Карта ролевой игры "Святая жатва"

Капелла в замке Лисберг

- Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим;
и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукаваго.
Яко Твое есть царство и сила и слава во веки веков. Аминь.

Сэр Гейлел стоял на коленях пред ликом Святых, низко склонив голову. И не видел он лучей восходящего солнца, падающих на подкупольные фрески, посвященные циклу жизни Иисуса Христа. Не видел пола, выложенного мрамором и украшенного разноцветными камнями. Губы рыцаря еле слышно шептали заученную сызмальства молитву, но в мыслях он был не здесь.

Пламя огня полыхало, озаряя мерцающим светом обнаженное женское тело. Длинные волосы рассыпались по темному камню. Капельки пота, словно маленькие жемчужины, скатывались с полной груди к плоскому животу и терялись в завитках темных волос. Хруст горящих веток и острый запах гари разносились вокруг.

Но ее широко распахнутые глаза смотрели прямо на него.

- Ве-е-едьма, - сквозь зубы процедил рыцарь и встал с колен, стряхивая с себя наваждение, - тебе от меня не уйти.

Сэр Гейлел нашел того, кто поможет найти чертовку. Об охотнике по прозвищу Сын серафимов ходили весьма таинственные слухи. Но в одном они сходились. Если Ансельм Раух брался за дело, то выполнено оно будет наверняка. А цена - увесистый мешочек талеров - за каждого пойманного колдуна или ведьму уже назначена.

Лисберг

После утренней молитвы и плотного завтрака в местном трактире сэр Гейлел начал собираться в дорогу. В три часа по полудню Его Святейшество назначил сбор Ордена Креста в своей резиденции. А опоздания наместник Святой Церкви в Епископстве Бамберг не простит никому.

Темно-коричневый стеганый камзол с кольчужными вставками. Наколенник. Набедренник, пристегнутый к латному башмаку и наголеннику. Кольчужный набрюшник, привязанный вощеными шнурками к поясу. Наспинник, скрепленный ремнем. Нагрудник, связанный на плечах с наспинником. Наручи. Налокотники. Подмышечный щиток. Подбородник. Кожаные перчатки со стальными пластинами, прикрывающими пальцы. Перевязь с отцовским мечом и рондельный кинжал на правом боку.

Осталось только надеть на голову саланд, пристегнуть колесные шпоры к ногам, и вооруженный с головы до ног рыцарь Гейлел готов сесть на своего боевого коня.

Резиденция Инквизитора

Сэр Гейлел слез со своего боевого коня, снял шлем и огляделся.

Во внутреннем дворе суетились слуги: носили в обеденный зал разную снедь с кухни, драили ставни, которые никогда до сего часа и скребка-то не видели. Каждый был чем-то занят.

"Небось приехали важные гости к Его Святейшеству," - подумал Гейлел и пошел к конюшне. Теперь самому придется о своей животине позаботиться. Крупный жеребец, высотой с человеческий рост и весом, как пятнадцать зажиточных бюргеров, шагом двинулся за хозяином.

Бальтазар, так звали коня, был спокойным, но при этом быстрым и выносливым. Он был способен долгое время вести своего всадника в полном боевом облачении и с агрессивностью хищника бросаться в бой. Не просто конь, но надежный друг и побратим.

Сэр Гейлел завел Бальтазара в свободный денник, бросил жменю овса и двинулся в замок. Заседание Ордена должно вот-вот начаться.

Резиденция Инквизитора

Сэр Гейлел зашел в приемные покои Его Святейшества и огляделся.

Сэр Фредерик, сэр Клемент и сэр Азали громко обменивались собранными слухами, сэр Бремор задумчиво перебирал четки, а у окна с удобством развалился на стуле Ульрик фон Лихтенштейн.

Среди рыцарей Ордена особой дружбы не было, а потому сэр Гейлел слегка наклонил голову в качестве приветствия и обустроился в углу приемных покоев. Туда, куда почти не падал солнечный свет, но всех присутствующих было хорошо видно.

По дороге с Резиденции Инквизитора в Лисберг. Вечер 1-го дня

Рыцарь Гейлел пустил Бальтазара шагом - до Лисберга уже рукой подать, - чтобы спокойно обдумать произошедшее на собрании Ордена.

Его Святейшество нынче был более благодушен, чем обычно, и светился от счастья. Неудивительно, сам Папа передал из Рима письмо с указаниями, что говорит об оказанной чести и большом доверии в борьбе с еретиками. Посланник Папы проделал немалый путь, чтобы добраться сюда.

Но почему именно сейчас? Среди простого люда и честных бюргеров всегда были отщепенцы. Те, кто не следовал заповедям Иисуса Христа. Потому-то основным делом святых отцов, как пастырей, было направлять свое стадо верой и правдой к Господу. И каждый мог выбрать верный путь.

Неужели именно сейчас, в это время, больше людей живет во грехе и их душа черна?

Рыцарь Гейлел искренне сожалел об этом.

Лисберг

Ночь у сэра Гейлела выдалась беспокойная. От заката и до рассвета его одолевали видения с темноволосой ведьмой.

Распахнутый темно-синий плащ с глубоким капюшоном скрывает ее лицо. Но обнаженное тело полностью открыто взору. Покатые плечи с четко выделенными ключицами так и манят провести по ним рукой, чтобы ощутить их шелковую гладкость. Не сдержав порыва протягиваю руки и с благоговением, лишь кончиками пальцев, прикасаюсь в манящей белизне. А она смеется. Смеется и подставляет в его протянутую правую руку свою полную грудь с призывно торчащим темно-красным соском. А его левую руку кладет на свой живот и смотрит, смотрит прямо в глаза.

В попытке отвлечься от наваждения сэр Гейлел окунул голову в стоящий у кровати таз с водой. Вода была ледяная, а потому быстро привела в чувства рыцаря. Боевой камзол, латный доспех, кинжал, отцовский меч и плащ-накидка с символом Ордена. Теперь можно и в путь. Его Святейшество посоветовал новопризначенному магистру Ордена взять рыцаря Гейлела в помощники, а потому лучше быть неподалеку и подсобить, в случае чего.

Сэр Гейлел оседлал Бальтазара и вывел его под уздцы из конюшни.

Навстречу выбежал мальчишка, который смотрел за мостом между Лисбергом и мощеной дорогой в Бамберг.

- Герр Гейлел, вам записку просили передать, - паренек протянул бумажку и быстро отскочил, но остался стоять неподалеку.

Рыцарь читал письмо и по мере чтения его лицо озаряла улыбка.


"Не обманули слухи. И правда выполняет Сын серафимов все, за что возьмется. Отблагодарю его при встрече. Заслужил. - Сэр Гейлел одобрительно хмыкал себе под нос, еще раз перечитывая короткое послание. - Недолго тебе, ведьма, осталось от меня прятаться. Скоро я тебя найду."

Резкое хлюпанье носом отвлекло рыцаря от приятных дум. Мальчишка стоял неподалеку и перетаптывался с ноги на ногу. Словно ожидая чего-то.

- Чего стоишь? - прикрикнул Гейлел, бросая наземь монету. - Бери свой талер и ступай отсюда!

И чуть тише добавил:

- Пока я... кхм... добрый.

По дороге с Лисберга в Бамберг

Бальтазар быстрым шагом, не переходя на рысь, нес своего всадника в Бамберг.

У моста через реку, прямо перед началом мощеной дороги, стоял мальчишка. Смотритель заискивающе улыбался и был готов выполнить любое поручение рыцаря в надежде заслужить хотя бы шиллинг. Но сэр Гейлел даже взглядом не показал, что заметил старания мальчишки. Напротив, сжал колени, приказывая Бальтазару перейти на рысь.


Сэру Гейлелу даже в голову не могло прийти, что кто-то может настолько сильно не хотеть жить, чтобы направить свою лошадь на боевого коня. Коня, которого жужжанием стрел и звоном мечей на поле боя не испугать и который пойдет буквально по головам по первому зову хозяина.

Рыцарь, не смотря на полное боевое облачение, удержался в седле, но второму всаднику, а точнее всаднице, повезло меньше.

Рыцарская честь Гейлела велела помочь пострадавшей девушке. Но не только поэтому он так быстро, как только мог, спешился и бросился на помощь. Даже если бы хотел, он не мог объяснить себе, почему ему важно знать, что именно с этой незнакомой девушкой было все в порядке.

- Фройлян, вы в порядке? У вас что-то болит? Встать можете? - Гейлел забросал девушку вопросами, отвлекая от его действий. Он схватил ее за предплечья и, наблюдая за изменением выражения ее лица, быстро ощупывал на предмет повреждений. Дойдя до осмотра головы Гейлел случайно прикоснулся к нежной коже девичьей щеки и его пронзило чувство узнавания.

- Ты?

По дороге в Бамберг

Сэр Гейлел смотрел в глаза цвета грозового неба и не верил в то, что нашел ее. Все его чувства вопили, как пойманный за хвост мерин. В голове набатом стучало: "Хватай ее немедленно! Хватай! Чего ты ждешь? Ну же!" И руки непроизвольно сжались.


Рыцарь понимал, что ему надо, надо отпустить ее, но не мог. Он смотрел на нее и ждал хоть искру узнавания. Что она помнит... Но шли мгновения и она все больше старалась избавиться от его хватки.

Гейлелу пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить конечности повиноваться зову разума. И отпустить. Ее руки. Отстраниться. Дай ей немного свободы. Встать. Помочь встать ей.

"Я смогу."

Но тут девушка покачнулась. И все его старания рассыпались прахом. Он сам не понял, как схватил ее. Не помнил, как шептал что-то на ухо. Сэр Гейлел был в плену бушующих чувств и не слышал ничего и никого. Наверное, будь рядом сражение и оно бы не вытащило его со сна на яву.


Слабый голос. Голос, в котором слышалась мольба.

Это было бы обманом, если бы сказать, что этот голос был для Гейлела родным. Нет, не был. Да и сказать, что голос был невыразимо жалобным и именно просящие нотки развеяли его одурманенное состояние, нельзя. Нет, дело было не в этом.

Просто в какой-то момент он понял, что слышит ее. Не ушами. Нет. Все его естество было настроено на нее.

Рыцарь нехотя отпустил свою добычу. Девушка подошла к телеге, которая только чудом осталась цела. Что-то там посмотрела и попыталась влезть на облучок, но снова покачнулась. И могла бы упасть, если бы рыцарь не подхватил ее.

- И куда же ты собралась, милая? - Возможно, если бы кто сейчас проезжал по дороге, то подумал, что рыцарь просто помог девушке, попавшей в беду. Никто бы не понял правды. - Неужто продолжить путь собралась?

Сэр Гейлел слушал ее голос и не мог понять нравятся ли ему произошедшие в ней перемены. Гладкий шелк волос превратился в кудрявые непослушные локоны. А эти веснушки. Она стала выглядеть так... невинно. Так трогательно. И, с сожалением признал Гейлел, совершенно не узнавала его.

- Как же зовут тебя, красавица?

Не желая отпускать ее от себя далеко, сэр Гейлел привязал Бальтазара к телеге, схватил поводья из рук удивленной девушки и тронулся в путь.

Бамберг

Суета. Ярмарка в самом разгаре, хотя солнце уже катилось к закату. Люди толкались. Торгаши кричали, желая обратить внимание зажиточных бюргеров на свой товар. Звуки кулачного боя. Жалобная песнь лютниста. Сэру Гейлелу хотелось сбежать отсюда. Но только с ней.


Рыцарю так хотелось ответить ей, что в этом балагане он не желает находиться и мгновения. Что хочет забрать ее с собой. Подальше от этого места. Далеко, где только он и она... Но он не мог этого сделать. Пока не мог.

Рыцарь остановил повозку у того места, что указала девушка, но не двинулся с места.

В душе Гейлела боролись два человека: "Отпусти ее! Сам знаешь, что сейчас она за тобой не пойдет!", "Я только ее нашел. Я не могу отпустить ее!", "Ты ее пугаешь! Не создавай лишних помех между вами!", "Да какая разница! Она меня даже не помнит!", "Не помнит, но если страх поселится в ее душе, тебе пути к ее сердцу не найти!"

Погруженный в тревожные мысли рыцарь не замечал, что его кулаки сжимались до хруста, а все тело было натянуто, словно струна.


"Еще чего!" - хотелось крикнуть рыцарю, но сдержался.

- Милая фройляйн, - рыцарь взял девушку за руку и, поглаживая чувствительную впадинку, вспоминал ее новое имя, - Делайла, мне не позволит рыцарская честь бросить тебя одну в этом нынче безумном городе. Я готов быть неподалеку и в случае чего прийти тебе на помощь. Помни, я рядом.

Сэр Гейлел склонил голову и поцеловал нежную кожу женского запястья. Отказать себе в этом удовольствии он не смог.

Рывком, чтобы не передумать, рыцарь оторвал свои руки от желанной добычи, спрыгнул с повозки и отошел на несколько шагов.

Он коршуном следил за ее действиями. Как она раскладывала товар. Как с улыбкой обслуживала достопочтимых фрау, подбирая необходимые склянки. Как смеялась над шутками прохожих. И это разрывало ему душу. Он отвернулся, чтобы не мучить себя сильнее.

И тут на глаза ему попались великолепные мечи, среди которых особенно выделялся цвайхендер с двойной гардой. Рикассо было толстым и прочным. Его можно было, без боязни повредить, ставить в блок против любого оружия. Часть клинка между гардами предусмотрительно обмотана кожей, чтобы руки, обагренные кровью в бою, не скользили по рукояти.

Сэр Гейлел протянул руку к оружию, желая проверить вес и остроту лезвия двуручного. Так ли он силен и остр, как кажется на первый взгляд.

Бамберг. Вечер 2-го дня

Двуручник был великолепен. Его острое лезвие могло рубать по десять пик за раз, не меньше. То, что нужно для кровавой схватки.

- К нему бы еще кошкодер, - произнес рыцарь Гейлел с досадой.

- Герр рыцарь, простите за дерзость, но я невольно услышал ваши последние слова. - К сэру Гейлелу подошел седеющий мужчина с сильными руками. - И если позволите, то я был бы рад показать вам кацбальгер, что ковался специально в пару этому мечу.

Но не успел рыцарь что-либо ответить, как к нему подошел охотник с вырывающейся девушкой.


- Ансельм, слухи о вашей ловкости и удачливости не врут, - с улыбкой произнес Гейлел. - Вот ваша награда, - и бросил кожаный мешочек, полный звонких талеров, охотнику.

Теперь рыцарь внимательно осмотрел девицу.

"Неужто и впрямь ведьма."

Сэр Гейлел мог бы и сам выяснить, правда ли она ведьма иль клевета людская погубила невинную душу. Благо действенные способы были ему хорошо известны. Но сейчас... Рыцарь метнул взгляд в сторону рыжеволосой девушки. Сейчас на развлечение нет времени. Нужно побыстрее сбагрить эту ведьму в руки Святого суда и вернуться к той, что забрала его сердце.

С неким сожалением, сэр Гейлел произнес:
- Теперь, красавица, мне придется показать тебе твое новое пристанище.

Бросив еще один взгляд в сторону Делайлы, рыцарь Гейлел схватил пленницу за плечо и толкнул в сторону замка Гайервёрт.

По началу девушка вела себя спокойно. Шла, куда приказывали. И рот свой открывать не смела. Но как только они отошли от шумной ярмарки, ее поведение изменилось. Или это все вокруг стало иным?

Воздух был, словно перед грозой, тяжелым и душным. Хотелось вдохнуть, но легкие втягивали лишь аромат женщины. Готовой на все. Трепетной. Желанной.

Рыцарь облизал пересохшие губы, про себя проклиная ведьму и свою гордость.

Ну да. Что он не сможет отвести в темницу одну девушку, хоть и ведьму? Может. Но так хочется прижать ее к ближайшей стене и познать манящую сладость губ. Теплоту рта. Мягкость обнаженного тела.

Гейлел не понял, как чертовка оказалась в его объятиях, трепещущая от желания. От соблазна было невозможно отказаться...

Звук отворяющихся ставней и льющейся жидкости - нет, к сожалению, не воды, - был услышан слишком поздно. Прямо на зажимающуюся в темном углу парочку опорожнили ночной горшок. И, судя по содержимому, его не меняли пару дней точно.

- Ах ты ж! - Гейлел отскочил от стены и от проклятой ведьмы, приходя в себя. - Одурманить меня вздумала, ведьма?

Оглядев себя с ног до головы, рыцарь понял, что плащ-накидку уже не спасти, и бросил ее в лужу нечистот.

- Пошли! Чего встала? - теперь чар ведьмы рыцарю боятся было нечего. И вскоре она оказалась за решеткой.

Лисберг. Утро третьего дня. Ближе к обеду

Сэр Гейлел смотрел в окно в ожидании приезда Его Святейшества.

Из-за туч выглянуло солнце, даря радость всему живому на земле. Дул легкий ветерок - редкость в эту холодную пору года. Дети вывалили во двор и резвились, наслаждаясь последними теплыми деньками перед зимними месяцами.

А рыцаря Гейлела все неимоверно раздражало. И не только бессонная ночь была тому виной.

Он не мог понять, как могло произойти так, что ведьминские чары полностью лишили его воли. Как пульсирующее желание чресел смогло затуманить разум так, что он готов был наплевать на все, что было ему дорого, и взять девку да хоть бы силой, если вздумала бы отказать.

Как не смешно было признать, но ведро помоев, вылившееся им на голову, было его спасением.

А эта мерзавка еще молила его отвести ее искупаться в реку! Наивная. Второй раз Гейлела в эту ловушку не заманить.

Но он не успел. Из-за клятой ведьмы он упустил ее. Снова.

Делайла. Милая Лайли. Девушка, которая так трогательно и с доверием смотрела на него. Не помня разумом, но вспоминая сердцем.

А он оставил ее одну.

И ради чего?

Чтоб чуть не лишиться из-за своей самоуверенности будущего? А может хотелось через всю ярмарку идти с запахом, недостойным рыцаря Ордена, чтоб все люди оборачивались и отходили, как от прокаженного? Или ему очень хотелось смывать с себя смрад в ледяной воде реки, в мокрой одежде идти целую ночь пешком в Вальсдорф, искать дом фройляйн Делайлы, потом, в страхе не найти ее там, придумывать предлог, чтобы постучать, а найдя его, будить служанку еще до рассвета, расспрашивать с целью убедиться, что она цела и добралась благополучно? Ради всего этого?

Но вот вдалеке показался конный отряд. Впереди ехал рыцарь Ульрик. Но кто это рядом? Неужто Его Сиятельство решил приехать верхом?

Сэр Гейлел не мешкая вышел навстречу приезжим. Предаваться самобичеванию больше не было времени.


Она здесь.

"Теперь я тебя ни на шаг от себя не отпущу!"

Только он хотел поздороваться и поцеловать нежную ручку девушки, как она, не обращая на него никакого внимания, подбежала к Его Сиятельству и окружила его своей заботой.

Такого приема он не ожидал.

Лисберг. Третий день, послеобеденное время

"Она даже не смотрит в мою сторону! - кипятился Гейлел. - Ни слова, ни взгляда! Даже жестом не выказала, что мы знакомы!"

Рыцарь стоял у входа и боялся двинуться с места. Выдержка его могла в любую минуту дать сбой.

Делайла закончила перевязывать рану Его Святейшества. Но только сэр Гейлел хотел предложить провести девушку домой, как она что-то тихо сказала епископу.


"Что она ему предложила? Какие услуги решила оказать?" - Гейлел накручивал себя.

Ему хотелось немедля схватить свою Лайли, закинуть на плечо и забрать домой. Домой и прямо сейчас.

И ему представилась такая возможность. Его Сиятельство попросил - хотя какое-там попросил это было приказание чистой воды, - барона Лисберга проводить его в капеллу для разговора. Рыцари двинулись следом за епископом, а Гейлел задержался. Он понимал, что если Его Сиятельство увидит, как рыцарь Ордена любезничает с особью женского пола, то отнюдь не погладит по голове. Но сэр Гейлел осознанно шел на риск.

- Ну здравствуй, милая Лайли! - медленно произнес он, подходя ближе к девушке.

Лисберг. Третий день. Послеобеденное время

Рыцарь Гейлел смотрел в глаза цвета неба, затянутого тяжелыми тучами перед дождем. Он искал хоть малейший намек на то, что она вспомнила. Его. Их совместные ночи. Наполненные страстью. Жаром откровенных ласк. Мучительным желанием стать единым целым. Телесно. И духовно.

Если бы Гейлел хоть на мгновение отвел взгляд, то не заметил бы, как у Делайлы расширились зрачки, словно воспоминания хлынули неконтролируемым потоком и это удивило, а вместе с тем, и напугало ее. Но теперь Гейлел понял, что только его присутствие рядом поможет восстановить утраченные, а вернее глубоко скрытые в недрах памяти, воспоминания.

Шаг вперед. Еще один. И еще.

"Куда же ты бежишь, милая? И зачем?"


- Нет, - Гейлел наступал в безотчетном желании прикоснуться, почувствовать всем телом, что она рядом. - Лайли, мне нужна ты.

Скрипнула дверь и в комнату вошел рыцарь Брендон.

- Сэр Гейлел, Магистр велел всем рыцарям охранять Его Преосвященство, чтобы произошедшее ранее на ярмарке в Бамберге не повторилось.

Бросив короткий взгляд на Делайлу, которая, как к спасению, бросилась к своей корзинке, рыцарь Гейлел вышел из комнаты, оставив девушку одну.

"Придет время, и ты поймешь, что я нужен тебе."

Во дворе замка собралось много народу. Кто-то роптал, не понимая, почему их собрали здесь. Другие были более осторожны. Они старались слиться с толпой, не привлекая к себе лишнее внимание, и молча ждали своей участи. Дети же стояли, держась за материнские юбки, и с любопытством рассматривали все вокруг.

Но как только Его Сиятельство показался на крыльце вместе с заключенным под стражу бароном Лисбергом, настроение толпы стало откровенно враждебным. В адрес епископа посыпались угрозы и даже нашлись желающие составить барону компанию в подземелье замка Гайервёрт. Только этим рыцарь Гейлел мог объяснить бесполезные попытки освободить своего господина из рук рыцарей Ордена.

Не ожидая указания Магистра, которое мгновением спустя все же последовало, рыцари обнажили мечи и бросились в толпу в поисках особо отличившихся.

Вскоре все зачинщики драки были пойманы и Его Святейшество вынес вердикт. Тридцать ударов плетьми. Каждому. А зачинщикам драки - все сорок.

Сэр Гейлел поднял взгляд на Его Святейшество, который с чувством выполненного долга наблюдал за наказанием.

"Да воздастся каждому по делам его."

Аббатство Оберхайд. Ночь с третьего на четвертый день

Когда сэр Гейлел переступил порог аббатства Оберхайд, было уже за полночь. На небе светила полная луна, освещая бледным светом угрюмые здания с темными проемами окон. Возможно, при дневном свете монастырь выглядел более приветливо, но сейчас он производил гнетущее впечатление.

На встречу приезжим вышел дородный мужчина в темной расе, а увидев Его Святейшество, быстро склонился к "кольцу рыбака" в поцелуе. Подобострастная поза настоятеля прямо-таки кричала о том, что приезду епископа здесь рады.

За ужином, на который аббат пригласил Его Сиятельство и всю его свиту, сэр Гейлел не спускал с фройляйн Делайлы глаз.

Подле нее постоянно крутился рыцарь Клемент, приставленный самим епископом. Он то отодвигал тяжелый деревянный стул, чтобы девушка могла сесть за стол, то подавал похлебку, которую разливали в центре стола. А она смущенно улыбалась в ответ и опускала взгляд. Гейлел хотел занять место сэра Клемента, но указания Его святейшества обсуждать не принято, а потому ему ничего не оставалось, как прожигать более удачливого рыцаря взглядом.

Сэр Гейлел настолько погряз в своих невеселых думах, что не обращал внимание на идущий за столом разговор, пока не услышал свое имя.


Сэр Гейлел не мешкая встал из-за стола, дал знак рыцарям Бренону, Фридриху, Стефану и быстро проследовал за послушником. Он хотел взять с собой и рыцаря Клемента, чтобы он перестал виться вокруг фройляйн Делайлы, но, пока Гейлел отбирал первых троих помощников, сэра Клемента уже не было в монастырской столовой.

Зайдя в комнату, где по заверению настоятеля была одержимая демоном, сэр Гейлел увидел молоденькую бледную девочку. Она задыхалась, и ее тело, в попытке вдохнуть хоть каплю воздуха, изогнулось дугой.

"Почему никто к ней не подходит?" - задумался Гейлел, с изумлением глядя на веревки, которыми были связаны ее тонкие, будто прозрачные, руки и раскинутые ноги.

Видно было, что тот, кто связывал, постарался на славу. Вокруг сдерживающих ребенка пут стали проявляться болезненные кровоподтеки. И никого, никого из присутствующих, это не заботило.


Сэр Гейлел подал знак рыцарям, и спустя некоторое время в комнате осталась только кровать, к которой и была привязана бедная девочка. Невинное дитя, единственным преступлением которого было то, что она родилась в нынешнее безумное время.

Его Святейшество нараспев читал цитаты из Священного писания, а не заметив никакой реакции стал обрызгивать святой водой уставшее от борьбы с болезнью лицо девочки.

Новый приступ не заставил себя ждать. Ее тело снова напряглось и выгнулось. Надсадные хрипы слышались из ее раскрытого в безмолвной мольбе рта. Девочка страдала, но продолжала бороться за каждый вдох. Горький привкус ее боли можно было почувствовать на языке.

Когда связующие путы от излишнего напряжения порвались, сдерживать девочку пришлось рыцарям.

Но недолго. Ее душа вскоре покинула бренное тело.

4-й день. Утро. По дороге в Вальсдорф

Сэр Гейлел ехал на своем вороном жеребце впереди колоны, зорким взглядом осматривая все вокруг. Ходили слухи, что разбойники совсем от рук отбились, нападая на всех без разбору путников. Рыцарский отряд Ордена Креста вряд ли мог быть целью вооруженных грабителей. Да и знаки отличия путешествующего со свитой епископа говорили сами за себя, лишь своим видом внушая страх перед неминуемой карой во имя Господа. Но в конце кавалькады рыцарей медленно ехала телега, управляемая хрупкой девушкой. Именно о безопасности аптекарши Делайлы болела душа рыцаря.

Пред глазами сэра Гейлела то и дело проявлялось нежное женское лицо с пухлыми розовыми губами, вкус которых так хотелось почувствовать.

"Потерпи, - говорил себе Гейлел. - Она привыкнет к тебе, а после лишенное страха сердце с легкостью откроет спрятанные в недрах памяти воспоминания."

Но тут его раздумия прервал Его Преосвященство.


Сэр Гейлел не видел больше смысла скрывать от своего наставника правду.

- Ваше Преосвященство, ваша доброта не знает границ. Вы правы, мое сердце и правда чаще бьется при виде милой фройляйн Делайлы. И если так будет угодно Господу, мы свяжем наши судьбы на земле и души на небесах.

"Уж я приложу к этому все усилия," - добавил про себя Гейлел.


Чувство, что кто-то наблюдает за ними лишило рыцаря душевного равновесия.

Ведомый неконтролируемым разумом порывом сэр Гейлел резко остановил Бальтазара и прислушался.

Ни ветерочка. Ни колыхания веток. Ни щебетания птиц. Окружающий лес замер. Лишь звуки соприкосновения лошадиных копыт с мощеной дорогой да скрип колес разносился вокруг.

Как ни старался рыцарь найти причину, резко охватившей его тревоги, но так и не нашел. Убедившись, что с фройляйн Делайлой все в порядке, рыцарь Гейлел вернулся во главу отряда и поравнялся с сэром Ульриком и Его Преосвященством.


Перед глазами Гейлела возник текст наскоро написанной записки.

"Досточтимому рыцарю Гейлелу от Рауха. Вальсдорф кишит ведьмами, господин мой.
Делайла из аптеки - явно боится любого упоминания о нечисти.
Авианна - очаровывает мужчин и убивает.
О мельничихе слух не подтвердился, священник сказал, что женщину лично исповедовал и ручается за нее.
Дочь оружейника пока не раскрыта до конца, буду следить по возможности.
Желаю вам, господин Гейлел, успехов в избавлении епископства от зла. Буду в Бамберге на празднике. По возможности схожу и на литургию владыки нашего.
Ваш преданный слуга Ансельм Раух"

Рыцарь сдержался, чтобы бросить даже мимолетный взгляд на Делайлу и произнес:

- Было, Ваше Преосвященство. От охотника Рауха. Но ведьма, на которую донесли жители, уже в тюрьме и ждет суда.

Про дочь оружейника, рыжеволосую Адалинду, сэр Гейлел тоже решил не говорить.


- Не успели, Ваше Преосвященство, невозмутимо ответил Гейлел, не слушая более разговор сэра Ульрика и Его Преосвященства, а в подробностях вспоминая как чертовка Авианна легко его охмурила.