Карта ролевой игры "Дорогами судьбы"

Кому угодно соврать может цыган, но себя самого нет смысла обманывать. Запала в душу белолицая. Нет, не на столько, что бы молить о поцелуях,не встанет цыган на колени, но и сам, лежа в постели, думал о губах сладких, да теле податливом и язычке остром, вспоминал огонь, что в очах горел... Бесполезно в постель ложиться, свернул я к мастерской своей, пришло время создать особенный кинжал.
Руду для него дала сама земля, огонь накалил до ярко оранжевого цвета, я сравнял оребрения и взял щипцами небольшой кусок, снова поднося к горящему пламени. Подождал, пока искры не начали отскакивать, пережог наступил, а перед этим бордового цвета заготовка была. На совесть делал этот клинок, не жалея сил, снова и снова нагревал и ковал, разогревая все чаще, боясь что бы не пошло трещинами. Как не старался, а в купе с четырьмя одинаковыми заготовками в виде пластин, получил пару ожогов.
Сменил тяжелый каменный молот на маленький и начал формировать контур будущего клинка, создал красивые спуски и собирался переходить к закалке, когда в мастерскую ворвался Тагар.

Страшные вещи Тагар рассказывал и о том, что коней украл и наказание ему Бар строгое назначил. И не только ему. Златану тоже тяжело придется за то, что за братом не углядел, что не смог привить почтения к законам цыганским, не вбил нерушимость приказов... Кабы сам их исполнял безоговорочно - может и брата бы научил, а так...
Нашел небольшую, но крепкую палку, обмотал ее куском ткани.
В рот возьми да сжимай зубами крепко. Болеть меньше не будет, но хоть табор не сбежится.
Снял Тагар рубаху да приготовился к порке.
Поднял я плетку с земли, сжал в руках крепко.
Произошло все как в тумане. Старался я бить аккуратно, ожоги от плети ложились параллельно, не пересекали друг друга.
Сколько это времени заняло? Мне показалось, что вечность.
Последний удар плети полоснул спину. Не издал Тагар ни звука, лишь иногда мне слышались приглушенные стоны, а может только чудилось. Скупая мужская слеза скатилось по моей щеке.
Правильно Бар нас наказал, урок преподал, но не слишком ли жестокий?
Храбрился брат, терпеливо снося наказание, но подняться самостоятельно не смог. Потянул его на себя, положив руку на свою шею и обхватив за талию, донес до спального места. Положил на живот.
Полон дом снадобий от ожогов, но подходят ли они для ран от плети? Не решился рисковать, сходил к бендеру, где еду готовят, нашел воду хорошую. Вернулся, а на пороге пузырек с мазью стоит. Огляделся, но не нашел, кого благодарить. Взял рубашку самую чистую и раны промыл на спине брата, мазью обработал. Так и уснул, сидя.

Странная это земля, где наш табор остановился, столько горя мы успели перенести, только, как оказалось, нет худа без добра. Влюбился брат, серьезно у него все, раз о сватовство думает...
- Лежи смирно, отдаст Эйш свою Виту, только спина заживет - свадьбу сыграем, - лукавил я немного, уж больно уверенные слова с уст сорвались, но все сделаю, что бы Эйш убедить, что лучшего мужа Вите не найти.

Помощь пришла как нельзя кстати. Смотрел я как Вита Тагару спину мазью мажет да на Эйш поглядывал, что молча наблюдала за этим. Не думаю я, что проблемы со сватовством возникнут.

Странные крики снаружи доносились. Тагар в надежных руках, вышел я на улицу, посмотреть в чем дело.

Пока барон свирепствовал, пытаясь своих коней отыскать, ко мне паренек подбежал, да интересные вещи на ухо зашептал, сунул в руку алую шаль и исчез.
Всего-то и нужно, что до вечера дождаться...

Вечер.

Опоздал я намеренно. Но увидев одинокий девичий силуэт у реки, пожалел об этом. Уж больно грустной и поникшей была Колючка. Она обнимала себя руками, ежась от порывистого ветра, но упорно продолжала смотреть плескающуюся реку. На секунду мне показалось, что река чувствовала страх гостьи и бежала куда-то от оков льда, которыми покрывалось сердце девушки. Она не двигалась, эта неподвижность и молчание меня пугали. Неужели я слишком заигрался, переоценил Колючку, может, не такая уж она и сильная... Чего ей стоило отправить того паренька? Ведь этим она совершенно точно признала правоту моих слов, не только себе самой, но и мне призналась... Прости Колюча, но теперь этого мало... Мне нужен её огонь, не только в это мгновение, но... Я сам слабо верил в это, но тем не менее, готов был рассмотреть возможность забрать её с собой.
В моих жилах текла не просто кровь, но огонь. Он бывает мучительный и милосердный, таинственный и завистливый, веселый и вкрадчивый, влекущий и бессильный... Противоречивый. Такая и женщина мне нужна. Она должна слушаться меня, при этом быть непокорной, быть загадкой, но я должен читать её как открытую книгу, должна быть сильной, но и слабость не должна быть ей противоестественна.
Там, во время представления, когда девушка смело сунула руку в пламя, я увидел в её глазах, что она может стать такой женщиной...

Я подошел сзади и обнял девушку, устроив свой подбородок на её плече.
- Неужели, решила, что с цыганом хочешь быть? - улыбаясь, вернул ей её же слова.

Я долго ждал ответа, но Колючка молчала, не хотела признавать свое, как она думала поражение. Глупышка.
Резким движением я развернул её к себе лицом, нежно поднял за подбородок, что бы взглянуть в глаза, они никогда не врали, в отличии от бархатных уст этой бестии.
- Хочешь, - сам ответил я на свой же вопрос и впился в её грубым, страстным поцелуем, заставляя отдавать все, что у неё есть, все без остатка.
Руки беззастенчиво гуляли по её телу, не находя препятствий и получая желанный отклик.

- Я спрашиваю первый и единственный раз, - с трудом оторвавшись от неё, смог спросить, - ты пойдешь жить в мой табор? Согласна жить по моим, - сделал ударение именно на этих словах, - правилам? Сейчас, у тебя есть выбор. Стоит сказать "нет" и я уйду, а табор растворится с рассветом, ты больше никогда меня не увидишь. Но если ты согласишься - тебе придется столкнуться с иным миром, другими устоями. Я не могу пообещать тебе, что все будет хорошо, но могу дать слово, что ты будешь счастлива...
Я замолчал, ожидая ответа. Колючка могла быть непредсказуемой и в равной степени я ожидал как отказа, так и того, что она возьмет меня под руку и я поведу её в табор, как свою женщину.