Карта ролевой игры "Святая жатва"

Вальсдорф и окрестности


Два месяца назад

Когда открыла глаза - пыталась понять, где я нахожусь и что со мной случилось. Сверху на лицо капали крупные капли, ударяясь по щекам, били по прикрытым векам, словно кто-то стучался.

Кап… кап… кап…

Странное и смутное воспоминание, уплыло так же быстро, как появилось.
Попыталась встать, и тут же не сдержала стон. Голова раскалывалась и, подняв руку, я нащупала у себя на затылке огромную шишку. Волосы намокли, а потрогав шишку, почувствовала на пальцах кровь. Тошнота подкатила к горлу мгновенно. Но я не успела даже отреагировать, как провалилась в беспамятство.
Очнулась, когда дождь закончился, кое-как поднялась на ноги и осмотрелась. Плащ, грязное платье и рука в крови.

Что это?

Как не силилась, не могла вспомнить, как оказалась в этом месте, что здесь делала, и для чего меня понесло в лес в дождь?

Пошатываясь и опираясь на попадающиеся по дороге деревья, я выбралась с тропинки на дорогу.
И снова замерла. Куда идти? В какую сторону?
И тут мне помогли. Проезжающий мимо мужчина с мальчиком, позвал меня Делайла.

Пока ехали он безостановочно болтал: о моей семье, о других селянах, о предстоящем празднике урожая, и закончил это всё вопросом который поставил меня в тупик.
- А как поживает Фердинан?
- А? – видимо моё выражение лица было достаточно красноречиво, потому что извозчик, представившийся Марком, усмехнулся в рыжую бороду и продолжил путь, больше не заговаривая о том, о чем я сейчас хотела знать больше всего.
Марк и его сын, Гюнтер доставили меня прямо к дому родителя. Небольшой двухэтажный дом из прочного материала, на первом этаже которого была аптечная лавка.
- Лайла, доченька, что с тобой случилось?
- Папа… - пробормотала я, утыкаясь мужчине в шею.


Сейчас.

- Сколько раз тебе говорить, Марта! Не трогай мои травы!
Сегодня меня раздражало буквально всё. Каждая мелочь, на которую я бы раньше и не обратила внимания, теперь просто выводили из равновесия. И всё началось с самого утра. Мне опять снились кошмары. И один и тот же повторяющийся сон. Инквизиция и боль.
И как итог, я не высыпалась уже пару месяцев. Даже отец заметил, что я похудела.
- Извини, - тихий голос Марты вернул меня в лавку.
- И ты извини, я не должна была набрасываться на тебя. Помоги лучше мне рассортировать эти настойки, мы их повезем в Бамберг на ярмарку, а ещё надо бы просушить травы.

И мы вместе занялись работой, стараясь всё сделать как можно быстрее, чтобы было время ещё сходить на местную ярмарку, посмотреть на парней.


И в этот раз мы успели ещё до захода солнца всё сделать, после чего переоделись в свои лучшие платья и отправились на площадь.
Именно там я встретила его.
Мужчина-загадка.
Темный и от этого ещё более привлекательный.
- Ты посмотри какой красавчик,- толкнула меня в бок Марта и вместе захихикали, когда мужчина обернулся.
- Красавчик, но слишком уж гордый, - я притворно вздохнула.
Не хватало ещё, чтобы и Марте он приглянулся. Такие славные мужички и мне самой пригодятся.
- Пойдем, поближе подойдем?
- Думаешь? - и мы, смеясь, стали продвигаться поближе к незнакомцу в плаще.
Но когда он обернулся, мне стало неуютно рядом с ним. Какое-то необъяснимое чувство, что мне надо держаться от него подальше, даже, несмотря на внешнюю привлекательность, я не могла спокойно находиться рядом.

Вальсдорф.

Я с ужасом наблюдала, как тот самый мужчина приближается ко мне. В голове билась только одна мысль : БЕЖАТЬ!

Бежать так. чтобы даже ног не чувствовать под собой. Однако было уже поздно.



Вроде бы приятный низкий голос, но моё нутро просто вопило об опасности, и я даже понять не могла что со мной происходит.

И я словно онемела.

Марта ущипнула меня за руку, и только это помогло мне прийти в себя.

И даже вернулся дар речи, правда пришлось прокашляться, прежде чем я ответить смогла.

- Здравствуйте, герр Раух. У меня в лавке есть нужные мази, думаю Марта сможет принести всё, что вам потребуется...

- Ой, нет, я не смогу-у-у-у, - заныла Марта, усилено выискивая в толпе кого-то. Неужели заметила Ральфа Бергера? - Ты лучше знаешь какие мази подойдут и для чего, а я пока здесь побуду, - нахальная девица поправила косу, и стянула пониже вырез корсажа.

Мужчина смотрел в упор, и под его взглядом мне становилось неуютно. Но раз вызвалась то придется идти до конца.

- Идемте, герр Раух, подберем вам лекарство.

И стараясь держаться как можно дальше от него, я направилась в свою аптечную лавку, чувствуя между лопаток сверлящий взгляд.

Уже в полутемном помещении я достала деревянный ящик, пытаясь подобрать нужное. Это от растяжений. Это от гнойных ранений. Это от ожогов.. и тут до меня дошло, что мужчине не сказал, что у него с плечом.

- Снимите рубашку и покажите ваше плечо, герр Раух. Я не могу назначить вам мазь или припарку, не понимая, что лечить.

В своей лавке, несмотря на то, что кроме нас никого не было, мне было более спокойно чем на площади, а может быть я перестала чувствовать цепкий, словно у ястреба взгляд мужчины. Но теперь я была на своей территории, и от этого немного осмелела.

Тревожное чувство не покидало, но я скорее откушу себе язык, чем признаюсь в этом этому мужчине. Его взгляд словно просвечивал меня насквозь, будто на мне и одежды то нет. И это тоже делало наше общение неуютным. Пока он шарил глазами и не только по прилавкам, я молча наблюдала за ним.



Значит, рану отказался показать...

Что же, будем исходить из его слов, в которые мне верилось не больше чем в слова Михаэля Видерберга, который два года назад пытался забраться ко мне под юбки под предлогом страстной влюбленности.

После той истории вряд ли он ещё к кому-либо подойдет.

Пока вспоминала события прошлых дней, выставила на прилавок несколько мазей, потому как этот угрюмый герр, так и не сказал какая у него старая рана.



Вот такого я не ожидала.

И уставился-то как? Словно ждет, что я сознаюсь во всех грехах. Я так разозлилась, что весь мой страх исчез бесследно.

Ну жди, жди...

Я только раскрыла рот, чтобы поставить этого наглеца на место, как тут...



Посланная самим Господом не иначе, в лавку вбежала дочка Фридриха Майера. Милая и славная Адалинда.

- Конечно помогу, где-то тут у меня были припасены разогревающие мази.

Взгляд через плечо на до сих пор стоящего у прилавка Рауха.

- Вашему другу я помочь не могу. А сейчас, если у вас всё, прошу дать мне возможность помочь доброму человеку.

И протиснувшись мимо великана, слегка задев его грудью, я прихватила настойки и мази, и, взяв под руку Адалинду, направилась с ней на выход, и там уже столкнулась с хихикающей Мартой.

- Где тебя носит? - сорвалась я на девушку. - Помоги герру Рауху, а мне надо помочь Фридриху.

И с этими словами, мы с Адалиндой покинули аптеку.

И вместе с этим я испытала неимоверное облегчение, оказавшись на расстоянии от Рауха.

Вальсдорф.
Вечер. Ночь. Утро.

У Фридриха была легкая простуда, и заварив ему отвар из трав, приготовила компресс, и уложила в постель, заверив, что Адалинда обо всём позаботиться.

Когда вышла из комнаты в помещение лавки, этот ужасный Раух уже ушел.

И Вернувшись в дом, увидела, что отец давно спит, а из под двери Марты пробивался слабый свет свечи.

Опять читает, небось.

Тихо скользнув в свою комнату, я зажгла свечи по всей комнате. Умылась, сняла платье оставшись в одной рубашке. Но сегодня и она меня раздражала. Вся кожа словно горела с того момента, как встретила на площади. Мне было тревожно, но я никак не могла понять причины этой тревоги. Словно мне нужно куда-то бежать. Но здесь мой дом, здесь я провела свою свою жизнь. За исключением того времени, когда вернулась из леса. Память вернулась на следующий день, словно всё так и было. Всё кроме одного. Осталось какое-то тревожное чувство. Но постепенно я перестала обращать на него внимание. До сегодняшнего дня.

К чему он заговорил о темной силе? Почему именно со мной?

Надо выкинуть всё это из головы. Потушив почти все свечи, я опустилась в углу молитвенном на колени, сложила руки и зашептала молитву. -

Отче наш.... - губы двигались беззвучно, - .... Аминь.

Поднявшись на ноги, я всё-таки сняла рубашку. Она раздражала и мешалась, путаясь в ногах. То она кололась, то сжимала грудную клетку. И забралась под одеяло обнаженная. Провалилась в сон почти мгновенно.


Большая кровать, которая может вместить и десятерых мужчин. И в центре этой кровати он. Я не вижу лица, но знаю, что должна быть рядом.

Должна принадлежать ему.

И я иду.

Ноги утопают в мягком ворсе ковра, делая поступь почти неслышной.

Он смотрит на меня.

Я кожей чувствую этот взгляд. Он прожигает меня, словно оставляет на теле свои метки.

Моё тело наливается томлением, словно я хочу чего-то, но даже сама не могу понять чего.

Но он знает. Я чувствую, что он знает намного больше меня.

Мужчина протягивает руку и я вкладываю свои пальцы в его теплую ладонь. Один рывок, и всем телом чувствую его натренированные мышцы.

Меня словно опалило огнем от этого прикосновения. Тело ныло требуя своего, пока губы мужчины раскали мою шею и плечи. Одно движение и вот я уже на спине, и он склоняется сверху... губы продолжают ласкать, пока я не начинаю извиваться в руках....

Сильные руки раздвигают мои бедра...

- Моя... - стонет мужчина входя на всю длину.

И начал двигаться доводя меня до нестерпимого жара. Пока терпеть не осталось никаких сил.

Я резко села на кровати, чувствуя, как тело продолжает ломить от неудовлетворения, а сердце выпрыгивает из груди.
- Что это было, Господи?

Но ответа я не получила.

Соскочив с кровати, зашипела, когда босые ступни коснулись холодного пола. Но даже это не остановило, как была голышом я кинулась к кресту, и начала молиться, прося прощения за свои желания плоти.

Потом поднялась, умылась и только тогда почувствовала, что сон отпускает.

Солнце уже показало свои розовые лучи, поднимаясь над горизонтом.

Пришла пора выдвигаться. К завтраку желательно уже оказаться в Бамберге.

Оделась потеплее, и направилась в конюшню. Там вывела Пегаса и повела своего коня к сараю. Где уже ждал меня Хельмут, готовый запрячь коня в повозку. Я передала ему поводья Пегаса, а сама пошла смотреть всё ли мы с Мартой сложили вчера.

Всё было сложено, собрано и подписано.

- Спасибо, Хельмут, - поблагодарила я, когда мужчина помог мне забраться на облучок, и легонько стегнула Пегаса вожжами. - Вперед, дорогой. Домчи нас до Бамберга быстрее всех. Конь тронулся с места, постепенно набирая скорость. К тому моменту, когда показалась главная дорога на Бамберг, ветер свистел в ушах.

Он появился неожиданно. Ржание лошадей, дикий треск ломающегося дерева, и звон склянок. Это было последнее что я успела заметить, перелетев через облучок, и приземлившись на землю хорошенько приложилась головой о толстую ветку.

По дороге в Бамберг.

Наверное я на какое-то мгновение отключилась, потому что когда взгляд сфокусировался, я смотрела темные глаза мужчины. Почти всего его скрывали доспехи, оставляя видными только лицо. Красивые глаза, полные губы, решительный подбородок. Всё в нем говорило о высоком происхождении.



Я только растерянно хлопала глазами, чувствуя, как на месте удара начинает болеть голова. С каждым мгновением всё сильнее и сильнее, и хотя мужчина спрашивал достаточно тихо, мне казалось что его голос множится в моей голове на подобие эха в пещере.

Его прикосновения заставляли меня трепыхаться, как пойманную в силки птичку.

- Я... - слова застряли где-то в горле. - Я в порядке, спасибо.



Ну и что это значит?

Я его впервые в жизни вижу, что означает его "ТЫ"?

Я попыталась высвободить свои руки, но мужчина словно не замечал моих попыток освободиться. Пальцы в жестких перчатках, наверняка оставили синяки на нежной коже.

- Отпустите... - попросила я, делая очередную попытку освободиться, но всё было тщетно. Вместо этого он помог мне встать на ноги.

В вертикальном положении я покачнулась, и мужчина прижал меня к себе.

Что он себе позволяет?

Я стала сильнее вырываться, пытаясь высвободиться из сильных рук. Он прошептал какое-то непонятное слово, и головная боль усилилась. Мне уже хотелось выть от боли, а тут ещё этот несносный мужчина. Со своим странным поведением.

- Пожалуйста, - я молила его, отпустить, позволить хотя бы добраться до своих трав. У меня была мазь, и если она не разбилась, то может облегчить головную боль.

Хватка на руках ослабла и я быстро освободилась и сделала шаг назад от мужчины.

Обернувшись, я увидела, что моя телега стоит вертикально, словно ничего и не было. И понадеялась, что ущерб будет минимальный. Заглянув
в повозку, я поняла, что сегодня сам Господь на моей стороне. Из-за этого происшествия, я наверняка опоздаю на литургию.

Очень жаль, очень...

Значит, поеду прямо на ярмарку.

Но при попытке самостоятельно влезть на облучок, голова закружилась сильнее. И я снова оказалась в руках укомплектованного рыцаря.

Дорога и Бамберг.

Что происходило с моим телом я никак не могла взять в толк. Его руки и объятия перестали пугать, и вдруг подарили спокойствие.

Такое, какого я ещё никогда не испытывала. Все метания и непонятные желания сконцентрировались на ощущении его теплых рук на талии, даже через платье и плащ. Захотелось вдруг потереться щекой о его грудь, но блестящий металл доспехов остановил. Да и не уместно всё это было.

Я почувствовала. как лицо загорелось, выдавая моё смущение.



- Я ехала на ярмарку в Бамберг, пока вы тут не переехали меня на своём чудовищном жеребце.

Я даже сама не успела понять, в какой момент обрела своё прежнее самообладание. Словно и не было той испуганной девушки, словно это не я тряслась от одного его прикосновения. А может и не в нем дело.

Снова взгляд исподлобья. А он хорош собой. Темные глаза завораживают, а когда полные губы изгибаются в улыбке, у меня ноги становятся ватными.

Что за странное чувство?

Теперь оно меня пугало намного сильнее, чем сам мужчина в начале.



- Делайла фон Нойманн, - пробормотала я, стараясь не слишком пялится на него.

А сам не представился...

Какой-то он мутный, но не ответить на вопрос я не могла, тем более когда он так по-хозяйски забрал у меня поводья и уселся рядом. Я была ниже его на голову и его широкое плечо расположилось возле моей головы. И сидя рядом с ним на облучке, я старалась не думать о том, как мне хочется опустить голову на плечо. А когда мускулистое бедро прижалось к моему, по телу прокатила та самая дрожь, которая истязала моё тело во сне.

Но слава Всевышнему, мы достаточно быстро доехали до Бамберга.

Служба в храме закончилась, как я и предполагала, однако ярмарка только набирала обороты. И кого здесь только не было. Пока повозка двигалась по вымощенной камнем дороге, я рассматривала товары, полностью отдав управление Пегасом в руки незнакомца. Ведь я до сих пор не знала, как зовут моего невольного спасителя и одновременно виновника аварии.

- Любезный... - запнулась на мгновение и мужчина снова обезоруживающе улыбнулся.

- Гейлел, - подсказал он.

- Любезный герр Гейлел, вы не могли бы остановить повозку в конце вот этого ряда.

Именно там было моё место для торговли, заранее оплаченное. Торговые ряды окружали главную площадь Бамберга тремя кольцами повозок. Недалеко от себя я заметила Фридриха и его дочку, а ещё дальше кузнеца Ральфа Шмита.

Он остановился но продолжал сидеть не позволяя мне спуститься. Это было странно, но я и не хотела, чтобы он покидал мой облучок. Наоборот, мне хотелось чувствовать его тепло всё время рядом. Но ведь и он спешил куда-то, пока не налетел на меня.

- Благодарю вас от всей души, герр Гейлел, за то что помогли доехать сюда... - пауза в течении которой я пыталась сдержаться и не прошептать "Останься со мной". - Но вы куда-то спешили, и я не смею вас больше задерживать.

Сказала и поняла ещё отчетливее, что мне не хочется его отпускать.

Вечер 2-го дня. Бамберг. Ярмарка.

От его прикосновения, руку начало покалывать, но мужчина на этом не остановился. Он поцеловал запястье, и от прикосновения теплых и нежных губ, мне стало жарко. Захотелось тут же скинуть с себя всю одежду.И остаться в чем мать родила, почувствовать его губы по всему, мне захотелось, чтобы именно он оказался тем самым мужчиной из сна.

- Прости меня Господи, за мысли грешные… - прошептала я, когда мужчина отошел к другим лавкам, и трясущимися руками начала выкладывать свои склянки. Баночки с кремами, мешочки с травами, настойки мази. Я старалась смеяться, шутить с покупателями и другими торговцами, но постоянно я чувствовала на себе его взгляд, он словно приклеился ко мне и невероятно смущал.

В какой-то момент мне стало неуютно от его внимания, а может не в Гейлеле дело, а в моей ответной реакции на его внимание. Мне нравились мужчины. И в Вальсдорфе их было предостаточно, каждый считал своим персональным долгом развлечь хорошенькую аптекаршу. Но ни один из этих мужчин не действовал на меня подобным образом.
Ярмарка подходила к концу и солнце уже село за горизонт, стремительно уступая место тьме.
Как его глаза… - совершенно некстати подумала я, стараясь не пялится на рыцаря.
И тут я заметила того самого странного мужчину. Герр Раух. Наблюдая, как мужчины беседуют, я вдруг поняла, как ошибалась. Они заодно. И Раух появился в Вальсдорфе не случайно, наверняка его послали. Но почему я? Всю свою жизнь я только смешивала травы и настойки. И тут появляется этот Раух, со своими вопросами и цепким взглядом, который словно сканирует тебя в поисках страшных тайн.

Бежать от обоих. Бежать, пока они не обращают внимания.

На улице уже стемнело, что помогало мне спокойно сложить оставшиеся товары в повозку, и прячась за свою повозку, я пробралась к облучку. Я покосилась на мужчину, опасаясь его не меньше Рауха. Он такой же. Темный и скрытный.

Привлекательный и отталкивающий. Мне хотелось его поцелуй и хотелось никогда не встречать его.

Дрожь прошла по телу, но вовсе не дрожь желания. Мне вдруг стало неприятно его касание.

Злодей. Мужчина. Угроза.

Теперь он пугал меня, своим интересом, своим знанием меня, ведь заявил при первой встрече «ТЫ» словно мы с ним знакомы.

Но я видела этого мужчину впервые в жизни, а сны… пусть так и останутся снами.

Эта ночь не принесла мне ничего, кроме неясных образов и боли. Физической и душевной боли связанной с этим рыцарем. В итоге, когда небо посветлело на горизонте, я решила держаться от него как можно дальше, если мне доведется ещё раз встретить Гейлела.

Утро 3-го дня. Вальсдорф. Аптека.

- Ах, Делайла, где ты встретила такого потрясающего мужчину? - это были первые слова, которые я услышала, спустившись к завтраку.

- Что? – я поперхнулась молоком.
- Он заходил сегодня утром, забрал своего жеребца, так я чуть слюнями не подавилась. Такой образчик…

Мне стало тошно от напоминания об этом странном мужчине, и в этот момент я была даже рада, что не встретила его.

Чем дальше от него, тем спокойнее будет моя жизнь.

- Кстати, - как ни в чем не бывало, продолжила Марта, запихивая в рот домашний хлеб, намазанный джемом. – Тут тебе записку принесли с утра. Просят явиться в Лисберг, какой-то церковной шишке нужна помощь.

Я перечитала послание, пока не наткнулась на подпись: Лотар Франц фон Шёнборн.

Сам епископ?

Что ему понадобилось вдруг? И почему от меня?

- Ладно, после завтрака отправлюсь в Лисберг. Когда Его Святейшество вызывает, отказаться не имею права.

3-й день. Обед. Лисберг.


Сразу после завтрака уехать не получилось, и каждую минуту я волновалась, что стражники явятся сюда и увезут меня и отца в темные казематы. Но у соседки начались роды, и больше просто не нашлось никого, кто мог бы помочь.

Когда мне передали новорожденного, мне вдруг стало нехорошо, поэтому и удалось сбежать раньше времени в Лисберг. И как оказалось, я мога ещё задержаться.

- Добрый день, я по личному приглашению Лотара Франца фон Шёнборна.

Меня проводили в светлую комнату и оставили одну. А через час, или около того, двери распахнулись и вошел сам епископ.

Однако тело моё опередило узнавание лучше всяких слов сказав, кто ещё находится в комнате.

Потом заметила рану на голове Его Святейшиства, которая покраснела и распухла. И бросилась хлопотать над ним, чувствуя между лопаток зуд от жгучего взгляда. Но я продолжала игнорировать его, стараясь всю себя сосредоточить на его Преосвященстве. Закончила бинтовать обработанную рану, но с места не сдвинулась, и на вопросительный взгляд епископа пояснила, что не могу уйти так рано. Что нужно понаблюдать за воспалением и организмом в целом.


Я боялась посмотреть в сторону двери, там, где каменным изваянием застыл Гейлел. Я всё ещё видела его разговаривающим с Раухом. А теперь к нему прибавился какой-то едва уловимый аромат. Я не могла его определить, но по какой-то причине он меня раздражал. Но сейчас мне хотелось держаться от него как можно дальше.

Поэтому не глядя на рыцаря я стала отступать в сторону окна, так чтобы меня закрывал епископ и хозяин замка.

Но даже так я ощущала его взгляд так, словно Гейлел держал меня за руку.

Однако больше я не собиралась поддаваться на его лживые слова. Вчерашний вечер показал, что обещаниями мужчин, даже рыцарей, даже таких красавчиков, от которых дыхание перехватывает, верить нельзя. Все они красиво поют, а когда выходит не так, как хотят сразу меняются.

3-й день. Лисберг. Обеденное время.

У меня по коже бегали мурашки от пристального взгляда рыцаря, но я нечеловеческим усилием удержала себя от даже мимолетного взгляда в его сторону, всю себя сосредоточив на Лотаре.



Если бы мысли не витали далеко, я бы непременно заметила интерес епископа. Но сейчас меня волновал другой мужчина, о котором не могла никому рассказать, не говоря уже, чтобы показать свой интерес к одному из рыцарей Его Преосвященства.



Оставшись одна, хотя и в комнате полной людей, я чувствовала себя загнанным зверьком, пойманным в клетку его присутствия. Словно огромная гостиная зала сократилась до нескольких метров.



Лайли.

В душе всколыхнулось воспоминание, но тут же исчезло.

Растаяло, как дымка.

Ах, нет, это было не иллюзорное сокращение, он оказался рядом, и все мои шесть чувств взорвались в теле.

Никогда! До этого момента я не чувствовала своё тело так, словно оно живет своей жизнью. Словно я не могу управлять и оно само стремиться оказаться в руках этого мужчины.

Но он - опасность! Но какая же томительно - приятная опасность. Однако...

- Вам тоже нужна моя помощь? - шаг в сторону от рыцаря, только чтобы увеличить расстояние между нами. Однако сколько я отступала, столько он наступал, пока моя спина не наткнулась на стену. Он подошел вплотную, так близко что я чувствовала на своём лице его теплое дыхание. И тонула в этих черных глазах, как в темном озере, обещающем мне наслаждение. Однако, большего чем смотреть я не могла себе позволить, потому что даже одного его присутствия хватило, чтобы сегодня ночью я не смогла сомкнуть глаз.

Поэтому протиснувшись, я вернулась к своей корзинке, а за рыцарем вернулся ещё один. И увел его за собой, сказав, что Лотар зовет.

И как только он скрылся из виду, я почувствовала, что вокруг стало ужасно тихо.

Гнетущая тишина.

3-й день. Вечер. Лисберг.

Они все смотрели на казнь. Добрые христиане и верующие, собрались во дворе замка барона и смотрели как казнят и наказывают его людей.

Изверги!

И хотя сама молилась, и верила в Господа Бога, но не понимала жестокости в его имя. Когда начали сечь плетью, я отвернулась от окна.

Лотар вернулся когда уже серело за окном, и сказал, что покидает этот городок.

- Но Ваше Преосвященство, вам нельзя путешествовать верхом. Раны головы всегда опасны... - однако, епископ поступил как любой другой мужчина, считая женские хлопоты ерундой, и успокоил, объяснив, что с ним ничего не случится.

Но при этом он сдержал слово, взяв меня с собой в Оберхайд, поручив рыцарю по имени Клемент, заботиться обо мне и моих нуждах.
Надо сказать, что выбор святейшего стал для меня облегчением. Я боялась, что выбор падет на другого мужчину, и тогда быть беде.

3-й день. Ночь на 4-й день. Оберхайд

Я не могла забыть эту ужасную картину. Взрослые мужики убивают девочку. Ребенка, аргументируя это изгнанием дьявола. Жестокие и ужасные мужчины. И он был одним из них. Держал ребенка, пока другие пытали. Тошнота поднялась во мне, но я как не хотела не могла отвернуться от зрелища, пока девочка не затихла.
- Вы убили её, - я не смогла сдержаться, и тут же получила жестокий окрик епископа, после чего была весьма бесцеремонно выставлена за дверь и отправлена в свою келью.
Но даже ночью мне не удавалось уснуть спокойно, меня снова мучили видения. Но теперь уже другие.
Целая гора детских трупов, у всех перерезанные глотки, крови по колено и в центре всего этого я, обнаженная и в крови, беру очередного младенца, и одним резким движением перерезаю новорожденному горло, прижимаясь губами к теплой струйке.
Я чувствую силу, которая начинает наполнять меня, распирать, но мне этого мало.
И тут я вижу ребенка, который сам идёт ко мне, его рот так же испачкан в крови, как и мой. Он жутковато улыбается и протягивает ладошку в которой зажат лед.
В этот момент я проснулась, чувствуя, как меня трясет от кошмара.
Утро следующего дня, как и весь день были ужасными. Я не то, что говорить ни с кем из них не хотела, я даже смотреть на них не могла, и когда мы все прибыли в Вальсдорф, я оставила епископа и его рыцарей и отправилась домой. Мои услуги Лотару больше не понадобятся, поэтому и присутствовать рядом больше нет смысла. Тем более, что рядом с епископом был он.

4-й день. Вечер. Вальсдорф.

Я направлялась в лавку Адалинды Майер, намереваясь приобрести подарок отцу, когда натолкнулась на него. Высокий и красивый. Явно не местный, судя по дорогой одежде. Темный взгляд приковал к себе.
- Лайли, - прошептал он, и у меня в голове всё словно заволокло туманом, как будто я приняла сильное лекарство от горячечной лихорадки. Я пошатнулась, когда колени внезапно ослабели.

Вальсдорф. 4-й день. Вечер.



Это было невероятное чувство. Четкое ощущение, что я знаю его, что познала именно его, и сейчас он прикасается к моей душе. Холодный металл холодил спину так же, как грудь грело мужское тело, делая соски такими напряженными, что становилось больно. Захотелось погладить себя, облегчить эту ноющую боль. Я прижалась теснее, прося его ласки, вымаливая, чтобы он сжал груди, согревая напряженные горошины своим теплом. Бедра сводило судорогой от желания, тело ломило с такой силой, будто я приняла экстракт опиума, одурманенная, но сходящая с ума от желания почувствовать между ног его плоть. Ощутить, как он наполняет меня, растягивая и наполняя.
его рука оказалась за моим корсажем, словно он прочитал мои мысли исполняет желание.

"Скажи, что любишь меня...." - бились его слова в голове. - "Скажи, что любишь меня"

Я уже раскрыла рот, намереваясь выполнить его просьбу, но в этот момент, в суженное поле зрения попал рыцарь. И вдруг в голове появилась мысль, что всё неправильно. Что я не с тем, и мне нужно бежать от этого красивого мужчины как можно дальше.

Я рванулась из его рук, но так легко он уйти мне не позволил. На шее горела его метка, оставленная зубами, тело до сих пор дрожало и томилось не получив разрядки.

И только появление Клемента спасло меня от этого ужасного мужчины. Я кинулась на шею своему спасителю, спиной чувствуя ненавидящий взгляд незнакомца.

- Ох, сэр, - тараторила я, - вы не проводите меня до моего дома? Он в конце улицы.

Я продолжала нести прочую чушь, почти таща рыцаря за собой.

Однако, прежде чем дойти до дома, это самое ломающее тело желание вернулось, и в моё тело, словно кто-то вселился.

Обняв рыцаря я толкнула его к стене, повиснув на шее.

- Поцелуй меня, - потребовала я, почти касаясь его губ. Рука с груди скользнула ниже, пока не забралась под щиток, сжимая мгновенно напрягшуюся плоть.

Клемент сначала покраснел, а потом побледнел.

- Делайла! - его появление оказалось подобно ведру холодной воды вылитому на голову. Рыцарь в выскользнул из моих объятий, старательно отводя глаза, а я повернулась лицом к тому, кто прервал нас.

Моё ночное наваждение.

Моё наказание.

Моя боль.

Гейлел.

Вальсдорф. Вечер 4-го дня.

Одного его присутствия хватило, чтобы я тут же забыла о других мужчинах. Но его взгляд пугал меня даже не смотря на дурман желания. Было в нём что-то звериное. Такое, от чего волоски на затылке становятся дыбом. И мне б тоже испугаться, но внутри сидела уверенность, что всё идет так, как нужно. Он сделал шаг ко мне, я отступила, ещё шаг и снова отступление, пока моя спине не уперлась в стол, придвинутый к стене. И в одно мгновение оказалась в его руках. Но отголоски неутоленной страсти, ещё тлевшие во мне, не допустили даже мысли оттолкнуть. Наоборот, вместо этого, мне хотелось почувствовать его всем телом, хотелось сделать свои ночные видения явью, и без дурмана сна ощутить его прикосновения.

Когда мужская рука прикоснулась в обнаженной коже спины, я вздрогнула, чувствуя, что притворятся равнодушной нет смысла. Я желала его прикосновений, желала поцелуев этих сжатых в суровую линию губ. Но мужчина держал моё тело на расстоянии, а в его глазах помимо ярости, появилось выражение, которое действительно пугало меня. Презрение. Он презирал меня за мои поступки. И как бы я себе не лгала, это ранило больше физической боли.

Он ласкал меня отстранено, словно забавлялся реакцией моего тела, словно я была вещью, которая принадлежит ему.

Нет!

Но попытка вырваться не привела ни к чему хорошему. Руки Гейлела сомкнулись на спине сильнее, не давая даже сделать вдох.

И вдруг в сознании всплыли другие картинки, страшное видение его ярости. Боль, такая что хочется быстрее умереть. Но я не умерла, ни тогда, ни сейчас, решив отдать ему инициативу.

Рыцарь наказывал, и умом я понимала, что заслуживаю гораздо более жестокого наказания, но тело жило своей жизнью. Между ног вновь появилась пульсация, от которой всё тело словно пылало. Дыхание сбилось, когда мужская рука спустила платье с плеч, лаская показавшуюся над корсетом грудь.

И он заставлял хотеть меня большего. Как сегодня возле кареты с незнакомцем, моё тело вновь ломило от желания, от непонятной потребности снять напряжение. Я подалась вперёд, нахально даже для самой себя, забираясь под его гульфик, так что через секунду ухватила напряженный член рукой, лаская его и сжимая пальцами.

Я смотрела в его глаза, желая увидеть в них отклик на мой голодный призыв, и когда темно-карие глаза стали черными, а ноздри затрепетали, я стала гладить его по всей длине.

Откуда эти знания? Как может совершенно невинная девушка знать, как мужчине можно сделать приятнее всего? Но я знала, просто интуитивно чувствовала, как ему особенно нравится. Второй рукой я потянула завязки на плече, так чтобы нагрудные щитки так же упали на пол рядом с моим платьем. Я хотела гладить литые мышцы тела, провезти пальцами по горячей гладкой коже спины, и медленно шла к своему желанию. Гейлел не долго оставался пассивным, и вскоре я уже оказалась сидящей на этом самом столе, а его рука проникла между моих бедер, лаская самое интимное место. Первое касание было подобно удару молнии, моё тело выгнулось подставляя груди под его ласки. И он ласкал, проникая пальцами внутрь, так что я бессознательно стала двигать бедрами, насаживая себя на его пальцы, подсознательно желая другого наполнения.

- Пожалуйста, - шептала я, дрожа всем телом, но так и не получая поцелуя. - Пожалуйста...

Но он был неумолим в своей ярости. Хладнокровно мужчина довел меня до сумасшествия, взрывая моё тело и заставляя его разлететься на тысячи кусочков.

И пока я пребывала за пределами реальности, мужчина быстро скинул с себя весь металл, и резким движением оказался во мне. Боль. Острая и резкая, и ругательство над ухом, проклинающее меня и всех женщин. Я попыталась отодвинуться, избавится от этого распирающего и болезненного ощущения. Но он не отодвинулся, наоборот толкнулся ещё глубже. Мне казалось что я не выдержу такого распирания, но тело знало, что ему нужно, и через несколько минут, когда Гейлел подался назад, чтобы снова толкнуться в меня, я приняла его без боли. А следующий послал волну тепла из центра моего тела ко всем конечностям. Ещё раз, и я вздохнула, а после с губ сорвался стон. Но я хотела его поцелуя, поэтому обхватив его голову руками, притянула к себе, прижимаясь к плотно сжатым губам.

- Ну же, - просила я, лизнув верхнюю губу, - поцелуй меня, Гейл.

Прихватив зубами слегка потянула нижнюю, и добилась своего. Мужчина с глухим рычанием набросился на мой рот, сминая губы, едва не раня до крови, но мне была в радость его грубость. Обхватив его талию ногами, я шире раздвинула бедра, чтобы он оказался ещё глубже, и встречала его яростные толчки, пока всё моё существо не пронзило узнавание. На одну секунду, я словно увидела себя и его в другом месте, там где было всё по другому, где была невероятных размеров кровать, и он, и одновременно с этим не он. Я почувствовала не разумом, я почувствовала душой, что мужчина находящийся сейчас во мне не просто незнакомец или знакомец, я почувствовала, что он моя половинка.
Та, которой мне так долго не хватало. И с этим осознанием я откинулась назад, громко простонав его имя. Настоящее имя.

- Сэр Гейлел? - дверь дернулась, но не открылась, а я замерла, чувствуя, как возвращаюсь на грешную землю. - Его Преосвященство снова почувствовал недомогание, и надо бы доставить к нему фройляйн Делайлу.

Это был Клемент. Мои щеки тут же покрылись стыдливым румянцем.

В кого я превратилась.

От одного мужчины перешла к другому, и затем отдалась третьему.

Мужчина не отодвинулся, но я заметила, что он был недоволен прерванным актом.

- Сейчас иду, - крикнул он, но даже не подумал выйти из меня. Наоборот, его движения стало более резкими, пока не довели меня снова до оргазма.

Мы вышли спустя какое-то время, и надо отдать должное Клементу, он не стоял под дверью, подслушивая звуки соития. Его вообще не было видно, поэтому спокойно и на некотором расстоянии друг от друга мы двинулись к моей повозке и привязанному коню Гейла.

И через полчаса были уже в резиденции епископа.

Поздний вечер и ночь 4-го дня. Бамберг. Замок Гайерворт.

После всего произошедшего мне было ещё труднее делать вид на людях, что он меня не волнует. Каким-то шестым чувством, я знала, где в какой стороне находится Гейл, словно видела его. Между ног саднило, и эта легкая боль тоже не давала мне забыть о том, что я делала в той темной комнате вместе с ним. И ещё что я хотела повторения.

Но дела были прежде всего. И спустя некоторое время я оказалась в личных покоях его Преосвященства. Проведенная туда совсем другим рыцарем, в то время как моего вызвал магистр.

- Как вы себя чувствуете, Ваше Преосвященство? - деловито спросила она, пытаясь выкинуть из воображения будоражащие картинки сплетения двух тел. - Мне сказали, что вы переутомились сегодня. Разве можно так, когда у вас может быть сотрясение от раны? Дайт- ка мне её осмотреть как следует? - и я наклонилась к нему ближе, едва прикасаясь пальцами к воспаленной ране.

Только потому что я отодвинулась резко, успела заметить голодный взгляд Лотара, такой каким на меня смотрели некоторые мужчины в Вальсдорфе. И надо признаться, теперь я знала, что следует за этим, если отвечаешь взаимностью. У него тоже был такой взгляд.

Но и говорить епископу, что я заметила интерес мне не хотелось. Кто знает, какие выводы он из этого сделает.

Поэтому деловито обработав его рану, наложила повязку с лечебной мазью, которая снимет воспаление.

- Ваше Преосвященство, уже поздно, и мне страшно возвращаться домой одной, в наших лесах неспокойно,- взгляд из под ресниц. - Можно мне остаться в вашей резиденции до утра, к тому же я хочу ещё раз осмотреть вас с утра, прежде чем быть уверенной, что рана заживает.

И ещё я не готова так скоро расстаться с одним из ваших рыцарей.

Лотар распорядился, чтобы меня проводили в гостевые покои. Огромная комната, украшенная в бело-золотых тонах. На возвышении большая кровать под балдахином, слева окно и туалетный столик, а по другую сторону весело пылающий огонь в камине.

Мне нравилось смотреть, как языки пламени лижут полено, как оно потрескивает от жара огня. Я умылась, разделась и распустила волосы, тут же увидела на нижней юбке кровавое пятно. Но это были не ежемесячные недомогания, и теперь мне было понятно откуда оно взялось.

Забралась на кровать, нырнув под мягкое одеяло и задула свечу, оставив только огонь в камине.

Лежала в тишине, но заснуть не могла, прокручивая в голове все невероятные события, что случились сегодня. И только дремота начала обнимать меня, как дверь покоев тихо скрипнула.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять кто вошел. Я почувствовала его своим нутром, словно он прошептал моё имя.

Перевернувшись на спину, я наблюдала как он приближается, постепенно скидывая одежду на пол. Мне нравилось, как оранжевый свет от горящего камина играет на его бронзовой коже, как отражается огонь в его темных глазах.

Его глаза были знакомы мне. Та же страсть, то же пламя.

- Я ждала тебя, - откинув в сторону одеяло, я приглашала Гейлела к себе.

Бамберг. Ночь 4-го дня. Замок Гайерворт.

Одно его присутствие посылало по моему телу искры наслаждения, концентрируя их в особенно чувствительных местах, и он словно знал, где нужно дотронуться, делая меня ещё более жаждущей. Делая алчной до его прикосновений и заставляя желать большего. Больше ласк, больше поцелуев. Так чтобы мысли все вылетели из головы, оставляя только желания.

Его губы шептали моё имя, лаская не хуже рук, путешествующих по телу.

Но он не давал мне того самого, ослепляющего наслаждения, когда в глазах темнеет от экстаза, когда хочется кричать от наслаждения, срывая голос.

Нет. Он мучил меня, продлевая пытку, едва касаясь и дразня без того так сверхчувствительную кожу. Я изгибалась под ним, моля, выпрашивая ласки, но он был непреклонен. И получал наивысшие наслаждение слушая как я прошу его.



- Гейлел, - сорвалось с губ, - пожалуйста.

- Нет, не это! - рычит мужчина, сильнее натягивая волосы. Но эта легкая боль делает меня ещё более возбужденной. Между бедер давно влажно и горячо, так горячо, что казалось пожар этот спалит меня дотла.

- Пожалуйста, - я потянулась к его губам, прося поцелуя, но мужчина был неумолим.

- Назови моё имя.

- Гейлел, - снова повторила я, однако в глубине темных глазах вспыхнул огонь, словно его злило моё упрямство.

Я не понимала, что именно он хочет услышать от меня, я же хотела его. Так же близко, как он уже был.

- Прошу тебя, - я приподняла бедра, так чтобы потереться о его пах. Мужчина зашипел, и это помогло мне понять, что не одна я на грани. - Хочу тебя, - шептала в миллиметре от его губ, пока сама терлась об него, как кошка.

Рука скользнула между телами, дотрагиваясь до его плоти и я тут же отдернула руку, только чтобы снова вернуть её на его орган. Пальцы сжались, обхватив древко, и провели по всей длине, в то время как я не сводила глаз с его лица, улавливая малейшие изменения.

После приподняла бедра, насаживая себя на его восставшую плоть. Пальцы в волосах сжались сильнее, уже причиняя больше боли, но даже это не могло остановить меня. Руки обхватили его плечи, теснее прижимая к себе, а бедра развела ещё шире, позволяя ему глубже войти в меня.

- Я... - слова застряли в горле, мешая произнести их, признаться, что он мне не просто нравится, и что это не чары. Это была она... та самая, которую не с чем невозможно спутать. Но по какой-то причине я не могла произнести вслух то, что чувствую. Но я могла показать ему, надеясь, что он и так поймет, как мне дорог.

Ночь на пятый день. Бамберг. Замок Гайерворт. Готевые покои.

Это было невероятное всепоглощающее чувство. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй и касание губ, каждая ласка словно оголяли мою душу. Где-то глубоко в сознании сидело ощущение, что это со мной уже происходило, и именно с ним, что мы уже бли настолько близки, что казалось не просто наши тела соединились, но и души сплелись.

Хотя, конечно, этого никогда не было, и требования Гейла назвать его имя у меня вызывало непонимание. Что он хотел, какое имя? Чьё? Но вскоре мне стало не до раздумий.

Всё тело словно горело в огне, и одновременно плавилось под его касаниями.

Он дарил мне себя, наполняя настолько полно, что становилось трудно дышать.



Что? Что я должна была ему сказать?

Но даже сформировать вопрос не успела.

Наше совокупление было жестким, на грани боли и наслаждения, что вознесло меня на новую вершину экстаза. И породило ещё большую жажду.

Мне хотелось, чтобы он никогда не останавливался, чтобы был грубым, был нежным, был жестким и мягким. Но был моим.

Додумать и сформировать своё желание я не смогла, оказавшись за гранью сознания, там где вселенной правило лишь чувственное наслаждение.

Я уже даже не стонала. Каждый его толчок рождал в моей груди крик, и чем громче я вскрикивала, тем жестче становился Мял моё тело, оставляя свои отметины на бедрах и груди, и мне с каждым разом нравились его метки, этот символ принадлежности одному мужчине.



Голова шла кругом, а его голос доносился будто сквозь туман, глухо и не очень громко. Но я бы не успела ответить, даже если бы знала.

В одно мгновение он поставил меня на колени, входя так глубоко, словно хотел пронзить насквозь. Насадил меня как бабочку на свой член, и в считанные секунды довел до финала, ещё пара пронзающих движений и я ощутила, как он изливается в меня, наполняя и пульсируя внутри. С моей спине прижимался самый дорогой мужчина в моей жизни.

Мы рухнули на кровать, стараясь отдышаться, и вернуться обратно на грешную землю.

Сердце грохотало в груди, в висках ещё билась кровь, а горло саднило от криков. Но несмотря на всё это, я чувствовала. что счастлива. Мне хотелось кричать о своих чувствах, но как только я открыла рот, чтобы признаться, горло словно сжалось.

И в очередной раз я не сказала, что полюбила.

Повернувшись на бок, я прижалась к его теплому боку, чувствуя, как его тело согревает меня.

- Гейл, - прошептала я, рисуя на его влажной от испарины груди замысловатые узоры.

- Ммм... - отозвался мужчина и я почувствовала, как руки его крепче обхватили меня.

- Ты... - я почувствовала, как запылали у меня щеки, потом уткнулась ему в шею и прошептала: - Ты останешься со мной?
даже сама мысль, что он сейчас встанет, оденется и уйдет причиняла мне боль, как от острой раны.

- Я и не собирался уходить, - он приподнял голову за подбородок, целуя губы, после чего потянул на себя, так что я оказалась лежащей на его теле, животом чувствуя вновь восстающую плоть.


До того как солнце взошло над горизонтом, мы любили друг друга ещё несколько раз, и я заснула чувствуя его плоть в себе после последнего раза. Чем он и разбудил меня утром, двигаясь сначала осторожно, а когда понял, что я не сплю ускорился, подарив самое доброе и счастливое утро в моей жизни.

5-й день. Бамберг. Всё там же... Ранее утро.


Какое это невероятное ощущение быть с дорогим сердцу человеком рядом. Делить с ним каждый вздох, каждое прикосновение и снова растворяться в нем, чувствуя, как тело словно плавится от его размеренных и глубоких проникновений.

- Лю..... - слово слетело с губ намного раньше чем я поняла, что произношу его, взрываясь в очередном оргазме.

Мужчина на мгновение замер, и в его глазах я успела заметить довольство, прежде чем он позволил себе кончить.

И снова был сон, сладкий как медовая патока. Мне было невероятно уютно в его объятиях, и сон, что поглотил меня за последние двое суток бодрствования был особенно сладким.


5-й день. Бамберг. Всё там же... Ранний вечер

Когда снова открыла глаза, на улице уже начало сереть, а в животе у меня урчало.

Повернув голову я обнаружила любимого, спящего рядом. Долго рассматривала его лицо, ища знакомые черты. Но сейчас я не находила ничего из того, что было мне так знакомо ночью. знакомый незнакомец. Однако я не могла не признать, что он даже во сне хорош собой, и всё это обнаженное великолепие было со мной, обнимало меня и занималось сексом.

В животе раздалось урчание и я постаралась тихо подняться, чтобы не разбудить его и направилась вон из комнаты.

Но выйдя в коридор я поняла, что не представляю куда идти.

Спасибо послушнику, который указал направление к трапезной.

Ранний ужин или поздний завтрак, но не всё ли ровно?

Поздний вечер 5-го дня. Бамберг. Замок Гайервёрт.

В трапезной было где разгуляться, и курица и сыр, и даже хлеб свежеиспеченный. Всё это я сложила на поднос, добавив кувшин с вином.

Не думала, что Его Преосвященство живет на широкую ногу, но мне это нравилось. Значит мы с Гейлом плотно поужинаем.

По дороге из трапезной остановилась возле корзины с яблоками и потянула два особенно сочных, на первый взгляд. Странное ощущение тепла не отпускало. шея чесалась, словно кто-то укусил, но когда я дотрагивалась ничего не чувствовала.

Обратная дорога до спальни прошла быстрее, и я была счастлива никого не встретить даже в коридоре.

Тихо приоткрыв дверь я скользнула в тепло комнаты, не сводя глаз со спящего мужчины.

Вот только он уже не спал, а напряженный взгляд темных глаз словно приковал меня к месту.

- Я ходила за едой для нас, - пробормотала я и без того очевидную вещь. Ведь поднос всё ещё был в руках. - Принесла нам ужин.

И почему у меня появилось стойкое ощущение, что я оправдываюсь? И за какие провинности?

- Ты наверняка тоже уже проголодался... - осторожно сказала я, сдвигаясь с места, чтобы поставить поднос на комод.

Только мои руки освободились, как я оказалась в кровати, а любимый навалился сверху.

Внезапно я поняла, что не могу назвать его Гейлом. Потому что он не Гейл. Он там, глубоко внутри, родной... любимый... мой!

Подняв руку я нестерпимо хотела сказать, что люблю.. люблю так сильно, что становится больно.. что я задыхаюсь от своей любви.



Руки сами обнимали плечи, гладили горячую кожу, впитывая все чувства, как губка, впитывая его желание, его страсть... и что-то ещё, настолько мощное, что казалось я не выдержу этого чувства.

И когда он вошел в меня, я уже ощущала себя другой женщиной. Словно мы были не в замке, а в другом месте.