Симона Вилар

Большой интерес для исторической науки представляет личность Свенельда. Этот персонаж отображен в трудах многих историков XIX-XX вв. Первым, кто более глубоко начал освещать его значение в истории Киевской Руси, был А.Шахматов. Как выразился академик Б.Греков, А.Шахматов пришел к блестящим догадкам о причастности и роли этого деятеля во многих важных событий Х века. Фактически любой ученый, занимавшийся IX-XII вв. в истории Киевской Руси, не мог обойти личность воеводы Свенельда. Оценки его деятельности охватывают широкий спектр оценок как положительных, так и отрицательных. К тем, кто оценивает его положительно, можно отнести М.Артамонова и Г.Кисельову. Довольно таки нейтрально оценивали его деятельность М.Грушевский и М.Брайчевский. Негативную оценку деятельности воеводы Свенельда дают Б.Рыбаков и А.Членов. Необходимо отметить, что акцент негативной оценки деятельности воеводы сосредоточено на взаимоотношениях Свенельда с князем Святославом. Объектом данного исследования является личность летописного Свенельда и его взаимоотношения с князьями Игорем и Святославом Храбрым. Предметом является исторические труды и источники, посвященные этой личности.
Безусловно, для того, чтобы все-таки определить характер взаимоотношений между князем Святославом и воеводой Свенельдом, необходимо охватить весь период его политической и военной деятельности, а значит событий 945 года, связанные с гибелью князя Игоря – отца Святослава – в Древлянской земле. Последним, достоверно известным нам фактом, связанным с Свенельдом (и его сыном Лютом) является, спровоцирована братоубийственная война между сыновьями Святослава – Ярополком и Олегом в 975-977 гг.
Первая проблема, с которой столкнулась историческая наука еще в царской России, это проблема политического долгожительства Свенельда. Учитывая абсолютное доверие к русским летописям, в этот период считалось весьма невероятным то, что одна личность, могла быть на вершине политической пирамиды на протяжении более 60 лет (914-977). Поэтому начали считать, что речь идет как минимум о двух воеводах с одинаковым именем – Свенельд. Только глубокий и детальный анализ летописей, осуществленный А.Шахматовым, доказал, что хронологическая сетка, наложенная на летопись, совершенно не соответствует действительности. Эти выводы академик обосновывает и в других своих работах. Как уже было отмечено в предыдущей статье, хронологическая сетка летописей является одним из методов прикрытия их фальсификации. По сути А.Шахматов аргументировано сузил деятельность Свенельда 30-35-летним периодом, тем самым доказав, что Свенельд 40-х годов и Свенельд 70-х годов Х в. это одно и тот же человек. Современная историческая наука стоит на этих же позициях. Другая проблема, с которой мы сталкиваемся, – это характер взаимоотношений князя Игоря и Свенельда. В наших летописях он появляется внезапно, еще и со своим войском. По сути, появление этого воеводы связано с загадочным треугольником взаимоотношений Игорь – древляне – Свенельд. Академик Б.Рыбаков говорит о косвенной причастности Свенельда к смерти Игоря. Развязывается этот узел только с загадочной смертью князя Игоря. Летописная версия, которая, по сути, стала "притчей во языцех", нам рассказывает о зависти Игоревой дружины к роскоши и богатства "Свенельдовых отроков", которые обогащались за счет древлянской дани. Это якобы дало основание Игорю уйти в Древлянскую земле и попытаться собрать сверхурочную дань, что, в свою очередь, стало причиной его гибели, из-за восстания древлян, которых возмутила его "жадность". На неправдоподобность и анекдотичность этого рассказа обращают свое внимание А.Шахматов и М.Грушевский. Детальный анализ летописного сообщения, а также его сопоставление с другими источниками привели к выводу А.Шахматову о том, что Свенельд вместе со своим сыном Мистишею причастен к смерти Игоря и собственно под именем древлянского князя Мала непосредственно и спрятан этот Мистиша. Часть ученых, а это, в частности, уже упомянутый Б.Греков, В.Мавродин, М.Возняк, Д.Лихачев одобрительно отнеслись к этой блестящей догадки А.Шахматова. Но такие ученые, как Б.Рыбаков, М.Артамонов и А.Членов отнеслись к этой версии критически, правда, рассматривая ее в несколько ином контексте. В свою очередь, в пользу версии А.Шахматова хотелось бы привести следующие аргументы. О том, что летописец пытается сделать древлян "козлом отпущения" в смерти Игоря, говорит много моментов, первый из которых таков: если принять всю летописную версию о походе Игоря в Древлянскую землю на веру, то могли бы древляне назвать врага, которым выступает Игорь, "волком", т.е. придать ему отрицательное значение. Ведь мы говорим о языческих временах и Волк, как тотем, был одним из самых почитаемых существ, особенно почитаемым он был, собственно, у древлян, о чем свидетельствуют исторические и этнографические источники. Так, о культе Волка в невров нам сообщает Геродот. Большинство ученых геродотовских невров локализируют в Полесье и Волыни, где как раз, по современным этнографическим данным, и распространен культ волка как предка. Аналогично, с Полесьем связывает зарождение былинного цикла о богатыре Сучича-Сученка, Б.Рыбаков. Причем, как отмечают Л.Зализняк и Б.Рыбаков, культ волка неразрывно связан с солнечным божеством, называя Волков "борзыми святого Юра", или "Юровыми собаками". Поэтому в определении невров как "несолнечных" (неуриев Птолемея) языковедом С. Губерначиком считаю несколько неполным. Еще Н.Сумцов употребляет как синоним названия тур термин "ур" (уръ). Итак, неурии – невры – это небикы. Тем более, по определению известного санскритолога С.Наливайка, на санскрите Бык звучит как Вриш, то есть в этой ситуации наблюдается взаимосвязь невры – невриша. Возможно, что таким эпитетом древние полищуки и волыняне обязаны прежде доминированию у них культа Волка-предка, который наблюдается здесь непрерывно от древнейших времен и до сегодня, в отличие от других регионов Украины, где еще со времен неолита был доминирующим культ Быка. С другой стороны, учитывая, что еще с тех времен культ Быка был также неразрывно связан с солнечным божеством, что отображено в "Слове о полку Игореве" термином "Яр – Тур", то собственно в этом контексте является правильным толкование С.Губерначука. Тем не менее, учитывая такие глубокие корни культа Волка среди древлян, представляется совершенно абсурдной фраза, изложенная в ПВЛ. Очевидно, что киевский летописец XI в., даже, будучи христианином, ориентировался в событиях, не слишком отдаленных от него во времени, а также для него еще были абсолютно актуальными реалии язычества. Поэтому он не мог ни сфальсифицировать, ни тем более, пользуясь оригинальным источником, задокументировать эту фразу. Осмелюсь предположить, что фальсификатор жил значительно позже по времени и значительно отдаленнее географически от места событий (в том числе от Киева). Это, очевидно, было время, когда христианское мировоззрение уже было абсолютно доминирующим и этот фальсификатор считал вполне естественным принять типичную христианскую трафаретную фразу о хищных волках и беззащитных овцах. Необходимо отметить, что народная память сохранила сведения о событиях тех времен, которые являются совершенно отличающимися от летописных. В окрестностях Коростеня еще в конце XIX в. бытовала легенда, что Ольга сама убила Игоря. В некоторых полесских преданиях об Ольге, записанных местным краеведом М.Брицуном-Ходаком, Ольга фигурирует под именем Екатерины II, которая никогда не была в Полесье. Очевидно, что мы имеем хронологическую накладку. Причиной такого хронологического сдвига в народной памяти есть очевидная тождественность биографии Ольги и Екатерины. Во-первых, обе были чужого происхождения; соответственно – варяжка и немка. Во-вторых, обе отличились геноцидными действиями, первая – по отношению к древлянам, вторая – по отношению к казакам Запорожской Сечи. Ну и, очевидно, в-третьих, – это причастность к убийству собственных мужей, как абсолютно доказанный факт – убийство Екатериной императора Петра III, вследствие чего она была провозглашена императрицей Екатериной II, и соответственно Ольгой Игоря, вследствие чего она стала великой княгиней. Кроме того, М.Брицун-Ходак отмечает "...что во всех народных преданиях Ольга-Юлга воюет с Игорем". О взаимосвязи Ольги со Свенельдом указывает Б.Рыбаков, анализируя былины о Вольге Святославовиче. О том, что без поддержки Свенельда Ольга не смогла бы удержать власть, говорит М.Артамонов. Кроме летописи о смерти князя Игоря, нам сообщают византийские источники. Но у Льва Диакона убийцами выступают не древляне, а германцы. Кроме того, византийский историк подает нам способ, который был убит киевский князь (разорван пополам между двух деревьев), о чем совсем умалчивают русские источники. Некоторые исследователи считают, что диакон ошибся, назвав древлян германцами. Эта ошибка была бы возможна, как бы имя древлян не было известно в Византии в то время, но еще до Льва Диакона два раза вспоминал древлян Константин Багрянородный, поэтому ошибки здесь просто не может быть. Кто же скрывается под этнонимом "германцы". В произведении Константина Багрянородного о правлении империей есть такие объяснения: "...германцами, которые в наше время называются франками". А.Шахматов, который посвятил много работ варяжском вопросу, четко констатирует: "франками – варангами означались вообще германцы". Итак, четко прослеживается взаимосвязь и взаимопереход германцы – франки – варяги. Необходимо также добавить, что термин "варяги" в Византии становится известным только после 1034 года, что связано с обратным движением норманнов из Руси в Византийскую империю, в которую и было принесено их славянское название. У византийцев с термином "франки" (варяги) прежде всего, связаны выходцы из Западной Европы. Как доказал Б.Рыбаков, на Русь (только Среднее Приднепровье) единственным путем, через который попадали варяги, была Византия, где они нанимались на службу к императору. В свою очередь, в Константинополь, по мнению академика, который провел тщательный анализ ПВЛ, они попадали с Запада. Относительно Льва Диакона и его этнонима "германцы", то исследователи, в частности М.Сюзюмов, раз подчеркивают его "стремление архаизировать новые названия и заменять их древними".
Еще один аспект, на который необходимо обратить внимание, – это археологический. Так, во время Первой мировой войны было раскопано курган под названием Игорева могила, где были найдены меч и целый скелет ("При попытке поправить кости, земля с которых осыпалась, и на пол упал роскошно орнаментированный наконечник ножен меча"). Первый вывод, который напрашивается, это о недостоверности сведений Льва Диакона, вложенных в уста Иоанна Цимисхия, "о жалкой смерти" Игоря через разрывание пополам между двумя деревьями. Хотя это не исключает объяснение, что такие слова император мог сказать, чтобы унизить его сына Святослава. Второй интересный момент – это найденный наконечник скандинавского типа, который дал основание Л.Войтовичу "сделать" Игоря христианином. Во-первых, сомнительно, чтобы византийцы негативно отзывались бы о смерти князя, который принял от них христианство, во-вторых, атрибуция захоронения, а это курган три метра высотой и меч, который свидетельствует о языческом обряде погребения, то есть согласно этим захоронением, князь Игорь был явным язычником, а не тайным христианином. Кстати, отсыпка кургана и собственно захоронения Игоря свидетельствует о благожелательном отношении к нему древлян, поскольку, кроме них, его некому было похоронить. Второй вывод связан со скандинавским наконечником. Необходимо отметить, что ни один из аналогичных наконечников, найденных в Гнездовом, Херсонесе и Белоозере, не находился в захоронениях. Если и находят наконечники в захоронениях, то только вместе с мечами и остатками ножен. Итак, место нахождения этого наконечника является уникальным. Судя по его размерам, а это более семи сантиметров в высоту, четыре сантиметра в ширину, а также четыре сантиметра толщиной, то он не мог быть не замеченным на скелете. Сомнительно, что слой земли на костях мог быть больше четырех сантиметров. Тем более, как уже упоминалось, наконечник выпал при попытке поправить кости, поэтому допускаю, что он находился между костями. На основании этого мы можем восстановить примерную картину убийства князя Игоря. Очевидно, он был убит во время переговоров, демонстрацией мирных намерений должен быть меч в ножнах. Убийцы удачно рассчитали эффект внезапности и неожиданности, когда состоялось сближение на необходимое расстояние, князь был убит мечом в ножнах, наконечник которых застрял в теле.
Итак, анализ русских и византийских источников, а также археологический материал четко свидетельствуют о причастности варягов к смерти князя Игоря. Если Б.Рыбаков говорил лишь о косвенной причастности варяга к смерти князя Игоря, то А.Шахматов прямо назвал Свенельда и его сына виновными в убийстве Игоря в Древлянской земле.
В этом случае у нас возникает вторая проблема, а именно: как убийцам князя Игоря удалось втереться в доверие к сыну убитого – князю Святославу. Есть несколько объяснений. Первое объяснение связано с возрастом князя Святослава, которому в настоящее время действительно было три года. Ведь только при малолетнем князе мог быть кормилец, поэтому князь не мог четко знать имя настоящего убийцы своего отца. В свою очередь, А.Шахматов в тех случаях, когда упоминается Свенельд как воевода Святослава, четко доказывает фальсификацию. Первые два случая связаны с событиями 945-946 гг. Так, в случае после убийства князя Игоря упоминается кормилец Святослава Асмуд и воевода Свенельд. А.Шахматов проводит аналогии с другими князьями, когда кормилец одновременно выступает и воеводой. По сути, академик четко фиксирует искусственность вставки Свенельда и Мистиши, чтобы перевести их из разряда противников киевского князя в разряд слуг. Далее ученый подтверждает свой вывод рассмотрением следующих событий 946 года, когда после символического зачина битвы князем Святославом идет призыв к битве Свенельда и Асмуда: "...И рече Свенельд и Асмуд", вставка имени Свенельда обличается формой единственного числа "рече", а также и тем, что нет оснований допускать, чтобы во главе войск стояли одновременно два лица: воевода Свенельд и кормилец Асмуд. Необходимо отметить, что А.Шахматов, исключив Свенельда из участников похода против древлян, пытался устранить противоречие со своим утверждением о том, что этот варяг возглавил "восстание" этих же древлян против Игоря. Но это противоречие решается проще, а собственно тем, что древляне выступили против убийц Игоря, какими были Свенельд и Ольга. В свою очередь, это утверждение не отрицает участия в антидревлянський акции Свенельда как воеводы Ольги, а не Святослава. Следующий раз, когда упоминается Свенельд, в течение бурной жизни Святослава – под 971 годом, он совершенно отсутствует во время военных действий Святослава на Востоке, что является более чем странным, учитывая его большой военный опыт и стаж. Поэтому утверждение М.Артамонова, что Свенельд является инициатором похода князя Святослава на Восток, является лишь безосновательным предположением. Абсолютно убедительна аргументация А.Шахматова о фальсификации в летописи событий 971 года. Он считает, что договор, в котором после Святослава упоминается Свенельд, является вставкой: "Так в описании 971 г. фразы: 1) "и рече (Святослав) поиду в Русь, приведу боле дружины"; 2) "поиде (в Русь за войсками) в лодиях к порогам", по внутренней между ними связи должны были следовать одна за другой. Между тем они разъеденены известием о мирных переговорах с греками и текстом договора Святослава с Иоанном Цимисхием…". Относительно дальнейших событий, и, в частности, совет Свенельда, то А.Шахматов отмечает несвоевременность этого совета, поскольку в то время Святослав уже находился в "лодиях". К аргументам ученого мне хотелось бы добавить следующие соображения: во-первых, летопись представляет, что причиной того, что печенеги заступили пороги, является предупреждение переяславцев. В свою очередь, Свенельд предупреждает Святослава о печенегах на порогах до того, как они стали на них, во-вторых, Свенельд дал "свой совет еще до того, как переяславцы "предупредили печенегов"", в-третьих, Святослав сам знает "печенежскую угрозу" еще до предупреждения Свенельда. Итак, складывается совершенно абсурдная ситуация. Еще один аргумент в пользу того, что сообщение о "мудрых советах" Свенельда, является фальшивым, – это весть Устюжской летописи, который четко указывает на побег Свенельда с поля боя. Очевидно, что эти вставки имели целью искусственно привязать Свенельда к Святославу и прикрыть его неверную деятельность, четко фиксирует академик Б.Рыбаков: "только варяг Свенельд, бросивший Святослава еще в начале пути (около Доростола), достиг Киева". Но у нас есть надежное свидетельство присутствия Свенельда в армии Святослава во время балканских войн. Это византийские хроники Льва Диакона и Иоанна Скилицы. Несмотря на то, что большинство ученых идентифицируют Свенельда и Сфенкела, есть и такие, которые считают Свенельда и Сфенкела разными лицами. Но, по сути, свою точку зрения они ничем не аргументируют. Поэтому нет оснований отрицать общепринятую и общепризнанную точку зрения. В этой ситуации необходимо отметить два момента: во-первых, учитывая, что два источника подтверждают причастность Свенельда к Святославу, возникает вновь во всей остроте проблема того, как Свенельд втерся в доверие к князю. Многие исследователи утверждают, что Святослав пришел к власти в результате переворота. Мы можем предположить, учитывая характер Свенельда, что он "вовремя" во время этого переворота или восстания перешел на сторону Святослава. Во-вторых, несмотря на несколько критическое отношение части ученых к обоснованию А.Шахматову, что Малуша является внучкой Свенельда (Малфрида), мы можем предположить, что именно то, что она стала наложницей Святослава, тоже сыграло свою роль в приверженности князя к Свенельду. Относительно малолетства Святослава во время убийства Игоря об этом было упомянуто выше. Кстати, в этой ситуации автоматически становится актуальным вопрос взаимоотношений Ольги и Святослава, но это тема другой статьи.
Второй момент, необходимый для анализа, – это военная деятельность Свенельда во время балканских походов Святослава. Учитывая большой военный опыт Свенельда, безусловно, его коэффициент полезного действия должен быть для нас заметным, тем более что византийские источники отмечают Свенельда, как одно из первых лиц в армии Святослава. Имя Свенельда-Сфенкела связано с обороной Преслава от византийских войск. Итак, напрашивается очевидный вывод, что он был военным комендантом столицы. Учитывая близость Преслава к горным перевалам через Балканы, Свенельд нес персональную ответственность за их оборону. Судя по византийским и русским источникам, размещение русских гарнизонов на территории Болгарии предусматривало стратегию контроля над всей ее территорией, а также постоянная связь с Русью. Контроль над Преславом – это также контроль над балканскими горными перевалами, что давало возможность не только успешно обороняться, но и осуществлять военные походы на Византию, о чем нам говорит диакон. Размещение гарнизона в Переяславце давало возможность контролировать устье Дуная и держать постоянную связь с Русью, необходимость которого мы видим в событиях 968 года, так и в последующие годы. Контроль над Доростолом – это контроль над Дунаем и связь с союзной Венгрией. О важности контроля водных артерий русами и их значение в военной стратегии было сказано в моей предыдущей статье. Следовательно, ответственность за контроль над балканскими горными походами полностью лежит на Свенельде. Тем более странным является недосмотр за этими проходами опытного войсковика, ведь охрана и оборона горных переходов не требует значительного военного и человеческого ресурса. Классическим образцом обороны горного перевала является битва трехсот спартанцев с превосходящими силами персов. Не менее странным является уверенность императора о незанятости горного перевала русами, хотя его военный опыт должен был говорить об обратном. Информацию Л.Диякона о незанятость горных проходов от внешнего наблюдения не следует принимать во внимание, поскольку ею должны владеть и другие военачальники византийского штаба. Отсутствие такой информации и было причиной того, что они не разделяли оптимизма императора. Значит, император обладал надежным и достоверным источником информации из среды русской армии. Кроме того, очевидно из-за своего близкого нахождения к границам Византии, в обязанности Свенельда входило наблюдать (осуществлять разведывательную деятельность) за перемещением византийских войск, чего он по неизвестным причинам не делал. Это и стало причиной внезапного появления византийцев под Преславом: "Тавроскиты, увидев приближение, умело продвигающегося, войска, были поражены неожиданностью". Эта неожиданность и стала причиной падения болгарской столицы. Свенельд бежал к Святославу. Согласно византийским источникам, ничем особенным не отличился Свенельд и во время Доростольской обороны. Единственный момент, который вызывает интерес, – это сообщение о "гибели" Свенельда, причем внимание к этому моменту Л.Диякона очевидна. В этом случае есть необходимость остановиться на оценке военной деятельности Свенельда, заверенной византийскими источниками. Хронологию военных действий русских войск во время второго похода на Балканы в 971 г. четко осветил П.Каришковский. Так, оборона Преслава, которой руководил Свенельд, длилась два дня, а оборона Доростола, которой руководил непосредственно князь Святослав Храбрый, продолжалась три месяца. В свою очередь, вся вторая балканская кампания длилась четыре месяца. Из этого анализа мы видим, что, несмотря на свой, казалось бы, колоссальный военный опыт, коэффициент полезного действия у Свенельда фактически равен нулю. Для того, чтобы оценить окончательно роль Свенельда в поражениях русских войск, необходимо вернуться к сообщению византийских хронистов о "смерти" Свенельда, ведь мы прекрасно знаем об активной политической деятельности Свенельда на Руси после собственной "гибели" под Доростолом. Как я уже упоминал, настораживает, собственно, подчеркнутое внимание к "гибели" Свенельда Л.Диакона, который о ней упоминает два раза. Первый раз это упоминание касается случая, когда Свенельд из Преслава пошел к Святославу: "Он пошел к Сфендославу, но вскоре был убит, о чем расскажу ниже". Второй раз рассказ, собственно, о гибели Свенельда. Аналогично о гибели Свенельда (Сфангел) нам рассказывает Скилица. Поименно византийские источники, кроме Свенельда, вспоминают Икмора. Причем, если у Диакона он назван вторым лицом после Святослава, то в Скилицы он назван третьим после Святослава и Свенельда соответственно. Гибель Икмора, о котором мы больше ничего не знаем и не можем идентифицировать его ни с одним персонажем русских летописей, описана очень подробно, в отличие от гибели Свенельда, хотя внимание к персоне последнего приковано несколько больше, чем к Икмору. Необходимо отметить взаимосвязь между "гибелью" Свенельда и потерей преимущества русских войск в бою: "Но когда был убит Сфангел, который героически сражался, эта потеря связала и ослабила их (русов)". Цитата из Диакона: "Но вот один (из воинов), вырвавшись из фаланги ромеев, убил Сфенкела..., который отважно сражался в этом бою. Пораженные его гибелью, тавроскифы начали шаг за шагом отступать с равнины, направившись к городу". Таким образом, мы наблюдаем несчастное влияние Свенельда на события как при обороне Преславы, так и в боях под Доростолом. В этом случае выскажу свое предположение о так называемой гибели Свенельда. Вполне возможно, выражаясь языком разведчиков, мы в этом сообщении наблюдаем информационное прикрытие какой-то операции. Иначе говоря, это сообщение является сознательной дезинформацией, что вовсе не является новостью для византийских источников. Очевидно, смысл этой операции заключался в конечном переходе Свенельда со своим войском ("Свенельдовыми отроками") на сторону византийцев. Возможно, с событиями этого дня напрямую связаны события, произошедшие на два дня позже под Доростолом, когда во время решающей битвы русы, имея преимущество, потеряли ее через так называемое "чудо": "И ромейское войско увидело некоего мужа, который сражался впереди всех на белом коне, он теснил врагов и приводил в беспорядок их ряды; ни раньше, ни позже его никто не знал, и потому его посчитали за Феодора, одного из победных мучеников". Еще В.Шаян обращал внимание на то, что скрывается за этим "чудом", которое помогло склонить русичей к перемирию. Современные военные историки тоже задаются вопросом, какие военные или политические уловки византийцев скрываются за этими "чудесами". Безусловно, более глубокий анализ этих "чудес" еще впереди, но в контексте сказанного можно предположить, что византийцы получили решающее преимущество благодаря измене и выступлении на их стороне Свенельда. Итак, напрашивается вывод, что, кроме византийцев, наиболее не заинтересованной стороной в возвращении Святослава в Киев был, собственно, Свенельд. А потому не было никакой необходимости нанимать печенегов для убийства Святослава, тем более что византийцы не имели на них никакого влияния. Ведь, согласно тем же византийским источникам, печенеги были союзниками киевского князя.
Следовательно, утверждение академика Б.Рыбакова об измене Свенельда князю Святославу получает конкретные очертания. Эта измена стала причиной неудач русского войска на Балканах и, собственно, гибели Святослава Храброго. Кроме того, учитывая анализ летописных и византийских источников, становится очевидным, что Свенельд не занимал должности воеводы при князьях Игоре и Святославе.