Карта ролевой игры "Викинги. Властители морей"

Ветхая дверь со скрипом отворилась, и в лицо Фриде пахнуло пряным дурманом высушенных трав.
На пороге стояла высокая немолодая женщина, светловолосая и белокожая, точная копия ее покойной матушки. На красивом лице застыло непроницаемое выражение, однако ярко-голубые глаза под тонкими стрелами темных бровей светились теплом и нежностью.
- Пришла, все-таки. Ну входи, раз явилась. – Женщина посторонилась, впуская Фриду внутрь дома, и вошла следом.
Небольшое помещение озарял мягкий свет пылающего очага, отбрасывая причудливые тени на стены, увешанные пучками засушенных растений. В небольшом котле, подвешенном над очагом на длинной цепи, прикрепленной к потолочной балке, бурлила вода.
Фрида проковыляла к длинному стеллажу у стены, заставленному плоскими деревянными блюдами с измельченными кореньями, и маленькими глиняными горшочками, прикрытыми чистой тканью и тщательно обвязанными тонкой веревкой, достала чашу с зеленым порошком и бросила небольшую щепотку в огонь. Обуглившиеся головешки вспыхнули разноцветными искрами , языки пламени взметнулись вверх, жадно облизывая внешние стенки котла и белый дым тонкой струйкой устремился к небольшому отверстию на стыке крыши, наполняя комнату сладковатым запахом , знакомым с детства…
Какое – то время Фрида просто стояла и смотрела, как тетя сосредоточено суетиться у очага, будто не замечая ее присутствия, бросает в кипящую воду горсть рябины, цветы бузины, дробленый корень аира и неспешно помешивает содержимое котла деревянной ложкой.
- Вилма, добавь немного имбиря. Он перебьет запах аира, - наконец нарушила затянувшееся молчание Фрида и виновато закусила губу.
- Надо же, запомнила. – Насмешливо протянула Вилма, оборачиваясь к племяннице и протягивая ей руку, - Иди сюда, дитя.
Фриду не пришлось просить дважды. Она преодолела небольшое расстояние, навстречу протянутой руке, чувствуя, как рушится стена непонимания между двумя родными людьми. Впервые за последние месяцы в теплых объятьях Вилмы ей было хорошо и спокойно.
- Ты больше не сердишься?- Внимательный взгляд уловил мелькнувшую на губах тетки улыбку.
- Фрида, я не сердилась. Сердце не на месте. Ольрих – недобрый человек. Я боюсь, что потеряю тебя, как в свое время потеряла Кору.
- Ты не потеряешь меня. Он не посмеет плохо обращаться со мной. Ему нужны богатства Эрманариха, настолько нужны, что он закрыл глаза даже на мою хромоту и непривычную для этих мест внешность. А мы нуждаемся в его защите. Этот брак несет взаимную выгоду. Мне трудно свыкнуться с мыслью, что моя семейная жизнь никогда не будет строиться на любви и уважении, но я молюсь богам, чтобы они даровали мне смирение и мудрость.

- В тебе нет ничего от Коры. Ты выбираешь умом, а не сердцем. Ты - дочь своего отца.
Вилма отвернулась к очагу , давая понять, что ей более нечего добавить к уже сказанному, и долго смотрела на пузырящуюся поверхность клокочущего в котле варева.
- Когда возвращается отец? – Наконец спросила она.
- Обещал быть завтра, после обеда. На время его отсутствия за домом присматривают люди Ольриха. Будущий муж заботится о моей безопасности и сохранности нашего имущества, - Горько заметила Фрида. – Иногда мне кажется, что даже во сне за мной наблюдают. Сегодня пришлось схитрить, чтобы ускользнуть из дома никем не замеченной.
Фрида подошла ближе, привстала на цыпочки и прижалась лбом к виску Вилмы, обвила ее стан руками, окунаясь в родное тепло. От женщины исходил запах цветов и свежего ветра, пробуждающий воспоминания о беззаботном времени, куда больше нет возврата.
- Прости, если разочаровала тебя. – Фрида немного отстранилась. Сердце сжалось от недоброго предчувствия, природа которого была ей непонятна. На какой-то миг показалось, что это их последняя с Вилмой встреча. Девушка упрямо мотнула головой, прогоняя прочь дурные мысли и вымученно улыбнулась. – Нужно возвращаться, пока меня не хватились. Приходи к нам завтра, я покажу тебе свой свадебный наряд. Отец не будет противиться, я говорила с ним.
Вилма промолчала, но Фрида знала ответ - она не придет, не сможет переступить через гордость.
Какое-то время женщины просто стояли, обнявшись, размышляя каждая о своем. Потом Вилма благословила племянницу и провела на крыльцо. Напоенный ароматами хвои, прогретый за день июньским солнцем воздух, заметно остыл под порывами холодного ветра с реки, а небо затянули тяжелые свинцовые тучи. К ночи, вероятно, разыграется буря. Только бы с отцом ничего не случилось. Фрида мысленно помолилась за родителя и воздела глаза к неспокойному небу, в надежде, что ее мольбы были услышаны. Вдали раздался надрывный волчий вой, и Фрида беспокойно передернула плечами. Повстречать в дороге голодного хищника сейчас хотелось меньше всего. Нужно успеть вернуться в город до наступления темноты. Быстро отвязав уздечку от колышка, она ловко взобралась на небольшой камень, проворно взлетела на спину неоседланного вороного и, помахав Вилме на прощание, пришпорила жеребца.


Фрида промокла до нитки и заметно продрогла, прежде чем добралась до дома. На ходу бросив поводья рабу, она с трудом слезла с лошади, и устало поковыляла к входной двери, пачкая подол в раскисшей грязи. Она упрямо глядела прямо перед собой, старательно делая вид будто не замечает обращенных на нее похотливых взглядов наемников Ольвара. Рабыня-русинка встретила хозяйку на пороге суетливым причитанием. Фрида отмахнулась от нее, как от назойливой мухи и направилась к очагу, чтобы хоть немного согреться. Бремя дурного предчувствия камнем лежало на сердце.
Согревшись и переодевшись, Фрида скоротала остаток вечера за обычными делами. С наступлением ночи ливень утих, и стрелы молний лишь изредка прорезали пасмурное небо. Но сердце по-прежнему сжималось от малейшего звука, доносившегося снаружи.
Со стороны городских ворот раздался отчетливый звон колокола и Фрида невольно подпрыгнула, выронив из руки гребень, которым только что расчесывала волосы на ночь. Набросив на плечи плащ, она бросилась прочь из комнаты, но по пути налетела на задыхающегося наймыта.
- Город атаковали…норманны. – Сбивчиво пробормотал мужчина. – Нужно бежать, пока не поздно. Ваш дядя собирает самое ценное.
Фрида зло отпихнула мужчину, крикнув на ходу «Уводи женщин!» и превозмогая усилившуюся боль в щиколотке, упрямо зашагала дальше, в направлении общей комнаты, где отец хранил оружие.
Если люди Ольвара не обеспечат им должной защиты, она проклянет и этих грязных собак, и их хозяина.
Но если сегодня ночью ей суждено сгинуть от руки чужака, она умрет с достоинством, как и надлежит дочери Эрманариха из Андернаха.

В общем зале, натыкаясь друг на друга, суетились люди. За стенами творилось что-то невообразимое. Душераздирающие крики и утробное рычание, звон металла о металл и собачий лай, сплелись воедино, словно нити на полотне, соперничая с далекими раскатами грома. Будто небеса низвергли на город весь свой гнев в наказание за недостаточно богатые подношения великим богам и неискренние молитвы.
Наемник с, изрезанным старыми шрамами лицом, извергал проклятья, призывая всех к порядку, и пытаясь хоть как-то наладить оборону. Остальные люди Ольвара, видимо, сражались снаружи, если не сбежали, поджав хвост, подобно безродным псам, стоило им почуять неладное. Дом Эрманариха - лакомый кусочек для норманнов и они не пожалеют сил, чтобы вывернуть его наизнанку в поисках богатой добычи.
Фрида в который раз отмахнулась от предложения бежать. Куда? В городе вряд ли остался хоть один угол, где еще можно спрятаться. Добравшись до тайника в дальнем конце зала, она отодвинула в сторону несколько сваленных в кучу шкур. В небольшом углублении, обмазанном глиной и устланном плотной тканью, лежали несколько добротных богато украшенных мечей, стоивших целое состояние. Фрида без раздумий отдала их мужчинам. Какой прок от этих клинков, если они попадут в руки норманнским свиньям, а коль их острые грани обагрятся кровью врагов - гибель людей, защищавших ее дом, окажется не напрасной.

Ладонь сжалась вокруг резной рукояти кинжала с изогнутым лезвием , привезенного отцом с восточных земель, и Фрида крепко зажмурилась, прислушиваясь к звукам извне. Открыла глаза, когда ее дернули за подол туники. Фрида резко опустила голову и встретилась взглядом с напуганной девчушкой лет семи, вцепившейся худыми ручонками в ее одежду. Покрасневшие от слез глаза ребенка , казалось, смотрели в самую душу, умоляя защитить.
Тихо выругавшись, Фрида с трудом оторвала малышку от своего подола и подтолкнула к тайнику, в котором еще недавно хранилось оружие.
- Лезь. Не смей высовываться, пока я за тобой не приду, или в доме все не стихнет. Шевелись!
Фрида едва успела вернуть шкуры на место, прикрывая ими сжавшегося в комочек ребенка, когда первый удар чудовищной силы сотряс дверь. Дерево жалобно загудело, но выдержало натиск тарана. После нескольких таких ударов входная дверь с треском поддалась и распахнулась настежь, впуская внутрь дома кучку головорезов…

Нападавшие безжалостно оттеснили внутрь дома нескольких наемников и десяток рабов. Многие из них владели оружием не лучше самой Фриды. Все произошло так быстро, что она, и опомниться не успела. Удушающий запах смерти и человеческого страха повис над домом Эрманариха. Фрида в оцепенении взирала на разыгравшуюся перед ее глазами кровавую бойню. Горло перехватило от внезапно подступившей тошноты. Гул крови в ушах почти заглушил окружающие звуки. По дому метались разъяренные норманны, воруя все, что только можно было унести, справа от нее, вырываясь из лап дюжего варвара, завизжала молодая рабыня.
Перед глазами поплыло и Фрида покачнулась, но ее тут же подхватила сильная рука и потащила в центр зала, туда, где все еще горел огонь в очаге. Словно в тумане ,она прошла мимо парализованного страхом дяди и нескольких молодых рабынь, еще недавно служивших ей верой и правдой. Фрида не станет одной из них. Никогда. Лучше смерть.
Собрав остатки сил, она вывернулась в руках норманна и взмахнула кинжалом, все еще зажатым в руке, который до сих пор прятала в складках одежды. Лезвие описало полукруг и с легкостью вошло в бедро варвара по самую рукоять, заставляя мужчину взвыть от боли.
Сокрушительный удар сбил Фриду с ног, взорвался в голове слепящей вспышкой боли, а после милосердно погрузил в непроглядную темноту.

До дома Вилмы путь неблизкий. В этот раз она устает быстрее, чем обычно и останавливается на берегу ручья, чтобы присесть на теплый камень и немного отдохнуть, подставляет лицо теплым солнечным лучам и закрывает глаза. Лада, рабыня-русинка, часто повторяет, что на солнце ее светлая кожа покраснеет и покроется волдырями. Пусть. Эта весна выдалась затяжной и холодной, солнце редко выглядывало из-за туч, чтобы согреть землю. И только в последний месяц сырая погода сменилась погожей, позволив всему живому насладиться его теплом после долгой зимы.
Внезапно налетевший ветер ловко, подобно нетерпеливому ухажеру, пробирается под одежду , остужая разгоряченное от быстрой ходьбы тело. Волосы в беспорядке рассыпаются по плечам, когда очередной порыв срывает с них красную ленту, расшитую серебром и несет в сторону ручья, чтобы зацепить за склоненную над водой ветку ивы на противоположной стороне.
Мама будет ругать, если она вернется домой без ленты. Да и самой жалко. Придется достать.
Разувшись на камнях, она поудобней перехватывает края передника, чтобы не рассыпать незабудки, собранные для Вилмы в лесу, и входит в ручей. Приходится стиснуть зубы, чтобы не охнуть от неожиданности, когда ледяная вода смыкается вокруг щиколоток и опаляет кожу, сковав движения, а острые мелкие камни впиваются в подошвы. Подтянув подол повыше, она упрямо двигается дальше, осторожно ступая по скользким камням. Неподалеку слышен тихий смех Вилмы, а вот уже и она сама выходит на берег и протягивает руки навстречу...
Резкий толчок в спину заставляет покачнуться и взмахнуть руками, выправляя равновесие. Незабудки рассыпаются , окрашивая воду голубой пеной, и уносятся прочь, гонимые течением...
После очередного толчка Фрида судорожно выдохнула и подтянула колени ближе к груди, ежась от холода. Но глаз открывать не спешила. Зачем?окружающие звуки только подтвердили, что чуда не произошло. Она по прежнему на вражеском корабле, среди таких же пленников, как сама, чужая вещь - бесправная и безропотная. Ей даже умереть не позволили. Для Фриды навсегда останется загадкой, почему норманны не убили ее за нападение на своего побратима, а взяли в плен.
- Вставай!
Фрида открыла глаза и безразлично посмотрела сначала на варвара, в очередной раз ткнувшего ее в бок, потом перевела взгляд на море, заметно успокоившееся после ночного шторма. Вдали, в дымке тумана отчетливо виднелась кромка чужого берега. Их путешествие подошло к концу. Но это почему-то мало волновало Фриду.

Драккар причалил в небольшой живописной бухте и норманны с радостными криками бросились на берег, туда, где их возвращения ожидали их жены, сестры и дети.
Рабов согнали следом, не особо церемонясь с живым товаром. Фрида горько усмехнулась, отметив, что даже с награбленным добром варвары обращались бережней.
Почувствовав твердую почву под ногами, она вздохнула с заметным облегчением. Последние недели, проведенные в море, она перенесла тяжело из-за постоянной тошноты, вызванной морской качкой, и теперь жадно вдыхала свежий морской воздух с примесью ароматов леса. Фрида помедлила, оглядывая скалистый берег чужбины, где отныне ей предстоит влачить свое жалкое существование, за что получила ощутимый тычок в спину. Больная нога подвернулась и Фрида полетела вперед. Не упала только благодаря подхватившим ее подругам по несчастью. Пробормотав слова благодарности, она повернула голову и смерила норманна взглядом, полным ненависти. От очередного отчаянного шага ее удерживала лишь слабая надежда, что отец вернулся живым в сожженный и разграбленный город. Он обязательно будет ее искать. Если ее молитвы услышаны и Фрее небезразлична ее участь, Фриду сразу отправят на один из невольничьих рынков, где она постарается найти способ передать весточку отцу. Ради призрачного шанса на спасение она готова и дальше терпеть унижения и насилие, вот только надолго ли этого терпения хватит. Отогнав назойливую муху, норовившую укусить за нос, Фрида поморщилась. За возможность смыть с себя грязь и сменить одежду она сейчас готова была станцевать на горячих углях...

Фрида почувствовала огромное облегчение, когда пленников привели в селение и , наконец, приказали остановиться возле небольшого деревянного домишки без окон, а после загнали внутрь.
Не глядя по сторонам, она прижалась к стене и сползла вниз, опускаясь просто на грязный холодный пол слегка притрушенный соломой и принялась растирать ноющую лодыжку. Глаза закрывались сами собой, но об отдыхе отныне придется забыть...
Спустя какое-то время новых рабов отвели в соседний сарай, служивший баней. При входе Фриде сунули в руки грубый балахон из холстины и линялый, правда, довольно чистый передник и втолкнули внутрь.
Дождавшись своей очереди, она принялась смывать с себя грязь. Терла кожу с каким-то диким остервенением, будто хотела раз и навсегда избавиться не только от грязи и дурного запаха, но и от следов насилия и чужих прикосновений, которые до сих пор ощущала каждой клеточкой. А после с огромным трудом распутала свалявшиеся курчавые волосы, с которыми никогда сладу не было.
Натянув одежду, оказавшуюся слишком большой для ее миниатюрной, исхудавшей за время долгого путешествия фигуры, она старательно подвязала ее передником, чтобы не выглядеть нелепой и длинный подол не волочился по земле. Не к таким нарядам привыкла дочь Эрманариха из Андернаха. С самого рождения ее кожи не касалась грубая колючая ткань, раздражавшая при малейшем движении.
Не первый раз за последние недели она задалась вопросом, для чего выжила после удара, чуть не раздробившего ей череп. Неужели боги еще в мире живых приготовили ей испытания в наказание за какие-то прегрешения, свершенные ею или ее родными?

Когда надзиратель приказал рабыням пошевелиться, Фрида наскоро заплела волосы в косу и вышла из бани, придерживая широкий подол, чтобы не дай бог не споткнуться и не растянуться посреди грязного двора.

От предложенной еды, которую и едой -то назвать было трудно, она отказалась, о чем вскоре горько пожалела. Из открытой двери в ноздри ударил запах свежеприготовленной пищи и пустой желудок болезненно свело. Фрида скрежетнула зубами и сжала кулаки, вдавливая ногти в ладони.
Резко развернувшись, она столкнулась с широкоплечим викингом.

Фрида поймала грязную одежду и понурив голову отступила на несколько шагов, в надежде, что он не заметил, как в ее глазах плещется злоба, а желание вонзить сломанные ногти в лицо норманнской свинье становится практически непреодолимым. Все равно кому. Хоть этому варвару, хоть другому. Она ненавидела всех, до единого.
Надсмотрщик кивнул в сторону пристройки, вероятно служившей прачечной и Фрида послушно заковыляла в указанном направлении.

Непривычные к тяжелой работе руки вскоре покраснели, а на ладони появились болезненные мозоли, но Фрида отрешенно продолжала тереть грубую ткань, пока не отстирала все, до последнего пятнышка. Потом старательно почистила меховую куртку, развесила одежду сушиться и отправилась на поиски кладовой.

Через несколько минут, нагруженная тяжелым подносом с несколькими богато украшенными рогами для питья и большим кувшином пива, она подошла к хозяйской бане. Поскольку руки были заняты, Фрида зло толкнула тяжелую дверь локтем и бочком протиснулась в полутемное помещение. В лицо пахнуло горячим паром, окутавшим ее со всех сторон.


Какое-то время опешившая Фрида смотрела на мужчин широко открытыми глазами, а после, залившись румянцем, то ли от воздействия раскаленного воздуха, то ли от вида обнаженных мужских тел, с громким стуком поставила поднос на ближайшую лавку. Вполголоса бормоча извинения, она начала тесниться к выходу и уперлась в дверь дрожащими пальцами.

***

Мужчины говорили о своем, кажется обсуждали своих сестер на выданье.
Фрида приоткрыла дверь, стараясь больше не шуметь, и собиралась тихонько выскользнуть во двор, пока на нее не обратили внимание, но опоздала.

Сердце подпрыгнуло в груди и замерло от внезапно охватившего страха. Она подняла взгляд на говорившего и сглотнула застрявший в горле ком.
Напомнив себе , что здесь она никто, и за малейшее неповиновение может сложить голову, Фрида наполнила рог пивом и, осторожно приблизившись к норманну, протянула напиток дрожащей рукой. Стараясь смотреть мимо мужчин, Фрида еще больше залилась краской смущения.

Фрида подскочила от неожиданности и уже собралась дать наглецу достойную отповедь, но вовремя прикусила язык и молча поднесла пиво остальным мужчинам.


Смех норманна рубанул по нервам, и без того натянутым до предела. Отдав рог с пивом, Фрида попятилась обратно к двери, старательно глядя в пол перед собой. в бане стало невыносимо жарко.До двери осталось всего несколько шагов, когда мужчина поднялся с лавки и начал надвигаться на ее сжавшуюся фигурку. Ворот платья сдавил шею и Фрида потянула его пальцами, судорожно глотая горячий воздух.

Изумленный взгляд Фриды, прошелся по лицу варвара и она почувствовала, что земля уходит из-под ног. Мощная фигура перед ней покачнулась, а Фрида начала оседать на пол, теряя сознание.

Откуда-то сверху хлынул поток холодной воды, приводя в чувство и остужая не только тело, но и разум. Фыркая и отплевываясь, Фрида открыла глаза. Апатия во взгляде, которым она наградила склонившихся над ней варваров постепенно сменилась холодной яростью.


Пропустив мимо ушей шибко остроумное замечание, Фрида медленно поднялась на ноги и неспешно отжала растрепавшиеся мокрые волосы. Все еще не до конца пришедшая в себя она будто не замечала ни мужских окриков, ни того, что с отяжелевшей одежды к ее ногам ручьем стекает холодная вода. Фрида упрямо вздернула подбородок и со спокойным достоинством, заметно прихрамывая, прошествовала к двери.

Ее больно дернули за волосы, едва не отделив голову от шеи и горячее мужское дыхание опалило щеку.

- Мне непонятны твои речи, варвар. - выдохнула Фрида на родном языке, рванулась из удерживающей ее руки и, толкнув дверь, вышла на улицу.

Не смотря на летнюю пору, свежий ветер с моря пронизывал насквозь. Разгоряченное в бане тело быстро остыло в холодных тисках мокрого балахона, камнем давившего на плечи. Фрида обхватила руками озябшие плечи и пнула оказавшийся на ее пути комок грязи. Она была рассержена. А еще до смерти напугана. Речи норманна не шли у нее из головы. Внутреннее чутье подсказывало, что упрямец положил на нее глаз и ни перед чем не остановится , пока не добьется своего, доказывая , кто хозяин положения. Ну чем ему местные светловолосые и светлоглазые пышущие здоровьем красотки не любы! На их фоне рыжая, хромая германка, кожа да кости, казалась бледной марой. Неужели мужчинам все равно с кем в постель ложиться.
Мало им было во время набега и на корабле с чужинками тешиться.
Открыто отказать, все равно, что добровольно засунуть голову в пасть медведю. До ночи оставалось достаточно времени, чтобы сообразить, как избежать очередного глумления над своим несчастным телом и Фрида заставила себя пока не думать об этом.

Пока дошла до ближайшего дома - продрогла до костей.
Осмотревшись вокруг и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Фрида проскользнула в чужой дом, где было значительно теплее, чем снаружи - очаг в центре большой комнаты давал достаточно тепла. тут же у очага было свалено награбленное добро. Фрида недоверчиво моргнула, когда узнала сундук, в котором хранила приданое.
Упала на колени, любовно погладила оберег, выжженный сверху и осторожно откинула крышку. Руки сами потянулись к тонкому сукну, расшитому золотыми узорами. Свадебный наряд, который ей не суждено было одеть. Горькая усмешка скользнула по губам. Ладони сжали изумрудную ткань и рванули в стороны, уничтожая то, над чем она работала долгие недели. Испорченное платье выскользнуло из ослабевших пальцев и упало обратно в сундук. теперь оно никому не нужно, как и ее никчемная жизнь.
Фрида утерла слезы, подступившие к глазам, и , порывшись в сундуке, выбрала самое скромное платье из коричневой саржи с простой вышивкой на рукавах и тунику в тон со красным кантом. Слишком приметное для рабыни, но и хозяйские дочери здесь одеваются ярче, так что внимания она привлекать не будет.
Фрида оглянулась на дверь, быстро стянула чужое мокрое тряпье и надела пусть и ставшую великоватой, но свою, сшитую собственными руками одежду. Волосы расчесала тут же найденным в сундуке простым костяным гребнем, скрутила их в узел и сколола на затылке.
Прикрыв крышку сундука и набросив на нее какую-то ткань, Фрида несколько раз вздохнула, успокаиваясь. Надеясь, что ее не схватят и не обвинят в краже, осторожно выглянув за дверь. Во дворе все были заняты собственными делами и Фрида беспрепятственно вышла на улицу направилась к колодцу, утолить жажду.

Зачерпнув пригоршню воды, Фрида утолила жажду, потом промыла покрасневшие от слез глаза и устало привалилась к колодцу.
- Опять бездельничаешь?
Фрида повернула голову. Казалось, у надсмотрщика больше других занятий не было, только что за ней приглядывать.
Откровенно похотливый взгляд ощупал ее с ног до головы и остановился на лице. Фрида опять почувствовала себя грязной.
Оглядев ее покрасневшие, покрытые свежими мозолями ладони, надсмотрщик кивнул в сторону пристройки, в которой Фрида накануне стирала и молвил:
- Пошли, работа есть. Как раз для такой неженки, как ты. Пошевеливайся, у меня и без тебя дел по горло.

Посреди сарая была свалена в кучу старая одежда. Надсмотрщик зажег толстую сальную свечу, от которой было больше копоти, чем света и поставил рядом. После бросил перед Фридой игольник и пару мотков ниток.
- Починишь все к ночи, только тогда спать укладывайся. Утром приду - проверю.
- Вот, поешь, а то опять свалишься, - варвар сунул в руку Фриды сложенную вчетверо чистую тряпицу, в которую было что-то завернуто и осклабился, - будешь со мной поласковей, про черную работу и вовсе забудешь.
Ответом ему был полный презрения холодный взгляд, от которого и Хельхейм замерз бы.

Надсмотрщик хмыкнул и направился к выходу. У самой двери он бросил:
- Ты подумай. Через пару месяцев сама попросишь, так ведь поздно будет.
С тем и вышел, оставив Фриду наедине с невеселыми мыслями и кучей чужого тряпья, которую ей , казалось, и за неделю не починить.
Тяжело вздохнув, Фрида развернула ткань. Внутри оказалась черствая, но с виду вполне съедобная лепешка. Девушка поднесла еду ко рту и жадно вонзила зубы в
сухой хлеб. Покончив с едой, она опустилась на старую шкуру, выдернула из кучи рубаху с огромной прорехой у ворота и не медля принялась за работу...

Наложив последний стежок на заплату на выцветшем сарафане, Фрида завязала узелок и потерла затекшую шею. Сгорела третья по счету свеча, зато рядом возвышалась аккуратно сложенная стопка вполне пригодной для дальнейшей носки старой одежды. Вероятно все это добро предназначалось таким же как она, подневольным.

Опираясь о стену, она с трудом поднялась на ноги. Ужасно хотелось пить.

Небо раскинулось над Мидгардом мерцающим куполом. Фриде показалось, что здесь, на севере звезды были гораздо ближе, чем на ее родине.
Но светили они недобрым, чужим светом, а те что падали, больше не исполняли ее заветных желаний.
Напившись, она отерла губы тыльной стороной ладони , уселась на камень и запрокинула голову вверх.
Среди прочих созвездий ей удалось разглядеть Арктофилакс, звезду мореплавателей и двух Стражей, о которых часто рассказывал отец.
Он научил ее почти всему, что знал сам. После гибели братьев она стала единственным утешением для отца, а он - центром ее маленькой вселенной.
Больше всего сейчас хотелось снова вернуться в прошлое и очутиться в его надежных объятиях. Стать маленькой беззаботной девочкой, которую все любили.
Они о многом не успели поведать друг другу. Ссора перед отъездом отца до сих пор тяготила Фриду. Она не имела права говорить ему тех обидных слов, даже если чувствовала свою правоту и единственной ее целью было примирить Эрманариха с сестрой его покойной жены.
У нее больше нет возможности попросить прощения и сказать, что она любит их обоих и обоими дорожит.
Остается молить у богов, чтобы хранили ее родных людей и лелеять надежду, что когда нибудь они встретятся вновь...

Вернувшись в пристройку, Фрида устроилась на неровном полу застеленном старой шкурой и мгновенно уснула. Ей вновь привиделось, что они с Вилмой собирают в лесу чернику и Фрида улыбалась во сне...

В ее чуткий тревожный сон ворвался мягкий женский голос. Почти сразу она почувствовала легкое прикосновение к плечу.
Фрида открыла глаза, резко села и непонимающе уставилась на склоненную над ней фигуру.
Слабы огонек свечи, которую Фрида на всякий случай оставила зажженной, выхватил из темноты красивое лицо молодой девушки, обрамленное золотистыми локонами. Годами она была не старше самой Фриды. За дверью стояла еще одна женщина, или девушка. Ее новые хозяйки?

Поспешно поднявшись, Фрида склонила голову и едва слышно ответила:
- Мне разрешили немного поспать, после того как я починю все вещи.
В подтверждение своих слов, она осторожно кивнула в сторону аккуратно сложенной одежды и оставшихся ниток.
- Не наказывайте меня, я ненадолго задремала.
Спросонья в ее голосе появились жалобные нотки и Фрида, дочь Эрманариха, некогда гордая и независимая, проклинала себя за это и от стыда готова была провалиться сквозь землю прямо в царство Хель.

Фрида осторожно посмотрела на девушку, чтобы рассмотреть ее получше, когда та выпрямилась с природной грацией и поправила одежду.
Хозяйка была почти на полголовы выше ее и обладала стройным гибким телом. В мелодичном голосе не было и тени превосходства и Фрида невольно прониклась уважением к незнакомке. Возможно, в этом доме с рабами обходились не так уж и плохо. По крайней мере она очень на это надеялась.

- Фрида, - назвала свое имя.
Красивая хозяйка выходит замуж? Впрочем, это не ее ума дело. Отныне ее основная забота - старательно работать, не вызывать недовольства хозяев, быть тихой и неприметной.
Следуя за новой хозяйкой к выходу, Фрида украдкой посмотрела на вторую девушку, отметив что она ни в чем не уступает сестре по красоте, но они мало схожи между собой.