Карта ролевой игры "Венецианский карнавал"

- А что нам остается, это наше единственное оружие против вас, мужчин, - начала было возмущаться Бьянка, но видя, что мужчина шутит, тоже рассмеялась, - а Вы шутник, однако, синьор. Не ожидала. Такой серьезный с виду и солидный.

Шепот мужчины странно завораживал, Бьянка даже не поняла толком произнесенных им слов. Она спокойно оперлась на его руку, вошла в гондолу и уютно устроилась на сиденье, расправив широкие юбки.

Уже стемнело, и Бьянка поднял глаза к небу, надеясь снова загадать желания, но звезд не было - не только падающих, вообще никаких.
- А я люблю, когда на небе звезды, за ними интересно наблюдать, а если звезда упадет, можно загадать желание, -произнесла она мечтательно.

Гондольер что-то тихо напевал, вокруг было так спокойно, что Бьянка даже стала забывать об утреннем происшествии.
Было как-то очень уютно, но неожиданно

Какой он странный. Бьянка подняла глаза и посмотрела на Паоло.

- Да, хороший и странный, - немного помолчав, ответила Бьянка, - поведение Паоло было необычным, словно он намеревался разрушить ту защитную стену, которую Бьянка всегда воздвигала между собой и незнакомым мужчиной. - У меня такое ощущение, что волшебство карнавала еще не ушло, хотя и маски сняты.

- Вы не похожи на друзей моего мужа, может потому что флорентиец? - Улыбнулась Бьянка.

- А почему? Вы очень заняты? - Спросила Бьянка. - А я на карнавале загадала желание на падающую звезду, - вдруг вырвалось у нее.

- Ну не странный, но необычный, непривычный для меня. В нашем доме таких не было. Да, этот карнавал я не забуду, - неожиданно для самой себя разоткровенничалась Бьянка, - и да, в маске я чувствую себя спокойнее, вокруг слишком много людей, с которыми мне не хотелось бы общаться, - сказала она, но тут же добавила - Вас это не касается, с Вами мне почему-то не страшно. - Ей вдруг захотелось рассказать ему о себе, но она подавила это желание. Такое можно рассказать только человеку, с которым никогда в жизни потом не увидишься или тому... кто ее полюбит. - Что за странные мысли в моей голове сегодня... волшебство карнавала не иначе...

- Не желаю Вам таких, - вырвалось у Бьянки, - простите, давайте не будем об этом, такой хороший вечер, - попыталась она сменить тему.

- Это очень личное, но я так хочу, чтобы оно сбылось, от этого зависит моя жизнь, - Бьянка опять сказала больше, чем хотела.

- Да, я однажды доверилась человеку, и меня предали, - простите, мне пора домой, - Бьянка решила свернуть разговор, а потом все-таки спросила, - а Вы считаете - я могу Вам доверять? Но я Вас совсем не знаю. Хотя... Скажите, где Вы живете, и если мне понадобится помощь, я дам знать. Вы сможете помочь, не спрашивая? Вы мне доверяете?

И Бьянке вдруг захотелось плакать, она еле сдерживалась, и очень боялась, что Паоло что-то заметит. Она сильно пожалела о том, что сняла бауту, и теперь на ней обычная полумаска, которая не могла скрыть всех эмоций.

Бьянка постаралась улыбнуться.

-Простите, я пока не могу ничего сказать, - Бьянке вдруг стало неловко, словно она обманывала хорошего человека своим недоверием, но иначе она не могла, - я тоже надеюсь, что все обойдется.

- Спасибо. Я воспользуюсь Вашей добротой.

Бьянка вышла на берег, улыбнулась Паоло и тоже помахала рукой в ответ и пошла в дом. Микеле сообщил ей что Гарбриэле уехал в Рим еще утром, сразу после визита незваных гостей, и настойчиво просил синьору не уходить из дома без сопровождения.
Бьянка поблагодарила мужчину и обещала последовать его совету, потому поднялась к себе. В комнате не осталось никаких следов утреннего происшествия.
Бьянка позвала Жозефину, та тотчас прибежала и затараторила.
- Синьора, как же Вы убежали одна, разве можно, а поймают, а заберут?

- Чему быть, того не миновать. У меня к тебе поручение. Если что случится, пойди в церковь Санта Мария делла Салуте. Спроси падре Рикардо, где живет купец Франко Каналья. Отнесешь ему эту куклу и скажешь, что я не приду на обед. Потом иди в палаццо Кристобаля и передай эту статуэтку для синьора Сантори. Если синьор будет дома, ответишь на его вопросы. А теперь я хотела бы принять ванну и лечь.
Бьянка долго не могла уснуть, ворочаясь в постели. Что-то будет завтра? Но бежать она не хотела, потому что не чувствовала за собой вины. Да и куда бежать? От судьбы не убежишь...

Под утро Бьянке приснился кошмар. Эта была одна из вечеринок мужа.


Что-то подобное она уже однажды видела со сне, когда муж напоил ее вином из черной бутыли, что стояла у него в кабинете.
Она просыпается в холодном поту, и тут сон становится почти явью...

Бьянка вскочила с кровати и, встав посреди комнаты, обратилась к вошедшему мужчине.
– Что Вы можете сделать – унизить и растоптать мою душу? Джованни уже сделал это. Больнее не будет. Надругаться над моим телом? Не Вы первый… Пытать меня? У меня очень низкий болевой порог, я быстро потеряю сознание.

Вы трус. Вы боитесь меня, слабую женщину. Поэтому пришли в маске. Вы боитесь, что я узнаю вас и расскажу о ваших грязных делишках.
Мой гонец в Рим уже почти у цели. И скоро папские легаты будут тут. У Джованни было хорошо одно – родословная – он родственник понтифику, и безнаказанно замучить его вдову по ложному обвинению не удастся. Меня спасут, и даже если я покину Венецию, все равно возможен шанс нашей встречи. Вы знаете меня и, увидев, все время будете думать, – а не узнала ли я вас, ведь так? Все тайное когда-нибудь становится явным.
Вы боитесь меня, а мне не страшно, – Бьянка гордо подняла голову – она боялась – унижения, боли, смерти, очень боялась, но страху, липкой рукой сжимавшему ее сердце, нельзя было дать вырваться наружу. Он не должен был ни видеть, ни чувствовать ее страха. Ни за что.

-Нет, синьор, ересь несете Вы. А я - верная дочь католической Церкви. Спросите моего духовника.

- Вы только и можете, что применять силу со слабыми, - Бьянка понимала, что, огрызаясь, только злит этого человека, но остановиться не могла. Так она пересиливала собственный страх. Надев платье, плащ с капюшоном и полумаску, она вышла вместе с мужчиной.

Повязка больно резала глаза, да и то, как мужчина обращался с Бьянкой, говорило, что он сильно на нее зол, но ей нравилось выводить его из себя. Почему именно это казалось важным. Они вошли в палаццо, прошли по коридорам - вернее, шел мужчина - быстрым широким шагом -Бьянка за ним не поспевала и он почти тащил ее. Открылась дверь, они вошли в комнату.

Бьянка остановилась и вся обратилась в слух - она не могла видеть, но слух и обоняние обострились - в комнате было несколько человек. Они сидели уже давно, окно было закрыто, если оно вообще было. А может быть просто ей не хватало света и воздуха.

- Не признаю. Если вы читаете мой дневник, все написанное в нем, правда, как это не прискорбно, - Бьянка повернулась в сторону мужчины, пытаясь понять, почувствовать - какой он - старый или молодой, женат или холост, фанатик или человек, имеющий свое мнение и голову на плечах, но пока ничего не могла понять - голос же звучал металлом.

- Я отвечаю вполне по существу. А что она делала - спросите у нее и у других девочек. Да, наверняка, вы и сами знаете о том, что происходит в монастырях, - Бьянке было ужасно стыдно, просто невозможно вот так перед всеми снова пройти через весь позор и унижение десятилетней давности.

- Это не хула, а правда, и я не говорила об этом никому, кроме монастырского священника и матери настоятельницы. Про каких других людей Вы ведете речь? Вы, спокойно читающий чужие дневники и письма, о какой порядочности Вы говорите, опомнитесь синьор. Да, мне стыдно, больно и неловко. Я была ребенком, поймите, наконец, и мне было страшно, больно и противно. Называйте это рукоблудием или деторастлением, как Вам больше нравится, все равно это грех, и грех не мой. Вам, видимо, доставляет удовольствие унижать человека? - голос Бьянки дрожал от невыплаканных слез, но она старалась держаться и не ронять своего достоинства перед этими мужчинами. Она выпрямилась и гордо подняла голову.

- Это Вы лжете, синьор, выдавая желаемое за действительное - захоти я вас соблазнить, мы бы до сих оставались в моей спальне, - Бьянка нашла в себе силы усмехнуться.

- Вы лжет, синьор и заставляете других грешить, поверив Вашей лжи. Меня, ребенка склонили ко греху. А Вам за Ваши слова - гореть в аду. Вы - мужчины- придумали закон, по которому всегда и и во всем виновата женщина. ВЫ прикрываете этим законом собственную похоть, страсть, извращение. Я не виню сестру Агату, думаю, она такая же жертва, как и я. Но Вы, кто Вы такой, что судите меня? Господь сказал - кто без греха, пусть бросит в нее камень - Вы святой и безгрешный? Не поверю. И я не виновна.

- Не признаю, - Бьянка еле стояла на ногах - нервное напряжение достигло предела, к тому же она ничего не ела с утра. В горле пересохло. Очень хотелось пить. Она облизала губы.

- Служение Церкви не отменяет Вашей половой принадлежности. Вы мужчина. Или я ошибаюсь? О какой вине Вы говорите? В чем она состоит? Это Вы сказали, что я вас соблазняла, не я. Как Господь сказал в свое время Иуде - Ты рекл еси.

- Я не виновата, и Вы это прекрасно знаете. Вам проще осудить невиновного, чем признаться в собственной неправоте.

- Вы были среди тех, с кем я спала? Или держали свечу над моей кроватью, когда я, по Вашим словам, отдавала свое тело другим мужчинам?

-Эти строки касаются только меня и моего мужа. А о покойном говорят или хорошо, или ничего, - как бы она не ненавидела мужа, Бьянка не могла позволить этим людям трясти перед всеми его грязное белье. Да и кто знает - нет ли среди них друзей или гостей Джованни. Все они одним миром мазаны. Одно слово - мужчины. Похотливы, сам влюбленны, лживы и вероломны.

-Я не говорю о каждой, - голос Бьянки зазвучал ласково и соблазнительно.

- Как любая женщина, синьор. Ничего сверхъестественного, - Бьянка попыталась улыбнуться, этот мужчина казался ей не таким твердолобым.

- Прямо уж широко? Вы шутите. Свидетель? И ему не стыдно? Хотела бы я на него посмотреть. Я узнАю любого, кто бывал у нас в доме.