Карта ролевой игры "Тайна Хэддон-Холла"

За время разговора о виконте и догадках мистера Колмса, появился сэр Паркер, в прекрасном расположении духа и шуткой наготове.

И снова Ратленд опередил детектива, считая что тот бестактен:

- Сэр Чарльз, чтобы окончательно убедиться в вашей невиновности, мистер Колмс желает взглянуть на костюм, в котором вы были в ночь убийства лорда Гоури, а также ваше ночное облачение, включая домашние туфли и халат. Давайте покончим с этим, милорды.

Ратленд мог поклясться, что мистер Колмс разочарован фактом. Конечно, сэр Чарльз, наследник графа Гоури очень удобная кандидатура, и честь детективу делало уже хотя бы то, что он не стал огульно обвинять очевиднейшего из подозреваемых. Герцог сдержанно кивнул и посмотрел на стоявшего чуть поодаль слугу.
- Ваша Светлость, мисс Элдон ждёт Вас и мистера Колмса.
Что ж. Ратленд прошёл мимо слуги, сопровождаемый Колмсом. У двери они остановились и Колмс постучал.

Герцог Ратленд прекрасно знал законы светского общества и, не будь причина столь выдающейся, не переступил бы порог покоев незамужней леди. Хуже чем это было только позволить мистеру Колмсу войти туда одному. Когда речь идёт об убийстве приходится чем-то поступаться. Конечно, этим что-то не должна быть репутация леди, но был ли другой выход из сложившейся ситуации?
- Оставьте дверь открытой, - приказал он Колмсу и остался стоять у входа.
- Приношу свои извинения, мисс Элдон, - его хорошего настроения как ни бывало.

Герцог дёрнул за сонетку, вызывая горничную. Им следовало обеспокоиться этим заранее.

Герцог испытал облегчение, увидев как к ним по коридору идёт леди Уорвик, в сопровождении своей служанки.

- Миледи, - Ратленд коснулся губами руки леди Эстер, - мистер Колмс ищет подтверждение своим подозрениям. Вас же мы позвали, чтобы соблюсти пристойность и на случай, если мисс Элдон понадобится помощь.

Он не стал смущать графиню, задерживая её руку в своей. Её присутствие здесь было куда правильнее его собственного и это дарило ощущение покоя.

Ратленд бросил взгляд на мисс Элдон, надеясь, что она не расслышала вопроса леди Уорвик:

- Миледи, расскажите лучше от какого занятия я вас оторвал, чтобы иметь удовольствие лицезреть? - Ратленд ласкал лицо леди Эстер взглядом, не особо стараясь скрываться, но говорил при этом тихо, не мешая мистеру Колмсу задавать вопросы и проводить осмотр. - От вас пахнет солнцем и рекой.

Последующие слова Колмса привлекли внимание герцога.

- Мистер Колмс, вы не слишком категоричны в своих суждениях? - посчитал нужным вмешаться Ратленд.

- Абсурд. - Подытожил Ратленд, приобнимая леди Уорвик, чтобы она не упала, и благодарно поворачивая её лицо в сторону поднесённого мисс Элдон флакона с нюхательной солью. - Джентльмены, я прошу вас покинуть покои мисс Элдон, мы и так позволили себе слишком много, вторгнувшись сюда.

- Мистер Колмс, - в голосе герцога зазвучала сталь, когда он понял, что сыщик собирается возразить. - Ваши обвинения притянуты и не имеют под собой основания. Ваше утверждение, что мисс Элдон в ночь убийства была в библиотеке голословно.
Ратленд выразительно посмотрел на мистера Колмса и отступил от двери, освобождая тому дорогу.

- Уверен, графиня Гоури заждалась вас, мисс.
Когда из комнаты вышли все, кроме мисс Элдон, герцог кивнул слуге, приказывая закрыть дверь.

Колмс выскочил из комнаты как ужаленный, за ним, предложив проводить мисс Элдон к реке, вышел сэр Чарльз. Возражать не смел никто. Леди Уорвик покачнулась, привлекая к себе внимание герцога. Ратленд посмотрел в обеспокоенное лицо женщины и поспешил заверить, что благополучию мисс Элдон ничего не угрожает.

Был ли он уверен в том, что мисс Элдон не могла ударить графа защищаясь, как предположил сыщик? Нет. Но одного лишь предположения было недостаточно для того, чтобы лишить эту маленькую, сильную женщину жизни. Дэвид прекрасно помнил покойного барона Элдона, человека энергичного и предприимчивого, но не удачливого. Его сын, обладающий ещё меньшими талантами предпринимателя, чем отец, развеял по ветру то последнее, что у них оставалось. Мисс Сюзен совсем другое дело. На удивление, Ратленд помнил её первый сезон. Серый воробушек среди голубок, она привлекала одних и отталкивала других, читающимся в чертах характером и умом во взгляде. Чего Ратленд не предполагал, так это того, что спустя годы лорд Элдон станет настолько несостоятельным, что его сестра будет вынуждена принять должность компаньонки. Слова сочувствия не приходили на ум, глядя на то с каким достоинством женщина несёт свой крест. Лишь только желание не дать втоптать это достоинство - последнее, за что держится потерявший положение человек - в грязь таким как Гоури и Колмс. Никто из этих двоих не думал о том, что ломает жизнь беззащитной перед ними женщины. Оба стремились к своей цели, не задумываясь, что убивают.
Да, сейчас герцог Ратленд был уверен, что мистер Колмс правильно сложил мозаику, но ещё твёрже он был уверен в том, что сделает всё, чтобы не допустить казни мисс Сюзен, дочери пятого барона Элдона.

- Давайте спустимся к гостям, - сказал он леди Уорвик, - мы и так непозволительно долго пренебрегали своими обязанностями.
Его сейчас строгий взгляд прошёлся по лицу графини, лишь на мгновение задержавшись на губах.
Одобрила бы она его решение приставить к леди Энн женщину, совершившую убийство? Ратленду хотелось знать ответ на этот вопрос, хотя он ничего не менял.

Они вышли на лужайку и попали в объятия наступающего летнего вечера.
- Я не буду ходить вокруг да около, миледи, - начал Ратленд, неторопливо шагая по дорожке, ведущей к реке, - мы оба сняли траур, оставив в прошлом не очень счастливые браки. Я не слишком шокирую вас, сказав что с вашим прибытием в Хэддон-Холл жизнь вдовца стала мне в тягость. На воскресной службе наш брак огласят трижды, на четвёртой неделе мы обвенчаемся в церкви Бельвуар-Касла. - Он встретился глазами с леди Эстер, но не улыбнулся. - Я кладу к вашим ногам своё имя, титул герцогини Ратленд и смею надеяться называть вас своей до конца отмеренных мне лет.
Они достигли берега и остановились на месте где тропа делилась на две, ведущие к мужской и женской половинам:
- Распорядитесь к пяти часам подать чай, миледи.

За делами, касающиеся дела об убийстве графа, Ратленд забыл переодеться в купальный костюм. "Оно и к лучшему" решил он, увидев в лодке на воде леди Энн и графа Литтона. Без леди Пиль. Конечно, лодка была как на ладони и люди в ней тоже, и всё же нескромных бесед это не исключало.
До этого момента он был слишком снисходителен к шалостям леди Энн, но не стоит запускать. Несколько недель в благочестивой тишине монастыря пойдут ей на пользу. Молитвы очистят дух, покаяния - разум, а расстояние - тело. Да, так будет лучше всего. И ему будет спокойнее, если в свет она выйдет из кельи, а не из спальни Литтона. Сохраннее.
Этим же вечером герцог напишет письмо в аббатство Клив, в Сомерсете, и испросит разрешения у матери-настоятельницы прислать под её попечительство леди Энн Ратленд - девушку порывистую и вольнодумную. В надежде, что под сенью святой обители молодая леди откроет для себя истинные ценности, научится усмирять плоть и обогатится духовно.

Переполох в воде отвлёк его от созерцания. Лодка, на которой прогуливались леди Бьют и мисс Эттли перевернулась. Маркиз, удивляя прыткостью и рвением, бросился спасать леди, ему на помощь поспешил виконт Холланд и слуги.
Ратленд дождался спасённых и спасателей на берегу, отдавая приказы. Обеих женщих завернули в одеяла и отправили в дом переодеться к пятичасовому чаю.
Скоро все купальщики вернулись на берег и последовали примерам дам.

За чаем герцог Ратленд сообщил, что мистер Колмс считает для себя невозможным задерживать гостей герцога ещё дольше и заверил, что двери его дома по-прежнему открыты для всех. Улыбка графу Литтону была особенно тёплой.

Эпилог.

Последняя неделя апреля выдалась тёплой и солнечной. За последние четыре дня лишь раз прошёл дождь, оставив после себя радугу. Но герцог Ратленд не замечал благосклонность природы к людям, пребывая в сильном напряжении.


Едва закрылись двери Хэддон-Холла за последним из гостей, как было отдано распоряжение упаковывать вещи. Его Светлость с дочерью отправлялся в Лестершир, чтобы начать готовиться к свадьбе.
Накануне вечером он написал два письма в редакцию «Таймс», касательно убийства в Хэддон-Холле и отдельно с объявлением о помолвке, матери-настоятельнице в аббатство Клив, с просьбой взять под крыло леди Энн, на время оставшееся до её выхода в Свет, письмо с указаниями для слуг Бельвуар-Касла и, наконец, Джексону. Не терпящие отлагательств письма в Лондон повёз посыльный, оставив по пути два других на почтовой станции.
В свете последних событий, леди Уорвик и мисс Эттли решили сократить свой визит в Хэддон-Холл и так же, как Его Светлость, отбывали утром.
Утром. Впереди были три долгие недели разлуки и масса неотложных дел, хлопот. Искушение пойти, когда все уснут, в опочивальню графини Уорвик было настолько велико, что заглушало доводы рассудка. И если бы дело было только в приличии, Ратленд поступил бы так, как ему хотелось. Но он осознавал возможные последствия, как и понимал, что не следует давать леди Эстер козырей больше, чем у неё уже есть. Небольшие сомнения и волнение сделают из неё лучшую супругу.

В день их венчания шёл грибной дождь. Редкие крупные капли были тёплыми и блестели в лучах солнца как мелкие бриллианты на зелёном атласе листвы и лепестках роз в букете невесты. Леди Эстер была в платье невероятного жёлто-розового оттенка, такого нежного и тонкого, что Ратленд не находил ему сравнения.
На свадебный завтрак были приглашены всего пять десятков гостей. Ратленд догадывался, что леди Эстер хотелось бы более пышного праздника, но сам его не желал. Это уже было в его жизни, когда стремления были более дерзкими, а ожидания – бескомпромиссными. За прожитые годы жизнь научила Дэвида Фэйна, герцога Ратленда, многому в том числе сдержанности и терпению.

Сейчас, глядя на их свадебное фото на каминной полке, он знал, что поступил правильно, отказавшись от пышного праздника. В его воспоминаниях об этом дне были только дорогие лица и искренние улыбки. С фото рядом тоже улыбалась леди Эстер, но уже не в подвенечном платье, а сверкая счастливыми глазами из под полей кокетливой шляпки, сидя в гондоле.

После свадебного торжества Бельвуар-Касл опустел. Маркиз Бьют, приехавший на свадьбу в сопровождении супруги и старшего сына, пригласил на остров Бьют юного графа Уорвик, видя что молодые лорды прекрасно поладили.
Его Светлость лично сопроводил леди Энн в Сомерсет, откуда их, с Её Светлостью, путь лежал в порт, а затем на континент.
В Париже они задержались всего на неделю, после чего отправились в Италию. Великолепный в своём величии Рим и незабываемая Венеция покорили их сердца.
Он помнил день, когда была сделана эта фотография. Чёрная гондола скользила по водной глади Гранд-канала, окаймлённого каменным кружевом дворцов. В стелящемся над водой тумане, отливающем всеми цветами радуги, они были похожи на крупные матовые жемчужины всех оттенков пастели на груди кокетки Венеции. Его Светлость видел в глазах своей леди нежность и доверие. Лучи заходящего небесного светила обрамили пылающим нимбом купол церкви Сан-Симеон, когда она тихо проговорила, что ежемесячные недомогания не пришли и, пряча глаза, добавила, что боится, что это изменит их отношения. Улыбка Ратленду стоила большого усилия и с того дня он жил в постоянном напряжении и ожидании несчастья.
Нужно ли говорить, что он стал ещё более предусмотрительным? Будь на то его воля, он не позволил бы леди Эстер вставать с постели, пока не придёт пора рожать. И нужно ли говорить о том, что Её Светлость этому противилась? Она жила привычной жизнью: гуляла, выезжала, танцевала и светилась здоровьем. Ратленд начал успокаиваться, хоть и не спускал с неё глаз. Пока в ноябре графиня не слегла с простудой. Услышав, что миледи не здоровится, он не поднялся к супруге, чтобы справиться о её самочувствии лично, а заперся в кабинете городского дома и провёл много часов наедине с «Моголом». Почувствовав накануне от камня запах тлена, он был уверен что ему вот-вот сообщат, что Её Светлость потеряла их сына. Он никогда не верил в проклятие камней, но сейчас в мозгу угрожающе пульсировала мысль о том, что он не чувствовал от изумруда этого запаха со дня смерти графа Гоури. Аккуратно и бесконечно бережно лаская грани камня, Ратленд восхищался и ненавидел его всей душой.
Незадолго до пятичасового чая, Его светлость велел подать автомобиль и уехал, так и не изволив отобедать или подняться в покои супруги.
Он вернулся затемно, измождённый, даже постаревший, в ожидании дурных вестей. Дворецкий, встретив пустой взгляд герцога, с заминкой доложил, что Её Светлость справлялась о нём. Вглядываясь, но не найдя признаки тревоги в глазах верного слуги, Ратленд быстро поднялся по ступеням парадной лестницы и уже через несколько минут целовал руку супруги, сетовавшей на его безразличие.
Утром, из свежего номера «Таймс», читатели узнали о невероятно щедром пожертвовании, сделанным Его Светлостью, герцогом Ратлендом, Национальному Британскому музею.

Увы, они не могли оставить Лондон в разгар первого Сезона леди Энн.
Дочь блистала, доставляя Его Светлости как мгновения радости, так и неудовольствия. Её влечение к лорду Литтону немного померкло в первые недели Сезона, под натиском более молодых и рьяных кавалеров, но уже к Рождеству снова стало более чем очевидным. И Его Светлость смирился, ожидая лишь когда Литтон наберётся смелости просить руки леди Энн. Как мужчина, несущий ответственность за женщин своей семьи, он догадывался, что Джордж надеется на предложение для мисс Грейс, после чего придёт пытать своё счастье. И даже зная, что даст согласие, Ратленд каждый раз улыбался, представляя в каких словах будет объясняться Литтон.
Этот день наступил в феврале и запомнился тем, что за одно утро герцог получил сразу два предложения породниться. Первое от маркиза Норманби и второе – от графа Литтона. Джентльмены даже встретились в холле Ратленд-хауса и раскланялись, наверняка подозревая что их визиты к Его Светлости носят один характер. Будь маркиз хоть немного симпатичен Ратленду, он подумал бы о его предложении всерьёз, но нынешний представитель старого и уважаемого титула Норманби не делал ему чести. Маркиз давно разменял шестой десяток, злоупотреблял алкоголем и являл все признаки пристрастия к опиуму. Граф Литтон на его фоне был свеж и приятен. На мгновение представив семейные торжества, герцог решил, что к графу он уже привык.
Было решено, что венчание графа Литтона и леди Энн Ратленд состоится в конце мая и станет грандиозным завершением сезона. Плохо было только то, что Её Светлость не сможет присутствовать на торжестве. Но и к этому Ратленд почти привык, так как супруга за большой сезон ни разу не выезжала, хоть и находилась в Лондоне. Наряды её положение уже не скрывали, а появляться в таком виде в обществе считалось дурным тоном. Это не мешало её Светлости принимать своих подруг в дневные часы и даже устраивать для узкого круга леди небольшие суаре.


Яркий свет заливал комнату, в которой находились двое.
Юный граф Уорвик обладал не выразительной внешностью: его волосы имели почти тот же оттенок коричневого, что и глаза. Черты лица были правильными, но не красивыми. При этом он, в свои двенадцать лет, являл познания в математике и физике более глубокие, чем большинство взрослых. К своему попечителю, Его Светлости герцогу Ратленду, граф питал чувство глубокого уважения и, что менее ожидаемо, искренней симпатии. К слову, последнее было взаимным. Не смотря на внешнее сходство с отцом, юный граф был не по годам благоразумен и, что разительно отличало его от родителя, открыт и честен, и Его Светлость не мог это не оценить. Глядя как его милость медленно крутит стакана лимонада, очевидно о чём-то задумавшись, Ратленд невольно сравнивал его с покойным графом.
Джексон нашёл письма графа Уорвика в кабинете лондонского дома графа Гоури. Двойное дно в нижнем ящике стола – это так предсказуемо, что даже кажется, что Гоури не допускал мысли о том, что у него могут что-то украсть. Возвращаясь к письмам, должно сказать, что граф Уорвик до конца оставался верен себе. Письма, как и его речи в палате лордов, были двусмысленными и оставляли место любой трактовке. Таким образом компрометирующим в них было не содержание, а имя получателя. После прочтения, герцог сжёг их, а уже после венчания, сказал новоиспечённой супруге, что беспокоиться было не о чем.
- Я надеюсь, что это будет мальчик, - прервал их молчание граф Уорвик. – Я мог бы многому его научить и помочь избежать ошибок.
- Уверен, вы были бы идеальным наставником, - кивнул Ратленд, пряча улыбку.
Готовность его милости заниматься с ребёнком намного младше его, была лучшим доказательством искреннего расположения и ему было важно знать, что единоутробный брат не испытывает зависти или ревности к его сыну. Мысли о том, что может родиться девочка, Его Светлость нещадно гнал и почти убедил себя, что если Господу будет угодно и леди Ратленд выносит дитя, это обязательно будет мальчик. Наследник. Таков был уговор. И разве он не исполнил свою часть сделки, принеся в жертву то, что было ему дорого – изумруд? Разве он не сделал всё, что мог, для счастья леди Энн, мисс Грейс, графа Литтона и лорда Уорвик? Разве...
Стук в дверь прервал поток его мыслей:
- Ваша Светлость, - распираемый осознанием важности момента Норрис, блеснув влажными глазами, поклонился герцогу, - леди Ратленд просит Вас подняться, чтобы представить вам сына.