Карта ролевой игры "Калейдоскоп историй"

Be here now...

Лихорадочное состояние, в котором пребывал князь с того самого момента, как нашёл Сердце русалки, теперь было всего лишь воспоминанием. Прошёл почти год с того дня, когда Николай покинул поместье Норфолка, не удосужившись толком попрощаться с мисс Хейг и оставляя позади гнетущее чувство. Тревога. Он знал, что рано или поздно она настигнет его вновь, но пока в его руках был опал, а в мыслях - лишь возможность вновь увидеть Кэтрин живой, ни о чём другом он думать не мог.
Это позже, когда Раду узнает о смерти Ланкастер, на лице его расцветёт мрачная улыбка удовлетворения. Это позже, когда Николай поймёт, чему он положил начало собственными руками, он начнёт понимать, что такую вину не прощают. Это позже, князь осознает, что все его бесчисленные попытки возродить супругу бесплодны. Пока же у него была призрачная и болезненная надежда, он верил, что лишь она одна даёт ему силы на то, чтобы сделать вдох.
Теперь от неё осталось лишь воспоминание. Тень, дымка, почти растаявшая и хранящаяся в памяти Николая, который продолжал цепляться за неё с отчаянием и упорством. Так утопающий, раздирая пальцы в кровь, цепляется за кромку льда, ломает хрупкую возможность выжить и оказаться на поверхности, но продолжает карабкаться из ледяной воды.
Должно быть, если бы однажды Николай не нашёл на чердаке своего поместья старинную резную шкатулку красного дерева, потемневшего от времени, он бы уже распрощался с жизнью, ничуть не заботясь о том, что оставляет после себя в этом тленном мире. Но письма, что хранились в шкатулке, пролили свет на гибель Кэтрин. Однако пока князь не торопился посвятить время и мысли тому, чтобы найти и наказать убийцу, изводившего его супругу. Он и так был виновником множества смертей. Пусть косвенным, пусть он не убивал собственными руками или руками приближённых мистов – от этого тень этих смертей, лежащая на Раду, не была более светлой.
Пока же он ждал. Зная и чувствуя, что совсем скоро придёт расплата за содеянное и готовясь принять наказание, которое должно было стать суровым. Но справедливым.

Каменные своды фамильного склепа были припорошены первым снегом, предвестником того, что скоро зима окончательно вступит в свои права. Николай бывал на могиле своей жены почти каждый день, не в силах потерять эту тонкую ниточку между ним и миром мёртвых, в котором пребывала Кэтрин. И этот недолгий путь от поместья к небольшому ухоженному кладбищу, и несколько часов, когда он просто стоял рядом с могилой супруги, Николай считал едва ли не единственным благом, дарованным ему свыше.
Так было не всегда. Лишь последние пару месяцев Раду мог позволить себе быть с Кэтрин настолько близко, насколько это возможно.
С неба падал снег, и лёгкие снежинки танцевали в воздухе, ложась на землю и застилая её белым покрывалом. Николай чуть нагнул голову, выходя из склепа, и тут же взгляд его наткнулся на внушительную фигуру в дорожном плаще. Лорд Чарли Аддерли собственной персоной. Один.
Взглянув на лошадь, что была привязана рядом с вороным Князя, Николай вновь перевёл взгляд на Чарли и кривовато улыбнулся, приветствуя маркиза сдержанным кивком.
- Я ждал вас, маркиз, - проговорил Раду, закладывая руки за спину и направляясь в сторону привязанных лошадей. – Мало того, надеялся на то, что вы всё же прибудете.
- Не мог отказать вам в таком удовольствии, князь. – Чарли сопроводил свои слова таким же вежливым кивком и зашагал рядом с Раду.
Обмен любезностями был совершён, и теперь мужчины молча направлялись к лошадям. Один понимал, что он был рядом со своей женой в последний раз, второй… Знал ли Чарли, каково это – забыть обо всём и всех, будучи охваченным безумием? Сумасшествием, которое и способно удержать твои мысли на поверхности разума? Знал ли он, что чувствует тот, кто теряет своё сердце, понимая, что шансы вернуть его настолько призрачны, что в них способен поверить только безумец? И вот он верит… Верит так, как ни один праведник не верил в Бога. Верит, потому что иначе просто незачем существовать, дышать, смотреть, как падает снег за окном или как горят в камине поленья… Просто незачем.
Князь вдруг остановился и повернулся лицом к склепу, чувствуя внутри непереносимое горе утраты, будто у него снова отнимали жену. Проклятое сердце, оказывается, всё ещё было живо, и сейчас его удары стучали в ушах барабанным боем.
- Один бог ведает, как я любил и люблю её… - Голос Николая был хриплым, а слова давались с трудом. – Я не прошу понимания, как не просил его никогда. Прежде всего у самого себя.
Раду замолчал, ощущая, как его разрывают на части сразу несколько желаний: немедля замолчать, потому что этой тайной нельзя было делиться, и продолжать говорить, понимая, что это единственная возможность сделать вдох. Тот, что принесёт хотя бы толику облегчения.
- Во всём, что случилось, виноват только я. Знаете, маркиз, что означают слова «внутренняя пустота»? Я, поверьте мне, искренне надеюсь, что не знаете и никогда не узнаете. Это ощущение, будто тебя выпотрошили заживо, а ты продолжаешь, жить, говорить, ходить, есть, спать… Словом делать всё то, что делают обычные люди, с той лишь разницей, что теперь ты обычным человеком не являешься. Ты просто оболочка. Наполненная мыслями, которые разрывают тебя в клочья. И среди этих мыслей ты начинаешь искать то, что хотя бы отчасти способно вернуть тебя к жизни.
Я искал. И я нашёл. Ковен Осириса был основан мной, и поначалу у меня были такие же единомышленники, которые страдали так сильно от потери близких людей, что готовы были пойти на самые отчаянные меры.
Во всём, что случилось, виноват только я. Слишком погружённый в одержимость возродить свою Кэтрин, я не сразу заметил, что творит граф Норфолк. Как он использует имя Ковена для того, чтобы обрести власть. Как я уже говорил, я не ищу оправдания, Чарли. И уж конечно, не прошу встать на моё место, на котором вы, слава всем Богам, никогда не будете. Но знаете, сейчас, когда я рассказываю то, что знаю только я, мне словно становится легче дышать.
Николай сделал глубокий вдох полной грудью, запрокинул лицо к небу, ощущая, как последние снежинки падают на кожу и тут же тают, превращаясь в воду. Снегопад закончился также быстро, как и начался, и теперь тучи расходились, чтобы Раду мог увидеть клочок неба, такого пронзительно-синего, что оно отражалось в глазах Князя.
- Раскаиваюсь ли я в содеянном, и в тех смертях, что повлекли за собой действия мистов Ковена? Да. Раскаиваюсь ли в том, что основал его для того, чтобы вернуть Кэтрин? Нет. Мало того, маркиз… Я бы сделал то же самое, если бы оказался в прошлом. А теперь нам пора, иначе мне придётся убить вас, чтобы вы не смогли препятствовать мне в том малом, что у меня осталось с Кэтрин.
Последние слова князь сопроводил кривоватой невесёлой улыбкой, давая понять, что это шутка, после чего отвернулся и зашагал к лошадям.
Он понял, что лорд Аддерли не следует за ним, когда прошёл шагов десять и обернулся, в удивлении глядя на то, как маркиз стоит на месте и смотрит на склеп. Единственный луч солнца, пробившийся через тучи, осветил суровый безжизненный камень, что стал последним приютом супруге Князя. В этот момент не было никаких звуков в мире: ни ржания лошадей, ни вороньего карканья – лишь только барабанный бой сердца, что снова беспрестанно стучало в ушах Раду. Проклятое глупое сердце…
Маркиз сорвался с места так внезапно и устремился к лошадям так быстро, что князь ничего не успел толком понять, всё ещё охваченный каким-то странным ощущением. Как в тумане, он наблюдал за тем, как Чарли взлетает в седло и пришпоривает лошадь, чтобы устремиться прочь, к поместью князя, где, очевидно, его ждали люди, приехавшие с маркизом для ареста князя. Николай опустился на колени, утопая ладонями в снегу, чувствуя, как душа его болит, всё также разбиваясь на осколки. Проклятая и глупая душа…
Он не искал оправдания и понимания у маркиза, но тот вдруг понял его и вынес князю гораздо большее наказание, чем смерть: он даровал ему жизнь. Без Кэтрин.
Раду с силой сжал челюсти, чтобы сдержать рвущиеся из груди рыдания. Первые за то время, как его жена ушла. Теперь у него был шанс привлечь к ответу тех, кто был виновен в гибели Кэтрин, и Николаю предстояло решить, каким образом это сделать. Одно было ясно уже сейчас: смертей на веку князя было уже достаточно…

Миледи, благодарю. Я сам надеюсь, что у моей истории пока многоточие.

Или кого-то.