Карта ролевой игры "Мир прекрасной Эры. Магический поединок"

Остров погибших кораблей. Погружение в ад

О, Боги! Не очень-то оптимистичный прогноз. Стал слушать дальше.

Парень говорил абсолютно серьезно, при этом иронизировал в сторону подошедшего парня с хмурым выражением лица. Пока не понимая всех тонкостей общения группы, я сделал умный вид - положение джокера обязывало, вспоминая реакцию Ириски на мое появление - и кивал головой. Хотя я, если честно, прослушал лекцию об ихзорах...
- Очень умно иметь для прикрытия мертвечину. Она отвлечет ихзоров. Это же такие жуткие существа! Волосы на голове шевелятся, как подумаешь, как там девушки. - Сделал страшные глаза. - Раз на дно, то однозначно надо укрепить судно. Кто будет нырять за слезами русалки?

Как-то он странно на меня посмотрел, будто я ему что-то должен. Я, конечно, перед способными поднять мертвых преклоняюсь, но это так, в глубине души, где-то очень глубоко, а на поверхности - высокомерие похлеще тех, кто учится в "Тенебрисе"
- Способы есть, даже несколько.

- Увы, только если это существо будет спать, но можно попробовать. У наших механиков особая связь. Ладно. Дайте мне несколько минут.

Отошел в сторону, укладываясь на спину и закрывая глаза. Это будет не простой сон, а нечто вроде транса.
Мычу нечто вроде: "Омммм". Хорошо, что я чист и спокоен, также не истощен, это поможет погрузиться в транс быстрее.
Моя цель - нащупать арму, родственную мне.... Звуки вокруг глохнут, теряю ощущение времени и пространства.
Я парю будто в невесомости, лечу на воздушных воображаемых крыльях... Арма находится слишком быстро.
Странно. Пленницы не могут быть так близко.

Арма слишком живая, ничем не обеспокоенная, бурлящая энергия, слишком много энергии. Арма мне знакома.
Да это же Бран! Он здесь, а я и не заметил. Рассеиваю движением руки помехи в виде армы Брана.
Дальше... Дальше... Раскидываю поиск в разные стороны, зову родственную арму...

Остров погибших кораблей. Погружение в ад

Балансировать в идеальном состоянии транса - большое искусство. Я многое узнал о себе за последние сутки. Прикрываясь ленью и нежеланием признавать количество своей армы, работал в пол силы, спустя рукава. Сегодня открылся шлюз, откуда хлынули потоки армы, затопив меня и придав столько сил и уверенности в себе, что я с легкостью маневрировал как Воин Сновидений. Сегодня я им себя почувствовал в полной мере. Чувствовал себя всесильным и был готов на новые свершения.
Я продолжал искать сновидицу. Я знал ее имя, ректор называл его и вот оно всплыло в моем сознании. Я звал Каю, распространяя потоки армы сквозь толщу воды, пока не обнаружил ее.
Наши армы соприкоснулись. Это произошло так быстро, и я знаю, почему так случилось. Положение было отчаянным, если Кая решила полностью исчерпать свою арму и стать маяком для всех нас. Когда я смог получить картинку того места, где в плену томилась Кая, то содрогнулся. Насколько прекрасен был подводный город, вызывающий благоговение и жгучее сожаление о том, что он мертв и погребен под водой, настолько ужасны были изохры.
Я вспомнил учебники с их изображением. Реальность была много ужаснее. Будто взяли тело человека и вымочили в кислоте, отчего кожа набухла, посерела и бугрилась в районе спины, горбатя этих тварей. По лицам же будто двинули кувалдой, превратив их в уродливое месиво. Из него выступали маленькие глазки и топорщилось два ряда зубов. И вот эти твари подбирались к пленницам, собираясь отложить яйца.
Я резко оборвал транс, вскочил с земли и тряхнул головой. Быстро пошел к кораблю. Здесь уже явно ждали меня.
- Я нашел их. Можем отправляться, - сказал я быстро. - Это не так далеко. Я буду говорить направление рулевому. И нам нужно спешить. Опасность идет не только от ихзоров. Кая, сновидица, тратит огромные резервы, чтобы служить маяком. Можем не успеть.
Не тратя время на дальнейшие описания, пробрался в нутро корабля, поджидая других.

И вот я в "Золотых крыльях". Всегда мечтал здесь побывать. Прошедшие события никак не укладывались в голове. Кому-то покажется странным, но для механиков "Дормино" очень характерно путаться в реальностях. Я не всегда знаю, что сон, а что – реальность. Реальность общего испытания была для меня одним смазанным пятном. Ведь что есть сон? Это хаотичный порядок событий, это неожиданности, это ощущение реальности и нереальности одновременно, иногда это чёткое понимание, что спишь, иногда же – полная прострация и блуждание в тумане из образов.
Если представить образы, то я держал в руках огромный белый цветок с толстыми мясистыми лепестками. Я видел каждую нежную прожилку цветка, вдыхал его сладкий с ноткой терпкости аромат, осязал капли росы, пропитывающие пальцы, стекающие по напряженному телу. А потом этот цветок оказался Каей. По ней текли капли крови, скатываясь на меня, багровые ручейки устремлялись вниз, образуя лужу под нашими ногами. Но я не сдавался и держал Каю, пока вокруг все взрывалось темно-красными до черноты брызгами крови. Взрывался весь мир, но я слышал только голос Каи и чувствовал лишь ее. Таким был образ моего сна.
Но на самом деле все было совсем иначе, только где сон, а где – реальность, я так пока и не разобрался.
Знал только то, что мы победили, успешно выбрались из Сферуса. Но испытание не прошло для меня даром.
В голове царил полный хаос.
Отдых в ресторане – отличная возможность забыться.
Здесь были новые знакомые и старые друзья. Я заметил Брана, который блистал улыбкой, характер которой несложно было определить. Перекинувшись парочкой дружеских фраз и только дорминовцам понятных шуток, я посмотрел на белокурую малышку, которая подошла ко мне.

Не буду скрывать, такое внимание ко мне было не в новинку. Сегодня я просто неотразим в цветастом комплекте и в очках с роговой оправой. Ухмыльнувшись, я собрался поймать незнакомку за игривый пальчик и ответить, что я тоже ОЧЕНЬ рад знакомству и буду еще более рад его продолжению, но девушка упорхнула, виляя красивой попкой.
- И что это было? – спросил я Брана, недоумевая.
Бран почему-то был не по-брановски хмур.
- Какие-то проблемы? Ты ее знаешь? – начал я допытывать друга. У нас никогда не было секретов. Какие могут быть секреты у тех, кто друг другу открывает сознание во время парного сна. Опять же звучит странно, но именно так происходят наши уроки. Парно, по тройкам, в группах мы укладываемся на живописном лугу и начинаем выполнять задания. Обычно это нечто скучное вроде выстраивания маршрута для обновления карты, мы же с Браном не можем заниматься такой скукотой и отвлекаемся на брачный танец стрекозок или будим студенток, мешая им сосредоточиться. Потом хохочем до колик в животе, получаем нагоняй, лишаемся поощрений. А назавтра все повторяется заново.
Одним словом, хмурый Бран – это нонсенс.

Не люблю, когда девушки грустят. Когда грустят красивые девушки, не люблю особенно.
Механик из "Умбры", Сартра, стояла возле окна и прослеживала тонким пальцем путь влажных дорожек.
- Когда идет дождь, за ним всегда следует солнце, - сказал я откровенную глупость, но я бы сказал все, что угодно, лишь бы эта девушка не грустила. Все живы, а завтра еще не настало - чем не повод для радости? - Я Ильрег, ты помнишь меня?

Сартра немного вышла из своего задумчивого оцепенения, но была по-прежнему меланхолична. Мне не терпелось спросить, что же с ней такое. Что же ее так опечалило. Но пока не осмеливался. Или просто было еще не время. Подумал о том, что об этой простой примете Сартре рассказала добрая мама, которой у меня никогда не было. Тяжкий вздох стал зарождаться где-то внутри меня. Наверно, печаль - она заразная штука. Но сегодня грустить нельзя, это же будет преступление.
- Доброе случается даже без радуги. Иногда доброе и хорошее можно найти даже в самых мелочах. Шоколадном батончике. - Напомнил сам себе и Сартре о нашем маленькое рандеву в каменном мешке. - Или вот смешные очечи.
Сняв и повертев очки, надел их на нос Сартре и посмотрел в отражение на стекле.
- А тебе идет!

- Спасибо, что не назвала Джокером, а то ко мне это звание просто-напросто приклеилось, - поблагодарил я девушку, улыбаясь тому, как очки сползают с ее лица. Неужели и теперь не улыбнется?

- Да я бы и сам хотел знать, почему Джокер. Джокер – как неожиданность, козырной туз. Наверняка так думали устроители. Вот почему столько ожиданий в мой адрес. Тот же Фабиан сразу же вручил мне руль подводного корабля, даже не спрашивая, умею ли я им управлять. – Усмехнулся и стал слушать, что рассказывает Сартра. Речь пошла о прозвищах, и было очень познавательно. У нас в Эре столько Академий, что можно всю жизнь прожить и не узнать особенности каждой. А уж для тех, кто представляет Дормино, свой личный сон зачастую гораздо привлекательнее, чем новые знания. Но на этот раз я испытывал неподдельный интерес. – И как же тебя называют?
И вдруг Сартра рассмеялась открытой и беззаботной улыбкой, которая превратила хмурую девушку в сгусток веселья. А всего лишь очечи! Надо запатентовать метод, это вам не трусы розочкой от Брана. Веселье бурлило внутри пузырьками, и я был очень рад, что подошел к Сартре.

- Что пьем? – спросил я, заглянув в бокалы. В них болталась какая-то жидкость, и пахло приятно. Такой аромат я чувствовал в садах нашей Академии. Сойдет. А еще в напитке было много пузырьков. Я отпил глоток и посмотрел на Сартру.
- А что? Это очень вкусно. А очечи можешь взять себе. Будет от меня хоть что-то на память. А за что пить будем? Есть тост! За то, что мы живы.
После паузы Сартра сказала коротко, что ее прозвали невидимкой. У меня в голове возникло сразу несколько ассоциаций, которые я стал примеривать к девушке. Назвали так, потому что она неуловима в бою, или потому что она тихая и спокойная, и любит быть в одиночестве. Я мог фантазировать часами на эту тему, мне только дай за что зацепиться, и если бы кто подсмотрел в мой мыслительный процесс, то сразу бы побежал лечиться в Альцус, а так я промолчал, всем своим видом показывая уважение. Ведь это наверно круто, иметь такое прозвище, что бы оно ни значило.
Вот откуда во мне такой такт? Ведь меня же гложет любопытство, я ловелас со стажем, я нахожу к девушкам подход за считанные минуты, а здесь веду себя совсем не так, как привык. Особенная. Эта девушка была особенная.
Ее печаль была настоящим контрастом моей веселости. Они сошлись как Лед и Пламя, откуда-то появились во мне строки, пронеслись по бегущей строке моего мозга. И это я стою и молчу уже минуту, гоняя эти мысли? Непорядок. Минус сто баллов моей карме.
Оглянулся посмотреть, что делают остальные.
- Тебе не кажется, что все как-то странно оживились? Пошли посмотрим?

Стоило Сартре сказать про запретное, в голове что-то щелкнуло. Даже два раза. Во-первых, мигающая заметка в первом номере "Баламута" - "Газировка запрещена". Не стало бы такое уважаемое издание заботиться о том, чтобы сообщать о запрете невинного напитка. Да еще на первой полосе. А во-вторых, был один слушок в мужском общежитии, о газировке парня из Аквиум-Натиса, который к лимонаду добавил заклинание левитации. Значит, скоро полетим? Таинственно улыбнулся и ничего не ответил Сартре на это размышление-замечание.

- А это явно почетно, так что я польщен.

- Не буду скрывать, что смерть я увидел только на голограммах этого Поединка, - непривычно серьезным голосом признался я, - но вот в своих снах я умирал очень часто, терял друзей. Иногда мы выполняем задания на спасение других студентов. Смерть, естественно, происходит во сне. Но она причиняет боль, страдания. Так что я тоже с ней знаком.

- Они что? Летают? – восклицаю радостно, как будто сбылся мой самый желанный сон. И Сартра улыбается так открыто, приходит мысль, что ее подменили.
- Конечно, полетаем! Это все шипучка, то есть летучка. Газировка эта, - показываю на бокал в руке кивком головы и отпиваю. – Пусть заряд подольше продержится.
У Сартры такое озорное выражение лица, что не улыбаться в ответ невозможно.
Я обхватил протянутую ладошку своей, спеша к запасному выходу, откуда все перебирались на крыло дирижабля, а потом оттуда сигали в воздух. Было немного страшно, но признавать это сейчас перед Сартрой – ни в жизнь.
Сначала открыл дверь, откуда пахнуло свежим ночным воздухом, напитанным моросью дождя, а потом подсадил на выступ Сартру, поддерживая ее за талию. Она смело шагнула на крыло, даже, лучше сказать, подлетела. Я поднял ногу и чуть не бултыхнулся вниз, потом обрел равновесие, сделал попытку и перелетел на крыло.
- Очуметь! – только и мог сказать я, балансируя на крыле и думаю, на сколько хватит заряда. Остальные студенты летали уже достаточно долго. Была-не была. Залихватски улыбаясь, крикнул Сартре сквозь ветряные потоки:
- Прыгаем?

Раз! Два! Три! Мы прыгнули вместе под оглушительный крик Сартры. Держась за руки, оттолкнулись и сделали шаг в пустоту. Меня временно оглушило, но я был совсем не против. Ветер свистел в ушах, он мешал и одновременно помогал, поддерживая на воздушных струях. Пузырьки магической газировки игрались внутри, делая тело легким и невесомым. Хотелось парить и взлетать выше, выше… Раскинув руки, как крылья, я держался в воздухе, а рядом была Сартра, она не отпускала мою руку. Мы переглянулись, весело смеясь. Не может быть, что мы летим в самом деле, так не бывает! Сколько раз я вот так летал во сне, это чувство мне знакомо, ощущение свободы и власти над своим телом, но сейчас все иначе. И хочется вопить во всю глотку, возвещая о победе над земным тяготением, и я тоже кричу громко, во весь голос:
- Мы лети-и-и-и-и-и-и-и-и-им!!!
Но пора бы уже выбрать маршрут. Дергаю Сартру за руку и кричу:
- Куда полетим? Хочется как-то понадежнее, чтобы если что падать не больно было.

Смотрю туда, куда указывает Сартра. Впереди обалденный вид! Озеро блестит в лунных бликах, аромат цветов доносится даже до нас, летящих на высоте. И я согласен, что рисковать не стоит. Глупо будет умереть, разбившись перед самым главным испытанием всего лишь потому, что так рискованно летали. Под ногами мелькают крыши домов – это так странно, что сносит собственную крышу. Странно лететь… лететь! Только подумать!
- Я думаю, - хитро улыбнулся, - что если узнают, кто мы такие, то не только пригласят в дом, но и воздадут все почести. Мы же известные в Лацие типчики. Но! – поднял палец, как Старикан в незапамятные времена, когда хотел привлечь внимание, - я подумал и решил, что нам все равно надо опуститься, просто чтобы не упасть вниз. Не доверяю я этой маринеровской газировке.
Мы стали медленно кружиться вокруг зарослей душистого кустарника возле озера и старались выбрать момент, чтобы спикировать вниз. Внутреннее состояние, если прислушаться, напоминало работу маленького моторчика, зарядка которого заканчивалась. И он глох. Выбрав момент, я стал перебирать ногами, как будто бегу, и у меня получилось! Пробежав в воздухе, я спускался, спускался, пока не коснулся ногами земли, а там уже по инерции побежал и развернулся, раскидывая руки в стороны:
- Я ловлю тебя, Сартра!

- Ну что ты? Кто же за такое извиняется? – удовлетворенно заурчал я, когда Сартра приземлилась ровно туда, куда я хотел – в мои тесные объятия, где всегда можно найти ласку и приют, где обогреют и отправят в лучший мир, временно, ловить звезды от блаженства. Не скрою, в этот момент я так размечтался, что даже веки смежил от удовольствия и улыбка моя была похожа на улыбку идиота. Хорошо, что Сартра ее не видела, ведь она сидела на мне верхом и утыкалась носом в район плеча, щекотно и возбуждающе, и я только радовался, что вел себя как парень-рубаха, то есть в данном случае как держатель-ловитель для падающих девушек, а не как коварный обольститель. Никаких тебе прижать к себе поближе, погладить там, где достану, и прочие вольности… Сам себя не узнаю.
- Тогда я – лиана. Да нормально все, - расхохотался я в ответ, обращая внимания на голые ноги Сартры. – Ты туфли потеряла? Есть вариант поделиться с тобой моими или прыгай на руки.
Вздернув бровь, смотрю, что скажет Сартра, не больше пяти секунд на осознание фразы, и все – принимаю решение за двоих и рывком поднимаю ее на руки, слыша тихое "ой". Начинаю нести пургу а-ля Бран-Ильрег-миссия по охмурению девушек:
- Так-с. Разрабатываем план захвата местности. Ходим тихо и по делу, не шумим, чтобы не разбудить хозяев, но берем все, что плохо лежит. Искупаться – это круто, но надо чего-то еще забросить в желудок. Будущим победителям Поединка не пристало ходить голодными.
И нет, я не стоял как истукан, а шлепал по влажной траве вглубь сада с озером, разглядывая окрестности.
- А если еще и найдем шампанское, то отпразднуем наш полет.
Такое бывает только в загаданных снах, но такое случилось со мной – все, что наговорил, то и нашел. Около дома была открытая беседка, в которой была заветная полка, на полке чего только не было. Припасы, скатерти, напитки. И никакой охраны. Я спустил Сартру с рук, надо сказать, весьма неохотно, даже руки подержал на талии какое-то время, потом осмотрелся по сторонам и понизил голос до шепота:
- Ты, конечно, скажешь, что красть нехорошо, но раз уж начали, то зачем останавливаться?

Вот я ушами хлопал. Пока трясся от страха (хорошо еще, что никто не заметил), Сартра скинула свои ботиночки. Так-то кивок – лучший способ ответить на вопрос и одновременно замять вопрос. Вернем-не вернем, пока не суть дело. Я не прочь побыть транспортным средством красивой девушки. Я вообще многофункциональный парень.

Смех Сартры чувствую плечом, звук его похож на журчание ручейка возле Академии, возле которого я так люблю прогуливаться.
- В следующий раз отправим им официальное письмо, а лучше даже будет требовать закона о Всепроникаемости участников Магического поединка, - фантазирую я напропалую, получив заряд бодрости и адреналина. Веселье продолжает пузыриться во мне, а газировка того и дело норовит поднять в воздух, но пока я налетался. – Раз в десять лет могут и потерпеть. С них не убудет.

- Ты начала первой! Преступница! – грожу я пальцем в то время, как Сартра осваивается в просторной беседке. Тут есть чем поживиться и мы вовсю этим пользуемся. Сартра нашла большое красное яблоко и вгрызлась в него, по беседке разнесся свежий аромат, примешиваясь к другим ароматам ночи. Какой контраст с тем, что мы вдыхали в лабиринтах. Организаторы хотят расслабить нас перед решающим этапом соревнований. Гульба в ресторане, летать разрешили, даже не отлавливали, вседозволенность и свобода.
- Шикарный у нас есть и в ресторане, а тут чужой. Чужое, как известно, всегда вкуснее, - начинаю рассуждать, - ведь не зря говорят "хорошо там, где нас нет". А теперь тикаем!
Бежать было необязательно, но так же интереснее! Схватить все, что нашли, бежать и оглядываться на темные окна дома, из которого вполне себе могут выбежать разбуженные хозяева и поймать нас, а вот в саду около озера мы надежно прикрыты высоким кустарником. Когда добегаем до берега и опускаемся на землю, раскладывая на ней нехитрый ужин, признаю вину:
- Я совсем забыл об обязанностях транспортного средства и готов к любому штрафу.
Картинно приложил руку к груди, на лице полное раскаяние, в глазах бесенята, а улыбка не сходит с лица.
- Чтобы было справедливо, снимаю и свои боты.
Стягиваю ботинки, носки, и погружаю стопы в короткую влажную траву. Холодно, но приятно, бодрящее чувство. На душе так хорошо, что хочется петь. Во сне я часто пою, ведь там никто не слышит моего голоса, а вот вживую до этого не доходило.
- А ты любишь петь? – спрашиваю вдруг. Люблю перескакивать с темы на тему, мысли не удержать и они вырываются из меня на свободу вербальным методом, иногда это мне боком выходит, иногда ошарашиваю собеседника, но часто мне это спускают, ведь к суркам относятся иначе, чем к другим людям. У нас психика нестабильная и тонкая душевная организация. Вот интересно, а что Сартра слышала и думает о нашей Академии?

Ночь накануне поединка. Дивный сад


- Представил себя в совете, рассказывающим и Всепроникаемости и Вседозволенности! - искренне хохочу, представляя себя на трибуне, лица Главного Механика, реактора, министров, ужас, паника, неверие, петиции от возмущенных жителей Лацие, поддержка моих нововведений меньшинствами и любителями животных. Занимательная картинка! Так хохоча, мы разбудим не только этот мирный дом и все окрестности. Да и пусть. Отчего-то страх мне сегодня совсем неведом, не уживается он во мне, растворился в пузырьках газировки. Смотрю на смеющуюся Сартру, которая делает откровенное признание. Я подозревал, что она нечасто смеется. Как-то странно себе представляю веселого бойца. Оба представителя Умбры хмурые и держатся особняком. Но если хмурый и грозный вид Вихря диктует сознанию держаться подальше и не трогать детину, то девушку-воительницу хочется заставить улыбнуться. На душе становится тепло, ведь мне удалось гораздо большее, рассмешить и помочь расслабиться перед решающей гонкой. Мы о Поединке даже не вспоминали, он был где-то далеко, а мы здесь, на лоне природы. Одариваю Сартру теплом взгляда и понимающей улыбкой.

В ответ на очаровательное похлопывание ресницами, ухмыляюсь как бы говоря – так я и поверил. Очаровательная лисичка.

- Сурки не такие уж хлюпики, я тебе точно говорю, - очень убедительным голосом заверяю Сартру. Но забота греет, разве что возникает мыслишка, что она себя считает более закаленной, чем я, и в этом есть резон, о нас все думают как о слабых сонных созданиях. Мне хочется разубедить Сартру в этом заблуждении и немного приоткрыть завесу тайны как же проходит жизнь в Дормино.
- Сон может застать дорминовца где угодно, и если обычному человеку необходимо теплое местечко для сна, то суркам хватает реалий сна. Мы можем лежать на холодном камне в легкой одежде, даже снегом может присыпать, но солнце во сне согреет нас. Если его нет в сновидении, мы нарисуем его силой воображения.

- Во сне разливаюсь соловьем, а в жизни только насвистываю или передаю уханьем совы условные сигналы Брану. Это мой лучший друг. Он из Дормино.
Тихо вздыхаю и потираю переносицу. Надо заканчивать болтать только о себе. С интересом наблюдаю за тем, как Сартра занимается вопросом нашего меню ("Золотые крылья" нервно курят в сторонке) и за движениями Сартры, мне нравится смотреть на нее, понимаю вдруг.

- Вкусная штука. Я бы врать не стал. Не извиняйся, а то я себя чувствую неудобно.
Пользуясь предлогом в виде поедания бутерброда-горы от Сартры, я замолчал. Почему-то источником моего вдохновения и излияния речей постоянно служили Дормино, дорминовцы и сновидения. В то время как я хотел бы лучше узнать искательницу приключений, сидящую напротив. Если она мало смеется и совсем не поет, то чем увлекается помимо обучения? Она такая худенькая, потому что тренируется до изнеможения или такая от природы? Это коротенькое платье - дань моде или удобству? Много чего меня интересовало. Я бы не отказался и под платье заглянуть… Слышал, что у умбрийцев стальные мускулы. У Сартры тоже? С мыслями, что слишком откровенно пялюсь, уткнулся в мегабутер.

Замер. Чуть не выронил бутер. И не шевелюсь. Сартра смотрит за мое плечо. Боги! Пусть там не окажется жук размером в этот мегабутер. Ненавижу мегажуков.

И тут я понял, что пропал, и что это сейчас случится. Это – слово короткое, но то, что случится, явно будет длинным и медленным, и огромным по значению. Я даже и помыслить не мог, что на меня может так повлиять это маленькое платье. Оно сверху не имеет никаких лямок, снизу такое провокационно короткое, что любой живой мужчина будет постоянно ждать, что оно задерется и приподнимется и тут нет речи о том, что он похотливый, просто оно бросает вызов. Платье, бросающее вызов. Вроде смешно, но мне смеяться не хочется, потому что нужно сдержаться и не пустить руки в ход, а это такое естественное желание, когда Сартра оказывается в непосредственной близости. И говоришь сам себе, что она первая сделала шаг, хотя если честно, то всего лишь потянулась за цветком. Взяла его в руки, трогает лепестки и что-то говорят, не догадываясь, что я тут весь такой порывистый не могу думать ни о чем другом, кроме того, что она рядом такая необыкновенная и взывающая к себе.
Потом наши глаза встретились. Я не скрывал, что меня обуревают чувства. Зачем? Я подумал, что все наше рандеву вело к этому моменту, и очень хотел его. Но спешить не стоило. Смотреть на Сартру и застыть в этом моменте понимая, что сейчас мы поцелуемся, тоже счастье. Легко-легко я коснулся подбородка Сартры, погладил кожу, убедившись, что мне не показалась, она нежная как тот самый лепесток, который она ласкала. Какими же наощупь будут ее губы? Я уже почти подобрался к ним, почти, чувствую нежность дыхания, прерывистые выдохи и с удовлетворением понимаю, что Сартра взволнована, как и я. Эти магические секунды до касания губ, сближение и тяга, которую не преодолеть, и медлительность, которая убивает. Но стоит растянуть касание на мельчайшие атомы, и оно заиграет новыми гранями. И тогда запомнится все до мелочей, и очертания губ, и то, как отзываются губы Сартры на мои. Я подкрадываюсь к ним, не тороплюсь, наслаждаясь полукасаниями и одним дыханием на двоих. Не сговариваясь, мы столкнулись, обнявшись, я и увлекся. Пропал. Сартра идеально уместилась в объятиях, ее губы… они были и горячими, и холодными, и дарили мне яблочный аромат и свежесть дыхания, и я погружался все глубже в эти поцелуи, не веря, что бывает вот так… Вжиматься в друг друга, угадывать движения, скользить губами по губам и затевать чувственную игру языками, и все это до дрожи и ощущения, что сгораешь. И хочется еще… Больше касаний, больше откровенности и утоления жажды, хочется наконец избавиться от платья-провокатора и узнать, насколько далеко зайдем, возможно ли безграничное счастье… Но как гром среди ясного места слышится голос:
-Что здесь происходит?
- Рушатся мечты, - отвечаю со злостью, и мне плевать, кто сейчас стоит над нами и что он сделает. Естественно, это хозяин дома. Крупный мужчина с длинной палкой в руках. Кого он ей хотел отгонять, собак что ли? Как можно было разрушить такой момент! Да что б ему вечно кошмары снились! Первый порыв – вогнать парня в сон, но наши лица так известны, что может разразиться скандал, нам будет несдобровать. Есть и мирные способы. Поднимаю руку и заталкиваю Сартру за спину, она и там умудряется меня возбуждать, прижимаясь своими небольшими грудями к спине и обняв руками за талию.
- Мы требуем адвоката.
- Какого еще адвоката?
- Но нас же арестуют за проникновение в ваш сад, потом дадут несколько суток, пропустим Поединок, а если будет адвокат, то могут и отпустить.
- Поединок? Магический? Так вы же участники!
Мужчина восклицает и начинает кричать в сторону дома:
- Магда! Буди детей! Ты не представляешь, кто забрался в наш сад.
Вот что значит популярность. Нас встречают с распростертыми объятиями, сонная полная женщина в халате и два малыша с игрушками в руках и смешных пижамках. Сколько же вопросов они нам задали, измучили в конец, накормили, обогрели, напоили, подарили кучу подарков и уговаривали после последнего тура обязательно зайти к ним в гости и всех остальных участников тоже приглашать. Мы отделываемся обещаниями и все это очень мило, но все равно меня берет досада, что нас так грубо прервали. Вкус поцелуя продолжает жить на губах, не хочется терять это ощущение и заново пережить его. Но ничего не поделать, ночь вступает в свои права и нам нужно выспаться перед решающим испытанием. Хозяин дома со смешным именем Румпель отвозит нас до дома и настаивает на том, чтобы развести отдельно одного на мужскую половину, другую – не женскую. Ничего не остается, как только переглянуться и согласиться, надеюсь Сартра видит тоску в моем взгляде и обещание. Остаток ночи думаю о ней. Вот это поворот случится в моей жизни. Настоящий вираж. И впервые я рад, что происходящее со мной, это реальность. Эта реальность лучше самого дивного сна.


Сферус. 1 ступень. Алая пустошь

Красное… Какое же тут красное. Черепная коробка взрывается от обилия цвета, в уши, нос, забивается песок, глазам больно смотреть, это тяжелое испытание для органов осязания. Да еще жара такая, будто землю подогревают снизу. Ветер в лицо мешает видеть предстоящий путь. Не проще ли остановиться и подумать, что здесь нужно сделать?
Голая пустошь напоминает холст, на котором можно и нужно что-то нарисовать. Что может нарисовать сновидец? Только самый яркий сон, способный оживить и украсить это гиблое место. Сажусь на землю и закрываю глаза, складывая руки перед собой. Привычное мычание и я погружаюсь в его сладостные объятия. Дивный, дивный сон. Что бы нарисовать в моем сне? Что бы создать?
Сначала убираю весь этот красный песок, расчищая его огромными ластами кита, плывущего по небу. Кит мне улыбается, поливая голую землю фонтанчиком из отверстия в спине, и из нее прорастают маленькие зеленые травинки, цветы и плодовые деревья, образую вскоре цветущий сад. Сразу посвежело, но чего-то не хватает. Небо все еще краснеет надо мной, но стая призванных во сне птиц расталкивает красные частицы, делая небо чистым и голубым-голубым, насыщенным и таким прекрасным. Без солнца никак. Двумя пальцами образую маленькую желтую точку, которая перемещается и летит на небо, превращаясь в светящийся шар. Совсем хорошо, но моя мечта все еще не воплотилась в реальность. Хочу увидеть здесь Сартру. Я же могу создать ее образ? Вызываю его из воспоминаний и Сартра с удивлением опускается на ярко-зеленую траву. Волосы свободно распущены, и она одета только в них. Исключительно.
Это же сон, значит все можно? Вот теперь я абсолютно счастлив.
Создал полную иллюзию прекрасного сна и оживил умирающую пустошь.
Что-то не так…
Чувствую ментальное воздействие сквозь паутину сна. Там и тут на траве возникают островки дыма, а потом и огня, дерево вспыхивает и превращается в факел. Только что поющие птицы бросаются в рассыпную, на захваченные оранжевыми лентами огня, обугливаются и падают вниз. Моя иллюзия пожирается огнем.
Вон он подбирается к Сартре и охватывает ее целиком. Одна вспышка и на месте Сартры какая-то незнакомая блондинка с книгой в руках, ее платье отражает цвет этой пустоши, как знак победы над моим сновидением.



- Я задам вопросы. Отвечай, Ильрег Лютен. И быстро. Что дороже любви?
- Свет в глазах. Померкнет свет и никакая любовь не нужна.
- Что больше веры?
- Истина. Вера – это выбор, а истина всего лишь одна.
- Что незыблемее смерти?
- Момент умирания. Тот самый миг на границе, когда человек ни мертв, ни жив. Этот момент не подвластен подсчетам и определениям. Его даже нельзя уловить, да и названия у него нет.
- Что беспощадней жизни?
- Бесконечный страх умереть.
Только я ответил на все эти вопросы, как книга в руках девушки вспыхнула и огонь захватил всю мою иллюзию.
Я оказался снова в алой пустоши. Встал и пошел дальше.

Дальше меня ждало испытание замкнутым пространством. Большой хрустальный кокон, в котором я очнулся, красиво переливался гранями. Я лежал на полу и не мог шевелиться. Слабость, но не такая, когда умиротворенно засыпаешь, а как будто из тебя высасывают всю арму, беспомощность и ожидание.
До дрожи ненавижу насекомых. Их мерзкие лапки, большое количество лапок, огромные глаза, усики, волосатые тельца, противная слизь, которую они выпускают, их болючие укусы. Сколько я натерпелся от них, пока не научился особым заклинанием отгонять всю живность во время сна. Ведь когда механик сновидений находится в состоянии сна, он настолько глубоко в нем, что все внешние воздействия не в состоянии его разбудить. Этим и пользовались гадкие букашки, норовя залезть в теплые местечки и устроить там уютные гнездышки. Один раз жук залез мне в ухо, а в другой раз муравьи устроили гулянку в моих штанах. Что и говорить, я их просто терпеть не могу. И надо же было устроителям испытания поместить меня в обитель огромного скорпиона ужасающего вида. Сначала я услышал звук шуршания лап скорпиона по земляному полы пещеры, потом клекот его хищных клешней. И нет, он махал ими не в приветствии, а явно хотел заставить меня обделаться. Вертит своей противной мордой, топорщит глазюги, и главный сюрприз на кончике хвоста. Вытянутая бусина с острым наконечником, поблескивающая прямо надо мной. Скорпион был готов наброситься на меня, но медлил, только трясся его опасный хвост.
- А какую сказззззку раскажешшшь ты? – прошипел скорпион. - Новую сказзззку.
До чего же он мерзкий, так и жду, что слюна закапает из его рта на меня.
- Могу рассказать свои сны, они очень похожи на сказки. Цветные, радужные, мрачные, кошмарные, непонятные, безумные… Какие тебе по нраву? – улыбался я изо всех сил и болтал, болтал…
- Сказзззку, сказззку, - шипел гад, придавливая мне грудь сильной лапой.
- Сказззку так сказззку, - долгий печальный вздох вмещал в себя и смирение с участью и тоску по свободе и позволял мне немного подумать. Что же рассказать скорпиошке? Ему явно бы понравилось услышать что-то о самом себе.
- Расскажу об одной древней земле, которой уже не существует. Земля звалась Арахнидия и населяли ее полулюди-полускорпионы, которые звались скорпиями.
Смотрю, членистоногое заинтересовалось, даже давление ушло, стало проще говорить.
- Земли были скудными, пески, каньоны, широкие пустоши, вроде бы и не было четких границ и много было места, но скорпии разделили Арахнидию на несколько государств и если бы кто решился создать карту, не успевал бы вносить изменения. Скорпии постоянно враждовали. Не войны, так междоусобицы, ни одного считай дня Арахнидия не жила в мире. Скорпии истреблялись тысячами, пока не осталось несколько государств, управляемых явными лидерами. Вот вроде живи да радуйся, поделили земли и можно наслаждаться жизнью, но скорпиям скучно. Им подавай интриги, заговоры, скандалы и расследования.
- Это в них явно от ччччеловеческой чассссти, - со знанием дела покивал скорпиоша, а я обрадовался. Раз кивает, то вниманием его я точно завладел. Самозабвенно продолжаю фантазировать:
- И вот в один прекрасный день прошелся по стране клич. Королева одного государства Индирии, прекраснейшая Мефисея, объявляет о намерении выйти замуж за того, кто победит в поединке. Выберет она, как полагается, сильнейшего, умнейшего, достойнейшего и готова объединить земли и править вместе с ним. Щедрое предложение, да и от скуки можно избавиться. Правители всех государств Арахнидии прибыли в столицу, чтобы побороться за руку королевы. Что они могли ей предложить? Свои государства, себя и свои богатства, но королева выбирать не спешила. Она хотела набить себе цену. Свысока смотрела, как борются и умирают правители, а сама только улыбалась и можно было бы подумать, что она не выбирает, а просто потешается. Так вполне могло быть, кто же знает, что на сердце у женщины.



- И не говорииии, - протянул скорпиоша печально. О коварстве женщин он точно наслышан. Тогда моя история ему явно понравится.
- Осталось всего лишь трое, кто мог побороться за главный приз, три сильных скорпия, и все могут победить, но зря они собирались сразиться на арене, Мефисея позвала их в свои покои и сообщила, что теперь сражение пройдет в ее постели. Кто сможет поймать ее и сделать своей, тот и победил. Скорпии рассмеялись, глядя на королеву и ударили друг друга по рукам. Так они взъелись на высокомерную королеву, что готовы были поделить ее на троих, а потом убить и разделить ее земли. Но настал черед первого из них уединиться с королевой. Прошло несколько часов.
Королева вышла с головой первого короля в руках и объявила:
- Он вкусил блаженства, но потом я убила его, оттого, что не вкусила блаженства я. Кто будет следующий?
На такой вызов хотели ответить оба короля, каждому хотелось победить, но королева указала пальчиком только на одного и увела к себе. И снова несколько часов, и она вынесла голову короля в руках и сообщила третьему:
- Он вкусил блаженства, но был слишком жесток, и я убила его, потому что не терплю грубости и следов на своей коже. Остался только ты. Пойдешь ли ты со мной в спальню или испугаешься?
Королева умела играть людьми. Как на веревочке последний король пошел за ней.
- И? И? - подпрыгивал на мне скорпиоша, а я сглотнул и закончил свою историю:
- Не знаю, догадался ли ты, чего на самом деле хотела королева, но явно не догадался, что на самом деле это был король.
- Коррроль??
- Да, король. Во времена спокойствия и перемирия у него было время подумать, как хитрым способом захватить себе всю страну, не истребляя своего войска. И все получилось. Короля Магона все считали погибшим, и когда троном завладела дальняя родственница, все приняли это за чистую монету. Как я говорил, в стране царила смута, и можно было провернуть любые интриги.
- Интрррриги, говоришь? – прошипел скорпиоша, начиная отползать. – Мужчина не должжжжен был дейсссствовать по-бабски. Больше похоже на грандиозный фарс, чем на военный маневрррр.
- Какая разница, если награда – целая страна?
- А как же муки совессссти?
- Я тебя умоляю, скорпион…
- А несмываемый позззор?
- Да перед кем позориться, если всех одолел король?
- Не нравитссся мне твоя сказзззка, но мне пора ссслушшшать другие, а ты сссвободен.

Сферус. Поединос с Амаргеном Вела Вентусом

Напротив меня маринер Амарген Вела Вентус. Я вижу только его, своего противника. Уважаю его. Он тоже дошел до финала, прошел все испытания и вроде бы даже не пострадал. Даже на том расстоянии, на которое мы отдалены друг друга, я вижу решимость. Арамген сжимает свое оружие. Я слышал о нем. Око Бездны. Личное оружие маринеров против ментального воздействия. Он меня сразу и бесповоротно разоружил. Как думает он. Он вправе полагаться на Око, но и я не зря развивал свои навыки. Попробуем ударить… Ты уже победитель. Так сказала Сартра, без стеснения наградив меня поцелуем. Я все еще чувствую его вкус на своих губах. В меня кто-то верит и это прекрасно. Сейчас на глазах у сотен зрителей вершится история.
Я сжимаю в руке Призрачное копье, готовясь поразить противника.
Скапливаю вокруг себя магию, вытягиваю ее из себя по искоркам, по ниточкам, концентрирую в кончиках пальцев, чтобы удвоить силу копья. Мне нужно вторгнуться в разум противника. Я спокоен, бесстрашен, уверен в своих силах. Нацелен на формирование образа снов. Медленно поднимаю копье и направляю его на противника. Вокруг острия закручиваются спирали магических потоков, едва слышно потрескивая, они тянутся вверх и вперед, стремясь обрушиться на защитный барьер от Ока и преодолеть его. Ладонь горит от магии, перебегающей по основанию копия, магия курсирует из моего тела к копью и обратно. Мы становимся единым целым. Быстрый выпад вперед, как бросок кобры, и феерия образов мчится в сторону Амаргена.



Удар такой силы, что должен усыпить его на короткое время, позволяя потом мне добраться к нему по Мосту сновидений.
Замираю и жду…