Карта ролевой игры "Святая жатва"

Подземелье замка епископа, 5 день



Михаэль открыл глаза и увидел перед собой лицо Гизелы.
- Ты снишься мне?..- одними губами прошептал он.- Хороший сон…я не хочу просыпаться…
Чей-то смешок за дверью вернул его к действительности. Он в камере, на грязном соломенном тюфяке, пропахшим мочой и потом. А над ним в полутьме лицо Гелы - осунувшееся, встревоженное. Любимое…
-Гела?.. Что ты здесь делаешь? - Михаэль попытался привстать, но боль заставила его упасть назад. – Тебя схватили?
Ему стало страшно. Он вспомнил слова епископа: Лотар собирался обвинить Гизелу Вольф колдуньей, состоящей в сговоре с братом или самим дьяволом… Столь тяжкое обвинение трудно опровергнуть. Его самого пытали только за то, что подлый доносчик сочинил небылицу о его кровосмесительной связи с сестрой. Обвинения в связи с Дьяволом или колдовстве были гораздо серьезнее.
Гела гладила его лицо рукой, Михаэль жадно припал к ладони.
- Я боялся, что не выдержу пыток, - признался он, и по лицу его скатилась слеза, - они способны выбить признание из любого человека…

Резиденция епископа, подземелье, камера Вольфа


Нежный голос Гизелы убаюкивал Михаэля. На небесах так говорят ангелы...Небеса. Если он не выберется отсюда, то очень скоро его душа окажется там.

Он горько усмехнулся:
- Знать бы, во сколько они оценили мою жизнь...Я слышал здесь крики о помощи, люди взывали к Богу и к своим палачам. Они предлагали им все, что у них есть, только бы их мучения прекратились. Мне кажется, - Михаэль перешел на шепот, - им нужно больше, чем звонкие монеты.
Михаэль помолчал, обдумывая, что делать. Он не был уверен, что деньги помогут вызволить его из подземелья, может быть, искать заступничества? Но у кого? Бургомистр сам сейчас под подозрением.
- Гела, - наконец прошептал он, боясь, что их подслушивают, - герр Райхард - палач, но не мерзавец. Епископ даже предлагал мне выдать тебя замуж за него. Я не знаю, сколько можно предложить ему денег за помощь, но ..Но это единственная возможность.
Михаэль закашлялся и упал на тюфяк, изо рта потекла тонкая струйка крови.

Резиденция епископа, подземелье, камера Вольфа

Крысы…Жадные твари. Они бегали по спине Михаэля, толкая друг друга и повизгивая. Превозмогая боль, Михаэль прислонился к холодной стене, и –плюх!- хвостатые твари свалились на тюфяк.
- Ждете моей смерти, - Вольф усмехнулся. – Не вы одни…
Он не чувствовал себя сломленным, но его все сильнее одолевали тяжелые мысли. Он слишком молод, чтобы умереть. Что будет с Гизелой и Мартой? Кто защитит их в этой жизни?
Михаэля мучила жажда. Но, похоже, о нем совершенно забыли: он не помнил, когда ел последний раз. Одежда на нем провоняла потом и кровью, в камере стойко пахло мочой и крысиным пометом. «Видать, у палача и епископа много работы», - подумал Михаэль. – «Что со мной будет?..» Его страшила участь быть сожженным заживо на костре как еретик. Михаэль пытался понять, кто мог написать донос, но так никого и не заподозрил. Но ведь кто-то же сделал это? «Господи, за что?» - хотелось крикнуть ему, но сил не осталось.
Михаэль повалился на тюфяк в бессильной ярости на судьбу.

6-й день, подземелье в резиденции епископа


Михаэль подумал, что ему померещился голос. Предлагает воду? " Значит, я разговаривал сам собой вслух", - усмехнулся он. - "Может, это ловушка? Поди знай, что там подмешано..."
Он облизнул пересохшие губы и бросил в темноту:
- Вы кто? Призрак или человек?
И стал ждать.

- За что вас схватили? Эй! - крикнул Михаэль. - В чем ваша вина?
Михаэль был рад слышать голос незнакомца, но несколько дней, проведенных в камере, заставили его осторожничать. Что, если этот человек подослан епископом и хочет выведать что-то?

Вот как...
- Я Михаэль Вольф..торговец...попал сюда по навету злого человека

вечер шестого / ночь на седьмой день, резиденция епископа, подземелье

Михаэль провалился в сон -измученный организм нуждался в отдыхе. Очнулся он от бегающих по нему крыс и чьих-то голосов. Скинув с себя особенно наглую крысиную морду, он прислушался.

Его зовут! И того парня, что сидел в соседней камере, музыканта. Сердце тревожно ухнуло: они смогут бежать из подземелья! Но кто эти люди, не заманят ли они в ловушку?..Раздумывать было некогда, если это действительно побег, то нельзя терять ни минуты. Превозмогая боль, Михаэль подошел в двери и услышал, как кто-то звенит связкой ключей, подбирая к засову его камеры. Через минуту дверь распахнулась, и Михаэль пошатнулся.
-Выходи, - услышал он быстрый голос. -И благодари бога, что нашлись люди. готовые тебе помочь!..
- У меня есть деньги..-начал Михаэль, но сразу осекся. Он не мог быть в этом уверен теперь. Возможно, его дом уже разграблен, а Марта и Гизела попали в лапы инквизиторов.

в ночь с шестого на седьмой день, подземелье


Он кинулся к ней и подхватил, не давая Геле упасть, прижал к себе и, пересиливая боль, произнес:
- Я здесь, милая...Скажи мне, что это правда -ты пришла, чтобы вызволить меня отсюда?..
Михаэль покрыл волосы Гизелы легкими поцелуями, он все еще не мог поверить, что держит ее в своих руках. Маленькая нежная птичка, подумал он. И такая смелая!
В полумраке подземелья Михаэль различил, как из соседней камеры вышел Андреас, держа в руках свой музыкальный инструмент, он озирался по сторонам, пытасюь понять, кому обязан своим освобождением.
Подземелье наполнилось голосами освобожденных людей.
- Похоже, бог услышал наши молитвы, - произнес он, не отпуская Гелу.

ночь с шестого на седьмой день, подземелье


Михаэль не знал, кто такая Авианна, но если это просит сделать палач, то они должны это сделать. Слишком многим обязаны герру Райхарду.
- Как мы найдем ее? - спросил Михаэль, извлекая из сумки сестры одежду. "Молодец, сестричка, - подумал он, - выбрала самую скромную и неприметную одежду". Он начал стягивать с себя одежду и застонал от боли: местами одежда присохла к засохшей крови на спине и отдиралась вместе с кожей.
- Отвернись, Гела, - попросил он, сбросив наконец превратившуюся в лохмотья праздничную рубаху и грязные штаны. Ему нужна была помощь, чтобы натянуть чистую одежду, но он не решился просить об этом Гизелу. Вид его истерзанной спины не самое лучшее зрелище. К тому же от него сейчас воняло... Михаэль надел штаны и рубаху из простого полотна, сверху - грубую суконную куртку. Но ноги его были босы.
- Можешь повернуться, - произнес он. - У меня ноги босые... Башмаки отобрали, - он усмехнулся. - Придется намотать тряпки на ноги...
Михаэль быстро разорвал на тряпки грязную рубаху и как мог, намотал на ноги..
- Готово! Ты знаешь, где искать Авианну?

ночь с шестого на седьмой день, подземелье


-Хорошо, - кивнул он.- А что с этим парнем? - и он кивнул в сторону Андреаса. - Возьмем с собой или он сам выберется? Жаль будет, если его поймают...
Михаэль оперся на руку сестры: боль в спине все еще пульсировала, хоть и не так сильно, как прежде. Ему не хотелось становиться обузой для Гелы, но во что бы то ни стало, им надлежало найти камеру Авианны и покинуть подземелье.
- Где Марта? - наконец спросил он. - Нам нельзя возвращаться домой...Ей нужно уехать, пока святые отцы не всполошатся и не кинутся за нами в погоню.
- Эй, поторопитесь, - к ним подошел тюремщик, - у нас мало времени! Если, конечно, не хотите поджариться на ужин к епископу.
И Якоб грубо хохотнул. Перспектива взойти на костер заставила Михаэля пойти за ним.
Поддерживаемый Гелой, чтобы не упасть в полутьме, Михаэль начал отсчитывать девятую камеру от своей.
- Похоже, что эта...
Якоб открыл дверь камеры и крикнул:
-Эй, выходи! Здесь твои друзья, они пришли за тобой.
Девушка в камере не шелохнулась.
- Никак преставилась? - удивился тюремщик и зашел в камеру, чтобы проверить. - Жива, жива, но по всему видать -плохо ее дело...
- Она не сможет идти? - спросил Михаэль.
- Похоже, что не сможет, - подтвердил Якоб. - Нужно вынести ее..
Михаэль сам еле передвигался, поэтому бросил спасительный взгляд на Якоба.
- Эй, друг... Тебе тоже нельзя здесь оставаться, святые отцы сразу догадаются. кто открыл двери камер. Можешь спасти девушку?
Якоб почесал затылок, обдумывая. Позади них был Андреас, и Михаэль рассчитывал еще и на него.

ночь с шестого на седьмой день, бегство из подземелья

Если на них сейчас наткнутся люди епископа, им конец. Страх придавал сил: Михаэль и Гизела пробирались по полутемному подземелью вслед за Якобом и его ношей. Авианна все еще была без сознания, но, может, это им на руку. Кто знает, как она поведет себя, когда очнется среди незнакомых людей.
Подземелье оказалось длинным и запутанным, да еще обжитым крысами и летучими мышами. В этом запутанном лабиринте можно заблудиться.
Михаэль почувствовал, как вздрогнула Гела, когда тюремщик внезапно повернулся к ним.
- Сейчас бегите к западной стене, - велел Якоб, как только они оказались у выхода. – Там есть брешь, через нее выберетесь за пределы замка епископа. Да поживее…
Михаэль сжал руку сестры и бросил на нее взгляд.
- Чтобы ни случилось, я с тобой, Гела.
Брешь в стене обнаружилась не сразу, она была умело скрыта растительностью. Наверное, поэтому ее до сих пор не заметили люди епископа, подумал Михаэль. Он пролез первым и помог Геле, за ним прошли остальные. Якоб с Авианной были последними. Они все внезапно оказались на открытом пространстве, спрятаться было негде. Если их обнаружат, им всем конец. Михаэль вздохнул полной грудью, хватая воздух: он опьянял его после нескольких дней заточения в подземелье. «Господи, помоги нам», - взмолился он. Словно услышав его молитвы, вдалеке показалась лошадь, запряженная в телегу. Телега приближалась к группе измученных людей, и Михаэль даже смог разглядеть возницу. Это был..Андреас! А Михаэль даже не успел заметить, когда музыкант отделился от их компании.
- Это за нами? – спросил Михаэль взволнованно. Гизела кивнула.
Значит, она смогла все это устроить, с благодарностью подумал Михаэль.
Он хотел сказать ей, что она его ангел, но времени на это не было. Ничего, как только они выберутся в безопасное место, он скажет ей. Михаэль помог Якобу уложить Авианну, затем помог забраться Гизеле.
- Быстрей, - повелел Андреас, - у нас мало времени.
Все, у кого не осталось сил, забирались в телегу. Остальные пошли пешком.
Михаэль хотел расспросить Гизелу, откуда она знает стольких людей, которые бежали вместе с ними, но она только махнула рукой.
Им нужно было добраться в хижину палача. Остальное не важно.

7-й день, хижина палача в лесу
Михаэль крепился всю дорогу до тайного убежища герра Райхарда: боль в истерзанной спине давал о себе знать. Мог ли он подумать, что будет спасен человеком, который лично пытал его? Или это жестокие игры судьбы? Как бы там ни было, пришлось признать, что именно герру Райхарду он обязан тем, что до сих пор жив. Михаэль был в полной его власти. И Гизела...Она тоже была в его власти. Но по какой-то одному ему ведомой причине он пожалел их.
В заброшенной хижине палача им предстояло спрятаться на время. Но что дальше? куда бежать? "Господи, помоги нам", - взмолился Михаэль. Немного передышки, чтобы можно было отлежаться и прийти в себя, - все, что им нужно сейчас.
В хижине Гизела обнаружила широкую лавку и спросила:

- На животе, - он поморщился от боли. - Рубаху снять?
Он увидел, что Гела достала из холщовой сумки какой-то сверток.

хижина палача в лесу, 7-й день

Михаэль поморщился: кровь на спине еще сочилась в некоторых местах, доставляя ему боль, пусть и не такую мучительную, как прежде. Когда Гела помогла ему снять рубашку, он испытал облегчение.
-
Он лег на лавку и закрыл глаза, старясь не выдать, что ему больно.

Гела осторожно водила по его спине смоченным в воде лоскутом ткани,и прикосновения ее рук были чуткими и нежными. "Как у ангела", - подумалось Вольфу.

Михаэль слушал Гелу, и ему открылась страшная картина: началась охота на ведьм, и скоро запылают костры. Они выжили, но потеряли все: у них нет дома, имущества и покровителей. Оставаться здесь невозможно, их уже наверняка ищут люди епископа. А еще совсем недавно Вольфы были уважаемой в Бамберге семьей, чьи пожертвования церковь принимала с благодарностью и чья набожность не подверглась сомнению. Но оказалось достаточно одного подлого письма, чтобы Вольфы потеряли все и стали изгоями.
-Ты правильно сделала, Гела, - Михаэль дернулся, когда она задела открытую рану, - что сожгла бумаги и отправила Марту. То письмо, где есть адрес наших родственников, оно у тебя с собой?
Она кивнула и спросила:

- Надеюсь, скоро все заживет...Нам нужно бежать, Гизела, у нас нет другого выхода. Не думаю, что кто-нибудь в Бамберге приютит и спрячет у себя. слишком опасно. - Он вздохнул и продолжил: - Нам придется начать все с начала под чужими именами. Гела, это я виноват...

хижина палача, 7-й день


-Нет, - упрямо повторил он, - я виноват. Понимаешь, - он понизил голос, -я много думал об этом, когда оказался в подземелье замка. Сначала я был зол на того мерзавца, который написал донос. Но чем больше я злился на него, тем сильнее начал чувствовать свою вину. Когда герр Райхард пытал меня, епископ и отец Браун задавали вопросы.Они спрашивали, почему я до сих пор не выдал сестру замуж и нет ли у меня другого умысла в отношении тебя. Потом...потом они спросили, видел ли я тебя обнаженной и не мечтал ли прикоснуться к тебе..Принуждал ли я тебя к сожительству со мной....
Каждое слово давалось Михаэлю с трудом, но держать все это в себе он больше не мог.
- Когда палач хлестал меня ремнем, я крепился изо всех сил, чтобы не сознаться, - Михаэль задрожал. - Впрочем, я сознался им в том, что видел тебя обнаженной. Ты купалась в озере, а я сторожил за кустом, помнишь? Я видел тебя лишь мельком, но этого было достаточно им, чтобы они обвинили меня. Прости меня, Гела, я не хотел впутать тебя во все это...Господи, если бы я только знал, чем это закончится!
Последние слова он прошептал совсем тихо и попытался встать с лавки, но Гела не позволила ему.

хижина палача, 7-й день


Михаэль замолчал, обдумывая, как сказать ей о том, что мучает его. Он боялся не успеть: в любой момент их могли схватить и тогда их уже ничего не спасет от костра.

Признание Гелы вызвало у него улыбку. Он даже не подозревал об этом.
- Мы грешники? - спросил он, чуть повернув к ней голову, чтобы видеть лицо. - Я точно грешник. И не спорь со мной, Гизела. Мне не вымолить прощения у бога...
Он снова замолчал, собираясь с мыслями. Гела села рядом с ним, и он попросил:
- Наклонись ко мне, я хочу что-то сказать...Это очень важно...
Она повиновалась, и он тихо произнес:
- Я люблю тебя, Гела...Очень люблю. Это грех, знаю, - Михаэль взял ее за руку, по лицу его потекли непрошеные слезы, - потому что это не братская любовь...Как случилось, что из всех женщин на свете я полюбил тебя, свою сестру? Прости меня...
Он ждал и страшился ответа: если она назовет его подлым и попросит уйти из ее жизни, он так и поступит...Слишком тяжкий груз он хочет возложить на нее, хрупкую девушку. Видит бог, он не хотел этого...

хижина палача, 7-й день


Михаэль не ответил. В святые он никогда не стремился, а сейчас и подавно. Но отцы церкви не уставали увещевать, что все грешники попадут в ад после смерти. А они с Гелой и при жизни попали в свой собственный ад...

Гела произнесла это тихо, но твердо. Михаэль поднес ее ладонь к своему лицу и прижал к щеке, от волнения он не мог более сказать ни слова. Признание сестры потрясло его: он не смел надеяться на то, что она питает ответные чувства. "Господи, - с тоской подумал он, - что нам делать?.."
В другом углу Андреас о чем-то говорил с Эллеонор, Якоб отрешенно сидел один, и только Авианна по прежнему не подавала признаков жизни.