Карта ролевой игры "Чикаго"

Йен отбросил в сторону салфетку и подался вперёд. Он оказался так близко к Дениз, что мог даже уловить сладкий запах винограда.

― Да? И о чём же ты думала? Убеди меня, что в монастыре тебе не место.



Йен бросил взгляд двум служанкам, которые тут же покинули столовую.
В какой-то момент он оказался прямо перед Дениз.

― Вообще-то нет, не предлагаю. Но раз уж ты об этом заговорила…

Он взял руку Дениз и поднёс к своим губам. Его язык медленно прошёлся по каждому её пальцу, смакуя вкус кожи и виноградного сока. А потом он полностью завладел её пальцами, посасывая каждый, лаская языком то нежно, то надавливая. Он крепко держал её за руку, обводя языком пальцы, почти ощущая, как то же самое сделает она.
Словно по леденцу он прошёлся губами по её пальцам, освобождая из плена своего рта, а затем мелено, глядя Дениз в глаза, он приложил её руку к своей груди.

― Так вот, мисс Бессо…

Удерживая её руку, он начал опускать её вниз, прижимая к своему телу. Мышцы живота напряглись, как только он ощутил через ткань рубашки тепло её ладони…

― Хочу вас предупредить…

Он опустил её руку ещё чуть ниже, медленно, но сильно прижимая к своему телу.

― Не надо со мной играть в эти игры.

Одним резким движением он накрыл её ладошкой свою возбуждённую плоть и едва не застонал.

― Потому что я не потерплю проигрыша… И если вы решите всё-таки не последовать моему совету, то мне придётся тебя… наказать…

Накрыв своей рукой её ладонь, Йен начал медленно водить её рукой по своему возбуждённому члену, ловя её взгляд, следя за каждым движением губ. Он едва сдерживался. Кровь превратилась в лаву. Такое впечатление, внутри был пожар. Он пытался убрать её руку, но каждое мгновение твердил в уме: ещё… ещё немного, секунду…
В какой-то момент он понял, что сейчас взорвётся. Резко отдёрнув, и отпустив, руку Дениз, Йен стальным голосом спросил:

― Надеюсь, ты всё поняла.

Йен сидел в своей комнате и напивался. Один бокал сменялся другим, перемежаясь густым дымом сигарет. Он чувствовал себя словно в аду. Ничто не помогало выбросить из головы мысли о ней. А кожу, где она к нему прикоснулась своей ладонью, словно обожгло. И теперь эти ожоги сводили с ума, причиняли боль и дарили наслаждение. И чёрт возьми, он хотел этой боли.
В доме царила какая-то нереальная суета. Слуги бегали туда-сюда, Эндрю сновал из комнаты в комнату с озабоченным видом. Йен не любил людей, ему становилось неуютно в больших компаниях. Он сам не понимал, почему решил поддержать эту идею Хадсона с новомодной вечеринкой. Успокаивало лишь одно: здесь будут хорошо знакомые люди, почти друзья.
Но мысли сами собой возвращались к Дениз. К её испуганному взгляду, в котором читался страх и… будоражащее кровь любопытство.
Он представлял миллионы картин, что было бы, не опусти он её руку, не убеги она.
Но это только фантазии. К сожалению. К счастью. Это похоже на сумасшествие, но он уже готов был признать себя психом, лишь бы ещё раз ощутить вкус её губ, её ладони на коже, услышать её стоны, крики…
Суета за дверью стала ещё более явной. Йен встал из кресла. Бутылка вина никак на него не подействовала. Он как и прежде не чувствовал ничего, кроме обжигающего желания к Дениз.
Он сел в своё ненавистное инвалидное кресло и покинул комнату.

Из гостиной доносились аппетитные запахи. Видимо, под лёгкими закусками его повар подразумевал деликатесы всех стран мира. Затея с вечеринкой не казалась больше такой уж нелепой. Он сможет отвлечься, забыться. Не представлять Дениз, спящую в своей постели. Как ей нравится? Тонкая, почти невесомая сорочка? Модная пижама? Или она спит обнажённой? Так, чтобы нежные простыни могли ласкать разгорячённую кожу.
Опять, опять он думает о ней. Так нельзя... Но ему плевать на запреты.


― Мистер Бэнсон уже спустился!
Йен приблизился к гостям и постарался улыбнуться.
― Джо, Кэтрин, рад вас видеть! – Он пожал руку полицейскому и поцеловал руку его сестры. – Жду вас в гостиной.

Йен ухмыльнулся:
― Джо, можешь хоть голышом ходить. У нас тут все люди простые. Давайте вести себя… - Он запнулся, подыскивая слова, - по домашнему.


― Тем же, чем и всегда, Джо – только самым лучшим.

Йен пододвинул Джо тарелку с гусиным паштетом и улыбнулся:
― Конечно, Джо. Я немедленно прикажу мистеру Фабьеру собирать вещи и готовиться к свадьбе. Правда, я не совсем уверен, что мужчины по его части, хотя… Я ведь и о тебе много интересного не знал, как оказывается. – Он едва не рассмеялся.

Йен пододвинул гостям ароматный тирамису и наполнил бокалы вином.

― Ну, я ведь не запрещаю тебе на нём жениться… выходить замуж? – Йен снова ухмыльнулся.


Йен сделал глоток из своего бокала и посмотрел на брата с сестрой:
― Вы вообще можете забрать моего повара к себе в рабство. По чётным он – жена Джо, по нечётным – муж Кэтрин. По-моему, это очень удобно!

Тут расторопная служанка внесла воздушный мильфей, украшенный ягодами.
Йен тут же отрезал большой кусок, положил на блюдце и подал Джо:
― Думаю, это свадебный подарок твоего будущего мужа! Пробуй.

Йен извинился перед Джо и Кэт и отправился открывать двери. На пороге стояла симпатичная девушка. Он почему-то никак не мог вспомнить, где с ней познакомился, но, раз Эндрю пригласил её, то, очевидно, как-то они пересекались.
Йен отъехал чуть назад, и пропустил девушку в дом:
-Мисс... - Он взглянул на список гостей, оставленный Эндрю. В нём была лишь одна незнакомая женская фамилия. - Моррисон, я полагаю? Рад видеть, проходите, располагайтесь. Горничная покажет комнату. где можно переодеться и проведёт вас в гостиную.

Он уже собрался закрыть за девушкой дверь, но тут заметил на подъездной дорожке автомобиль. Очевидно, гости...

Йен оставил гостей заботам Эндрю и многочисленной прислуги, а сам отправился обратно в гостиную. Пижаму ему заменяли домашние брюки и тонкая дорогая рубашка, на которой он как раз расстёгивал верхние пуговице, когда услышал знакомый голос:


― Его зовут Куинн. Ну, вот и познакомились. Видимо, мы слишком шумим и помешали мисс Бессо спать. – Он повернулся к Дениз, стараясь не слишком рассматривать её фигуру, скрытую шёлком пеньюара. – Дениз, попросите кого-нибудь из слуг показать Вам обратный путь в Вашу комнату. – Йен отвернулся от девушки и двинулся дальше, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. – Дениз ещё не слишком хорошо освоилась в своём новом доме… Ну, куда пропал Эндрю? Он приготовил нам какие-то развлечения.

Йен наполнил свой бокал и с улыбкой спросил:
-Санитаров?

-Мисс Моррисон, идите сюда, садитесь. - Йен налил вина в бокал и подал девушке. Затем он повернулся ко всем присутствующим и небрежно махнув рукой на Дениз спросил. - Надеюсь, против ребёнка на взрослой вечеринке никто не возражает?

-А ты откуда знаешь, чего хочет "очаровательная Дениз"? - Йен поднял брови и вопросительно посмотрел на друга.


-Изгонять дьявола? Для начала надо хоть кого-то вызывать, а потом уже отправлять обратно. - Йен не скрывал своего скептицизма. Он сидел здесь только по одной причине: чтобы не оскорблять гостей. Хотя, пожалуй, была ещё одна причина: "очаровательная".

― Я, мисс Бессо, верю в то, что можно потрогать собственными руками. – Он пристально посмотрел на руку девушки, ту, которой сегодня завладел в столовой.



Такая готовность следовать за Джо почему-то бесила Йена.
― Ответственность за Вас лежит на мне. Я обязан знать о вас всё.



Йен равнодушно пожал плечами и отвернулся от сладкой парочки. Волна гнева и возбуждения начала заполнять всё его тело.

Йен удивлённо взглянул на девушку. Почему-то именно сейчас сказать ему было нечего. Да как-то и не хотелось. То ли, наконец, подействовало всё выпитое сегодня спиртное, то ли сама таинственная атмосфера, но в голове вдруг странно зашумело, а во рту пересохло.
Тепло её ладони на плече, просачивалось сквозь рубашку, сквозь кожу. Кровь вскипала и ударяла в виски. По телу побежали мурашки.
Она была нежна… Её заботливые слова, ласковые движения… И всё это направлено на него. Как будто он был ей дорог и важен. Ему стало как-то душно, кажется, даже испарина выступила на коже, и он расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке.
Он постарался незаметно сесть ближе к Дениз, так, чтобы их бёдра слегка соприкасались. Пока все были заняты придумыванием впроса, Йен наклонился и прошептал Дениз на ушко:
― Новая стрижка тебе идёт, но я скучаю по твоим локонам.

Йен внимательно посмотрел на девушку. Он превратился в один сплошной комок нервов. Мышца напряжены, руки сжаты в кулаки. Ему нестерпимо хотелось к ней прикоснуться. Просто затем, чтобы чувствовать тепло её кожи, материальное подтверждение того, что она реальна, а не буйная фантазия его мозга.

― Меня не интересует, что никто сейчас не носит эту причёску. Я говорю о тебе.



Йен несколько жёстко улыбнулся.

― Боюсь, тут замешана слишком порочная тайна, которая может погубить такое юное создание, как вы. Лучше не рискуйте.



Йен взглянул на окружающих и пожал плечами.
― Меня интересует, не случится ли очередной обвал на фондовых биржах, но, боюсь и вы, и призрак просто от скуки умрут, слушая ответ.


Бэнсон потянулся за бутылкой вина. Он напомнил бокалы сидящих вокруг доски людей, проигнорировав бокал Дениз.
Так же шёпотом, пока Эндрю колдовал над доской, он сказал Дениз, указывая на свой бокал:

― Сегодня ты должна быть в сознании. – Йен отпил из своего бокала и поставил его рядом с девушкой. – У нас будет один на двоих.

― Кажется, ты обманываешь саму себя, насчёт своего нрава… Лёгкого и покладистого… - Йен улыбнулся, рассматривая её шею.

Он уже знал, куда поцелует её, почти ощущал на языке вкус нежной кожи. Он даже мог почувствовать, как под его губами и ладонями из прохладной она становится обжигающе горячей. И он знал, что загорится от этого жара… Загорится и сгорит.


― Да, Дениз… Мне знакома… Эта страсть… Когда вы жаждете заполучить всё, и знаете, если этого не случится, то вы просто не сможете дальше жить. Поверьте мне, это чувство способно свести с ума. Я вот, например, уже стал сумасшедшим. Вы же не хотите повторения моей судьбы?


Йен лишь хмыкнул, оставляя эту реплику без ответа. Он и так понимал, что наговорил много лишнего.



― Не хочу осознавать, что из-за меня ты встала на скользкий путь греха.



Опираясь на руки, Йен кое-как пересел с пола в своё кресло и взглянул на уже порядком захмелевшую компанию.

― Весь мой дом в вашем распоряжении. Я, к сожалению, не могу составить вам компанию по уважительной причине. – С ироничной улыбкой он посмотрел на свои ноги. – Поэтому, желай хорошо вам повеселиться.

Йен взглянул на Эндрю, совершенно очарованного Кэтрин, помощника в расчёт можно не брать, а вот Джо… Он подъехал к Джо и, когда тот наклонился, проговорил:
― Не советую целовать мисс Бессо. вообще лучше к ней не прикасайся.


*****
Оставив компанию, Йен удалился к себе в спальню. Наконец, можно забыть про это проклятое кресло, про попытки держать себя в руках, делать вид, что всё нормально.
Йен встал, разминая мышцы. Когда же закончится этот проклятый спектакль? Когда он отомстит тем, кто заставил его почти год проваляться в кровати, неспособного даже пальцем шевельнуть.
Но мысли о том, как он воплощает свой план в реальность, больше не были такими успокаивающими, как раньше. Наоборот, он почувствовал такую волну гнева и злости, как никогда ранее.
И почему-то именно сейчас, именно в этот момент, он подумал о Дениз. Она превращалась в наваждение. Такое впечатление, он был одержим её. Будто он теперь всё время ощущал гладкость её кожи. А её аромат смешался с воздухом в этом доме. Он дышал ею. Кажется, он просто проклят. И его проклятье – она.
Йен медленно шёл в ванную комнату, оставляя за собой цепочку одежды. Он раздевался, но не мог не представлять, что это она его раздевает. В голове настойчиво мелькали картины её тонких пальцев то мучительно медленно расстёгивающих пуговицы, то буквально вырывающих их из петель от нетерпения. Он представлял, как она опускается перед ним на колени, расстёгивает ремень брюк, пуговицу, молнию. Представлял, как её язычок скользит по губам, как румянец захватывает в плен нежные щёки, она медленно приближается к его бёдрам, постанывая от нетерпения…
Он громко застонал, привалившись к холодным плиткам ванной. Он хотел её. До безумия. До боли. Чёрт, как же нестерпимо горячо и больно.
В каком-то тумане он повернул кран и на голову хлынул поток ледяной воды. От кожи даже, кажется, пошёл пар. Он стоял и стоял под упругими резкими струями, стараясь избавиться от её образа. Но его телу и, что самое печальное – душе, хотелось не этого холода. Ему хотелось огня, пожара. Он знал, что сгорит. Стоит к ней прикоснуться, и он просто взорвётся, его не станет. Он всё это знал, но всё равно хотел её. Не на час, не на день. Навсегда, сколь бы это ни было.
Оказалось, что нуждаться в ком-то – это просто смерть для него. Целовать её разгорячённую кожу – это боль. Слизывать капельки влаги с её тела – это мука. Оставлять следы от своих поцелуев – это сумасшествие. Врываться в её горячее влажное тело, наполнять её собой, резко, до боли – это смерть.
И сейчас Йен Бэнсон понял, что ему необходимы боль, мука и сумасшествие. Он понял, что хочет умереть.

Он стоял под струями ледяного душа, наклонив голову и облокотившись рукой о стену. Его смуглая кожа уже посерела от холода, зубы стучали, по всему телу пробегала дрожь, а образ Дениз никак не желал убираться из его головы. Она словно кислота разъедала его мозг, сжигала все его мысли и воспоминания, заменяя собой.
С ней хотелось быть грубым и диким, таким, каким он и был на самом деле. И почему-то ему казалось, что она примет это. Он представлял, как она так же неистово отвечает на его ласки, он представлял, как она оставляет длинные тонкие царапины на его теле, он представлял, как она запрокидывает голову, крича, но не в силах произнести ни слова, а он знает, что она просит ещё… Он представлял, и снова жар заполнял всё тело, кожа горела, в голове всё просто взрывалось от тех картин, которые он представлял.
Перед глазами просто пелена. Мышцы дрожат от напряжения. Он хотел её. До безумия. Хотел получить от неё всё, что она сможет дать. Выпить её до капельки, стать частью её. Стать её центром, всеми мыслями, заменить для неё весь мир и Бога. Дикое жуткое желание. Нелепое. Всепоглощающее. Вот это сумасшествие, о котором он ей говорил. Желание получить её. Но он знал, что не имеет на это право, это ненормально! Сколько они уже знакомы? Двое суток? Наверное, он и вправду сходит с ума.
Все чувства накалились до предела. Нервы, как до предела натянутая струна – одно резкое неосторожное движение, и она лопнет, причиняя боль пальцам, оставляя кровавые ранки на коже.
Кажется, острые ледяные струи всё-таки начали побеждать, замораживая всё внутри его. он снова мог что-то видеть и даже слышать. Он снова начал осознавать, где находится и что делает. Привычные звуки жизни вернулись. Снова можно чувствовать. Всё, как обычно. Он просто заледенел под этой чёртовой водой. Но не предпринимал никаких попыток перекрыть поток. Он должен наверняка знать, что Дениз убралась из его мыслей. Он должен быть уверенным, что сможет просто тихо сходить с ума, скрывая это ото всех, как и прежде.
Он слышал, как вода ударяется о кожу, как с хрипом вырывается из лёгких дыхание, как тихо скрипит дверь ванной.



Йен медленно повернул голову и посмотрел на дверь. Он бы может и решил, что галлюцинация, если бы не испуганный вид Дениз. Её округлившиеся от ужаса глаза, приоткрытые губы, рука возле шеи.
Ему нестерпимо захотелось быть тем самым монстром, которого она сейчас видела. Диким животным, которое она, наверняка, нарисовала в своём воображении.
Она была здесь и была реальна. И видела, что он вовсе не немощный калека, которого изображал из себя. Чёрт, она раскусила его даже быстрее, чем Эндрю – тому потребовалось десять месяцев, чтобы понять, в чём дело, и помощь врача, когда он увидел Йена, стоящим на ногах.
Впрочем, для мисс Бессо, Йен тоже мог придумать соответствующее наказание. Например, поставить её на колени и заставить долго извиняться за то, что ходит туда, куда не следует… Холод вновь начал отступать под натиском жара.
Йен медленно закрутил кран, перекрывая поток воды. И вышел из ванной. Он так пристально смотрел на Дениз, словно надеялся, что она тоже сможет увидеть всё то, что он представлял.

― Итак, мисс Бессо, - Он сам не узнавал своего голоса, похожего скорее, на звериное рычание, тихого и обманчивого спокойного, - вы удовлетворили своё любопытство? Надеюсь, оно того стоило?

Он подошёл ещё ближе к девушке, не обращая внимания на капли воды, стекающие по телу. Словно болезнь, по телу тут же прокатилась разрушительная волна возбуждения. Кровь изнутри разрывала виски, мышцы живота сжимались, боль в паху становилась невыносимой.
Если он и надеялся сохранить хоть какие-то остатки разума, то теперь понимал, что всё это зря.

― В этом доме есть одно правило, которое вы уже дважды нарушили: не стоит заходить в ту комнату, куда вас не приглашали. Если вы, конечно же, не хотите, чтобы вас за это наказали. Жестоко.