескольких миллиметрах от её губ. Девушка положила салфетку на стол и натянуто улыбнулась.
- Спасибо за заботу, мистер Тхакур, но я совсем не голодна, - в её улыбке, обращённой к Вималу (чтобы он не расстроился не съеденному цыплёнку), сквозило извинение. - Совершенно пропал аппетит, мне сейчас ничего не хочется. Простите.

Снова Амрит встретилась глазами с Амаром, а от слов, что он говорил Наиме, сердце девушки заколотилось как сумасшедшее. Нельзя, нельзя позволять чувствам владеть ею. Это неправильно. Это глупо.
Ещё раз извинившись, она поднялась с места и вышла из вагончика, чтобы немного подышать душным воздухом на улице.

Амрит отошла на несколько шагов туда, где было относительно безлюдно, если конечно, не считать тех, кто сновал мимо, чтобы подкрепиться перед продолжением съёмочного дня. Девушка размышляла о том, как ей вести себя дальше до окончания съёмок. Беседа с отцом придала ей уверенности, но стоило только Амару Тхакуру появиться в поле её зрения, как эта уверенность пошатнулась. Амрит сжала руки в кулачки и стала смотреть в никуда. Она так многого боялась. Боялась сплоховать перед камерами, забыв наказ отца о том, что личное нельзя примешивать к работе. Боялась, что её интерес к Амару односторонний, хотя она видела, что он заинтересован ею. Но ведь и Кишан тоже проявлял интерес к Карисме. Стоп! Нет Кишана и Карисмы вне съёмок. Есть только Амрит и Амар. Равно как и нет Амара и Амрит перед камерами. Можно подумать, остальные актёры также мучаются раздвоением личности!
Амрит нервно хихикнула. Но как же всё это сложно! А кто обещал, что будет легко?
Его близость она почувствовала раньше, чем руки Амара провели по плечам Амрит вниз и вверх, делясь с ней своим теплом, чтобы после притянуть девушку ближе к Амару. И вот уже она ощущает сумасшедший коктейль из волнения и спокойствия. Такой контрастный и такой закономерный одновременно. Амрит выдохнула и позволила себе на эти несколько мгновений успокоиться и расслабиться в объятиях Амара. Хотя бы так, на несколько бесконечно долгих секунд.

Его горячие губы обожгли кожу виска поцелуем, от которого по телу Амрит прошла волна дрожи, и чтобы хоть как-то успокоиться, Амрит обхватила себя руками, кладя ладони поверх ладоней Амара, всё ещё лежащих на её плечах. Она повернула голову и встретилась взглядом с мужчиной, который так быстро украл её покой. Их губы были в нескольких миллиметрах друг от друга, и Амрит чувствовала его дыхание, которое ей хотелось испить до капли.
- Ты волнуешь меня, Амар, - прошептала девушка, решив пойти ва-банк. Её тело дрожало от волнения, которое она сейчас переживала, но Амрит не собиралась замолкать и снова бежать. - Ты волнуешь меня слишком сильно, чтобы я могла это игнорировать, - продолжила Амрит шёпотом, который был предназначен только Амару. - И ещё я боюсь. Боюсь, что это станет помехой нашему общему делу, - она поморщилась, когда поняла, что эта фраза звучит слишком официозно. Но она была уверена, что Амар поймёт. - И ещё я боюсь, что всё это... - она имела ввиду их короткое общение, и тоже была уверена, что мужчина поймёт её, - лишь игра для тебя. И я пока не знаю, что мне с этим всем делать и как справиться. Скажи мне, что всё это глупости и что я глупа и смешна, пожалуй, только это сможет заставить меня больше не думать о тебе и сосредоточиться на том, зачем я здесь нахожусь. Да, - добавила она, уговаривая скорее себя чем Амара, - в этом случае хотя бы на время я перестану о тебе думать.

От услышанных слов о том, что она стала очень дорога Амару, сердце Амрит забилось ещё быстрее, хотя, казалось, это просто невозможно. Ей хотелось в это верить хотя бы сейчас, тем более, что по взаимному согласию у неё и оставалась только эта вера. Потому что Амар был согласен с ней в том, что работа должна быть на первом месте. Только почему-то от слов "видеться только во время съёмок совместных сцен" на душе стало очень горько. Кривовато улыбнувшись мужчине, Амрит кивнула и тут же быстро отошла от него, когда услышала голос Кхана.

Она делала ошибку за ошибкой. Вот и сейчас была поймана с поличным самим режиссёром. Пожалуй, если Амрит прямо сегодня вежливо (или не очень) попросят покинуть площадку, она совершенно не удивится, потому что виновата в этом будет она одна.

- Простите меня, мистер Тхакур, - прошептала Амрит и почти побежала к павильону, спиной ощущая взгляд Амара. Когда-нибудь она научится не думать во время съёмок ни о чём кроме своей героини и её истории. И сейчас самое время начать учиться.
Войдя в павильон, Амрит вскинула подбородок и прошла к месту съёмок её сцены.

В Индии полным ходом шёл фестиваль красок, раньше Карисма радовалась ему и непременно гуляла с подругами по улицам, веселясь и раз за разом становясь то зелёной, то красной, то радужной. Сейчас же от былой радости не осталось и следа.
Несколько дней назад Карисма поняла, что в этом месяце у неё не было женских недомоганий. Сегодня утром она посетила врача и тот сообщил ей, что она ждёт ребёнка. Опасения Карисмы подтвердились - в её чреве росло дитя Кишана Мохана.
Карисма вошла в дом и отряхнула одежду, на которой были следы краски. Её взгляд упал на телефон, и девушка подошла к столику, опираясь на него руками и смотрясь в зеркало. Черты лица девушки заострились и в них сквозило что-то хищное. Этот ребёнок, о котором она узнала сегодня, представлял для неё только один интерес. Он станет оружием в её руках, оружием для того, чтобы воплотить свои планы в жизнь.

Прошёл месяц с того дня, когда Карисма поклялась отомстить Кишану, и сейчас у девушки была только одна цель - месть. Она вполне могла сочетаться с целью Карисмы стать богатой, поэтому девушка не собиралась отказываться от своих планов. На все расспросы брата и матери о той ночи, Карисма отвечала ложью: почувствовала себя плохо на выпускном, а Кишан был так добр, что довёз её до дома.
На протяжении всего месяца Карисма звонила в дом Мохана. Она угрожала, что заявит на него в полицию за изнасилование, а после сообщит об этом прессе. Кишан Мохан был сыном известного политика, такие угрозы должны были возыметь на него действие. Пару раз Кишан назначал ей встречи, но Карисма не была довольна их итогом. Мохан собирался откупиться от неё, а Карисме нужно было всё или ничего. Подачки Кишана её интересовали мало. И девушка была готова идти до конца.

Подняв телефонную трубку, Карисма Паликар набрала номер дома Мохана и принялась ждать ответа...

Кажется, теперь Яш-джи был доволен ею, в отличие от утренних съёмок. Амрит радостно улыбнулась, кивнув на слова режиссёра о следующих съёмках, которые были направлены скорее в сторону Мандипа Кази. Она обязательно справится со всем и сделает всё от неё зависящее, чтобы Карисме верили в каждом её жесте и слове.

Амрит раздумывала всего несколько секунд относительно того, оставаться ли ей на студии или отправиться со всеми, чтобы хоть одним глазком взглянуть на съёмки праздника. Решив, что против любопытства устоять она не может, Амрит переоделась и присоединилась к остальным.
Близилось окончание съёмочного дня, возможно, вечером она снова встретится с Амаром и обязательно поговорит с ним. Амрит чувствовала себя виноватой, и в той сцене, что произошла перед её съёмками, и в том, что Амар был расстроен. По крайней мере, нареканий к их игре у Яша-джи нет, а с остальным они разберутся сами.