Карта ролевой игры "Все тайны Виктории"

Люди в масках против людей в масках.
Первая кровь, как предварительные ласки... (ц.)

-- Ну, хватит ныть! Что ты как маленькая? Наслаждайся жизнью! Когда ещё выпадет такая возможность? На халяву живёшь среди всей это богатенькой тусовки. Найди новых клиентов и богатого мужика. Благословляю тебя, девочка моя.
-- Я здесь всё равно, что прислуга. Меня и на пушечный выстрел не подпустят к «богатому мужику». К тому же… я уже кое-кого встретила.
-- Ну да, какого-нибудь тюфяка? У тебя просто радар на них, моя девочка!
-- Нет. Он очень милый…
-- Пошли своего «милого» куда подальше и займись, наконец, делом! Сделай крутые фотки - выложим их в нашем инстаграме. Слушай, а него, правда, в доме огромный бассейн?
 
Тюбик помады выпал из рук, и на белом платье осталось яркое алое пятно.
--Fanculo! Per coloro che cazzo di punizione?! (Твою мать! За что мне эти грёбаные наказания?!)
--Деточка, спокойнее! Ты должна произвести впечатление аристократки, а не сапожника.
--Каталина, я отключаюсь… у меня тут… маленькое ЧП.
--Ладно-ладно. Я всё поняла. И помни, что я тебе говорила.
 
Миранда вытащила из ушей наушники и отбросила их в сторону. Просто… Опять захотелось выругаться, но она сдержалась. Спокойно. Если всё идёт, как по маслу, значит, что-то не так. Это нормально, когда некоторые вещи не ладятся. Ну, да. Сначала одна из массажисток сломала руку. Потом вместо тех масел, которые она заказала, прислали какую-то дешёвую хрень! Стооооп! Плохое слово. Очень плохое слово. Если она и дальше будет так выражаться, то она вылетит из этого дома, как страус. И плевать, что страусы не летают.
Миранда стащила с себя испорченное платье и подошла к чемодану. Ей никогда не произвести впечатления благовоспитанной аристократки. Она отличается от всех этих людей, как небо от земли. Она не родилась среди всей этой роскоши. И даже дорогому платью не скрыть отсутствия манер и воспитания.
Миранда вытащила длинное чёрное платье, единственным украшением которого был разрез, и натянула на себя. Чёртова вдова Клико. Ей всё равно не нужно появляться среди гостей. Пальцы судорожно вцепились в тюбик тёмной бордовой помады. Все вопросы она будет улаживать с любезной Викторией, длине ног которой позавидует сама Эйфелева башня. Но положение обязывает быть всегда готовой. К любой мелочи. Из вороха белья, разбросанного по гостевой комнате, Миранда вытащила тонкие чёрные чулки. Почти минуту она стояла и просто разглядывала их, решая, одеть или это уже будет слишком. Ой, да какая разница? Надев чулки, а затем и туфли, она последний раз осмотрела себя в зеркале. Да, видимо, именно так и должна выглядеть кара небесная всем грешникам.
Гости уже съезжались, на ужин её никто не приглашал, т.к. она была всего лишь обслуживающим персоналом, а о еде для неё никто не позаботился. Чего, собственно, и следовало ожидать. Сейчас бы оказаться в милой Италии, на вилле Винченцо, отломить от горячей булки хлеба кусочек и положить на него прохладный пармезан, запить всё это игристым Ламбруско, и загорать под полуденным солнцем.
Мечты были разрушены sms-кой от одной из массажисток, у которой возникла очередная сотня проблем. На ходу давая указания и инструкции, Миранда вышла из комнаты и отправилась на поиски кухни.

Найти кухню оказалось не так уж сложно. Даже Миранда, страдающая хроническим топографическим критинизмом, смогла сориентироваться по запахам. Но, видимо, это была не единственная кухня в особняке миллионера или миллиардера. На столе стояло несколько блюд, над которыми трудился юркий повар, а рядом суетились две официантки, так и норовивших вырвать подносы из-под рук мастера.
Миранда округлила глаза, когда внимательно рассмотрела приготовленные блюда. О, они готовят итальянскую еду. Ладно, миллиардер не так уж плох. Воровато оглядываясь, Миранда стащила с одной из тарелок тугой влажный шарик моцареллы и положила его на простую белую тарелку. Туда же отправились три куска чиабатты. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Миранда оторвалась от созерцания тарелки – на неё осуждающе глядела одна из официанток. Облив девицу всем презрением, на какое только была способна, Миранда высоко задрала подбородок и отвернулась к холодильнику. Кажется, официантка покраснела. Довольная эффектом, Миранда принялась изучать содержимое. Кто-то засунул сюда три бутылки вина. И даже они были итальянскими. Вытащив наугад одну из бутылок, Миранда придирчиво осмотрела этикетку. Пино нуар из родной северной Италии. Годится! Бокал отыскался почти сразу же. Пройдя мимо повара, который вообще кажется никого не замечал, Миранда выскользнула наружу. Ей нужно было найти такое место, где она смогла бы наблюдать за гостями, оставаясь при этом в тени. Мобильный завибрировал.
--Accidenti! (Чёрт побери!)
Ноги едва не запутались в длинном подоле. Как спасение впереди замаячили стеклянные двери. Это был один из милых балкончиков, которые она заприметила, подъезжая к особняку. Кованые перила, маленький столик и изящное кресло. Отсюда было прекрасно видно всё сборище гостей.
Миранда поудобнее устроилась в кресле, закинула ногу на ногу и с огромным трудом откупорила бутылку вина. В бокал полилась таинственно мерцающая жидкость, а девушку уткнулась в телефон. Пять входящих сообщений. От Каталины, одной из массажисток и… Залпом осушив бокал, Миранда откинулась на спинку кресла.

Очередная вибрация телефона заставила Миранду подскочить на месте. Опять Каталина.
«Мне нужна твоя фотка на этом празднике жизни. Хочу запостить в наш инстаграм. Будет крутая реклама»
Миранда с ненавистью взглянула на телефон и нажала на значок фотоаппарата. Кое-как щёлкнув саму себя, она уже собралась нажать «Отправить» и едва не выронила телефон, когда он вновь завибрировал. Ещё одно сообщение. Миранда улыбнулась и начала быстро печатать текст, сделав ещё глоток из бокала. Проклятье! Она забыла про фотографию для Каталины.
«Обращайся со мной нежно!» «Отправить». Даже не взглянув, куда нажимает, Миранда прикоснулась к экрану и отложила телефон в сторону, продолжая рассматривать толпу в поисках будущих клиентов.

Она слишком поздно поняла, что допустила ошибку. Маленькую, возможно даже ничего не значащую, но ошибку. Попытаться исправить всё сейчас? Или оставить всё, как есть? Сделать вид, что так и надо? Или продолжить копать себе могилу? Своими же руками. Человеку свойственно ошибаться. Но неужели вся её жизнь – лишь череда ошибок? Два бокала – слишком много для такой, как она, чтобы принимать взвешенные решения. Всё это представление, устроенное кем-то сошедшим со страниц журнала, - слишком много… И даже этот журнал, слишком дорогой, для кого-то, вроде неё. Она может лишь пройти мимо, задержавшись на секунду возле красивой глянцевой обложки. Она может лишь мечтать, что когда-то станет настолько богатой, что сама будет на обложках таких журналов. А пока нужно лишь думать, как бы ни умереть с голода, ведь даже чёрствым хлебом приходится делиться.
Миранда очнулась от этих мыслей и вновь взглянула на телефон.
«Извини, это было не тебе»
Inviare. Отправить…

«Vaffanculo all'inferno, cara» (Пошёл ты к чёрту, милый) (Вот как мы будем отвечать вам, королям всего мира. Что вы, мужчины, делаете с нами, глупыми наивными женщинами. Мы хотим быть для вас идеальными, совершенными, единственными. А вы, зажравшиеся дорогими закусками, швыряете нам в лицо наши надежды. Не извиняешь? Да кто ты такой, мальчик? Красивый? Да. Богатый? Возможно. Самоуверенный. Тебе скучно за много миль от меня, потому что рядом нет куклы, готовой тебя развлечь? Сплясать тебе на столе? Или упасть с этого стола к твоим ногам?
Знаешь, что я сделаю? Воткну тысячу иголок в твою фотографию. И когда ты будешь лежать на своей красивой большой кровати под очередной длинноногой подружкой, зай, это не чёртов оргазм. Это всё я!
--Мисс Пиранелло?
Миранда воткнула вилку в моцареллу, так, что зубцы скрипнули по тарелке, и с ненавистью посмотрела на Викторию.
--Мистер Роксбург хочет Вас видеть. – Девица невозмутимо смотрела на Миранду.
--Что-то не так? Мне казалось, все организационные вопросы я решаю с вами.
--Он хочет… сеанс массажа.
--Возьмите любую из девушек. Они сейчас все свободны.
--Он… попросил лучшую.
--Я не занимаюсь обслуживанием.
--Мисс Пиранелло, вы не совсем поняли. Это не вопрос выбора.

Сначала sms, теперь это. Миранда быстро шагала за Викторией-охренеть-какие-длинные-ноги по одному из коридоров. Она уже давно не делала массаж. Никому. Но эти богатые уроды… А может, это шанс отомстить? И пусть он никогда не узнает об этой маленькой мести… Пусть она в одиночестве будет смаковать этот горький вкус… Тысячи пусть… Пусть он сидит там, на своём скучном вечере и даже не подозревает, что сейчас будут делать её руки. И ему, жалкому адвокатишке, никогда в жизни не оплатить массаж у неё. а ведь мог бы получить всё это бесплатно.
Миранда отворила дверь в просторную комнату. Десятки толстых свечей. Скоро они будут плакать колдовским воском. Ширма в углу, чтобы переодеться. Массажный стол. И даже ванная. Che idiota pensato fino a metterlo qui? (Какой идиот придумал её сюда поставить?) Впрочем… Ей не должно быть до этого разницы. Пятьдесят минут. Пятьдесят минут, на которые она должна полностью забыть о Нём и думать только о том, кто будет сейчас лежать на этом столе. Нет, нельзя забывать. Она должна помнить. Каждую секунду боли. Каждое мгновение, которое сейчас ускользает от неё. она будет прикасаться к этому человеку так, как прикасалась бы к Нему. Как хорошо, что они даже ни разу не целовались.
Миранда прошла в конец комнаты и открыла дверь, за которой её уже ожидал «клиент».
--Вы готовы начинать?

Его плечи. Его глаза. Его голос. Он здесь…

Миранда дёрнулась в сторону. Но он держал так крепко. Она была бы даже рада, что его хватка так крепка, если бы не эта комната. Не эта встреча. Не сейчас. Неужели, это правда?

О, дааа… Она поработает. Хорошенько над ним поработает!
--Так вот, как ты «скучаешь», bastardo?! Ты – урод! Здесь скучно «потому, что нет меня»? И ты решил немного повеселиться, чтобы не сдохнуть от скуки?? Хочешь, чтобы я поработала? – Миранда подлетела к Ною и со всей силы залепила ему пощёчину. О его скулы можно было вывихнуть ладонь. Il diavolo! quanto sia doloroso! (Дьявол! как же больно!)
--Решил поразвлечься со своими шлюшками? – И плевать, что в роли этой самой шлюхи сейчас выступала она. – Я поработаю. Отрежу твой чёртов член и пришлю тебе по почте!
Миранда заметалась по комнате в поисках чего-нибудь режущего. Но повсюду были только эти свечи. Не найдя ничего лучше, она схватила пузатый стакан со свечой и швырнула его в Ноя.

Миранда, тяжело дыша, смотрела на кровь, текущую по щеке Ноя. А он равнодушно стёр её с виска. Сколько ещё истеричек, подобных ей, устраивали ему сцены? Сколькие швыряли в него стаканы? Сколькие побывали здесь, пытаясь вызвать хотя бы каплю интереса?.. Сколько их вообще было? Лучше ей не знать. Лучше не знать, а иначе будет проклинать саму себя за то, что когда-то хотела стать... Единственной? У такого, как он?! Последней? Он никогда не ограничится одной. Хотела стать... Очередной... Mai. Никогда.

Миранду швырнули к холодной стене. Боль в груди от удара и того, что он оказался не тем, кем она думала, оглушила, ввергая в какую-то аппатию. Она должна была понять это сразу. С самого начала. Таких не существует в реальности. Он сказка. Сказка, которая растает с двенадцатым ударом. Миранда ухмыльнулась. Ударом прямо по его яйцам!

Ещё ни один мужчина не касался её там. Миранда сильнее свела ноги вместе, но его ладонь только сильнее вжалась. Хочешь знать? Сейчас ты всё узнаешь, гадёныш... 
Тело Миранды обмякло. Она заставила себя расслабиться и откинуть голову на плечо Ноя. Голос превратился в хриплый шёпот. 
--Quando i clienti vengono a, faccio loro un massaggio. Toccare, accarezzare. Un gemito ad alta voce, e finiscono quando lo voglio. Si può stare in una lunga fila
(Когда прихожу к клиентам, я делаю им массаж. Прикасаюсь, ласкаю. А они громко стонут и кончают тогда, когда этого захочу я. Можешь встать в длинную очередь)

Он ушёл... Был уже где-то далеко. Ей останется от него на память пара синяков. И запах дорогих сигарет. Возможно, она купит пачку таких же, и будет сжигать по одной в день. Он не имеет права быть сейчас таким... Таким... Таким, как будто это она во всём виновата! Он писал, что скучает, а сам оказался хозяином этого дома. Ходил среди полуголых девиц. И... 
Миранда вздохнула. Взяла полотенце. Подошла к Ною. Приложила тонкую ткань к его виску.
--У тебя кровь. 
И он, чёрт возьми, это заслужил! Она не должна сейчас сгорать от желания оправдаться. Не должна сходить с ума от потребности обнять его. Не должна представлять, как падает перед ним на колени. Он не заслужил ничего! Пусть развлекается со всеми этими девками. Это лучшее, что он заслужил.
--Я была... некомпетентна. - Разговаривать с его спиной ужасно неловко. Словно она действительно его предала. Ну уж нет! Это он поступил с ней, как скотина. - Могу прислать кого-нибудь вместо себя. 
Дверь... Где проклятая дверь? Громко стуча каблуками, Миранда вышла, оставив Ноя одного. Тихо закрыла за собой дверь. И даже не замедлила шаг.

Тёмная вода залива переливается бриллиантовыми гранями. Ветер треплет ткань воды, и посылает острые низкие волны к берегу. Так глупо зарываться ногами во влажный песок - как во всех тех фильмах, которые ты ненавидишь. Но сейчас ты можешь признаться себе, чтобы всегда втайне мечтала стоять вот так, на берегу, любоваться бледной луной, мечтать. Или вспоминать. Тебе шестнадцать. Ты сидишь в жаркой кухне, и старушка nonna (бабуля) рассказывает, как печь la Frusta. На вилле, как всегда нет света, но печь растопили дровами. Хлеб уже в печи, и nonna говорит, что нужно много и прилежно учиться, чтобы чего-то достичь. Когда она достаёт батон, словно почуяв аромат хлеба, сбегаются все дети. Тебе, как самой старшей, нужно проследить, чтобы руки были вымыты, а посуда расставлена. La Frusta хрустит, крошки сыпятся на пол, а nonna начинает рассказывать сказку. И ты, сравнявшись с самыми младшими, слушаешь о девушке Цецолле, которая была служанкой, а стала королевой. Наверное, виноваты сказки, которых ты наслушалась. А может, тебя так воспитали. Или ещё что-то. Но ты верила, ждала, искала... Ты надеялась, что завтра, вот точно завтра встретишь его! Завтра не встречала... Ничего. Может, ещё через день? Или на следующей неделе? Или через месяц?.. Но прошёл уже год. Или два? И юная служанка вовсе не так прекрасна и молода, как раньше. Но ты упорная, ты ждёшь. Ты не будешь размениваться от безысходности. Ты не будешь, как все. Ты уже знаешь, что обязательно встретишь... Нет, не короля. И даже не принца. Да они тебе вообщем-то и не нужны. Хотелось бы просто мужчину. На что там нужно загадывать желание? На звёзды? Когда была маленькой, не видела ни одной, а когда выросла, узнала, что звёзды не падают... Так у какой чёртовой штуки загадать желание??? 
А что, если оно уже сбылось? Что если Тот Самый уже прошёл мимо? Вышвырнул тебя с безупречно вежливым «Пожалуйста». Если бы ты знала, что Он - Тот Самый, наверняка? Ты бы осталась? Попробовала бы объяснить? Ты же знаешь ответ, и нечего плакать, дурочка. Ты так долго ждала, что привыкла жить в одиночестве. Ты так долго мечтала, что боишься реальности, боишься унизиться перед ним. Куда уж ниже... Не плачь, ты же сильная!

Ветер трепал собранные в хвост волосы, и швырял на берег волны. Как только что вышвырнули саму Миранду. О, нет. Её попросили уйти. И она ушла. И спряталась здесь. От кого? Он всё равно не пойдёт её искать. На что надеялась? Даже если бы всё зашло дальше пары свиданий, он бы не предложил любовь до гроба, совместную старость и смерть в один день. 
И Миранда не надеялась. Она запретила себе надеяться уже давно. Если не надеешься, не так обидно. Именно поэтому она сейчас стояла на берегу залива, сменив платье на простые шорты и мятую майку. И почему здесь так чертовски холодно? В Италии она бы мучилась от жары, а здесь... Кожа покрылась мурашками. Волны начали штурмовать несчастный берег, и Миранда едва устояла на ногах. Но оказавшись по колено вводе, даже не подумала выйти на берег. Не утонет же она здесь, в самом деле! А ведь даже плавать не умеет... 
Быстрый взгляд через плечо, туда, где горел огнями большой особняк. Оттуда доносилась музыка, шум веселья. Интересно, а чем занят он? Сеанс массажа? Или гуляет среди гостей? Как объяснит порез? Переоделся ли? Всё ещё злится? Или уже и имя её забыл? Он выкурил сигарету? Выпил виски? Или захотел вина? Сильно ли сжимает бокал? Надел галстук? Уже выбрал, с кем проведёт эту ночь?
--Vai via! Vattene dalla mia testa! Прочь! Убирайся к черту из моей головы! - Звонкий голос унёсся с ветром. - Не хочу думать о тебе, Ной Роксбург. Не хочу... 

Нельзя сойти с ума так быстро. Или можно? Если бы она не была в этом бестолкова так же, как и в сотне других вещей, то ответила бы с лёгкостью на этот вопрос. Так можно свихнуться за пару минут, или нет? Можно думать о ком-то, желать, чтобы он оказался рядом, проклинать и вдруг увидеть этого человека рядом с собой? 
Нет! Нет, у меня не получается думать о тебе. Как я могу не думать, когда вижу тебя? И ты весь такой самоуверенный, сексуальный, умный! Стоишь тут, а все должны падать к твоим ногам. А вот я не упаду. Хотя безумно этого хочу.

Ублюдок. Это точно он. Реальный. И она не сошла с ума. 

Да кто сказал, что она беспокоится? Что переживает?! Она просто вырвет волосы первой же стерве, которая осмелится к нему приблизиться. Повыдирает у всех! И у него в том числе. Чтобы не думал, что он идеальный. Но проблема в том, что он и вправду идеальный. Идеальный для неё. Такой, какой нужен именно ей. Или она опять всё придумала? Кто даст ответ на этот вопрос. Где узнать, правильно ли всё это?

Наверное, она дура, раз так быстро протянула руку и вцепилась холодными пальцами в его горячую ладонь. И уж точно она чокнутая, потому что сделала шаг ему навстречу. И всё-таки, она может немного гордиться собой, потому что удержалась от прикосновения к его груди, к его щеке, к виску, на котором был виден порез. Нет, наверное, всё-таки, дура... Даже если он выбросит её, как сотню тех, которые были "До", она будет страдать, рыдать, беситься. Но гораздо проще это делать, осознавая, что не смогла удержаться от искушения. И ужасно глупо плакать, понимая, что он прогнал, а ты даже не обняла его. Но в этом вся она. Вся Миранда. 
Это её участь - стоять рядом с ним, пытаясь не сильно сжимать его руку, чтобы не понял, как ей важно держаться за него, трогать его, смотреть в его каменное лицо. И внутри должна обязательно сохраниться мысль, что он тоже обманул, ничуть не меньше, чем ты. Но эта мысль предательски прячется в тёмный угол, а тебе, Миранда-глупышка, не хватает сил сдержаться, и ты всё-таки сжимаешь его ладонь сильнее. Утешай себя тем, что делаешь это, чтобы причинить ему новую боль. Но ты всё равно знаешь: твои пальцы впиваются в его, потому что он реальный, и ты боишься его отпустить. 

О, да… Миранда готова была поклясться, что немного раскрасила вечер Ноя. А может, он постоянно сталкивался с истеричками, которые запускали в него разные предметы. Non mi interessa. Sputare su tutto. ( Плевать. На всё плевать.) В эту самую минуту он принадлежит ей. Только ей. На час, на секунду. На день. Плевать! Слова Ноя обволакивают, заставляя поверить в то, что она ему важна. Это какой-то гипноз. Наверное, она сошла с ума, раз доверчиво прижалась к его твёрдому телу и закрыла глаза, представляя тысячи мыльных пузырей, ярких радужных. И десятки этих несуществующих миров, цветных, как венецианский карнавал. Огни факиров, маски туристов, мишура, конфетти… Он рассказывает ей сказку, не зная, что всё это существует на самом деле. А она знает. Видела. И сможет показать ему.

Сможет… Если он не отпустит её.

Да… Она замёрзла. Но не от того, что ветер швырял в них брызги, словно капельки дождя. И не от того, что одежда была мокрой. Она замёрзла, потому что знала: всё зависит не только от него, но и от неё. Сейчас он поднимется, поможет ей, они обогнут маленький островок и вернутся в большой шумный дом. И что будет дальше? Откуда она знает…
--Да, пора возвращаться. – Собственный голос дрожал. От страха. Вдруг он оттолкнёт её. Вдруг ему не понравится. Вдруг посмеётся. Вдруг. Вдруг. Вдруг… - Al diavolo! ( К дьяволу всё!)
Миранда повернулась к Ною и прижалась к его холодным твёрдым губам.

Он не оттолкнул. Не посмеялся. Он прижал крепче. Так крепко, что Миранда могла ощутить каждый сантиметр его ставшего горячим тела. Такое необходимо ей сейчас тепло. Сумасшедшая лихорадка от его губ и языка. То, что она могла представлять, о чём мечтала, сейчас – это всё реальность. И она не отдаст эту реальность никому. Будет до последнего цепляться за его плечи, за его руки. Впиваться в его губы, стонать ему в рот, тяжело дыша. Лишь бы это не заканчивалось. Не прекращалось никогда.
В те секунды, когда его губы оказываются в дали от её, Миранда осознаёт, что она не сравнится ни с одной из его любовниц. Она плохо целуется, не знает стольких вещей. Что ему нравится, как… Но она заставит его наслаждаться этими моментами. Она попытается. И когда его язык оказывается у неё во рту, она прикасается к нему своим, обдавая горячим сумасшедшим дыханием. Так, что сердце готово вырваться из груди, и температура повысилась на сто градусов. Она прикоснётся к каждому участку его тела, и оставит свои метки не только на виске.

--Как скажешь, - Слова теряются в горле, когда она оказывается сидящей на нём, и ощущает, как горячая плоть вжимается в лоно.
Кажется, она укусила его за губу от этого дикого ощущения. Так естественно сейчас двигаться вперёд и назад, тереться о его тело, пытаясь оставить следы от своих прикосновений, своего дыхания… Он считал её шлюхой? Она её будет. Для него. Самой лучшей, какую можно только найти. Чтобы потом было не так больно… Не так обидно…

Наконец-то, он подошёл к самому главному. Миранда рванула в стороны полы его рубашки, отрывая несчастные пуговицы, и прижалась губами к груди Ноя. Рассвет не скрывал его смуглую кожу, тёмные волоски, тяжёлое дыхание. Она расстегнула ремень на его брюках, вцепилась в него, словно в якорь, который ещё способен удержать на поверхности.

Она оказывается почти лежащей у его ног, готовая на всё, что он пожелает. «Молния» брюк неумолимо едет вниз, и Миранда наклоняется, чтобы узнать его настоящий вкус. Какой ты на самом деле, Ной Роксбург? Солёный? Сладкий? Или терпкий, как все невыплаканные ею слёзы? Какой ты, когда стонешь? Какой, когда кричишь? Когда умоляешь? Или ты любишь приказывать? Она целует его в живот, туда, где пробегает полоска тёмных волосков, ещё ниже. И ещё. Над плотью, всё ещё скрытой тканью брюк.
--Тогда сделать хоть что-нибудь.

Он был первым. Первым во всём. Первым везде. В том наслаждении, которое дарил. В тех стонах, которые она не могла больше сдерживать. Во всём...
Пальцы зарываются то в песок, то в его волосы. С каждым движением его горячего влажного языка хочется кричать, позабыв о стыде, о стеснении. Хочется свести ноги вместе... Нет, развести шире. Чтобы он действовал ещё, глубже и...
--Più Veloce! (Быстрее)
Так горячо и влажно. От его языка, от того, что она течёт от его дыхания. Звуки смешиваются в одно целое. И хочется прикасаться к нему. Коснуться хоть где-нибудь. Он весь должен принадлежать только ей. Ей одной. 
Миранда перестала бороться с самой собой, с глупыми мыслями, хаотично бьющимися в голове. Никаких опасений, что она совершает ошибку. Это не может быть ошибкой. Его губы и язык, ласкающие влажную плоть не могут быть ошибкой. Его пальцы, удерживающие её бёдра, совсем не ошибка. Миранда обхватила ладонью свою грудь и сжала сосок. Она хотела ощутить его губы здесь. Хотела, чтобы он втянул в рот поющие от боли соски. И вошёл в неё, заполнил пустоту, которая была единственной ошибкой сейчас. Он должен быть внутри неё. Быстро, медленно, грубо, нежно, - как угодно. Но ей нужно ощутить, увидеть. 

Миранда закричала, не сумев сдержаться. Голова заметалась по песку, а ногти с такой силой впились в плечи Ноя, что пальцам стало больно. Внизу всё горело. Не хватало воздуха, и девушка задышала чаще. Он был слишком большим для неё, слишком резким. Она не ожидала такой боли. Резко дёрнулась, пытаясь отстраниться, как-то уменьшить давление, но лишь глубже вобрала в себя горячий член.

Да, это то, что ей сейчас нужно - несколько минут спокойствия. Никакого движения. Привыкнуть и расслабиться. Дать боли затихнуть, превратиться в слабое извращённое удовольствие.
-Одним "Прости" ты не отделаешься. - Во рту пересохло от постоянных стонов, и собственный голос кажется умоляющим шёпотом. 

Боль отступила, признав поражение, нанесённое Ноем Роксбургом. Его хриплый шёпот, губы у самых её губ, тяжёлое тело, придавившее Миранду к земле, - всё существует лишь для того, чтобы вызвать внутри дикую сумасшедшую похоть. Это уже не боль. Это агония от того, что он порвал её так быстро и резко. Агония от того, что ей хочется продолжения, такого же резкого и грубого, такого же болезненного. Чтобы быть насаженной на всю его длину, принять его член так глубоко, как только сможет её голодное жаждущее тело. 
Поэтому Миранда согнула ноги и подняла бёдра вверх, вбирая ещё глубже его твёрдую плоть. Она вздрогнула от боли и сумасшедшего желания, от которого темнело в глазах.
--Умоляю тебя... Трахай меня так, как никого до меня. Делай всё, что тебе нравится, прошу... 
Она приподнялась на руке, обхватив другой Ноя за плечи и прижалась грудью к его груди. Языком лизнула его губы и нырнула в приоткрывшийся рот.
--Прошу тебя, Ной... Оттрахай меня...

Может, когда-то она и будет стесняться того, что сейчас происходит. Может... А скорее всего нет. Будет вспоминать и чувствовать как внизу живота сосредотачивается боль, как складки плоти становятся влажными, совсем, как сейчас, когда Ной делает всё это с ней. 
Весь мир перевернулся, когда он опрокинул её на живот. Влажные от пота волосы, липкая кожа, порванная одежда и хриплые крики. Она сама не понимала, что говорит. То выкрикивает итальянские ругательства, то умоляет ещё и просит остановиться, но в следующее же мгновение сама подаётся назад, насаживаясь на его член так, что перехватывает дыхание. Ной словно дикий зверь, и её превратил в животное. Между ног сосредоточилась адская боль от трения, его движений и размера, от жажды чего-то большего. 

Она стала его послушной рабой. Безоговорочно. Абсолютно. Дрожащей рукой скользнула по животу. Опять стесняется? Только не сейчас... Нет ничего слаще, чем выполнение его приказа. Палец прикасается к влажным складкам, собирая смазку. Боже, как много... Она ни разу так не текла. Наконец-то... Неуверенное прикосновение к набухшему клитору, но этого достаточно, чтобы все нервные окончания взорвались судорогой. И она начинает слегка растирать, вверх и вниз, как ей всегда нравилось. Откинув голову назад, вскрикивая от укуса Ноя. Сейчас ещё быстрее! По всему телу проходят судороги, в предвкушении долгожданного оргазма. Но растянутые от боли мышцы сокращаются слишком болезненно, чтобы это приносило чистое наслаждение. Оно с примесью агонии. И пальцы начинают двигаться ещё быстрее, чтобы ощущать горячий ствол, так жестко вдалбливающийся в её тело. Она хочет узнать, каков он на вкус, на ощупь... 
[quote="Ной Роксбург"- Кончай, девочка моя... Я так долго не выдержу. [/quote]
--Я пытаюсь!..
Она уже не чувствует ничего, кроме адски болезненных движений и муки от собственных пальцев. Оргазм ускользает с каждым мгновением, превращаясь в ужаснейшую из пыток. 
--Ещё, Ной! Умоляю... Быстрее... 
Миранда уже сама насаживается на него, продолжая растирать клитор, который превратился в средоточие боли. И неожиданно эта боль взрывается дикой пульсацией. Мышцы внутри сокращаются с такой силой, что она будто чувствует каждую вену на его члене. Ноги не держат, и перед глазами всё плывёт. Кажется, она выкрикивается его имя... Или просто кажется...

Он завладел её телом. Трахал её, как принадлежащую безвольную вещь. А она умоляла "Ещё!" 
Миранда чувствовала каждое движение Ноя, слышала его тяжёлое дыхание, стоны, сродни рычанию. И она наслаждалась этими резкими выпадами, растягивающими её болезненно пульсирующее лоно. Она ощутила последний рывок, когда Ной вошёл так глубоко, что Миранда вздрогнула. Горячая влага смешалась с её смазкой, когда Ной делал это последнее, ввергающее в бездну движение. 
Миранда застонала, заглушая порочные звуки соединения их тел. 

Обессиленная Миранда легла на Ноя, закидывая ногу на его твёрдое влажное бедро. Грудь мужчины поднималась и опадала частым горячим дыханием. Почти совсем рассвело, и Миранда могла, наконец, рассмотреть Ноя. Он был расслабленным и довольным, умиротворённым. Как будто ему принадлежит весь мир, и сам Роксбург прекрасно об этом знает. 

-Тебе со мной повезло... - Миранда удивилась тому, как хрипло звучит её голос. Неужели, она кричала так громко, что сорвала его? - Я не люблю толпу и стараюсь не создавать очереди. 
Она приподнялась и с трудом села. Всё тело болело, но было так сладко расслаблено. 
--Peccato che non hai detto nulla di ciò che si vuole essere l'unico... Жаль, что ты ничего не сказал про то, что хочешь быть единственным... 
Миранда вновь повернулась к Ною и, наклонившись, нежно поцеловала его в губы, лизнув место своего недавнего укуса. 
--Ты такой вкусный... Тебе уже, наверное, пора вернуться к гостям.