Карта ролевой игры "Святая жатва"

6-й день. Утро. Бамберг. Замок Гайервёрт.

Эта ночь была самой невероятной в моей жизни. Казалось, что костей в теле не осталось и они превратились в желе. Не хотелось шевелиться, не хотелось даже глаза открывать. И я придавалась воспоминаниям, воскрешая в памяти подробности нашей близости.

Эта ночь отличалась от предыдущих, словно мы стали настолько близки, что я могла чувствовать не только его прикосновения но и его желания, и я чувствовала. Исполняя все его желания, какими бы они не были. И получала от этого ещё большее удовольствие, понимая, что я дарю ему себя и это ему нравится. Что только со мной он счастлив.

... Простынь скомканная, моё тело под его руками, сильными и нежными, но движения жесткие, рождающие наслаждение на грани боли. Резко и глубоко, так что каждый раз я вскрикиваю, вцепившись в спинку кровати. Ногти царапают крепкое дерево, ломаясь, но я даже не замечаю этого, полностью растворяясь в мощных толчках его плоти. Горло саднит от криков, и я кончаю... бедра дрожат, но мне этого мало.. мало получить просто оргазм, мало чтобы он двигался, мне хочется чего-то невероятного, такого когда реальный мир перестает существовать и я соединяю с ним свою душу...

Я протянула руку, желая вновь испытать это невероятное блаженство, но ладонь нащупала только холодный лён простыней.

Глаза мгновенно распахнулись, а легкая истома царившая в теле после страстной ночи исчезла без следа.

Он ушел.

Оставил меня так же, как делал это раньше.

Эта ночь воскресила сначала смутно, а потом ярче наши отношения в прошлом.

Он уже уходил, оставляя после себя пустоту и беспомощность.

Боль вернулась вместе с осознанием, что он получил что хотел...
вставать вообще расхотелось, но повернув голову я отчетливо почувствовала, что подушка рядом пахнет им...

Я швырнула её в другой угол комнаты, однако это не избавило от воспоминаний и ноющей боли.

Спустя некоторое время, на место боли пришла злость, но я понимала, что это не мои чувства. Это его злость, но на что или на кого понять не могла.

Сейчас же, наоборот, я не хотела ничего чувствовать, вообще забыть, что он был здесь, со мной, что заставил поверить в свою любовь, и снова оставил.

Подняться с кровати оказалось не так просто, и босые ноги тут же обжег холод пола. Всё тело еле двигалось, но будь Гейл рядом это было бы приятное ощущение, но теперь я чувствовала себя использованной.

Дура!

Наивная дура!

Снова наступила на те же грабли, доверяясь ему.

Гейлел...

Заставил влюбиться во второй раз и второй раз показал, что я ничего не значу для него.

Холодная вода, которой я умывалась, помогла немного прийти в чувство.

- Хватит! Хватит думать о нём! Хватит страдать от того, что и так никогда не было твоим! - говорила я отражению в зеркале, пытаясь распутать свои спутанные волосы. - Забудь о нём! И живи дальше, будто ничего не случилось.

Но легче было сказать, чем сделать.

Я снова была голодна, даже понять не могла, от чего я стала такой прожорливой. Раньше мне хватало двух-трёх кусочков сыра и краюшки хлеба со свежими сливками.

Обернулась...

Ну конечно, поднос с ужином так и стоял нетронутый на комоде.

Но лучше заняться своими обязанностями, чем страдать от любви, которая не нужна.

Однако когда я пошла к покоям епископа, мне сказали что Его Преосвященство занят на заседании суда и не вызывал меня. На требование что мне срочно необходимо осмотреть его, было сказано, что Лотара осмотрит штатный врач.

Итак... тут я тоже оказалась не нужна, и возвращаясь в свою комнату, уже подумывала собрать свои вещи и покинуть резиденцию.

Бамберг. Замок. Поздний вечер 6-го дня.

Целый день глупого ожидания.

Дура! На что я надеялась? Что он вернётся? Обнимет и скажет, что никогда больше не отпустит?

Ага.. уже бежит и спотыкается.

Но я сама выбирала его.. казалось с того времени прошла вечность, в действительности же время растянулось для меня в ожидании.

Ожидании когда стану нужна любимому.

Господи!

Лучше бы я и дальше ничего не вспоминала. Эти несколько недель были огромным счастьем в неведении. Когда нет боли и нет воспоминаний.

За окном уже давно стемнело, когда я поняла, что ждать дальше не имеет смысла.

Последний раз кинув взгляд на кровать и увидев отметину от головы на подушке, где лежал Гейлел, я возненавидела её.

Возненавидела этот замок и Его Преосвященство.

И я начала ненавидеть его. За всё, через что он заставил меня пройти. За боль, которая с каждой минутой словно набирала темпы, за то, что я задыхалась в этом месте, куда он меня привел.

И я ненавидела себя за очередную слабость. Слабость тела слабость мыслей и слабость души, которая так хотела всё вернуть что поверила, чтобы получить новый удар в самое сердце.

Оделась потеплее, представляя какая дальняя дорога мне предстоит, а на улице вновь моросил мерзкий дождик.

Но тут снова наткнулась на мазь, которой обрабатывала рану на лбу Лотара.

Губы растянулись в змеином оскале.

Надо нанести последний визит Его Преосвященству, и заодно проучить его и всю эту братию святош.

Накинув на плечи легкую шаль, я прихватила свою корзиночку и направилась к кабинету Лотара.

Слуга долго отнекивался что Его Преосвященство отсутствует, пока за дверь не послышался знакомый голос.

- Кто там?

- Нет в кабинете, говорите? - я так глянула на служку, что он стушевался и покорно отступил в сторону, пропуская меня в кабинет.

- Нехорошо Ваше Преосвященство избегать своего лечащего врача, - мило пропела я, и едва не рассмеялась заметив выражение лица Лотара. -
Да и перенапрягаться Вам нельзя, пока остались головные боли.

- Откуда ты...

- Работа такая, Ваше Святейшество.

Я подступала медленно, следя, как меняется цвет его лица, сначала он был бледен, теперь же щеки окрасил яркий румянец. И он постоянно отводил глаза.

Улыбка снова расцвела на губах, не затронув при этом глаза.

- Дайте-ка мне осмотреть вашу рану.

Я протянула руки к повязке, и святой отец вздрогнул, словно я уколола его в нерв.

Занимательно.

Я сделала вторую попытку размотать повязку и в этот раз священник сидел спокойно.

Я размотала бинт и деловито обработала рану, с особым злорадством приложив пропитанную жгучей эссенцией ватку. Мужчина втянул воздух с шипением.

- Прошу прощения, - хотя мне было нисколько не жаль. Но свой план я осуществлю немного позднее, когда он будет не один на один со мной.

Наложив свежую повязку, я намеренно задержалась рядом, желая проверить растеряла ли я свои навыки за время отношений с Гейлом.

Зрачки Лотара расширились а ноздри затрепетали и он потянул воротничок.

Только увидев, что мужчина возбудился я отошла на расстояние не желая его смерти.

С живым куда интереснее развлекаться, поддразнивая и сбивая с пути священнослужителя.

6-й день. Поздний вечер. Бамберг. Замок Гайервёрт

Я успела вовремя, пока мужчины обсуждали и усаживались за стол, извинилась перед епископом и женой бургомистра, и выскочила в коридор.
– Прошел Ваш час, Лотар Франц! – достав из сумочки пузырек, я капнула в каждый из кувшинов по паре капель. – Это будет Ваш последний праздник.
Я поспешила вернуться, пока никого не отправили на поиски и не поймали меня возле стола с вином.
Казалось, в этот раз сама судьба была на моей стороне. Ужин и в сборе все, с кем у меня были счёты. Священники и местная знать, и даже тот самый мерзавец, который едва не трахнул меня, зажав у своего экипажа. Я старалась не смотреть на него пристально, нутром чувствуя, что мы уже встречались. Было в нём что-то смутно знакомое: то ли нахальный взгляд, который будто лапал меня, то ли самодовольная улыбочка на лице, когда он ловил мой взгляд.
Жена бургомистра оказалась совсем неразговорчивой женщиной, и это только успокоило меня.
Я ждала, когда начнут всех угощать вином, ждала, когда они все отправятся к праотцам и заплатят за свои скверные поступки.
И вот оно.
Лотар поднялся, держа в руке наполненный рубиновым вином кубок.
Я затаила дыхание, ожидая, когда же он сделает хотя бы один глоток.
Но этому не суждено было сбыться, первым захрипел и упал на стол головой отец Браун, следом за ним ещё несколько, и епископ так и не притронулся к вину.
Проклятье!
Старая толстуха – жена бургомистра – едва не опрокинула меня, вместе со стулом рухнув на пол.
Вот так жадность губит людей. Надо было дослушать речь и потом только выпить.
Но накладка в плане меня не пугала, придет время – и появится новый шанс уничтожить их всех. Я поймала на себе пристальный взгляд черных глаз, и, повернув голову, встретилась глазами с незапланированным гостем.
Глядя мне прямо в глаза, он медленно поднес кубок к губам и сделал глоток.
«Самоубийца!» – хотелось мне сказать, но с ним ничего не случилось. Мужчина отставил кубок и поднялся. И в этот момент на всю обеденную залу раздался вопль Лотара:
– Ведьма! Стража схватить её! В подземелье её, в подземелье!
Такого поворота я не ожидала. И, наверное, окажись этим рыцарем, который вел меня в камеру заключения, Гейл, мы бы не дошли туда.
Хотя...
Я взглянула из-под ресниц на каменное лицо сэра Клемента. Второго я вообще не знала, но вдруг повезет.
– Господа, – жалобно попросила я, – не совершайте ошибки, – заискивающая улыбка.
– Молчи, ведьма! – рыкнул второй. – Ты порождение Сатаны!
Знали бы вы, мальчики, правду, вообще бы обделались...
– Это ошибка, Его Святейшество болен, и возможно, я перепутала сегодня микстуру, которую он принял... он не мог, находясь в здравом уме и твёрдой памяти отправить меня в подземелье. В этом нет никакого смысла. Одумай... – меня оборвали на полуслове.
– Посмотри на себя, проклятая! – выругался Клемент и, схватив меня за руку чуть выше локтя, подтащил к огромному зеркалу в коридоре.
На шее была татуировка. Но это невозможно! Не сейчас! Однако символы, которые даже я не могла прочесть, перемещались под кожей, словно живые, складывая непонятные слова.
– Это порча! На меня навели порчу! – кричала я, усмехаясь про себя. – Отпустите, умоляю! – выдавить из себя слезу ничего не стоило.
И я почти добилась своего. Второй рыцарь начал сомневаться, но не Клемент. Этот снова схватил за руку, чуть выше локтя, намеренно причиняя боль и оставляя синяки на нежной коже.
– Ты отправишься к своему хозяину очень скоро, – рычал он.
Вот с этим придется повозиться. Сразу видно, что фанатик. Ну что же, и не таких ломали.
Вспомнив то краснеющего, то бледнеющего Лотара, прикидывала, сколько времени будет сопротивляться Клемент. Ведь он хотел меня... тогда, в переулке, я отчетливо распознала эрекцию. Может быть, он поэтому так остервенело ведет себя?
Ну что же, я люблю грубых мужчин, один он чего стоит.
Значит, надо позаботиться о втором. Резко вывернувшись из сильных рук, я вытащила из сумочки склянку со снотворным. Мелкий порошок в один миг окружил второго, действуя довольно быстро. Его обычно покупали у меня лекари, чтобы применять, как снотворное для тяжелобольных пациентов.
И когда напарник упал без сознания, Клемент схватил меня за плечи и толкнул к стене.
– Ты истинная ведьма! – шипел он, с презрением глядя на меня.
– Я не ведьма, я женщина, которая хочет любви и ласки, – пусть вспомнит себя. – И не так давно ты от меня сбежал, не дав мне насладиться твоим крепким членом.
Даже в темноте было видно, как покраснели его уши.
Тоже мне храбрец.
– Ты же хотел меня, Клемент, – оттолкнувшись от стены, я сделала шаг к нему. – Там, в переулке, когда целовал, – подошла вплотную, почти касаясь груди. – И сейчас хочешь...
Его зрачки расширились, а ноздри трепетали, как у дикого жеребца, готового к случке. Все мужчины одинаковы по своей природе, все озабочены только своим сиюминутным желанием: получить мокрую щелку для наслаждения.
Надо признать, это всегда спасало меня раньше... всегда, кроме одного единственного раза. Раза, изменившего мою жизнь.
– Нет! – его крик вырвал меня из воспоминаний о совсем другой страсти. – Ты ведьма, и тебе самое место в преисподней!
Если бы ситуация была другая, я бы смеялась до колик в боку.
Как же ты прав, дорогой...
Но не успела я и рта открыть, как оказалась втолкнутой в темную камеру, где не было ни окон, ни кровати, а стены и пол здесь были покрыты чем-то, очень напоминающем свежую кровь.
– Я не останусь здесь! – я кинулась назад, но железная решетка с отвратительным скрипом захлопнулась перед моим носом.
– Останешься, ведьма, и скоро тебе станет не до развлечений! Скоро ты сгоришь на костре! – и он рассмеялся. – Ведьмовским шлюхам там самое место!
Забрал с собой факел и погрузил камеру в кромешную тьму.
Но я любила тьму, а тьма любила меня. Правда, это было в другой жизни, а сейчас я здесь. Заперта. И абсолютно беспомощна.
Где он, черт возьми! Почему не явился?! Почему не разорвал этого Клемента на мелкие кусочки?!

7-й день. Раннее утро. Подземелье замка Гайервёрт

Казалось, что я сижу в этом месте уже несколько дней, время тянулось невыносимо медленно, одни только крысы, копошащиеся в углу, составляли мне компанию.
Если сначала я надеялась, что Гейлел явится, то чем больше времени проходило, тем меньше оставалось у меня надежды. На лестнице раздались шаги, и по стенам заплясали тени. Тяжелая поступь однозначно принадлежала мужчине.
Неужели я ошиблась? Неужели он всё-таки пришел?
– Это ты? – крикнула я, прижимаясь к решетке.
– Ты ждала меня, дорогая? – отозвался пропитый и грубый бас.
Я отпрянула от решетки, надеясь, что у того, кто пришел, нет ключей, да и видеть ему меня не стоило. Но моя надежда рассыпалась в прах, когда ключ со скрипом повернулся в замке.
Я проклинала свою беспомощность, проклинала своё тело, которое не в состоянии дать отпор, расширившимися глазами глядя, как громадный и толстый охранник входит в камеру.
– Мне рассказали, что Лотар наигрался со своей докторшей, и теперь ты можешь поиграть со мной, – он загоготал, а я постаралась взять себя в руки и не сделать ситуацию хуже, чем она есть. – А ты хорошенькая шлюшка. Не хотелось бы портить такую смазливую мордашку, но я люблю пожестче.
– Иди к черту! – прошипела я, наблюдая настороженно за его приближением, и заметила, что толстяк не закрыл входную дверь. Это, возможно, мой единственный шанс сбежать от него. И когда толстый охранник подошел почти вплотную, я рванула к выходу.
Но в этот раз удача отвернулась от меня. Я даже до дверей дотронуться не успела, как он схватил меня за волосы, и толкнул к стене, навалившись сверху и не давая сделать вдох.
– Ты маленькая сучка, решила удрать?! – от зловония его рта меня мутило. – За это я тебя сейчас накажу!
Я плюнула ему в лицо, и тут же из моих глаз посыпались искры от пощёчины, больше похожей на удар молота. Перед глазами всё поплыло, и на какое-то мгновение я потеряла сознание. Когда же пришла в себя, оказалось, что мерзавец почти расстегнул мне платье, пытаясь лапать своими грязными ручищами грудь.
– Нет!!!! – закричала я, пытаясь вырваться из захвата. – Нет!!!
– Да! Кричи! Сопротивляйся! Меня это только сильнее возбуждает!
Он уже задирал подол, больно хватая за бедра, и в этот момент от дверей раздался любимый голос.
– Что здесь происходит?!
– Гейл! – автоматически назвала имя.

7-й день. Бамберг. Темница замка Гайервёрт

Это было ужасно. Чувствовать зловонное дыхание у себя на лице, ощущать, как огромные лапищи сжимают нежную кожу, наверняка оставляя на ней синяки. Но куда больше меня напугали глаза мужчины, заставшего нас в такой непотребной ситуации.

Гейлел.

Странно, но теперь у меня язык не повернулся повторить свой испуганный возглас.

Это был не Гейл, и разгорающееся пламя на дне карих глаз рыцаря подтвердило мои догадки.

Жирная скотина даже не подумал отодвинуться и напрасно стал что-то мямлить. За что и поплатился. Кровь и запах смерти – как я скучала по этому сочетанию. Но мой любимый рыцарь продолжал ударять уже разломанный напополам череп о стену, словно был не здесь, и чтобы его вернуть, я подняла руку и погладила по щеке, мечтая, чтобы под ладонью оказалась другая щека.

– Он мертв, – говорю тихо, чтобы не досталось и мне.

Напрасно надеялась. Его бешеный взгляд переключился на меня, а от прикосновения руки к синяку поморщилась, и с первых же слов посыпались обвинения.



Поцелуй-«укус», по всей видимости, должен был наказать, но я так скучала по нему, что вместо наказания снова прочувствовала то самое возбуждение, которое охватывало меня каждый раз, стоило ему даже просто посмотреть на меня. И я отвечала со всей страстью, на какую была способна, со всей страстью влюбленной ведьмы.

Люблю, – говорили мои губы, пока любимый терзал рот, лишая дыхания, но заменяя его своим. И этого мне было достаточно, пока он не отстранился.




Мне хотелось просто быть трахнутой им, здесь, там, хоть на голой земле в лесу, хоть на крови наших врагов. Где угодно, лишь бы снова ощутить себя цельной.

Его руки поймали меня в железные тиски, не позволяя вырваться, или даже отстраниться.

Но разве я этого хотела? Нет. Я хотела, чтобы он исполнил, наконец, свою угрозу и наполнил меня, мне хотелось кричать от наслаждения, стонать и извиваться в этих сильных руках. Металлические кольца кольчуги на руковах холодили разгоряченную желанием кожу, создавая непередаваемый описанию контраст.




Он требовал ответа, но я даже имя своё не могла вспомнить, не то что внятно отвечать на его вопросы. От прикосновения губ к шее, а затем и к уху по телу побежали восхитительные мурашки предвкушения.

Пожалуйста, – шептали губы, и я ненавидела себя за просящие нотки в голосе. Никогда до него я не просила ни одного мужчину. Скорее это они молили меня дать им освобождение, подарить «маленькую смерть», но чаще получали настоящую.

Это была я - Лилит.

Настоящая ведьма во всех смыслах этого слова.

Но не с ним.

Для него я стала Лили, его Лили.

Но разве тебе не нравится? – шепнул назойливый внутренний голос.

Мне нравилось.

Даже когда он был в бешенстве, я больше не боялась его гнева, даже когда он терял контроль над собой, как сейчас, я любила его.

Ведь я чувствовала себя причастной к потере его контроля.

Руки шарили по телу, сжимая и даря наслаждение, вновь и вновь унося в другое измерение из этой камеры, в измерение, где были только мы, как два оголенных провода, которые искрят при малейшем соприкосновении.




Я даже спросить не успела, что он понимает под этой властью. А потом мне стало всё равно, даже если бы весь замок сейчас охватил огонь, я бы не остановилась.

«Пусть весь мир подождет» – именно эти слова вертелись на языке, пока любимый наполнял собой. Растягивал до предела, насаживая меня как маленькую бабочку на иголку. И его «иголка» как всегда дарила такое наслаждение, какого она не испытывала ни разу в жизни.

Какое это счастье, снова почувствовать его, знать, что я всё ещё не потеряла власть над ним, пусть и незримую, пусть и только между нами, но я могла влиять на его настроение от расслабленного к возбужденному, от возбужденного к гневному, от гневного опять утихомиривать бурю.

И я не сразу уловила, что задумал мой дорогой супруг. Когда он надавил на поясницу, так что моя пятая точка приподнялась высоко, то руками пришлось опереться на камни шершавой стены камеры.

Мы и раньше могли заниматься сексом в самых различных местах, но вот в тюрьме инквизитора ещё ни разу не делали этого.

От пальца у себя в анусе я дернулась, но тут же руки обхватили, не давая вырваться.

Спустя мгновение мне уже было мало его пальцев, мало ласк, мало этой жалкой имитации.

И тут он толкнулся членом, сначала тело сопротивлялось неверному направлению, но легкая боль с примесью чистого экстаза расслабили мышцы, и он вошел ещё глубже.

– Пожалуйста, – шептала я, чувствуя, что непривычное вторжение делает секс ещё более чувственным, сводящим с ума. Но мне хотелось, чтобы и он потерял голову, чтобы так же желал моих прикосновений, как я желаю его.

Темп постепенно увеличивался, становясь почти лихорадочно быстрым, и к члену в попке присоединилась рука, ласкающая лоно, которая и довела меня до кульминации в считанные секунды.

Один последний рывок, пока пальцы сжимают клитор, даря двойной по мощи оргазм, и я не смогла... просто не смогла удержать его за зубами.

– Люцифер! – слово выскочило просто и естественно, намного сложнее было ломать себя, называя его чужим именем.

Любимый кончил, наполняя мой задний проход своим семенем, и навалился на мою спину.

Сил сдвинуться с места не было, несмотря на то, что острые камни стены ранили нежную кожу груди и живота.

Но Сатана словно почувствовал, что мне не очень комфортно. Отодвинувшись, он мягко выскользнул, и оперся на стену, протягивая мне руку.

– Иди ко мне, – всего три слова, но в них целая вечность.

Связь почти восстановилась, а значит, скоро появится ребенок.

Наш ребенок.

Даже не верилось, что я спустя столько лет смогла зачать. Возможно, тот самый жертвенный алтарь как забирает жизни, так и дарит их. Нам подарил.

Оказавшись в кольце сильных рук, я смотрела в незнакомое почти лицо и видела за этой маской рыцаря своего возлюбленного, своего супруга, своего Господина и Повелителя. Своего Люцифера, который ещё не окончательно пришел в себя.

И в этот момент, когда мы оба были ещё между реальностями, я прижалась к нему теснее и сказала то, что не смогла держать в себе.

– Я люблю тебя, Люцифер.

И в тот же миг реальность словно поплыла перед глазами, последнее, что я успела заметить – это лицо Тартхака, который ворвался в камеру в этот последний момент.

– Ты?! – хотелось кричать мне, но больше я не могла кричать.

Ловушка-вакуум, держащий меня со всех сторон, как в клетке, не позволяя даже двигаться, окружала со всех сторон.

И появилась она.

Боль.

Где-то... в Аду

Я вздрогнула, попыталась проснуться, но не могла даже пошевелиться.

Холодно.

Чертовски холодно.

Но больший холод поселился теперь в сердце.

Как я без него?

Как выжить и спастись, если любви больше нет?

Хотелось кричать и ругаться!

Хотелось разнести плен окружающий со всех сторон в мелкие осколки.

Но… я не могла даже открыть глаз.

И ещё слышала смех.

Страшный смех чужака.

Это он виноват в моём заточении.

Это он поймал нас во время проклятого обряда.

Мужчина словно наслаждался моей беспомощностью, и это злило неимоверно.

Вдруг раздался оглушительный треск, так словно ледник раскололся. Смех прекратился, и я почувствовала, как тело начинает ломать в агонии.

Время пришло…

Но нет!

Ещё слишком рано!

Я не готова!

Не сейчас!

Однако, если бы могла двигаться, меня бы уже ломало от боли, разрывающей всё тело на куски.

Такого я никогда ещё в своей жизни не испытывала. Даже огонь Люцифера в крови не причинял такой боли.

Но я даже кричать не могла, или не слышала своего крика.

Я звала.

Звала его, но всё было в пустую.

Но вдруг на лице я словно ощутила дуновение ветерка. Впервые за вечность, проведенную в этом плену. Шевельнувшись, я почувствовала, что ледяной вакуум сковавший меня пришел в движение, словно вибрирующая пленка пузыря. Плотная, но эластичная.

И в тот момент когда я попыталась порвать эту тюрьму, схватки усилились.

Я вцепилась в эластичную пленку ногтями, и ломая их, разрывала её. Боль придала невероятную силу, а может быть ребенок.
Магия нарушилась и я упала на каменный пол той самой комнаты, где и проводила свой ритуал.

От новой схватки искры посыпались из глаз.

- Люци... - хриплый шепот, не то что не позовет его, он даже охрану не вызовет.

Новая схватка, и шипящий вдох сквозь зубы.

- Люцифер! - голос постепенно обретал силу.

Но и этого было мало. Он не слышал, да и не услышит, но, в какой-то момент, я почувствовала в себе дикую и необузданную силу.
По ногам потекла вода, намочив подол моего черного ритуального платья, и в этот момент, я ощутила, как ребенок сам стремится наружу.

- ЛЮ-Ю-Ю-ЮЦИ-И-И-ИФЕ-Е-Е-ЕР!!! - по стене, напротив меня, прошла глубокая трещина, так что вся комната задрожала.

Я даже не думала, что могу так кричать, но даже этот "вопль Банши" не помог.

Он не придет...

Отчаяние захлестнуло с такой силой, что затмило даже боль от схваток.

2016 год. Замок Повелителя Ада в Преисподней.

Красное марево боли сделало моё зрение двухмерным, словно бы плоским, а звуки приглушенными. Но я почувствовала его. Быстрее, чем увидела.


Я не успела ничего ответить, да и не смогла бы скорее всего. Тело словно разрывалось на части, каждая клеточка кричала от боли, лишая меня вообще способности мыслить.

Но я ненавидела его. Астарота. Того кто посмел манипулировать мной, использовал и едва не убил меня и ребенка.

Была бы сейчас на ногах, я бы его.... - додумать я не успела:

- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - новый приступ боли заставил закричать.

Но когда услышала голос любимого, словно вдохнула воздуха. Что он говорил разобрать не могла, но я чувствовала его силу. Силу, что не позволяла мне потерять сознание от боли, силу способную дать мне шанс выжить.

- Люцифер... - стон или, скорее, скрип голоса, и снова боль. Ослепляющая и заставляющая кричать, по-прежнему корчась на полу.

В момент когда схватки дали вздохнуть, я успела заметить, что красивый мужчина исчез, а вместо него вновь явился истинный повелитель Ада. Тот Сатана, который даже у меня вызывал ужас, стоило лишь вспомнить нашу последнюю встречу.

Астарот не понял, что с ним сейчас произойдет и попытался схватить меня за волосы.

Глупец.

Новая схватка помутила разум, и я почувствовала, что ноги перестали слушаться. Заваливаясь на бок, я успела заметить, как голова отделилась от тела Астарота.

Поплатился, сукин сын.

- Люцифе-е-е-е-е-ер!!!! - пришлось перевернуться на спину, чтобы помочь ребенку быстрее родиться.

И это было последнее моё связное воспоминание, прежде чем боль стала невыносимой.

Звала Люцифера, ругалась на него за эту боль, кажется, даже пару раз ударила. Но всё было словно в тумане, красном тумане боли.

И впервые в этой комнате раздался писк. Тот самый, который мечтает услышать любая женщина.

А потом я почувствовала легкое прикосновение к влажным волосам и его шепот, шепот признания в любви.

Но сейчас меня волновал больше другой мужчина. Тот что на этот раз огласил комнату своим криком.

- Дай мне... - я попыталась подняться, но не смогла. - Дай мне его...- вместо привычного голоса словно прокаркала каждое слово.

И спустя мгновение почувствовала возле сердца маленькое и теплое тельце.

Мальчик.

Маленькая копия Люцифера.

- У нас родился сын, Люци... - мне не верилось, что смогла подарить жизнь.

Я держала на руках сопящего и абсолютно нормального мальчика, без рожек и хвостиков, как шутили здесь, глядя на мой увеличивающийся живот. Десять пальчиков на руках и десять на ногах, два глазика и два ушка. Красивый.

Наш сын.

В горле появился комок. И мне даже стало смешно от самой себя. Циничная и жестокая стерва развела сантименты. Но, глядя на это чудо, я поняла, что не всегда была злобной фурией. Вот что такое сокровище может сотворить с ведьмой.

- Любимый? - взгляд на Люцифера. - Как ты хочешь его назвать?

Время спустя. 2016. Замок Повелителя Ада в Преисподней

Меня разбудил еле слышный звук, но даже в полной тишине я бы услышала, что нужна ему. Тихо поднявшись, чтобы не разбудить Люцифера, я направилась в детскую. Люмен в упор смотрел на дверь, и будь это какой-то другой ребенок, меня бы пробрал озноб от требовательного взгляда темных глаз, но он был сыном Сатаны. Ещё не избавившись от пеленок, ребенок стал маленькой копией отца. Начиная от цвета глаз и волос и заканчивая вот таким непреклонным взглядом, словно он укорял меня за невнимание к его маленькому величеству.

– Проснулся? – мне хотелось смеяться, глядя на это маленькое серьёзное личико. – И меня разбудил... – сын только причмокнул, что, как теперь уже было понятно, означало возмущение таким пренебрежением к его царственной персоне.

Наклонившись, я достала Люмена из кроватки. И так же, как с Люцифером, сыну было достаточно почувствовать моё прикосновение, и он успокаивался. Вот и сейчас. Стоило ему только почувствовать тепло тела, как улыбка расцвела на губах.

– Ах ты, маленький шантажист! – пожурила Люмена, но, тем не менее, уселась в кресло, собираясь покормить его. И только я отодвинула ворот халата, как в спальне раздалось другое ворчание. Супруг обнаружил пропажу. Улыбнувшись, поднесла сына к груди и вздрогнула, когда он жадно присосался, сминая маленькими пальчиками полушарие. Теснее прижав его к себе, я погладила мягкие волосики на голове малыша.

– Кушай, мой ангелочек, – приговаривала, наблюдая, как Люмен даже глаза закрыл от удовольствия.

– Ты опять ушла, – раздалось от двери. – Я же говорил, что мне это не нравится.

– Люци, но я ведь в соседнюю комнату вышла, покормить Люмена.

– Всё равно.

– Любимый... – мне была понятна его тревога, но сидеть в четырёх стенах не собиралась, тем более что Астарота больше не было. – Вместо того, чтобы ворчать, лучше поцелуй нас, – малыш икнул и отодвинул грудь, всё ещё причмокивая губами, но Люцифер не сдвинулся с места. Прежде, чем запахнуть халат, я успела заметить голодный взгляд супруга на мой влажный сосок, который в ответ на это напрягся, выделяясь под фиолетовым шелком халата. Мощный импульс дикого желания почти лишил возможности сделать вдох, и я постаралась как можно скорее уложить Люмена в кроватку.

Мы не были вместе с той ночи в семнадцатом веке, да и то в чужих телах. Я же не чувствовала его в себе ещё более долгое время. И это ожидание сводило с ума, достаточно было вот такого взгляда, мимолетного прикосновения, чтобы моё тело начинало пылать.

Но Люцифер не подходил ко мне с рождения Люми, и это просто выносило мне мозг. Словно всё осталось так же, как было, и его признание в любви мне было даровано бредом. Супруг всё так же возвращался в кровать, но не прикасался, словно то, что было в прошлом, там и осталось, а меня он перестал желать. Но сегодня ему не удалось скрыть вожделение. И только это подтолкнуло меня соблазнить Люцифера, заставить его потерять контроль, сбросить маску равнодушного дьявола.

Все эти мысли пролетели в те несколько минут, пока укладывала сына обратно в кроватку. Потом поднялась, стараясь сделать вид, что не заметила его мимолетной потери контроля. Но, уже выйдя из комнаты, я споткнулась, зацепившись за ножку, и повисла на супруге, чувствуя, как сильные руки притягивают теснее к себе. Зажмурилась, понимая, что провидение помогло мне в виде чертового препятствия, который при других обстоятельствах я бы разбила вдребезги. Но не сейчас. Этот колченогий стул сыграл главную роль в моём плане, даже не специально.

Я не шевелилась в его руках, ожидая, что же Люцифер будет делать теперь. Но он просто держал, прижимая к себе, давая отчетливо почувствовать ягодицами свою эрекцию, так что у меня все внутренности свернулись в тугой узел. Я хотела его... хотела до безумия, до боли во всём теле, до нетерпения. И чуть не закричала, когда он разжал руки, поставив меня на ноги.

– Тебе не надоело? – резко развернувшись, я толкнула его в грудь. – Я вижу, что ты хочешь меня, чувствую твоё желание, как своё! Долго ты будешь бегать от меня, Люци?

Моему терпению пришел конец, когда он равнодушно пожал плечами, словно я тут болтаю о погоде на Земле.

– Прекрати! – прошипела, чувствуя, как адреналин в крови придает моим словам и действиям толику безумия. Я снова стукнула его по каменным мышцам груди, но он даже не пошатнулся. Тогда я ударила ещё раз, чувствуя, что сама уже потеряла контроль.

Но я устала, черт возьми!

Устала постоянно ждать, устала строить догадки, что произошло.

– Прекрати делать вид, что ты весь такой равнодушный! Тебя выдают глаза, Люцифер, – я тяжело дышала, чувствуя, как горит лицо, но ответом была тишина. – Долго... – я не договорила, запнувшись, когда поняла, куда он смотрит.

В пылу ссоры халат распахнулся, открывая одну из грудей.

И, как всегда, я действовала, полностью положившись на чутьё.

– Люцифер... – тон изменился, сделавшись мягче шелка. Отступила назад на шаг, второй, пока спиной не уперлась в стену возле нашей кровати. – Я хочу тебя, Люци, – руки потянули узкий шнур-пояс халата, медленно развязывая бант. – И я знаю, что ты тоже хочешь... то, что случилось в замке, не было притворством. Но я не Делайла, и я хочу чувствовать тебя, а не рыцаря, хочу, чтобы ты затрахал меня до потери пульса.

Откинула одну полу халата и улыбнулась, когда супруг втянул сквозь зубы воздух.

– Моя грудь скучает по тебе, любимый... – пальцы приласкали шею, спускаясь к груди, пока не сжали и без того напряженный сосок. – Ммммм... – стон сорвался с губ, когда пальцы потянули вершинку. – Любимый, не поможешь согреть? – но он хоть и смотрел, почти не мигая, не двинулся с места.

Пришлось продолжить представление, опуская руку с груди ниже, пока не дотронулась до лобка. Даже такое простое касание послало электрический заряд по всему телу, так что колени подогнулись.

Сорвавшийся стон был заглушён горячими губами, когда выдержка изменила любимому. Но мне только это и нужно было. Руки моментально, как змеи, оплели его шею, притягивая к себе, пока я выгибалась, потираясь о его голый торс грудью, напряженными сосками, наслаждаясь глухим рычанием Люцифера. Приподняв ногу, я погладила его бедро, ещё теснее прижимаясь к горячему телу. Он, как одержимый, шарил руками по телу, сминая, тиская, помечая нежную кожу синяками, но даже это мне нравилось. Я любила его такого. Страстного до грубости, голодного до одержимости. И охотно отвечала на все его грубые ласки, ластясь, как кошка, о его сильное тело.

– Люцифер... – шептала я, когда почувствовала его губы у себя на шее. – Люци! – вскрикивала я, когда его руки бесстыдно ласкали мою плоть, раскрывая нежные складочки и пощипывая клитор. – Любимый... – выдыхала я в его губы, когда он, глядя прямо в глаза, ввел в меня сначала один, а затем и второй палец.

Но всё это было не то. Жалкая имитация настоящего наслаждения. И я хотела его получить любой ценой. Слишком долго я ждала. Слишком долго.

Опустив руку между нашими телами, я сжала его член, лаская его сквозь шелковые штаны а-ля Хью Хефнер. Люцифер дернулся, как только мои пальцы сжали его ствол, поглаживая по всей длине вниз и вверх, задержавшись на головке, обводя её большим пальцем. Вены на его шее вздулись, а между этих жадных и горячих губ мелькнули удлинившиеся клыки. Это видение почти заставило меня кончить.

Убрав руку, я отодвинулась. Чтобы видеть его глаза, прежде чем скажу то, что собралась сказать.

– Люцифер? – его глаза уже пылали безумным желанием, но я хотела внимания. – Любимый, я хочу почувствовать, как ты войдешь в меня членом и... – пальцы поднялись к его губам, проскользнув между зубов, и дотронулись до клыков. – И ими. Хочу вновь ощутить, как ты насыщаешься моей кровью.

Он зарычал, прикусив мой палец, но я не отдернула руку, наоборот подалась снова вперед, потираясь животом о его пах.

– Хочу, Люци... – и возликовала, когда он подхватил меня под ягодицы, вжимая в стену, окончательно стаскивая халат. Бешеные поцелуи-укусы заставляли кожу пылать, а промежность пульсировать до боли. – Любимый, пожалуйста... – я поёрзала на нем, прикасаясь своей пылающей промежностью к его члену.

Он целовал мои губы, сминая их. Трахая мой рот своим языком, вознося всё выше в чувственном экстазе, а потом одним резким движением толкнулся внутрь, заполняя до основания собой, так, что крик сорвался с губ. Но не успела я прийти в себя от одного вторжения, как зубы с силой впились в шею. Острый прокол и движение бедер, так, что моя спина проелозила по стене. Его бедра вбивали в меня член, словно Люцифер вознамерился насадить меня на него, как бабочку на иголку. Руки же его обхватили мою спину и плечи, не давая двигаться, пока он жадно, как путник в пустыне, глотал мою кровь.

Но и этого было мало мне. Я хотела ощутить его ещё плотнее. И словно в ответ на мои желания, он выскользнул из сочащегося соком влагалища и толкнулся в задний проход. Растягивая, погружаясь не резко, но и не медленно, заполняя собой, даря это острое наслаждение, когда грань между болью и экстазом стирается, и открываются новые грани чувственных ощущений. Его зубы ещё глубже вонзились в мою шею, когда член полностью погрузился в узкий анус.

Кричать я не могла, как и стонать, только всхлипывала, когда он стал раскачивать нашу лодку, отступая и возвращаясь вновь. Назад и снова по самые яйца, посылая молнии по моему телу, пока терпеть не осталось сил. Космический оргазм взорвал всё существо, посылая вспышки наслаждения по всему телу, заставляя забиться в его руках, стискивая бедрами его талию. Пока не услышала глухое рычание и не почувствовала горячую струю внутри, испытав ещё один оргазм от осознания, что любимый мужчина наполнил собой.

Мы так и стояли несколько минут, прежде чем он выскользнул из моей попки, заставив ещё раз вздрогнуть и закусить губу, чтобы сдержать стон. А после и его зубы отпустили мою шею, чтобы потом слизать оставшиеся капли крови.

– Я люблю тебя, – прошептала я, стирая алый след в уголке его губ. – И не желаю больше никогда быть далеко от тебя, Люцифер. Я хочу чувствовать тебя так, словно мы оголенные нервы, соприкасающиеся друг с другом. И я знаю, чего ты боишься, но со мной ничего не случится.
Теперь у меня есть две причины, чтобы жить. И я никогда не покину тебя, мой дорогой и любимый Сатана.