Карта ролевой игры "Таинственный замок 3. Оборотни"

Крейн был раздражён. Раздражён и дико зол. Совет Стаи навязал ему в спутники эту вздорную девчонку, за которой теперь придётся присматривать. Она делала вид, что знает больше всех членов стаи вместе взятых, и Крейн подумывал однажды не сдержаться и проучить Николь. Всё дело было в "Книге ведьм", старинном фолианте, который нашли оборотни и теперь Крейн собирался лишить их этого милого и безобидного артефакта. Кто-то из стаи уверял, что слухи о "Книге ведьм" сильно преувеличены, но Крейн лишь только посмеивался в ответ - он знал, что вервольфам доверять не стоит. Если эти слухи появились - для того есть веские основания.
Крейн едва сдерживался, чтобы не зарычать, настолько бессильная злоба владела им при виде Николь. Она раздражала его и злила одним фактом своего существования. Слишком дерзкая, слишком самоуверенная... Была ещё одна причина, по которой Крейн был раздражён, но он предпочитал об этом не думать. Вполне возможно, эта красотка запоёт по-другому, когда поймёт, что наказание альфы не столь мягкое, каким может показаться в фантазиях. Не одна девица уходила из его постели, став смирной и покладистой. Да, наказывать Крейн любил так, чтобы это было ему приятным. Возможно, сегодня же ночью эта заноза Николь будет стонать под ним и умолять о большем в обмен на своё послушание.
Крейн усмехнулся, отбрасывая окурок прочь и чутко вслушиваясь в невесомые шаги Николь, которая шла позади.
- Поторопись, - буркнул он, поправляя ремень сумки на плече. - Если мне тебя и навязали, то не заставляй меня жалеть об этом. Я умею заставить женские попки двигаться в том ритме, в котором это нужно мне.
И отвернулся, продолжая путь к Замку.

Уже перед самым входом Крейн поймал за руку Николь, разворачивая её лицом к себе, и шепнул едва слышно, скользя тяжёлым взглядом по её губам.
- Постарайся всегда быть у меня на виду. Я не хочу терять контроль над ситуацией и разыскивать тебя по всему замку. Если мне будет нужно, ты переедешь ко мне, чтобы я мог всегда быть в курсе того, где ты. Постарайся не вляпаться в какую-нибудь заварушку - мне ещё не хватало разбираться с твоими приключениями.
Последнее он произнёс с угрозой в голосе, одновременно мягко отталкивая от себя девушку и направился внутрь замка, чтобы разобраться с тем, какие комнаты приготовлены для них.

Здесь их уже ждали, и, несмотря на "дружелюбный" взгляд светловолосой волчицы, кажется, отнеслись довольно гостеприимно. Крейн умел отключать все ощущения, которые мешали ему, будь то обоняние или осязание, Николь же то и дело морщила свой хорошенький носик, очевидно, почуяв аромат волков. Крейн мысленно чертыхнулся и сжал челюсти с такой силой, что чуть удлинившиеся клыки скрежетнули друг о друга. Рот мгновенно наполнился слюной, от её запаха, от едва уловимого страха, который самка его стаи испытывала рядом с ним. Это он, Константин Крейн, предпочитал не думать о Николь, зверь же внутри сходил с ума, рвался наружу, чтобы подчинить, сломить, взять... Так было всегда рядом с ней, даст тьма, так и будет дальше, но об этом никому не суждено будет узнать.

Он и не понял, как они оказались возле дверей в свои номера, расположенные друг напротив друга.
"Если понадоблюсь", - эхом звучало в ушах Крейна, вновь понуждая зверя внутри беззвучно рычать.
Вместо ответа Крейн лишь нахмурил брови и кивнул, отворачиваясь от Николь. Это было странно, и в то же время желанно. Крейн встречался с Николь от силы пару раз, будто девчонка избегала встреч с ним. И в это время его сущность словно разделяли на две разных ипостаси: был мужчина, которого раздражала девица, сующая нос, куда не следует, и был зверь, который хотел взять то, что должно было принадлежать ему.
Крейн закрыл за собой дверь номера и бросил сумку на пол у входа, скидывая с себя куртку и отправляя её куда-то в угол номера. Итак, если верить Николь, она знает, как открыть Книгу Ведьм, а это означает лишь одно: девчонку нужно держать в поле зрения постоянно. Если об этой "милой" способности Баккары станет известно вервольфам, ему придётся перегрызть глотку не одному волку, спасая задницу Николь от их общества.
Крейн размял ладонью мышцы шеи и стянул свитер, оставаясь в футболке и джинсах. Он устал, хотя его тренированное тело было привыкшим к физическим нагрузкам, но сейчас чувствовал, будто из него словно кто-то вытянул все силы. Однако для отдыха было не время и не место. Швырнув сумку на постель, Крейн вышел из номера и быстро пересёк коридор, разделяющий их комнаты с Николь. Из её номера послышался слабый всплеск воды, который Крейн чутко уловил лишь только благодаря острому слуху, и на лице Константина расплылась кривая ухмылка. Толкнув перед собой дверь номера, он без труда распахнул её и пожал плечами, словно знал, что Николь не заперлась.
- Глупо плевать на предосторожности и держать дверь своего номера открытой. - Крейн прошёл в ванную, открыл дверь и замер на пороге, прислонившись плечом к косяку и глядя на Николь, которая как раз нежилась в горячей воде. По телу прошла волна не просто желания, а такой острой похоти, которая буквально вопила Константину о том, чтобы он немедля вытащил девчонку из воды и хорошенько оттрахал прямо здесь. - Конечно, какого-нибудь волчару или медведя дверь не остановит, но я хотя бы услышу, как они вломятся к тебе...
Он безразлично пожал плечами, подошёл к ванне и воззрился на девчонку, игнорируя тот факт, что эрекцию, должно быть, видно невооружённым взглядом даже через ткань джинсов.
- Итак, правила нашего общения просты. Ты постоянно должна быть в поле моего зрения, без меня никаких поисков того, зачем мы здесь. Никаких способов самостоятельно выяснить что бы то ни было и никаких попыток обойти меня. Если узнаю, что ты ослушалась - наказания будет не избежать. И я уже даже не знаю, хочу я, чтобы ты проявила непослушание или нет. - Он жадно оглядел то, что почти не скрывала вода, и облизнулся, чувствуя себя в этот момент гораздо больше животным, чем когда-либо в жизни. - После того, как ты примешь ванну, мы с тобой отправимся осмотреться. Поняла?

Сунуться в логово волков для того, чтобы увести у них из-под носа самый ценный артефакт для любого оборотня - пожалуй, о такой авантюре Крейн даже не мог помыслить, когда узнал о слухах, ходящих среди вервольфов относительно Книги Ведьм. По сути, его мало волновало то, что в случае их провала Стая могла остаться без альфы. Не будет Крейна, его место займёт кто-то другой, кто не рискнёт посягнуть на звание самого сильного сейчас, и кто сможет отстоять право называться альфой, если Крейн будет мёртв. Но заранее думать о провале - значит, обречь себя на шанс получить от жизни хороший урок. И урок этот может быть довольно болезненным.
Константин отбросил все мысли о вервольфах и Книге ведьм прочь, чтобы вновь вернуться к ним, когда придёт черёд поразмыслить о насущном. Сейчас же его внимание было приковано к Николь, которая, очевидно, решила играть по своим правилам. О, она зря надеялась, что своими женскими уловками может перехитрить Крейна. Якобы срочно ей понадобилось убрать волосы наверх, выставив при этом аппетитную грудь в самом выгодном свете. Скольких мужиков ты поймала на этот крючок, девочка? Чего добилась от них? Затмила их рассудок похотью и подчинила себе? Сколько их было у тебя, готовых на всё ради того, чтобы обладать твоим совершенным телом?
От этих мыслей зверь внутри стал рвать и метать, выходя из-под контроля. Ревность. Тупая, примитивная, неконтролируемая ревность. Крейн чувствовал физическое напряжение, которое источало его тело - тело голодного самца, жаждущего взять находящуюся рядом женщину всеми возможными способами. Его кожа пылала, а животные инстинкты рвались наружу, удерживаясь на каких-то жалких обрывках самоконтроля. Но разум человека всегда был яснее, не позволяя инстинктам зверя брать над собой верх. Это позволялось сделать только в одном случае: когда Крейну угрожала смертельная опасность. Только тогда он отпускал зверя с поводка, давая ему возможность встать на защиту своей жизни. Сейчас же перед ним была лишь хитрица, играющая по своим правилам. Вернее, думающая, что она по ним играет. Да, бесконечно желанная, да, сумасшедше-красивая, но всего лишь женщина. А место любой женщины было под ним, а не сверху него, с поводком в руках.

В её голосе была лишь вежливая просьба, приправленная виноватым видом, который приняла Баккара. Даже её имя, которое горчит на губах и хочется скорее слизнуть его, говорит о том, что она играет. И ставки в этой игре довольно высоки.
- Без проблем. - Крейн сдёрнул халат со спинки стула и самодовольно ухмыльнулся, делая большой шаг назад и распахивая полы халата, держа его на вытянутых руках, ожидая того момента, когда Николь осмелится подняться из ванны и подойти к нему, чтобы завернуться в махровую ткань. Или не осмелится. Кто сказал, что он не станет играть по её правилам, но с поправкой на свои желания? Он смотрел прямо в её глаза, в которых отражались два маленьких пламени от приглушённых ламп, и сходил с ума от возбуждения и напряжения, установившихся между ними. Ожидая и растягивая тот момент, когда она или подчинится ему или пошлёт куда подальше. Во втором случае раз и навсегда.
- Иди ко мне, - хрипло шепнул он, снова облизнувшись. - Или всё же предпочтёшь, чтобы я отдал халат тебе в руки, Баккара?

Крейн знал, что Баккара не отступит. Не станет скромно потуплять взор, стыдливо прикрываться или же бросаться в него мочалкой, с требованием немедля покинуть ванную. Она сделает то, что выбьет дыхание из его груди, окончательно лишая остатков разума. И Крейн ждал этого момента с каким-то болезненным восторгом. Словно натянутая струна напряжения, протянутого меж ним и Николь, зазвенела, угрожая вот-вот порваться. И Константин ждал, когда же это произойдёт. Понимала ли Николь, что могло случиться в любую секунду? Понимала ли, что может зверь, проснувшийся в нём, сделать с ней в следующее мгновение, стоит только его хозяину дать ему поблажку? Понимает ли Баккара, что в этой игре не останется ничего, кроме её истерзанного наслаждением тела, потому что Константин Крейн не привык ставить для себя границы в том, что касалось секса?
Она поднялась из воды, переступила бортик ванны, заставляя стоящего напротив мужчину жадно оглядывать её совершенное тело, которое так отчаянно хотелось попробовать. Везде. Николь была идеальной. Идеальной для него и такой же недоступной, потому что Крейн не желал никаких привязанностей в жизни. Он был уверен: стоит ему только вкусить, каково это, брать Баккару, отдавая себя взамен, как для него не будет больше существовать никого. Она станет для него всем, а это значит, что кто-то сможет использовать Николь, если решит ему навредить. И всё же он не мог отказать себе в удовольствии ещё немного растянуть этот сладостный миг, продлить болезненную агонию от того, что она настолько близко.
Николь вдела руки в рукава халата, и сейчас их с Крейном разделяли лишь миллиметры расстояния и ткань одежды, но мужчина чувствовал жар, исходящий от её тела, и аромат волос своей женщины, которая никогда не станет таковой.

А Крейн уже и забыл о том, зачем они здесь. Нельзя настолько отдаваться во власть женщин. Никогда. Дыхание стало хриплым и теперь с трудом вырывалось сквозь плотно сжатые зубы. Крейн осторожно отвёл тёмные волосы Николь, каскадом упавшие ей на спину, провёл губами по шее женщины, едва касаясь кожи и вдыхая её аромат. Вторая ладонь скользнула по животу, пальцы прошлись по горячей бархатистой коже, сначала невесомо, потом с силой нажимая, вдавливая Николь в напряжённое мужское тело. Крейн знал, что Баккара не менее возбуждена, чем он, и удовлетворённо хмыкнул, почувствовав аромат её возбуждения. Если он сейчас позволит себе скользнуть пальцами ниже и почувствует, насколько она влажная и готовая для него, то через полминуты, должно быть, разнесёт ванную ко всем чертям.
- Я буду ждать тебя в коридоре, - шепнул он ей на ухо, тут же отстраняясь и давая себе мысленное обещание, что это был первый и последний раз, когда он разрешил себе подобное. Больше он близко не подойдёт к ней. Настолько близко - никогда.
Через несколько секунд он уже мерил шагами коридор, стараясь сосредоточиться мыслями на книге...

Крейн забрал из своего номера свитер, накинул его на плечи и вновь вернулся в коридор. Он поймал себя на том, что безотчётно сжимает и разжимает кулаки, чувствуя как горит кожа ладоней. Чёртова девчонка! И чёртовы желания, которые почему-то не удавалось полностью контролировать рядом с ней. Он начинает превращаться в безумца. Безумец-животное, не властное над собственной похотью. С этим должно быть покончено как можно раньше. Дело превыше всего, а после, когда они вернутся домой, можно будет и трахнуть Николь. Возможно, тогда это наваждение развеется.

Крейн вскинул брови, глядя на то, с каким безразличием мимо него "проплывает" Баккара, слишком быстро для женщины справившаяся со сборами. Может, послать к чёрту свою выдержку и проучить её? Научить обращать внимание на него, своего альфу, а после уже отправляться дальше, призывно виляя бёдрами. Константин некоторое время смотрел на туго обтянутую кожаными штанами попку, а после расплылся в широкой улыбке, уже решив для себя то, что было его мысленной дилеммой на протяжении последних часов.
- Я делюсь своими планами только с самим собой. - Крейн перекрыл разделяющее их расстояние в несколько больших шагов и пошёл рядом, взяв ладонь Николь в свою и переплетая их пальцы. - Сейчас мы будем изображать влюблённую парочку туристов. - Он мило улыбнулся проходящей мимо великовозрастной женщине и повёл Баккару в сторону лестницы, ведущей вниз. - Или ты собираешься очертя голову побежать искать нашу вещицу? Это хорошее качество, я люблю, когда кобылки берут с места сразу галопом, но не в этом деле. - Константин подмигнул ей, ведя Николь в сторону бара. - Пока же я просто предлагаю осмотреться, чтобы понимать, как нам с тобой действовать дальше.
В баре было немноголюдно, и им без труда удалось найти места у стойки. Заказав себе виски, а для Николь то, что выбрала она, Крейн устроился напротив Баккары, садясь вполоборота к залу, чтобы видеть тех, кто приходил и уходил. Поймал восхищённый взгляд какого-то мужлана, который пялился на Николь, и одарил его лучшим из своих оскалов.
- Чуть позже посмотрим, что тут есть у хозяина. Оружейные, казематы, библиотеки... - Константин залпом осушил поданный бокал виски и заказал ещё один, переключая всё своё внимание на сидящую рядом женщину, чтобы уловить на её лице малейший проблеск эмоций. - Значит, ты можешь открыть книгу? Как так получилось? - как можно спокойнее произнёс он, вскинув бровь и глядя в глаза Николь.

Ещё вечером
Всего доля секунды, и выражение лица сидящей рядом женщины неуловимо изменилось, но этого времени хватило Крейну на то, чтобы заметить малейшую тень, скользнувшую по чертам Николь. Маленькая кошечка что-то скрывает от него? Или это всё тот же страх, аромат которого он уже так явственно ощущал ранее? Что ж, это ещё успеется выяснить. Он наблюдал за ней с вежливым интересом, словно заданный вопрос относился к разряду обыденных.

Крейн только приподнял брови и покачал бокалом виски из стороны в сторону, слушая как звякают о стекло кубики льда. Если Николь решила, что рассказывать о книге скучно, пусть пока так оно и будет. В любом случае она действительно продемонстрирует ему всё, на что способна, когда наступит время для этого. Пока же Константин сделает вид, что ответ Баккары удовлетворил его.
- Что касается книги, может, стоит пойти от самого примитивного? Где проще всего спрятать чёрную кошку? В тёмной комнате.
От этой аллегории Крейн мысленно чертыхнулся, потому что фантазия сразу нарисовала ему совершенно определённую чёрную кошку в совершенно определённой комнате.
- Я имею ввиду, что возможно, будет совсем не глупым поискать книгу в... библиотеке? Думаю, стоит отправиться на поиски завтра с утра. Вряд ли вервольфы решат, что мы с тобой решили почитать среди ночи что-нибудь из Шекспира на сон грядущий, если поймают нас с поличным. - Крейн пожал плечами, вновь залпом допивая виски и отрицательно помотал головой на вопросительный взгляд бармена.

Они посидели в баре ещё немного, переговариваясь о ничего не значащих вещах и оглядывая немногочисленных посетителей, словно ожидая, будто у кого-то из них подмышкой может оказаться Книга Ведьм. После Крейн проводил Николь до двери её номера, чуть нагнулся к ней, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат её кожи, и шепнул:
- Приятных снов, кошка. Постарайся не разбудить меня ночью неосторожным звуком, если вдруг решишь ускользнуть из своего номера. У меня очень чуткий сон.
Дождавшись, когда Баккара скроется за дверью, Крейн отправился к себе, где быстро принял душ и улёгся на прохладные простыни, ловя себя на том, что он всё ещё думает о чертовке-Николь. Сцена в ванной не шла у него из головы. С этими мыслями он заснул, совершенно не подозревая, что чёрная кошка проникнет и в его сновидения.

Утро
Утром Крейна разбудили чьи-то вопли. Кричали дуэтом. Константин сел на постели и поморщился: он бы с удовольствием отдохнул бы ещё. Быть может, здесь у них заведено будить постояльцев такими криками? Постель была смята, явно свидетельствуя о том, что сновидения о Баккаре занимали большую часть ночного сна Крейна. Ещё раз чертыхнувшись, Константин поднялся с постели и начал одеваться. Минут через десять он стучался в дверь номера Николь, чтобы вместе с ней отправиться на завтрак, а после - на осмотр замка.

Крейн отпил из чашки уже подостывший кофе, наблюдая за тем, как край стакана с водой касается желанных губ Николь. Пожалуй, всё же придётся взять себя в руки и забыть о своих желаниях, по крайней мере, до того момента, как они окажутся дома. А чем быстрее они найдут книгу, тем быстрее вернутся. Правда, в этом случае уже у них будут "гости", но когда это пугало альфу?

Крейн откашлялся и отставил чашку с недопитым кофе, делая вид, что слова кошки не возымели на него никакого действия. А может, к чёрту всё, и просто взять её, чтобы она больше не была его личной одержимостью? Иначе как избавиться от фантазий, рисующихся в воспалённом мозгу от простых, казалось бы, слов, слетевших с её губ? Она и подвальные помещения - пожалуй слишком сильный соблазн, чтобы ему не поддаться.
- Давай посмотрим, что здесь в принципе есть. - Константин поднялся из-за стола и взялся за спинку стула Николь, чтобы отодвинуть его и помочь ей подняться. - Ещё бы не помешало найти хозяина замка, хотя, шанс на то, что хозяин сам явится за нами, если мы окажемся там, где нам не положено быть, весьма велик.
Они вышли из кафе, отправляясь прогуляться по замку и делая вид, что они обычные туристы. Возле одной из лестниц, ведущей к двери с надписью "Служебные помещения", Крейн притормозил и кивнул на вход.
- Идём?
Что ждало их за дверью, пока было неясно. Это могли быть комнаты для прислуги, просто нежилые помещения или же коридор, который привёл бы их к библиотеке или куда-нибудь ещё. Николь кивнула, и Константин взялся за ручку двери, открывая её. Они оказались в полумрачном коридоре, по обеим сторонам которого висели светильники, мягко рассеивая темноту. Здесь было несколько дверей, но куда они могли вести, можно было выяснить только исследовательским путём. Крейн втянул носом воздух, но ничего не почувствовал. Лишь только запах пыли и затхлости. Кажется ещё слабый аромат человека, но Константин не мог точно сказать: ушёл уже этот человек или ещё здесь.
Он дошёл до первой двери, кивнул на неё Николь, которая бесшумно шагала следом и распахнул дверь перед Баккарой. Заглянул внутрь, всё также жадно принюхиваясь и прислушиваясь к инстинктам зверя, которые в случае опасности уже вопили бы ему о том, что нужно перекинуться. Ничего. Живых существ здесь не было, лишь только аромат металла щекотал ноздри.
Они с Николь попали в оружейную, которой бы позавидовал любой коллекционер холодного оружия. Крейн любил чувствовать в руке холодную сталь и тяжесть клинков и теперь как зачарованный прохаживался вдоль стен, на которых были развешаны алебарды, секиры, несколько томагавков и сагарисов. Оружие со всего света... Книги здесь не было. Зато у Крейна проснулось новое желание, и было связано оно с чёрной кошкой, находящейся так близко... Сняв со стены пару кинжалов с красивыми резными рукоятками, Крейн перебросил один Николь, одобрительно кивнув, когда она ловко перехватила оружие в воздухе и провёл пальцем по острию своего ножа, наблюдая за тем, как порез, оставшийся на пальце, тут же затягивается.
- Покажешь, на что ты способна? - задал он вопрос, выставляя руку с кинжалом перед собой.

Видит тьма, это было даже лучше, чем секс, и Крейн поймал себя на мысли, что он возбуждён физически. Нет, не сексуально, но это возбуждение было сродни желанию секса. Они кружили по оружейной, друг напротив друга, их танец сопровождался ударами лезвий друг о друга, и казалось, ещё немного, и реальность начнёт высекать искры не только от ударов клинков, но и от того коктейля, что бушевал в крови двух зверей. Дыхание с трудом вырывалось из груди Николь, такая разгорячённая, с бешено бьющимся сердцем, удары которого были так отчётливо слышны Крейну, она была ещё более красива, чем обычно. Крейн чувствовал азарт, он хотел увидеть, на что ещё способна кошка, не побоится ли она напасть на альфу и ранить его всерьёз. Константин не боялся этого, напротив, от её рук он готов был получить и порцию боли, с тем условием, что после она сама будет залечивать его раны.
Он не хотел причинять ей вред, и готов был перегрызть глотку любому, кто посмел бы хотя бы пальцем тронуть его женщину, но то, что случилось в следующую секунду после того, как он уже был готов закончить их полушутливый поединок, вышло из-под контроля Крейна. Баккара оступилась, взмахнула руками, выправляя равновесие, и клинок Константина вспорол ткань её одежды. Крейн даже не успел ничего сделать, испытывая ужас от того, что сотворил собственными руками. В ноздри тут же ударил аромат свежей крови, исключая возможность того, что нож Константина испортил только жакет Николь и не добрался до руки кошки. Баккара отскочила, будто он мог напасть на неё и вновь нанести ей ранение. Крейн отбросил клинок, быстро перекрыл разделяющее их расстояние, и хрипло выдохнул, не зная, что сказать. Аромат её крови вперемежку со страхом того, что он сделал, пьянил так, как это было не под силу сделать никакой порции алкоголя. Рукав пропитался алой влагой, и Крейн сперва вынул нож из пальцев Николь, отбрасывая его прочь, а после принялся быстро расстёгивать пуговицы жакета и сдирать с женщины одежду неслушающимися пальцами. Кажется, она протестовала, но Константин не слушал. В ушах стучало молотом, а во рту появился привкус крови: кажется, Крейн прикусил себе язык.
- Даже не вздумай мне перечить, - шепнул он, выпрастывая её руку из жакета с бесконечной осторожностью. В его голосе не было строгости, скорее мольба, чтобы она позволила ему осмотреть результат того, что стало последствием его ошибки. Чёртов идиот. Устроил показательные выступления. Нашёл против кого выходить с оружием. И пусть он дрался даже меньше чем вполсилы, он ранил ту женщину, которая была для него дороже всего. Подняв её руку, он внимательно осмотрел рану кошки, пробегая языком, перепачканным в собственной крови по пересохшим губам, а после наклонился и медленно провёл им по руке Николь, слизывая алую влагу. Он не смог сдержать рык, когда почувствовал вкус её крови на языке, и когда поднял взгляд и посмотрел в глаза Баккары, увидел в них огонь возбуждения. Или же он просто жаждал самообмануться?
Сдерживаться больше не было сил. Крейн обхватил затылок Николь ладонью, притягивая её лицо к своему и впился в губы женщины, тут же врываясь в её рот языком, делясь вкусом их крови, которая смешалась на его губах. О, тьма! Она была такой сладкой, такой желанной, такой невыносимо его, и такой бесконечно чужой. Той, которую он не имел права брать, и не был в силах отказать себе в этом. Сначала поцелуй просто подчинял, ломал все преграды, был больше похож на череду покусываний и зализываний укусов. Настоящий животный поцелуй самца, который сходил с ума от вкуса любимой женщины. После стал нежным, едва ли не умоляющим дать возможность ласкать сладкие губы. Крейн подхватил Николь под попку, прижимая к себе, чтобы вжать в своё тело, почувствовать Баккару так близко, как это было возможно. Несколько шагов к широкому подоконнику, и он усадил Николь на него, становясь между её разведённых ног, всё ещё обхватывая ягодицы кошки и прижимая к своему паху. В джинсах было невыносимо тесно, но если бы сейчас Баккара расстегнула ремень штанов и высвободила бы член, обхватив его своими прохладными пальцами, Крейн бы не выдержал и кончил прямо ей в ладонь. Эта женщина сведёт его с ума одними только фантазиями, которые так часто возникают в воспалённом похотью мозгу. Он всё ещё жадно целовал её, не в силах насытиться. Рана на руке кошки была неопасной, хоть порез сильно кровоточил и был глубоким. Он заживёт совсем скоро, но разве это было важным? Ведь Крейн был виноват перед своей женщиной. Он отстранился от её губ и покаянно опустил голову, глядя на то, как поднимается и опускается грудь Николь от тяжёлого дыхания.
- Прикажи мне, чтобы я прекратил. - Он поднял взгляд и всмотрелся в глаза сидящей перед ним женщины. - У тебя есть только эта возможность. Единственная. Твой альфа послушается тебя. Потому что если ты меня не остановишь, клянусь, я возьму тебя прямо здесь, забыв о книге, волках и о том, где мы. И буду трахать так долго, как мне того захочется, потому что я очень давно тебя хочу.

Что она сейчас сказала? Крейн потряс головой, прогоняя наваждение, которое совсем ему не нравилось. Только что он забыл обо всём, погружаясь в сладкую параллельную реальность, в которой были он, Николь и сумасшедшая страсть, переливающаяся через край и сжигающая их обоих в сумасшедшем поцелуе. И теперь в этот хрупкий мир, ворвались несколько слов, произнесённые такими сладкими губами, которые Крейн только что целовал с неистовой жадностью.
"Сейчас нужно думать только о книге"
Тьма, неужели она это сказала? Сейчас, когда он и помыслить не мог ни о чём другом, кроме того, чтобы продолжать целовать её, чтобы начать вбиваться в её тело, так глубоко, как это вообще было возможно. Неужели она могла ответить отказом на его фактически предложение стать его женщиной здесь и сейчас?
Да, всё не так уж и важно, если ты этого не хочешь. Когда женщина говорит Константину Крейну, что есть что-то поважнее, чем занятия любовью, он просто отступает.

Она отстранилась и спрыгнула на пол, и Крейн сжал руки в кулаки, а изо рта вырвалось тихое рычание, в котором сквозило разочарование. Она отказала ему, но разве он сам не просил её об этом? Разве не он предлагал приказать ему остановиться? Да, он. Но Крейн не думал, что Николь отстранится от него. Он и так слишком часто был с Баккарой глупцом, который решал больше и близко не подходить к ней, и тут же отказывался от этого решения. Но, пожалуй, хватит, иначе Константин станет посмешищем в собственных глазах.
- Разумеется, Николь, - холодно произнёс он, безучастно глядя в окно на унылую картину. - Всё, что только пожелаете.

А потом она ушла. Просто развернулась и пошла к выходу. Крейн оглядел помещение оружейной, задерживаясь глазами на валяющихся клинках, которые только что звенели друг о друга, отражая то, что творилось между Николь и Крейном. А после тряхнул головой и отправился следом за кошкой. Больше он просто не станет думать о ней. Не потратит на Баккару ни единой мысли, которая бы не относилась к тому делу, ради которого они оказались здесь. Покинуть коридор и вернуться в крыло отеля удалось безо всяких происшествий. Нагнав Николь, шагающую к своему номеру, Крейн невесомо прикоснулся к её руке, дождался, пока она обернётся и произнёс:
- Сегодня в деревеньке будет праздник. Я думаю, нужно будет сходить туда. Я снимаю все свои запреты на перемещение по замку в одиночестве, - он усмехнулся. - Впрочем, я не особо рассчитывал на то, что вы станете их выполнять. Приятного отдыха, Николь. Постарайтесь не вляпаться в передрягу. Если же это случится, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
Подмигнув девушке, он вошёл в дверь своего номера, чувствуя в груди противную ноющую тоску.
Через полчаса, приняв душ и переодевшись, Константин Крейн вышел из своего номера, старательно не вслушиваясь в то, что творится за дверью номера Николь, и отправился на праздник.

Холод, которого Крейн почти не чувствовал, лишь ненадолго отрезвил и выветрил все мысли о Баккаре. Ненадолго. Минуты на две. А может, на минуту. А после она вновь вернулась в его кровь жгучим ядом. Что теперь ему делать, когда он уже познал вкус её поцелуев? Аромат её крови, который дурманил даже сейчас, когда от него остались лишь воспоминания. Раньше он мог просто взять любую, кто ему приглянулся, чтобы на утро отпустить и забыть о её существовании. Чтобы хотя бы на несколько часов стереть воспоминания о Николь и попробовать заменить их дешёвым суррогатом. Отныне это станет невозможным. Он больше не захочет видеть в своей постели никого, кроме его чёрной кошке, которой... Которой наплевать на это. Крейн мысленно поздравил себя с присвоением звания "идиот года". Когда он нашёл ту женщину, которой хотел обладать вечность, оказалось, что он на хер ей не нужен.
Немного потренировавшись в меткости и попытавшись хоть на йоту сбросить с себя напряжение, что так и властвовало над его телом, Константин пометал ножи в цель и стал прогуливаться среди ряженых. Он скорее почувствовал близость Николь, чем увидел её. Пожалуй, он никогда не перестанет хотеть эту женщину. Словно зверь, сидящий внутри, нашёл своего зверя, и теперь рвался к нему, и Крейну не оставалось ничего, кроме как подчиниться.


Крейн остановился позади говорившей девицы, внимательно глядя на Баккару.
- В замке произошло убийство? - как можно спокойнее произнёс он, обращаясь к говорившей. - Так вот кто кричал утром... бедная девушка!

Волк... Вздумавший говорить с ним о Николь?
- Грофел. - Имя Улафа прозвучало раскатисто, словно вырвавшийся из глотки зверя рык. Это его женщина, которую он будет защищать до последней капли крови. Крейн встал так, чтобы Николь оказалась за его спиной, и оскалился в приветственной улыбке. - Николь Райс, моя спутница, - представил он женщину. - Отдых великолепен и праздник тоже. Какие-то неприятности в отеле Сверра?

- Надеюсь, не оборотень. - Крейн безразлично пожал плечами, обращаясь скорее к Улафу, чем к Николь. - Если появится кто-то настолько сильный, что сможет убивать оборотней, боюсь, у нас у всех есть проблемы, - он усмехнулся, затылком чуя опасность.
Мужчину могли убить из-за Книги Ведьм. И сейчас он понял, что готов послать Книгу ко всем чертям, лишь бы Николь оказалась в безопасности. Повернувшись к ней, он спросил, стараясь придать голосу равнодушия:
- Как тебе праздник, любимая? Хочешь остаться здесь?

Крейн пожал прохладные пальцы девушки, что стояла рядом с Улафом, и дружелюбно улыбнулся ей. Человек. Оказалась в эпицентре сходки оборотней, даже не подозревая об этом. Аромат её был приятным, но волнующимся. Как волны моря в шторм, которые раз за разом обрушиваются на берег. Человеческие эмоции, такие интересные и такие далёкие.

Зверь внутри Крейна утробно зарычал, хотя оснований для опасений не было. Они были приглашены в замок, и теперь находились на территории волков. Сейчас состоялась вполне вежливая беседа, отчего же при виде ладошки Николь, протянутой Улафу, зверь внутри Константина скалит зубы в смертельной угрозе?

- Может быть, хочешь перекусить? - Он вскинул бровь, делая глубокий вдох и снова чувствуя аромат крови Николь, который снова снёс все тормоза, оставляя после только желание обладать ею. Он знает, чего он хочет. Константин вылизал бы её всю. Так широко раздвинул бы ноги Баккары, что смог добраться бы до всех потаённых местечек её тела. Провёл бы по ним горячим влажным языком. Медленно, чтобы она прочувствовала досконально все прикосновения его языка. А после он возьмёт её, и будет вбиваться в тело кошки, пока она не начнёт умолять о пощаде. И даже тогда он не оставит её. Перевернёт на живот, схватит волосы на затылке в горсть, оттягивая её голову назад, и войдёт так глубоко, что она начнёт извиваться от сладкой боли, пытаясь отстраниться... А потом он укусит её. Оставит на её теле метку о том, что она принадлежит только ему. Тогда волки будут за километр чуять его самку.
Вновь джинсы стали тесными, и Крейн мысленно цветасто выругался. Ещё не хватало, чтобы вервольфы потешались над тем, что Константин Крейн хочет женщину так сильно, что это видно невооружённым взглядом.
- Говорят, здесь очень вкусные блины. Стоит попробовать их, как ты считаешь?

Если Баккара надеялась на то, что её поведение пройдёт для неё бесследно, она жестоко ошибалась. И расплата за такую ошибку будет для неё довольно суровой, но, однозначно, приятной. Неужели в стае её не учили, что дразнить голодного самца слишком опасно? Можно оказаться на лопатках, и уже никто не станет спрашивать, хочешь ли ты чего-то или нет. И не станет границ в виде чужой территории или множества чутких ушей, способных расслышать даже писк мыши под половицей.

Крейн проследил за движением её языка, вспоминая вкус того дикого поцелуя, в котором они сгорали оба какое-то время назад. Каких-то грёбаных пару часов назад, которые были не способны стереть не то, что воспоминания, а её запах и аромат её кожи и её крови. Константин отвёл взгляд в сторону, ухмыльнувшись. Он как влюблённый мальчишка, которому лет пятнадцать от роду, стоит и любуется на ту, которой не сдался ни он, ни все его желания.

И не успел Крейн ответить на это гостеприимное предложение, как в беседу вмешалась чертовка-кошка, отвечая первой на то приглашение, на которое ответить был должен именно он. Пожалуй, Константин погорячился, когда дал ей настолько много свободы.

Повернувшись к кошке, Крейн нахмурился, давая понять, что ей ещё предстоит отведать его злости и понять всё, что он думает по этому поводу, познав это на собственной попке.
- Разумеется, Улаф. - Константин повернулся к волку и кивнул. - Повеселимся, как в старые добрые времена. - Его улыбка стала широкой, больше походя на оскал.

- Ещё немного, и я забуду о том, что вокруг нас волки, - чуть наклонившись к уху Николь, шепнул Крейн, уверенный в том, что Улаф точно его расслышит. - Ты никогда не тр... занималась любовью на снегу под советы вервольфов? - он вскинул бровь, но не дал ей ответить. - Ещё пара таких проказ, любовь моя, и у тебя появится такой опыт.
Отвернувшись от девушки, которая держала его под руку, он задержал дыхание, оставляя глубоко в лёгких аромат своей кошки, и выдохнул только обратившись ко всем троим:
- Да, идёмте, я, признаться, тоже жутко голоден.

Крейн отпивал из бокала пива глоток за глотком, поглощая мясо и то и дело бросая взгляд на Баккару. Потом переводил взгляд на Улафа, едва прислушиваясь к его словам. "Придётся зализывать раны альфе". Хм. Пожалуй, перспектива подрать шкуру вервольфа, а в качестве награды получить ещё и желанное зализывание ран, была довольно заманчивой.
К ним присоединялись люди, Крейн отвечал на приветствия, прислушивался к беседе, но ничего ценного для себя не выяснил. Он расслабленно откинулся на спинку стула, отпивая пиво и чувствуя, как опьянение разносится по венам. И вовсе не алкоголь был тому виной. Его чёрная кошка и её желание обратиться и дать волю своему зверю, пьянила почище самого дорогого вина.

- Дело только в шкуре? - лениво поинтересовался альфа, скрывая улыбку за глотком из бокала. И добавил: - На северных островах можно одичать и безо всякой шкуры. Кстати, что там с сожжением ведьмы? Я бы не отказался послушать, как она будет кричать и извиваться в судорогах боли, когда пламя начнёт лизать её тело.
Он бросил взгляд на Баккару. С гораздо большим удовольствием он сейчас погонял бы по лесу свою кошечку. А после... впрочем, об этом пока лучше не думать.

Крейн отставил бокал и подался вперёд, вглядываясь в черты красивого лица Эвы. Маленькая девочка... Даже не знающая, с кем бок о бок она находится.
- Полюбить оборотня не тяжелее, чем полюбить человека. Вопрос лишь в том, готова ли полюбившая принять то, что она любит зверя. Оборотень - это зверь, Эва. Животное. Дикое и необузданное. Смертельно опасное. Готова ли девушка, полюбившая оборотня, к этому? Готова ли рисковать жизнью для того, чтобы быть рядом?