Карта ролевой игры "В гостях у Сказки"

Я чуть помедлила, присматриваясь, перед тем как влиться в пеструю людскую реку. Товар при себе особый, подход нужен бережный, пихни кто ненароком – и половина трудов прахом пойдет.
На ярмарке-то я и раньше бывала, да нынче – одна, без бабушки. Боязно малость – сладится ли торговля? Как бы там ни было, а от дум в кошеле не прибавится. Поправив широкую налобную лямку, идущую от заплечного берестяного короба, я шагнула вперед, сразу окунувшись с головой.
Зовется ярмаркой, а на деле – чисто зелье в котелке: кипит, бурлит, перемешивается, а что сварится и не узнаешь, пока не попробуешь.
Воздух вокруг звенел от криков: разносчики выхваливали товар напропалую, так и норовя схватить за плащ или за рукав. А продавалось тут все, что душе угодно – были бы монеты.
- Красавица, пряничка не желаешь отведать?
Едва глянув на поджаристый пряник сердечком, я шарахнулась от лотка с печевом, как овца от волка. Уже видеть их не могу, не то что есть. Нет, лучше орехов в меду куплю.
Вроде бы прошла от ворот всего ничего, а Зелейный ряд совсем близко – рукой подать...
Мягко опустив короб на землю, я вежливо поклонилась:
- Желаю здравствовать.
- И тебе здравия, Радмила, - откликнулась за всех плотная круглолицая тетушка Бажана. – А что одна? Где почтенная Добрава?
- Бабушка дома осталась. Прихворнула немного. Велела вам заменой быть.
Возражать никто не стал. После моей бабушки, тетушка Бажана была самой старшей.
Места торговые распределили по жребию, когда возникла Тмутараканьская ярмарка. Ремесло наше родовое, наследное – так и с местами вышло. Где прежде прабабка торговала, нынче правнучка стоит.
А ряд – самый тихий и спокойный на всей ярмарке. Не тот у нас товар, чтобы голос надрывать. Коль есть нужда – человек сам придёт, коль нет – мимо пройдет.

- До чего ж не ко времени, - поморщилась бабушка, укутывая спину пуховым платком. – Одну отпускать боязно. Ты ж у меня дитё дитём.
- Не тревожься, бабуля, - подойдя, я чмокнула её в морщинистую щеку. – Дойду, не заплутаю. Молоко и хлеб еще с вечера оставила – Леший подношение принял, значит, даст легкий путь.
- Не о том я, - бабушка только отмахнулась. – Народ разный соберется, к Бажане поближе держись, она тебя в обиду не даст. И гляди, осторожней там…
- Как скажешь, - кивнула я, закалывая плащ. – Ты, и впрямь, молодая еще, чтобы прабабкой стать.
- Вот я тебе, безобразница!
У бабули разговор короткий – раз и за косу! Но я увернулась, чай, не маленькая уже – за волосы тягать - и кошкой отскочила к порогу. Подхватила короб – и за дверь…

- А того… у вас есть?
Вот, некстати, развспоминалась. Негоже денежки упускать, негоже. Ко мне первой подошли, значит, расторгуюсь!
- Чего изволите? – улыбнулась я.

Коль правду говорят, что первая покупка спрос определяет, то сегодня если не вся ярмарка, так половина в лопухах сидеть будет. Я уж было решила, что девица воду душистую попросит или снадобье какое для красы. А ей от питья неумеренного понадобилось. Правду сказать - запас оного зелья у меня в коробе изрядный имелся. Десять капель в бутыль - и одна дорога добру молодцу, ежели отведает. Бабушка моя дело знает - зелье так наизнанку вывернет, что любой пьяница про хмельное питье забудет. Только лучше не в одну бутыль добавить, а в две-три, чтобы понадежнее действовало.
Первые десять серебрушек исчезли в кошеле.

- А вам чем помочь? – я глянула на очередного покупателя и едва не упала.
- Радмила, краса ненаглядная, как знал, что мне сегодня свезёт!
Около прилавка, ухмыляясь во все тридцать два зуба – кто бы их поубавил – стояло мое личное несчастье. Звалось оно Милонегом, росту было высокого, сложения мощного, лицом смазливо и девкам нравилось. Но у первого парня деревни Велесово имелся и недостаток – умом Светлые Боги обделили изрядно (на мой взгляд).
Вот уж три месяца кряду каждый выходной под окном торчит и непременно с пряником. Меня от их вида скоро тошнить начнет.
А однажды и вовсе, услыхал на постоялом дворе от прохожего гусляра, что в заморских землях парни девушкам песни страстные - серенадами они называются – поют, да сдуру решил попробовать.
Пришел с утра пораньше, да как заорет:
- Ты мне сердце прострелила,
Погляди - я весь дрожу.
Буду ждать на сеновале,
Кой-чего там покажу!
Чуть ворота не снёс, дуб безмозглый, все зверьё – мы с бабушкой на самой окраине живем, поближе к лесу – на три версты окрест распугал. Но я его быстро угомонила – ведро воды не пожалела и еще какой – из самого Студенца.
Есть у нас в лесу ключ такой: глоток воды выпьешь – от холода зубы выпадут. Но для настоек да зелий – лучше нет.
Дрожал он тогда знатно – аж зубы в пляс пустились, но так и не понял, что хоть золота выдай по моему весу, все равно с ним не буду.
- А это тебе.
Опять пряник! И как назло, никакой животины рядом нет, чтобы скормить незаметно.
- Благодарствую, Милонег, да только шел бы ты отсюда подобру-поздорову, а то придет жених, увидит, что мне чужой мужчина подарки дарит, как бы чего не вышло.
- Какой жених? – отвесил челюсть Милонег. – Дык я ж твой жених!
- Что-то не припомню, - с трудом удержалась, чтобы не заорать на всю ярмарку, - когда я тебе слово давала и кто свидетелем был.
- Так я подожду, - Милонег расправил плечи, - придет он, вот тогда и поглядим, кто твоим женихом будет.
Светлые Боги, попала я, как кур во щи!

- Есть, как не быть, - я наклонилась к коробу и достала кожаный мешочек.
А не с этим ли Ведуном бабушка лет, этак, ...цать назад, папоротник искала в Купальскую ночь?
- Радмила, это что ль, твой жених? - оживился Милонег. Так и стоит рядом, поганец. К прилавку только девицы и подходят, мужчины даже глядеть боятся. - Да из него ж песок сыпется, на кой он тебе сдался?

Зря, Милонег рот раскрыл, ох, зря! Хоть бы подумал сначала – так ведь нет, и в голову не пришло, за что и поплатился.
Не успел Ведун договорить, как у моего несчастья глаза в разные стороны разбежались, да так шустро, словно он единым духом ведро мухоморовки опрокинул. Милонег еще постоял, вроде как в раздумье, потом в затылке почесал и выдал:
- Чегой-то я тут делаю? Я ж не хворый.
Я время зря терять не стала:
- Ты, парень, ряд попутал. Пивной чуть подальше, - рукой махнула, - во-он в той стороне.
Там, говорят, в честь праздника акция идет: берешь две кружки, а платишь как за одну.
Светлые Боги, только его и видели. Понесся галопом, как конь на скачках.
- Благодарствую, дедушка, - обернувшись к Ведуну, я поклонилась в пояс. – А зовут меня Радмилой. Родом - из деревни Велесово.

Я усмехнулась про себя - искала бабушка папоротник, а нашла через девять месяцев - мою маму!



- Это бабушка моя. Она сегодня приболела немного, потому я одна и пришла, а то бы непременно свиделась с вами, дедушка.

- В этом году тридцать восемь исполнилось бы. Я её плохо помню, мне всего три года было, когда она в Ирий ушла.



- Все там же - в Велесово. Совсем недалеко от того леска, где вы папоротник искали.
А хворь у нее не страшная – поясницу заломило. Наверное, к перемене погоды.

Это надо же - вот уж точно судьба! не ждала, не гадала, и дедушку встретила. Не удержалась - сама прослезилась. А когда дед решил немедля к бабушке идти, призадумалась:
"Они ж теперь меня вдвоем воспитывать будут, как пить дать. Не-ет, я такого не выдержу, надо срочно что-то делать".
Ушел дедушка, а я на прилавок глянула - пусто, короб тоже дно показал, а кошель потяжелел, и заметно так. На душе сразу потеплело.
Удалась у меня торговля. Теперь можно и повеселиться.
Запрятала я кошель понадежнее, купила себе орехов в меду - полакомиться и отправилась по ярмарке гулять.

Вот тебе раз! Только отдохнуть решила, но что тут поделаешь - нельзя страждущему отказывать.
- Прости, девица, но мои снадобья все проданы. Могу только совет дать.
Батюшке твоему перво-наперво нужно в тепле находиться. Чайку из березовых листьев или из коры вербы заварить.
А ты сходи в Зелейный ряд, да спроси у Бажаны Третьяковны настойку или мазь из шишек хмеля - больное место растирать.