Карта ролевой игры "Анискин отдыхает или деревенский детектив"

После того, как добрый доктор привел меня в относительно вменяемое состояние, Зина позвала всех на озеро. Делать все равно было нечего, поэтому мы послушно выдвинулись в указанном направлении. По дороге бабка с упоением рассказывала про традиции купаться в эту ночь голышом и находить свою судьбу. Весь спич она красноречиво поглядывала на Саныча, а тот изо всех сил изображал глухого и вообще старался походить на неодушевленный предмет.

Зина с Матвеем шли чуть впереди и о чем-то негромко беседовали. Оценив разрумянившиеся щеки майора и приосанившегося доктора, я решил не мешать хорошим людям налаживать отношения и намеренно вис на Саныче, тормозя продвижение. К его мату в мой адрес я все равно уже привык, а сознание, что делаю доброе дело, приятно грело душу.

Придя к озеру, я в полной мере смог оценить красоту местной природы и местного генофонда, благо опьяневшие от горячительного и друг друга жители особо не стеснялись. Участвовать в заплыве я категорически отказался, памятуя недавний опыт и опасаясь, что второй раз со штанами может так не повезти. А вот у костра посидел с удовольствием, заодно согрелся и обсох.

Бабка тем временем решила не ждать милости от природы и взять быка за рога. Роль быка досталась Санычу, который почему-то не особо обрадовался. Я с интересом наблюдал, как они нарезают марафонскую дистанцию вокруг озера, пока остальные свидетели забега делали ставки, кто придет к финишу первым и чем это все закончится. Но мы явно недооценили Саныча. Он вдруг исчез из виду, приведя бабу Полю в форменную ярость. Она с гневными воплями принялась метаться в поисках деда, а я благоразумно решил отползти в кусты от греха подальше. Собственно, там мы с Санычем и встретились.

- Саааныч, а ну пошли купаться! – зазывно крикнула бабка, и у друга задергался глаз.

Еще бы. Вспомнив увиденное в старом доме и запрет врача на спиртное, я понял, что второй раз да еще и на трезвую голову такое зрелище не переживу.

Переглянувшись, мы с Санычем по-пластунски поползли обратно к окраине деревни, но где-то на половине пути бабка все-таки нас засекла. А я раньше и не подозревал, что так быстро бегаю. Остаток пути плюс дорогу до Санычева дома мы преодолели с такой скоростью, что все ямайские чемпионы от зависти сгрызли бы свои медали.

Влетев в дом и едва не вынеся в процессе дверь, мы забаррикадировались и приготовились держать оборону. Но то ли бабка устала за день, то ли нашелся другой смертник объект для ее бурных чувств, преследовать она нас не стала.

Обессилевшие после столь насыщенного дня, мы завалились спать. Саныч еще смог доползти до кровати, а я свернулся на половичке, подсунув что-то под голову.

Проснулся… и напоролся на возмущенный взгляд желтых глаз. Оказывается, я во сне экспроприировал у Санычевой кошки ее подстилку. Извинился, вернул хозяйке ее законное имущество. Та фыркнула, подумала, куда-то сходила и притащила мне дохлого мыша. А она права, пора завтракать.

Что же еще со мной случится в этом сумасшедшем мире?

Прямо с утра мой организм начали проверять на стойкость. Саныч, как заправский змей-искуситель, совал под нос рюмку. Опасаясь за остатки здоровья, я отнекивался и ссылался на рекомендации врача. Все-таки хотелось, чтобы родная мать признала меня по возвращению в Чухас. Хотя бы по фотороботу.

Потом Саныч решил меня выгулять. Я согласился – может хоть свежий воздух поможет прийти в себя после вчерашнего. И позавчерашнего. И вообще хоть немного прояснить мысли, которые просто замкнуло от всего произошедшего со мной в этой стране.

По пути мы неизбежно напоролись на бабку. Та, по словам Саныча, сравнила меня с каким-то очень умным мужиком. Предчувствуя подвох, я напрягся. Я от этой дамы слышал многое, но вот комплиментов – ни разу. Не к добру.

А тут еще выяснилось, что мне предстоит сдать тест на трезвость. Нет, в трезвости своей я не сомневался, но вспомнив, чем для меня закончилось безобидное предложение сходить в музей, напрягся еще больше.

Появление Матвея немного успокоило. По крайней мере, хоть будет, кому меня откачать. Все-таки хороший он мужик. Душевный.

А Матвея интересовало совсем другое:

Вот. Вот не зря я на Саныче вис. Ты гляди, уже «Зиночка». Ладно, ветеринар, ты мне копыта отбросить не дал – и я тебе помогу. А то так и простесняетесь до старости.

Бабка подтвердила, что майор на рабочем месте, и мы пошли к ней, чтоб засвидетельствовать мою трезвость. Почему-то в разговоре еще проскакивало слово «алиби», но на этом я уже внимание заострять не стал. Псаки их знает, этих русских. Ну если не знает, то в офисе обязательно уточнит.

Добравшись до участка, мы обнаружили там Зину, русского негра Ваню и половину местных жителей. Последние почему-то сидели за решеткой, что не мешало Ване поить их чаем с сушками. «Сервис», - с уважением подумал я.

Меня посадили перед Зиной, и та стала спрашивать о какой-то книге. Сообразив, что речь о том странном светящемся томе, я охотно согласился помочь. Ну а почему не поговорить с симпатичной женщиной? Тем более, когда юбку она надеть так и не успела.

Вспоминая все события, я старательно напряг мозги. Раздался жуткий скрип. Я вздрогнул. Тьфу ты, и чего они тут двери не смажут, так же инфаркт можно заработать!

- Мы с Саныч найти книга под дерево у колодец…
- Эй, ты меня-то сразу не приплетай! – встревожился друг. – Не слушай его, Зин, мало ли че дураку с пьяных глаз покажется.
- Книга стал светиться, и мы оказаться в доме вместе с бабка.
- Еще и меня чернить удумал, ирод! – заверещала та.
- Саныч делать из меня фонарь, а бабка оказаться без одежда…

Тут я временно оглох, потому что указанная бабка ушла на ультразвук. Она успела вспомнить половину моих родственников – почему-то преимущественно женского пола, – пока покрасневшая Зина не зашипела на нее:
- Ба, уймись! Люди ж вокруг.
Бабка стала цвета кетчупа и заткнулась. Зина с опаской попросила:
- Продолжайте, пожалуйста.
- Она кинуться ко мне и вырубить меня книгой.
- Мало двинула козлу, - буркнула бабка.
- Потом я проснуться один, увидеть светящийся девушка. Она куда-то уйти, я взять книга, подумать о Саныч – и упасть на него на лестница. А книга потеряться.
- Доверь добро дураку, - вставила бабка.
- Тише, - осадила ее Зина. – Ну а где вы были в течение дня и ночи?
- Сначала в ателье, мы там делать модный приговор и нечаянно напоить вашу знаменитость. Потом вы позвать нас в музей, и я изображать воротник. Потом вы звать нас на озеро. Ну помните, мы уйти к костер, а вы еще с Матвей остались? А потом на остров поплыть?

Зина покраснела и украдкой глянула на ветеринара. Тот стоял, улыбаясь, как Чеширский кот.
- Зиночка… - ошеломленно протянула бабка. – А чего ж… мне теперь делать-то?
- Что делать, что делать, - вздохнул я. – Позавидовать. А потом – благословить.

Когда мне огласили приговор зачитали сценарий, я понял, что то ли купидон из меня хреновый, то ли майор просто решила мне отомстить за их с Матвеем разоблачение. Вот и делай людям добро. Скорей бы ветеринар ее замуж позвал, чтоб подобрела и угомонилась. Хотя угомонится вряд ли... ну хоть переключится на новый объект.

Терять мне было нечего, слова я выучить все равно не мог, поэтому к исполнению роли подошел со здоровой долей пофигизма. Сдал пиратский камзол, приглядел тюль на окне, спер ее, замотался на манер Юлия Цезаря и улегся в гроб. Кстати, шикарный. Если помру, надо такой заказать. И самому приятно, и перед гостями не стыдно.

Гримироваться не стал. После трехдневного запоя я на покойницу вполне потяну.

Лежать было вполне комфортно, денек выдался суматошный, поэтому я устроился поудобнее и уснул.

Ну а что храплю во сне... сделаем вид, что это такие раскаты грома. Звуковые эффекты от Билла. Дешево и сердито.

Я лежал на кровати в родном Чухасе. Светило солнышко, пели птички. Потом птички почему-то запели Раммштайн, а кровать со мной куда-то поехала. Не успел я удивиться, как кровать остановилась, надо мной склонилась мама и хриплым мужским голосом по-русски стала причитать:

Попричитав, мама замолчала и вдруг стала отбирать у меня бутылку самогона. «Да что вообще творится-то?» - возмутился я и вцепился в бутыль как в родную. Мама дернула особенно сильно, и я открыл глаза.

- Ааааааааааааааааааааааа!

Почему мама небритая? Почему от нее несет не «Дольче и Габбана», а перегаром?

Я ошалело посмотрел по сторонам. Вокруг девушки танцевали под смесь Хуторянки с Раммштайном, собака жевала огурец, девушка в черном парике пыталась привести в чувство кабана, целый десант ведьмачек всех мастей разговаривал по-женски за жизнь, пьяная баба Поля скакала верхом на Мишеле…

А радостный ветеринар тащил из зала на руках довольную майора. Значит, я все-таки не свихнулся.

Придя в себя от шока, я уставился на Саныча, стоявшего рядом с моим гробом. Друг тоже вроде успокоился, но тут опустил глаза и…

- Этта че еще такое? – спросил он, вытаскивая на свет божий широченные красные шаровары, в которые можно было замотать нас обоих. – А как же… хде же… Хде мои штаны, дебил?!

Похоже, в гробу я надолго. Может, даже насовсем.

Жить пока еще хотелось, поэтому я, как был, в тельняшке и «тоге», выскочил из гроба и, спотыкаясь о тюль, понесся к кулисе. Саныч с ревом самки бизона, у которой отобрали детеныша, ринулся следом. Не знаю, предусмотрел ли такой поворот сюжета Гоголь, но публике явно понравилось.

В общем Саныч еще долго гонял меня по кулисам, пока я не нашел дверь и не выскочил на улицу.

Под огромным усыпанным звездами небом, мимо кудрявых березок и стройных лип, по усыпанной росою траве мчались два придурка, причем один из них еще и в фате (это тюль ко мне так удачно прицепилась). Думаю, местным жителям было что вспомнить об этой ночи.

Подбегая к Санычевому дому, я решил схитрить и кинул другу уцелевшую бутыль самогона. Саныч поймал ее в таком прыжке, что Майклу Джордану и не снилось. Я ускакал в кусты и напоролся на крапиву. Видимо, решив, что они со штанами отомщены, Саныч сменил гнев на милость, и мы еще долго мирились за самогонкой и черным хлебом с луком.

Наутро майору позвонили из города и сообщили, что нашлись мои документы и вещи. Вот только возвращаться мне уже не хотелось. Ну в каком Чухасе я такой экстрим найду? Да и к Санычу я душой прикипел. В общем, я созвонился с мамой, сообщил, что перевожу бизнес в Россию и попросил понять и простить. Вроде поняла. Я на всякий случай не стал перечислять ей свою приключения, чтобы она не вздумала возвращать меня в сопровождении конвоя из санитаров.

Так вот я и остался в России. Весело тут у вас. У нас. А там, глядишь, и я с жуками какой местной красавице пригожусь.