Карта ролевой игры "Адвент в Альпах"

Симон подвёл Анну к столику и выдвинул для неё стул, а когда она села, занял соседнее место. К ним подошёл официант и подал меню.

- Что ты будешь пить? - спросил Симон, раскрывая меню и снова посмотрел на Анну.

У платья был такой вырез, что не смотреть в него было невозможно. Тем более когда знаешь, какое великолепие скрыто под ним. Поняв, что снова возбуждён, Симон отвёл взгляд от видневшейся в вырезе груди Анны и попытался сосредоточиться на чтении меню, которое оказалось... на французском. Захлопнув меню, он сунул его в руки официанту и заказал блюдо дня, и на всякий случай, шницель. Официант предложил к заказу красное вино и Симон, не слишком заинтересованный темой что и с чем есть, согласился.
Когда Анна тоже сделала заказ и официант ушёл, Симон посмотрел в её глаза и улыбнулся. Некоторое время он просто молчал, любуясь её красотой, и наслаждаясь мыслью, что такой красивой она хотела быть для него. Ведь не зря же едва войдя в ресторан Анна подошла к нему. Он взял её свободно лежащую на столе руку в свою и медленно поднёс к своим губам. Поцеловав, он не отпустил её, а опустил их руки на стол и стал медленно поглаживать костяшки её пальцев.

- Анна, расскажи мне о себе.

- Без проблем, - легко согласился Симон, - Хотя информацию обо мне ты можешь легко найти в интернете, просто забив имя в Гугл. Но сделка в силе.

Он улыбнулся, видя с каким аппетитом взялась Анна за еду и понял, что тоже голоден.

- Хорошо, ты говорила что еврейка и уже давно живёшь в Англии. Из чего я делаю вывод, что родилась ты не там. Твоя семья иммигрировала в UK? Где ты родилась? - Он сделал маленький глоток вина, - И сколько тебе лет?

Если Симон думал что сможет есть пока Анна рассказывает, то забыл об этом, как только она начала. Детский дом, приёмные родители, закрытая школа? Он смотрел на неё, невольно пытаясь представить себя в таких условиях, но ничего не выходило. Он вырос в любящей семье и никогда не сталкивался с такими как Анна.

- Я предположил, что ты носишь фамилию родителей. - Пояснил он очевидное и добавил, - Мне жаль, что с тобой... Ну, в общем, ты поняла.

- Не помню, чтобы мы договаривались о том, что какие-то темы затрагивать нельзя. - С улыбкой пожал он плечами.

- Честно? Не знаю. - Он задумчиво посмотрел на свечу в середине стола, словно перебирая возможные варианты, - Спорт всегда присутствовал в моей жизни, был её доминирующей частью. Но если бы... может, стоматологом.

Он отправил в рот что-то напоминающее по вкусу водоросли в масле, заставил себя это проглотить и отодвинул тарелку. Решительно поставив перед собой шницель, он посмотрел на Анну:

- Моя очередь? Кем ты работаешь и чем любишь заниматься в выходные?

Симон внимательно посмотрел на неё, но промолчал и сделал вывод, что такой, какая есть, Анна себе нравится и довольна жизнью.

- Но не стали ими, - напомнил Симон, - Чему я всё же рад.

Вот это да... Психологи и психиаторы, по мнению Симона, все как один сами были "с приветом" и узнать, что существуют и исключения было, в какой-то степени, отрадно.

- Так к тебе стоит обращаться "доктор Розенфельд"? - улыбнулся он, - Я так понимаю, что работа - смысл твоей жизни?

Последующие слова Анны подтвердили его догадку.

- Слишком занята, чтобы жить? - Иронично-вопросительно вздёрнул бровь Симон, - Как же ты нашла время, чтобы выбраться сюда аж на три дня? Или привезла работу с собой?

- Нет, - спокойно, не рисуясь и без пафоса ответил Симон, - У меня уже чуть больше года нет постоянной партнёрши.

- Это был секс, Анна. - Поставил точку в её метаниях, - Но скажи мне, пожалуйста, что в этом неправильного? По-моему, мы достаточно взрослые, чтобы отдавать отчёт в своих действиях, а не совершать необдуманные поступки и потом жалеть об этом. Тебе было хорошо, мне - тоже. О чём жалеть?

Симон не надолго замолчал, переваривая полученную информацию, шницель и раздумывая над следующим вопросом.

- Раз ты "принципиальна в этих вопросах", я предположу, что мужа или любовника у тебя нет. Вопрос о твоих сексуальных предпочтениях, я думаю, тоже можно опустить. - Он ухмыльнулся и подмигнул Анне, - Или есть что-то такое о чём было бы небезынтересно узнать?
Мой следующий вопрос: Сколько длились твои самые продолжительные отношения? И, пожалуй, ещё один: чего ты хочешь в жизни помимо докторской степени?

Симон внимательно слушал её рассказ, в нужных местах улыбаясь и кивая, пока в разговоре снова не была задета тема их недавней близости.

Но довольной она при этом не выглядела. Мало того, спрятала руки под стол как будто боялась, что они выдадут её расстройство или злость. А какого, собственно говоря, чёрта? Ведь малышка права, она сделала свой выбор, сама пришла к нему. Так на каком основании теперь злится? Тем не менее и Симон почувствовал раздражение. Улыбка превратилась в приклеенную и ему захотелось просто встать и уйти.

- Действително, кому нужны длительные отношения, когда есть такая классная штука как случайный секс. - Не остался в долгу Симон и поднялся из-за стола, - Самое время повторить, ты не находишь?

Его глаза недобро блеснули. Он был зол и возбуждён - далеко не лучшее сочетание, и готов воспользоваться физическим преимуществом и выволочь её из этого чёртова ресторана.

- Сбежит. - Саркастично бросил Симон, беря Анну за локоть, - Хоть собака, хоть любовник. Любому живому существу нужно время и забота, а не ощущение, что работа важнее его.

Задело? Да ты что?! Они стояли друг на против друга злые и напряжённые до предела. Казалось даже сам воздух вокруг них начал потрескивать, как наэлектризованный. Анна замахнулась, чтобы ударить его по лицу, но Симон перехватил её руку и предупреждающе сжал.

Анна дёрнулась и выругалась, и, чтобы не привлекать к ним ещё большего внимания, Симон отпустил её руку. Девушка отвернулась, явно намереваясь уйти, но вдруг обернулась и впилась в его губы поцелуем. Он даже не успел ответить, как она уже бросилась к выходу, оставив его стоять посреди залы. Опять догонялки?
Даже если бы дурочка не была в платье до пят, убежать от нападающего, покрывающего расстояние в 400 метров меньше, чем за 50 секунд, было просто нереально. Он догнал её на полпути к лифту и, схватив за руку, буквально протащил оставшееся расстояние. Резкий удар кулаком по кнопке вызова - и чёртова кабина в их распоряжении. Обхватив за талию, он оторвал Анну от пола и поставил на ноги уже в лифте. Не глядя грохнув по панели кулаком, Симон увидел что цель всё же достигнута - двери начали закрываться. Он резко притянул Анну к себе и припечатал своим телом к стене. До того, как она успела хотя бы открыть рот, он положил ладонь на её горло, заставляя поднять лицо.
Кабина лифта качнулась и двинулась вверх. Симон прижался губами ко рту Анны, безжалостно сминая её губы, грубо овладевая ртом. Он целовал её так зло и неистово, что даже не понимал отвечает ли она ему. Губы горели огнём. Отпустив шею, он одной рукой крепче прижал её к себе, а другую запустил в её волосы. Коснувшись затылка, он сжал в кулаке пряди волос и потянул, вынуждая Анну откинуть голову назад. Его губы переместились на её горло. Тонкий аромат духов, идеально гармонирующий с запахом её тела, ударил ему в голову, лишая последних крупиц разума. Из горла вырвался стон и он снова прижался горящими губами к её горлу. Ему нужны были его руки и, выпустив Анну из стального захвата, Симон спустил платье с её плеч. Нежные вершинки были тверды, как горошины, если не от возбуждения, то от страха. Платье повисло на бёдрах Анны. И почему только она была так красива? Его ладонь легла на её поясницу, а губы прижались к мягкой коже живота. Свободная рука легла на одну из грудей, легонько сжимая и поддразнивая сосок. Он двинулся вверх по её телу, царапая нежную кожу щетиной, и вот уже язык обводит второй...

Раздался мелодичный звонок и двери лифта поползли в разные стороны.

Короткий взгляд на панель - четвёртый этаж. Тыкнув в тройку, он снова прильнул губами к груди Анны.

- Ты мне тоже не нравишься. - "Успокоил" он Анну, чувствуя как она задрожала под его ласками.

Мстительно прикусил её сосок и услышал как она ахнула. Нет, он не хотел причинить ей боль. Наказать - да, чтобы не смела ни о чём жалеть и не заставляла его чувствовать себя виноватым. Оставить ей воспоминания на долгие часы работы над докторской. Показать, что...
Двери лифта закрылись и кабина поехала вниз.
Симон обхватил губами ноющую от боли вершинку и загладил вину языком. Его пальцы боролись с платьем, желая снять, но не рвать тонкую ткань. Наконец он нашёл молнию и открыл её достаточно, чтобы тряпка упала на пол. Осыпая горячечными поцелуями её грудь, двигаясь вверх по шее к губам, он почувствовал как рука Анны коснулась его затылка.

- Нет. - Заверил Симон и хлопнул ладонью по кнопке "Стоп". Лифт остановился. Он с силой дёрнул за её трусики и смехотворный лоскуток ткани остался в его кулаке. Симон снова навалился на Анну, расплющивая её грудь, заставляя прижаться попкой к холодной стене лифта. Его глаза впились в её долгим взглядом. Он был полностью одет, она же стояла перед ним абсолютно нагая, если не считать туфлей на шпильке. Он улыбнулся самоуверенной, понимающей улыбкой и прижался ртом к её губам. Нагло раздвинув её губы языком, он ворвался в её рот, как захватчик в павший под осадой город. Он не собирался "брать пленных", ему была нужна полная капитуляция и он взял её рот, с непоколебимой самоуверенностью и знанием дела, вонзаясь в него языком. Анна беспомощно стонала и пыталась расстегнуть ремень его брюк.
Симон немного отстранился, расстегнул брюки и спустил их с бёдер. Он посмотрел на Анну, она смотрела вниз, на его возбуждённый член. Бесцеремонно подцепив её подбородок пальцем, он вскинул её лицо, заставляя посмотреть себе в глаза. Удерживая взгляд, он обхватил ладонями её попку и рывком приподнял Анну. Она обвила его ногами. Её лицо раскраснелось, глаза горели нетерпением, но с истерзанных губ срывалось только прерывистое дыхание. Симон нарочито медленно провёл рукой между её ягодиц и внимательно следя за выражением её глаз, резко ввёл два пальца в лоно. Иначе как развратным её стон назвать было нельзя. Её бёдра задвигались, призывая его ласкать её, но он безжалостно вынул пальцы, по-прежнему сверля её взглядом.
"Пожалуйста, не останавливайся..." повторила она и он резко насадил её на себя. Она была такая мокрая, как будто он уже в неё кончил. Ток острого наслаждения прострелил его позвоночник, заставляя врезаться в её тело ещё сильнее. Боль напряжения и хлёсткие вспышки наслаждения. Он не занимался с ней любовью, а грубо трахал, вбиваясь так глубоко, как только позволяла не слишком удобная поза. Но он не позволил ей двигаться вместе с ним, а сжал её бёдра руками и твёрдо удерживал на одном месте. Ему было глубоко наплевать нравится ли Анне, он хотел разрядки и побыстрее. И она наступила, ослепляющая и бесконечная. Симону казалось, что он кончал целую вечность и никак не мог остановиться, продолжая яростно двигаться в Анне. Сквозь оглушающий грохот крови в ушах, он различил крик. Её? Свой? Это не имело ни малейшего значения. Только вздрагивающая в его объятиях девушка и чувство небывалого удовлетворения были сейчас важны. И пусть она только попробует опять о чём-нибудь пожалеть.
Дыхание начало выравниваться, вернулась и способность видеть. Симон приподнял Анну, выходя из неё, машинально заправился и застегнул брюки, и тяжело опёрся руками на стену лифта. Анна нагнулась за платьем и он снова нажал на "Стоп", выводя лифт из неподвижности.
Анна дрожащими руками натягивала платье. Растрёпанная, со следами слёз и его поцелуев на губах - она была прекрасна, как никогда. Симон почувствовал укол совести и поспешил занять руки, помогая ей застегнуть молнию на спине. Она хотела его - он знал это, но вряд ли она хотела, чтобы всё было так грубо.
Лифт остановился и понимая, что возможности извиниться может больше не представиться, он тихо сказал:

- Прости меня.

- Позволь заметить, что выглядишь ты сытой и удовлетворённой. - Не желая поддаваться на провокацию, спокойно ответил Симон. - И то, и другое я считаю своей заслугой.

- Нет, - сдержанно ответил он, - Не считаю. А даже если, - устало улыбнулся, - Тебе разве не всё равно?

- Нет, что ты. Ты мне ничего не должна. - Вполне искренне улыбнулся Симон.

Двери лифта закрылись и он вопросительно посмотрел на Анну.

- Если лифт сейчас вызовут - ты предстанешь такой, - Он указал на её волосы, которые Анна пыталась уложить, - перед кем-то из постояльцев. - С улыбкой предупредил он.

- Анна, мы и правда отлично проводили время. Не только в ресторане, а всё это время, - Уточнил он, и немного поправился, - За редким исключением. Я не сужу тебя, поверь. Да и на каком основании? Ты такая, какая есть, а я... я - другой. Это не хорошо и не плохо, просто мы разные. Тем не менее, я буду помнить сегодняшний сочельник у Хеттингов не благодаря гостеприимству хозяев, а потому что в этот день в моей жизни была ты.

Он улыбнулся, легко коснулся пальцами её щеки и снова опустил руку.

- Я пробуду в Германии всего две недели, а потом опять вернусь в Лондон - новый сезон уже не за горами. Если хочешь, вернее, если найдёшь время, - иронично поправился Симон, - Давай встретимся. Без обязательств, без претензий, без вины.

Он понял, что сказал и сделал всё правильно, когда увидел что Анна заметно успокоилась, а из её голоса пропали жалобливые нотки.

Она снова была спокойной и собранной - и это было хорошо. Симон улыбнулся её отражению в зеркале:

- Я далёк от этого. - Заверил он её.

- Конечно. - Женщины, и тем более красивые женщины, не любили когда их видели не "при параде" и он понимающе кивнул.

В котором её дожидался подарок.



Симон поднялся в свой номер, принял душ и лёг спать.
Рано утром, в заранее обговоренное время, предоставленный Хеттингом вертолёт доставил его в аэропорт в Берне, откуда он вылетел прямым рейсом в Кёльн.

Ответ Анне

Последние недели Симон только тем и занимался, что пытался сделать вид, что всё в порядке. Но в порядке он не был, и это видели все, кто был с ним знаком прежде. В Лондон он вернулся раздражённым и молчаливым, и с каждым днём становился всё злее. Симон, который раньше любил пошутить и повеселиться, теперь был готов дать в зубы любому даже за самый безобидный комментарий на тему своего плохого настроения. Эти вспышки заставляли недоумевать знакомых и злили его самого. И он ещё больше старался сделать вид, что у него, чёрт возьми, всё в порядке.
Шах знал правду. Потому что именно его за день до Нового года Симон попросил найти номер телефона клиники Эмерсона, и получил его СМСкой через каких-то десять минут. Набрать номер и попросить соединить его с доктором Розенфельд было так просто... и невозможно. Он оставил ей номер своего телефона – так почему она до сих пор не позвонила? Вывод напрашивался сам по себе – ей это не нужно. А он будет звонить и просить о встрече? Чтобы услышать, что у неё нет времени? Зачем? Когда вокруг столько красивых, свободных и готовых на всё девушек. Но вопреки разуму, ему хотелось встретить Новый год с Анной. Симон несколько раз брал телефон в руки, с намерением позвонить и пригласить её в Кёльн, но так и не сделал этого. Он не будет бегать за ней и просить уделить ему немного её драгоценного времени. Пусть сидит над своей докторской, а он найдёт себе компанию поприятней и повеселее.
Где-то в глубине души ещё теплилась надежда, что Анна не звонит, потому что знает, что он на Родине. Не хочет мешать и позвонит, как только он вернётся в Лондон. А пока он загнал мысли о ней поглубже, что сделало две недели в Кёльне терпимыми...

Но и по возвращению в Лондон она не позвонила. И это стало поводом кидаться на всех, кто косо посмотрел, глупо пошутил или просто бесит счастливым выражением своей физиономии.
Он удалил СМС с номером телефона клиники. Обзавёлся им снова. И опять удалил. Он вёл себя как придурок и чувствовал себя таковым. А ещё одним из тех извращенцев, что крадут женское нижнее бельё и, нюхая его, ловят кайф. Он так точно возбудился, обнаружив в кармане своих брюк порванные трусики Анны, которые машинально засунул туда, чтобы не бросать на пол в лифте. До смешного маленький лоскуток ткани, вызывающий столько воспоминаний и целую бурю фантазий. Что особенного в этой девице, что он так часто думает о ней? Заумная язва – иначе и не назовёшь.
Говорят «клин клином вышибают», но очень скоро Симон поймал себя на том, что ищет её черты в лицах девушек, с которыми его знакомят друзья и не найдя – тут же теряет к ним интерес. Он решил не сдаваться и попробовал начать новые отношения. Кэт – шикарная длинноногая брюнетка была красива, умна и чувственна. Но она всё делала не так. Не так смотрела, не так смеялась, не так ласкала его и даже не так стонала. Она не была Анной и это доводило его до бешенства. Он честно терпел её пять дней и, только расставшись, вздохнул свободно.


Прошёл уже месяц и пора было брать себя в руки. Выкинуть из памяти сочельник в Альпах, а вместе с воспоминаниями и трофейные трусики, и сосредоточиться на предстоящих матчах и приближающемся чемпионате Мира. Вот о чём нужно думать! Отношения Симон решил оставить до лучших времён, а пока сосредоточиться на работе. Нужна была цель и он решил сделать всё, чтобы получить на этом чемпионате звание «Лучший футболист мира по версии ФИФА». Ему было над чем поработать, и он ушёл в тренировки с головой. Он выматывал себя и находил в этом удовлетворение. Поставленная цель завладела его мыслями, заставляя искать границы своих возможностей и устанавливать новые. Он не отказался от вылазок с друзьями, но усталость брала своё и вечера дома, которые он проводил за компьютером или просмотром фильма, стали более частыми.
Вот и сегодня он решил пропустить встречу в пабе, предпочтя поваляться на диване. Симон медленно прокручивал страницу с почтой, лениво пробегая глазами по именам отправителей. Как обычно, большинство этих людей он не знал и как они постоянно умудрялись узнать его электронный адрес, оставалось для него загадкой. Читать писки восторга тринадцатилетних девчушек, вошедших в период полового созревания, ему надоело много лет назад и теперь он расставлял галочки, не открывая их разукрашенных сердечками посланий. Он уже собрался нажать на «Löschen»*, когда его взгляд задержался на имени «Анна». Так и есть – Анна Розенфельд. Симон смотрел на имя той, чей голос так хотел услышать несколько недель назад и спрашивал себя «почему сейчас?». Почему сейчас, когда он, наконец, перестал ждать и успокоился? Что ей надо? Курсор остановился на нужной строчке, один клик – и он узнает ответ на свои вопросы. Он передвинул мышку и поставил галочку, чтобы удалить мэйл вместе с остальными. Симон направил стрелку на иконку «Löschen», не сводя глаз с манящей строчки. Да ладно, почему бы не узнать, что ей понадобилось?

Он перечитал мэйл и откинулся на спинку дивана. Ну, выразилась она, по крайней мере, более, чем ясно. Ужин на дому, десерт, как компенсация рождественского подарка, визит вежливости не желателен. Ничего не изменилось – она предлагает ему своё тело. Соскучилась она. И только строчка о коте как-то выбивалась из общего контекста. Было в ней что-то трогательное... что-то о чём Симон сейчас думать не мог и не хотел. Опустив крышку ноута, он положил его на стол и вышел на террасу.
В груди клокотала злость и он надеялся, что холодный воздух поможет ему успокоиться и прояснить мысли. Уперев кулаки в бёдра, он откинул голову и глубоко вдохнул. Разве это не то, чего он хотел? Именно так. Так почему его бесит то, как она себя предлагает? Можно было больше не обманывать себя, ответ прост – потому что это всё, чего она от него хочет. Перепихнуться и отправить восвояси. Ей некогда заниматься глупостями.
Симон решил, что не станет отвечать на её мэйл.

* * *

Под утро ему приснилась Анна. Она лежала в снегу и счастливо смеялась. Беззаботно и заразительно – её бархатистый смех ласкал его слух и вызывал ответную улыбку. Красивая, как Белоснежка, со своими чёрными волосами и алыми губами, особенно яркими на фоне белого снега. Её раскрасневшееся на морозе лицо и улыбающиеся глаза светились счастьем. Почему она не могла быть такой всегда? Или для этого её нужно увезти на край земли, где слышать не слышали о психологии и докторских? Туда, где женщины – жёны и матери, а не доктора охренительных наук, не умеющие любить и не находящие время, чтобы накормить домочадцев. Считающие детей обузой, а отношения – глупостями.
Симон открыл глаза и понял, что сны с участием красивых женщин, как и прежде, вызывают в его теле весьма недвусмысленную реакцию. Он возьмёт её. Потому что, чёрт возьми, хочет до такой степени, что уже не чувствует влечение к другим женщинам. Возьмёт не потому что она хочет его, а потому что он хочет её. Но он не станет играть по её правилам, а будет устанавливать их сам. Он будет пользоваться её телом пока она ему не надоест. Никаких знакомств с друзьями, совместных планов, поездок – у неё на это нет времени, а у него теперь уже нет желания. Они будут делить постель, а вставая из неё – каждый жить своей жизнью.
Без обещаний, без обязательств.
Сверившись с календарём, Симон убедился что наступила среда, а значит смысла торопиться с ответом нет. Он решил, что напишет ответ завтра вечером, предупредит, что приедет только к восьми – днём у него будет матч и хорошо, что в Лондоне – этого будет достаточно, чтобы Анна не запланировала на субботу что-то другое.


Симон стоял на крыльце на вид довольно дорогого дома и ждал когда ему откроют дверь. В прихожей послышался перестук каблуков, щёлкнул замок и дверь открылась.
Анна. Всё такая же, красивая и собранная, какой он её помнил, но... он как будто видел её впервые. В ней что-то изменилось, но Симон не мог понять что именно, пока она, наконец, не перевела взгляд с цветов в его руке на лицо. Он снова видел ту девушку, что смотрела в его глаза на горе в Альпах. В её быстро ускользнувшем взгляде Симон заметил неуверенность, беззащитность, а в том как она, сказав «Привет», подставила ему щёку – неловкость.
- Привет. – Ответил он, едва коснувшись её щеки своей.
Да-а-а, по-другому он представлял себе их встречу.
Анна проводила его в гостиную, поблагодарила за цветы, предложила выпить и заверила что ужин почти готов. Она старалась быть внимательной хозяйкой, но, не смотря на все усилия, разговор у них плохо клеился. Анна заметно нервничала и Симон решил сменить тактику на выжидательную: отвечал на поставленные вопросы, но не торопился что-либо спрашивать сам. В конце концов ей придётся сказать о цели своего приглашения.
Они перешли за накрытый на двоих стол. Симон отметил вкус и изящество, с которыми тот был декорирован, но надолго его внимание на этом не задержалось. Анна, отказавшись от помощи, сама принесла дымящиеся тарелки, а затем заняла место напротив. Поведав о том, как встретила Новый год, завела кота, о проделках последнего и коротко о работе она обратилась с теми же вопросами к Симону. Он рассказал в общих чертах о Рождестве в кругу семьи и как отмечал Зильвéстер** со своими друзьями, о возобновившихся тренировках, квалификационных матчах и о том, что в этот раз WM будет в Бразилии – одной из немногих стран, побывать в которых ему ещё не довелось. Казалось, каждое сказанное слово всё больше отдаляло их друг от друга. Паузы становились длиннее и тягостнее, а улыбка Анны всё более натянутой. В их жизнях ничего не перекликалось, они были настолько разными, насколько вообще могут быть разными два человека. Вот и эта пауза затянулась. Симон посмотрел на Анну и перехватил её взгляд. Она сделала глубокий вдох и открыла рот, собираясь что-то сказать... но... с заметной досадой, снова сомкнула губы и отвела глаза.
- Я... Я, думаю, пора убрать со стола. – Анна встала, жестом удерживая Симона на месте, – Не надо, я сама. Всего-то две тарелки.
Казалось, она говорила просто так, чтобы заполнить тишину, выносить которую стало почти невозможно. За час, что они провели за столом было произнесено немало слов, но ни одного нужного. Оба понимали, что вероятность того, что главное останется невысказанным, становится всё более реальной и нервничали. В глазах Анны промелькнуло отчаяние и, кажется, даже слёзы. Напряжение было настолько ощутимым, что она решила сбежать на кухню.
Держа в руках свою тарелку Анна подошла к Симону и протянула руку к его. Сильные пальцы сомкнулись на её запястье и Симон поднялся из-за стола. Они оказались так близко, что слышали стук сердца друг друга. Анна протянула руку со своей тарелкой к столу и та, выскользнув из ослабевших пальцев, жалобно звякнула, стукнувшись о столешницу. Чуть дрогнув, опустевшая ладонь легла на грудь мужчины, а глаза встретили его взгляд.
Их неумолимо тянуло друг к другу, словно засасывало в воронку водоворота, а они и не думали сопротивляться. Губы встретились на полпути друг к другу и замерли на одно долгое мгновение, ощутив желанную цель. Симон почувствовал как затаила дыхание Анна, и понял что испытывает то же самое. Он обнял её и, по-хозяйски, прижал к себе. Словно вспоминая и узнавая друг друга, их губы без слов рассказывали о том, как тосковали, обнимались и, не желая расставаться, встречались в следующей ласке. Бешенный стук сердец, долгожданные объятия, мягкие, сладкие губы и нежные ладони, ласкающие его шею и затылок – Симон не мог вспомнить ни одного столь желанного и сладостного поцелуя, как этот. Если бы не досадная нужда дышать...
- Весь этот месяц я пыталась тебя забыть... – после нескольких прерывистых вдохов, прошептала Анна.
- А я тебя.
- Получилось? – Представив каким образом он пытался стереть её из своей памяти, Анна напряглась и обиженно дёрнулась, освобождаясь из его объятий.
- Я здесь. – Констатировал Симон, напрягая руки и удерживая её. Анна перестала пытаться отстраниться, притихла и прильнула к нему.
Так они стояли некоторое время и молчали. Обдумывая и понимая, что гордыня и страх быть отвергнутым, удерживали их в дали друг от друга, в то время как оба хотели быть вместе. Молчание больше не было неловким или напряжённым, оно было полно надежды и обещания.
- Я так скучала по тебе... – тихо пожаловалась Анна.
- Наконец-то у нас нашлось хоть что-то общее, - усмехнулся Симон, проводя губами от её виска к губам.
Он видел, что Анна хочет сказать какую-то колкость, но это выражение быстро исчезло из её глаз. Губы Анны приоткрылись в ожидании ещё одного поцелуя, а ресницы, дрогнув, спрятали от него серебро её глаз. И когда только она стала такой покладистой? Симон снова поцеловал её манящие губы, с каждой лаской всё больше распаляя желание в Анне и увязая в нём сам. Руки повторяя движения губ, скользили по телам, сминая одежду и стремясь прикоснуться к коже. Симон почувствовал ладонь Анны на своём животе; лаская, она обводила подушечками пальцев рельеф его мышц, заставляя их сокращаться от удовольствия, а его замереть, когда её пальцы, закончив своё путешествие по прессу, наткнулись на преграду в виде пуговицы джинс.
- Анна? – Усмешка была призвана скрыть его нетерпение.
Глаза Анны распахнулись и она, словно пойманная на месте преступления, уставилась на Симона. Она всё поняла по его взгляду и вспыхнула от нахлынувшего возбуждения, но попыталась скрыть это и перевести разговор в более безопасное русло:
- А как же десерт? Я обещала тебе лучший десерт...
- Так я именно о нём и говорю, - перебил её Симон, сжимая ладонями аппетитно-округлую попку и прижимая Анну ещё ближе к себе.
- Я имела в виду не это, когда писала тебе о десерте, - ещё больше покраснев, слабо защищалась Анна.
- Ты покраснела, - довольно улыбаясь отметил Симон, - Так где у тебя спальня?
- Конечно, покраснела! Потому что ты предположил... – возмутилась Анна и сделала несколько шагов в сторону двери, - Пойдём на кухню, раз ты мне не веришь.
- Можно и на кухне. – Согласно кивнул, - А десерт, - он снова ухмыльнулся, - Я уже знаю как хочу его попробовать.
- Симо-о-он, - простонала Анна, почувствовав как от его слов жарко потянуло низ живота и сжались внутренние мышцы.
- Анна? – С самым невинным видом на который был только способен, переспросил Симон.
- К чёрту десерт, ты уговоришь любую. – Возвращаясь, она налетела на Симона, сжала руками его голову и, пригнув к себе, впилась в губы нетерпеливым поцелуем. – Наверх, вторая дверь справа.
- Давай будем считать, что я тебя уговорил. - Отвечая на поцелуй, Симон подхватил Анну на руки и зашагал к лестнице.

Влажные звуки поцелуев, тихий шёпот, громкие стоны... Просьба и обещание... Нарастающий стук ударяющегося о стену изголовья кровати, парочка смачных на немецком и предложение прикрутить дурацкую коробку к полу... Перешедший в стон приглушённый смех Анны... Крик, и страстный, прерывающийся поцелуями шёпот...

Когда желание было утолено, Анна посмотрела Симону в глаза и ласково погладила гладко выбритую щёку.
- Я люблю тебя.
- Что? – Удивлённо переспросил он.
- Один умный человек сказал мне, что ты должен об этом узнать. – Не выдержав ошарашенного вида Симона, Анна отвела глаза и прижалась щекой к его груди.
Удивление отступило, уступая место довольству. Симон улыбнулся, а потом ещё шире. Как много могут изменить всего лишь три коротеньких слова.
- Ты что-нибудь скажешь? – Не выдержала Анна.
- Хм? – Он посмотрел на тёмную макушку под своим подбородком, - Скажу.
Он снова довольно улыбнулся:
- Скажу, что мне это нравится.

_________________________

* Löschen (нем.) - стереть, удалить
** Зильвестер (нем. Silvester) - новогодняя ночь