Карта ролевой игры "Святая жатва"

6-й день. Бамберг. Дом и лавка семьи Вольф. – Городские улицы.

- Благослови вас бог, деточка, тебя и Михеля! – кутавшаяся в тёплый плащ Марта осенила Гизелу крестом и обняла, как-то сразу сделавшись ниже и старше.
- Я тебя очень люблю, няня, - девушка обняла её в ответ, сдерживая подступившие слёзы. – Береги себя, - и отстранившись, строго приказала:
- Бэр, слушайся Марту, охраняй! – настороживший уши пёс негромко гавкнул, подчиняясь хозяйке.
- Не волнуйтесь, фройляйн, - сидевший на месте возницы светловолосый мужчина за тридцать, подобрал вожжи. – Тётушку мы с Гретхен не обидим, будет нам второй матерью.
Марта заняла своё место, облокотившись на узел с пожитками, и каурый жеребец повлёк телегу вверх по улице.
- Как же вовремя! – тихо, но от всей души выдохнула Гизела и, вернувшись во двор, с трудом свела поочерёдно створки ворот и наложила засов – она уйдёт отсюда через чёрный ход.
Доска на крыльце жалобно скрипнула под ногой, но чинить её уже никто не будет. Девушка переступила порог и огляделась. Внешне все оставалось как обычно, только весь дом был пропитан запахом сгоревшей бумаги – не должно было остаться ни одного документа, который мог навести на след ищеек инквизиции. Не задерживаясь, Гизела прошла в кухню: тугой свёрток с купленной у служанки меховщика одеждой, предназначенной для пожертвования в монастырский дом призрения, отправился в кожаную сумку на дне которой были уложены лекарства и прокипячёное полотно для перевязки да небольшой кошель с медью и серебром, и несколько бумаг. Золото и камни – запас на чёрный день Дитрих Вольф предусмотрительно хранил в драгоценностях – Гизела зашила в корсаж и подол платья.
Подхватив сумку, девушка надела её через голову и запахнув потёртый серый плащ, выскользнула из кухни через небольшую дверцу. Свою улицу Гизела прошла по задам, чтобы не попасться никому на глаза, и направилась к резиденции епископа кружным путём.

6-й день. Бамберг. Замок Гайервёрт. Комната Тересии.

Проскользнув в комнату, Гизела улыбнулась девушкам:
- Добрый вечер, - но пока что осталась возле двери. Тересия здесь хозяйка, ей и решать, где они будут сидеть. Надеясь на лучшее, Гизела всё же не могла не думать о том что будет, если Эллеонор не захочет ей помочь. Всё-таки охотники сейчас работают на епископа, и вряд ли она сможет заплатить больше.

6-й день. Бамберг. Замок Гайервёрт. Комната Тересии.



- Столкнулись в коридоре, Тересия оказалась единственным человеком, который остановился, а не отмахнулся от меня, - Гизела прошла к столу, за которым ночью писала записку и чуть передвинула сумку под плащом, за время ходьбы по улицам съехавшую ей на живот.



- Я пойму, если вы обе откажетесь. В четыре часа утра мне нужно быть в тюрьме. Забрать у стражи ключи от камер, выпустить моего брата и ещё одну девушку, вытащить их из замка и переправить в безопасное место, - совсем не девичья, горько-жестокая усмешка искривила губы Гизелы. - И молиться, чтобы нас там не нашли.

Бамберг. Замок Гайервёрт. Подземелье.

За пределы круга света, исходящего от факела, Гизела старалась не смотреть, сосредоточившись на каменном полу под ногами и стараясь не отставать от идущих впереди. Девушка осторожно коснулась стены и тут же отдёрнула руку: пальцы угодили в выбитый желобок – часть то ли буквы, то ли знака.
Какие странные, злые шутки играет судьба с людьми – даже во сне она не могла себе представить, что будет блуждать по подземельям епископской резиденции, чтобы спасти брата от костра!
Гизела прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу смех или плач – напряжение предыдущих дней, кажется, грозило найти выход, но сейчас, девушка просто не могла себе этого позволить – и шагнула вперёд, переступив через выбоину в камне.

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.

«Боже, за что?!» - рванулся в душе Гизелы безмолвный вопль, когда за спиной раздался чей-то злой голос, призывающий Тересию.



- И ты береги себя, - переложив факел в другую руку, Гизела на миг коснулась руки подруги и пошла вперёд. Проход, хотя и извилистый, всё же был достаточно высоким, чтобы не приходилось пригибаться. Факел потрескивал, оставляя за собой шлейф дыма, от которого першило в горле и временами слезились глаза и Гизеле уже начало казаться, что они с Эллеонор идут вечность и никуда не придут, как вдруг…



- Мы здесь! – откликнулась девушка.

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Спасибо, - выдохнула девушка, выбравшись из хода и смахнула упавшую на лицо прядь. Гизела ничуть не удивилась бы, окажись её волосы седыми.



Гизела прижала гладкое горлышко к губам и, сделав глоток, почувствовала, как по горлу прокатилась огненная волна. Это явно было что-то покрепче домашнего яблочного вина и, побоявшись, что опьянеет, девушка вернула флягу Ансельму.
Отлепившись от стены, огляделась кругом - в прошлый раз она заходила сюда вместе с тюремщиком, с противоположной стороны - и кинулась к камере брата, но, кажется, опоздала: дверь была открыта.
- Миль! - позвала Гизела, с ужасом ощущая, как темнеет в глазах - только обморока сейчас не хватало.

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Правда, - Гизела прижалась к брату, но обнять, помня о его спине, не решилась. На какое-то мгновение девушка забыла обо всём, кроме Миля, и с её губ едва не сорвалось признание.



- Миль, у нас мало времени, - Гизела дёрнула плечом, показывая ремень сумки. - Ты сможешь переодеться? Я обещала ещё освободить девушку герра Райхарда - Авианну. Нужно её найти.

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Это нетрудно. Герр Райхард мне объяснил, - откликнулась Гизела, не сводя глаз с брата. При виде его истерзанной спины, покрытой кровавыми разводами, с клочками кожи, девушка едва не взвыла в голос: резкая боль отрезвила её, а во рту стало солоно от крови, сочащейся из прокушенной насквозь губы.



Девушка молча закрыла глаза, - отворачиваться она боялась - прислушиваясь к шуршанию ткани и резкому вдоху: наверное, Миль неловко задел спину.



- Девятая камера, на восток от твоей, - Гизела подошла вплотную, готовясь подхватить брата или подставить плечо.

Вечер 6 дня - ночь на 7-й. Бамберг. Подземелье.



- Уходить отсюда лучше вместе, а в городе решим кто куда, - Гизела прижалась к брату, осторожно поддерживая его чуть ниже талии, чтобы не задеть истерзанную спину, и подлаживаясь под его шаг.



- Уехала к племяннице, я отправила с ней Бэра, - коротко пояснила Гизела, глядя как Якоб отпирает нужную камеру и заходит внутрь. А от слов тюремщика о том, что Авианна не сможет идти, по спине девушки прошла ледяная дрожь: нужна телега, иначе им не выбраться.



- Я заплачу, - умоляюще глядя на Якоба, сказала Гизела. - Как только выйдем отсюда.
- Смотри не обмани, - тюремщик наклонился и подхватив узницу на руки - Авианна даже не пошевелилась, обвиснув тряпичной куклой, видимо, была в беспамятстве - вынес наружу.

7-й день. Дом палача.

- Неужели?! - выдохнула Гизела, когда они с Милем, цепляясь друг за друга, переступили порог.
Хотелось сесть прямо там и не вставать, но девушка в очередной раз пересилила себя:
- Герр Райхард велел закрыть дом и ставни, не зажигать свет и ждать его. Оружие в комнате под кроватью.



- Вроде, - буркнул Якоб, сгрузивший Авианну на кровать. - Как бы не померла, подлечить бы её. А нам поесть не помешает.

7-й день. Дом палача.

- Миль, - тихонько позвала Гизела, почувствовав неладное: брат опёрся на её плечо заметно тяжелее и словно бы обмяк. – Пожалуйста, потерпи ещё немножко. Надо пройти подальше.
Ставни были заперты, но после подземельного и тюремного мрака полутьма дома казалась мирной и уютной. После пары минут, которые понадобились глазам, чтобы привыкнуть, девушка увидела в дальнем углу очертания небольшой, но широкой лавки и потянула брата туда:
- Лечь сможешь? – его спиной нужно было заняться немедленно.

7-й день. Дом палача.



- Подожди немного, я сейчас, - Гизела отошла, но вскоре вернулась с глубокой миской, полной воды. – Герр Райхард – практичный человек, привык всё держать под рукой. А вот теперь подними руки.
Рубашку Гизела тянула вверх осторожно, буквально по волоску, боясь причинить боль и благодаря бога, что Миль не видит текущих по её щекам слёз. К счастью, ткань хоть и набухла от крови, но не успела прилипнуть к ранам, иначе было бы хуже.
Отложив рубашку в сторону, Гизела наклонилась и едва-едва коснулась губами плеча брата, ближе к шее.
- Вот теперь ложись, надо всё промыть, - пока Миль устраивался на лавке, девушка развернула свёрток, в котором оказалась бутылочка мази и чистое полотно. Оторвав лоскут, Гизела смочила его в воде и, стиснув зубы, коснулась влажной тканью спины брата, казавшейся сплошным тёмным пятном. – Прости, - Гизела подавила всхлип, почувствовав, как вздрогнул Михаэль. – Потерпи, пожалуйста, грязь нужно убрать.
Гизела склонила голову, вытирая мокрую щёку о плечо и ещё понизив голос, чтобы не потревожить товарищей по несчастью, зашептала, отвлекая брата от горящей болью спины:
- Марта уехала вовремя. Кажется, настал конец света - люди боятся выходить на улицу. А арестованных везут со всей округи, и в городе уводят в тюрьму каждый день. Миль, не сердись, но я сожгла почти все бумаги, перед тем как уйти из дома. Но архив разобрала и даже кое-что нашла. Ты был прав: у нас есть родственники, - девушка умолкла, отстранившись, чтобы сполоснуть тряпку, облизнула пересохшие губы и дотронулась до щеки Михаэля:
- Миль, как ты?

7-й день. Дом палача.



- Что? - Гизела замерла, едва не выронив бутылочку с мазью. Потом аккуратно отставила её в сторону и разровняла мазь на ладони. - Не смей так говорить, - зашипела девушка рассерженной кошкой. - Ты ни в чём не виноват, - она наклонилась и начала осторожно наносить густую массу на следы от плети. - Виноват тот, кто написал донос. И хватит об этом: с тобой я пойду куда угодно - хоть на край света.

7-й день. Дом палача.



- Я знаю, - ровно проговорила Гизела, не прерывая своего занятия: теперь её ладони касались спины Михаэля ближе к пояснице. – Епископ спрашивал, почему я молчала и не рассказала своему духовнику о том, что ты меня принуждал. Я сказала, что это ложь. Всё, довольно об этом.
«Если бы ты захотел, тебе бы не понадобилось меня принуждать», - призналась Гизела сама себе. А Михаэль продолжал:



- Лежи, - Гизела наклонилась почти вплотную к брату, так что их волосы смешались, - и перестань себя терзать. Если бы ты не сознался в том, что видел меня, они бы всё равно тебя обвинили. И потом, - дыхание Гизелы обожгло щёку Михаэля и даже по шёпоту чувствовалось, что девушка улыбается, - мы – квиты. Я ведь тоже тебя видела, когда принесла рубашку.

7-й день. Дом палача.



- Грешники, - подтвердила девушка, снова отстраняясь. – А ты хотел попасть в святые? Сомневаюсь, что получится. Хотя, кто знает…



«Я сплю!» - Гизела застыла, пытаясь понять не обманывает ли её слух. – «И не хочу просыпаться!»
Да, наверное, это был сон, потому что наяву Миль не мог ей такого сказать. Но в своём ответе, пусть он и был тяжким грехом и нарушением всех законов – Гизела не сомневалась ни мгновения: потерять они теперь могли только жизнь, а раз так, значит, нужно взять всё, что можно и высказать то, что хранится в глубине души.
- Я тоже тебя люблю, Миль. Больше жизни.