Карта ролевой игры "Туманы острова Кэррис"

30 октября 1962 года.
На пароме.

До долгожданной встречи с моей тетушкой Бэрэбэл оставалось совсем немного. Всего пару часов на пароме и вот он долгожданный мир керамики и волшебства. Это неповторимое сказочное чувство детства. Сколько всего было в уютной мастерской «тетушки-чудачки», как ее называет родня. Да, моя любимая тетушка всегда была эксцентричной особой, но видимо за это я ее и обожаю. А еще за то, что она открыла мне невероятный мир глины! Боже, сколько невероятных часов мы провели с ней в месте обсуждая наши девичьи тайны и вылепливая свой собственный мир. Только ей я могла рассказать все-все! Ах, детство!

Паром качнулся от очередного сильного порыва холодного ветра, и копна рыжих волос ожидаемо взметнулась и закрыла мне глаза, норовя заползти в рот.
Погода как всегда сурова. Но это дело привычное. Плотнее замотав домотканый полосатый шарф, - тетушкин подарок, - я решила поискать место на пароме поспокойней, но неожиданный звук заставил меня обернуться.

Стройная брюнетка в модной шляпке собирала что-то мелкое по палубе. Видимо рассыпав какие-то бусины или горошины.

Я уже было собралась предложить свою помощь, когда девушка выпрямилась, ухватилась за поручень, бесстрашно подставляя лицо сильным порывам ветра, и тут вдруг швырнула свою находку прямо в темную воду.
Замерев, словно застигнутая на месте преступления, я понимала, что стала невольной свидетельницей чего-то очень личного. Человек и море - это вообще очень личное и сакральное.

Излишне поспешно отвернувшись, я решила оставить этих двоих наедине. Думаю, что им не стоит сейчас мешать.
Развернувшись, я чуть не столкнулась с каким-то мужчиной. Возможно он тоже хотел помочь брюнетке.
-Извините, - пробормотала я в шарф.

Паром. 30 октября 1952 года.14:00
Обойдя неожиданно возникшее препятствие, я решила пробраться в сторону кормы. Там было меньше брызг, а то с моими непослушными волосами я рискую превратиться в пушистый одуванчик, как любит говорить моя тетушка. При воспоминании о любимой родственнице, я улыбнулась, будто на расстоянии ощутив ее тепло и заботу. Она всегда журила меня за отсутствие головного убора. Но я с удовольствием ношу ее мягкий шарф из овечьей шерсти.

Плотнее укутавшись, я присоединилась к людям на корме. Они были чем-то обеспокоены, тихо переговаривались, вглядываясь в темные холодные воды. Их нервозность передалась и мне. Я тоже начала более пристально вглядываться в уходящий горизонт с многочисленными скалистыми островками, силясь понять причину внутреннего беспокойства. Я даже не заметила, как прижала к груди тетушкин оберег на удачу.

После гибели дяди Олофа, - мужа моей тети, - прошло, наверное, уже лет десять. Мистер Олаф О’Фаррел был мужчина основательный, несмотря на уже довольно преклонный возраст. Он все всегда держал под контролем и во все вникал очень глубоко. А главное, он невероятно любил свою чудачку Бэрэбэл. Я, честно говоря помню его смутно, но точно знаю, что он был очень добрый и всегда меня баловал, как и моего братца. У самой четы О’Фаррелов детей не было, и тетушка всегда говорила, что я ей как родная.

Как пропал дядя я толком не знаю. Тетушка не любит об этом говорить, непонятно ссылаясь на туманы. При чем тут туманы? Хотя, многие жители Уистена часто обвиняют в каких-то своих бедах именно туман. Может это какая-то местная особенность? Но говорить они об этом не любят. Будучи ребенком, я часто тут гостила, и слышала, что соседская ребятня рассказывали какие-то страшилки о туманах.

Хотя, как по мне то в Шотландии туманы везде. Хоть в Уистене, хоть в моем родном Инвернессе. У нас там протекает река Несс, да и залив Мори-Ферт недалеко, так что туманы довольно частое явление. Чего их бояться?

Паром ощутимо дрогнул, обдавая всех собравшихся ледяными брызгами. Но никто не расходился по каютам, а наоборот плотнее прижимался к своим невольным попутчикам, словно ища поддержку. Крепче прижимая к груди оберег, я желала, как можно быстрее обнять тетю.

Странно, я не первый раз самостоятельно добираюсь к ней на пароме, но впервые чувствую какое-то внутреннее беспокойство и волнение, будто предчувствие чего-то нехорошего. Надеюсь, что с моей тетей все хорошо. А то она что-то не отвечает на мои письма. Я даже телефонировала на почту (кто если не почтальон все знает), но мне сказали, что я напрасно волнуюсь, так как она, наверняка, готовится к празднованию Самайна.

И все же я решила приехать сама и убедиться, что зря переживаю и моя неугомонная тетушка, просто увлечена очередным каким-то делом. В этом я ее понимаю, как никто. Я сама такая. И если уже что-то делаю, то не обращаю ни на что внимания.

Новая порция ледяных брызг вернула к реальности, и я невольно ухватилась за поручни, когда паром ощутимо качнуло. На воде начал сгущаться туман и это практически в полдень. Странно.

Паром в тумане. 30 октября 1962 года
За бортом явно что-то происходило. Это чувствовалось буквально кожей. Пассажиры рядом не сговариваясь притихли, и это всеобщее гнетущее молчание добавляло ситуации ощущения безнадежности и неизбежности.

Я невольно вздрогнула, и попыталась обернуться к говорившей, но палуба буквально рванула из-под ног, подбрасывая вверх. Ледяная вода с распахнутыми объятиями приняла меня. Неестественный густой туман будто смягчил мое падение в воду, и буквально отрезал меня от криков и ужасов, творящихся на пароме. Я перевернулась на спину, и распласталась на воде, которая качала меня.

«Надо успокоится», - так учил меня отец, и тетушка тоже всегда твердила, что перво-наперво надо успокоится. Крики вокруг слышались как-то приглушенно будто из стеклянной банки. Где-то совсем близко раздался всплеск воды. Хлопок, еще хлопок. Кто-то широкими гребками пытался отплыть подальше. Вот только куда? В этом белом тумане ничего не видно.

Одежда начала намокать. А тетушкин шарф будто якорь потянул вниз - это вывело из ступора. Тетушка всегда учила, что природа ни плохая, ни хорошая, но она живая, и как все живое любит уважение и дары. И это что-то должно быть дорогое и ценное для просителя.
Размотав уже изрядно набухший шарф, я аккуратно и медленно отдала его туману. Мысленно обращаясь к стихии: «Прими». Плотные клубы тумана тут же бесследно поглотили мое подношение.
И тут я услышала колокол.

«Земля!» - возликовала я.
-Спасибо, - тихо в голос поблагодарила я стихию и поплыла, как мне казалось, в сторону звука. По-моему, туман даже чуть рассеялся, во всяком случае, чем дальше я плыла, тем темнее становилась вода. Мне не было холодно. Тяжелая от влаги одежда мешала плыть, как и промокшие насквозь ботинки, но страшно не было. Не знаю почему, но не было. Я просто была уверена, что все это правильно. И от этого не было страшно.

Я просто механически гребла и все, сосредоточено глядя вперед. И только вперед. Пока чьи-то-то руки не выхватили меня из тумана и резко не подняли вверх, затаскивая на что-то твердое и качающееся.
-Ты жива? Что болит? - мужчина тряхнул меня как тряпичную куклу. - У нас тут еще одна с парома, - крикнул он куда-то в туман.
Холодный воздух тут же окутал со всех сторон, а одежда стала просто неподъемной. Я не могла пошевелить языком. Он был какой-то ватный, будто чужой.
-Жива, - скорее для себя, чем для кого-то прошептала я, удивляясь способности произносить звуки.
-Вот и молодец. Вот и хорошо, - заверил меня мужчина и налег на весла.

Уистен. Пристань. После крушения парома.30 октября 1962 года.
В какой-то момент лодка моего безымянного спасителя уперлась в пирс. На берегу творилось что-то невообразимое. Мужчина высадил меня и тут же налег на весла, скрываясь в тумане.
-Спасибо, - крикнула я вдогонку, но не уверена, что меня расслышали. Беспорядочная суматоха вокруг дезориентировала. Я столько раз приезжала к тетушке, что считала Уистен своим вторым домом. Сегодня я его не узнавала. Это был какой-то другой город. Чужой. И я не знала, есть ли в нем мне место.

Кто-то накинул мне на плечи плед, кто-то сунул в руки кружку с дымящимся травяным чаем из термоса. Я машинально отхлебнула дымящуюся жидкость и тут же пожалела – это был скорее горячий вересковый эль, чем чай. Но средство оказалось очень действенным. Оно не только моментально меня согрело, но и прояснило мозги.

Тетушка! Мне надо срочно к ней. Вот кто уж точно меня примет и объяснит, что тут происходит.
Вот только куда идти? Я совершенно не узнавала улицы в этом тумане.

Вдруг я увидела кого-то смутно знакомого. Высокий худощавый парень с темными волосами снял с себя пальто и отдал его какому-то потерпевшему.

Мне кажется, что это местный почтальон. Да, по-моему, это Райделл. Он уж точно знает, как найти дом моей тетушки в этом тумане.
-Простите, - я обратилась к парню, когда он проходил мимо меня. – Я ищу дом Бэрэбэл О’Фаррел. Я Лили Броуди – ее племянница, - затараторила я, боясь, что он пройдет мимо. - Помогите. Пожалуйста, я не знаю, как в тумане ее найти. И куда идти.

Уистен. 30 октября 1962 года. Вторая половина дня.

Мужчина осмотрел меня с ног до головы, будто видя в первый раз. Хотя, к чему ему запоминать меня? Я же только гостила у тетушки, а не была местным жителем. За эти несколько бесконечных минут я даже успела испугаться, что он мне откажет.

В порядке? Наверное, да. Можно ли было мое нынешнее состояние назвать «порядком»? Я не знала. Но Райделл не дал мне возможности обдумать свое состояние, он начал действовать и протянул мне конец своего шарфа.

От соприкосновения с мягкой шерстяной домашней вязкой, в груди меня кольнула боль утраты. И невольно набежали слезы. Я потеряла свой шарф, но сохранила жизнь - это более чем хороший обмен, но почему-то кажется, что с шарфом я потеряла нечто много большее.
Но не время было предаваться унынию. Мистер Райделл взялся мне помочь, и надо это ценить. Ведь наверняка в порту его помощь была куда нужнее. Идя как овечка на привязи за своим пастухом, я еле успевала передвигать ногами по брусчатке. Упасть сейчас было бы самым глупым. Поэтому я сосредоточилась на дороге, стараясь не отставать от Райделла и не упустить спасительный шарф.

Тетушкин дом был практически в центре города. На первом этаже была небольшая гончарная лавка и мастерская, где она продавала свою керамику. Жилые комнаты располагались на втором этаже и сейчас там в окне тускло горела одинокая свеча. Словно маяк для заблудившихся путников. Именно таким путником сейчас была я.

Вдруг из тумана показался зловещий овечий череп, и я взвизгнула от неожиданности, и упустила конец шарфа. О, Господи, сейчас же канун Самайна. Как я могла забыть?

Дом тетушки был добротный и незыблемый, как и все каменные дома в Уистене.
Мистер Райделл, на правах мужчины и моего проводника, постучал в дверь. Глухой звук, будто растворился в тумане. Какое-то время ничего не происходило, но вскоре раздался до боли родной, но какой-то простуженный голос тетушки:
-Это кто там в такое время, а? Если ты дух, то иди своим путем, а если человек, то подай голос.
-Тетушка! - всхлипнула я, бросаясь к двери. - Это я, твоя Лили.

Уистен. 30 октября 1962 года. Дом тетушки Бэрэбэл О’Фаррел.
-Деточка, врать плохо, - нравоучительно заметила тетя, так и не открыв дверь. - Моя Лили сейчас греется у горячего очага у себя дома, а не обивает пороги.
Я просто была готова разрыдаться.
-Тетушка Бэрэбэл, это действительно я. Я приплыла на пароме, но он затонул. Я вся промокла и… - я не выдержала и всхлипнула, некрасиво шморгнув носом.
-Лилиас, истинной леди не подобает разводить сырость, когда ее и так в воздухе полно, - демонстративно сухо отчитала меня тетушка. Я и не заметила, как открылась дверь. - Возьми платок, и приведи себя в порядок.

Я быстро взяла предложенный платок и промокнула влагу в уголках глаз.

-О, мистер Райделл, - обратилась она к моему провожатому, - Я так полагаю мне следует именно вас благодарить за то, что моя Лили в этот несносный туман добралась в целости, - она одобрительно посмотрела на него. - Я всегда знала, что вы хороший малый. Полагаю, что вы не откажитесь от приглашения на полдник? Нам с Лили будет очень приятно ваше общество. Вы же понимаете, что в этот туман беззащитные леди не должны покидать стены жилища, но и оставаться в неведении мы так же можем. Поэтому мы рассчитываем на вас. Доброго вам вечера, да храни вас Бог, мистер Райделл, - с этими словами тетушка подтолкнула меня внутрь дома и плотно закрыла дверь буквально перед самым носом моего провожатого. Ну, она всегда была эксцентричной особой.
Я, честно говоря, растерялась.

Но стоило только закрыться двери, как моя тетушка со стоном привалилась к стене и начала сползать вниз. Я испуганно подхватила ее не давая осесть на холодный пол.
-Тетя, что с тобой? Боже, ты вся горишь! - ужаснулась я температуре, которая чувствовалась даже через ткань домашней рубашки. - И ты в таком состоянии одна? А почему не связалась со мной? - начала укорять я этой гордячке. Подставив плечо, я помогла моей упрямой тетушке подняться и повела ее наверх в спальню.
-Что со мной станет? - вяло отмахиваясь от меня, тетушка послушно позволила уложить себя в постель и хорошо укрыть. Я обнаружила у нее в ногах остывшую грелку, и тут же решила нагреть для нее воды, а заодно и заварить целебный чай, чтобы тетушка пропотела. И пошла искать спирт, чтобы ее растереть и хоть чуть-чуть сбить температуру.

Обнаружив в кладовке искомое, я заодно заглянула в комнату, которую занимала, когда приезжала к тетушке погостить, и переоделась в свой старый свитер и домашнее шерстяное платье. Натянув связанные бабушкой носки, я вернулась к своей пациентке.
Тетушка послушно стерпела все процедуры, и даже безропотно выпила заваренные травы.
Ей бы сейчас еще и поспать, но видимо сон не шел. Я ее понимала. После всего пережитого, и я сама не могла уснуть и была ей даже в чем-то благодарная за компанию моему бдению.
-Итак, Лили, а теперь расскажи мне что это ты там говорила про паром и почему юный Райделл тебя сопровождал?

Мой рассказ заставил тетушку понервничать, хоть я и старалась смягчить его как могла, но видимо я просто устала. В какой-то момент тетушка обняла меня крепко-крепко, несмотря на свое состояние, и мы даже обе поплакали.

Уснула она только ближе к полуночи. Я сперва думала уйти к себе в комнату, но передумала и так и осталась у тетушки в ее глубоком мягком кресле у окна. Тут было оставлено ее незаконченное вязание.
За окном по-прежнему был белый туман как молоко. Даже соседние дома не было видно.
Я укрылась теплым лоскутным пледом и уснула, вымотанная этим бесконечно долгим днем.

Очнулась я о того, что кто-то задел меня. Вздрогнув, я распахнула глаза. Возле меня в белой ночной рубахе и колпаке стояла тетушка и пристально не мигая смотрела в черноту окна.
-Тетушка, ты зачем встала? Тебе что-то нужно? - тихо спросила я, немного напуганная таким пробуждением.
-Он там. И он зовет меня, - странно ответила она, не отрывая взгляда от окна.
-Кто? - ничего не понимая уточнила я, начиная подниматься.
-Мой, Олоф.
-Что? - Я поднялась с кресла и обернулась к окну. От увиденного меня качнуло.
Там в ночи среди тумана действительно стоял мужчина. Он стоял совершенно неподвижно. У меня мороз прошел по коже. Казалось, что человек смотрит прямо в душу. И да, по силуэту он действительно был похож на дядюшку Олофа.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Дом тетушки Бэрэбэл О’Фаррел.

-Он зовет меня, - тихо проговорила тетушка, ни к кому не обращаясь. - Олоф, я иду к тебе!

Внезапно откуда-то повеяло сквозняком, и морозный воздух буквально окатил меня, пробежавшись по позвоночнику и пошевелив волосы на затылке. Заставляя вздрогнуть. Тетушка же будто не чувствовала того, что резко упала температура. Она протянула вытянутые руки к окну. Непонятно откуда взявшийся ледяной ветер разметал ее седые тонкие волосы и сорвал ночной колпак, раздувая длинную ночную рубаху.

Все закружилось, словно в торнадо. Странный мощный поток студеного ветра распахнул окно изнутри и вылетел наружу.
Керамическая кружка со стола упала и разбилась. Этот звук подействовал как спусковой крючок - я схватила тетушку двумя руками поперек тела и оттащила от распахнутого окна, ближе к очагу. Я ожидала сопротивления, но его не было. То ли тепло от еще тлеющих углей подействовало, то ли что, но тетушка не пыталась вырваться, а напротив начала шептать на каком-то непонятном наречии.
Все еще распахнутая оконная рама глухо ударила о стену, и стекло в раме жалобно задребезжало.

Убедившись, что тетушка не собирается больше выпрыгнуть со второго этажа, я оставила ее, а сама поспешила закрыть распахнутое окно. Силуэта мужчины в тумане уже не было.
Плотно закрыв окно на все щеколды. И все проверила. Окно было закрыто хорошо.

У кровати тетушки я заметила черепки от разбитой кружки. На одном из них хорошо сохранился выведенный рукой тетушки «Кельтский узел защиты». Странно что он уцелел.

Вдруг какая-то сила ударила по окну с наружи. Я обернулась и заорала.

Там снаружи был кто-то и он бил раскрытыми ладонями по стеклу.

Икая от страха, я попятилась к тетушке, которая сгорбилась у очага и что-то причитала все громче и громче на каком-то непонятном кельтском.
Я пятилась, не отрывая взгляда от страшного черного существа за окном, которое все било и било по стеклу.
Запнувшись ногой о что-то, я чуть не потеряла равновесие и не упала. Я всего на миг отвлеклась от ужасного окна, а через миг там уже ничего не было.
-Это все просто плод моих фантазий и страхов, - тихо проговорила я в слух, стараясь взять себя в руки. - Просто фантазии, - повторила я.

Тут из дымохода посыпались мелкие камешки и хлопья сажи. Испугавшись, что чудовище решило пробраться через дымоход, я схватила тетушку за руку и буквально оттащила ее к двери. В камине начал клубиться какой-то неестественный черный вонючий дым. И когда из этого дыма показалась длинная черная обгорелая рука с неестественно длинными когтями, я завизжала и поволокла тетушку вниз. Туман каким-то неведомым образом заполнил дом, и уже лежал на лестнице.

Подстегиваемая ужасом от увиденного, я ринулась вниз. В какой-то момент рука тетушки вырвалась из моей, и я осталась в этом зловещем тумане совсем одна.
-Тетушка! - заорала я, оглядываясь. Но вокруг был только плотный туман и все. А еще где-то тут было то обугленное чудовище из камина.

Надо выбраться отсюда. На улицу. Там много места. И наверняка чудовище не сможет подобраться незамеченным. Вот только тетушка. Как ее спасти? Я одна точно с этим не справлюсь. Надо найти срочно помощь.

Выбравшись на улицу, я побежала, ища хоть какого-то живого человека.
Путаясь среди тумана, и спотыкаясь, я добежала до какого-то здания. В черноте я смогла прочитать «Почта». Это было глупая надежда, но вдруг там мистер Райделл. Во всяком случае мне показалось, что там кто-то есть.


Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты.

Дверь оказалась открытой, хоть и слишком скрипучей.
Внутри действительно оказались люди, хотя лиц я толком и не смогла рассмотреть.
-Помогите. Пожалуйста. Там моя тетя, и это… оно из камина…. - Найдя глазами Уэйлина Райделла, я, не выдержав, разревелась. - Мистер Райделл, оно там …

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты.


Когда мистер Райделл меня обнял, мне как-то сразу стало легче. Паника и страх начали отступать. Я среди людей и сейчас это важно.

Я кивнула на его вопросы, так как еще не могла сформулировать четко свои мысли и описать увиденное.

-Да. Я все понимаю, - смирившись с неизбежным, ответила я.
Мысли Уэйлина были логичны. Хоть мне и было очень страшно за тетушку. Но вряд ли я одна смогу ей помочь. Мне было явно не справиться с тем, что попало в дом.

Тем временем Уэйлин начал расспрашивать собравшихся в здании.

Видя, что остальные как-то не очень хотят распространяться об увиденном, я решила поделиться своими страхами первой:
-Нас с тетушкой разбудило что-то в тумане. Оно было похоже на дядю Олофа, но от него веяло какой-то жутью, - я машинально передернула плечами, сбрасывая липкий страх воспоминаний. - А потом оно начало стучаться в окно. А потом вдруг исчезло, как и не было. И начало лезть в дымоход, - голос непроизвольно задрожал, от нахлынувших воспоминаний. Я плотнее прижалась к Уэйлину, ища у него защиты.

Через некоторое время я нашла в себе силы продолжить:
-Я не знаю, что это было. Но оно очень воняло и было каким-то обугленным. Будто горело где-то. А может и вымазалось с сажу. Но эти ногти! Эти невероятно страшные длинные ногти. Просто ужас, - я невольно всхлипнула. - Мы начали убегать, но тетушка где-то отстала, и я ее потеряла где-то в доме. Я не знаю за что все это. Не знаю, она же такая хорошая, - закрыв глаза я расплакалась.


Вдруг здание содрогнулось. Какой-то непонятный зловещий гул снаружи начал нарастать. Предметы начали мелко дрожать, а стекла в шкафах жалобно дребезжать…

И вот когда казалось, что неведомая лавина сметет нас с лица земли все резко затихло. Это была очень оглушающая тишина. Будто лопнули ушные перепонки, и ты оглох.
-Что это? - тихо прошептала я, но звук показался слишком громким.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты.
И тут заговорила еще девушка, которую я плохо могла рассмотреть в темноте. Мне кажется, что мы раньше не встречались. Она попросила соли. Обычной соли, но в такой ситуации уже перестаешь чему-то удивляться.

Судя по всему, эта девушка знала, что говорила. Во всяком случае я готова была ей помочь. Это хоть как-то меня займет, и отвлечет от жутких мыслей.

Но у меня не было с собой соли, а в кармане старого шерстяного платья нашелся только кусочек воска, которым я обычно разминала пальцы перед лепкой.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Четверо.

Было видно, что Уэйлин как и все несколько растерян. Но боюсь, что наш противник, кем бы он ни был, поблажки нам не даст и надо действовать.
-Уэйлин, а может у вас тут все-таки где-то завалялась соль? Ну, хоть немного? Может быть вы тут где-нибудь перекусываете? – с надеждой уточнила я. – Нет. Я, конечно, понимаю, что баррикады это все надежно, но мне кажется, что в нашей ситуации стоит еще сделать так как говорит Розмари. – немного смутившись всеобщему вниманию, я тихо добавила. - Лишним не будет. Мне так кажется.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Четверо.
Оказывается, я совершенно не разбираюсь в людях. И мистер Райделл в отличии от меня не растерялся, а быстро взял себя в руки и начал нас организовывать.

Нам с Розмари доверили обезопасить камин. Посылок на почте оказалось не так уж и много, но мы под столом нашли пустые ящики для посылок. И обрадовавшись, начали быстро и надежно закладывать уже остывший камин.
-Не знаю насколько это надежно, - скептически оценила я нашу баррикаду. - Но, во всяком случае, шуму будет много, ели кто-то попытается пролезть.

Тем временем, Мистер О, Рейд плотно закрыл немногочисленные ставни. И сразу стало как-то спокойней и надежней.
К возвращению мистера Райделла мы уже завершили все наши приготовления.

Узнав, что у нас есть соль, я даже обрадовалась. А вот что делать с чайником, когда у нас камин заложен коробками? Хотя, может тут наверху есть газовая плитка? Ведь раз есть чайник, то на чем-то же они этот чай заваривали.
-Отлично! – я приняла из рук Райделла чайник. – Раз есть чайник, значит, будет кипяток. Неизвестно сколько нам тут еще отсиживаться.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Четверо.

Я немного смутилась от предположения Уэйлина о том, как можно использовать этот чайник.
- Да, горячей водой придется пока повременить, раз уж нельзя, - удручено согласилась я.
И решила помочь Розмари, и принесла в центр комнаты один стул. А тем временем мистеру О’Рейда раздобыли теплую одежду.
А Розмари завершила защитный круг.

Вдруг сверху, послышался какой-то шорох. Мы все даже замерли, и нервно переглянулись.
-Что это? Это оно, да? – паника липкими пальцами начало пробираться под кожу. Я крепко обняла свое единственное оружие – чайник.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Четверо.

-Вот прямо сейчас я готова поверить во все, - тихо призналась я, начиная пятиться подальше от лестницы, ведущей наверх. Неожиданно я наткнулась на стул и села прямо на него.
– Боже, скажите, что это всего лишь какая-нибудь мышка. Ну, пожалуйста, - тихо взмолилась я.

По стенкам дымохода что-то мелкое посыпалось. Казалось, что что-то ползет по дымоходу к нам.
Я как в детстве плотно зажмурила глаза и вся сжалась, надеясь что зло пройдет мимо и не заметит.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Четверо.
Несмотря на творящийся вокруг ужас, мы старались поддержать друг друга. И даже шутили.

Все прекрасно понимали, что это ни какие не птички, и не мышки, но как же хотелось обмануться. Боже, спаси нас! Молю тебя!

Информация о том, что круг, насыпанный из обычной питьевой соды, может нас как-то защитить и устоит – обнадеживала, но рациональная часть меня очень-очень сильно сомневалась. Это же всего лишь соль, а там вполне себе реальное зло. Страшное. И опасное. А еще непонятное. И способное если не убить, то точно покалечить.

Уистен. 30 октября 1962 года. Ночь. Здание почты. Квартет.

В идее Розмари был определенный смысл. И хоть я и не сильна в пении, но поддержать могу. Да и чайник вполне себе нормальный инструмент в подобных ситуациях.

Я тоже прислушалась. Тонкий неприятный свистящий звук проникал казалось в мозг.
-Что это? Это сигнал для этих жутких тварей, - мне реально стало страшно.

Лишь только Уэйлин запел, я сперва несмело ударила крышкой по медному боку чайника, ловя мелодию. Потом уже более увереннее и громче. И даже начала подпевать, поддерживая песню.
В какой-то момент этот безумный концерт так увлек, что я даже забыла о том из-за чего собственно мы все это творим, и почему перекрикиваем шум на крыше. Мы пели как умели и как могли, вкладывая в эту песню всю душу. Я даже украдкой улыбнулась, глядя на то как наши мужчины поют.

Неожиданный шум и грохот оборвал нашу песню.

Нечто черное в каких-то пыльных лохмотьях обугленной кожи, буквально скатилось по лестнице внизу и, корчась, начало валяться по полу за нашим кругом. От него невыносимо воняло. А эти странные непропорционально длинные и тощие конечности, которые гнулись в разные стороны под каким-то совершенно невероятными углами. И мерцающие алым огненным цветом жилы.
-Уходи! - заорала я, и ударила по чайнику крышкой.
Существо отреагировало пригнув обугленную голову с алыми огоньками вместо глаз.