Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

Я послушно взяла в руку перо и обмакнула его кончик в чернильницу, переживая, успею ли записывать вопросы и ответы, если таковые последуют. В кают-компании погасили почти все свечи, и находиться возле одной из оставшихся гореть было неуютно. Я надеялась, что взоры присутствующих направятся на руки сидящих за столом, а не на испытывающего неловкость писаря.

После этих слов, появившийся невесть откуда ледяной ветер тронул своей холодной рукой мои юбки, и я невольно напряглась, поджав под стул ноги.
Я не видела, что произошло дальше, но страшный крик леди Иствуд поверг меня в неописуемый ужас. Я выронила перо и, замерев, наблюдала, как по белой бумаге растекается клякса, казавшаяся в темноте кровавой. Мне стыдно признаться, но я боялась повернуть голову и обнаружить то, что заставило женщину кричать.

Я никогда не думала, что спокойный мужской голос может меня так порадовать. Слава Богу, это был не дух, а лорд Дигрэ.
Я выдохнула и попыталась успокоить глупое сердце, стучавшее где-то в горле.

- Спасибо лорд Дигрэ. Очень любезно с вашей стороны, - тихо произнесла я, взяв себя в руки. - Сейчас я живо представила картинку, как за мной ходят один или два джентльмена, коих я не знаю. А вдруг один из них и есть тот самый маньяк? Как понять, что человек, который вызывался тебя проводить, не нападет за первым же поворотом?

Спиритический сеанс прервался неожиданно. Что стало тому виной разобраться не представлялось возможным. То ли князь переборщил со своим сарказмом, то ли пришедший в кают-компанию лорд Дигрэ сбил настрой беседовать с духами, то ли сама леди Иствуд что-то узрела, продолжая держаться за блюдце, но она засобиралась и покинула компанию в весьма расстроенных чувствах. Потолкавшись немного среди откровенно зевающих растерянных людей, решила направиться к себе и лечь наконец спать.

Идти до каюты не было страшно, в переходах сновали стюарды, издалека я увидела леди Арранз и леди Фишер, с другой стороны из каюты князя в свою каюту спешила мать близнецов, с которой я до сих пор не была знакома, поэтому только вежливо улыбнулась ей. Но она не замечала ничего вокруг, видимо леди Чарити до сих пор не оправилась от нападения.

Дойдя до каюты мамы, я подергала ручку, но дверь оказалась запертой. Не решившись ее будить, я отправилась к себе. Стоило мне открыть свою дверь, как в тишине раздался крик отчаяния.

- Боже, что еще произошло?, - воскликнула я и развернулась в сторону, откуда слышались плач и причитания. Видимо сегодня уснуть не судьба. Вздохнув, я опять закрыла дверь и поспешила посмотреть, что случилось.

Объясните мне, Бога ради, жива леди Иствуд или нет?
Что-то я запуталась. Вроде как она разговаривала, после того, как ее обнаружили, но вампир утверждает, что умерла. Или, нюхнув соли, она пошла спать и не проснулась?
Впору самой нюхнуть соли, чтобы в голове прояснилось...

Печально!

Эти слова повергли меня в сильнейшее волнение. Я не могла поверить, что леди Иствуд умерла. Еще полчаса назад она шутила, пыталась подбодрить нас, а теперь лежит на полу каюты. Бледное лицо, смятая прическа, неестественно раскинутые руки. Невольно замечаю замысловатый рисунок на дорогой ткани платья, задравшийся подол, открывший взору аккуратные туфли из хорошей кожи, пузырек с нюхательной солью, лежащий рядом. У двери рыдает одна из племянниц. Делая шаг в сторону умершей родственницы, она задевает ногой флакон с солью, и тот отлетает куда-то вглубь каюты.
Рыдания, толчея, неразбериха.
В какой-то момент я понимаю, что больше не могу находиться среди людей. Нужно уйти, закрыться в каюте, спрятаться под одеялом и ... проснуться. Мозг отказался понимать, что происходящее вокруг не сон.
Самое страшное, нельзя убежать, мы обречены находиться на этом пятачке среди огромного моря.
В себя прихожу в своей каюте, оборачиваюсь на дверь - она приоткрыта. Боясь услышать шаги, не успеть закрыть, впустить беду, бросаюсь к двери и пытаюсь ее запереть, навалившись на нее плечом.
Трясущиеся руки не слушаются, пальцы срываются с щеколды, глаза ничего не видят, застилаемые безудержными слезами.
Кто-то тихо воет.
Спустя мгновение понимаю, что это я.
Наконец, справившись с дверью, бегом кидаюсь к кровати, запрыгиваю на нее, лихорадочно развязывая шнурки на ботинках. Скинув их, распускаю ленты корсета. Запутавшись, не справившись, просто ныряю под одеяло, где долго плачу, вспоминая бескровное лицо леди Иствуд.
Сон, забытье.

Меня разбудил тревожный стук в дверь. Сердце от страха оборвалось, когда я поняла, что трагические происшествия в Сочельник, мне не приснились. Соскочив с кровати, я на цыпочках подбежала к двери и прижалась к ней ухом, боясь даже пискнуть. А вдруг за дверью вампир?
Да, за дверью стоял вампир и кричал:
- Доченька, открой! Сколько можно спать! У меня разболелась голова и я хочу, чтобы ты вызвала доктора!
Мой личный вампир опять начал тарабанить в дверь.
- Сейчас, матушка, - выдохнула я и вцепилась в щеколду. Она никак не поддавалась, настолько сильно я задвинула ее ночью.
- Минерва, сейчас же открой! Ты хочешь, чтобы я заболела? Здесь такие сквозняки!- громкий голос матушки бил по нервам.
Скорее заболею я, - подумалось. - Ледяной пол не прибавляет здоровья. Я не успела одеть туфли, когда спешила к двери.
Наконец, щеколда поддалась, и в открытую дверь ворвалась мама.
Она приготовилась отругать меня, но ей помешал стюард, вдруг появившийся за ее спиной. Мне стало неловко, что мужчина застал меня в полуспущенном корсете и нижней юбке, и я быстро накинула на себя плащ, который с вечера бросила на спинку кресла.
- Леди, капитан просит всех срочно пройти в кают-компанию. Я сопровожу вас, - стараясь несмотреть на меня, густо покрасневшую от досады, стюард закрыл за собой дверь.
- Что случилось? - забеспокоилась мама. - И почему ты так нелепо одета?
Я подошла к своему кофру и достала из него пузырек с травяной настойкой. Вложив его в руку матушки, вернулась к кровати, чтобы натянуть чулки.
- Мама, выпей, пожалуйста, глоток. Потом я расскажу тебе, что ты пропустила.
Убедившись, что матушка послушно хлебнула невкусный отвар, от которого поморщилась, я продолжила.
- Умерла одна из пассажирок, а на другую свершили нападение. Предполагают, что на корабле действует маньяк - Бристольский вампир.
- Ах! - воскликнула матушка и схватилась за сердце. - Беги за доктором! Сейчас у меня начнется приступ!
- Мама, доктор скорее всего тоже в кают-компании. Не будем задерживать людей, пойдем.
Я повернулась к ней спиной, и она с такой силой взялась затягивать корсет, что меня мотало из стороны в сторону.
Мы пришли в кают-компанию одни из последних, поэтому матушка села на диван, где оставалось одно свободное место, а я села в углу на стул, который любезно уступил один из пассажиров.
В центре каюты стоял князь Раду.

Когда его взгляд остановился на мне, я честно ответила, что не могу строить предположения. Было бы неэтично голословно обвинять почтенных джентльменов. А никаких фактов у меня нет.
Скорее я его посчитала бы подозрительным, уж слишком язвительным он был вчера во время спиритического сеанса. Добряком и душкой князя Раду я точно не назову.
Матушка всех заверила, что приняла снотворную настойку и проспала все трагические события, о чем крайне жалеет.
Князь Раду не стал уточнять, о чем жалеет матушка, переспросив ее, не покидала ли она каюту, не слышала ли каких подозрительных звуков. На все вопросы она ответила "нет".

На этот вопрос я ответила, не задумываясь:
- Шла из кают-компании к себе. Обратила внимание, что недалеко от кают-компании шептались леди Арранз и леди Фишер. Кажется, рядом с ними стоял доктор. По пути встретилась с миссис Клиффорд. Она была в таких расстроенных чувствах, что не обратила внимание на мое приветствие. Спустя мгновение раздался крик, и я поспешила узнать, что произошло. Это всё.

Развязка расследования была ужасна. Кровь, крики, обмороки. Тошнило от запаха крови, но я крепилась: нужно вывести из кают-компании маменьку. Я боялась за ее сердце, расшатанные нервы. Ужасная картина убийства маньяка стояла перед глазами, и я опасалась, что впечатлительная маменька тоже потеряет сознание. Задержаться здесь хотя бы на минуту не было никаких сил.

Нам нужно выйти на свежий воздух, чтобы соленые брызги смыли страшное впечатление, а глаза увидели иные краски, чем море крови.

Матушка удивила. Она кинулась ко мне, но не просила помощи. Она схватила меня за руку и потащила через мятущихся людей, постоянно оборачиваясь, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

Выйдя на палубу, мы обнялись. Крепко-крепко. Мы вдруг поняли, какую опасность избежали: убийца находился рядом, и мы могли потерять друг друга. Но волею случая, беда минула нас.

Вернувшись в каюту, мы долго плакали, уговаривая друг друга успокоиться, говоря те слова любви, которые должны были произносить часто, но не делали этого, забывая, что мы родные и роднее у нас никого нет.

Впервые за долгие годы я увидела, что у меня есть мама.

До прихода корабля в Лиссабон, мы с мамой не разлучались ни на минуту. Вместе выходили на палуб посмотреть на море, которое заметно успокоилось, ели у мамы в каюте, избегая кают-компании, спали в одной кровати и бесконечно говорили, словно мы давно не виделись. Последние десять лет мы обе были поглощены жизнью папы. Я - его письмами, денежными проблемами, расцветом его компании, замешанным на продаже опиума, мама - своим одиночеством, на которое он ее обрек, несбывшимися надеждами, а потом и вдовством. Почти год я бегала по инстанциям, приводя после смерти отца бумаги в порядок. Много времени заняло хождение в Нижнюю палату лордов, где решался вопрос о наследстве. Только получив на руки нужные свидетельства о том, что наследство перешло в мамины руки, мы решились поехать в Индию: постоять на могиле отца, принять его владения, которыми по доверенности управлял его друг и сосед по плантации лорд Маккольм.
Наш с мамой спор, продавать или нет папино дело, оставили до прибытия в Ассам. Надежда, что маме там понравится, меня не оставляла.

Эпилог

Приехав в Лиссабон, мы покинули корабль "Герцогиня Джулия". Поговорив с помощником капитана, я поняла, что сделала ошибку, решив добираться до Бомбея. Штат Ассам - конечный пункт нашего путешествия находился в противоположном конце Индии, и нам пришлось бы пересекать дикую страну с запада на восток. Такое путешествие, помимо тягот и трудностей, таило в себе несомненную опасность для двух женщин. Английские форты располагались в основном в крупных городах и портах.

Нам предложили пересесть на португальский торговый корабль, который довезет нас до южной оконечности Индии - порт Тируванантапурам. Я тщательно записала каждую буковку этого длинного слова, чтобы правильно произносить название места, куда мы хотим попасть. В индийском порту был расквартирован английский гарнизон, поддерживающий порядок на всем южном побережье.

Прибыв без особых приключений в порт Тируванантапурам , мы обратились к командиру гарнизона полковнику Бишопу, для которого капитан передал рекомендательные письма. Полковник принял нас благосклонно и, проникнувшись нашими бедами, выделил офицера для сопровождения до нашей плантации, расположенной вдоль реки Брахмапутра, берущей свое начало у священной горы Кайлаш и сливающейся с Гангом в самом конце. Так наше морское путешествие превратилось в путешествие по индийской реке.

Если бы не офицер, знающий местные обычаи, флору и фауну, мы ни за что не добрались бы до Гувахати. Сидя в лодке, я засунула пальцы в прохладные воды Брахмапутры, но его окрик помог мне не расстаться с рукой. Крокодил разочарованно проплыл мимо. Носороги, которых я знала только по рисункам отца, поразили своим размером и свирепым нравом. Но больше всех нам досаждали обезьяны, кои считались священными животными. Видимо, они догадывались о своем божественном происхождении, поэтому вели себя крайне нагло, могли залезть в дорожную сумку, разворошить и испортить вещи. Так я лишилась зеркала и коробочки с пудрой. О пудре не жалела - влажный воздух и высокие температуры делали не только бессмысленным слой пудры на лице, но и вредным.

К моему удивлению, матушка стоически перенесла дорогу до папиных владений: ни тебе жалоб, ни тебе капризов. За полтора месяца пути она ни разу не потребовала доктора. Мы стали очень близки после трагических событий на "Джулии", и я даже была благодарна случаю за шанс обрести близкие родственные отношения.

Плантация "Дар Лакшми", расположенная между Шиллонгом и Восточными Гималаями, встретила нас сезонными дождями, идущими стеной. Поразительная красота природы вызвала восторг души и желание поселиться здесь навсегда. Когда нас встретил папин друг лорд Маккольм, оказавшийся вдовцом и очень интересным мужчиной, мама тоже передумала продавать плантацию.

Что сказать? Через три месяца мы гуляли на свадьбе. Мама была счастлива и выглядела помолодевшей в индийской национальной свадебной одежде - сари красного цвета. Жених был во всем белом. Шафером с его стороны выступал его сын Ашер, специально приехавший из Китая, где вел дела двух наших компаний, а с маминой стороны подружкой невесты была я.

Стоит ли говорить, что мы всю церемонию бросали друг на друга заинтересованные взгляды, а вечером, после того как проводили молодых на виллу Маккольмов, страстно целовались на берегу реки Брахмапутра.

Заразившись моей идеей выращивать в Индии чай, Ашер остался в Ассаме и принял активное участие в трехмесячной экспедиции по поиску дикого чая в горах Тибета. Зародившуюся между нами любовь трудности только закалили, мы уже не представляли, что сможем жить вдали друг от друга. Свадебную церемонию мы провели в Тибетском монастыре. Мне было жаль, что наши родители не присутствовали на ней. Они узнали о том, что мы поженились, только когда мы вернулись. Результатом экспедиции стали ростки чая, которые в будущем станут основной статьей дохода наших компаний, и ребенок, которого мы зачали в удивительном горном крае.

Мы не стали отправлять выращиваемый нами чай на экспертизу в Англию. Я не была уверенна, что предыдущие результаты не были подделаны с целью помешать отцу составить конкуренцию китайскому чаю.

Мама, попробовав чай первого весеннего урожая, воскликнула "Это же чай для настоящего английского завтрака!" Я уверена, что наши последователи откроют для остального мира великолепный чай Ассама "English breakfast tea", и в родной Англии оценят наши усилия.

P.S. Кстати, о кладе, якобы захороненном в глубоком колодце. Мы не стали поддаваться кладоискательскому азарту. Мы видели, как англичане, индусы, испанцы, голландца клали свои состояния и жизни ради мифического рубина.

Мы нашли свой клад: это необыкновенная страна и близкие нам люди, ставшие одной большой семьей. Через месяц после рождения нашего сына, мама родила дочь. Лорд Маккольм счастлив. Как впрочем и все мы.

Спасибо, герцог Хорнблауэр, я очень тронута. Такой милый букет.

Получается, одна я успела до Индии добраться, выдать замуж маменьку, себе пару найти и дитя вырастить. А вы все плывете...