Карта ролевой игры "Оборотни: Большая охота"

Медленно, медленно, медленно.
Все слишком медленно. Его дергает. Зовет, но не изнутри. У него нет такой привязки к луне.
Слишком тихо на заправке.
Нога трясется, хрен с ней. Это не нервное, это из-за того, что все медленно. Он может быстрее. В тысячу раз.
Ненавидит ждать, а Вагнер заставляет.
Грызет ногти. Получается до крови.
*лять.
Его волосатому другу нельзя сейчас. Ни капли. Ни капелюшечки.
Звереет, падла.
Засовывает палец в рот, сильно сдавливает, обсасывает, чтобы не оставить запаха. Другая рука уже сама нашла себе дело - колупает дыру в джинсе.
Скорее бы он. Уже целых семь минут прошло и тянется восьмая.
Ненавидит сидеть в коробке. Тесно, сперто, считая секунды. Он не любит время, когда то тащится, словно черепаха на седативном.
Наконец идет. Поедем, скоро поедем. Давай, шагай шире, чувак. Быстрее. Быстрее.
В нос шибает запах тухлого, так, что слезяться глаза.
Вагнер кидает ему пиво, садится рядом и жрет. Улыбается так, как плохо.
Снова трясется нога, теперь уже от нервов. Открывает пиво, чтобы перебить вонь, делает глоток.
Вообще, Вагнер нормальный чувак. Время такое просто. Луна.
Между тухлятиной запах свежей крови. Дергает себя за мочку уха, не может молчать.
- Поехали, чувак. Надо двигать. Надо найти эту хренову дыру пока тебя не ушибло большой желтой мамой, и ты не начал охоту за мной.
Вагнер дожирает манерно. Облизывает пальцы. Лыбится.
- Эй! Ты еще помнишь своего друга, ТиДжея? ТиДжея нельзя жрать, брат! Одно из двух - или понос, или запор. Второе даже вероятнее - от жилистого мяса.
Мотор урчит довольно, ТиДжей скалится в ответ. Сам движок перебирал, теперь доволен результатом. Окружающее сливается в цветное пятно.
Наконец, движение.
- Слушай, как думаешь, там будут дамочки? Там же не может не быть дамочек? Я бы нашел себе крошку на ночку-другую. Или лучше охота? Никак не могу решить.
Барабанит по рулю пальцами, слушает стук в такт собственного голоса. ТиДжею - когда он человек - нравится звук, нравятся любые звуки. Они разбавляют тишину и убеждают в том, что он - не животное. Что не попадет в клетку. А что делать. Издержки роста в той самой второй ипостаси.
- Посмотри карту, чувак. Проверь, правильно ли мы едем, - ТиДжей чешет нос указательным, одним глазом следя за дорогой. - На шестьдесят пятое? Мне туда повернуть? Или сороковое? Надо было тебе взять мне два пива. Или три.

ТиДжей чешет левую руку. Не то чтобы та чесалась, просто... ради самого процесса. И болтает, хоть и видит, что Вагнер прикрыл лицо кепкой. Не может промолчать, как чертов идиот заполняя эфир.
- Думаешь, это будет круто, чувак? Это самое, обратиться и бегать всем вместе, как идиоты. Я помню как Ди-мэн рассказывал, на севере, на сходке, два альфы столкнулись и порвали друг друга. Это волки, чувак, они пи*децки неправильные. Живи и дай жить другому - это мой дивиз.
В машине ТиДжея нет радио. Он сам спокойно справляется с этой ролью. Это из-за звуков.
Звуки закрадываются в уши и шепчут. Сбивают тебя, не давая запомнить то, что ты делал всего секунду назад. И если в шкуре зверя это помогает, то в человеческом обличье просто сводит с ума. Потому ТиДжей слушает себя.
По-настоящему ему наплевать, что говорить. Лишь бы не было тихо - в привычном понимании этого слова. Потому что самому ТиДжею тихо не бывает.
- А что со стаями, чувак, сказать тебе? У них сейчас новый альфа. Один на всех. Ну что сказать - волки. Пачка дураков. Меня как-то пытался порвать волк. Но ты же знаешь мой принцип. Бьют - беги, до того как только попытаются. Я потом вернулся и сломал ему пару ребер уже человеком. Потому что надо меньше выпендриваться, когда зависишь от большой желтой мамы. 
Закат красит красным. Большой обгрызенный с левого бока глаз смотрит на них с неба. Не мограя.
В машине запах рвоты, пива и падали. И если уж ТиДжей ощущает это, то Вагнеру запахи просто должны сносить крышу. Только вот первый знает, что второму нравится такой расклад. С*ка, всю тачку мне засрал, - думает, забыв, что всего полчаса назад участливо интересовался судьбой попутчика и сам предложил остановиться.
- Слушай, чувак, хотел дряни, надо было взять бургеров, что на заднем сидении. Я, конечно, себе взял, но поделился бы. Травиться можно и вместе. Та цаца, что их продавала, говорит: - у меня лучшие бургеры во всем штате. А я ей: да, детка? Ты прикинь. А по запаху, так будто туда козявок понапихано.
ТиДжей не затрагивает тему про падаль. Он не умеет молчать, но он не дурак. Он просто заполняет такую перегруженную звуками тишину собой. И тогда в голове не так звенит.
- Поворот не пропусти, - голос Вагнера хриплый.
Ну да. Точно. Большая желтая мама всех вас поимеет. А ТиДжей слишком мелкий, чтобы попасть под око Бога. ТиДжей сам по себе.
Приехали.

Большая желтая мама не диктует ТиДжею, что делать. Внутри у него живет тот, кто меньше человека, поэтому толстая с*ка сверху ничего не может.
Ничегошеньки.
Вот только оставаться человеком сейчас - плохая идея. Настолько плохая, что лучше подготовится сразу. Поэтому ТиДжей вылезает из машины и начинает разминку. Ему не сильно хочется, чтоб болело все тело.
- Слыш, Вагнер, чувак...- ТиДжей разворачивается и понимает, что это он зря. Нельзя трогать Вагнера, когда тот обращается. - *ля, ща будет яйцам поддувать.
Прыгает на крышу машины, будто перетекает всем телом. Там его не достанут минут десять, а больше и не надо.
Остается тольк закусить губу и впустить в себя звуки. Они сольются в один сплошной белый шум и взорвуться в теле, ошметками плоти. Останутся потеками лимфы и крови, соберуться клочками кожи. Они соберуться в один большой волосатый ком, состоящий из непрерывного движения и ярости. Больше, чем обычный средний Черноногий Хорек на добрых сантиметров двадцать, но ощутимо меньше тех зверей, что еще ему встретятся.
Звуки наполнят его.
Звуки будут лизать его уши изнутри.
И пусть он не так хорошо видит, да и нюх - самый обычный. Звуки расскажут все про всех, на расстоянии двух километров.
ТиДжей поднимается на короткие лапы и злобно верещит. Больно. Это было с*кабольно! Он не любит боль перехода как и любую боль, не наслаждается ей, и готов терпеть только в запале драки. Впрочем, и оставаться на месте он не может. Чем выше толстая старая гадина, тем сильнее его подбрасывет.
Ночь. Это все она.
ТиДжей поднимается на задние лапы, втягивает в себя запах раннего вечера и прислушивается. Из его маленькой и очень зубастой пасти вырывается клекот, нечто среднее между писком и щелчками. Задача, как всегда, проста. Не дай сожрать себя и сожри кого-нибудь сам.
Вот и посмотрим.

А вот он я!
ТиДжея просто подбрасывает в прыжки. Выше, выше, выше. Каждый раз еще выше чем в предыдущий. Тело натянуто пружиной, каждый раз выпрямляется полностью, с запасом, чтобы растянуться. Он может. Может. Еще быстрее, выше, круче. Ему это НАДО. ТиДжей - адреналиновый наркоман и знает это.
Хорек щерится и слушает. Он никогда не голоден после обращения, наоборот. ДО лучше не есть. Как пить дать - вырвет. Слишком большая разность масс между человеком и животным внутри. Жрать он захочет потом, когда уже станет человеком. А сейчас проще.
Вокруг полно запахов, хороших и не очень. И полно звуков. Звуки живут в голове, рисуют картинки, показывают, что происходит вокруг. Стая волков справа гонит двуногих. Слева - он слышит характерное фыркание лис и пыхтение кошачьих. Ни одного хорька, только он, ТиДжей, настолько туп, чтоб высунуться к большим хищникам.
Волки в гоне - на*ер. У них башню срывает. Хотя это ТиДжей любит. У него даже зуд в кончиках пальцев от желания влезть в неприятности, которые ждут. Но, черт, волков не три-два. Волков много, даже слишком. Поэтому ТиДжей идет влево. Туда, где наверное будет веселее без возможности сдохнуть сразу.
Поправочка, веселее, когда он там появится.
Три прыжка - как один у гиены. Только быстрее, намного быстрее. Пружина сворачивается и выпрямляется все интенсивнее. ТиДжей может, ТиДжей умеет. Звуки забивают голову, влазят через уши. Все больше и больше, как радио. Но ТиДжей молчит. Когда он в шкуре - звуки это хорошо. Звуки помогают выжить и вообще. Звуки - это основа. А что делать, если ни нюха, как у волка, ни зрения, как у совы. Все свое, обычное, хорьковое. Только скорость и звуки. И пружина в теле.
Бам! Он на поляне за четыре минуты. Целых четыре гребаных минуты, хотя мог бы за три. Отвлекся. На *ерову мышь. И зачем она ему была. Не съел даже. Еды сейчас не хочется. Хочется быстро. Еще быстрее. С адреналином, с еканьем в сердце, со стучащим в висках. И ТиДжей знает, как.
На поляне две лисы и две кошки. Кошек ТиДжей знает, у них лапы, как его башка. На*ер. С ними не будет весело, хотя... не. С крошками в человеческой форме он бы попробовал, а с зверями не хочется. Он же не совсем дурак. Хотя, Вагнер, наверное, поржал бы над таким заявлением. *ер с ним.
Главное же что - подходить со спины, когда ветер тебе дует в морду. А там уже - решает скорость. Подбежав к лисе - большой чернобурке - ТиДжей взметнулся на треугольную голову волосатой молнией. Обхватил уши лапами и резко потянул на себя, держась всем телом, чтобы не сбросили. И победно запищал.
ПОКАТАЙ МЕНЯ, БОЛЬШАЯ ЧЕРЕПАХА!

Молчи и катай. Или не молчи XD но катай все равно!
Ха-ха! Вахахаххахаха!
Мы едем-едем-едем... ТиДжей держится всем телом, пока вокруг мелькает серебряный свет большой мамы, а по морде хлещут ветки. Интересно, если лиса укусить за жопу - он побежит быстрее? Вряд ли. Напугать было самое то. Даже дамочки остались позади.
Давай, давай, давай транспорт! Двигай быстрее! ТиДжей упивается скоростью и тем, что не он бежит, а бегут за него. А то, что бегущий может попытаться сбросить в любой момент, только придает жару ситуации. Так что - вцепиться лапами, когтями, и держаться, держаться, пригибаясь к чужой шее сильнее.
От лиса пахнет. Хорошо так пахнет, сыто. Домом, семьей. Тем, чего у самого ТиДжея нет. Зато у ТиДжея есть Вагнер. Почти как брат. Чтоб ему хорошо жилось, а сегодня - еще и подальше от самого ТиДжа. По крайней мере, пока не накормит своего зверя. А пока - повеселимся. Только почему-то звуки погони за двуногими все ближе.
Черт. Движемся же на север.
Слышно, как ругаются о том, куда деть труп. Видимо, одного из двуногих все-таки поймали. чуть поодаль - другие решают, убивать или нет остальных человечков. ТиДжею пофигу. Он просто удивлен, сколько человеческого осталось в волках. Те всегда думают о стае. Только о стае. А эти думают, оставить ли человечков живыми. ТиДжею насрать. Он не любит людей, как и не хочет, чтобы те узнали, кто он. И не хочет очутиться в клетке, как в тот раз. Если б не Вагнер... Нет, ТиДжей определенно не хочет в клетку. И если уж двуногим для этого придется умереть, ну что ж... значит так. Хотя местный альфа наверняка захочет их обратить. Кому охота на обжитые земли приглашать полицию - чтобы искали пропавших. Или ФБРовцев - это если найдут, что осталось. Ну и охотники, конечно. Тут тогда больше не поохотишься вольно. Какой дурак себе будет угодья портить.
Мысли эти мелькают в его голове рывками. Быстро, очень быстро. Сливаясь почти в одну сплошную говорильню, сплетаясь в какофонию с теми звуками, что он слышит, понятную только самому ТиДжею. Посмотреть, ему охота посмотреть. Чертов адреналин жужжит в крови, и ТиДжей уже сдался.
Давай, моя большая черепаха, вези меня туда, где много поклонников большой желтой мамы!

Они бегут через плотный запах давней прошлогодней листвы, через зеленые ветки. Главное не попасть в кровь, не измазаться, чтобы не оставлять такой явный след. Нюх у ТиДжея не такой как у волков. Но правила он знает. Зато уши - хоть куда. Поэтому нужно спешить, забраться повыше по большому толстому стволу поваленного дерева, пока не пришел медведь. И тот, конечно, не обманывает хорьи ожидания. Появляется поодаль, тяжелой поступью, и идет прямо в стаю волков, вытаскивая оттуда человека. Телочку. Медведи хитрые, знают что брать.
Спрыгнуть что-ли на землю, чуть в бок от чернобурки, чтобы было сложнее поймать, и сразу сигануть в кусты? У ТиДжея нет времени, чтобы благодарить большую черепаху - нельзя дожидаться, пока тот очнется и решит, что может сожрать хорька. Вот потом и разубеждай его, что все совсем не так. Но нет. Лис, кажется, перестал боятся и даже пообвыкся.
ТиДж дергает лиса за уши, чтобы спускался с поваленного ствола. Чуть ослабляет хватку. Адреналин отпускает и хорьку надо больше. ТиДжею надо больше. Можно забежать в толпу волков или пойти за медведем. Можно попробовать все же куснуть лиса за жопец. Можно попробовать найти даму и подразнить ее своим аппетитным видом - тут не дома, никто не знает, что попробовать сожрать ТиДжея - плохая идея.
Ну так что... Хочешь повозить меня еще, большая черепаха, или попробуешь стряхнуть?

Свет от большой толстой мамы на земле пятнами. Красит кровавые пятна в серебро. А лис хочет жрать. Да и сам ТиДжей уже не отказался бы. Ночь не бесконечна, а значит рано или поздно нужно будет снова становиться человеком. Вот тут-то его и возьмет. И хорошо бы до отвала нажраться заранее.
Бросать лиса не с руки. Он ссыкливый засранец, конечно, но в жизни ТиДжею встречались разные зверушки, и чернобурка не такой уж плохой. Для засранца. Значит, берем с собой, если пойдет.
Волки идут на запах. Медведи тоже. А лисы? Хорьки идут на слух. ТиДжей точно. Удобно для того, кто мал. Метрах в пятистах находит приют всполошенный волчье-человечьими делами выводок куропаток. Вверх по течению прячутся испуганные утки. В норе, метрах в двуста, дрожит суслик - прямо в норе, но с этим ТиДжей легко справится. Сначала возьмем того, кто ближе.
Соскакивает в бок и за три прыжка оказывается далеко впереди. Оглядывается на лиса, слушая вокруг - когда столько хищников бродит рядом, нельзя расслабляться. Всегда найдется тот, кто хочет переломить тебе хребет - ТиДжей помнит об этом. И даже если Вагнер отомстит, ему самому будет уже по*еру. Так что сохраняй свою шкуру сам.
- Так что, - тявкает, - идешь?

Вперед по хвое и прошлогодней листве. Пока лис идет позади - успеть разведать окрестности. Сунуть нос в каждую нору, яму, под каждую корягу. Выведать что, как, где. Задушить еще одну мышь.
Быстрее, быстрее. Еще быстрее.
Лиса хочется пнуть - до того медленно он плетется. Где-то позади - большая кошка и еще одна лиса. Волки со всех сторон. Гонят дичь. ТиДжей не хочет превращаться в добычу. И не станет. И помоги большая толстая мама тому, кто подумает иначе.
Медленные. Все медленные. Опережает лиса, надеясь, что тот найдет по запаху. Нужен же ему зачем-то такой длинный нос. В норе узкий проход, длинный, выводящий в широкий карман, высланный пухом и сухой травой. В нос бьет запахом суслика, который в шоке - наверняка не думал, что кому придет в голову лезть в нору. ТиДжей улыбается зубасто, пусть зверю и не понять, и бросается на добычу.
Добыча пытается ответить. Яростно, зло. Целит в глаза и шею, но хорьки не такие простаки, особенно если связался с ТиДжеем. Хорь бесстрашно бросается вперед, впиваясь в горло добыче, обвивая всем телом, придушивая. И у него отлично получается. Пасть и нос забивает чужая вонючая шерсть, но кто же будет обращать внимание на такие пустяки. Будь площадка открытой - преимуществом стала бы скорость и ярость в атаке, а здесь будет так. Пусть сам ТиДжей и не любит закрытых пространств, он отлично в них ориентируется.
Теплое еще тело он вытаскивает наружу - предварительно прислушавшись. Аккуратно тянет за голову, чтобы не зацепить где-нибудь внутри. Выходит отлично, да и тушка размером с самого ТиДжея сейчас. Прямо так и не скажешь, что человеком он целых метр семьдесят пять с хреном. Осталось только вспороть добыче брюхо и выломать грудную клетку, чтобы вынуть сердце и легкие, которые ему особенно нравятся. Остальное пусть забирает лис.

А хвост я тебе еще припомню.

Лес дышит ТиДжею в лицо. Усмехается голосом совы. Пыхтит фарканьем лиса. Подывывает воплями волков. Хорошо. Лес не должен быть бесшумным. Лес должен быть громким, оглушающим. Лес должен вести хорька по только одному ему ведомым тропам. Но надо больше еды. Скоро рассвет, после обратного обращения будет плохо. Будет не просто хотеться жрать. Это будет вселенский голод. Значит надо идти дальше.
- Догоняй, - щелкает лису.
Суслика было слишком мало, чтобы наесться. Дальше. Глубже в чащу. Петлями через заросли деревьев, пахнущих хвоей, через кусты можжевельника и те, маленькие, вонючие и царапучие, которые жалят нос, если слишком сильно поднимать его от земли. Почти бесшумно, чтоб только такой же хорек смог услышать. Выдает только запах, хотя сейчас ТиДжей пахнет лисом - даже еще не поняв, нравится ему этот запах, или нет.
Утки сидят бесшумно. Успокоились, затихли. Но хорек знает. Все знает. Они там. Шаги мягче, тише, мельче. Подкрасться незаметно. Быть готовым схватить свое. И за горло. Целить всегда надо в горло.
Приподниматься с земли вместе с жертвой. Верещать от возбуждения. Распугать всю стаю. Слушать хлопанье крыльев и душить неудачника, который попался, сжимая челюсти сильнее и сильнее. Попасть в яремную вену, ощутить как кровь наполняет пасть. Вязко, густо. Вкусно. ТиДжею очень вкусно. Особенно, когда он раздирает утке грудь, вырывая сердце. И только порядком измазавшись в крови он поднимает голову.
Где ты там, моя большая черепаха?

Хвост - гордость героя! Как ты ваще посмел, вонючка!

Лезет, - хочет ответить ТиДжей, - лезет. И в тебя влезло бы, будь ты хорьком. Но он просто быстро, почти не глотая, жует. Потому что слышит победный не вой - вопль гиены. Потому что сам начал терять связность мыслей. Потому что звуки в голове все отчетливей, громче и почти заслоняют человеческое. Клетка. *ерова клетка и *еровы люди. Если б не тот случай, то может быть другая часть ТиДжея была бы сильнее. А может и нет.
Быстрее, быстрее. Его снова подбрасывает в прыжки. Рядом плещет вода. Это хорошо. Нужно как-то добирать недостающую массу, а из воды это делать наименее болезненно.
Хорек входит в реку, оставляя на поверхности только морду, привстав на задние лапы. Ему не холодно, пока еще нет. Высокий метаболизм и частая циркуляция крови делают свое дело. Настоящий холод будет потом.
ТиДжей сосредотачивается и... звуки отодвигаются назад. Растворяются бормотанием в черепушке, отголосками эха. Тело взрывается пучком трескающихся и вырастающих костей, наращиваемых мышц, белой в свете луны кожи. Недостающее он берет из воды, оставляя после себя лишь небольшое пятно, похожее на маслянистое, и рвоту.
Получеловек падает на колени, тявкая от боли, рычит от хруста костей и хрящей. Быстро. Он любит, когда быстро. На коже проступают татуировки - сделанные на краске с добавлением серебра, другие не держаться. Они снова привычно жгут изнутри и ТиДжей чешет запястья и грудь.
- ***ука! - хрипло ругается он. - Чтоб я сдох, так холодно. Так холодно не было, даже когда меня на мороз выставляли в одном бельишке, а приемная мамка не позволяла тратить еще одни штаны на обращение. Аж яйца сводит. Даже скукожилось все.
Под аккомпанемент собственного голоса ТиДжей выходит на берег. Отлично заметно, насколько тело бывшего хорька худое. Он знает это. И помнит - надо пожрать. Теперь уже надо пожрать.
- *ля, что за лето такое. Жопа мерзнет, телочек не было, машина далеко. Тяжело жить стало, не то что раньше. Еще и Вагнер куда-то съе*ался. Бабу себе нашел, наверняка. Ему всегда обламывается.
В животе у ТиДжея урчит, голодно и неприятно, но он не обращает внимания. Десять минут. Нужно всего десять минут и не до конца трансформировавшиеся лапы. И напоследок наступить на хвост развалившемуся на берегу лису, резво отдернув ногу в сторону от лязгнувших челюстей.
- Прости, чувак, - зубасто улыбается ТиДжей, - не усмотрел. Бывает. Пошел я, пока яйца не отмерзли окончательно. А то ведь знаешь, как оно бывает. Раз - и не иметь больше детишек ТиДжею. А кому тогда популяцию вымирающих поддержать? Вот да. Некому.

В темноте видно не очень. Зрение наполовину от человека. Зато звуки ведут хорошо. ТиДжей не слишком пускает их к себе в голову, чтобы не хозяйничали. Но и отталкивать не спешит - как на работе. Ему нужна эта фора, чтобы помогать быть самым быстрым, самым ловким. Пока слушает - молчит.
Деревья мелькают, сливаются в одну сплошную ленту. Идет на слух и по памяти, а она у ТиДжа великолепная. Вот только яйца мерзнут. Жаль, оборачиваться у машины было бы больнее, но вода всегда помогает. От воды всегда легче. Только жрать охота.От мысли про еду рот наполняется слюной а в желудке урчит. ТиДжей с вожделением вспоминает про фастфуд, притаившийся на заднем сидении машины. Рядом со сменкой одежды. От этого сил прибавляется и хорь бежит еще быстрее, если это возможно.
Между пальцев колют острые ветки. Мерзкое ощущение. Хорошо еще подошвы оставил частично не трансформировавшимися, огрубевшими. Так удается не поранить ноги и сохранить самому себе заданный темп. Возле машины пусто. Только воняет начинающей подтухать кровью.
- *ля-а-а... чувак... Ну вот только этого мне не хватает. - ТиДжей открывает заднюю дверь, и, распотрошив пакет с бургерами, глотает первый не глядя. Потом второй, третий. Четвертый просто засовывает в рот и только тогда натягивает стринги. - *ля-а-а... Ну не хватает только чтоб Вагнер почуял.
Возле машины он может создавать громкие звуки. Так быстрее всего можно напомнить себе, что он - еще и человек. Перехватив пятый бургер - четвертый он уже доел и даже успел запить целой бутылкой колы - ТиДжей лезет в багажник и достает целую канистру воды. Не переставая жевать и причитать, он тщательно поливает машину, начиная с крыши. К моменту, когда съеден десятый бургер, авто блестит. ТиДж очень любит свой мустанг.
Только после этого из сумки на заднем сидении появляются полотенце, джинсы, футболка и неизменная кепка. Быстро, очень быстро, ТиДжей одевается и достает сигареты. Нервно притопывает ногой. Ковыряет дыру в новенькой еще джинсе. Грызет ногти. Он очень не любит ждать.

Почти на границе штата Вагнер засыпает. Беспокойно, дерганно, но все же спит. ТиДжей старается говорить тише и не барабанить пальцами по рулю. Бормочет себе под нос.
- Скоро приедем, чувак. Совсем немного осталось. Совсем уже скоро. И да, я тобой горжусь, в этот раз ты никого не убил. Слышишь, брат, ТиДжей тобой гордится.
Он стесняется говорить это прямо в лицо, когда Вагнер в полном сознании. Но доктор говорит, что нужно обязательно подкреплять положительные действия похвалой, словно его брат - собака. ТиДжей хочет верить, что получится. Если не вера, то что тогда остается?
- Ты говорил про Риту, ту медсестру. Не жри ее, ТиДж тебя очень просит. Тебя тогда не выпустят и не разрешат свидания с родственниками. Ты же понимаешь. ТиДж почти накопил на ферму и участок леса. Там будет где побегать. Там будет хорошо. Поэтому не делай пока глупостей, хорошо?
На заднем сидении лежат две куртки. Полотняная - гиены и кожаная - хорька. Второму просто нравится запах. Ему не нужна одежда для тепла. Ему и так жарко. Всегда жарко. И спать он не может, лишь временами проваливаясь в полудрему. ТиДжей знает, что нормальные хорьки спят почти двадцать часов в сутки. Но он ничего не может с собой поделать. Хе*ов адреналиновый нарик.
Дорога стелется под колеса мягко, как только это может быть, когда скорость машины под двести. ТиДжей все еще болтает по инерции, барабанит пальцами по приборной панели и изредка трясет ногой. Вагнер иногда хихикает во сне, страшно, хрипло, но хорек не хочет знать, что ему снится. Слишком страшат его чужие сны - учитывая каковы его собственные.
На заднем сидении беспорядочно валяются полицейские ориентировки на Вагнера. В некоторых штатах они еще остались, не смотря на то, что виновный в преступлениях давно пойман. ТиДжей собирает их, когда может, чтобы дышать свободнее каждый месяц, когда гиену нужно вывезти погулять. Как сейчас. И он уже знает, что будет. Они обнимутся - очень неловко, всего на несколько секунд, похлопав друг друга по спинам. "Когда-нибудь я выпотрошу тебя" - скажет ему гиена. "Я тоже люблю тебя, брат" - ответит ему хорек.
Я тоже.



Всем спасибы за игру! Райли, лапа моя, чмаф!))))