Карта ролевой игры "Полундра!"

Лучи солнца пробивались сквозь стекло, оставляя на полу каюты золотистые полосы. Призрак занималась своим любимым времяпрепровождением - ловила повисшие в воздухе прозрачные пылинки, заставляя их метаться в пространстве.
Ей не было тепло или холодно. Она вообще ничего не чувствовала, утратив это умение вместе с ушедшей жизнью. Ей было никак.
Суетившиеся в каюте люди не обращали на нее внимания и Призрак очередной за много лет раз подумала, что она - никто, пустое место. Это не было оформившейся мыслью, как у людей. Это живущее в ней ощущение, если подобное слово вообще можно применить к мертвому существу.
Ей придется уйти. Покинуть эту каюту в поисках свободной. Не потому что она боится быть замеченной. Не потому что она не хотела бы кого-то напугать. По сути ей все равно на людей, которые работают или путешествуют на лайнере, названном в ее честь. Они считают себя здесь главными, не подозревая как хрупок их материальный мир и как просто можно потерять самое главное, лишиться в доли секунды. Они давно не вспоминали о ней, тихое горе только одного человека по-прежнему чувствовалось через расстояние, удерживало, как якорь.
Призрак прошла сквозь стену и с порывом ветра взлетела над палубой, пустив по коже проходящих мимо людей толпы мурашек.

Время. Оно перестало иметь значение. Призрак никогда не спала, никогда не спешила на ужин и не занималась обыденными делами. Она существовала.
Все, что было у Призрака - это ее воспоминания. Они возникали всегда неожиданно, под воздействием происходящих на лайнере событий. Они были добрыми и светлыми. Все кроме одного - воспоминания о собственной смерти. Его Призрак гнала от себя всеми силами. Бесновалась по палубе, срывала головные уборы с пассажиров, листала страницы забытых книг и настойчиво пыталась позвонить в колокол, чтобы прогнать его чистым звуком отголоски боли. Не тело болело. Душа. Она сама. Целиком.
Как может болеть то, чего нет? Прошлое вмешивается в настоящее и меняет будущее. Всегда. Призраку нравится это слово. Оно более оптимистичное, чем слово "никогда". И будь она снежной королевой, то не стала бы просить Кая составлять слово "вечность". Оно и так незыблемо, как и безвременье. Она бы просила составить слово "покой". Именно его не хватало ей.
Больше всего Призрак хотела бы перестать каждый миг слышать разговоры людей, шум работы двигателей и шепот моря. Она хотела бы покинуть это место, ставшее ей темницей, перевалочным пунктом из мира живых в мир мертвых. Только как это сделать, не знала.
Вот и сейчас, наблюдая за ужином с капитаном, Призрак вспомнила такой же ужин, только на другом корабле, поменьше, добрую улыбку отца, его взгляд выражающий поддержку и слова:
- Роза, когда тебе будет восемнадцать, я подарю тебе путешествие на настоящем лайнере.
Восемнадцать ей так и не исполнилось, но невольно отец свое обещание выполнил.

Призрак подвисла над столом Гонсалеса и с холодной улыбкой слушала его версию собственной смерти.
Папа, они уже не помнят правды.
Тогда зачем я здесь? Чего я жду так долго?

Колыхнув край скатерти, Призрак устало опустилась на пол и прислонилась щекой к деревянному покрытию. Гонсалес был прав в том, что здесь ее кровь. Но даже не будь этого пятна, Роза все равно бы принадлежала этому лайнеру, как он принадлежал бы ей. Они были связаны даже при жизни.

Люди. Кругом люди. Они стучат столовыми приборами, разговаривают, смеются, играют. Они разные. И цели у них отличаются. Едино лишь одно - им всем хочется счастья. Эфемерное понятие, состоящее из моментов. Призрак помнила свои ощущения от нового платья или от катания на американских гонках. Радость. Адреналин. Эйфория. Она всегда стремилась получить от жизни все. Будто знала, что не доживет до старости.
Когда ее при жизни просили охарактеризовать себя в трех словах, то она неизменно отвечала: цветок, папина любимица. И в этих определениях скрывалось все: красота, молодость, любование собой, избалованность... Единственный ребенок в семье, опекаемый и желанный, а после смерти матери, когда самой Розе было четыре, единственное напоминание о ней... Девочка не могла быть обычной. Она получала все, чего желала. И, пожалуй, именно это ее погубило.

Ночь показала, что свободных кают на лайнере нет. Призрак не огорчилась. Скоро они прибудут на место и люди уйдут. И пусть корабль наполнят новые пассажиры, у нее будет еще время побыть в относительной тишине. Раньше Призрак не любила ее, а теперь ждала.
Утро сменило ночь. Солнце скрылось за облаками и Призрак играла в детскую забаву - фантазировала, представляя на месте кучевых завихрений животных или предметы. Получалось так себе. Совсем не так, как это происходило с отцом.
Наблюдать за днем Нептуна было не особо интересно. Он напомнил ей выражение "пир во время чумы". От Призрака не укрылся факт "неполадок" на лайнере. В том не было ее вины. Дело было в самом месте. Не только техника переставала работать, но и у Призрака появлялись дополнительные силы, которые она щедро растрачивала, гоняя по полу пролитую воду и пытаясь сделать в облаках хотя бы небольшое отверстие. Зачем? Она и сама не знала.
Мыслей не было, но становилось интересно, останется ли она пленницей лайнера, если он пойдет ко дну. Вглубь океана не хотелось. Там было скучно.

Из брошюры:
Лайнер "Кровь Розы" является одним из самых современных в своем классе...
Его длина составляет...
Его технические характеристики соответствуют наивысшим стандартам...
Вот как характеризует лайнер один из владельцев судостроительной верфи Томас Прайс:
"Это больше, чем просто лайнер. Каждый, кто участвовал при его создании, вкладывал в него свою душу"...

Услышав о себе, Призрак приблизилась к говорящим. Она и слово "беспокойство" в одном предложении заставили бы ее нахмуриться, если бы она могла. Ей казалось, что она не доставляет неудобств пассажирам и членам экипажа. Никогда. Призраку было все равно на них. Мир живых уже никогда не будет ее.
Люди обедали и отдыхали после забав. Ей же не нужны были еда, вода и даже кислород, поэтому и наблюдать за сидящими и поглощающими пищу людьми было не особо интересно. Куда интереснее было бы прочитать их мысли, но даже будучи мертвой, она этому не научилась.
Лайнер по-прежнему стоял на месте. Это "напрягало". Призрак облетела моторный отсек и попыталась вспомнить папины бумаги, что всегда в большом количестве лежали на столе в его кабинете. Это было глупо. Даже если бы она увидела поломку, то ничего не смогла бы сделать.

Из брошюры:
Говоря о лайнере "Кровь Розы" нельзя не упомянуть об одном из его конструкторов - Пабло Лучано. Он участвовал в создании нескольких десятков кораблей различных видов и размеров и по праву может считаться одним из величайших современников. К сожалению, потеряв единственную дочь в результате несчастного случая, он перестал работать, выбрав уединенную жизнь в своем поместье.

Вечер сменяется туманной ночью, а затем таким же туманным утром. Призрак сидит в углу рубки, единственном более-менее тихом месте. Правда, сюда дошёл сигнал извне, но он был коротким и не дал ответа на вопросы.
Призрак не шевелится и не пытается передвинуть предметы. Она словно замерла в ожидании чего-то.
Состояние покоя шаткое. Может рухнуть в любой момент.
Дверь открывается и это напоминает Призраку сцену из прошлого.

При жизни Розы.
Я открываю дверь в кабинет отца и застаю его склонившимся над бумагами.
- Ты опять работаешь допоздна. Почему ты себя не бережешь?
Он поднимает голову и смотрит на меня устало улыбаясь.
- Этот лайнер захватил все мои мысли. Впервые я работаю не только на стадии разработки, но и при строительстве. Это нечто невероятное!
Я сажусь напротив и внимательно слушаю. В голове зреет мысль.
- Когда ты снова поедешь на верфи?
- На днях... Постой. Ты что-то задумала. Я знаю этот взгляд.
Притупив глаза, выдаю одно из самых невинных выражений.
- Ну что ты? Просто хотела составить тебе компанию, чтобы не было скучно...
Я кручу локон на пальце, а сама наблюдаю за сменой эмоций на лице папы.
- Я еду туда работать. Мне некогда будет скучать.
- Ну, папа!
Он злится:
- Исключено! Это же не игрушки. Вдруг с тобой что-то случится...
- Да ничего со мной не будет! Обещаю быть послушной девочкой, - горячо заверяю его и снова смотрю жалобным взглядом. Вижу его борьбу с собой. Его проигрыш.
- Тебе семнадцать лет, Роза, а я все равно не могу тебе ни в чем отказать...
Я довольная висну у отца на шее и улыбаюсь.
- Спасибо! Ты самый лучший папочка на свете!

Призрак всегда это знала. Она никогда бы не пожелала отцу столько боли и горя, а чувство вины, что поселилось в его душе после ее смерти, делало ее самой несчастной.

Вот оно. Воспоминание, которое Призрак гонит от себя, которое возвращается к ней снова и снова. Ее смерть.
Когда она была жива, то не думала о ней. Даже уход матери не осознавала толком, была слишком маленькой, чтобы запомнить кладбище, могилу в цветах и серое лицо отца, прижимающего к себе ее худое тельце.
Никогда она не думала о смерти. Снова это пессимистичное слово.
Люди боятся смерти. Всеми силами пытаются удержать жизнь. А она... Она не старалась. Просто жила. Коротко и ярко, как сигнальная ракета.
Призрак помнит громкий окрик отца, свое падение с высоты, удар о доски, пронзившую тело боль. Последнее, что она видела - свою кровь на дереве. А затем...
Призраку хочется плакать, но она не может. Ее тело, ставшее пустой оболочкой везут в больницу, но уже поздно. Все это понимают. Слишком поздно.
Отец постарел лет на двадцать. Его уговаривают продолжить работу, но он отказывается, говорит, что ему не нужна их жалость и деньги. Все, чего он хочет, чтобы лайнер стал носить имя его дочери, а чтобы никто не путал с цветком, название должно было быть - кровь Розы. Ему хотелось сохранить память о несчастном случае. Возможно, это и повлияло на то, что Призрак стала обитать здесь, не имея выхода в мир мертвых.
Призрак беснуется, разрезает густой туман, переворачивает легкие предметы, срывает головные уборы и кидает на пол карты в рубке. Она чувствует в себе больше сил. Она пытается уйти. Снова. В который раз.

Люди. Они порой настолько любопытны, что не понимают сами, куда это может привести. Призрак при жизни тоже была такой. Иначе бы не полезла наверх, не оступилась там, была бы ещё жива.
Люди вообще странные существа. Им нужно все и сразу. У них нет полумер. Часто они не различают оттенков, деля все на черное и белое. А жизнь разноцветная, соткана из множества цветов и фактур. Ее нельзя понять в одночасье. Только реально оценить, когда уже поздно.
Люди боятся встречи с неизвестным, но любопытство толкает их к исследованию того, в чем они никогда не будут понимать. Замысел Создателя не подвластен человеческой логике и чувствам.
Люди боятся Призрака, но зовут. Это похоже на игру с огнем. Они забывают, что им есть что терять, а Призраку - нет.
Цифры 102 на дверях каюты напоминают ей дом, это его номер. Поэтому Призрак порой сидит напротив и смотрит на дверь. Она не преследует пассажиров, она ими вообще практически не интересуется. Только иногда, в попытке прикоснуться к живым эмоциям, может показаться. Именно это и происходит с Анхелой. Призрак не хочет ее пугать. Она пытается ощутить тепло, что дарят они с Норманом друг другу и заведомо проигрывает. Призрак утратила способность чувствовать. И никогда не обретет снова. Ну вот опять это слово...

Призрак летает по лайнеру в очередной попытке найти свое место. Глупой и бесполезной попытке.
Призрак натыкается на говорящих мужчин и со слов одного - он собирается найти ее. Как же наивны бывают люди. Они упрямы в своей уверенности, крайне категоричны и порой зацикливаются на какой-то идее. Призрак всегда избегала общения с живыми, считая, что это не нужно ни ей, ни им. Все эпизоды, когда ее замечали, случайны. Призрак не идет на контакт, предпочитая тишину и покой. Ее по большей части не интересуют проблемы людей. Это не ее мир теперь. Однако сейчас она стоит перед выбором откликаться на зов или нет. И этот выбор непрост, ведь если да, то легенда подтвердится и, возможно, люди смогут помочь ей покинуть лайнер, а если нет, то она по-прежнему будет искать выход сама. Только с чего людям помогать ей? Разве они смогут? Тогда какой смысл выходить с ними на связь? Призрак не находит ответа.
На корабле становится одним пленником больше. Хотя они все уже давно пленники обстоятельств. Кто-то больше, кто-то меньше. Ей не жаль вора, она лишь наблюдает за попытками человека найти выход, понимает, что в этом они похожи.

Призрак наклонила голову к плечу, вслушиваясь в слова мужчины. Он ждал от нее реакции. Не слов, так как Призрак не могла говорить. Действий.
Призрак задумчиво огляделась. Ничего, что она могла бы передвинуть. Зеркала поблизости тоже не оказалось. Закон подлости.
Призрак сделала единственное, что могла - прошелестела мимо Пола, касаясь его плеча рукой. Он не почувствовал ничего кроме холода, который при желании можно списать на галлюцинации. Это и было ее ответом. Она не может помочь людям. Она даже себе не может помочь.

Туманность рассеялась. Пассажиры собрались в ресторане, чтобы отметить последний вечер на лайнере. Традиционное мероприятие, каждый раз вызывающее у Призрака приступ тоски. Если бы кто-то ей сказал, что это будет и ее последний вечер здесь, она бы тоже это отмечала. Не за столом, конечно. Просто прошлась бы по палубе, заглянула в каюту первого класса, рубку и на место гибели. Она бы попрощалась... Тем больнее было услышать слова Пола. Он завтра сойдет на берег, а она останется. Снова будет существовать в ожидании новых гостей, наблюдать за их знакомством, беседами, играми. Она будет одинокой среди толпы.
Ветер гнал облака по небу. Закат окрасил горизонт в оранжевый, розовый и фиолетовый цвета. Призрак смотрела на воду и уже ничего не ждала. Устала ждать.
Порыв ветра ударил в спину. Призрак обернулась и замерла, не веря в то, что видит. Кого видит.
- Папа?
Он улыбается и кивает, не в силах ничего произнести. На глазах блестят слезы. Ветер треплет короткие волосы цвета соль с перцем.
Призрак бросается в объятья отца.
- Папочка! Как ты? Откуда ты?
- Розочка, девочка моя, я так скучал...
Призрак отстраняется, смотрит в глаза отцу. Правда доходит медленно, мучительно.
- Ты умер?
- Я слишком долго жил, доченька. Слишком долго...
Призрак держит отца за руку и боится отпустить.
- Что теперь?
- Мы уходим, Роза. Я пришел за тобой.
Уходит. Наконец-то. Навсегда. Это слово антипод "никогда". Оно звучит музыкой. Оно греет.
- Я готова, папа. Я давно готова.
Их шаги никто не услышит. Их радость от воссоединения никто не разделит. Им все равно. Их ждет "всегда"...