Карта ролевой игры "Сказ про то, как девки на дракона ходили"

- Ага, а мы с Росей две зелёных феи, - согласилась Маруся, со смешком глядя на Илью, что уж больно любил завирать. - Рося светло-зелёная, а я тёмно-зелёная.

- А зачем его искать? - Маруся сделала шаг вперёд, подходя ближе к Илье, что устроился на гниющем пеньке. - Если будешь так громко говорить, так он сам тебя найдёт.
Муся вздрогнула - было очень холодно и уже зуб на зуб перестал попадать.

Росава вдруг отошла куда-то и через мгновение послышался её крик.
- Ой! - тонко взвизгнула Маруся, оскальзываясь на кочке и падая вперёд, прямо на Илью. А с ним хорошо, он большой и горячий. И это Муся про парня! - Росю надо спасать срочно! - прошептала Маруся, не в силах подняться...

- Ой, добры молодцы, чудится мне, будто вы над нами смеётесь, - серьёзно покачала головой Маруся. - Или из таких заморских стран приехали, о которых мы и слыхом не слыхивали. Вон и названия какие-то произносите чудесатые!
Хорошо Марусе было лежать в объятиях Ильи, хоть тот и вруном был знатным. Да и вещи такие срамные говорил, что хоть в трясину прячься. Маруся из последних сил держалась, чтобы не раскраснеться как маков цвет, да только не всегда ей это удавалось. А уж от взглядов плотоядных, да губ молодцовых, что кривились в усмешке, когда Илья на Марусю смотрел, и вовсе в жар бросало. Осенью. На болотах. В жар.

Маруся дёрнулась было в сторону, особенно от ласки непрошенной, задышала чаще, губы её приоткрылись. Слыхала она о таком способе и даже чуть раз не опробовала его самолично, когда Потап её замуж брал. Замуж получилось, а вот с "брал" конфуз случился. Но, похоже, Всевышний, за которого лысый почитал агронома, смилостивился над Мусей, да послал ей такого гарного хлопца, чтобы исправить этот недочёт.
- Замёрзла, вот только способ согреться знаю один - в тепле оказаться! - отрезала Маруся, поднимаясь на ноги. Совсем позабыла она о Росе, что оказалась в лапах кого-то окаянного. Вот и подруженька называется! Стоило только в мужские объятия пасть, так прощевай и Рося, и дружба их стародавняя, и вообще весь белый свет.
А меж тем, позади них разворачивалась картина просто нешуточная. Маруся даже смутилась произнести слово про себя, как дед Еремей на хуторе такие обстоятельства называет. А воскликал старый охальник примерно так: "Как же это всё епически-заепически!". Вот и думай теперь, можно ли такие слова приличным девицам говорить, или лучше поостеречься.
Варун, видимо, был то ли колдуном каким, то ли и вправду ему совсем давно не наливали. А только бегал он по трясине кругом Роси, да осенял их с нечистью крестными знамениями. Сначала. Потом и вовсе пошло интересно. И слова такие заморские послышались. Видала Муся уже нечто подобное, когда Любомир грушевухи перебрал, да в колодец зачем-то полез за водой, которой и дома полных три кадушки было. Ясное дело - свалился. Да успел только раскорячиться в позе паука, и в стенки колодезные конечностями упереться. Его потом так на хуторе и прозвали - человек-паук, пидермен, по-заморскому. Выбирался ещё веселее - и так подпрыгнет, и туда ногу упрёт, руку переместит. В общем, примерно так и разворачивался перед зрителями бой человека в оранжевом и вылезшего на него из болот скелета.
Маруся, стоя рядом с Росей, не отрываясь смотрела на это, выглядывая из-за спины Ильи. А спина у парня примечательная - двоих девиц за собой укрыла, и ещё бы столько уместилось.

И такое Маруся видала, когда деда Всеволода чуть молнией не ударило. Или, наоборот, чуть-чуть ударило. Ибо после того он на треть почернел, а тут скелету досталось в разы сильнее. Сгорел начисто. Рося, шлёпая по болоту в своих черевичках, бросилась к лысому благодарить его целомудренным поцелуем. А потом и вовсе сказала то, что было единственно разумным, но что пока никому из всех в голову не пришло.

Ну хороша, ну красавица! С такой и в бой не страшно, и грушевухи в ночи обпиться.
- Ну, сволочей редкостных я с некоторых пор не боюсь, - выступила из-за спины Ильи Маруся, храбрясь и пытаясь повторить позу Роси. Позади что-то хрустнуло, и Муся инстинктивно прижалась к парню, скользнув пальчиками в его большую ладонь. - А вот Хозяина болот и вправду найти бы неплохо. Уж коли всё верно, что я о нём слыхала, так сначала он нас встретит-приветит, дабы убедиться, что не колдуны мы светлые и воинство его в одночасье не истребим, поесть даже даст, да ночевать позволит. А как поймёт, что не колдуны, так и убьёт свирепо. Да только вот выхода у нас иного нет... Придётся искать.

- Только если Емелю кликнуть, - покачала головой Маруся. - Он на печи и приедет. А вот ароматных трав нужно до этого вкусить, чтобы Емельян примерещился. Мечтательница ты, Рося. Тут кабы живым остаться, а ты всё про бублики думаешь.
Муся шмыгнула носом и тяжело вздохнула при упоминании еды.

Маруся сделала вид, что не заметила Росиных говорящих взглядов, и даже начала рассматривать местный болотный колорит, насвистывая что-то из матерных частушек. И не нравится ей вовсе Илья. Он тот ещё врун, да похабник! А мы не лыком шитые!

- Знаем мы эти позы! - фыркнула Маруся. - Так объединимся в них, потом вовек не разъединят. Ну, уж нет, увольте!

- Никогда не понимала храбрецов, что в смерти возможной романтику видят, - отрезала Маруся, отворачиваясь от болота. И, не выдержав хихикнула. - Что-то я сегодня больно строгая, обычно я не такая. - Махнула она рукой.

А вот это Рося зря. Ой зря. Видимо, трактат свой какой не дописала по нечисти, вот и захотелось ей посмотреть, так сказать, на мир болотных духов изнутри. А вот Марусе сей замысел совсем был не по нраву. Только сильнее сжала пальчиками широкую Илюшину ладонь, да ждать приготовилась...

И вот уже стоит перед ними старик. Как есть - нечисть какая болотная!! Не торопилась бы на месте остальных Маруся так споро за ним идти, да разве ж их переубедишь? Вот и ступила Маруся в болото, шагая рядом с Ильёй и не отпуская руки его. Не отпуская ровно до тех пор, пока вдруг добрый молодец....исчез в грязной пучине.
- Илья! Илюша! - закричала Муся, принимаясь бегать возле места происшествия и всматриваясь в топь болотную. - Да сделай же хоть что-то, ирод безымянный! - зашипела девушка, оборачиваясь к оранжевому. - Нырни хоть ты за ним!
Но тот лишь загадочно промолчал и протянул Илье, показавшемуся на поверхности, палку помощи. Ухватился тот за неё, а сам что-то за шиворот прячет. Тут не выдержала Маруся, разревелась, стоило только Илье во весь рост распрямиться, бросилась ему на шею, не обращая внимания на вмиг намокшие...сарафан в общем у Муси промок.
- Ужас, как я испугалась! - помимо воли призналась Муся, прижимаясь к Илье...А ведь и вправду за него испугалась. Знал бы кто как...

- Ты мне, оранжевый, сразу не понравился! - огрызнулась Маруся, когда в объятиях Ильи оказалась.
Целовать Марусю парни целовали, да только никогда так сладко это не было. Раз вообще Микитка обслюнявил всю, когда за стог летом затащил, да тем самым охоту отбил у Муси целоваться на долгие времена. А сейчас... Колдун Илья был, как есть колдун, совсем голову вскружил своим поцелуем. Приоткрыла Муся рот от удивления, да тут же и попалась. Скользнул в уста её язык добра молодца, окончательно сводя с ума и отбирая у бедной девицы покой.

- Вот ещё чего удумал! - Маруся отстранилась, глядя куда-то в район Ильюшиного плеча, а сама его ближе к себе прижала. - Умирать, так от чего-то приятного.
И, сама от себя того не ожидая, сама поцеловала парня снова. До чего же сладкие у него уста, и целоваться, выходит, так приятно...

- Ну что ты такое говоришь? - шепнула в ответ Маруся, окончательно смущаясь и пряча лицо на груди Ильи. А пока её добрый молодец достал из-за пазухи свою находку. В оружии Муся не понимала ровным счётом ничего. Ну там капусту мечом отцовым порубить на засол умела, а так - ничего не ведала больше.

- Меч-не меч, а светится как звезда, - восхитилась Маруся, когда Илья спрятал оружие и они все потопали по топям за ворчащим стариком. Долго ли коротко ли путь их по трясине пролегал, а совсем скоро вышли они к домику благообразного старичка. Да не просто домик это был, а самый настоящий терем. Вот только такая жуть взяла Мусю в этом месте, что прильнула она ещё ближе к Илье, ожидая того, что будет дальше.

Маруся тяжело вздохнула. Пусть уже мужчины решают, идти им дальше или нет. Не всё же им сандалями на болотах махать - пора уже и делами заняться.

Прав был Илья. Хуже разве что может быть, если им по болотам бродить дальше придётся. А тут вроде какое-никакое пристанище. Кивнула Маруся, да стала на крыльцо подниматься. А следом и остальные зашагали. Распахнулась дверь терема, пропуская путников внутрь. Муся вошла и огляделась - ничего себе такой домишко - в углу печь жарко растопленная, на которой котелки разные стоят, паром попыхивают. На печи чёрный кот сидит, облизывается плотоядно, а прямо посреди терема стол колченогий, да стулья вокруг него расставлены.
- Садитесь гости-дорогие, - старичок обвёл рукой помещение. - Потчевать вас буду, чем бог послал.
Расселись все за столом, Муся вздохнула тяжело и шепнула сидящему рядом Илье:
- А потом он сам подзакусит, чем ему бог послал. А послал он ему нас...

Маруся никогда ещё не чувствовала себя так странно. Одновременно спокойно и тревожно. И причиной тревоги той была совсем не опасность, что в тереме нечисти витала. Совсем уж тревожно на душе становилось от слов Ильи. И от касаний его, и того, что имел он ввиду. Горели щёки Марусины, а внутри как пожар разливался, что отдавался по всему телу сладким искушением. И казалось, что исчезнуть может Илья также быстро как и появился, а не боялась бы Муся ему отдаться, даже коли бы похитил он её покой и пропал.

Есть хотелось. Даже очень. Вот только прикоснуться к угощению не успели...хоть и аппетитным оно выглядело.

Не успел Илья кошку окончательно замучить, как в странном тереме вдруг туманно стало и пропал добрый молодец, а вместе с ним и животинка. Маруся вскочила из-за стола, в ужасе прикрывая рот ладошкой. Ну вот! Не успел Илюша свою "угрозу" по поеданию Маруси в жизнь воплотить, а уже пропал.
- Илья! Где ты? - взялись они вместе с Росавой звать пропажу, и только лысый принялся опять рассказывать как хорошо с агрономом на мосте.
А потом случился самый настоящий коллапс волшебного действа (сокращённо КВД) - оранжевый бегает по терему, соль сыпет. Илья девиц прикрывает собой, Маруся и Рося в унисон кричат. А со всех сторон нечисть лезет. Терем ходуном ходит, всё скрипит, визжит и топает. Распахнулись двери терема, стала нечистая сила в дом врываться, замирая на пороге. Не иначе Агроном откликнулся и хоть ненадолго задержал скелетонов на пороге.

Слышится заунывное отпевание, Рося чертит круг невесть откуда взявшейся извёсткой, Маруся черпаком лупит тянущиеся к ним со всех сторон тёмные конечности.

- Ай! - громко взвизгнула Муся, в ужасе наблюдающая, как Рося оказывается одна в запертой комнате, когда чьи-то лапищи дёрнули за подол сарафана, оторвав юбку почти по самые отсутствующие панталоны. А потом не удержалась на ногах и рухнула на пол, увлекаемая к двери. - Да отстань ты, ирод треклятый! - двинула сапожком по чьей-то руке, да встать не успела, когда нечисть на костяшки рассыпалась, - кто-то снова хватал, тащил, уволакивал...Вот и кончина Марусина пришла, и поминайте как звали!

"Рося, я сейчас тебя спасу, бла-бла-бла", - мысленно передразнила Маруся, прищурившись и глядя в спину пробегающему мимо Илье, вытворяющему с дверью какие-то манипуляции. Сама Муся приземлилась прямо в оранжевые объятия Варуна, к которому её Илюша и подтолкнул. Ага! Брату сбагрить хочет, а сам к Росе? Ну, ладно, покажет ему ещё Маруся, почём в Грушево ладные девки. Обернулась к лысому (кажется, его как-то звали...то ли Варяг, то ли похожее что-то было).
- Ты такой смелый, добрый молодец, - улыбнулась ему, опуская глаза долу. - Кабы не твои чужестранные заклятия, давно бы тут сгинули.
Отошла от него и снова принялась сражаться с мелкой нечистью. А та как с цепи сорвалась - то под сарафан укороченный залезет, то за руку схватит и вниз потянет. Освобождённая Рося бегала рядом, уничтожая останки болотных гадов. А те всё ещё валили в терем через открытые окна, будто кто открыл фонтан на болотах. Не видать им победы, если не убьют они главного на топях.

- Спасибо, родненькая! - на Росю Маруся не серчала. В Грушево как-то раз было жених предположительный Марусин Росавой-красавой заинтересовался, да её обихаживать принялся. Оно и к лучшему - целёхонек остался, шею себе не сломал, если по проклятию судить. А с Ильёй она всегда успеет разобраться...- Так и норовят все под юбку забраться.
Пнула проползающую мимо руку и обвязалась платком, чтобы заголившийся зад прикрыть. Оставалось понадеяться, что меч Ильи повоздействует на главаря болотного. Или же это сделает чан со святой водой и молитвы Варуна (Точно! Так его и звали!). Последнее кстати, было наиболее вероятным...Думала Маруся, хмуро поглядывая на Илью.

Ранее в тереме на гиблых топях
Бой завязался жаркий, но недолгий. Маруся, приоткрыв алые губы, да придерживая платок, чтобы не съезжал вниз, глядела на то, как её (да ничего и не её пока!) Илья сражается с нечистью болотной. Что же им делать дальше? Куда путь держать, да как из трясины этой смертной выбираться? Да и поесть бы всё же...
Превратилась нечисть, поражённая мечом Илюшиным, в статую, да сразу замерло всё - только из угла так и продолжал слышаться бубнёж Варуна, призывающего на головы всех вражин страшные кары от диковинно зовущихся божеств.

Обнял он Мусю, а внутри у девушки кровь словно вскипела и жар к щекам и не только прилил. Вот окаянный, совсем покоя девицу лишил, раз одно его прикосновение так в теле Маруси отзывается.
- И тебе не хворать, добрый молодец, - шепнула в ответ Муся, отводя взгляд и стараясь не глядеть на его уста. Ибо знала, что если чуть дольше взором на них задержится, сама его поцелует. И так бы и случилось, коли не произошло сразу множество событий. Налетел откуда-то вихрь, терем стал таять вокруг, словно бы в тумане. Закружило Марусю, понесло куда-то, только чувствовала она крепкие руки Ильи, что прижимал её к себе, да слышала голос подруженьки родненькой.

- Росяяяяя, если оранжевый с тобой, пусть помолится о нас богу своему земледельномуууу! - крикнула в ответ Муся, а после...

Деревенька Сенокосово
Приземлилась Маруся аккурат на Илью, угодившего в стог сена. Сразу пахнуло ароматом свежескошенной травы, да жаркого лета. И закат такой красивый, яркий...солнце садится в пелену марева, что висит над землёй, провожая уходящий день. До наступления сумерек ещё есть время, но жара уже спала, успев оставить после себя в воздухе запах нагретых солнцем трав.
- Век бы так лежала - не вставала, - призналась Маруся, положив голову на плечо Ильи и наслаждаясь тем, как он прижимает её к себе. Лежать ей было не так, чтобы очень удобно - прямо чуть пониже живота упиралось в Мусю что-то внушительное. И едва поняла она причину своего дискомфорта, как подскочила на ноги, одёргивая полы сарафана, что сейчас и коленки-то не мог прикрыть.
- И нечего так смотреть на меня, - прошептала Муся, отворачиваясь от жаркого взгляда Ильи. - Нам бы осмотреться, да понять где мы. Да искупаться бы неплохо было бы и покушать чего отыскать...А не в гляделки играть.

Уж если от поцелуев с Марусей такое творится, что аж платок Росин свалился, от стыда, видимо, так что же будет, когда не только поцелуи начнутся? Сарафан сам слетит и снимать не придётся?

- Ой, уж больно ты стыдишься, так меня лаская, - отвела глаза Муся, задышав чаще, но руку Ильи убирать не торопясь. Приятно стало от его касаний, даже очень. Никто так нежно её не трогал никогда за такие места. Потап бывало тискаться приходил, да так мял за места мягкие, что Муся удивлялась, как там синяков потом не находилось.

И повёл Марусю к речке, а она послушно следом идёт, будто всю жизнь так за ним по пятам и ходила. Вздрогнула Муся, когда издалека песня пьяная похабная послышалась, только сильнее сжала руку Ильи в своей ладони. Совсем забыла она о том, что находится неизвестно где, даром, что не забыла как зовут... А всё оттого, что рядом Илья...Вот только мысли у парня совсем иного толка - как до тела её добраться...а больше, пожалуй, никаких. Ну, если хочет тела, будет ему тело. Добрались они до речки, по дороге так никого и не встретив, кроме коровы, что очень странно петляла по дороге, будто грушевухи налакалась. Выпустила Муся ладонь Ильи из руки своей, сбросила сапожки и к берегу направилась. Ступила на берег, вошла в воду прохладную, скинула с себя сарафан оборванный и остановилась. Нагнулась медленно, прополаскивая одежду в воде и зашагала к большому валуну, что из воды торчал. Вода здесь только по ягодные места Мусю прикрывала, а рядом с камнем ещё камушки поменьше. Бросила Муся сарафан мокрый на камень, поставила ногу на валунчик небольшой, который вода закрывала полностью, зачерпнула воды и стала умываться.
- Что же ты стоишь, добрый молодец? - полуобернулась Маруся, лукаво глядя на берег. - Да и ты, Илья, отчего не присоединяешься?

Маруся бросала быстрые взгляды на то, как Илья купается в речке. И запрещала себе девица думать в тот момент, что парень рядом совсем нагой. Хотя, сама Муся была обнажённее самой обнажённой наяды. Не знала она - каково это, когда мужчина женщину ласкает, не ведала, что чувствовать должна девица в тот момент, но ей хотелось того тоже попробовать. Замужние подруги обычно краснели при упоминании о том, как ночуют они со своими супругами, а Марусе страсть как интересно было послушать, что же там такого смутительного.

Маруся только охнула, взгляд свой опустив ниже Илюшиного живота, а после быстро отвернулась, краснея. А уж от касаний его и вовсе воздуха перестало хватать. Отродясь Муся не знала, как парня и чем завлечь, а тут словно кто ей нашёптывал, что и как говорить и делать. Потап - тот не в счёт был, Маруся в женихах его не очень привечала, а замуж вышла только потому что так принято было. И не разбужено в ней было доселе ничего того, что Илья смог разбудить.

Что же он делал с ней и что будет ещё делать? И что будет чувствовать Маруся дальше, если от простого прикосновения губ Ильи такой жар разливается ниже живота? Уперлась Маруся в камень обеими руками, поворачиваясь к Илье поп...спиной. Чуть прогнулась, еле держась на ногах и ответила:
- Помой, коли не сложно, - голос отчего-то почти не слушался и был хриплым. - А после и выбираться отсюда надо, чай, не в гостях мы здесь.

Маруся и не знала, что ей делать, чтобы унять то желание, что уже давно бушевало внутри. Кожа словно пламенем горела, так хотелось чего-то большего, понять бы ещё, чего именно. Прикоснуться хотелось к себе или чтобы он прикоснулся. Совсем не так как сейчас, совсем по-другому, только как?
Вместо ответа Муся только подалась бёдрами назад, чуть шире расставив ноги, так, что что-то твёрдое оказалось аккурат меж её ног и сжала их, начиная ёрзать, чтобы только унять тот сладостный жар, что ураганом проносился по нутру. Провела ладонью по своей разгорячённой коже, чуть не отдёрнув руку, когда она прикоснулась к плоти. Как это Илья с ней делал? Вот так...чуть проводя пальцами по напряжённой бусинке соска?
- Мммм, - не смогла сдержать стона Маруся, прикрывая глаза и тяжело дыша, с каждым движением своим погружаясь в сладкое беспамятство.

- Может, - прошептала в ответ Маруся, прикусывая нижнюю губу и сдерживая новый стон. Да разве ж можно позволять вытворять такое и себе и с собой? Но ведь это так сладко...- А может, и не там.
Сладкая нега растеклась по телу Муси, но сейчас она доставляла лишь неудобство...Вот только не знала девица ровным счётом ничего о том, что же с этим всем делать. И почему Илья не торопится ей того объяснить. Схватив мокрый сарафан, Маруся выскользнула из объятий Ильи и направилась в сторону берега, на ходу надевая на себя мокрую ткань.
- Поторапливайся, добрый молодец, коли не хочешь, чтобы я без тебя отсюда ушла.

Маруся только полуобернулась, да головой покачала, а на губах её улыбка расцвела. Радостно было на душе от того, что не только Илья так на неё действует, но и Муся тоже какое-никакое воздействие на него имеет. А что невинности он её лишит, да в Грушево она вернётся не девицей, так то и ладно. До сих пор по хутору слухи ходили о том, успел Потап до смерти своей супружеский долг выполнить или нет. Хорошо, что не спорили о том, успел ли он сделать это после того, как шею себе свернул.
Маруся нахмурилась, шагая по дороге, по которой навстречу ей направлялись два мужика. Пьяных. Да что они тут - все что ли подвыпить любят? Вон даже корова, и та вся обпитая была. А если корова выпьет, она даст пьяное молоко. Которое в свою очередь выпьют люди. Круговорот пьянства в природе.

Илья нарисовался рядом ещё до того, как Маруся успела к поющим мужикам обратиться. Один из них окинул девицу блудливым взглядом, но быстро стушевался под грозным взглядом Ильи. Муся выдохнула. Ура! У них будет что поесть-попить и где передохнуть. При воспоминании об отдыхе сразу захотелось спать, а потом спать снова. Во второй раз в прямом смысле этого слова. Поблагодарили они мужичков и направились в Сенокосово - простенькую деревеньку, домов на тридцать-сорок. Повезло им в первом же доме, - открыла дверь приветливая милая старушенция, правда, тоже пьяная. Маруся ещё сильнее нахмурилась и бросила быстрый взгляд на Илью, тот в ответ лишь пожал плечами. Оно и верно, сначала бы подзакусить, а потом уже можно и проводить лозунги вроде "Пьянству - бой!"
- Уж с дороженьки-то устали люди добрые, - разулыбалась старушка, бодро покачиваясь из стороны в сторону, когда усадила гостей за стол, да стала накрывать. На столе появился котелок с кашей, блюдо с аппетитными пирожками, да запотевшая бутылка, к которой старушка приложилась, пока до стола её несла.
- Очень устали, - покачала головой Маруся, глядя за окно на ярко-малиновый закат. - Отдохнуть бы после, - и бросила быстрый взгляд на Илью, что уже принялся есть. Взяла с блюда пирожок и с удовольствием его надкусила.
- Так отдохните, вон наверху сеновал есть, - бодро улыбнулась старушка, разливая по кружкам напиток, пахнущий сивухой, и вновь прикладываясь к горлышку. - А я вам и мешать не стану, на ежедневный праздник сена и пьянства пойду.
- Ежедневный? - Маруся отпила глоток из кружки, и он тут же разлился по нутру жидким теплом. - Ой, в голове зашумело!
Девица доела пирожок, снова отпила изрядный глоток и взглянула на Илью.
- Представляяяешь, Илюша! У нас теперь и сеновал есть с тобой, и еда и ежедневный праздник сена и пьянства...Хочу отдыхать!

Маруся шла на не держащих её ногах, ровным счётом не понимая ничего о причине своего состояния. То ли близость Ильи, то ли понимание того, что следом случится, то ли выпитое за столом привели её к тому, что ноги Маруси подкашивались, а в голове шумело. Наверху пахло сеном, и сквозь неплотно пригнанные друг к другу доски пробивались полоски света, что сейчас был окрашен в яркие цвета заходящего солнца. Здесь хотелось остаться навсегда, чтобы больше ни о чём не думать, и ни о чём не тревожиться. На задворках Марусиного сознания ещё возникла мысль, что неправильно всё это. Не должно быть такого тумана в голове, не иначе, что-то добавлено было в напиток, отчего все жители деревеньки в такую зависимость от выпивки впали, но сейчас думать об этом не хотелось. А меж тем, все стыдливые мысли вылетели из головы Муси, и когда Илья взялся за её округлости снизу, помогая преодолеть невысокую лестницу, Маруся только хихикнула и почувствовала ещё большее желание, что уже наполняло собой всё её существо.

- А я не хочу никуда деваться, - призналась Маруся, прикрывая глаза и прижимаясь к Илье ещё сильнее. Завела руки за спину, обхватывая его и так сильно вжимая в своё тело, что казалось, ещё немного и растворится она в нём. Дыхание стало прерывистым, туман в голове - совсем невыносимым. Сердечко стучало так сильно, что чудилось, будто вот-вот выскочит оно из груди. - Не хочу никуда от тебя деваться...- шепнула она, поворачиваясь к нему и быстро приникая к его устам неумелым поцелуем. И снова чувствует вкус его губ, приоткрывая рот, позволяя его языку скользнуть внутрь. Обхватила его за плечи Маруся, чтобы только не упасть, потому что ноги уже совсем не держат.
Муся отступила на шаг так быстро, что даже сама не поняла, как устояла на ногах. Быстро сняла сапожки, глядя в потемневшие глаза Ильи, тяжело дыша и понимая, что со сбившимся дыханием она справиться не в силах. Потянула сарафан наверх, снимая его через голову и отбрасывая в сторону. Пьяна была Маруся...Пьяна была от одной только его близости. Опустила руки, стоя так и давая Илье на себя полюбоваться и медленно опустилась на ароматное сено. Оно покалывало обнажённую кожу, ещё сильнее распаляя. Волосы Маруси рассыпались вокруг мягким покрывалом, грудь бурно вздымалась от взгляда его и от предвкушения сладкого. Развела девушка колени в стороны и протянула Илье руку. Приглашая или...умоляя?

Казалось, что сладостный туман, застлавший разум, уже никуда не денется. Мало того, чудилось, будто он становится всё сладостнее и непрогляднее с каждым мигом. И от того Маруся позволяла себе такие вещи вытворять, которые бы никогда не позволила вытворить в здравом уме и твёрдой памяти. Нравилось ей как звучал голос его, нравилось приказы Ильи слушать, да подчиняться им. И хотелось к коже его обнажённой прикоснуться, манящей своим теплом, которое доподлинно помнила Муся. Провела Маруся по груди Ильи пальцами, сначала невесомо, едва касаясь. Потом, осмелев, опустила ладонь вниз, потянув кромку штанов и стягивая их с парня. А губы уже целовали его шею, грудь, также несмело, но чем больше распалялась Маруся, тем храбрее становилась, и вряд ли что способно было её удержать от того, чтобы желания свои в жизнь не воплотить. И вот уже снова он перед ней совсем без одежды, только теперь Маруся не торопится взгляд отвести от того, что под штанами было сокрыто. Облизнула разом пересохшие губы девица, протянула руку и провела пальцами по бархатистой плоти, белеющей в сумрачном свете. Поёрзала, чтобы жар желания хоть как-то унять, но только разожгла его ещё пуще прежнего. Ладонь Ильи легла на пальцы Муси, что продолжали своё исследование, сжала их чуть сильнее, стала двигаться вверх и вниз.
- Ну, что ты делаешь? - прошептала Маруся, отворачиваясь, но не торопясь отнимать своей руки. - Стыдно всё это.
Соврала Маруся. Не было ей ни стыдно, ни неудобно. Хотелось чего-то совсем другого, да так сильно, что как нужно дышать забывала. А после снова целовала его жарко и страстно, приникая всем телом, чтобы сказать ему, как умела, что сегодняшней ночью она вся принадлежит только ему.

А то, что в первый раз случается пароксизм страсти - так то только в сказках бывает...

И вовсе не больно было Марусе, даже когда она крепче вцепилась руками в плечи Ильи и тонко вскрикнула, принимая его в себя без остатка. Что он говорил ей? Что после будет настоящее наслаждение? Не верилось что-то в это Мусе, ох как не верилось. А меж тем, верить хотелось.

Маруся в ответ только всхлипнула и поёрзала под ним, насколько позволяло то положение их тел. Всё отчего-то раздражало - и сено ужасно колючее под попой, и то, что совсем не того она ожидала, а получила только лишь неудобство. И даже одинокая слезинка покатилась бы по Мусиной щеке, кабы она не сдержалась, силясь улыбнуться Илье. Хороший он всё-таки парень, заботливый...Понял всё без лишних слов, перекатившись на спину и увлекая за собой Марусю, что теперь сидела сверху, глядя на в его глаза.
- Можно продолжать? - тихо спросила она, устраиваясь удобнее. Вроде уже и не так больно и неприятно, да и внизу живота снова томление сладкое, особенно если вот так вот поёрзать. Вместо ответа Илья лишь обхватил её талию ладонями, приподнял и снова опустил на себя, выбивая из Маруси первый стон. Потянулся губами к груди, приникая к ней в жадном поцелуе. И снова приподнял и опустил, только теперь ещё сильнее, ещё быстрее. Мусе только и оставалось, что вцепиться в его плечи, да губу нижнюю закусить, чтобы не кричать от того, что он делает.
- Потрогай меня снова, там, - прошептала Маруся, с трудом узнавая в этой хриплой просьбе свой голос. - Как тогда...
И Илья в этот раз уже выполнял все её просьбы, дарил своими прикосновениями такое наслаждение, которое обещал. А ведь не такой уж он, оказывается, и врун...

Много позже, когда неугомонные сверчки стали выводить свои песни, а сквозь щели в досках проглянуло звёздное небо, лежала Маруся на груди у Ильи, прижимаясь к нему и слушая стук его сердца. А ведь и не хочется теперь вовсе в Грушево возвращаться и с добрым молодцем своим расставаться. Что-то похожее на острую нежность затопило сердечко Мусино, чего она и не испытывала никогда. И при воспоминании о том волшебстве, что подарил он ей этой ночью, по телу проносилось удовольствие. Прикрыла глаза Маруся и тотчас провалилась в сказочный сон. Есть на свете настоящая сказка. Вот она, в этом самом месте и нигде иначе.

Разбудили Марусю и Илью странное кукареканье петуха, да вернувшаяся с праздника старушка-хозяйка, которая пьяно выругалась внизу, а после сразу захрапела. Муся села на стогу сена, моргая после сна и пытаясь припомнить все обстоятельства, при которых прошла ночь. Ой...Ой-ой...что же теперь о ней Илья-то подумает?! Быстро схватила сарафан, да сапожки, оделась да поскорее вниз устремилась, пока не встретилась с ним взглядом. Стыд-то какой!

Маруся быстро схватила со стола пирожок, поблагодарила спящую старушку, которая только махнула рукой сквозь сон и всхрапнула и устремилась со двора, шагая по небольшой улочке. Шаги Ильи заслышались почти сразу же и Маруся ускорила шаги, заслышав знакомый голос.

Вот тебе и на! Оказывается, не одна она сегодня ночью в Сенокосове себя озабоченной почувствовала. Толкнула Маруся калитку, да вошла в палисад. Расхаживают они тут как у себя дома, да ничего не поделаешь - жителям деревеньки, похоже, наплевать на это с высокой колокольни. Им бы выпить, да побольше, да с утра пораньше.
- Фиса, я бы на твоём месте ему пить не позволяла! - воскликнула Маруся, обличающе указывая пальцем на Тверда, приложившегося к горлышку бутылки. - После этой сивухи он такие вещи вытворять начнёт, что только караул кричи!
Покосилась Маруся на вошедшего следом Илью и покраснела. Совсем не караул она кричала, а что-то такое, что не пристало девице кричать. Перевела взгляд на Фису и по опущенным долу глазам подруги поняла - не одна она сегодня ночью с самым "ценным" рассталась. Эх, хорошая всё-таки штука - пьянство.

Все танцуют, все вприсядку, в Сенокосово новый рецепт самогонки в жизнь воплотить планируется. Ох, что тут началось! Все пляшут, поют, скотинка зигзагами по дворам носится. Тащат откуда-то флаги да гармошки, и бочки запылённые катят. Лучше бы горшки волокли, но, чай, поля кругом большие, найдут, где рассесться. Оно и полезно - удобрять потом лет сто не придётся.

- На нём, уточколюбителе, и опробуем, авось не будет-то уже твёрдым во всех местах, - согласилась Муся, закатывая рукава сарафана и начиная перебирать травки, да разные коренья. - Ага, вон тот корень ипекакуаны подай! - скомандовала Маруся Фисе, готовой ради излечения своего желтоглазика на всё. - И копытня щепотку. Да не больше! Кабы они тогда от копытня не скопытились.
Маруся бросила на Илью укоризненный взгляд и покачала головой, недобро хмуря брови. Придётся и на нём опыты проводить, да опаивать его зельем. Не знал ещё парень, что ему в невесты (а кто, собственно говорил, что он над ней поджениться собрался?) ведунья-колдунья досталась. Так самая пора была его на этот счёт просветить. Показать, так сказать, весь мир ведуньевский изнутри. Причём в прямом смысле этого слова. Скоро донеслась из угла пьяная песня парней, от которой даже Марусины и Фисины щёки зарозовели, но и тогда не отступили они от своей затеи.

Во горах живут драконы,
С вот такими херами,
Вызывают в девках стоны,
Как не брать примера тут?

А сегодня лунной ночью,
Фису да Марусю,
Уложили быстро очень
С криком "Не боюся"!

А теперь сии драконы,
Сытые и пьяные,
И не чтят они закона
Бати безымянного.

Не хотят опять они
Ни за что жениться,
Лучше вновь на сеновал,
А опосля напиться!

Ну, братья, ну певцы...Ну сейчас будет им уложенные Фиса с Марусей. Да так уложатся они, что улетят на поля с реверсивным следом! Маруся принялась с силой стучать в ступке, перетирая копытень и корень ипекакуаны, да приговаривая:

Корень прыткий,
Да стул жидкий,
Талант мой,
Да пьянству бой.

Кивнула Фисе и та начала в самогонный аппарат брагу выливать, да заводить эту адскую машину. А Маруся знай на Илью с Твердом косится, да приговаривает. Надо же убедиться, что и на них зелье подействует.

Любовь братская,
Да зелье адское,
Сидеть им на полях
Да в приспущенных штанах.

Бросила Маруся к браге заговорённые травки, только дымок пошёл вверх. Вот и всё, оставалось только дождаться, когда выпарится из магического порошка всё самое ценное, да волшебное, а потом дело за малым - напоить сим напитком всю округу, да и братьев, что уже приканчивали бутылку и пьяно и скабрезно шутили, то и дело протягивая руки к Мусе и суетящейся в сарае Фисе, чтобы запустить их под сарафаны. У, ироды окаянные, куда их теперь таких тащить, да как отсюда выбираться. А у дверей в сарааааай, прямо очередь. Дедок, тот, что главный знахарь, бочку прикатил, да возле аппарата установил, ловит драгоценный нектар. Еле дождался, пока наполовину набралась бочка, чудом остановили, чтобы не пригубил.
- Ну, вот и всё! Чудесная самогоночка готова! - объявила Муся, зачёрпывая из бочки пару кружек зелья и подмигивая Фисе. Та одну из кружек поднесла жениху своему, что не знал, на что смотреть, да слюни пускать - то ли на лже-самогонку, то ли на грудь Фисину (а грудь у неё хороша!). Решились моральные терзания в пользу спиртного, за что одарила Анфиса парня многообещающим взглядом. Ну, ничего, скоро месть-то его настигнет, кабы успел он из сараюшки выбежать только. Поднесла Маруся Илье кружку, в которую тот вцепился как в спасительную соломинку, а сама Фису в угол противоположный потащила. Хлынул в сараюшку поток благодарных жителей, все самогонку пробуют, причмокивают, да талантом Мусиным восторгаются. А потом праздник сена и пьянства сменился праздником лопуха и удобрения. Три раза Ура бабушке Марусиной - и с того света выручила!