Карта ролевой игры "В объятиях пламени"

- Опасайтесь, милорд, у меня ведь есть ещё и отвратительные качества, - Эйприл притворно нахмурила брови. - Одним из них является способность ловить мужественных и храбрых баронов не только играя в жмурки, но и на слове.

- Полностью согласна с Вами, милорд, - Эйприл кивнула, - в ожидании, только если оно не проходит под сводами мрачного замка, есть своя прелесть. С другой стороны, исполнение фантазий столь же приятно, как и ожидание. Поэтому присоединюсь к Вам в Вашем нетерпении.

- Могу поспорить, что я лишь подтвердила, что Вы знали и так. Женщины любят ушами, - Эйприл улыбнулась, ловя себя на мысли, что ей совершенно не хочется казаться барону Редфорду обыденной. По крайней мере, не здесь, не сейчас, не на то короткое время, что отведено их общению.

- А если мы не найдём их, то непременно придумаем сами, - графиня бросила быстрый взгляд на барона. - Вы ведь не откажете мне в таком милом развлечении?

- Князь Немет, с которым мне посчастливилось принять ванну, хотя, я бы назвала это скорее "принять пруд", почти сразу после купания заявил мне, что я совсем не тяжёлая. Хотя, возможно, тому счастливцу, который всё же станет носить меня на руках, так не покажется, - Эйприл спрятала улыбку, осматриваясь.
Маркиза уже указывала на прилавки с овощами, на которые Эйприл воззрилась не без интереса. Извинившись, барон отошёл на несколько минут, и Эйприл повернулась к маркизе.
- Ваше сиятельство, не сочтите мой вопрос за попытку вновь попасть в передрягу, хоть я и слышала, что барон Редфорд опасается этого, но какие азартные приключения с долей опасности можно будет обнаружить на ярмарке? - Эйприл с улыбкой посмотрела на маркизу, в глазах которой отчего-то была грусть.
Вернулся барон, держащий в руках корзинки с маленькими цветочками.

- Благодарю Вас, милорд, - Эйприл сделала книксен, с улыбкой глядя на барона. Ей было очень приятно получить такой знак внимания от этого мужчины, и она взяла из его рук корзинку, на мгновение задевая пальцами его ладонь. - Похоже, на этой ярмарке я уже обнаружила свою самую главную опасность и главный азартный момент.
Эйприл отвела взгляд, рассматривая прибывающих гостей и стала ждать, когда они с бароном и маркизой тронутся в путь.

Эйприл улыбнулась, рисуя себе картины того, как она станет принимать участие в этих увеселениях.
- Непременно выберу что-то на свой не совсем обычный вкус, - мягко ответила она маркизе.

Его взгляд остановился на губах Эйприл, которые тут же пересохли и она провела по ним языком. Совсем другие картины рисовались в воображении графини, когда барон упомянул, что станет тщательнее следить за языком. Сколько она уже не целовалась и целовалась ли вообще хоть раз в жизни по-настоящему? Ведь нелюбимый муж не в счёт, не так ли? От этих вопросов, всплывающих в затуманенном моментом разуме, по телу прошла едва заметная дрожь.
- Во всём, что касается Вашего языка, я хотела бы быть для Вас опасной, милорд, - ответила Эйприл, поражаясь собственной смелости. Не иначе, просто атмосфера вокруг располагает к подобному.

Барон кивнул, но словно был погружён в свои мысли. Ах, как не хочется испортить чем-нибудь этот чудесный вечер! Неужели она сделала что-то не так, когда стала столь откровенно отвечать милорду? Эйприл до боли прикусила нижнюю губу.

Произнёс барон и Эйприл выдохнула. Кажется, ничего страшного не случилось.
- Обязательно поблагодарю эту фею, если мне доведётся встретиться с ней, - улыбнулась графиня, в свою очередь посмотрев на губы барона. - Мне нравится наш разговор, и нравится, когда Вы...- Эйприл сделала паузу и решила идти ва-банк, - когда Вы не следите за языком.

- Милорд, я к Вашим услугам. И для приключений и для развлечений. Маркиза рассказала мне, что за развлечения здесь можно найти. Как Вам бег с препятствиями в мешках? - графиня рассмеялась, представив, как нелепо будет выглядеть. - Или Вы можете предложить что-то более...захватывающее?

Эйприл расхохоталась, представив смурного князя, бегущего от полных дам.
- А знаете, князь обвинил меня в том, что я свалилась в пруд из-за того, что слишком неуклюжа. При этом сам врезался в меня словно пушечное ядро. Признаться честно, мы не очень-то с ним поладили.

Он приблизился к ней, и Эйприл почувствовала новую дрожь в теле, на этот раз гораздо более ощутимую. Новый вдох пришлось делать с трудом. Графиня обернулась к барону и губы её оказались в опасной близости от его губ.
- С Вами, милорд, я готова рисковать дальше столько времени, сколько будет нам отведено на риск. - Следующие слова Эйприл выдохнула ему в губы. - Или Вы боитесь окончательно попасться?

Ещё одно обещание и снова перехватывает дыхание. Эйприл чувствовала, словно у неё под ногами разверзается бездна, в которую так хотелось упасть. Как часто она сидела перед камином, погружённая в мечтания. Этот мир всегда жил внутри неё, и она сегодня поделилась с бароном его частью. Маркиза отошла, и графиня с милордом остались наедине. Если можно было остаться наедине в ярмарочной толпе.
- Всегда мечтала осуществить какое-нибудь опасное желание, - выдохнула графиня, уже зная, чем ей это грозит. Но разве можно заставить себя отказаться?

Барон оглядывался, словно искал в толпе кого-то, и Эйприл вдруг отчётливо поняла, что совершенно ничего не знает о нём. А вдруг у него есть невеста? Жена? Боже, как глупо так поддаваться собственным желаниям! Графиня почувствовала лёгкий укол ревности. Глупая-глупая Эйприл!
- Буду с нетерпением ждать этого знакомства, - стараясь вернуть холодность своему тону, ответила графиня. Кажется, у неё совершенно не получается быть рядом с бароном холодной.

- Нет, мы совершенно не об этом, - Эйприл вновь закусила нижнюю губу, после пробежав по ней языком. Ещё одно подтверждение того, что барон не одинок? - И я бы меньше всего хотела быть той, кто сможет Вас запугать.

Снова милорд словно ищет кого-то...или чего-то. Как хорошо, что они на ярмарке и никто не обращает на них внимания! В словах барона звучало обещание. В словах - явное, и в их смысле - скрытое. Эйприл часто дышала, охваченная предвкушением и необъяснимым волнением.
- Идёмте, - сказать что-то большее графиня была просто не в силах.

О чём говорит милорд? О князе? Каком князе?
Барон вёл Эйприл в сторону палатки с тканями, и она следовала за ним. С каждым шагом волнение и возбуждение всё возрастало. Дышать становилось труднее, лишь бы только не сбиться с относительно ровного шага, потому что графиня не смотрит, куда ступает, просто идёт следом.

Они оказались в разноцветном плену. Словно в какой-то восточной сказке, частью которой были лишь барон Редфорд и графиня Ратленд. Джордж и Эйприл. И манящее великолепие, словно огранка их...приключению. Он убирал ткани от её лица, невесомо касаясь кожи пальцами, разжигая внутри всё больший пожар неведомых до этого чувств. А потом резко остановился и Эйприл налетела на него, оказываясь с бароном лицом к лицу.
Горячие губы накрыли её рот, захватывая в поцелуе, и Эйприл покачнулась, но барон удержал её, крепко прижимая к себе. Этот поцелуй был с терпким привкусом страсти, которую вдруг ощутила графиня. Эйприл приоткрыла губы, впуская в себя язык милорда, обводя его своим, прижимаясь к барону всем телом. Что бы ни было дальше, она не пожалеет ни об этом вечере, ни об этом поцелуе.
С трудом разорвав поцелуй, графиня сделала попытку отойти на шаг. Глаза её потемнели, а грудь бурно вздымалась, губы всё ещё хранили вкус его поцелуя, который хотелось повторить. Эйприл сделала глубокий вдох, пытаясь привести чувства в порядок и прошептала срывающимся голосом.
- Боюсь показаться Вам слишком испорченной женщиной, но я начинаю сходить с ума от риска, который таится в этом месте. И от того, что Вы так умело выполняете свои обещания...

Эйприл замерла в том мгновении, в котором ей было так сладко и ново. Именно так, и именно эти чувства испытывала она, пожалуй, впервые в своей жизни. Пусть будет, что будет, эти ощущения она не променяет ни на что в жизни. Их уединение было прервано продавцом, который нарушил это мгновение, но не разрушил томительное волшебство момента.
Нет, господа желают, чтобы их оставили в этом сказочном мире.

Барон Редфорд стал задумчивым, словно его что-то тревожило. Это рождало внутри Эйприл ответную тревогу. О чём он думает? Или что он думает о ней? Неужели она показалась ему той, которой так не хотела для него являться?
Эйприл поджала губы, стараясь совладать со своими эмоциями. Нельзя думать об этом, иначе можно окончательно сойти с ума.
Графиня провела пальцами по тканям, которые выложил на прилавок продавец, и от этого касания внутри неё стали просыпаться какие-то совершенно неведомые чувства. Разве может она понравиться такому мужчине? Она не красавица, быть может, даже дурнушка, ведь не зря её безвременно погибший муж был столь холоден и даже пренебрежителен к ней. От этих мыслей почему-то стало так горько, что Эйприл вновь до боли прикусила губу, стараясь сделать так, чтобы боль отрезвила её.
Его ладонь скользнула по её спине, и горечь сменилась таким возбуждением, что оно сжигало кровь, превращая её в подобие вулканической лавы. Сойти с ума окончательно или сию минуту сбежать. Он него, от этого безумия...от себя самой. Решайся, Эйприл, это будет только твой выбор. Пальцы милорда опустились ниже, к вороху бесчисленных юбок, тех, что скрывали под собой тело графини, которое пылало, которое жаждало познать его прикосновения, везде, где это только возможно.
Ноги стали ватными, Эйприл оперлась ладонями о прилавок, чтобы только не упасть и прошептала так, что её услышал только стоящий рядом барон.
- Я хочу уйти отсюда, куда угодно, сию секунду. - И добавила, слыша мольбу в собственных словах. - Пожалуйста, милорд.

Эйприл понимала, что совсем не в ладу с собой и собственной способностью изъясняться.

Он отошёл в сторону, давая возможность графине выйти, и Эйприл нехотя покинула палатку. Разве не об этом она просила его? Нет, пожалуй, совсем не об этом.
На улице обнаружилась маркиза Уиндлсхэм в сопровождении графа Стерлингтона, и барон Редфорд быстрым шагом направился к ним, ведя Эйприл в том же направлении. Так она и думала, всё очень просто. Всего один поцелуй, это всё, чего заслуживает графиня Ратленд.

Эйприл сжала руку в кулачок, пока ногти не впились в тонкую кожу ладони. Улыбнулась маркизе и графу и произнесла, изо всех сил стараясь, чтобы голос её не дрожал и был холодным и учтивым.
- Милорд, миледи, очень рада, что мы снова воссоединились в нашей общей прогулке по ярмарке. Как думаете, куда нам стоит направиться дальше?
Она улыбалась, сама ощущая, какой фальшивой и натянутой, должно быть, выглядит эта улыбка.

Слишком много всего сразу, слишком много совершенно разнообразных переживаний, в которых Эйприл просто тонула.
Маркиза и граф были слишком увлечены друг другом и предстоящим развлечением в виде предсказания судьбы.

- Не желаю, - откликнулась Эйприл, вновь утопая в его взгляде. - Я желаю совсем иного. Именно побродить по ярмарке.
Графиню разрывали странные чувства, которые она просто не могла понять и принять. Пока не могла.

- Для Вас всё, что угодно, мой Лорд, - также еле слышно ответила Эйприл.
- Милорд, миледи, - графиня Ратленд сделала книксен, обращаясь к маркизе Уиндлсхэм и графу Стерлингтону. - Мы с лордом Редфордом покинем вас и отправимся посмотреть, какие развлечения здесь есть ещё.
Последняя фраза прозвучала очень двусмысленно, но Эйприл надеялась, что она является таковой только для двоих.

Вновь Эйприл увлекли в сторону и она опять шла, подчиняясь и предвкушая. Ярмарка стала одним сплошным разноцветным пятном, и графине казалось, что всё, удерживающее её на поверхности разума - это касание барона, его шаги рядом, его присутствие так близко и так далеко одновременно.
Они достигли прилавка с женскими безделушками, и Эйприл позволила подвести себя к нему. Встала вплотную к лотку, смотря на обилие разноцветной мелочи и не видя ровным счётом ничего. Потому что её спины касалось его тело. Большое и сильное. Он не давал ей ни единого шанса на то, чтобы она сбежала, а она и не хотела никуда сбегать. Барон протянул руку и взял небольшое зеркальце, поворачивая его так, что Эйприл поймала своё отражение. Несколько прядок выбились из причёски, пухлые губы приоткрыты, когда она пытается сделать ещё один вдох, что даются сейчас с таким трудом. На щеках румянец, а глаза блестят.

Эйприл так не считала. Ровно до этого момента. Сейчас ей хотелось, чтобы она была прелестна, чтобы он видел её такой, потому что от его слов, которые ласкали её слух, становилось так нестерпимо жарко, так хотелось чего-то, чему графиня не могла дать разумного объяснения. Ибо она сходила с ума.

Вновь она чуть наклонилась вперёд, держась за край лотка так, что побелели костяшки пальцев. Взглянула в отражение в зеркальце, ловя его взгляд там. Ей хотелось видеть сейчас глаза милорда, чтобы увидеть, прочитать в них...Что она хотела прочитать в них?
Она с трудом повернулась к нему лицом, и он опустил руку. Зеркальце с глухим стуком легло на прилавок. Эйприл снова казалось, что они на этой ярмарке одни и что нет никого больше. И в это так хотелось верить. Он был рядом, слишком близко, она чувствовала его очень-очень близко.
Чуть привстав на цыпочки, она потянулась губами к губам барона, шепча прямо возле них всего несколько слов.
- Это значит, что несчастная графиня сходит с ума не одна?
И темная зелень взгляда была направлена только в его глаза.

Шёпот возле её губ, горячее дыхание, которым дышит Эйприл. И новый поцелуй, когда милорд так нежно и в то же время властно обхватил её губы ртом. Сначала верхнюю, после нижнюю, не давая ни одной возможности опомниться.
- Почему же мне так нравится это? - прошептала графиня, вцепляясь пальцами в его одежду. Чтобы не упасть или чтобы не отпускать?

Он смотрел прямо в её глаза, а Эйприл понимала, что это её падение. Окончательное, после которого она вряд ли сможет подняться. Падение в бездну его взгляда и падение всех её стен. Окончательная капитуляция. От его слов по телу прошла новая волна дрожи.
"Мы можем всё" - Эйприл и хотела всего. Только бы знать, чего именно. Чтобы он был ласковым или наоборот, жестким и напористым? Чтобы он разрушил это наваждение? Или чтобы они оба окунулись в него полностью?
Графиня не знала, что будет дальше, и не хотела этого знать. От понимания, что через пару дней после этого она вновь окажется затворницей в своём имении, повеяло холодом, но это будет когда-то...Позже. Через несколько дней. А она была с ним здесь и сейчас.
- Вернёмся, - шепнула она неслушающимися губами, делая окончательный выбор и так и не выпуская ткань из своих рук. - Но мне кажется, что путь в поместье будет очень долгим.
И под этим Эйприл имела ввиду и неутолённое желание и то, что ноги совершенно не держали графиню. Кажется, сумасшествие затопило её целиком.

Да, она хотела, чтобы он повторял это снова и снова. Потому что в это так хотелось верить. Что она знала о бароне Редфорде? В очередной раз задалась графиня вопросом. Ничего. Ровным счётом ничего. И самое главное, что она не хотела знать. Здесь и сейчас она этого знать не хотела. Какое наказание за это могло ждать Эйприл после? Она не знала, но то, что оно будет, понимала и готова была это принять. Но только не сейчас...Пусть всё будет потом, после.
Они добрались до поместья довольно быстро, весь путь проделав молча, и лишь касания его ладони к её пальцам, лишь взгляды, которые так много обещали, распаляли желание, и без того бурлившее в крови. И к этому желанию так щедро примешивался страх. Да, Эйприл боялась, боялась сделать что-то не так. Несомненно, у барона было много женщин до неё, и что она сможет дать ему, что не могли дать они? Но этот страх не был тем обстоятельством, которое могло заставить графиню покинуть милорда. Если только она поймёт, что делает что-то не так, если прочитает это в его глазах - только тогда она исчезнет, растворится. Сбежит, скроется так далеко, что никто не будет знать, где именно. И вновь станет вести тот образ жизни, к которому привыкла. Разве что теперь в нём будут воспоминания о бароне Редфорде. О её бароне.

Они поднялись в его комнату, и Эйприл поняла, что едва дышит. Господи, что она творит? От неминуемости того, что должно было случиться, и от желания, чтобы это и вправду было неминуемым, графиню накрыла волна нового безумства. И вот они остались одни на пороге его комнаты. Эйприл видела только барона, она не смотрела по сторонам, старательно отводя взгляд от широкой постели, виднеющейся в дверном проёме. Дыхание было прерывистым, она слышала только его и шелест своего платья, а также стук сердца, отдающийся в ушах. Он подал ей руку со словами:

- Я помню, мой Лорд, - Эйприл немного помедлила и вложила свои пальцы в его широкую ладонь. - Я надеюсь, что ключ, которым запирается эта комната, всего один и он у вас.
А дальше...
Шаг, всего один, но перекрывающий расстояние, кажущееся огромным. Шаг к нему.

Он улыбался ей, и от этой улыбки стало так спокойно. Прижал Эйприл к себе, так крепко, словно не хотел отпускать. Никогда? Нет, в эту ночь. В замке повернулся ключ, отрезая все пути к отступлению. К тому, которое было невозможным, потому что графиня не хотела отступать.

Он сказал "моя", и это слово запульсировало в венах Эйприл, разносясь по телу ещё большим желанием. Барон писал записку, а графиня ждала, стараясь совладать с частым дыханием. Каждая секунда, которая приближала её к тому, что должно было произойти между ней и милордом, становилась ненавистной передышкой и одновременно томительно-сладким мучением.

Белый лист бумаги скользнул под дверь, словно символ окончательной капитуляции Эйприл, а барон направился к ней. Медленно, шаг за шагом, глядя только в её глаза.

Имя графини, сорвавшееся с его губ, окончательно уничтожило все сомнения Эйприл. Если, конечно, те мысли, что возникали время от времени в её голове, можно было назвать сомнениями. Он стёр их все, следующим поцелуем, властным, глубоким...Словно это была печать, его печать на её губах. Руки мужчины прижимали Эйприл к себе, так крепко, так сладко, так нужно...
Барон избавил её от одежды умело, но не столь быстро, чтобы Эйприл сумела почувствовать удовольствие от падения на пол каждого предмета туалета. И эта неторопливость щедро подпитывалась ласками и поцелуями, шёпотом, когда слова были неважны. Было важно только то, что происходило между ними двумя в этой комнате.
Эйприл отвечала на ласки своего мужчины, её пальцы путались в его волосах, прижимали к себе как можно ближе, чтобы само понятие "расстояние" исчезло бесследно. Проводила руками по его груди, наслаждаясь тем, какое потрясающее ощущение испытывает от прикосновений к его крепкому телу. Эйприл сгорала от желания, находясь в объятиях пламени, томилась в ожидании, когда он возьмёт её, когда станет обладать ею.

Эйприл сходила с ума, хотя, порой ей казалось, что она и так находится на грани. Но милорд словно отодвигал эту грань, подводя её к ней постепенно. И вновь, только для того, чтобы ещё раз отодвинуть и вести опять. Так, как умел это делать только он.
Графиня Ратленд оказалась лежащей на постели, она смотрела на своего мужчину, она принимала его ласки, она шептала бессвязные слова, она глухо и хрипло стонала, лежа под ним, и с её губ то и дело срывались просьбы.
- Пожалуйста, прошу...
И она сама не знала, о чём просит. Обо всём сразу или о том, что получает от милорда и так?
Он вошёл в неё одним движением, причиняя сладкую боль, наслаждение от наполненности им и только им. Эйприл хрипло вскрикнула, принимая его в себя, оставляя царапины на его спине, впиваясь новым поцелуем в его губы. Больше не было той Эйприл, которая прибыла совсем недавно в этот дом. Милорд разбудил в ней совсем другую женщину, и эта женщина сегодня принадлежала лишь ему.

Сколько прошло времени, Эйприл не знала. Все звуки в доме, которые рождали возвращающиеся с ярмарки гости, слышались ею словно сквозь толщу воды. Графиня хотела слушать лишь своего милорда.

- С каждой минутой я хочу убеждать Вас в этом всё больше и больше, - ответила Эйприл, вновь принимая его в себя, и снова открывая истерзанные пьянящими поцелуями губы.
Чуть позже барон перевернулся на спину, увлекая Эйприл за собой, устраивая её сверху, обхватывая за талию и опуская на себя, и графиня вцепилась пальцами в его плечи. От восторга и новизны ощущений разум окончательно помутился. Её волосы были растрёпаны, губы, с которых то и дело слетали стоны наслаждения, приоткрыты. Глаза мерцали в полумраке комнаты, но смотрела она только в его глаза. Она хотела видеть его глаза в тот момент, когда она будет сжимать его собой и задыхаться от острейшей вспышки наслаждения.

Это сумасшествие окончилось только тогда, когда в окна постучалось жемчужно-серое утро. Эйприл лежала на груди своего мужчины, прижимаясь к нему усталым телом и чувствовала, как ею начинают овладевать неотступные мысли. Вот и кончилась эта сказка, сказка этого дня и этой ночи. Разноцветный плен, в который она угодила словно бабочка в паутину. Но она бы не променяла эти мгновения ни на какие сокровища мира.
Сев на постели и взглянув на пол, где в беспорядке валялись их с бароном вещи, Эйприл произнесла, стараясь, чтобы это звучало как можно беззоботнее:
- Ну и беспорядок мы с Вами учинили, милорд, - подняла корсет, который вряд ли бы сумела надеть сама и проговорила, не поворачиваясь к барону. - Уже утро, думаю, что мне пора Вас покинуть...

Хотела ли она, чтобы он отпустил её? Да, она мечтала, чтобы он дал ей возможность уйти, прямо сейчас, стоит графине только поспешно натянуть на себя помятые вещи. Пусть он даст ей возможность покинуть его, и пусть даст возможность сделать это навсегда, потому что Эйприл боялась, что если этого не произойдёт, она сама станет умолять его позволить ей остаться.
Хотела ли она, чтобы он никуда её не отпускал? Да, она мечтала, чтобы он прижал её к себе, сказал, что она принадлежит ему, навсегда. Но Эйприл понимала всю глупость подобных мечтаний. Да, это были именно её мечты, которые жили в ней и которыми жила она, а мечты и жизнь - такие полярные вещи, разве сама она не убеждалась в этом много раз?
Сегодня утром венчание, а после можно будет уехать. Нет, сбежать. Сослаться на срочные дела, коих нет и быть не может и сбежать в свой тёмный замок из которого ей удалось вырваться на эти прекрасные несколько дней.
Он сел рядом и стал поднимать вещи, подавая их ей. И Эйприл послушно принимала их, надевая. Она делала это совершенно безотчётно, погружённая в свои мысли и отчаянно ругая себя за глупость. Нет, то, что было между ней и...Джорджем (как сладко было называть его про себя именно так), назвать глупостью она бы не смогла никогда. Глупостью были те чувства, в которые она так быстро стала погружаться и которые так охватили её. Бабочка в паутине, из которой нет сил и желания вырваться. Эти чувства рождались не только воспоминаниями об их ночи, они рождались здесь и сейчас, при взгляде на то, как милорд надевает рубашку, при взгляде на помятую постель. И от странной горечи, когда графиня поняла, что стоит ей только сделать шаг прочь из комнаты, как это волшебство не растает. Оно превратится в её маленькую мечту и в её маленькое воспоминание, которое - ведь она знала, что будет наказана за это! - будет причинять ей щемящую боль.
Эйприл убрала волосы, глядя на своё отражение в зеркале. Именно так выглядят падшие женщины? С таким блеском в глазах, припухшими от поцелуев губами, в бесстыдно малом количестве одежды? Сколько было таких у него до неё? И сколько будет их у Джорджа после?
Милорд подошёл сзади, помогая затянуть корсет, вновь сбивая её дыхание своими прикосновениями, своим дыханием, опаляющим кожу шеи.

Эйприл сдавленно выдохнула, ощущая, как внизу живота расползается жар. От его слов и от вида, открывшегося в зеркале. Она не могла и не хотела ничего говорить, просто смотрела на то, как он ласкает её грудь, как большая ладонь скользит по её коже. Она наблюдала за его лицом, наслаждаясь тем, что может видеть всё. Эйприл считала, что погрузилась в их с Джорджем безумие полностью? Нет, это была ложь самой себе, потому что дна этой страсти она не видела.

Эти два слова на выдохе вновь толкают её вниз, в пропасть, и она летит, не в силах отказаться от этого падения.
Джордж чуть приспустил её панталончики и чуть наклонил вперёд, чтобы Эйприл облокотилась на столик. Неужели это её отражение в зеркале? Обнажённая грудь, вздымающаяся от судорожных вздохов, несколько огненно-рыжих прядей, выбившихся из причёски и упавших на лицо, приоткрытые губы, с которых срываются сдавленные стоны, когда Джордж понуждает её расставить ноги и проводит между ними пальцами. Она снова хочет его в себе, всего без остатка.

В этом она не сомневалась, чуть сильнее сжимая пальцами край столика, принимая его в себя, глухо вскрикнув, когда он вошёл в неё слишком глубоко, слишком желанно и быстро задвигался. Она видела всё, смотрела на себя, на него, на то, как они сливаются вместе в этом древнем как мир акте. И это было таким откровением, которое лишало остатков разума.
Эйприл прикрыла глаза и выгнулась дугой, до боли закусила губу, чтобы не закричать, чтобы никто не узнал, что сегодня она полностью принадлежит этому мужчине. Её Джорджу.

Его голос был хриплым и словно доносился издалека. До Эйприл не сразу дошёл смысл слов. Она пыталась отдышаться, вернуть одежду на положенное ей место, а в ушах раздавались его слова.
"Обещайте, что это не всё"
"Я вас никуда не отпущу"
Какие сладкие слова! Решайся же, глупая бабочка, вновь лети к этой паутине. Продлевай свою агонию, продлевай своё наслаждение, только помни, что дальше будет ещё больнее.
Джордж чуть отстранился, застегивая бриджи и она повернулась к нему, вставая лицом к лицу. Как сказать ему то, что станет потом ложью? Как совладать со своим хриплым голосом?
- Обещаю...Джордж, - облизнула пересохшие губы, глядя в его глаза. Когда она научилась врать? И врать, глядя прямо в глаза? - Обещаю, что это не всё и Вам идти на такие крайние меры не придётся, - она беззаботно улыбнулась, кладя ладонь на его щёку, потянулась, оставляя на его губах лёгкий поцелуй. Последний. Последний?
Да, потому что она врала. Едва состоится венчание, она сбежит, потому что иного выхода, чтобы окончить это и после остаться хоть с какой-то толикой здравого смысла, она не видит. Он слишком свободен для неё. Слишком. А она...Слишком неинтересна со всем её миром мечтаний, в которых она так искусно живёт и будет продолжать жить.
- А сейчас, прошу Вас, помогите мне надеть платье, скоро венчание, не хочется на него опаздывать, ведь так делают только невесты.

Она снова готова соврать ему, уверить, что обязательно поспит, хотя, кажется, покой и сон Эйприл потеряла на очень долгое время. И снова готова соврать, что будет ещё одна ночь безумства страсти. Графиня замерла, прежде, чем кивнуть, соглашаясь. Быть может, поддаться своим и его желаниям? Нет, цена за это будет непомерной.

Её Джордж помог ей одеться и вышел из комнаты, прислушиваясь к звукам, доносящимся со стороны коридора. Предоставил ей последнюю возможность обвести взглядом комнату, запечатлеть её в памяти, чтобы после покинуть и больше никогда здесь не оказаться.

- Благодарю Вас...Джордж, - Эйприл не смогла отказать себе ещё раз произнести его имя. Пусть это уже неприлично, пусть... Разве можно отказать себе в этой малости?
Они прошли по коридору, и каждый шаг, каждый шелест её платья запоминался графине, казалось, что потом она сможет воспроизвести их в памяти, вспомнив, что чувствовала она делая десятый шаг, двенадцатый...двадцать третий.

Он коснулся губами кожи на её руке и Эйприл вздрогнула.
- До встречи, милорд, - еле слышно ответила графиня и добавила мысленно: "До встречи в моих снах".
А после повернулась и направилась в сторону своей комнаты, чувствуя на себе взгляд Джорджа.

***
- Марта, начинай укладывать вещи, - Эйприл нетерпеливо высвобождалась из платья, корсета, бесчисленных нижних юбок, которые жгли кожу. Потому что их касался он.
- Но, миледи! Сегодня только...
- Я знаю, что сегодня только, - оборвала служанку графиня, впервые так грубо обращаясь к своей горничной. - И хватить болтать! Ты начинаешь действовать мне на нервы!
Конечно, и речи быть не могло, чтобы улечься на постель и поспать хотя бы немного перед венчанием. О каком сне может идти речь, когда Эйприл буквально разрывает на части от эмоций? Но, кажется, сегодня не одна графиня Ратленд отсутствовала в комнате.
- Приготовь платье, скоро настанет пора собираться на венчание, а после нужно будет приказать кучеру закладывать лошадей.
- Но, миледи...
- Никаких "но" Марта. В последнее время ты слишком много болтаешь не по делу.
Эйприл облачилась в лёгкий халат и подошла к окну, наблюдая за тем, как утро вступает в свои права. Утро свадьбы маркиза и мисс Бедфорд. Пусть ни одно несчастье не коснётся их на протяжении всей жизни, которая будет долгой, очень долгой, - мысленно пожелала им Эйприл, чувствуя как подступают слёзы. Почему же она была так несчастна? Быть может, всему виной то, что некому было вот так просто пожелать малышке-Эйприл своего маленького кусочка счастья?
Графиня провела пальцами по губам, чувствуя, как их покалывает от воспоминаний о поцелуях. Она сама создала свой кусочек счастья, украла его, чтобы прожить и после проживать в своих воспоминаниях. Так почему же она чувствует себя такой несчастной?
Настала пора наскоро принять ванну и одеваться, Эйприл двигалась словно в полусне. Позволила Марте колдовать над причёской, полностью полагаясь на служанку, которая была расторопна не только в болтовне.
- Миледи! - голос Марты был полон ужаса, и Эйприл резко повернулась к ней. Горничная смотрела на шею графини и Эйприл инстинктивно вскинула руки вверх. Неужели на её шее видны следы поцелуев? - Ваше кольцо, где оно?
Ужас. Эйприл парализовал ужас, потому что кольца, подарка её матери, которое она носила на шее на тонком шнурке, не было. Где она могла потерять его? Пусть это будет ярмарка...Пусть она обронит его в одной из палаток, но только не в комнате милорда!
- Я, должно быть, где-то обронила его, на ярмарке, да, на ярмарке. Там было столько народу.
Голос её прерывался, и Эйприл надеялась, что Марта прекратит свои расспросы. Через некоторое время графиня Ратленд была полностью готова к тому, чтобы отправиться на венчание, чтобы после...О том, что будет после лучше даже не помышлять.

Нет, это будет не побег. Не побег. Она просто уедет обратно домой чуть раньше, чем остальные гости. Достаточно задержится для того, чтобы, не дай Господь, у маркиза и его прелестной невесты не возникло ощущения, будто она относится к лагерю тех, кто против этой свадьбы, но недостаточно для того, чтобы совершить ещё одну глупость.
Эйприл уверяла себя прежде всего в том, что у неё хватит на это сил. И нужно-то всего лишь малость: сесть в карету, приказать кучеру ехать, откинуться на подушки и постараться сделать так, чтобы прозорливая Марта не заметила выступивших на глазах у её хозяйки слёз. Да! Вот так просто всё будет, в этом графиня Ратленд не сомневалась.
Она затерялась в толпе гостей, чувствуя разрывающие её желания: чтобы он был рядом и чтобы она никогда больше его не увидела. Последнее было предпочтительнее, потому что так будет лучше для них обоих. Рука сама взметнулась к шее, где уже не было привычного кольца на шнурке. Если её Лорд найдёт его, пусть оно станет последним напоминанием о том, что когда-то она была рядом. Хотя, нет, пусть он вообще забудет о ней, никогда больше не вспомнит, ни единой мысли не возникнет у него в голове на её счёт.
Они дошли до дверей в церковь и гости остановились. Совсем скоро они окажутся под сводами церкви, и каждое слово священника, каждая улыбка невесты и жениха, подаренная друг другу и гостям, будет новым шагом к свободе для Эйприл.
Совсем скоро, ещё немного, несколько шагов к свободе.
К свободе?

Рядом с ней был шум и гвалт, но Эйприл смотрела только на разворачивающееся перед ней действо. Священное действо, происходящее между двумя людьми, которые любят друг друга. Разве может так смотреть девушка на своего будущего мужа, если она не любит его? Разве может так улыбаться ему, так трепетать от волнения, если у неё нет чувств? Разве может он смотреть на свою невесту таким взглядом, если он не любит её? Нет. Никогда. Что бы кто ни говорил, этот брак был по любви. По большой любви.
Эйприл не смотрела по сторонам, боясь увидеть его. Боялась увидеть Джорджа и пропасть, потому что она знала - так и будет, стоит только ему приблизиться к ней. Стоит только ей увидеть его лицо, которое она помнила до чёрточки.
Графиня почти не слышала того, что говорил священник и что говорили друг другу маркиз и мисс Бедфорд. Она ждала, сжимая руки, одетые в перчатки, в кулачки. Готовая каждую секунду встать с места, извиниться перед маркизой за скорый отъезд и уехать. Только бы эта маска, которую она надела, была на её лице до самого конца.
Наконец, церемония была совершена, и гости поднялись со своих мест, чтобы засвидетельствовать почтение жениху и невесте - теперь уже мужу и жене - и принести свои самые искренние поздравления. У Эйприл не будет такой возможности, потому что слишком велик риск увидеть Джорджа, а этого просто нельзя допустить.
Она казалась себе такой глупой, мысли метались с одной на другую. Почему она решила, что он захочет продолжать это? Потому что он просил её пообещать? Когда она стала верить обещаниям? И всё же она верила ему, верила Джорджу. Так хотела верить и совершенно не могла выполнить своего обещания. Толпа гостей окружила её со всех сторон, Эйприл с трудом добралась до маркизы Уиндлсхэм, чтобы шепнуть ей всего несколько слов:
- Приношу Вам свои извинения, Ваше Сиятельство, но дела в моём имении требуют моего обязательного присутствия. Очень сожалею, что не могу остаться на бал, и прошу принять мои поздравления с этим бракосочетанием.
Сделав реверанс, Эйприл повернулась и быстро, стараясь не сорваться на бег, пошла в сторону выхода из церкви. Ей навстречу шли гости, много гостей, среди которых графиня лавировала, уже видя впереди украшенные цветами двери церкви.
Прохладный воздух ворвался в лёгкие, Эйприл всего на мгновение застыла на верхней ступени крыльца, с трудом делая вдох, а потом сорвалась с места и побежала. Марта уже должна была ждать её в запряжённой карете. Ещё немного, вот и подъездная аллея. Всего несколько шагов для такой желанной и ненавистной свободы.

Она сходила с ума. Эйприл сходила с ума, продолжала окунаться в своё сумасшествие, с той лишь разницей, что теперь оно стало приносить ей не острое наслаждение, а самую непереносимую боль, которая только способна была существовать в этом мире. Она могла поклясться себе, что Джордж видел, как покидает поместье карета графини Ратленд, она могла поклясться себе, что чувствовала это. Ей не нужно было видеть, она чувствовала этого мужчину, и пусть это казалось абсурдным - чтобы кто-то за столь короткий срок смог проникнуть ей под кожу - Эйприл могла поклясться чем угодно - она чувствовала своего Джорджа. Мимо пролетал обыденный пейзаж, а графине казалось, что это стежки. Словно кто-то протыкал её сердце иглой, делая стежки. Один за другим, один за другим...Что же она почувствовала бы, если бы осталась с ним до завтра? Неужели где-то внутри может ещё сильнее болеть от понимания, что это конец? Почему Марта так смотрит на неё, скосив глаза? Неужели чувствует, что именно происходит с её госпожой? Неужели та звенящая пустота, которая вдруг образовалась внутри Эйприл и вокруг неё, заметна окружающим?

Этот приглушённый окрик Эйприл услышала уже зная, кто это. Зная, кто с ней рядом. Да что же такое опять с её дыханием? Почему его вдруг не стало? Почему оно исчезло без следа? Зачем корсет так туго стягивает её, не давая дышать?
Карета дёрнулась и остановилась, и Эйприл почувствовала себя в тесном плену, в тюрьме, приговорённой к казне. И её палач был совсем рядом, их разделяла всего пара метров. А может, и того меньше. Почему же так сладостна мысль о том, чтобы он казнил её? Почему ей самой хочется прийти к нему на плаху?
Распахнулась дверца кареты и она увидела его...Того, кто занимал все её мысли, того, кому принадлежали все её чувства. Неужели она значит для него чуть больше, чем очередная любовница, коих - Эйприл чувствовала и это - было много в жизни Джорджа? Потом, всё потом...Она будет думать об этом потом, потому что сейчас - лишь жадный испуганный взгляд, который она бросила на своего барона. На того, кого она уже и не надеялась увидеть.
Он расположился напротив и в темноте его взгляда Эйприл прочла злость. Её милорд злится? Почему же от этого так радостно на душе? Разве смеет она надеяться, что он испытывает к ней какие-то эмоции помимо похоти?
Она знала, чувствовала, что он имеет ввиду. Что же...Если виной всему то, что её отъезд стал для него всего лишь "неожиданностью"...Тогда Эйприл знает, что ей делать.
Её горящий зелёный взгляд скрестился с его - полным адской темноты, которая утягивала графиню в водоворот её греха.
- Вон из кареты!! - её голос зазвенел в установившейся тишине, а тьма, разлившаяся по дну глаз её милорда стала обжигающе-опасной. Эйприл перевела взгляд на испуганную Марту и повторила то, что предназначалось служанке. - Вон из кареты...
И вот они остались вдвоём. Опять вдвоём в этом мире. И если бы всё было так просто! Искушение прикоснуться к нему, почувствовать его кожу под пальцами, познать снова его ласки, вкус его поцелуев, было столь высоко, что Эйприл потёрла кончики пальцев друг о друга и до боли закусила губу. Что она может сказать ему? Ему понравится услышать, что едва он оказался рядом с ней, как все её решения, которые она с таким трудом принимала, рухнули как карточный домик? Ему понравится слышать, что она готова сейчас на всё? На всё, что он предлагает ей, пусть это так мало...так ничтожно мало! Что же понравится её милорду?
Эйприл поднялась с места и оказалось сидящей на коленях у Джорджа. Он не сделал ни единой попытки обнять её, и от этого было так горько. Что ж...она заслужила это наказание, но разве может она сейчас отказаться от потребности почувствовать его губы под своими? Эйприл провела языком по своим губам и склонилась к Джорджу, чтобы поцеловать его. Пусть он не отвечает, пусть! Она заслужила это, целиком и полностью. Прежде, чем сказать ему то, что она была просто обязана сказать, графиня Ратленд хотела украсть у времени и у своего милорда то, в чём испытывала настоящую потребность. Она поцеловала барона Редфорда, просто едва прикоснувшись своими губами к его рту. А потом прошептала, боясь передумать.
- В жизни очень много неожиданностей, мой Лорд... И одной из них стало то, что я отдала своё тело и свою душу одному мужчине. Своему первому мужчине... потому что я не умею...я не знаю, что значит любить. Отдала, удивляясь собственной глупости и беспечности. И я так боюсь, что покажусь ему смешной. Вы знаете, милорд...моя жизнь - череда нелепых случайностей. И я знаю, почему. Потому что я кажусь самой себе нелепой. Я - нелепа, в своих глупостях и в том, что кажусь самой себе смешной.
Эйприл замолчала, понимая, что наговорила так много всего, уже ожидая, когда он рассмеётся ей в лицо и покинет эту карету, поняв, что нужно бежать от графини Ратленд...И всё же она не могла не спросить:
- Я отдала ему своё тело и свою душу. Что же он хочет получить от меня ещё?