Окрестности города Энск

Илинг, Англия

«Прелесть поездки в автомобиле состоит в том, что в нужный момент вы можете притормозить и выйти, чтобы полюбоваться окружающим пейзажем или старинной архитектурой». Я с грустью захлопнула путеводитель и положила его обратно в бардачок машины. Мы проносились мимо аккуратных домов в викторианском и эдвардианском стилях, не останавливаясь. Наш путь лежал в Илинг, самый западный район Лондона, и кажется, мы уже пересекли его границу.
Патрик гнал автомобиль на предельно разрешенной скорости, чтобы поскорее добраться к своим ближайшим после деда родственникам – тете Флоре и дядюшке Тео. Это все, что мне пока было известно о них. Ах, да, есть еще Касси, кузина Рика, одно только ее имя вызывает у меня приступ ревности. Я бросила взгляд на Рика, но он сосредоточенно смотрел на дорогу и не мог видеть выражение моего лица. «Прости, прости меня за эту ничем немотивированную ревность. Я постараюсь не наброситься на Касси в первую же секунду».
Патрик свернул по указателю на повороте, мы затормозили у двухэтажного дома средних размеров, и вышли из машины. У дома был разбит аккуратный сад, а справа и слева от входной двери стояли огромные керамические горшки с цветущими растениями. Я подняла голову вверх и заметила, что штора в окне второго этажа колыхнулась – значит, нас заметили.
Уже через минуту дверь распахнулась, и перед нами показалась очень красивая темноволосая женщина средних лет. Ее ярко-синие глаза вспыхнули от радости, когда она узнала Рика.
- Патрик, дорогой, - она кинулась к нему, - я так рада тебя видеть! Тео и Касси тоже будут рады, вот только Тео сейчас нет дома, у него рожает любимая кобыла, а это для него на первом месте, ты же знаешь!
Патрик чуть усмехнулся - видимо, странности дяди были для него не в новинку - и обнял женщину.
Тетя Флора выпустила Рика из объятий и перевела взгляд на меня.
- Вы, должно быть, Будур…
- Да. Мы с Патриком недавно поженились… - Я смутилась и замолчала.
Тетя Флора рассмеялась:
- Поверить не могу, что мой племянник наконец-то женился! Кажется, еще вчера он был просто милым мальчиком…
Патрик при упоминании «милого мальчика» только вздохнул, но через минуту ему на шею кинулась выскочившая из дома хорошенькая блондинка.
- Пат, наконец-то!
«Касси», - догадалась я. – «Только бы не расплакаться прямо здесь..»
Касси отступила от Патрика, встала рядом с матерью и они принялись жестикулировать руками и пальцами, разговаривая с Риком на понятном ему языке. Я не понимала, о чем они говорят, но можно было догадаться по их радостным лицам, как они счастливы.
Патрик внезапно оборвал диалог и протянул мне блокнот.
«Солнышко, извини, на меня решили вывалить все новости разом».
- Прости, дорогая, - тетя Патрика взглянула на меня. - Я и подумать не могла, что Патрик тебя не научил. Пойдемте в дом.
Касси подошла ко мне и поцеловала в щеку.
- У Патрика есть для тебя подарок, - сказала я и выразительно посмотрела на ее живот. – Думаю, он тебе пригодится.
Патрик неожиданно развернулся и побежал к автомобилю. Обратно он вернулся с переноской в руке. Мы совсем забыли про кота, и несчастное животное уже отчаялось выйти и жалобно мяукало и царапало крышку, просясь на волю.

Тетя оставила Касси и Патрика в гостиной, а меня провела по дому. Кроме гостиной, на первом этаже оказались уютная столовая, библиотека и кухня, из которой исходил такой чудесный запах готовящейся еды, что у меня слюнки потекли.
Мы поднялись на второй этаж.
- Моя дорогая, будь как дома, - сказала Флора. – Здесь у нас спальни. Мы с Тео все еще спим вместе, - тут она лукаво улыбнулась, - за нашей спальней находится комната Касси и Тома. Есть гостевые спальни, но одну из них мы сейчас готовим под детскую для малыша.
- А это спальня Патрика…
Тетя толкнула дверь, и мы вошли.
В спальне царил идеальный порядок. Центральное место в ней занимала большая кровать, к которой был приставлен удобный стул, у окна расположились стол и кресло, а низкий шкаф занял свое место за дверью. Ни одного яркого пятна в комнате, только спокойные кофейные оттенки и на стене, и на окнах, и на кровати. «Под цвет глаз Патрика», - подумала я и подошла ближе к кровати. То, что я издалека приняла за мохнатую подушку на покрывале, оказалось мирно спящим псом.
- Лаки! – Всплеснула руками тетя Флора.- Сейчас же слезай с кровати и иди к себе!
Она согнала собаку с кровати и поправила покрывало.
- Мы всегда ждем приезда Патрика, поэтому комната не закрывается на ключ, - пояснила тетя. – Вот безобразник и пробирается сюда, когда мы делаем уборку.
- Надеюсь, Лаки подружится с нашим Маркизом, - сказала я.
Тут же из-за двери послышался заливистый, быстро смолкший, лай и короткий, растерянный мурк.
В коридоре нас ожидало неописуемое зрелище: опрокинутый на спину, совершенно ошалевший Маркиз и Лаки, от всей души прохаживающийся языком по мордочке приятеля.
«Киззи, друг! Чертовски рад тебя видеть!»
«Отпусти меня, идиот! Ты сегодня зубы не чистил!»
- Они нашли друг друга, - фыркнула я. – Будут спать в обнимку и есть из общей миски.
- Они давно знакомы, - улыбнулась женщина, но тут же спохватилась. - Пойдем выручать Патрика, пока Касси не выпросила у него свои любимые пирожные, а то мальчик удерет на кухню.

Мы спустились в гостиную, Рик и Касси сидели на диване и мило общались жестами. В руках у будущей мамы были крохотные пинетки – подарок Патрика. У меня все сжалось внутри в тугую пружину. Со стороны казалось, что это счастливая пара, ожидающая малыша. От этой мысли мне стало плохо, закружилась голова, я почувствовала слабость во всем теле.
Очнулась я уже на диване, Рик сидел рядом и держал меня за руку.
- Девочка переутомилась, - поставила диагноз тетя. - Ей надо отдохнуть.
- Простите, я вас напугала, - тихо произнесла я. – У меня закружилась голова…
Касси присела рядом и взяла меня за руку:
- Ничего. Тебе нужно просто выспаться…- Она озорно улыбнулась. – Пат не дает тебе спать? Том тоже не давал мне спать, и вот чем это закончилось…
Она легонько похлопала себя по животу.
Кажется, она начинает мне нравиться.
Рик встревожено посмотрел на меня, спрашивая взглядом: «Как ты?»
- Пациент скорее жив, чем мертв, - отшутилась я.
Но тетя непререкаемым тоном отправила нас обоих в спальню. Меня - отдыхать, а Патрика - присматривать.
Остаток дня прошел тихо и спокойно, а к вечеру явился дядя Тео, усталый, но довольный. Его любимая кобыла принесла жеребенка, роды прошли удачно. На радостях он даже хотел утащить Рика в устроенный в подвале тир и пострелять всласть, но был остановлен тетей и отправлен ужинать.
Долгий день закончился в нашей спальне: мы с Риком лежали в постели, обнявшись, и слушали стук наших сердец. Уже засыпая, я прошептала ему: «Люблю тебя…» и провалилась в сон.

»» 12.08.14 22:40 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Англия, Илинг. Дом тёти Флоры и дяди Тео.

По лицу, легонько пощекотав, скользнуло что-то нежное. Паутина? Нет, такого просто не может быть.
Открыв глаза, я улыбнулся - похоже, английский климат пришелся Будур не по вкусу: она перетянула к себе одеяло и завернулась в него, как гусеница в кокон, рассыпав по подушке тёмный шелк волос. Одна прядь угодила как раз мне на лицо.
"Спи, котеночек, для тебя еще рано, - приподнявшись, я осторожно поцеловал жену в макушку, - а для меня - как раз".
На самом деле, хотелось аккуратненько извлечь Солнышко из кокона и наглядно показать, что из мужа тоже может получиться замечательное одеяло, но героически прогнав соблазнительные мысли прочь, я все-таки встал с кровати.
Подхватил свою одежду и тихонько, чтобы не разбудить Будур, проскользнул в ванную.
Я уже одевался, когда услышал цокот коготков и нетерпеливое поскуливание за стеной.
Если его не выпустить, то Лаки поднимет на ноги весь дом.
Натянув футболку, я вышел в коридор и, подхватив пса на руки - так будет быстрее - спустился по лестнице вниз. Лаки крутился, как юла, а когда я открыл дверь, спрыгнул с рук, не дожидаясь, когда его отпустят и стрелой вылетел в сад.
Один питомец здесь, а где второй?
Подумав, я прошёл на кухню: котеночку нравятся завтраки в постель.
Яйца, молоко, бекон, отлично - всё, что нужно.
Как только на сковороде начал подрумяниваться бекон, в щель между косяком и неплотно прикрытой дверью просочился Маркиз.
Кот не спеша прошел к холодильнику и уселся, гипнотизируя взглядом дверцу.
Бездушный предмет внушению не поддался и открываться не желал.
Я залил бекон молочно-яичной смесью, заправил тостер и покосился на кота: Маркиз облизнулся и просительно мяукнул.
Сейчас покормлю, несчастный влюблённый, - усмехнувшись, я достал из холодильника банку консервов и выложил содержимое в миску. Довольное мурчание было самым верным признаком того, что страдания пошли на убыль и к отвергнутому воздыхателю возвращается способность радоваться жизни.
Омлет, тосты, яблочное повидло - всё? Нет, еще чего-то не хватает.
Память услужливо подсунула картинку графина с апельсиновым соком. Я вернулся к холодильнику и вскоре два высоких стакана заняли свое место на подносе.
Наверх я поднялся быстро - в остывшем завтраке нет никакого вкуса - и, бесшумно войдя в комнату, посмотрел на кровать. Пока меня не было, Солнышко умудрилась закуклиться так, что теперь снаружи остались только волосы.
Я поставил поднос на тумбочку и, улыбнувшись, подобрался к жене: от меня всё равно не спрячешься, котеночек.
Отвёл за спину темные пряди и приласкал губами висок. Проложил дорожку от уголка глаза к щеке, поцеловал приоткрывшиеся навстречу губы.
С добрым утром, любимая.

»» 18.08.14 07:59 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Особняк Аль-Сайед
Тот, кто путешествует налегке, обычно с усмешкой смотрит на увешанных баулами и сумками туристов. А если посчитать наши с Патриком чемоданы, можно подумать, что мы совершили налет на крупнейшие магазины Лондона. Современные Бонни и Клайд, сладкая криминальная парочка, вот как мы выглядели со стороны – Рик в костюме и галстуке и я в платье из нежного крепдешина. Бедняжка Бонни любила модную одежду, жаль, что она никогда не была в Harrods. Семь этажей для шоппинга!
Я наблюдала, как служащие аэропорта подносили наши чемоданы к машине. Хорошо еще, что мы летели частным самолетом, и нам не пришлось доплачивать за лишний вес.
Патрик забил багажник автомобиля чемоданами, но два оставшихся пришлось запихнуть на задние сиденья, убрав кошачью переноску и выпустив Маркиза. Кот тотчас перебрался ко мне и развалился на коленях, замурлыкав на весь салон.
Рик посмотрел на него, усмехнулся и написал в блокноте: «Похоже, он думает, что это он на тебе женился. Завтра же куплю кошку».
- И твоя квартира превратится в ночлежку… – Я вырулила на главное шоссе. - Домовые займут кухню, а коты спальню. Фильм ужасов «Они дома!»
Муж улыбнулся и, взяв за шкирку, переложил кота к себе. Маркиз возмущенно завопил, но тут же довольно заурчал, когда Рик почесал его под подбородком.
Я мельком взглянула на Рика:
- Ты связался с риэлторами? Или предпочтешь сам заниматься покупкой дома? А где буклет турфирмы? Посмотри в бардачке…
Я засыпала Патрика вопросами. И чем ближе мы подъезжали к дому моих родителей, тем больше вопросов у меня возникало.
«Котеночек, сами справимся. Риэлтор только голову заморочит. Не отвлекайся, а то я поведу».
Я кивнула и прибавила скорость.

В родительском особняке мы провели несколько часов. Я снова была в окружении родных и близких, но ощущение, что что-то изменилось в этих стенах, не покидало меня.
- Где вы будете жить? – Мама принесла нам чай и села рядом на диван. – Наш дом большой и просторный, дочка. Места хватит всем.
Я замялась с ответом. Патрик взял чашку с чаем и выжидающе посмотрел на меня.
- Мы решили купить дом. – Я потянулась за печеньем. – Как только вернемся из поездки на острова, сразу займемся.
- Почему бы вам пока не пожить у нас?
- Прости, мамочка, но это уже решенный вопрос. У нас с Риком должен быть свой дом. - Я обвела глазами гостиную. – Это прекрасный дом, и я люблю его, но я хочу свить свое гнездо…
Я взяла маму за руки:
- Мы будем приезжать в гости. Обещаю. А пока…- Я хитро улыбнулась.- Не могли бы мы оставить у вас на время кота?
В гостиную с громким лаем влетел Джулиан, и сразу кинулся к Маркизу.
Кот зафырчал, словно кипящий чайник и молниеносно взлетел на колени к маме.
Мама тихо рассмеялась:
- Кажется, мы найдем с ним общий язык. – Она осторожно погладила Маркиза. – Патрик, не думала, что вы любите животных…
Рик поставил свою чашку на стол и через минуту протянул маме блокнот: «Люблю. У нас всегда были дома питомцы - Солнышко вам расскажет, с кем она познакомилась».
- Мужчина должен любить лошадей. –Голос отца раздался неожиданно.
Он вошел в гостиную и велел слуге подать чай.
- Не нужно, я сама…- Мама поднялась с дивана, но отец жестом остановил ее.
- Останься, Рания. У нас в доме есть слуги.
Мама протянула вазочку с халвой мне, затем Патрику.
- Отец, дядя Патрика обожает лошадей. Он даже роды принимал у кобылы!
Рик с самым невозмутимым видом дописал: «И лошадей я тоже очень люблю. Хотите проверить?»
Отец усмехнулся и покачал головой:
- Идем, сынок. Я познакомлю тебя со своим новым жеребцом, Акбаром. Только учти, он с характером.
И отец похлопал Рика по коленке, приглашая прокатиться.
«Характер - это замечательно. Дядя всегда говорит, что без характера хорошей лошади не бывает».

Я упросила отца дать мне тихую мирную кобылку, чтобы прокатиться вместе с мужем. Но когда отец вывел из конюшни Акбара, я ахнула от восторга. Это был великолепный гнедой жеребец, мускулистый, с ухоженной гривой.
Патрик подошел поближе, присматриваясь, потом залез в карман и, вытащив яблоко - наверное, взял из дома - на раскрытой ладони поднес коню. Акбар аппетитно захрупал лакомством, фыркнул и опустил голову Патрику на плечо.
- Поладили, - отметил отец. - Акбар не каждого признает. Велеть седлать?
Рик обернулся, подмигнул мне и вдруг уже оказался верхом.
Акбар нетерпеливо переступал ногами, ему не терпелось понестись вперед.
Мне подвели маленькую кобылку по кличке Джаянти и я забралась в седло.
- Вперед, Джаянти!
Лошадка мирно покачнула головой, но не двинулась с места.
Рик немного подождал - во взглядах у него и у Акбара было совершенно одинаковое выражение: «Женщины!» - и, подъехав вплотную, пересадил меня к себе.
Жеребец заржал и неожиданно понесся вперед. От страха я вцепилась в Рика и зажмурила глаза, ветер свистел у меня в ушах. Прошла целая вечность, пока лошадь замедлила ход и не остановилась.
Рик осторожно погладил меня по волосам, успокаивая, как ребёнка.
«Извини, котеночек, мы с Акбаром не хотели тебя пугать».
Патрик помог мне слезть, спрыгнул сам и повел коня под уздцы. Мы шли, обнявшись, к дому, когда навстречу нам рысью прискакала Джаянти.
- Нет, нет, - я замахала на нее руками, - больше никаких лошадей. Поворачивай назад!
Обиженная кобыла медленно развернулась и побрела за нами.
Отец встретил нас у дома:
- Как вижу, с лошадьми ты умеешь обращаться, сынок. Смотри, дочка, как бы он и тебя не укротил…
«Будур не надо укрощать, её надо просто любить».

В квартиру Патрика мы приехали, когда на улице совсем стемнело. Было непривычно тихо в квартире.
После ванны мы с Риком забрались в постель, я открыла туристический путеводитель и принялась изучать его.
- Что ты думаешь об этом острове?
И показала мужу на карте крошечный островок, где нам предлагали снять бунгало на двоих.
- Неделя отдыха у моря, только ты и я.
Я прижалась к Патрику:
- Знаешь, в Ирландии мне тоже очень понравилось. Твоя бабушка удивительная женщина.
Рик посмотрел в путеводитель, потом на меня:
«Котеночек, мне нравится. А ты уверена, что не хочешь чего-нибудь другого?
А в Ирландию мы еще обязательно вернёмся. Я рад, что вы с бабушкой поладили».
- Жаль, что моя бабушка Румини не дожила. – Я помолчала, собираясь с мыслями. – Где-то должен быть ее старый фотоальбом, я привезла его из дома родителей…
Патрик притянул меня к себе и поцеловал, я уткнулась ему в шею и закрыла глаза. Спать…
Завтра будет новый день и новые заботы.

»» 28.08.14 20:00 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Сегодня рада... просто так. А почему? Сама не знаю.
Но жизнь прекрасна - это факт! И этот факт я обожаю.

ПЛЯЖ
Все хорошо, что хорошо заканчивается, по крайней мере, эта часть. После уговоров я перевезла свои вещи, но мне было как-то неловко, я постоянно думала, что мешаю брату устраивать личную жизнь. Поэтому я и особо не надоедала ему. Видела брата редко, а в те моменты, что мы встречались, он успел рассказать вкратце, что в первый день я встретила его девушку Василису. С ней отношения у нас как то не сложились. С Кико, так звали сторожа, мы потихоньку подружились. Я понимала, что была как пятое колесо в телеге – я мешаю, но уехать от него сейчас я не могла и не хотела, я только его нашла. При виде задумчивого, порой взволнованного Джека пыталась его рассмешить, повторяя его жесты, когда думала, что он не видит, но он был в курсе, при этом как-то немного подыгрывал мне, повторяя меня.
Оставшись как всегда одна, я поставила посуду в машинку,со спокойной душой покинула кухню, это, можно сказать, был мой ритуал в этом доме. Делать было нечего. Зайдя в свою комнату, плюхнулась на кровать и моментально погрузилась в сон. Сколько времени я проспала, точно не знаю, со мной за те дни, что я тут провела, такое было впервые, наверно, сказались перемены в моей жизни. Но проснулась от того, что мне было неудобно, рука затекла, шею свело от неудобного положения, как будто труп на асфальте, осталось еще мелком обвести и все, потом можно нести в морг. Тьфу, тьфу, тьфу, чур меня, какой бред лезет в голову. Хотела встать, но тело мне не подчиняется, все онемело, кое-как перевернулась на спину , жду, пока меня полностью отпустит. Секунды шли, превращаясь в минуты и, наконец, через некоторое время я смогла нормально пошевелиться. Повернув голову к окну, понимаю, что темно, значит ночь. И что мне делать, называется, выспалась и вперед к приключениям!? Только к каким, вот в чем вопрос. Провалявшись еще с полчаса,соизволила сначала сесть на кровать. Мысли одна за другой вертелись в голове. Я нигде не была в этом городе, дом я обошла вдоль и поперек, Джек вечно занят, я его и не виню. Но честно скажу, что немного ревную его.Сейчас как назло я выспалась, а ночью в чужом городе одной гулять страшно, да и признаюсь, могу потеряться в любую минуту. До сих пор удивляясь, как так быстро нашла Джека. Но подойдя к окну, увидела, раздвинув шторы, что летнее теплое солнышко только-только вступает в свои права. Из приоткрытого окна слегка дует легкий ветерок, наполненный ароматом морской утренней прохлады. Живя здесь, я не могла не нарадоваться, как за пределами дома было сказочно красиво. Раскрыв пошире окно, до сих пор не могла поверить, что видела так близко море, это было поистине великолепное зрелище, я поняла, что могу часами смотреть, как одинокие волны одна за другой накатывают на берег, как пара чаек кружат на водой в каком-то своеобразном танце. Поднимаю голову на голубое небо, и зачарованная улыбка не сходит с моих губ. Понимаю – тут находится рай, рай, о котором я и не могла мечтать .Тишина, и никакой городской суеты, которая так в последнее время осточертела. Вернувшись обратно в комнату, достала свои скудные пожитки и, приняв душ, переоделась. Выйдя из дома, спустилась вниз на тропинку, которая вела к морю, и не спеша, двинулась вдоль берега. За те дни, что я жила здесь это был мой маленький распорядок, когда оставалась одна и точно знала каким то шестым чувством , что брата сегодня не увижу . Я точно знала куда иду, это уединенное местечко я нашла сразу в первый день. Убедившись что, как всегда кроме меня тут никого нет,я с радостным визгом и с кучей брызг вокруг себя ,побежала в воду и головой окунулась в живительную прохладу.

»» 06.12.14 18:52 Набережная
_________________

Мальдивы.

- Приятного отдыха, сэр, мадам, - улыбнулся рулевой катера, доставившего нас сюда и внёс чемоданы внутрь бунгало. Я протянул ему купюру и запер дверь.
Наконец-то! Теперь целую неделю будет только солнце, море, пляж и mo ghrian!
Я привлек Будур к себе, кончиками пальцев одной руки поглаживая по спине, второй - по бедру.
- Рик, как это понимать?
Очень просто, Солнышко. Бежать некуда: сзади - дверь, спереди - муж.
Наклонив голову, поцеловал то место, где шея переходит в плечо. Моя сладкая...
- Кажется, ты об этом думал весь полет? - Будур насмешливо улыбнулась. - Поскольку мы здесь совсем одни и никто не придет тебе на помощь, то...
Она потянула мою футболку наверх, чтобы снять.
Котёночек хочет поиграть?
Футболка упала на пол и теплые ладони заскользили по груди, а кожу на плече чувствительно прихватили острые зубки.
Вот ты и попалась, кошечка! Поиграем потом, я слишком долго ждал!
Прижимаю её к себе еще теснее, чтобы ощутить всю целиком и целую: жарко и требовательно - моя, только моя, никому не отдам!
Она пытается вырваться ненадолго, чтобы жадно вдохнуть воздуха.
- Подожди...
Быстро поворачивается ко мне спиной, чтобы я мог потянуть молнию на платье за язычок.
Полминуты и платье летит в сторону, а mo ghrian снова оказывается в моих объятиях.
Едва уловимое прикосновение к губам и на неё обрушивается дождь поцелуев: шея, ямка между ключиц, плечи - легонечко куснуть, стягивая лямку бюстгальтера - грудь...
- Рик.. - Солнышко тихонько рассмеялась и прошептала: - Снимай с себя все и бежим к океану!
Ну уж нет! Океан подождёт!
Впиваюсь в её губы яростным поцелуем, уже не сдерживая желание. Остатки одежды мы друг с друга почти срываем, стремясь стать одним целым...
Is breá liom tú...*

Два часа спустя.

Если бывает рай на земле, то он определенно где-то здесь. Песок, солнце и море, где-то у горизонта плавно сливающееся с небом. Наверное, я в прошлой жизни был каким-нибудь полозом, любящим погреться на солнышке. И если вспомнить то, что было совсем недавно, чувствую себя прямо змеем-искусителем.
А где моя Ева?
Приподнявшись на локте, оглядел пляж: все в порядке, плещется на мелководье.
Значит, можно немного подремать.
Горячий песок тонкой струйкой посыпался мне на живот.
- Рик.. - Смех Будур раздался совсем рядом. - Не открывай глаза...
Ноги быстро оказались в песчаном плену.
- А вот теперь ты никуда не убежишь...
Даже не думал куда-то убегать, котеночек. И что ты задумала?
Не открывая глаз, ловлю руку жены и целую в ладонь - делай что хочешь, весь твой.

*Я люблю тебя (ирл.)

»» 14.09.14 14:26 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Мальдивы

Если на земле есть лучшее место для влюбленных, то это определенно Мальдивы. Даже утомительные многочасовые перелеты на пути к коралловым островкам не смогли убить очарование этого места. Пожить на острове размером 200 на 400 метров, находящимся в центре океана, казалось нам очень интригующим.
Я впервые была в таком месте. Оно меня околдовало, как околдовал меня Патрик. Я лежала на горячем песке и наблюдала, как мой муж снова и снова нырял в теплые воды океана. Я не могла налюбоваться его крепким стройным телом, облаченным в одни лишь купальные шорты. Он помахал мне рукой, призывая, но я ожидала его на берегу, чтобы упасть в крепкие объятия и забыть обо всем на свете.
Наше маленькое бунгало на острове скрывало нас лишь ночью. Днем мы гуляли вдоль берега, нежились на песке, оторванные от цивилизации, и наслаждались друг другом.
Рик вновь помахал мне рукой, я поднялась и побежала к нему, увязая в песке. Волны легко накатывались одна за другой на берег, но вода была теплой, как парное молоко. Я наклонилась и зачерпнула воды, чтобы обрызгать Рика. Но неожиданно сама получила залп соленых брызг, окативших меня с головы до ног и хитрую улыбку. Я толкнула Рика в воду и упала вслед за ним. Мы перекатились ближе к берегу и остались лежать в воде, омываемые волнами, совершенно счастливые. Через несколько минут Рик повернулся на бок и написал на песке: «Сказка Андерсена наоборот».
Я прочла и стерла надпись быстрее, чем ее смыла волна.
- Это грустная сказка.. У нее печальный конец.
«Мы напишем свою сказку», - Рик улыбнулся, глядя на меня.
Я хотела ответить, как нас с головой накрыло волной. Я привстала, закашлявшись, но Патрик подхватил меня на руки и понес в бунгало. Там мы скинули мокрую одежду и остались нагими. Совместный душ, и вот мы уже забрались на постель, чтобы немного отдохнуть.
- Есть хочешь? – Спросила я, улыбаясь.
«Не откажусь. Что желаете на обед, миледи? Предупреждаю сразу - бутерброд не дам».
Я отобрала у мужа блокнот и написала ответ в нем: « Миледи желает какао и шоколад, но не против другого десерта». Я приписала три латинские буквы sex и отдала блокнот Патрику.
«Десерта «sex» в холодильнике нет», - с самым серьезным видом написал Рик. - «Миледи приготовит сама?»
Я приписала ниже: «Миледи умеет готовить сладкие блюда, но этот десерт – особенное блюдо, его готовят двое». «Кажется, что-то припоминаю, но надо проверить».
Патрик привлек меня к себе и поцеловал.
-Уже лучше… Пожалуй, стоит добавить сахара, - я осыпала его лицо поцелуями, - и пряностей…Ты любишь корицу или гвоздику? А, может быть, лучше добавим ваниль?
Я продолжала целовать его лицо, откидывая пряди непослушных волос назад.
В ответ - теплое дыхание на коже и еще один поцелуй: в шею.
-Это настоящее сумасшествие…- Я перекатилась на Патрика. – И мне оно нравится…
Муж усмехнулся и крепче прижал меня к себе, прекрасно дав почувствовать, что ему тоже очень нравится и чем дальше, тем больше.
- Милорд, кажется, десерт удался? Или полить его медом? – Я улыбнулась и прикусила губу Рика.
От поцелуя кружится голова, а от теплых ладоней, ласкающих спину, хочется выгнуться и заурчать довольной кошкой.
- Это блюдо не только готовят вместе, но и едят…
Я приняла мужа в себя, подалась ему навстречу и полностью отдалась желанию.
- Я твоя.. только твоя…

»» 07.09.14 17:59 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Особняк Аль-Сайед

-Будур! – Мама встретила меня у порога дома. – Вернулись из путешествия! Ты одна?.. А почему Патрик не приехал?
- Патрик изучает рынок недвижимости Энска, - ответила я, поднимаясь по ступенькам. - Я ненадолго, заберу кота и собаку, отвезу их в город и сразу же поеду на работу.
Мы обнялись и прошли в дом.
- Значит, все-таки решили купить дом…- Мама расположилась в кресле, я села напротив.– Мне нужно подготовить твое приданое, дочка.
- Приданое?!
Мама покачала головой, глядя на мое удивленное лицо:
- Да. Подушки, одеяла, покрывала, ковры, посуда. Все то, что делает дом уютным и красивым.
- Мы могли бы все это купить сами, - я потянулась за кофейником на столике и разлила кофе по маленьким чашкам. – Но не хочу лишать тебя такого удовольствия...
- Свекровь завещала отдать тебе в день свадьбы все ее украшения и серебряную посуду.
- Я помню, как примеряла бабушкины сокровища и мечтала, что настанет день, когда они станут моими. Этот день настал, но бабушка не дожила…
Я подошла к маме сзади, обняла ее за шею руками, как делала в детстве и чмокнула в макушку.
- Мамочка, я очень счастливая! Мне хочется, чтобы все вокруг меня тоже были счастливы.
- Я рада, девочка моя. Надеюсь, ты порадуешь нас с отцом внуками, - мама подняла ко мне лицо и мягко улыбнулась.
- Обязательно! Жаль, что у меня нет родных сестер и братьев, а только кузены…
Мама осторожно высвободилась от моих рук.
- Так сложилось, дочка…Мне тоже жаль…
Я обошла кресло и села на ковер перед мамой, положив руки ей на колени:
- В бабушкином старом фотоальбоме есть ее фотография с мальчиком в голубом костюмчике. Такой славный малыш! Сначала я думала, что это я, но на фотографии подпись: «Виджай». Это один из моих многочисленных кузенов?
- Виджай?..- Мама напряглась. – Нет…
Ее ответ повис в воздухе, когда в гостиную с лаем ворвался Джулиан и кинулся ко мне, виляя хвостом. Я подхватила щенка на руки и принялась тискать.
- Ты поедешь домой, мой хороший, и Маркиз тоже. Хватит гостить, нам всем пора домой.
Джулиан облизнул мое лицо и согласно тявкнул в подтверждение моих слов. Я поднялась с ковра:
- Мама, нам пора ехать. Забираю маленьких нахалов с собой. А где Маркиз?
Мама подозвала слугу и велела принести кота.
Через минуту в гостиной появилась процессия во главе с Рамом, управляющим. На бархатной вышитой подушке возлежал Маркиз, вслед за ним шел слуга с подносом, на котором горкой возвышалась жареная курочка. Кот лениво приоткрыл один глаз, чтобы понять, где он находится. Весь его вид говорил о том, что он самая важная персона на белом свете.
- Я вижу, ты тут неплохо устроился. А мы еще жалели тебя с Патриком! Как думаешь, Джулиан, - обратилась я щенку - стоит нам забирать Маркиза с собой или оставим его здесь?
Маркиз открыл оба глаза и возмущенно замяукал.
- Тогда немедленно слезай с подушки и марш в машину вместе с Джулианом!
Слуга опустил подушку на пол и кот, мгновенно оценив ситуацию, рванул из дома к авто. Я отпустила собаку вслед за ним и обняла маму, чтобы попрощаться.
- Подожди, дочка, - мама взяла со стола печенье в вазочке. – Это для Патрика, я знаю, ему понравится. И курицу для кота не забудь!

Уже в машине я вспомнила, что так и не узнала, кто такой Виджай. Мне показалось, что мой вопрос застала маму врасплох, и она не хотела на него отвечать. За этим что-то стоит. Или кто-то? Мне нужно будет расспросить Сина, он старше меня и может занть о том, кто он, маленький мальчик в голубом костюмчике.

»» 17.09.14 22:02 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Энск - Рим.

"На недельку, до второго, я уеду в Комарово..." (с).

 

Рим. Только ступив на его землю, я сразу же почувствовал себя как дома. Этот вечный город, как называли его еще с первого века до нашей эры, всегда восхищал меня. Почему? Ну, уж точно не потому, что здесь есть соборы, вина, папа и прочие обыденные достопримечательности для туристов. Конечно,  я люблю потолпиться на Форуме,  прогуляться по Пьяцца дель Пополо, в очередной раз задуматься о грандиозности такой машины как церковь, постояв под сенью сводов собора святого Петра. Однако это, как и многое многое другое, прочие форумы и около девятиста церквей и церквушек, скорее развлечение для туристов. Я же знаю этот город с другой стороны. Люблю другие места, знаю все лучшие ресторанчики, которые расположены далеко от культурного и делового центров города. Мы знали все ходы и выходы, и, даже, как-то ночью пробрались на территорию Колизея, обнаружив небольшой разлом в стене, который потом, путем небольших усилий, был превращен вполне себе в приличную дыру-лаз. Мальчишкой я купался тут в реке, что, конечно, не поощряли взрослые. Юношей попивал обжигающее красное вино, слушая, как стучат по прохладной каменной плитке каблучки очередной девушки, пленившей меня своей красотой. Этот город. Он был и остается мне родным. Даже не смотря на то, что я лишь наполовину итальянец. Ведь моя мама была немкой, отсюда и происхождение моего первого имени. Кстати, итальянская родня, в особенности пожилая ее часть, предпочитала звать меня Сандро, хоть я и не любил этого. Родственники отца были римлянами уже около пяти поколений и, конечно же, я знал о городе, о его истории, о местных традициях, о кухне даже больше тех, кто жил здесь постоянно. Наверное, когда впитываешь культуру с детских лет, она просто становится частью тебя, и ты уже не можешь действовать иначе, чем предполагает эта культура, воспитание. Конечно, Энск давно стал мне родным городом. Пожалуй, я не мыслил себя вне этого места, однако Рим был и навсегда останется моей маленькой родиной. Я бывал во многих крупных городах мира, которые славились своей историей и культурой, но нигде я не чувствовал такого трепета как здесь. В этом городе есть что-то неуловимо великое. Ступая по плитам Форума, всегда прохладным, даже в самый жаркий полуденный август, глядя на непреклонные, хоть и полуразрушенные арки, понимаешь, что ты невольно касаешься чего-то великого, задумываешься, почему же угасла эта империя? Куда пропала вся эта мощь, эта культура, эти знания? Скажете, все сохранно в книгах и музеях, однако я никогда не понимал, вслед за многими, как же могло случиться так, что после такого расцвета наша цивилизация потерпела крах, много веков прожив в глубоком, сером и грубом средневековье?

Самолет начал набирать высоту и Герда снова непроизвольно вцепилась в подлокотник. Беру ее руку в свою и слегка сжимаю. Она, благодарно улыбнувшись, кладет голову мне на плечо и закрывает глаза:

- Попробую поспать – может быть, время так пролети быстрее? – уныло говорит она.

- Давай, - целую ее в лоб и глажу по голове, убрав подлокотник, разделяющий наши кресла, чтобы Герде было удобнее лечь, если это можно так назвать.

Мы летим сами. В том смысле, что и Мирандолина, и Кэр, пока, остались в Энске, каждая по своим причинам.

Позавчерашнее утро было тяжелым по всем показателям. Во-первых, конечно же, я проснулся с дикой головной болью. Что в целом не удивительно с учетом выпитого и выкуренного. Только ледяной душ и потом чашка кофе немного спасли меня. Во-вторых, мы оба проспали. Не сильно, но времени на сборы оставалось катастрофически мало. Но кто знал, что просыпаться вместе – так приятно… (особенно теперь, когда Герде уже некуда бежать и не от кого прятаться)? Кто знал, что мы потратим чуть больше времени на утренний душ, потому что он неожиданно станет совместным?! В-третьих, меня ждал разговор с Мирандолиной. Прятаться я не собирался, правда, не скажу, что горел желанием беседовать с Ба и с удовольствием избежал бы этой встречи. Однако когда я спустился вниз, на кухню (Герда осталась на своем этаже переодеться и привести себя в порядок) заевшая совесть и свойственное мне упрямство заставили пойти в столовую и нормально позавтракать, не избегая разговора. Мирандолина встретила меня с улыбкой, и мы долгое время просто болтали о том о сем: о погоде, о сегодняшнем подъеме и ужасной работе службы охраны, которые уже с утра (как оказалось) трудятся на благо нашей безопасности, о Кэр и ее новом доме, конечно же о Риме (Мирандолина сообщила, что все же полетит сама, позже). И не слова обо мне и Герде. Но я не обманывался на счет Ба. Спокойно говорил с ней, как ни в  чем не бывало, обсуждая вчерашний инцидент с сигнализацией, умело поддерживая ее игру. И вот, когда я решил уходить (Герды не было уж слишком долго – кто-то из нас не должен был опаздывать, тем более что на сегодня намечено очередное совещание по Австралии), Мирандолина как будто вдруг спросила:

- А где же Герда? Почему она не спустилась с тобой?

Ну, вот он  - час расплаты.

- Ба, слушай, я как раз хотел попросить тебя кое о чем…

- О чем же? – Мирандолина делает невозмутимый вид в ожидании продолжения.

- Давай постараемся не акцентировать внимание на нас с Гердой?

Мирандолина скептически приподнимает бровь, даже не уточняя, о чем конкретно я говорю – ей все понятно и без слов.

- Понимаю, ты не последний ей человек, чтобы интересоваться, но мы взрослые люди и, поверь, когда будет о чем поговорить – я сам, первым, тебе все расскажу…

Замолкаю, обдумывая сказанное – не слишком ли грубо?!

Вижу, что Мирандолина не согласна со мной. Понимаю, что она беспокоится за Герду. Читаю в ее взгляде: «Ты разобьешь ей сердце, мой мальчик…».

А если нет?!

- Все не всегда просто.

Мирандолина смотрит на меня с грустной усмешкой: «Если люди любят друг друга – тут не может быть сложностей».

А если не любят… вернее,  еще не знают…? не уверены…?

Мирандолина вздыхает.

- Будь добра не нагнетать обстановку? – прошу я, в надежде на понимание.

- Ладно, пусть… пока… так, - отвечает Мирандолина после недолго молчания, - Я пока попрошу только об одном…

Я молча киваю, гадая чего же попросит Ба:

- Постарайся не забывать, что ты старше, а значит  - чуть умнее, мудрее и опытнее…

И на тебе лежит ответственность за сердце моей внучки…

- Хорошо, Ба, я буду очень стараться, - обнимаю Мирандолину и быстро выхожу.

Сердце стучит как бешенное, но на душе становится чуть-чуть легче. Получил некое благословение. «И возложил на себя гору ответственности!» - хрипит внутри кто-то, ехидно раззадоривая только успокоившуюся головную боль. В итоге в офис я приезжаю злым. Успокаиваюсь только к обеду, потому что его приносит мне Герда, и мы благополучно запираемся в комнате отдыха, чуть не забыв про то, что нам все же надо работать. Когда мы оба входим в переговорную нас ждут уже около пятнадцати минут, в том числе и персонал из Австралии, висящий на видео-конференц связи.

Вечер я провел с Кэр у нее в кафе. Сестренка очень много работает. Видимо, это у нас семейное!  Глядя на нее, сидящую за столиком напротив меня, я вдруг с точностью осознал, что Ба права, и Кэр, действительно, стала другой. Она повзрослела, а я все отказывался это понимать и… принимать. Слава Богу, одно не менялось – наша любовь и привязанность друг к другу. Я видел, что Каролина тоже скучала по мне, понимал, что ей не просто далось решение о переезде, и с удовольствием слушал забавные рассказы о том, как сестра училась готовить и вообще вести хозяйство самостоятельно.

- Теперь у меня живет львенок!

Я удивленно смотрю на сестру:

- Необычное приобретение!

- Это подарок!

- Подарок? От кого же? – настороженно интересуюсь я.

- А не слишком ли ты любопытен, братец?

Я отрицательно покачал головой.

- Друг. Близкий, хороший друг.

- Хммм… и насколько близкий?

Кажется, я начинаю очень хорошо понимать Мирандолину и ее переживания.

- Не дури, Кай, - Кэр смеется, - Какой серьезный! – она аккуратно гладит меня по руке, - Небось, хочешь прочесть длинную отповедь? Или расскажешь, откуда дети берутся? – насмешливо интересуется сестра.

- Черт, Кэр, ничего смешного – я очень переживаю за тебя. И мне очень стыдно, что за всеми этими делами я совсем перестал с тобой видеться….

- Перестань. Все в порядке, - Кэр ласково улыбается мне, - Это просто взрослая жизнь.

- Что-то подобное сказала мне Мирандолина.

- Она мудрая женщина… А еще у меня есть кот! – переводит тему Каролина.

- Ну, кот пусть будет, - улыбнулся я, - Но если вдруг, он будет тебя обижать – ты мне только скажи, я быстро с ним разберусь!

Кэр в ответ звонко рассмеялась, взъерошила мне волосы и отошла к барной стойке. Я долго смотрел на сестру, с удовольствием замечая, какая она выросла красавица… и умница – Каролина ловко управлялась с кафе, умело обслуживая посетителей, когда это было необходимо. И ведь вести всю эту бухгалтерию, осуществлять закупки и т.д., и т.п. – это все не просто.

Через время она снова вернулась ко мне, и мы продолжили болтать. Обсудили поездку в Рим. Кэр обещала постараться прилететь. Но именно сейчас начинался сезон, и посетители повалили как сумасшедшие, сообщила она мне. Бросить все на самотек Каролина не решалась, уж слишком ново было дело, да и вообще оставлять людей без присмотра … В общем, я прекрасно понимал ее опасения. Не первый год в бизнесе.

Ее снова окликнули, и сестра, извинившись, отошла, нырнув в одну из дверей, ведущих в служебные помещения. Спустя несколько минут Каролина вернулась с какими-то бумагами в руках. Бросив на меня извиняющийся взгляд, она подошла к очередным посетителям – пожилой семейной паре.

Посидев еще немного, написал Герде смс:

«Возвращаюсь домой. Очень хочу, чтобы ты встретила меня в той же пижаме, что и вчера»

Ты непозволительно долго не писала мне.

Спустя десять минут я получил ответ:

«Хорошо».

Этого было вполне достаточно, чтобы, поцеловав Кэр в щеку, не желая отвлекать ее более, я помчался домой.

Из динамика звучит стандартное: «Дамы и господа, наш самолет прибывает в аэропорт города Рим. Просим вас пристегнуть ремни…». Я открываю глаза, видя перед собой стюарда, который, любезно улыбаясь, просит нас сеть ровно, поставить на место подлокотники и пристегнуться. Киваю ему, показывая, что все понятно и прошу принести нам воды. Молодой человек отходит, а я мягко бужу Герду, легонько поцеловав в губы. Она тут же открывает глаза, улыбнувшись. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Прямо вот так – глаза в глаза, будто пытаясь найти в глубинах этих взглядов ответы на свои вопросы…

- Кажется, я тоже задремал, - выдыхаю ей в губы. Герда целует меня в ответ. Я отстраняюсь. Она довольно потягивается.

- Уже посадка? – с надеждой интересуется Герда, с благодарностью принимая бутылку воды от расторопного стюарда.

- Да, - отвечаю я, - Давай, пристёгивайся.

- Интересно, кто нас встретит?

- Конечно же, Марио! Сам вызвался и сказал, что и разговоров быть не может – он сам заберет нас и отвезет в гостиницу…

- Ты заказал номер? – немного удивленно спрашивает Герда.

- А что, мой личный помощник думает, что я совсем ничего не умею сам? – с усмешкой восклицаю я.

- Ну, ну что ты,  - немного смущенно отвечает Герда, - Просто, думала, что мы остановимся у кого-то дома… Так ведь было… Ну, в детстве…

- То в детстве, - весело продолжаю я, немного наклонившись к Герде, - А нынче я хочу… во-первых, спать с тобой, а, во-вторых, спокойно спать, не слыша гомона всей этой родни…

Герда пытается сдержать довольную улыбку:

- И где мы будем жить?

- Ну, есть один милый отель – «Де Русси». Там хорошие номера и достойная территория… И, ко всему прочему, недалеко находится моя любимая статуя римского бомжа…

- А есть такая? – удивленно спрашивает Герда.

- Да, я тебе покажу. Прогуляемся по виа дель Бабуино и найдем ее.

Самолет мягко касается земли. Аплодисменты и достаточно долгая процедура регистрации и получения багажа.

Немного раздраженный нерасторопностью римских работников аэропорта, я набираю номер Марио. Не отвечает. Этого еще не хватало! Не то, чтобы мы не доберемся до нужного места. Напротив, ни для меня, ни для Герды, которые достаточно часто бывали в Риме и во взрослом возрасте, не составит труда проложить маршрут до нашей гостиницы даже на общественном транспорте или пешком. Однако прием получился не радостный. Все же я соскучился по Марио и уж никак не ожидал, что в день моего прилета, между прочим, на его свадьбу, он отключит телефон.

- Кай, Герда, - вдруг окликает нас кто-то. Оборачиваюсь. К нам на встречу идет молодой человек. Типичный итальянец. Слегка длинные вьющиеся черные как смоль волосы, белозубая улыбка, римский профиль, неплохо сложен и достаточно высок, чуть ниже меня. Еще несколько по-мальчишески худой. На нем белые брюки и какая-то невообразимая цветастая рубашка (говорю же типичный итальянец). Он движется так, будто все его тело устроено на шарнирах – молодость и горячая кровь так и пышут из него. Итак. Кто это?

_________________

Энск – Рим

Мне слов его порою не понять,
А сердце – ненадежный метроном…
Так хочется прижаться и обнять,
И мысли все оставить на потом…
Мне б побороть сомнений кутерьму,
И не бросаться в омут наугад…
Мне б научиться доверять ему,
А больше между нами нет преград.
Написано в соавторстве с Максом Чеширским

Утро наступает неожиданно и как-то сразу.
– Герда, ау, мы, кажется, проспали, – гладишь костяшками пальцев по щеке и целуешь в нос. Машинально протягиваю руку и хватаю с тумбочки часы – «кажется», это не то слово. Проспали мы абсолютно точно и довольно прилично.
– Сейчас, я быстро, – сажусь на кровати, слегка потягиваясь – спать хочется просто неимоверно. От движения одеяло сползает, и твой горящий взгляд заставляет покраснеть.
Снова тяну одеяло на себя, а ты встаешь с постели, и от резкого движения хватаешься за голову.
– Болит? – поднимаюсь следом, легко касаюсь губами твоей щеки, – закрой глаза, – пальцами пробегаю по затылку, массирую виски, снова затылок, основание шеи. – Легче?
Киваешь, но по глазам вижу, что еще очень больно. Как же я хочу тебе помочь, кажется, я физически чувствую твою боль… – Может, душ? А я сварю кофе. – Машинально беру со стула твою рубашку, похоже, это уже входит у меня в привычку, и иду в другую комнату. Быстро заправляю кофеварку, достаю чашки и решаю немного поторопить тебя…
В итоге кофе успевает не только свариться, но и немного остыть…
– Пойду к себе, переоденусь, потом спущусь вниз, – ставлю чашку на столик и запахиваюсь в халат. Разгуливать по дому в твоей рубашке как-то неловко.
– Точно?
– Да… я… постараюсь. Мне, правда… страшно… и… неловко.
– Я пойду первым, – улыбаясь, обнимаешь меня, и мы снова целуемся, и опять невозможно оторваться…

Придя в свою комнату, опускаюсь в кресло и постепенно прихожу в себя. Так нельзя, это неправильно, я ни минуты не могу без тебя, и ты так на меня действуешь… Это желание, реакция моего тела, которую я не могу и не желаю побороть… А дальше? В городе, в офисе, прилюдно? Мне все труднее сдерживаться рядом с тобой. Хочется чувствовать, ощущать, просто взять за руку, прикоснуться, погладить, мне не хватает твоей улыбки, я должна не только видеть, но осязать… Это все так сложно и абсолютно невозможно скрыть… И бабушка. Что я ей скажу? Дорогая, я уже выросла и сплю с Каем? Хотя после вчерашнего можно ничего не конкретизировать, все было слишком явно, – я вздыхаю и иду одеваться.
Машинально перебирая вещи, продолжаю прикидывать разговор с бабушкой, но он никак не клеится. Ну вот как я скажу и что? Я вообще не могла представить, как облечь в слова то, что происходит между нами, по большому счету я боялась этой словесной конкретики, не желая думать и анализировать. Мне просто хотелось, чтобы это было и все. Странное ощущение зыбкости и ирреальности происходящего не покидало. Словно то самое зазеркалье, которое мы перенесли в реальность, плохо с этой реальность состыковывалось. И самое главное, я понимала, что если сейчас все хорошо, то надо жить этим «сейчас», не думая, не загадывая, не рассказывая никому… будто стоило облечь чувства и ощущения в слова, и они исчезнут… Наверное, это глупо, но мне казалось, что какая-то добрая фея поместила нас в хрустальный шар, и пока он цел, все будет продолжаться, а стоит ему дать трещину, и он начнет рассыпаться с быстротой молнии… А слова, разговоры, посвящение кого-то, пусть даже самого близкого, в то, что происходит между нами – это как маленькие трещины на нашем шаре, пока едва заметные и не ощущаемые, но…
Фантазерка ты, Герда, маленькая глупая фантазерка, – засмеялся мой внутренний умник, и возразить мне ему было абсолютно нечего… Если б была жива мама… Хотя, не знаю, смогла ли бы я быть откровенной и с ней…

За сборами и мыслями прошло довольно много времени, и когда я спустилась в столовую, тебя там уже не было. Не было и бабушки.
Я налила себе кофе и начала намазывать маслом тост, когда открылась дверь, и Ба остановилась в дверях.
Минуту мы смотрели друг на друга, но она показалась мне вечностью…
Бабушка сделала шаг ко мне, и тогда, вскочив из-за стола и натыкаясь на стулья, я бросилась к ней…
– Ба… – останавливаюсь буквально в полушаге от нее и опускаю глаза, – бабушка, я… – как же сложно…
– Я тоже люблю тебя, милая, – она обнимает меня, прижимая к себе.
Вот и все, и можно ничего не говорить, но я все-таки тихо шепчу «прости», утыкаясь ей в шею и не вытирая вдруг выступившие слезы, а она гладит меня по голове.
– Все хорошо, Мария, только, знаешь, милая, нам, женщинам, часто приходится быть мудрее мужчин, мягче, терпеливее. И помни, что бы ни случилось, я всегда помогу тебе. Вам обоим.
– Спасибо, – я поцеловала бабушку, – пойду умоюсь и поеду, я и так задержалась.
– А твой завтрак?
– Не хочется, я потом, в городе перекушу, – слишком взволнованная, чтобы есть, я еще и не хотела оставаться долго наедине с бабушкой. Боялась, что разревусь и все-все ей расскажу, а пока мне этого совсем не хотелось…

Через час я парковала свое авто около «Семи Гномов», но ни самого Белоснежикова, ни управляющего Карла на месте не оказалось. Лишь толстенький лысый пиар-менеджер Морган, чаще всего откликавшийся просто на Моню, встретил меня около директорского кабинета.
– О, мисс Сполетто, какими судьбами? Кого ищем?
– Мне бы Карла, только Соня сказала, его нет, – улыбнулась я Моне, – надеясь получить более подробную информацию.
– А зачем Вам наш управляющий понадобился? Насколько я знаю, господин Карлеоне ведет дела непосредственно с Белоснежиковым, – как истинный представитель своей нации Моня ответил вопросом на вопрос и попытался напустить туману.
– Он в больнице, и Вам это известно не хуже меня, а мы собираемся устроить презентацию новой продукции для городских властей и представителей прессы. Хотела обсудить детали.
– Какой продукции? Что кроме сахара может производить «Снежная Королева»? – Моня сделал непонимающий цвет лица.
– Ром, мистер Морган, ром. Изготовленный по оригинальным рецептам, двух разных марок. Именно эту продукцию мы и хотели презентовать в Энске. И где, как не в Клубе это сделать, – достаю из сумочки распечатанный план презентации с примерным количеством гостей и подаю мужчине.
– Замечательно, это просто замечательно, – Моня потирает руки, – я все передам управляющему, и в самое ближайшее время мы…
– В ближайшее не получится, завтра ночью мы летим в Рим и пробудем там несколько дней, но по возвращении я тут же появлюсь у Вас.
– Заметано, мисс, все передам, будем ждать. Не хотите кофе? – коротышка словно хочет выяснить у меня что-то еще, потому что так и не получил практически никакой информации.
– Спасибо, я поеду, много дел перед отъездом, – протягиваю Моне руку и, лишь слегка пожав его короткие пухлые пальцы, выхожу из Клуба.

Садясь в машину, набираю номер Касантики. Надо решить, заехать в «Пирожки» сейчас или после работы. Мне, с одной стороны, надо договориться о заказе еды на презентацию, но больше хочется повидать подругу.
– Привет, как дела, прости, что пропала, – говорю, когда, наконец, Кася берет трубку.
– Ничего. Я тут тоже в делах.
– Мы только что вернулись из Гонконга и завтра улетаем на несколько дней в Рим. Хотела заехать или встретиться. Как ты на это смотришь?
– Давай попозже, я попробую вырваться, – отвечает подруга, помолчав.
– Хорошо, я тогда позвоню ближе к вечеру, – трогаюсь с места, направляясь в Бизнес-центр.
– Договорились, – она нажимает на отбой, и я кладу телефон на пассажирское сиденье.

Войдя в здание Бизнес-центр, направляюсь в кафе – во-первых, я очень проголодалась, во-вторых, время уже вполне обеденное, и тебе тоже надо поесть. Взяв два обеда на вынос, поднимаюсь на 7 этаж. Офис гудит как улей, Трейси едва успевает отвечать на звонки.
– Герда, ну наконец-то, через час совещание по Австралии, шеф ужасно сердит, а я не могу распечатать нужные документы, они на твоем компьютере, – выпаливает она, едва я здороваюсь.
– Сейчас попробуем это исправить, – прохожу к своему месту, кидаю на стол сумочку, вешаю пиджак на спинку стула и включаю компьютер.
Открыв папку «Автралия. Фабрика», просматриваю документы, выбираю три и кидаю их по сети Трейси.
«Бросила файлы на сервер в твою папку», – сообщаю ей. «Это то, что надо по совещанию распечатать в трех экземплярах и подготовь справку для австралийцев по последней закупке».
Так, проблему номер один решили. Иду к техникам, договариваюсь, чтобы в переговорной наладили видео-конференц связь, на обратном пути сообщаю Трейси, что отнесу тебе обед и прошу ее позаботиться о минералке и кофе для всех на совещании.
– Уфф, может, после обеда господин Карелеоне подобреет, – кивает девушка.
– Трейси, – строго смотрю на нее, как бы показывая, что хоть у нас и хорошие отношения, но такая вольность в отношении начальства все-таки недопустима, потом беру принесенный пакет со своего стола и иду к тебе в кабинет. И тут вдруг мне становится неуютно. То, что я принесла обед – обычное дело, сколько раз это уже было, но – раньше. Сейчас мне почему-то кажется, что все провожают меня взглядами, а уж когда мы вместе с тобой появляемся в переговорной с некоторым опозданием, я вообще готова сквозь землю провалиться.
Но ты деловит и спокоен, и я постепенно успокаиваюсь, хотя дается мне это с большим трудом, равно как и необходимость сосредоточиться на переговорах. Я не слышу того, что ты говоришь, только вижу, как шевелятся твои губы, и хочу к ним прикоснуться – рукой, губами, не важно. Мысли все время возвращаются к нашему «обеду», бросает в жар и слегка кружится голова. Я понимаю, что выдаю себя, когда краснею, стоит тебе только посмотреть на меня, но ничего не могу с собой поделать. Хорошо хоть мне не нужно ничего говорить, потому что …не знаю, что бы я сказала. Взяв бутылку минералки со стола, наливаю себе стакан и пью маленькими глоточками, целиком сосредоточившись на этом занятии… Да, Герда, надо что-то менять, это никуда не годится, какой из тебя помощник, если ты ни о чем думать не можешь… Надо успокоиться, взять себя в руки и перестать думать о Кае как о мужчине, перестать видеть в нем мужчину, иначе просто невозможно работать… Сказать это хорошо, только вот как осуществить на практике…
Наконец, совещание заканчивается, выключается конференц-связь, сотрудники расходятся по своим местам, я собираю бумаги и захожу с ними к тебе в кабинет, намеренно оставив дверь приоткрытой.
– Кай, я пойду? Хотела встретиться с Касей, обсудить меню презентации в «Гномах». Я была там сегодня, из начальства никого не застала, но говорила с пиар-менеджером, оставила документы. Он передаст все управляющему и назначит нам встречу по возвращении из Рима. – Говорю все это быстро и громко, чтобы слышно было снаружи. – Я займусь этим. Еще хотела обойти парочку ресторанов договориться провести дегустации.
Ты молча стоишь у стола, ожидая продолжения моего быстрого и не очень связного доклада, а я ловлю себя на мысли, что опять ничего не соображаю, и что мне снова жарко, хотя в кабинете достаточно прохладно, и что даже полуоткрытая дверь не спасает – стоит тебе приблизиться, и меня ничего не остановит… я смотрю на тебя, а вижу прошлую ночь и наше утро, капельки воды у тебя в волосах… Ты положил руку на спинку кресла, а я вижу, как она лежит на моей груди… Это безумие, наваждение, колдовство какое-то… И что с этим делать, мне совершенно непонятно… Неожиданно вспоминаю наш недавний разговор, когда ты сказал, что не станешь скрываться и не хочешь встреч тайком, но мне кажется, что уже и слепому ясно, что между нами что-то происходит, и тут уж скрывай не скрывай… Только что на совещании где все время были мои мысли? А наш обед? Однажды нас застал Юджин, но в принципе в твой кабинет может войти кто угодно… И что будет, если?
Надо искать какой-то выход… Снова смотрю на тебя и понимаю, что не могу промолчать, а ты словно ждешь, понимая, что я хочу что-то сказать и не решаюсь… Молчишь и в то же время подбадриваешь взглядом… Или мне кажется…
Собравшись с духом, отступаю к двери и тихо прикрываю ее, потом подхожу к тебе ближе и говорю уже почти шепотом. – Кай, я так не могу, я ничего не соображаю. Мне сложно рядом с тобой думать о работе. Можно, я пока буду заниматься новым проектом, а в офис приезжать, когда ты – на фабрике? – Стою рядом, сжав кулаки и опустив голову.
– Пока что, Герда? – поднимая мое лицо и глядя в глаза.
– Не знаю… – заворожено смотрю на тебя и тянусь всем телом. Прикоснуться, прижаться, раствориться, утонуть…
– Поговорим после Рима, хорошо? Обещаю, я что-нибудь придумаю. – Целуешь, легко прикасаясь губами, и снова повторяешь «хорошо», то ли отвечая мне, то ли оценивая свое состояние. Хотя ты удивительно спокоен, словно ничего и не было буквально пару часов назад… и вообще… потому и я стою, прижав к груди папку, которую взяла с твоего стола, и, вцепившись в нее, как в спасательный круг до того, что побелели пальцы. Как тебе удается так быстро приходить в себя, как ты можешь сочетать в себе ураган страсти и ледяное спокойствие… Не понимаю…
– Да, кстати, вечером я собираюсь заскочить к Кэр, – нарушаешь ты наше затянувшееся молчание. – Если хочешь, как освободишься, подъезжай к ней в кафе.
– Хорошо, если успею, – с трудом удается выговорить, я реально не успеваю за тобой.
– Ок, на связи, – бросаешь ты и, открыв сейф, начинаешь складывать туда какие-то бумаги.
Ну вот опять. И что мне делать? Как понять тебя? Говорят, что женской логики не существует… А где логика у мужчин?
Приняв невозмутимый вид, киваю и выхожу из кабинета. Сердце колотится, как бешеное, и снова кажется, что все взгляды направлены на меня. На секунду закрываю глаза, а открыв, понимаю, что всеобщее внимание мне померещилась, сотрудники заняты своими делами, и то, что я вышла из твоего кабинета, абсолютно никого не волнует…
Успокоив дыхание, иду к рекламщикам и обсуждаю с ними верстку буклета. Оригинал-макет уже прислали, осталось только выверить, сделать выборку по ресторанам и отправить все в типографию. Договариваюсь, что это будет готово к нашему возвращению.
Возвращаюсь к своему столу, выключаю компьютер, забираю вещи и иду к выходу.
– Трейсти, я к Колпаковым, завтра появлюсь, но очень ненадолго, много дел перед отъездом, адресуй звонки мне на мобильник, если будет какая-то необходимость.
– Хорошо, да, ой, тут звонила какая-то Лора. Вы еще были в Гонконге.
– Лора? – делаю вид, что вспоминаю, – ах, Лооора. Да, да, это… по новому проекту. И что она хотела?
– Она спрашивала господина Карлеоне, я ответила, что его нет, и спросила, что передать. Сказала – позвонит на мобильник. А сегодня звонила снова, утром, как только начался рабочий день. Она не представилась, но я узнала.
– Она что-то передала?
– Нет, но, похоже, была сильно недовольна, что не может никак застать шефа.
– Хорошо. Если будет звонить снова – сообщи, что господин Карлеоне сам свяжется с ней, когда приедет, ей не стоит его беспокоить.
Трейси согласно кивает, а я прощаюсь и выхожу. Права? Не права? Зачем я так сказала? Похоже, я влезла на твою территорию, а этого делать не стоило. Надо будет сказать тебе, что она звонила. Это будет честно… потому что… потому что я не имею права поступить иначе, тем более сейчас, когда столько от тебя скрываю…

Спускаясь вниз, набираю номер Каси.
– Привет, я освободилась, еду в кафе, ты там?
– Герда, привет. Я здесь, да, пока немного занята, но думаю, скоро освобожусь.
– Хорошо, тогда я еду, – нажимаю на отбой и выруливаю со стоянки БЦ в сторону кафе.
Припарковавшись, захожу в «Пирожки» и спрашиваю у девушки за прилавком: «Добрый день, где я могу видеть Касантику?»
– Герда, я занята еще минут пять. Выбери пока столик, если хочешь, – послышался голос Каси, и она сама выглянула на минутку, потом снова скрылась в подсобке.
– Хорошо, конечно, – ответила я подруге и, взяв чайник зеленого чая, выбрала уютный столик в глубине кафе, где можно спокойно пообщаться.
– Тут. Прости за ожидание. Рада тебя видеть! – Кася обнимает меня, улыбаясь, потом садится напротив. – Как твоя поездка?
– Да, давно не виделись, – улыбнулась подруге, – а поездка – даже не знаю, что сказать, пока не разобралась, расскажи лучше ты как? Помнишь, говорила, что встретила кого-то?
– Он больше, чем кто-то. – Кася заливается краской. – Кажется, я люблю его. Пока сложно сказать, да и глупо, мы только повстречались. Но все вокруг расцветает, когда он рядом, – она и сама вся светится, когда говорит это.
– Здорово, – я мечтательно смотрю куда-то поверх головы подруги и отпиваю чай, – везет тебе. А я знаю его? – почему-то очень захотелось посмотреть на этого человека.
– Скорее всего. Его называют Волком, – я чуть не ойкнула от удивления, услышав ответ.
– Волков? Сергей? Главред «Волчьей хватки»? – поразительно, как тесен мир.
– Ну да. Мы, конечно, не афишируем, но у нас отношения, – засмеялась Кася, и мне стало тоже очень радостно.
– А я иногда пишу в «Хватку» как внештатник, и с Женькой Волковой мы в одном классе учились. Наши родители вместе посещали директрису, – теперь смеюсь и я. – Здорово, в самом деле. Знаешь, Сергей, он… надежный. А афишировать… Я бы такое тоже не стала. – надо же, ведь и я сегодня думала как раз об этом. И как легко она говорит – о любви, об отношениях. Так просто и открыто. А я не только вслух, про себя боюсь сказать что-то определенное…
– Герда, тебя что-то беспокоит? – Кася словно что-то почувствовала в моем ответе, но тактично давала мне возможность сказать или промолчать.
– Да нет, пожалуй, – ну вот, опять у меня на лице все мысли написаны, – просто ты так говорила как-то красиво и романтично, и меня на лирику потянуло, – поднимаю к лицу чашку с чаем, грея об нее руки и одновременно прячась за ней.
Кася сказала, что ее чувство к Волкову – нечто самое безумное и бездумное, и я задумалась о том, как точно это определение. Сама постоянно ощущаю легкое сумасшествие, которое порой кажется мне обоюдным, а иногда – только моим, и мысли все исчезают, голова становится какой-то легкой и пустой… Потом мы заговорили о любви и о том, что иногда что-то нужно решить или решиться, и это ты можешь сделать только сам.
– Ты не можешь решить? – вдруг спросила подруга, и я сначала немного растерялась, не зная, что ответить, а потом решила уйти от серьезного разговора.
– Кася, милая, решать-то пока нечего. Мужчины, это мужчины, и не всегда поймешь, что у них на уме, хотя и самой решиться на что-то серьезное сложно, – легкая улыбка тронула губы – ...все сложно, знаешь ли… – я посмотрела на свою визави, словно вернувшись из мыслей, которые никак не могла облечь в слова, обратно в кафе. – Очень рада за тебя и даже, наверное, немного завидую, вот и говорю так сумбурно.
– Сумбур, по существу, украшает нашу жизнь, на мой взгляд, – улыбнулась подруга, наливая себе еще чая и задумчиво отщипывая кусочек пирожка.
– О, невероятно, – я рассмеялась, – только потом не знаешь, как разгрести то, что натворила в состоянии сумбура.
– Не наговаривай. Не могу поверить, чтобы ты могла что-то натворить. – Кася смотрит на меня скептически. Ну да, мы же познакомились уже после школы, когда разных вывертов стало меньше.
– Я-то? Запросто. Ты меня просто видимо плохо знаешь, – рассмеялась я. – Кстати, мы собираемся по возвращении из Рима устроить небольшой сейшен для прессы в Клубе, хотели просить вас поучаствовать в этом мероприятии, меню обговорим, как приеду, но теперь, я думаю, ты появишься там как гость? Волкову уже выслано приглашение на два лица, – подначиваю Касю.
– Скажи мне числа, и я подготовлю персонал. А по поводу присутствия, не знаю. Но не хотела бы мешать ему в делах, – она вдруг становится серьезно-отрешенной.
– Пока не знаю, мы вернемся из Рима через неделю, максимум полторы, тогда сообщу точнее. Думаю, будет зависеть от рабочего графика мэра. И насчет дел ты зря, это же будет не рабочая встреча, а можно сказать – развлечение, потому и проводим в «Семи гномах».
– В любом случае это не от меня зависит, – Кася задумчиво улыбается.
– От него? – спрашиваю, тут же поняв собственную бестактность и не удивившись тому, что подруга решила сменить тему.
– Не будем об этом. Когда вы едете в Рим? Ты с Каем едешь?
– Завтра в ночь, да с Каем, нас на свадьбу пригласили. Итальянские родственники. Бабушка тоже летит, только через пару дней, а Каролина – не знаю, Кай сегодня собирался с ней поговорить.
– Свадьба, это должно быть весело. И символично, – Кася снова улыбается.
– Почему символично? По-моему – просто красиво – белое платье, фата, всегда любила смотреть на невест.
– Символизм в отношениях. Может, статус. В наше время после свадьбы ничего не меняется. Хотя совместный быт может открыть отрицательные стороны обоих, – пояснила Касантика.
– Ну, для совместного быта свадьба не обязательна, – улыбнулась я и Касе, и своим мыслям. – Она видится мне таким витком, этапом в жизни, до которого надо вырасти.
– Обычно меняются после свадьбы. Хотя откуда мне-то знать. Я никогда не воспринимала свадьбу как-то особенно. Семья и без этого создается. А штамп может все только усложнить впоследствии, – последняя фраза подруги кажется мне несколько странной.
– Усложнить? Не знаю, никогда не думала об этом, – начала я говорить, когда неожиданно услышала пиликанье телефона. Смс-ка. Наверное, Василиса. Достав мобильник, не могу сдержать радостной улыбки. Сообщение от тебя, содержание которого заставляет закусить губу и покраснеть.
«Возвращаюсь домой. Очень хочу, чтобы ты встретила меня в той же пижаме, что и вчера». Читаю, и сразу все мысли, мучившие меня после нашего последнего разговора, вылетают из головы. Хочу – к тебе, с тобой, для тебя… Остальное – неважно…
Прикидываю, что если сорвусь прямо сейчас, то буду дома раньше тебя и все успею, и резко поднимаюсь из-за стола.
– Бежишь?
– Да, мне пора, …бабушка… ждет, – когда ты научилась так врать, Герда, – я позвоню, как только вернемся и уточню время и количество персон. До свидания и спасибо за все. – Буквально выбегаю на улицу из кафе и только там печатаю тебе ответ. Одно слово «Хорошо».
К твоему приходу я успеваю…

Вылет у нас то ли поздней ночью, то ли ранним утром – смотря как считать – по энскому времени или по Римскому, а надо еще сделать кучу дел и собраться, поэтому весь день проходит в какой-то суматохе. Мы почти не видимся ни с тобой, ни с бабушкой, и я даже не успеваю уточнить – летит ли в Рим Кэр, и как у нее дела.

Наконец все сделано, чемоданы собраны и мы даже успеваем поесть и приехать в аэропорт как и положено за два часа до вылета, сдать багаж, пройти таможню, выпить кофе. Обещаю себе не бояться, и мне удается сдержать обещание …ровно до посадки в самолет. Едва сев в кресло, я сжимаю руками подлокотники и веду себя так, словно сижу на пыточном стуле.
Голос пилота приветствует нас на борту авиалайнера, всех просят пристегнуть ремни… Разбег… Самолет начинает набирать высоту… Уши слегка закладывает… закрываю глаза и еще крепче вцепляюсь в кресло…
Берешь меня за руку и слегка сжимаешь ее. Это помогает чуть-чуть расслабиться. Улыбаюсь, кладу голову тебе на плечо и обещаю поспать, в надежде, что так все скорее кончится.
– Давай, – целуешь меня в лоб, гладя по голове и помогая устроиться поудобнее… Когда же я наконец научусь не бояться полетов?

Просыпаюсь от легкого прикосновения твоих губ. Такое пробуждение приятно, и я улыбаюсь. Открываю глаза, чтобы тут же утонуть в твоих. Близко, почти касаясь, и этот говорящий взгляд, и твой шепот мне в губы, что тоже уснул. Ты такой уютный и расслабленный со сна, что во мне поднимается волна нежности, и я мягко целую тебя.
– Уже посадка? – слегка потягиваюсь, разминая спину и с удовольствием беру бутылку минералки у подошедшего стюарда. Пить хочется неимоверно.
Велишь мне пристегнуться, а я не могу не поинтересоваться, кто нас встретит. Наверное, кто-то из родственников, жених-то занят подготовкой к свадьбе, но ты уверен, что Марио приедет за нами сам и отвезет в гостиницу.
– Ты заказал номер? – не могу скрыть удивления, и дело даже не в том, что обычно это моя обязанность, просто была уверена, что мы остановимся у родных, как раньше, в детстве.
– То в детстве, – твое дыхание щекочет мне ухо и шею, а слова заставляют покраснеть, – а нынче я хочу… во-первых, спать с тобой, а, во-вторых, спокойно спать, не слыша гомона всей этой родни…
– И где мы будем жить? – не могу скрыть радости от того, что мы будем вместе и одни.
– Ну, есть один милый отель – «Де Русси». Там хороший номера и достойная территория… И, ко всему прочему, недалеко находится моя любимая статуя римского бомжа…
– А есть такая? – удивленно поднимаю бровь, – никогда о ней не слышала.
– Да, я тебе покажу. Прогуляемся по виа дель Бабуино и найдем ее, – говоришь ты как раз в тот момент, когда салон самолета взрывается аплодисментами. Мы приземлились. В этот раз я практически не успела испугаться. Может, потому что ты был рядом?

Долго проходим таможню, получаем багаж, и ты никак не можешь дозвониться до Марио. Сердишься, а я начинаю волноваться. Такое странное чувство, щемящее, словно что-то случится. Отгоняю эти мысли, ведь все так хорошо. Слишком хорошо, именно это и пугает.
– Кай, Герда, – врывается в мои размышления радостный голос. Оборачиваюсь – какой-то темноволосый парень в пестрой рубашке. Я оторопело смотрю на незнакомца, а он неожиданно обнимает меня и кружит, при этом кричит так радостно, что я даже не могу на него обидеться за столь вольное поведение.

»» 29.09.14 01:44 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Рим.

"Боже, Боже,
Что случилось?
Отчего же все кругом завертелось, закружилось и помчалось кувырком?" (с)

Пока я с удивлением разглядываю незнакомца, пытаясь понять, кто же он такой. Тот, не долго думая, заключает оторопевшую Герду в объятия и кружит, на несколько секунд оторвав от пола.

- Мама миа! Герда ты еще большая красавица, чем я себе представлял…я, конечно, видел у тетушки твои фотографии с последнего показа…

В этот момент Герда заливается румянцем. «Вот и нечего было разгуливать нагишом», - зло думаю я, решая как лучше отодрать этого молокососа от Герды и с сожалением отмечая, что он оказывается кто-то из родни. Видимо, он совсем юн, ибо с молодежью своего возраста я был знаком, хотя бы шапочно.

А малец меж тем продолжает петь дифирамбы Герде:

- Ты там такая… уууух!

Да, уж,  мечта твоих ночных снов!

- Я таких девчонок никогда не видел! Хотя, знаешь, я и сам нет нет участвую во всяких показах!

Отцепился бы ты от нее, дружок.

- Кстати, меня зовут Лоренцо. Я - кузен Марии. Можете звать меня – Энцо!

Теперь ясно, откуда эта наглая манера общения!

Только я хотел приструнить паренька, как он, как ни в чем не бывало, приобняв Герду за талию, рррр, и подхватив ее чемодан со словами: «Это твой?», направился к выходу. Герда только и успела кивнуть, когда он буквально на бегу крикнул мне: «Кай, не отставай!»

Мальчик, ты нарываешься?!

Но, что я мог сделать или сказать. Во-первых, ничего ужасного не произошло… Да, он уже просто бесит меня своей наглостью! Во-вторых, он реально еще ребенок. Черт. Черт. Кай, успокойся. Но ведь и, правда, он просто мальчишка?!

Кое-как взяв себя в руки, я уныло побрел за ними к выходу из аэропорта. Настроение немного испортилось, но я  успокаивал себя мыслью о том, что скоро этот малец отправится домой, под крылышко к мамочке, а мы с Гердой сможем отдохнуть в роскошном номере отеля.

Садимся в его машину. Старый мерседес-кабриолет. Лоренцо помогает Герде пробраться на заднее сиденье и, послав ей воздушный поцелуй, спрыгивает на землю, тут же схватив ее чемодан и начав запихивать его в багажник авто. Но тот неимоверно мал, как, впрочем, почти на всех кабриолетах. В итоге, после долгой мороки, мой чемодан едет на сиденье рядом с Гердой.

Ну, Марио, я тебе такое устрою, как только увижу! Хорош прием!

Герда кое-как устраивает ноги. Я сочувственно улыбаюсь ей, сидя на переднем сиденье машины.

- Боже, у тебя такие длинные ножки! – восклицает Энцо.

Ловлю себя на том, что почти скриплю зубами, так плотно они сжаты.

Скорее бы приехать, иначе не избежать нанесения тяжких телесных повреждений…

А Энцо продолжает дальше фонтанировать лестью и восхищением:

 - Я рассказал о тебе и, конечно же,  показал фото своим друзьям из модельного агентства – они все…все хотят с тобой познакомиться! Кстати,  у нас будет вечеринка, и я прошу тебя пойти со мной? А? Там будет весело!!!

Герда удивленно глядит на Энцо. Потом вдруг начинает смеяться. Я, честно сказать, не разделяю ее веселья. Этот пацан меня достал. Но Герда снисходительно улыбнувшись, обещает Лоренцо подумать над его предложением. Этот ответ, похоже, вполне устраивает мальчишку. И, кажется, он уверен, что Герда лишь для проформы сказала, что подумает. На самом деле, само собой, она будет счастлива пойти с ним. Я читаю это на его довольной физиономии.

Уууух!

Отворачиваюсь, глядя на дорогу, замечая знакомые места, пытаясь успокоиться.

И тут-то я понимаю, что за всей этой пустой болтовней не сказал пацану, куда нас надо отвезти!

И тут-то я понимаю, что едем мы совсем в другую сторону. Мы просто на другом краю света от нашего отеля, где ждет уютный люкс, роскошный обед и прочие удовольствия…

Черт.

- Лоренцо, нам нужно ехать в другую сторону. Номера забронированы в отеле, расположенном на виа дель Бабуино.

- Ага, - тянет малец, не чуть не думая разворачиваться, - Но Мария сказала мне, что вы остановитесь у нас, продолжает он, крутя баранку мерседеса, -  Они с Марио позавчера долго спорили и пришли к выводу, ну Мария ему сказала, что родственники, а вы – самые что ни на есть родственники - должны жить ближе к нам. Моя сестра просто ангел, так заботится обо всех! – в неподдельном восторге восклицает Энцо,  а я готов удушить и его, и его чертову сестру!

Узнаю стиль Марии! Чертова стерва! Надо поворачивать пока не поздно.

Но уже поздно.

- Да и мы уже приехали, - машет рукой Энцо и останавливает машину возле небольшого особняка из белого кирпича, прогретого ярким весенним солнцем. Высокие пирамидальные тополя и кипарисы уже отбрасывают полуденную тень. Резные ворота медленно открываются, и мы въезжаем в милый, выложенный светлой плиткой, дворик, который медленно наполняется людьми.

Все. Пути назад нет. Во всяком случае, сегодня нам не светит выбраться отсюда…!

Тут люди всех возрастов: от морщинистых стариков до пухлых малышей.

Похоже, съехалась вся родня, и набежали все соседи с ближайшего квартала…!

Я окидываю взглядом дом. Я несколько раз бывал тут в юности, когда Мария устраивала вечеринки. И даже пару раз ночевал.

Смотрю на Герду. Кажется, она в не меньшем шоке, чем я.

Подхожу к ней ближе:

- Как ты понимаешь это сюрприз и для меня, - говорю тихо.

Герда кивает.

- Сбежим отсюда, как только представится случай…

Слежу за взглядом Герды. По тому, как люди медленно расступаются, понимаю, что к нам идет Мария. Она вообще любит эффекты. Вот и она. Все также хороша, черт возьми!

На ней надета легкая туника на греческий манер. На ногах сандалии с ремешками почти до колен, что только подчеркивает стройность ее щиколоток. Ветер треплет край ее юбки, обнажая икры. На руках горят золотом браслеты, в ушах блестят длинные серьги. Волосы  распущены и тяжелыми темными локонами спадают на плечи.

- Кай!

Она протягивает мне обе руки, которые мне невольно приходится пожать.

- Ты все такой же «холодный» мальчик! - с легкой улыбкой Мария притягивает меня к себе и целует в щеку, делая это, пожалуй, чуть дольше и чуть ближе, чем положено. От нее пахнет сандалом, апельсином и солнцем. Мария чуть отстраняется, все равно стоя достаточно близко ко мне. Воспоминания о другом таком же теплом весеннем дне тут же всплывают в моей памяти. Мария смотрит мне прямо в глаза:

- Добро пожаловать, Кай, - тихо говорит она, слегка усмехнувшись. Думаю, Мария прекрасно понимает, что ее близость всегда вызывает у мужчин легкий трепет. И я не исключение. Но только в этом.

- Спасибо за прием, но…, - я отхожу от Марии, давая понять, что не расположен играть в ее игры так же, как и почти пятнадцать лет назад, так же как и всегда. Однако мои слова тонут, теряясь в разглагольствованиях Марии, которая отходит от меня, кинув напоследок пренебрежительный взгляд.

Видимо, она никогда не простит.

 - Ты же не против остановиться у нас? Ну, конечно, нет! – продолжает Мария, даже не дав мне рта раскрыть.

Госпоооди!

- А это я так полагаю и есть – Герда?

Мария заинтересованно разглядывает Герду:

- Ну, привет. Я – Мария. А ты очень повзрослела. Я помню тебя только совсем малышкой…

- Привет, - прохладно кивает в ответ Герда, кажется она тоже не в восторге от Марии.

- Идемте. Познакомлю вас со всеми.

Я недоуменно смотрю на Марию – к чему мне ее родня и соседи? Да и мы только с дороги… а тут  - просто куча людей!

Но…это невозможно остановить. Сказать, что я зол, это ничего не сказать. Ненавижу неконтролируемые ситуации. А тут…Тут просто Содом и Гомора во всем их цвете!

Перед моим взглядом мелькают лица людей, имена которых я даже не пытаюсь запомнить, только продолжаю улыбаться как заведенный китайский болванчик. А люди твердят, что они знают нас с Гердой с тех пор как мы ходили пешком под стол, что они какие-то там троюродно-четвероюродные дяди-тети… К концу этого людского потока у меня реально начинает идти кругом голова. Устало провожу рукой по лицу.

Мария, все это время державшая меня под руку, смиловавшись, начинает шикать на оставшихся:

- Так, все, видите - гости устали. Идемте, провожу вас в ваши комнаты. Ты, Кай, будешь жить в западном крыле, а ты – Герда – рядом со мной, в восточном.

Этого еще не хватало! Теперь, чтобы попасть к Герде, мне нужно будет пройти через весь дом! Господи, дай мне сил.

И еще помоги мне снять с руки Марию, которая просто мертвой хваткой вцепилась в мой локоть.

Меж тем мы входим в прохладный холл.

- Мария! Я и не знал, что гости уже приехали, - раздается голос, спускающегося к нам мужчины.

Это владелец этого дома. Отец Марии. Как же он постарел. Я бы ни за что не узнал синьора Кьянти! Когда я был еще мальчишкой, меня искренне восхищал и даже навевал некий благоговейный ужас вид этого человека. Он казался мне просто огромным: высокий, с широкими плечами, крепкими, как столбы ногами, квадратным подбородком, он мог с голыми руками идти на медведя. А сейчас передо мной дряхлый старик.

- Время не жалеет никого, - шепчет мне Мария, слегка склонив голову, отчего жест получается очень интимным, но я не обращаю на это внимания. Я действительно шокирован. Слегка сжимаю ладонь Марии, которая все также лежит на моей руке.

- Рак, - шепчет она, плотнее сжав губы, а потом снова улыбнувшись отцу.

- Здравствуйте, - приветствую я хозяина, приняв самый бодрый и невозмутимый вид. Следом за мной здоровается и Герда. Рядом с ней снова вьется Энцо. Тут в дверях появляется молодой человек. Примерно моего возраста, в белой хлопковой рубашке и таких же брюках. Его вьющиеся темные волосы почти касаются плеч. Аккуратная бородка и немного отрешенный взгляд карих глаз придают ему сходство с Христом.

- О, Паоло, - Мария машет мужчине рукой, - Иди скорее к нам, познакомься с Каем и Гердой.

Блуждающий взгляд скользит по мне. Легкий кивок головы. И останавливается на Герде.

Я буквально вижу, как в мужчине, именуемом Паоло, просыпается интерес. Живой. Мужской интерес.

 Да что же это такое?!

Паоло жмет мне руку, Герде же целует, слегка прикоснувшись губами, с искренним восторгом рассматривая ее.

- Рад знакомству, - говорит он нам, вернее, конечно же, Герде, с которой не сводит глаз.

- Паоло родной брат Энцо, - объясняет Мария.

Теперь ясно, почему этот мужчина показался не смутно знакомым.

- Да, братец, скажи же  - она еще красивее, чем на тех фото! – восклицает Энцо, снова приобнимая Герду.

Я еле сдерживаю рык. Просто достали. Мало того, что я вынужден терпеть всю эту «родню»!!! Так еще эти итальянцы решили, что можно без зазрения совести восхищаться Гердой! Обнимать ее, целовать руки, пожирать глазами!!! Лапать ее своими ручищами!

Сильнее сжимаю ручку чемодана. По тому, как слегка смущается Паоло, понимаю, что они с братом вдоль и поперек изучили фотографии Герды, на которых она, между прочим, разгуливает почти нагишом! Не знаю, кого я сейчас больше хочу убить…

Вернее, хочу отшлепать Герду за ее «показы», которые тут пользуются бешеной популярностью…

Ну, еще бы!

А потом дать подзатыльник Энцо…

А потом…

Боже, Кай, остановись, что за бред?!

Натянуто улыбаюсь Марии, которая вещает что-то про девичник и мальчишник…, продолжая висеть на моей руке…

Где же, черт побери, Марио?!

Вдруг Мария резко поворачивается, смотрит на небольшие часы, стоящие на комоде.

- Так. Все, - командует она, - Энцо, проводи Герду в ее комнату, а я покажу Каю его апартаменты, - Мария хлопает в ладоши, и оба брата прихватив чемодан и Герду, исчезают из моего поля зрения.

Боже, дай мне сил!

Всю дорогу до моей комнаты Мария вещает мне что-то про их сад, про обед, свадьбу, про подлеца Марио (это вполне в ее духе, странно, что раньше не начала!).

- Ну, вот мы и пришли, - говорит Мария, открывая дверь в небольшую комнатку, - Места немного. Зато есть свой душ. Через час обед. Будь добр быть.

С этими словами Мария разворачивается и уходит, слегка покачивая бедрами.

«Есть мой генерал!» - хочется съязвить мне, но, конечно, я сдерживаюсь, устало опускаясь на кровать, которая тут же противно скрипит в ответ. Апартаменты! Я жутко раздражен. Даже голова начала болеть. Все мои планы – коту под хвост! Когда я вспоминаю просторный номер, заказанный мною в гостинице, и мягкую и одновременно упругую кровать…хочется ударить по чему-нибудь, чтобы спустить пар…

Масла в огонь подливает отсутствие Марио!

Как он мог?! Так подставить меня?! Мало того, что он не удосужился встретить нас, так еще и отправил жить к Марии, прекрасно зная мое к ней отношение?

Подхожу к окну и вдыхаю теплый воздух Рима. Особняк Кьянти расположен на окраине города, воздух тут свежее. Пахнет свежескошенной травой и кофе.

Все же здесь хорошо. Ничего. Завтра ноги моей тут не будет в доме Марии. И мы с Гердой наверстаем упущенное…

Звоню в отель, подтверждая бронь, кое-как объяснив наше отсутствие.

Теперь душ. Надо хоть как-то расслабиться…

Спускаюсь в столовую. Как уже говорил, я не раз бывал в этом доме и неплохо знаю расположение комнат, потому почти сразу нахожу нужную. Я сменил легкий костюм на простую рубашку и брюки. В столовую можно попасть, пройдя через зимний сад, что я и сделал. Приближалось лето и стеклянные витражи разобрали, потому свежий полуденный воздух гулял между мраморными колоннами строения. Я вдохнул полной грудью. Как же хорошо. Пахнет какой-то сладостью. И еще откуда-то слышна легкая музыка. Мне сразу вспомнилось детство. И мама. Ее теплые руки, которые накидывали мне на плечи теплую шаль, когда вечером мы катались на качели вот в таком же зимнем саду. Как давно это было. Лицо мамы почти истерлось из моей памяти. Улыбнувшись своим воспоминаниям, я вошел в дом и открыл двери столовой. В ней никого не было. Бросаю беглый взгляд на часы – может быть слишком рано?

Не успеваю я додумать эту мысль, как в дверях появляется Мария под руку с Гердой. На секунду я просто не могу оторвать от них обеих глаз. Такие разные, но обе удивительно красивые и хорошо сложенные, они могли бы стать украшением римского пантеона богов. Мария как всегда что-то рассказывает, резко жестикулируя, как и все итальянцы. Смотрю на Герду. Ее волосы заплетены в какую-то косу, намерено слегка распушённую. Никогда не видел ее с такой прической. Ей идет. Лучи солнца, мелькающие между легких занавесок, касаясь волос, создают над головой Герды что-то наподобие нимба. Может не зря я только что сравнил их с богинями?

Улыбаюсь этим своим мыслям, довольный уже тем, что вижу Герду и тем, что она явно в хорошем расположении духа. Значит, Мария еще не успела ее достать!

- Кай, ты уже здесь? А я уж думала послать за тобой Энцо!

- Как видишь, нет необходимости, - сухо отвечаю я.

- А я дождалась Герду, - Мария широко улыбается, ведя за собой Герду к столу, - Или она меня… Чтобы проводить до столовой…

- Это мило с твоей стороны.

- Кай, - Мария машет на меня руками, - Ну что ты как айсберг, ей Богу!

Улыбаюсь Марии. Наверное, выходит несколько вымученно, потому что она только цокает языком в ответ, покачав головой:

- Я оставлю вас на несколько минут. Распоряжусь, чтобы подавали обед.

Мария выплывает из комнаты. Смотрю на Герду. Мы оба провожаем взглядом Марию и, когда она скрывается за дверями, прыскаем от смеха. Подхожу к Герде, обнимая ее.

- Она очень своеобразная, - шепчет мне Герда, утыкаясь носом мне в плечо и пряча очередную улыбку.

- Надеюсь, она не сильно тебя достала?

- Оооо… Ну, хорошо, что я успела принять душ в одиночестве. Все остальное время Мария пребывала в моей, - Герда слегка отстраняется и ставит пальцами знак кавычек, - Типа моей комнате, распотрошив мой чемодан и интересуясь, что я купила в Гонконге, черт меня дернул ей сказать, - смеется Герда.

- Завтра все будет по-другому…, - притягиваю Герду к себе, беру ее лицо в ладони и шепчу прямо в губы, - Я уже соскучился…

Герда улыбается.

- Я тоже.

Чувствую, как ее теплое дыхание касается моих губ. Это сводит с ума. Ловлю этот вздох, одним резким движением завладев твоими губами.

- Ты прекрасно выглядишь….

- Спасибо, - Герда слегка отстраняется, - Это, между прочим, дело рук Марии…

- Ну, хоть какой-то толк от нее, - смеюсь я, снова притягивая Герду ближе и наклоняясь, чтобы поцеловать.

- Кай…

Это то ли протест, то ли ответ… нет, скорее предупреждение…

- Не стоит тут…

Для ответа у меня не остается времени.

- Итак, скоро начнется обед!

Это Мария. Она входит в распахнутые двери, сопровождаемая двумя служанками и ватагой ребятни всех возрастов, которая тут же устраивается в специально отведенном для них деском уголке. Шум стоит неимоверный. Мы с Гердой осторожно отходим друг от друга, делая вид, что ничего такого тут не происходило. Ловлю на себе заинтересованный взгляд Марии. Действительно, стоит быть осторожнее. От этой бестии ничего не утаить. И еще не хватало, чтобы вся родня узнала о нас с Гердой. К этому-то я точно не готов. Впрочем, думаю, как и она сама. Ведь тогда нам не избежать километровых разговоров и тучи расспросов.

- Так. Вы садитесь туда, - Мария с ходу начинает командовать, указывая нам, какие места занять за столом, - Сейчас все спустятся. Я отправила Энцо позвать отца, Паоло и остальных.

Мы с Гердой покорно садимся на указанные места, не смея, да и не желая перечить, прячем улыбки. Ватага детишек начинается носиться вокруг стола. Наполняя комнату диким визгом, когда очередной малыш, поскользнувшись на повороте на натертом до блеска паркете, становится водящим. При этом, нарушая все законы физики, вся эта орущая орда тут же поворачивает в другую сторону, как только меняется лов, либо рассыпается, исчезая под столом. Когда очередной малыш пробирается под столом, лавируя между нашими с Гердой ногами, я, пользуясь моментом, беру ее руку. Аккуратно водя пальцем по ладони,  шепчу ей, чуть склонившись:

- Завтра в это же время обещаю тебе особенный обед…

Этот обед был запланирован еще неделю назад. В выбранное мною заведение не так просто попасть. La Pergola ресторан удостоенный трех мишленовских звезд. Там не едят, а участвуют в каком-то своеобразном театральном представлении с подачей блюд. Например, если заказываешь фирменное блюдо шефа «Море», при подаче официант искусно выливает на так сказать скалу из чесночных креветок и картофеля, которая на глазах тает и превращается в пологое морское дно, будто бы наполненное ракушками. Да и сам шеф этого ресторана заслуживает отдельного слова. Хайнц Бек – лауреат всевозможных наград и считается лучшим далеко за пределами Италии. Он, между прочим, немец по происхождению, что в некотором смысле тоже импонирует мне. Может быть, это несколько пафосное описание отпугнет кого-то, но при наличии определенного количества денег можно позволить себе немного шика, красоты и незабываемого вкуса. Тем более, что Герда, безусловно, достойна лучшего.

Я с радостью думаю о том, что, слава Богу, нам приходится задержаться здесь только на сегодня. Эта вынужденная остановка чуть не сломала все мои планы. Хорошо, что я заранее решил, что в день прилета мы так устанем, что сможем только валяться в кровати … ванной, гостиной… в любом месте, где нам будет удобно…

От одной только мысли о горячей бурлящей джакузи и обнаженной Герде, пригубляющей вино из резного хрустального бокала…от одной только мысли…о ее нежной розоватой коже… о мягкой, искрящейся пене, чуть скрывающей ее соски…

Я глубоко вздыхаю, пытаясь унять сердцебиение, которое нагоняя пульс, так разогрело кровь, что уже становится трудно сидеть…спокойно…

Бросаю взгляд в сторону, чтобы как-то отвлечься, рассматриваю старинный гобелен на одной из стен, наблюдаю за монотонными отработанными движениями рук служанок, расставляющих посуду на столе…

От одной мысли о том, что сейчас я мог всем этим, а именно наслаждаться Гердой, вместо того, чтобы удовлетворять прихоти Марии…

Хочется встать и тупо уйти.

Ненавижу ограничения…!

Непроизвольно сжимаю кулак и чувствую, как Герда нежно поглаживает мои пальцы, заставляя расслабиться. Отрываю взгляд от наших рук, отгоняя наваждение о том, как эти пальчики гладят далеко не мою ладонь. Смотрю на Герду. Она подмигивает мне, мол: «Все понимаю, но надо потерпеть».

Откидываюсь на спинку стула, пытаясь расслабиться в этом гомоне, как вдруг слышу:

- О, кто явился!

Это Мария. Приветствует своего будущего супруга и моего пропавшего друга – Марио.

Судя по далеко не легкой небритости и мешкам под глазами – ночь была бессонной, а днем выспаться не удалось.

- И где тебя носило?! – возмущается Мария, упирая руки в боки.

Вот и мне это очень интересно! Похоже я впервые согласен с Марией…

- Были… дела, - отвечает Марио, подходя к столу и наливая себе стакан малинового морса, который уже принесли на стол расторопные служанки.

Глядя как он жадно пьет, я понимаю, что дела сто процентов были связаны не с одной, и, пожалуй, даже не с двумя бутылками крепкого виски.

Интересно.

- Делаааа?! – почти визжит Мария, - Какие еще дела?!

Неверный ответ…

«Ну, сейчас понесется», - думаю я про себя.

Далее следует непередаваемая игра бранных слов, сопровождаемая активной, так свойственной итальянцам, жестикуляцией. Кляня Марио на чем свет стоит, Мария перечисляет все горести, которые ей пришлось перенести за время, что она не видела своего суженного. А это, между прочим, целых два дня. Ага, значит, не только я потерял своего друга.

Еще интереснее.

И это накануне свадьбы.

- Как?! Как ты мог бросить свою беременную невесту одну?! Да еще и на два дня?! Целых два дня?!

Мы с Гердой деликатно опускаем глаза.

Я предполагал, что о таких «свадебных обстоятельствах» обычно помалкивают.

- Мари, успокойся, милая… мы, в конце концов, не одни! – восклицает Марио, слегка краснея, видя нашу реакцию и, кажется, тоже начинающий закипать.

- Не одни?!

Марию так просто не угомонить.

- Мы давно не одни, - она тычет пальцами на свой, надо сказать, совершенно плоский живот. Марио закатывает глаза, тихо ругаясь, и наливает себе еще один стакан.

- И что… ты хочешь сказать, что Сандро не знает причин?!

Приходит моя очередь воздеть глаза к небу.

- Оставь его в покое, - рычит в ответ Марио, проводя ладонью по лицу.

Он на пределе. И Мария прекрасно это видит. Но разве ее остановить?

- А Герде, так и вообще, полезно будет знать, что нечего им позволять всякие вольности!

- Какие еще вольности, Мария! – устало восклицает Марио.

- Какие? – Мария округляет глаза, воздевая руки к небу, - Такие! И вообще, если кое-кто не хотел жениться, то стоит думать головой и не совать свой член …

- Мария!!! – перебивает ее Марио, с ужасом глядя на нас.

- А что? Что такого? Ты же эти вольности имел в виду?

- Мария, успокойся - тут же дети…

Похоже, это замечание несколько вразумляет разбушевавшуюся невесту.

- Хорошо, раз так…, - Мария слегка задумывается и выдает, - Нечего вам мужикам совать свои сосиски в наши пирожки!

Немая сцена.

Мы трое – я,  Герда и Марио оторопело глядим на Марию, которая, не теряя присутствия духа, продолжает стоять, уперев руки в боки и топать ножкой.

Гробовая тишина.

Которая вдруг нарушается звонким возгласом:

- Где пирожки?  И я… и я…хочу сосиску!

К Марии тут же подскакивает темноволосая девчушка и начинает дергать ее за подол юбки. Услышав этот клич, остальная ватага с тем же самым воплем подлетает к Марии, умоляя ее выдать всем по сосиске в пирожке!

Она растерянно оглядывается, ища поддержки, переводя взгляд с Герды, на меня, потом – на Марио.

Однако мы втроем, не сговариваясь, начинаем дружно хохотать. Наш смех тонет в одном сплошном возгласе: «Хотим совать сосиски в пирожки!!!».

_________________

Рим

Хорошо смеется тот, кто смеется последним (с)
 
Парень продолжает осыпать меня комплиментами, произнося сто слов в минуту, как это обычно делают итальянцы. Говорит с жаром, жестикулируя и откровенно восхищаясь.
Бросив на него взгляд, понимаю, что он совсем мальчишка, наверное, еще школьник, оттого и такие восторги, но его неприкрытое любование заставляет меня покраснеть.
– Кстати, меня зовут Лоренцо. Я кузен Марии. Можете звать меня – Энцо! – звучит наконец хоть какая-то полезная информация. Но этот Энцо не только говорит быстро, он еще и делает все бегом – в следующую минуту уже куда-то тащит меня, обняв за талию.
Совершенно оторопев от такого поведения, я подчиняюсь, едва успев оглянуться и увидеть, что ты идешь следом и, мягко говоря, не в восторге от этой ситуации. Мне тоже не слишком нравится наглый мальчишка и то, что нас не встретил Марио, но раз ты не выражаешь своего недовольства вслух, то и я решаю пока промолчать. В конце концов, это ненадолго…
А Энцо в полном восторге и от себя, и от всего происходящего. Королевский пудель, стриженный подо льва – приходит на ум сравнение, когда смотрю, как он гордо показывает нам на свою машину – по-моему, еще мой дедушка на такой ездил.
С трудом протискиваюсь на заднее сиденье – ни повернуться толком, ни ноги вытянуть, да еще и чемодан приходится пристроить рядом – два в багажник не влезают.
Чувствую, что ты потихоньку закипаешь, и очень хочется как-то успокоить, но решаю не показывать ничего перед Энцо, ведь еще немного, и он избавит нас от своего общества.
А он заливается соловьем – и ножки у меня шикарные, и друзьям он фото показал, и даже на вечеринку меня зовет, причем, пребывая в полной уверенности, что отказать ему такому хорошему я не смогу. Ну и самомнение у парня. Ты улыбаешься, а я – смеюсь. Ситуация в самом деле нелепа – до смешного. Не зря говорят – наглость второе счастье, этого у Энцо в избытке, хотя может, просто слишком молод и пытается таким образом скрыть волнение – все-таки я для него настоящая модель из журнала. Неожиданная мысль заставляет пожалеть паренька, и я, улыбнувшись, обещаю подумать над его предложением. Конечно, я никуда с ним не пойду, но пусть его радуется.
Ты сидишь, отвернувшись от нас, но твоя спина и затылок слишком красноречивы, чтобы не понять, что еще немного, и взорвешься. Так хочется обнять за плечи и уткнуться носом в шею. Я очень соскучилась. Безумный вчерашний день, почти бессонная ночь, перелет – все это было бегом и впопыхах, и мне не хватало тебя… Да и сейчас мальчишники, девичники, вся эта круговерть с гостями закрутит нас… И родственники. Здесь, в Риме, были в основном твои родные, мои жили в Палермо, но в детстве меня часто отправляли в Рим к каким-то незамужним маминым кузинам, и вот они, кажется, дружили с кем-то из твоих, или жили на одной улице. Все эти родственные связи я помнила довольно плохо, тем более с тех пор как мамы не стало, не бывала у римской родни. Сам Вечный город манил меня своей какой-то своеобразной красотой, и порой я приезжала сюда, особенно в годы студенчества, но встречаться с постаревшими тетками не хотела. Боялась разговоров о маме…
Так и вышло, что два года назад, во время нашего с Авророй приключения, я не узнала Марио, во-первых, не ожидая встретить никого из своего римского детства, во-вторых, просто не связав темноволосого и кудрявого мальчишку, вечно утаскивавшего тебя на какие-то проделки, и Марио – делового партнера отца. Я и саму себя в те годы помню очень обрывочно, и тебя.
Самое яркое воспоминание – дерево. Не знаю, как уж я ухитрилась на него забраться – или кто умный меня туда подсадил, но слабые ручки долго не могли держаться за ветку, и я поняла, что еще немного и упаду, а вниз даже смотреть было страшно, не то что падать. Позвать кого-то еще страшнее, потому что тетки поднимут вой, да и попадет здорово, поэтому я просто сидела и плакала. Тогда мне казалось, что сидела я очень высоко, хотя на самом деле, это могло быть и не так. В детстве все деревья кажутся большими. Ты услышал мой плач, и вы вдвоем с кем-то, пожалуй, это как раз и был Марио, сняли меня с ветки, умыли заплаканную физиономию и даже уговорили няню зашить порванное платье и ничего не говорить моим теткам…
Полностью уйдя в воспоминания детства, я совсем не смотрела на дорогу и не слышала, о чем вы говорите с Энцо, но неожиданно машина остановилась у какого-то белого особняка. Открылись ворота, и мы въехали в уютный дворик. Стоп, это чьи-то частные владения. Значит, мы все-таки будем жить у родственников?
Это совершенно очевидно, поскольку стоило нам выйти, как тут же появляется куча незнакомых взрослых и детей, и все радостно направляются в нашу сторону.
В недоумении озираюсь. Почему мы здесь? И чей это дом?
 
Подойдя, успокаиваешь, что сбежим, как только получится, потому что этот сюрприз и тебе не по нраву. Киваю и пытаюсь улыбнуться, когда неожиданно вижу темноволосую девушку в каком-то а ля греческом одеянии, которая идет к нам с приклеенной к лицу улыбкой.
– Кай! – она протягивает тебе руки, только что на шею не бросается, – а потом целует в обе щеки, попрекая холодностью. Мне хочется ее придушить, особенно когда она заявляет, что ты не против остановиться у них, и это не вопрос, а утверждение. Кажется, мы влипли, и случай сбежать представится не скоро.
– А это я так полагаю и есть – Герда? – девушка обратила свой взгляд на меня. – Ну, привет. Я – Мария. А ты очень повзрослела. Я помню тебя только совсем малышкой…
– Привет, – холодно киваю в ответ на ее откровенное разглядывание. Хочется сказать – я тебя совсем не помню, и мне очень интересно, что она хочет увидеть, столь пристально меня рассматривая.
– Идемте. Познакомлю вас со всеми, – бросает Мария и увлекает нас к толпе своих родственников. Вероятно, кто из них и нам приходится кем-то – или мне или тебе, потому что со всех сторон слышатся радостные возгласы на тему, какой ты элегантный красавец, и как я похожа на маму. Меня это начинает раздражать, к тому же рядом постоянно вьется Энцо, что-то твердя о модных показах, своей милашке кузине и разной другой ерунде, а Мария вцепилась в тебя мертвой хваткой и не отпускает ни на шаг.
Периодически ловлю твой усталый взгляд, да и сама давно уже мечтаю принять душ и прилечь, но врожденное чувство такта не позволяет тебе прервать эту родственную встречу, поэтому мы продолжаем улыбаться бесконечным тетушкам, дядюшкам, кузенам, кузинам. Улыбнувшись совсем маленькой девчушке с пальчиком во рту, которая восторженно смотрит на меня, присаживаюсь рядом с ней на корточки.
– Давай знакомиться, я Герда.
– Мне пло тебя скаску титали, – заявляет малышка, накручивая на палец кудрявый локон.
– Не про меня, просто ту девочку тоже звали Герда, – улыбаюсь я, гладя девчушку по голове и пухлым плечикам.
– Пла тебя, пла тебя, – смеется она, а потом убегает куда-то.
Поднимаюсь и вижу, как ты устало проводишь рукой по лицу. Все, надо прекращать этот балаган. Ищу глазами, к кому бы можно было обратиться, чтобы нас, наконец, оставили в покое, но, похоже, здравые мысли приходят и в голову Марии. Иногда.
– Так, все, видите – гости устали, – заявляет она, наконец, и предлагает нам пройти в комнаты, которые «естественно» находятся в разных концах дома. Кто б сомневался.
 
– Мария! Я и не знал, что гости уже приехали, – неожиданно раздается голос, и к нам спускается очень пожилой мужчина. Просто старик. Видимо, хозяин дома. Я не помню его, но что-то знакомое мелькает во властном взгляде, голосе, спине, которую он старается держать прямо. По твоему виду понимаю, что ты узнал мужчину и шокирован его видом. Шокирован настолько, что не сразу успеваешь скрыть это. Тебе больно за него, и я словно ощущаю эту боль, хочется просто взять за руку… Но на ней опять висит Мария… Сцепляю пальцы в замок и тихо здороваюсь с ее отцом, мысленно прикидывая все виды египетских казней, которые я бы обрушила на голову нашей невесты.
И еще этот Энцо все время вертится под ногами. Не знаю, кто из них двоих достал меня больше.
Неожиданно появляется еще один незнакомец. Его лицо кажется мне даже приятным, но тяжелый мужской раздевающий взгляд заставляет покраснеть и опустить голову.
Мужчину зовут Паоло, он брат Лоренцо, и, судя по взгляду – мои фотографии они оценивали вдвоем. И этот – совсем не мальчишка. Мне становится неприятно и немного страшно – от Паоло веет опасностью. Как бы я хотела оказаться сейчас в твоих таких ласковых и надежных объятьях подальше от этого дома, от Марии и …Паоло. Но это невозможно. Пока.
– Рад знакомству, – Паоло целует мою протянутую для рукопожатия руку. Едва сдерживаю желание вытереть ее влажной салфеткой.
И опять этот Энцо со своим – «ах, как она прекрасна» приобнимает меня за талию. Передергиваю плечами. Терпеть не могу, когда мужчины распускают руки. Что этот мальчишка себе позволяет? Бросаю взгляд на тебя и вижу, что ты очень сердит, только вот на него или …на меня? Выступая на показах, снимаясь для журналов, я никогда не думала о том, какую это вызывает реакцию у таких вот мальчиков. Это было просто работой – на подиуме или перед объективом фотоаппарата. И фотографы тоже работали…
Потихоньку начинаю закипать. Меня раздражает все – этот дом, Энцо, Паоло, Мария, постоянно прижимающаяся к тебе, словно не у нее вот-вот свадьба. В конце концов почему ты ей это позволяешь? А что ты ждала, Герда? Давай, пойди, заяви на него свои права. И вся семейка с удовольствием перемоет вам косточки… От такой «радужной» перспективы становится не по себе.
Мария продолжает отдавать приказания. На минуту сочувствую Марио и ничего не успевают сообразить или сказать, как парни уже тащат меня куда-то вместе с чемоданом.
Они чуть не переругались, кто отведет меня в комнату, потом решили это сделать вместе.
Глядя на эту перебранку, немного успокаиваюсь – бабушка всегда говорила, если не можешь изменить ситуацию, постарайся хотя бы не огорчаться. А тут мы и в самом деле пока ничего не можем изменить, но как же хочется.
 
Попрощавшись с моими «телохранителями» (присутствие Паоло продолжает напрягать), захожу в комнату.
Я никогда не была в этом доме, но комната мне определенно нравится. Она небольшая и достаточно уютная. Выхожу на балкон и с радостью подставляю лицо солнцу. Италия, пусть не родной Палермо, а Рим, но все равно это как возвращение в детство, где все было хорошо и не было никаких проблем… Как хочется порой стать маленькой девочкой… Ты и так ведешь себя как маленький капризный ребенок, причем слишком часто, – выдает внутренний умник, и я понимаю, что он прав…
Возвращаюсь в комнату, открыв чемодан, беру халатик, умывальные принадлежности и иду в душ.
Приятно полежать в теплой воде и хоть немного расслабиться. Намерено пользуюсь собственным шампунем и гелем, так привычнее и… тебе нравится… Снова возвращаюсь мыслями к тебе, потому что скучаю, мне не хватает тебя, словно мы не только что расстались, а прошла уже целая вечность, потому что несмотря на подвешенность и неопределенность я счастлива и ничего не хочу менять, потому что… просто хорошо… и я …хочу тебя…
Уже вытираясь, слышу щелчок открывающейся двери, вылетаю из ванной, кое-как запахнув халат, и… останавливаюсь. Посреди комнаты стоит Мария и беззастенчиво пялится в мой чемодан.
– Зашла проводить тебя на обед, ты же никогда у нас не была, – теперь ее взгляд столь же беззастенчиво рассматривает меня. Быстро запахиваю халат поплотнее и жалею, что он такой короткий.
– Спасибо, я еще не готова, спущусь сама, неужели я не найду столовую? – стараюсь говорить спокойно, но мне не очень нравится как сама Мария, так и стиль ее поведения.
– Ну я все равно пришла, подожду, давай, одевайся, – она садится в кресло, расположившись в нем по хозяйски и явно показывая, что она не привыкла к отказам.
– Но… я… же не буду одеваться при тебе? – ситуация напрягает все больше.
– А что такого? Мы с сестрами раньше жили все в одной комнате…
Понимаю, что рассказывать ей про личное пространство, про то, что она мне не сестра и даже не подруга, и вообще… абсолютно бесполезно, поэтому вынимаю из чемодана платье (хорошо хоть белье успела надеть в ванной) и скрываюсь за дверцей шифоньера (какое счастье, что в комнате старая мебель).
– Да ладно тебе, может, мне еще отвернуться? – насмешливо тянет Мария. От ее тона и наглости начинает трясти, а она в самом деле отворачивается и вдруг пвосклицает, – ой, какое белье красивое. Виктория Сикретс, класс. Откуда?
– В Гонконге купила, – мне не видно, что она делает, но надеюсь, что просто смотрит.
– Роскооошно. А мне теперь такого белья сто лет не носить… – неожиданно сообщает Мария со странной смесью бравады и грусти в голосе. Или мне послышалось?
– Почему это? – спрашиваю я и невольно прижимаю руку ко рту, вот дурочка, такое ляпнуть, должна же была сообразить.
Мария заливисто смеется, правда, смех у нее какой-то ненатуральный.
– Сомневаюсь, что они шьют на беременных, – отсмеявшись, зло сообщает она, при этом продолжая улыбаться. Только улыбка выглядит какой-то горькой, когда я выглядываю из-за дверцы и с сочувствием смотрю на девушку. Она не сразу замечает меня, и я вижу ее лицо. Настоящее – осунувшееся и усталое и какое-то потерянное. Она продолжает смеяться, и в этой напускной веселости очевиден какой-то надлом – внутренняя печаль или неуверенность в том, что она поступает правильно…
– Ой, только не говори, что ты не в курсе! – Мария ловит мой сочувственный взгляд и, резко развернувшись, отходит к окну…. Становится грустно и разговор на тему – «почему» я не продолжаю, хотя неожиданно хочется поговорить с ней, расспросить, может быть, дать совет… да просто выслушать, чисто по женски… Герда, какие советы!!! – возникает кто-то умный внутри, и я прикусываю язык, – в самом деле, куда я лезу…
Мария поворачивается, и я вижу ее улыбку. Снова маска – радостная и слегка нагловатая… Момент упущен, да и был ли он?
– Я готова, сейчас обуюсь и все, – достаю из чемодана сандалии (мой наряд тоже похож то ли на греческий, то ли на римский, потому и обувь соответствующая). Только что увиденное заставляет немного иначе взглянуть на девушку. Да, метод выйти замуж она выбрала не самый лучший, но кто знает, что там на самом деле и почему она так поступила. Может, не было иного выхода – хотя и это – однозначно не выход. С первого взгляда Мария мне не понравилась – своим напором, некоторой наглостью, но если это все наносное? Надо попробовать отойти от первого впечатления и начать сначала, иначе так и буду всю свадьбу раздражаться, да еще и тебе настроение испорчу. При мыслях о тебе вспомнила, как она на тебе висла, как здоровалась, но тут же вспомнилось и то, чего сначала не заметила – ты ее не поощрял, был холоден и спокоен, я бы сказала, слишком холоден, она даже пеняла тебе на обычную холодность, значит… Значит ты дурочка, Герда, снова придумала невесть что, Мария хочет внимания, общего, она к этому явно привыкла, избалована этим и вообще…
– О, хочешь, я тебя причешу? – ворвался в мои мысли голос Марии, и вот я уже сижу на пуфике у зеркала, и она начинает что-то делать с моими волосами.
Результат мне нравится – такая а-ля греческая коса-корона. Очень подходит к платью. Обуваю сандалии и кручусь перед зеркалом.
– Классно, пошли, мальчики будут в восторге, – она подхватывает меня под руку и тащит куда-то. Не пытаюсь объяснить, что из всех «мальчиков» меня волнует один-единственный, и только его мнение важно и интересно. Надеюсь, тебе понравится, как я выгляжу.

Мы идем какими-то бесчисленными коридорами и лестницами, и по дороге Мария рассказывает что-то о нашем детстве, чего я абсолютно не помню, но мне интересно. Девушка говорит очень эмоционально, жестикулируя, и снова мне кажется, что вот она – настоящая, и совсем не так плоха, как почему-то хочет казаться… Зачем ей это? Странная она…
Когда входим в столовую, Мария что-то говорит тебе, но я просто не слышу. Вижу тебя, твою улыбку, и как же здорово, что девушка, наконец, куда-то убегает, и мы можем побыть вдвоем хоть немного. Гляжу ей вслед, и тут же вспоминаю твое недавнее «какая болтливая девочка» и смеюсь, одновременно с тобой…
– Она очень своеобразная, – шепотом тебе в плечо, когда подходишь и обнимаешь.
– Надеюсь, она не сильно тебя достала? – вопрос вызывает улыбку.
– Оооо… Ну, хорошо, что я успела принять душ в одиночестве. Все остальное время Мария пребывала в моей, показываю кавычки, типа моей комнате, распотрошив мой чемодан и интересуясь, что я купила в Гонконге, черт меня дернул ей сказать, – теперь, рядом с тобой, весь негатив от ситуации ушел. И мне просто смешно.
– Завтра все будет по-другому… – ласковые руки обнимают лицо, шепот щекочет губы, – я уже соскучился…
– Я тоже, – чуть привстав на цыпочки, на выдохе. Тянусь к тебе и отдаюсь поцелую. Как же я соскучилась. Как же невозможно… оторваться.
– Ты прекрасно выглядишь… – тихо говоришь, улыбаясь.
– Спасибо, это, между прочим, дело рук Марии… – тоже улыбаюсь и слегка отодвигаюсь от тебя, словно моментально вспомнив, что сама Мария отошла ненадолго и совсем не надо, чтобы она застала нас…
– Ну, хоть какой-то толк от нее, – смеешься, не отпуская и слегка наклоняясь ко мне.
– Кай… – тело льнет к тебе, но разум пытается не дать ему это сделать. – Не стоит тут… – шепчу, собирая остатки здравомыслия. И очень вовремя – в столовой появляется Мария с кучей разновозрастных детей. Она занята ими. И это дает небольшую передышку и возможность отойти друг от друга и успокоить дыхание.
И все равно Мария что-то заподозрила. Она переводит взгляд с тебя на меня и обратно. Нет, только не это. Узнает – всем проболтается, и эта «сенсация» затмит даже свадьбу. По принципу новизны информации. Надо съехать отсюда как можно скорее…
Мария командует, усаживая нас за стол, и мы «покорно» отправляемся на указанные места. Хорошо хоть, они не на разных концах стола.
Дети устраивают веселую возню, и я вспоминаю, как так же носилась вокруг стола в детстве и однажды неосторожным движением пролила на белое платье бокал красного вина. Мама даже не ругала, потому что мое горе было просто сокрушительным. Платье было любимым, а няня сказала, что пятно не отстирается…
Из мыслей выводит твоя мимолетная ласка, когда водишь пальцем по ладони, и тихий шепот про какой-то особенный обед завтра. Мне не нужен особенный, пусть будет самый обычный, но только с тобой, хотя то, что ты что-то придумал …для меня – особенно приятно… Ты ухаживаешь? Значит?... Остановись, Герда. Не думай, не загадывай, живи сегодня и сейчас, и никак иначе… Обнимаю твой палец ладошкой и провожу по нему снизу вверху и дальше, глажу большим пальцем запястье, чувствую, как бьется твой пульс. Похоже, мы думаем об одном и том же, и это не имеет никакого отношения к обеду…
Продолжаю гладить твои пальцы, разжимая сжатый кулак, успокаивая, пытаясь вернуть из грез к действительности. Улыбаюсь и слегка подмигиваю тебе «потерпи, осталось немного» и неожиданно слышу громкий голос Марии, скорее похожий на крик.
– О, кто явился! – смотрю за ее взглядом и вижу … Марио… и… не узнаю его. Небритый в полурасстегнутой на груди рубахе, усталый и явно хорошо выпивал вчера, а может, и сегодня… таким я его никогда не видела… Мужчину в таком состоянии – ну если это не кто-то чужой – хочется обнять и уложить куда-то в спокойное место, предварительно напоив морсом, а может и кофе, и уж никак не ругаться и не устраивать истерик. Он сейчас явно немного неадекватен, даже говорит с трудом, да и вообще глупо выяснять отношения, тем более на людях. Но Мария не унимается. Уперев руки в бока, она чехвостит его, на чем свет стоит. Она ругается совершенно виртуозно и такими словами, которые я не стала бы употреблять в обществе, да еще и при детях. Но, похоже, у Марии просто сорвало крышу, видимо, сказывается ее состояние, о котором она тут же упоминает, и мне становится неловко. За нее. Ну что ж она так? При всех. Выплескивает наболевшее? Какие-то обиды?
Невольно опускаю глаза и крепче сжимаю твою руку, а Марио пытается успокоить разбушевавшуюся невесту, но не тут-то было. Любое его слово она принимает в штыки и переиначивает по своему, не желая уступать.
– Мы давно не одни, – Мария показывает на свой живот, а видя, что жених недоволен ее излишней откровенность, призывает тебя в свидетели, что все в курсе происходящего. Господи, зачем так? Это же только обострит ситуацию. Она ведет себя глупо, неужели сама не понимает? Наверное, все женщины в душе солидарны друг с другом, потому что мне хочется обнять Марию за плечи и увести ее куда-нибудь подальше, успокоить, объяснить, что не стоит… так… но она неожиданно выдает:
– А Герде так и вообще полезно будет знать, что нечего им позволять всякие вольности! – так, стоп, о чем это она? И причем тут я, вообще?
Марио снова пытается успокоить невесту, но, похоже, он задал не тот вопрос, потому что девушка тут же объясняет, что имела ввиду, причем очень конкретно.
– Мария!!! – кричит Марио, не давая ей договорить, но она закусила удила и продолжает, кажется, ничего не замечая вокруг.
– Мария, успокойся – тут же дети… – пытается вразумить ее кто-то из вас, и она… заменяет конкретику …иносказанием, только выбирает не тот контекст… потому что тишина, установившаяся в столовой после ее слов, вдруг нарушается звонким детским голосом:
– Где пирожки? И я… и я…хочу сосиску!
Переглянувшись, мы начинаем смеяться… а все дети вокруг прыгают и кричат – «Пирожки, сосиски. Хотим совать сосиски в пирожки…» Глядя на растерянное лицо Марии, хочется прекратить эту вакханалию, но я смеюсь и не могу остановиться. Почему-то неожиданно приходит на ум фраза, что такой нелепый смех всегда кончается слезами….

»» 30.09.14 13:38 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Несколько лет назад. Африка.

(наконец-то я это дописал...веселая картинка к грустной истории)

Когда в твоем распоряжении личный вертолет – дела делаются намного быстрее и это факт.
Убедившись, что никто из детей не пострадал, я оставил Бетси и остальных разбирать то, что осталось от приюта и больницы. А сам полетел обратно в деревню из которой недавно вернулся. Я должен был спасти Чи. Обязан был. Все, что происходит сейчас с мальчиком – происходит по моей вине. Если бы он не стал меня встречать, если бы остался с остальными…Эти мучительные мысли ни к чему не вели, только отдавались болью в сердце. К счастью, Амин все еще находился в деревне. Он уже собирался уезжать, когда приземлился вертолет – о чем свидетельствовал длинный кортеж из дорогих машин. Сам диктатор передвигался на бронированном лимузине.

- Доктор, не ожидал увидеть тебя так скоро
Амин улыбнулся, но заметив выражение моего лица, тут же принял обычный серьезный вид – Что случилось?
- Моя больница…приют…все разграбили и сожгли. Это сделал Кваме и его люди.
Амин вздохнул и покачал головой:
- Печально. Ты отправь запрос на министерство, может, чем и поможем…
- Помощь мне нужна прямо сейчас! – я сделал шаг вперед так резко, что солдатам пришлось меня остановить – Они забрали одного мальчика из приюта, мне нужно его вернуть!
Амин жестом приказал солдату отпустить меня.
- И чего ты от меня хочешь? Я не веду переговоров с бандитами
- Со вчерашнего дня?
- Не зарывайся, доктор – он сверкнул глазами и открыл двери автомобиля, намереваясь уехать.
У меня совсем не оставалось шансов.
- Я спас вам жизнь! Помогите и вы мне!
Амин остановился. Подумал несколько секунд, показавшихся мне вечностью, а потом произнес:
- Ладно. Я примерно знаю, где их лагерь и ты сможешь поискать его по воздуху, но дальше – сам
- Спасибо
Диктатор покачал головой:
- Не благодари меня, доктор. Ты еще пожалеешь об этом, я уверен. Долг оплачен.


Ночью с высоты птичьего полета Африка казалась мне темной и какой-то зловещей. Я знал, что с первыми лучами солнца все измениться – но до рассвета было еще далеко. Не помню, в какую сторону мы летели, направление менялось пару раз. Мы находились на южной границе Сомали – вот все, что удалось выяснить.
Наконец, саванна кончилась и внизу впереди замаячили какие-то здания, ограда, колючая проволока. Мы сели. Пилот и не думал выходить – всем своим видом он показывал, что поскорее хочет убраться отсюда. Тогда, пригнувшись, я прошел вперед. Тяжелые железные двери начали медленно открываться. За ними я увидел ухмыляющегося Кваме.
- Ну, вот и свиделись, доктор
Он улыбался. Этот человек за один день разрушивший то, что многие люди, в том числе и я, создавали не один год. О, и это доставило ему несказанное удовольствие. Сложно описать словами то, что я испытал при этой встрече. Но я и понимал, что ни в коем случае нельзя давать волю чувствам – от этого будет только хуже.
- Верните мальчика
Кваме пожал плечами:
- С какой стати?
- Амин…
- Амин мне не указ! – резко перебил Кваме – Тут я хозяин!
Потом он ухмыльнулся и сказал:
- Пойдем…узнаем, может он и уходить не хочет
Железные двери внезапно захлопнулись за моей спиной. Двое из боевиков встали по обе стороны, чтобы я и не подумал куда-то убежать. Что я могу сказать о том лагере? Самые худшие мои опасения подтвердились. Много взрослых, но среди бандитов есть и некоторое количество подростков. Я присмотрелся к дозорному с автоматом на наблюдательном пункте и понял, что тот совсем еще мальчишка…мальчишка с тяжелым обреченным абсолютно пустым взглядом.
В лагере с рассветом закипела жизнь, шли тренировки. Кваме хотел, что я все это увидел, хотел, чтобы я понял – все мои усилия лишь капля в море. А потом я нашел Чи.
В дальнем конце лагеря была отгороженная площадка. Небольшое пространство, просто голая горячая земля, огороженная проволокой. И там сидели дети! Их было семеро, самых разных возрастов. Те, кто не пожелал присоединиться к отряду – без воды, еды, их оставили здесь умирать…или переменить решение. Чи обнимал самого маленького мальчика лет десяти на вид, что-то говорил ему, а завидев меня, поднялся и слабо улыбнулся:
- Доктор Краус, я знал, что вы меня спасете
- Какая трогательная картина
Я повернулся к Кваме:
- Отпустите его, этот мальчик – не солдат, не чудовище, он просто ребенок, он вам не подойдет
Тот нахмурился.
- Значит считаешь, что не солдат? Это не так, все в мире звери и каждый готов убить при удобном случае
- Не он – я качаю головой - Он и мухи не обидит
Кваме берет у одного из своих людей автомат и внезапно дает его Чи.
- Я разрешу тебе уйти, пацан, если ты убьешь вот его – и он указывает на сидящего мальчика
Я замер. Малыш испуганно отступил к ограде, Чи таращился то на меня, то на Кваме, шмыгая носом и не зная, как ему поступить.
- Вы не посмеете…- начал было я, но тут же тяжелый удар куда-то под ключицу, буквально заставивший меня встать на колени. Я рухнул на землю, а Кваме кивнул:
- Давай, пацан, действуй или я убью твоего доктора прямо здесь и сейчас
И тут я тоже выхватываю оружие. Пистолет, выпрошенный у пилота вертолета, который я прятал все это время сзади под рубашкой. Это чудо, что меня не обыскали – думаю, им и в голову не могло прийти, что я смогу пронести пистолет. Тем не менее, навожу его на Кваме.
- А это уже интересно – тот лишь ухмыляется
Если я сделаю свой выстрел, то меня практически гарантированно тут же прикончат его люди…а может нет? Может, это единственный способ нам выбраться отсюда?
- Ну же, доктор. Я ведь увидел это в тебе в нашу самую первую встречу. Ты строишь из себя милого человека, целителя и пацифиста…а на самом деле ты такой же, как и я. Где-то глубоко в твоей душе спрятано осознание того, что я и ты – мы одинаковы, мы оба убийцы. Не знаю, кого и когда ты прикончил…но ты это сделал…и тебе это понравилось – не так ли?
Я понял, что проиграл и опустил пистолет.
- Я не убийца
Один из бандитов разоружил меня.
- Прощай, доктор
Я закрываю глаза. И тут в тишине раздается детский крик.
Чи смотрит на меня таким же отсутствующим взглядом, как и дозорный в лагере, а малыш корчиться на земле. Он разрешил наш спор и сам ударил мальчика прикладом в грудь.
- Все кончено. Мы уходим. Немедленно.
Хватаю Чи, переношу через ограду, и мы шагаем к выходу. Нас не останавливают, даже не пытаются. Я обнимаю Чи, его плечи дрожат…он плачет.

Мы летим назад. Чивитель молчит и смотрит в иллюминатор. Много чего сейчас происходит в его душе, там чувство вины, злость на меня, непонимание жестокости мира…и обида, чудовищная обида. Как мне все это знакомо.
Тихонько сажусь рядом на сидение. Чи не поворачивает головы.
- Я точно помню момент, когда стал взрослым. Мне было десять, мы с сестрой сидели в полицейской машине, после того, как нас нашли в лесу. И я понял – все поменялось и больше никогда не будет прежним. Что-то ушло навсегда и никогда не вернется…мое детство…моя вера в чудеса…и сказки. Но, вот, что я хочу тебе сказать – какой будет твоя дальнейшая жизнь, зависит только от тебя, какой она станет, чему ты позволишь остаться в своем сердце – злости…или добру. Никто и никогда не узнает, что случилось в лагере, я обещаю.
Чи оборачивается и крепко меня обнимает.
- Но я все буду помнить…я не могу вернуться в приют
- Я знаю, мы что-нибудь придумаем

Что еще сказать? Только то, что я сообщил точные координаты лагеря бандитов Амину и рассказал все, что увидел в подробностях. На следующий день туда направилась личная гвардия диктатора, и они отрапортовали об успешной операции. Я больше никогда и ничего не слышал про Кваме.
Приют потихоньку начали восстанавливать, а пока детей перевели в другой при Красном кресте, который был даже больше, а главное, хорошо укреплен. Некоторых ребят из бывшего лагеря Кваме тоже отправили туда.
Я подключил Гретель, и она через свои правительственные каналы сумела отыскать дядю Чи. Оказывается, он все это время находился в лагере беженцев. Через неделю все необходимые документы были оформлены и мы втроем покинули Африку.
В последний раз я виделся с Чи всего лишь за неделю до своего приезда в Энск. Он теперь жил в Лондоне, куда я заехал по какому-то делу. Его дядя работал на почте, место не шибко прибыльное, зато стабильное, и без труда позволяет оплачивать квартиру и расходы. Благодаря своим знаниям и старанию Чи поступил в частную школу. В нашу встречу он гонял мяч на футбольном поле в фирменном пиджаке Итонского колледжа.
- Точно не хочешь со мной?
Лотта натянуто улыбнулась.
- Я тебя тут подожду, ладно?
Она прислонилась спиной к дверце машины и достала сигарету.
- Я устала
- Хорошо
Думаю, Чи расхотел быть доктором. Его комната теперь была увешана плакатами Бэкхема и Роналдо. Я не сожалел по этому поводу, потому что он снова начал улыбаться. Это было главным.
- Ну, как дела?
Чи подбросил мяч в одной руке.
- Нормально
- Вырастишь – будешь играть за сборную Англии?
Он посерьезнел.
- Я все равно вернусь в Африку, я так решил. Вы мне верите?
- Конечно, верю. – по-дружески путаю его темные кудри на голове – Такие люди как ты, там очень нужны
Чи поворачивается и разглядывает Лотту.
- Это ваша невеста?
- Ага – я улыбаюсь, как идиот – Видишь, какая красивая. Сам не верю, что мне так свезло, уже и кольцо купил – только это между нами, ок?
Чивитель вздыхает.
- Вы же помните, я говорил, что моя бабушка была шаманкой…и я тоже вижу некоторые вещи, не как другие?
Я наклоняюсь к нему и подмигиваю.
- И что же ты видишь?
- Ваша невеста – ведьма!



»» 12.10.14 22:23 Административный Центр
_________________

Рим.

My life is brilliant.
My love is pure.
I saw an angel.
Of that I'm sure. (с)

Уже совсем стемнело. Я устало вздыхаю, кляня судьбу за то, что случай так нагло влез в мои планы. Поговорить с Марио с глазу на глаз мне удалось только к вечеру. До этого он, не смотря ни на что (а я имею в виду его состояние), должен был участвовать в подготовке к свадьбе. После обеда прибыла свадебный распорядитель, с которой необходимо было согласовать состав гостей, их посадку за столами, украшения, музыку и прочее и прочее…

Видя, что у бедного Марио и так идет голова кругом (не только от потока информации, как вы понимаете), я (как его шафер) вызвался помочь. В итоге закончилось тем, что я битых часа три просидел с Марией, ее тетками, подружкой невесты и распорядителем в гостиной, согласовывая такую ерунду, как цвет подвязок невесты или сочетание обивки стульев и скатертей. Правда, перед тем как мы все (я и мой курятник) начали трудиться хоть сколько ни будь плодотворно, пришлось несколько раз прикрикнуть на Марию, пригрозив тем (ну совсем глупо, конечно, зато действенно), что еще раз - и ноги моей не будет ни в этом доме, ни на свадьбе.  Потом вразумить распорядителя, которая, похоже, решила гулять свадьбу с размахом (не то, чтобы мы экономили, но и наглеть не стоит), потом сказать утешительное слово дружке, которая очень переживала, что выбранный для ее платья цвет фуксии сольется с ее волосами (я бы с удовольствием вместо этого купил бы ей пистолет, но боюсь, могут быть жертвы в мирном населении)…

Итак. Мы трудились не покладая рук. Уж не знаю, где пропадал все это время мой распрекрасный друг, он же жених. Марио самоликвидировался, увидев, как ловко у меня получилось усмирить этот женский балаган. Надеюсь, он хоть немного поспал.

Правда, состояние Марио волновало меня куда меньше, нежели отсутствие Герды. Где она пропадала, оставалось для меня настоящей загадкой. Естественно, что я сразу же подумал о двух братьях-акробатах – Паоло и Энцо, которые с удовольствием готовы были бы ее развлечь. Очень надеюсь, что Герда просто отдыхает у себя или поехала прогуляться по городу…

Мы еле-еле успели закончить к ужину, который подавали в семь вечера. Зато большая половина дел была переделана, и я со спокойной совестью отправился искать Герду.

В комнате ее не было. Я было достал телефон, чтобы позвонить или набрать смс, как вдруг на встречу мне, из своей комнаты вышла Мария. Похоже, концентрация этой женщины в моем сегодняшнем настоящем просто зашкаливает.

- О, ищешь Герду?

В принципе, вполне нормальный вопрос, с учетом того, что я стоял у двери комнаты, отведенной Герде. Однако в тоне Марии была какая-то издевка. Или мне это только слышалось?! Вот всегда у нас так. Даже в простом – все усложняется, нормальные слова –становится превратно понятыми.

- Да. Ты, случайно, не знаешь, где она?

- Была с Энцо, - Мария несколько насмешливо смотрит на меня.

И мне уже не кажется.

Да плевать.

Черт. Так я и знал! И где их искать?!

- Поехали в город, прогуляться, - будто слыша мои мысли, продолжает Мария.

- Ясно.

- Не огорчайся.

- С чего бы мне грустить?

- Не знаю, не знаю, - тянет Мария, - Просто вдруг показалось, что это тебя расстроило.

- Тебе и, правда, показалось, Мари, - холодно отвечаю я.

- Да? – на выдохе произносит она, чуть ближе подойдя ко мне. Так близко, что я чувствую аромат ее духов, вижу, как трепещут ее ресницы, как вздымается грудь.

- Да.

Отстраняюсь.

- Ну, тогда ладно. А то я уж было подумала, что кое-кто ревнует…, - говорит Мария, слегка растягивая слова и демонстративно рассматривая свой маникюр. Делая вид, будто ничего такого не сказала, и моя реакция ей вовсе не интересна.

Я понемногу начинаю закипать. Впрочем, как и всегда, когда рядом она. И как всегда я держу себя в руках, чтобы не доставить Марии удовольствия увидеть мое раздражение.

Приподнимаю брови в немом удивлении:

- Давай не будем начинать? Снова какие-то невероятные предположения? – устало отвечаю я, всем видом показывая, что разговор окончен. Разворачиваюсь, чтобы уйти.

Надо сдержаться и не связываться с ней.

Оборачиваюсь и вижу, что Мария тихо смеется. Удивлённо смотрю на нее.

- Да ты видел, как ты смотришь на нее?

- Так, - мой голос просто звенит от злости, - Оставим эту тему в покое.

- Да ладно тебе…Ха, я только сейчас подумала… ну, конечно, - Мария усмехаясь, складывает руки на груди и с видом знатока продолжает, - Да она просто не пала жертвою чар красавчика Кая…не дала тебе… вот и смотришь на нее такими голодными глазами!

От такой прямоты я даже несколько опешил. Но тут же, взяв себя в руки, я холодно бросаю:

- Хватит строить глупые предположения, - я медленно надвигаюсь на Марию, а она пятится назад, несколько обескураженная моей реакцией. Наверное, у меня очень злой вид, так как Мария больше не пытается шутить, - Оставь Герду в покое, ты слышишь меня?

Мария оказывается почти прижатой к стене:

- Ты поняла меня? Оставь ее в покое!

Вдруг она льнет ко мне всем телом, как кошка, выгибая спину, почти касаюсь меня:

- Умей признавать поражения, Кай, - хрипло шепчет она мне.

- Ты тоже, - спокойно отвечаю я, отстраняясь.

Пусть думает, что хочет. Единственное, чего я хочу, побыстрее убраться отсюда.

- А девочка не промах, - ощерившись, продолжает Мария, - Я бы так и не подумала…

Не сдержавшись, я хватаю ее за плечи и легонько трясу:

- Прекрати этот балаган. Никто никому не давал, не дает и не будет давать. Так же как и хотеть этого тоже. Ясно? – мой голос срывается на рык.

Все таки, она меня довела.

Мария немного испуганно смотрит на меня.

Разжимаю руки, глядя на ладони так,  будто он не мои и не я ими руководил.

- И хватит кусать меня…, - устало говорю я, - Послушай, уже прошло столько лет?

Мария сощуривает глаза, но не успевает ответить.

- О…

Это Марио.

- Вот вы где… а я вас ищу… вернее, тебя, милая.

Мария тут же ласково улыбается Марио. И я, не смотря ни на что, читаю в ее взгляде любовь. Чертова бестия!

- Что ты хотел?

Мария подходит к Марио и прижимается к его боку, глядя в глаза.

- Не я. Пришли с пекарни. По поводу торта. Ждут в гостиной.

- Оу. Я совсем забыла. Из-за этой спешки приходится трудиться день и ночь, - комментирует Мария, - Оставлю вас.

Я киваю, а Марио сочувственно гладит Марию по руке. Произведя нужный эффект, она, развернувшись, уходит, напоследок ослепив нас своей фирменной улыбкой «жизнь удалась».

Мы с Марио молча, не сговариваясь, бредем к зимнему саду.

Вечереет.

На улице по весеннему бодро. Пахнет цветущей вишней и сыростью. Мягкая дымка стелется по земле, пряча свежую зеленую траву. Холодный закат уже красит ветки в красное. Дышится легко. Я немного ежусь от вечерней прохлады. Бросаю взгляд на Марио. Он смотрит в даль, будто пытаясь найти там какие-то ответы.

- Ну, как ты? – решаюсь наконец нарушить тишину.

- Паршиво, если честно, - отвечает Марио и достает пачку сигарет. Привычным жестом вытряхивает одну, потом, хлопая себя по бокам, обнаруживает в одном из карманов зажигалку. Чиркает, вызывая, будто джина, маленький огонек желтого пламени. Прикуривает, глубоко затянувшись.

Я молчу, ожидая продолжения и не желая торопить друга. Чувствую – сейчас ему нужно выговориться.

- Слушай, оказывается жениться жутко страшно…, - вдруг выдает Марио.

Признаться, такого поворота я не ожидал.

- В смысле? – только и могу спросить я, желая точнее понять суть его чувств.

- Да вот в прямом, - Марио снова затягивается, - В самом что ни на есть прямом. Страшно – как оно пойдет, что ждет нас дальше? – Марио стряхивает пепел и смотрит на меня, -Понимаешь. Мои родители, хоть они и не пример идеальной семьи…, - Марио замолкает, - Они прожили вместе всю жизнь. И мой отец искренне горевал по маме,  когда ее не стало, - Марио выпускает дым, снова делая нервную затяжку.

- Мне кажется – они любили друг друга. Просто у всех это проявляется по-разному, - отвечаю я, не уверенный, что от меня требуется что-то сказать.

Родители Марио и, правда, были своеобразной парой. Пожалуй, такой же, как и он с Марией. Вода и огонь. Земля и небо. Мягкое и твердое. Любые противоположности подойдут для их описания. Его мать была властной женщиной и держала мужчин (мужа, Марио и его двух братьев) в доме в строгости. Я часто задумывался, не в этом ли причина того, что Марио вел такой беспутный образ жизни? Отец же напротив был человеком мягким, всеобщим любимцем, особенно детей, которым он вечно что-то мастерил – то змея, то дом на дереве, то качели…. В общем, странно, что судьба объединила их вместе. Однако отец Марио и правда очень горевал по своей жене, когда она, лет пять назад умерла. Не знаю, была ли это любовь, или просто привычка, привязанность… Я не стал рассуждать на эту тему, понимая, что Марио хочет поговорить вовсе не о браке своих родителей.

- Говорят противоположности сходятся…, - говорит Марио, - Вот мы с Марией…хорошая ли мы пара?

Марио смотрит на меня, кажется, ожидая ответа.

- Марио, послушай не мне это решать…

- Знаю, знаю, ты ее недолюбливаешь. Но…она вовсе не такая плохая, как кажется. Поверь, это все напускное.

- Верится с трудом, - я не могу скрыть сарказма в голосе, и Марио кивает в ответ:

- Снова она к тебе приставала?

- Похоже, она задалась целью достать-таки меня…

- Сущий ребенок, - с какой-то нежной улыбкой говорит Марио, - Никак не может смириться с тем, что ты не попал под власть ее чар.

Не вижу ничего умилительного в этом, но удерживаюсь от комментариев.

- Поверь, с другими людьми она себя так не ведет.

- Ты решил убедить меня в том, что у тебя идеальная невеста?

Марио смеется и тушит сигарету.

- Да нет, просто я хочу прожить в браке всю жизнь. Знаешь, это ведь серьезный шаг. На него не так просто решиться…

- Ну, в твоем случае Мария не оставила тебе выбора…

- Да брось. Миллионы детей рождаются или живут без отцов…

- Тут ты прав, - нехотя соглашаюсь я.

- Так вот  - на меня напал какой-то мандраж, - неохотно признается Марио, потупив взор и снова потянувшись за сигаретой.

Я, улыбаясь, хлопаю его по плечу:

- И ты решил снять стресс в ближайшем баре, судя по твоему сегодняшнему виду?

- Ну типа того…

- И как? Помогло?  - усмехаясь, интересуюсь я, хотя ответ очевиден.

- Как видишь, - также усмехаясь, отвечает Марио.

- Слушай, друг, я не могу давать советы – у меня как ты знаешь, нет опыта в таких делах, но, ты и Мария… вы столько лет вместе…, - я пытаюсь подобрать слова, - Может быть, это, как говорится, судьба? Ты ведь сам говорил, что не можешь быть без не нее больше дня?

Марио кивает, снова закуривая.

- Так вот, любовь, видимо, и есть такое чувство, когда не можешь прожить ни дня без другого человека, - продолжаю я, думая о Герде, и что теперь я не могу без нее, - Когда рад простому…, тому, что любимый человек рядом, когда только один ее взгляд заставляет сердце трепетать…

Я все говорю и говорю…. Слова, сравнения, определения льются сами собой. И уже не понятно кого же я убеждаю – себя или друга?

Вижу, как Марио усмехается.

- Ну и кто же она, та самая, что растопила твое холодное сердечко, а?

Понимаю, что зашел слишком далеко. Но даже другу я пока не могу признаться… ни в чем…

- Брось, - отвечаю я, приняв самый невозмутимый вид, - Мы, кажется, о вас говорим…с Марией?

- Угу, - все также усмехаясь, кивает Марио, - О нас. Ладно – не хочешь не говори. Только если вдруг решишь жениться я должен узнать об этом первым!

- Марио!

В этом они как раз очень похожи с Марией – оба как дети.

- Ладно, пойдем, пропустим по стаканчику? Кажется, твой разговор «о нас» тронул даже мое черствое сердце, - говорит Марио, заходя в дом и явно посмеиваясь надо мной, - И когда ты успел стать таким романтиком?!

 

Так вот. Уже совсем стемнело. И я, словно вор, пробираюсь через коридоры и галереи, пытаясь добраться до зимнего сада, чтобы оттуда пройти к восточному крылу. Отодвигаю защелку и аккуратно толкаю стеклянные двери, в смутной надежде, что они не заперты н ключ. К  счастью это так и оказывается. Полпути пройдено. Тихо ступаю на каменную плитку, прохожу вперед и иду по траве. Теперь мои шаги почти бесшумны. Немного зябко. Ускоряю шаг. Обходя угол дома, нахожу нужное мне место, вытянув руки, аккуратно подтягиваюсь, держась за крышу невысокого навеса над входом в подвал. И вот я уже наверху. Черепица влажная от росы. Ступаю аккуратнее, можно легко поскользнуться. Карабкаюсь выше по решетке беседки, которую оплел старый виноград. Именно в этом месте она сделана почти до уровня окон второго этажа. Если еще немного подтянуться, то легко достаешь до подоконника. Ну а там – дело техники, ловкости и силы. Когда-то именно так мы с Марио и Марией сбегали на ночные прогулки по Риму из-под чуткого надзора синьора Кьянти. Благодарю Бога за то, что окно оказывается не закрытым, и тихо ступаю на пол комнаты. Судя по тому, что свет еще горел, когда я подошел к той смой крыше над входом в подвал, Герда не успела крепко заснуть. Мебель стоит на своих местах также, как и во времена моей юности,  поэтому я без труда двигаюсь даже в полутьме. Аккуратно подхожу к кровати. Герда лежит на боку. Легонько трогаю ее за руку. И вижу, как она в ужасе распахивает глаза, непонимающе хлопая ресницами и пытаясь понять, что происходит. Что непросто в полутьме. А с учетом того, что окно – единственный источник света, находится у меня за спиной, Герда в растерянности пытается встать, защищаясь от внезапного вторжения. Все это происходит в считанные доли секунды. «Сейчас закричит», - думаю я. Молниеносно схватив Герду за руки и подмяв ее под себя, я стараюсь закрыть ей рот ладонью, а она пытается ударить меня больнее.

- Тшшш, это я. Герда. Успокойся.

В ответ она мычит что-то нечленораздельное и продолжает брыкаться.

- Да тихо ты, это я  - Кай!

И только тут до меня доходит, что я все еще продолжаю сжимать ладонью ее рот. Убираю руку.

- Господи! Кай, ты с ума сошел?

В общем-то – да. И виной тому – ты…

- Ну, согласен  - не очень романтично получилось…

Видимо, у меня и правда огорченный вид, потому что Герда смягчается и, легонько погладив меня по щеке, говорит:

- Ты бы мог меня хотя бы предупредить что ли… или … ну не знаю…

- Тогда не вышло бы сюрприза…, - теперь уже изображая огорчение, отвечаю я.

- Дурачок ты… великовозрастный, - смеется Герда.

- Между прочим, я жизнью рисковал, забираясь сюда!..

Конечно, можно парировать, что я скорее рисковал жизнью Герды – думаю, она порядком испугалась. Да и кто просил меня лезть через окно? Но, во-первых, так я пробрался к ней совершенно незамеченным, а, во-вторых, впрочем, достаточно и «во-первых».

- …и очень скучал…

Тот факт, что я вынужден пребывать в солнечном и таком любимом Риме порознь с Гердой и днем, и ночью как-то угнетал…или угнетал тот факт, что она проводит это время не со мной?

В любом случае – я скучал. Почти так, как я описывал это Марио несколько часов назад, говоря о нем и Марии.

Герда довольно улыбается, обнимая меня за шею.

- И разве я не заслужил хотя бы небольшого вознаграждения, - продолжаю я, аккуратно целуя Герду в краешек губ. Сначала слева, потом справа. Мягко вбираю ее губы, наслаждаясь тем, как ее тело подается вперед, ближе ко мне, в ответ даже на такую простую ласку. Сильнее облокачиваюсь на кровать, желая немного сменить положение на более удобное, и тут раздается такой мерзкий скрип. Черт побери! Пытаясь вернуться в исходное положение, я только усугубляю ситуацию, вызывая новый едкий звук.

- Черт! – ругаюсь уже вслух.

Герда в ответ только смеется:

- Похоже, эта кровать ровесница нашей бабушки, - шутит она.

- Если не старше!

- Ну, никто не предполагал, что я буду принимать кавалеров и…, - Герда похоже подыскивает подходящее слово и не найдя замолкает, немного смущенно улыбаясь мне.

- Пусть и дальше не предполагают…

Я резко встаю, пытаясь вызвать наименьший скрип, и протягиваю Герде руки. Она, удивленно глядя на меня, приподнимается. Стаскиваю с кровати одеяло и расстилаю на полу.

По-моему - получилось неплохо. Кидаю на пол пару подушек, ложусь сам, заложив руки за голову:

- Не хочешь опробовать?

Герда быстренько спускается ко мне и ложится рядом. Тут же обнимаю, кладу на спину.

- Ты скучала по мне? – шепчу я, давая полную волю губам, рукам, всему своему телу. Прижимаясь плотнее, трусь бедрами, двигаюсь, доказывая очевидное – то, как я сейчас хочу ее.

- Скучала, - задыхаясь, отвечает Герда, притягивая меня к себе, - Я тоже... тоже … скучала…

Простое, обычное слово – «скучала» просто сводит меня с ума. Шепча что-то похожее на «тоже», «хорошо, как же хорошо» я, не вставая, пытаюсь снять с нее шортики от пижамы. Герда старается помочь мне как может, приподнимая бедра, тем самым только подхлестывая желание.

Это полное обескураживающее безумие. Всего лишь минутное помешательство, но ты уже дышишь по-другому. Вторгаюсь в тебя, такую мягкую, теплую, упругую. Не чувствуя преград. Тело летит, становясь не весомым. Кто там говорил, что люди не летают? Летают, еще как летают. Я теряю себя радом с тобой, но нахожу что-то гораздо большее, заполняющее меня до краев и взрывающееся внутри фейерверком простого счастья, осознанием наполненности бытия. Никогда не верил, что так бывает. Сотни раз испытывая эти ощущения физической удовлетворенности, я еще никогда не летал.

Дыхания сливаются в унисон.

- Ты прекрасна…

Мой голос слегка дрожит и мурашки все еще бегают по телу. Мы некоторое время молчим. Целуемся. Ласкаем друг друга.

Пытаясь привстать, Герда задевает локтем какую-то напольную вазу, и только чудом нам обоим удается ее удержать.

- Я чуть не сбил какую-то тумбочку, - усмехаюсь, легонько целуя твои волосы.

- С учетом квадратных метров на душу населения в данной комнате – ты действовал филигранно, - смеется Герда, - И кто, мне интересно живет тут?

- Никто я думаю. Теперь. Когда-то жила старая тетка Марии. Иногда я.

- Да уж.

Герда молчит, потом вдруг спрашивает:

- Так вот откуда тебе известен оконный лаз?

- Ага, - я сажусь, прижимая Герду к себе, - Мы с Марио давно разузнали про то, что при определенных усилиях это путь к свободе, и по ночам частенько сбегали… ну, конечно же, и Мария с нами…

- И куда вы ходили?

- Ночной Рим прекрасен, особенно, когда знаешь куда лучше пойти и на что посмотреть. Иногда просто слонялись по улицам, когда были деньги – захаживали в бары, на дискотеки, в казино…

- Звучит интересно…, - мечтательно говорит Герда.

- Думаю, ничего не мешает нам испробовать так ли все хорошо, как я это помню…

Говоря это я уже заранее знаю ответ – Герде, наверняка, понравится такое приключение.

- Думаешь, можем…? – тянет она, но я чувствую, как напряглось все ее тело в предвкушении.

- Конечно, - усмехаюсь я, - Одевайся. Только что-нибудь удобное – все же нас ждет путь через окно.

Герда тут же вскакивает и, буквально прыгая от счастья, начинает вытаскивать из старинного шкафа вещи: джинсы, свитер, удобные кеды. Я в свою очередь тоже натягиваю свою разбросанную по комнатке одежду.

- Я готова, - Герда подскакивает ко мне и обнимает, - Ну – идем?

- Идем, - целую, обняв за талию.

_________________

Рим, судя по всему, самый красивый город на земле. Когда он хочет выглядеть как человек, у него голубые глаза размером с два моих каждый, резко очерченные скулы, темный бронзовый загар, юное мальчишеское лицо и серые кудри. И он курит. (с)
 
Весь обед просидела, глядя в свою тарелку, чтобы не рассмеяться (а при синьоре Кьянти это стало бы верхом невоспитанности) и стараясь не коснуться тебя ни рукой, ни ногой (даже мимолетное касание вгоняло в краску, сбивало мысли, и я моментально теряла нить разговора), и как только можно было встать из-за стола, я тут же ушла к себе, скороговоркой пояснив, что устала и хочу прилечь. Похоже, ты даже не заметил моего ухода, весь поглощенный Марией, хотя это скорее она поглотила тебя… Во всяком случае, мне хотелось, чтобы это было так…
Голова в самом деле слегка кружилась – то ли от усталости и бессонной ночи, то ли от твоего присутствия рядом и постоянно сдерживаемого желания прикоснуться, погладить по руке, обнять. Мне так хотелось этой невинной ласки, и это было так невозможно, потому что тут же выдало бы меня с головой… было еще хуже, чем в офисе, потому что там можно было отвлечься работой и это иногда спасало, тут не спасало ничто…
Придя к себе и попытавшись подремать, поняла, что не видеть не равняется – не хотеть. Это уравнение никак не складывается… Видеть, быть рядом, улыбаться, чувствовать это все равно, что жить и дышать. Как я там писала однажды – тебя нет рядом и словно кто-то выключил свет… Да, именно так и было, но не только свет – воздух тоже… Его словно не осталось…
И Мария… Все время казалось, что она так и льнет к тебе… И мне это не нравилось… Я старалась не раздражаться, тем более, что понимала и ее состояние, и всю ситуацию, и чисто по-женски жалела ее, постоянно возвращаясь к собственным мыслям и примеривая все на себя и очень боясь, что все это может повториться… со мной…
– Герда, поехали в город, – голова Энцо появилась из приоткрытой двери едва ли не раньше, чем он в нее постучал.
– Я устала, хочется отдохнуть с дороги, – вот уж только компании этого мальчишки мне не хватало.
– Поедем, я покажу Вам Рим, которого Вы не знаете, – вслед за Лоренцо в моей комнате возник Паоло, – Кай с Марией там все равно заняты подготовкой, а Марио сбежал. Так почему нам не последовать его примеру?
– Хорошо, идем, – почему-то его слова, что вы с Марией заняты, и то, как он объединил вас вместе, вздернули меня, и я согласилась на эту прогулку…
…О чем пожалела уже через полчаса.
 
Энцо был просто безобидным восторженным мальчишкой, а вот Паоло… Его постоянные попытки взять меня за руку, обнять за талию, когда мы шли, положить руку мне на плечи, когда сидели в машине, тяжелый взгляд, – от этого было неловко и как-то даже неприятно. Создавалось ощущение его полной уверенности в том, что я рано или поздно все равно буду его, сделаю так, как он хочет, и что моя теперешняя холодность – всего лишь выкрутасы и попытка набить себе цену. «Герда, ты же меня хочешь, и нечего кривляться» просто было написано у него на лице, читалось во взгляде и в манере разговора.
– Давай сфотографируемся возле этого фонтана. Встань, пожалуйста, вот тут, – рука Паоло обнимает меня за талию. Делаю, как он просит – не устраивать же скандал в центре города.
– Не будь такой букой, улыбнись, – это уже Энцо. – Прикинь, все парни обзавидуются, – обращается он к брату, который щелкает затвором фотоаппарата. Мне становится смешно, и я тоже улыбаюсь. В самом деле – мальчишка.
Потом снова фотографируюсь с Паоло. Держит крепко, по хозяйски, пытается прижать сильнее – отстраняюсь, разжимая его пальцы. Уступает. Словно проверяя, насколько можно допустить вольность. В то же время смотрит тяжело, властно, неприятно. Зачем я согласилась на эту прогулку без тебя? Могла ведь предположить, что так оно и будет. По тому, как смотрел при знакомстве и за столом, по его манере держаться. И никакого нового Рима – все места, куда обычно водят туристов. Словно и не знают, что я была тут и не единожды, и такую экскурсию сама могу для них провести.
Какое-то время я терплю это, потом начинает раздражать, потом хочется сбежать. Потом очень хочется сбежать, и когда понимаю, что больше не выдержу и десяти минут, все-таки делаю это.
Прошу отвезти меня в джелатерию, в которой частенько бывала в годы учебы. Кроме вкусного лакомства и обходительного персонала в этом кафе было еще одно немаловажное достоинство – второй выход, о котом мало кто знал из незавсегдатаев. Понадеявшись на то, что Энцо и Паоло не любители подобных заведений, я в какой-то момент вышла «попудрить носик» и … сбежала…
В прямом смысле слова, потому что, выйдя на улицу, понеслась сломя голову, не очень разбирая дорогу. Главное, подальше.
 
Завернув за очередной угол, я со всего размаху врезалось в какого-то мужчину.
– Скузи, синьор, – говорю срывающимся от бега голосом, не поднимая головы.
– Не торопись, белла, так можно и голову сломать, – произносит тот, на кого я налетела, и меня начинает колотить от страха.
Поднимаю взгляд и не могу вымолвить ни слова, только перед глазами мелькают сцены из недавнего прошлого – нашего римского приключения с Авророй – меня угораздило столкнуться с синьором Фарнезе.
– Да я, собственно… добегалась, это надо было так встрять – из огня да в полымя, – очень тороплюсь, опаздываю, – говорю, делая вид, что не узнала итальянца, и пытаюсь вырвать руку, которую мужчина крепко держит в своей.
– Подождут, – от масляной улыбки Арчи становится не по себе. Он прекрасно понял, что я узнала и все помню. Помнит и он…
– Но мне в самом деле надо идти, – продолжаю упорно настаивать на своем, только куда там, Фарнезе крепко держит меня за локоть и увлекает за собой.
– Как поживает Утренняя заря? – черные глаза пробегают по моей фигуре снизу вверх, задерживаясь на губах, воскрешая в памяти события двухлетней давности – игру в карты, нашу с Ро браваду, записку о том, что Ренка в руках бандитов, твой приезд, нашу игру, ваше противостояние и… мой танец. И взгляд Арчи. Голодный, неприятный, когда он смотрел на меня. И дуло пистолета, приставленное к твоей груди… Бежать, бежать, как можно скорее, под любым предлогом. Хотя он, наверняка тут не один, такие люди просто так по улицам не ходят. Так, стоп, надо успокоиться и попробовать выяснить, что ему надо, кроме… очевидного.
– Аврора? Но мы с тех пор не виделись, – начала я, а потом вспомнила показ мод, Белоснежикова в зале с девушкой, показавшейся мне знакомой. Значит, я все-таки не ошиблась. – Вернее, не встречались, – поправилась, стараясь говорить как можно спокойнее и беспечнее. – А куда мы идем? – чуть игривым тоном, главное, усыпить бдительность. А там – удрать. Что-то я сегодня, как тот колобок – я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от лисы… Попробуем и от лиса, – улыбаюсь своим мыслям и осторожно перевожу дыхание. Только бы он не понял, как мне страшно…
– А мы уже пришли, – Арчи открыл тяжелую дверь ресторана, пропуская меня вперед, – перекусим и поговорим… как старые друзья…
Однако друг выискался…
– Спасибо, но, может быть, я все-таки пойду? – делаю последнюю попытку уйти по-хорошему.
– Успокойся, белла, – взгляд прожигает насквозь, и хочется спрятаться, а от пальцев, держащих мою руку выше локтя, наверняка будет синяк, – уйдешь, когда отпущу.
Арчи подводит меня к столику, уютно спрятанному от глаз в небольшом алькове. Появляется расторопный официант и ставит на стол какие-то блюда, бокалы, разливает вино.
– Так понимаю, ты с братом приехала? – Фарнезе смотрит на меня поверх бокала с вином.
– Да, а что? – С какой стати он тобой интересуется? Проверяет, как далеко можно зайти? Да нет, глупости, не станет же он средь бела дня… А Ренку средь бела дня украли, – вкрадчиво напоминает внутренний голос, и я очень жалею, что не взяла с собой сигареты – успокаивает…
– Так, ничего, – отвечает мой собеседник, отпивая вина. Чувствую, что он что-то темнит, только понять бы – что именно.
– И все-таки, что Вас заинтересовало? И о чем Вы хотели поговорить как старые друзья? – повторяю фразу Фарнезе и, взяв бокал, пробую вино.
– Так, ничего, мелочи, надолго в Вечный город, белла? – Арчи начинает есть салат и делает это так аппетитно, что я невольно заражаюсь этим и тоже беру в рот вилку-другую, правда, ем машинально, совершенно не чувствуя вкуса.
– Не знаю, как получится, – отвечаю уклончиво, – может пять дней, а может десять.
– А ты еще больше похорошела… – взгляд итальянца снова становится тяжелым, не оставляющим сомнения в его отношении ко мне… И, хотя одежда на мне достаточно закрытая, чувствую себя голой…
– А над Вами время не властно, – говорю с некоторой издевкой, хотя понимаю, что играю с огнем, но очень хочется хоть как-то ответить на этот раздевающий взгляд.
– Братом твоим тут кое-кто интересовался, – неожиданно выдает итальянец, шумно отодвигая от себя тарелку и щелчком пальцев показывая официанту, что можно нести горячее.
– У Вас? – неожиданно вырывается у меня, уж очень неожиданный оборот принимает разговор.
– А почему бы не у меня? – Арчи отрезает кусок мяса, кладет его в рот и начинает спокойно жевать, а меня уже просто трясет от нетерпения и этого его спокойствия.
Пауза несколько затягивается, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы что-то не спросить или не сказать лишнего, потому что понимаю, что мужчина напротив именно этого и ждет…
– Меня спросили, я ничего не сказал, да и что, собственно, знал. – Фарнезе усмехнулся, – отпивая вино и искоса глядя на меня, – девушки в карты решили нервишки пощекотать, я засек, приехал братец – разобрались. Собственно и все… Конечно, справки я навел… – начал Арчи, но договорить не успел, потому что у него в кармане зазвонил мобильник. Фарнезе ответил, долго молча слушал, изредка вставляя короткое «си», потом столь же коротко, но емко выругался и нажал на отбой.
– Извини, белла миа, дела, не знал, что тебя встречу, – он снова криво усмехнулся, – а то бы все дела отменил. Но сейчас не могу. Еще встретимся, у меня много есть, что сказать тебе, – он достал визитку и положил ее на стол около меня. – Позвонишь, если тебе интересно, – потом неожиданно наклонился, поцеловал мою руку и быстро вышел из ресторана. А я осталась сидеть, машинально доедая бокончини. Интересно, кто в Риме Каем интересовался, если этот Фарнезе так насторожен и немногословен, и с чего он вдруг решил играть на нашем поле? И не ловушка ли это? В доброту Арчи верилось с трудом… Скорее, у него тут своя выгода – то ли он от нас хочет что получить, то ли те люди ему чем насолили… А может, есть и какой третий вариант, которого я не знаю… Доев, попросила принести кофе и пока пила, все прокручивала в голове разговор, который даже и разговором-то назвать нельзя. Понятно, что Арчи что-то знает – вопрос – что именно, и как это касается тебя или нас? Может, китайская история выплыла в Риме? Но с какой стати? Интересно, какие дела были у тебя и у отца с Марио? Явно что-то запретное, но вот что? И как это узнать… Юджин? Хоть он и давно работает с нашим домом, вряд ли в курсе таких дел. Дитковскис? Может быть, но как на него выйти? И скажет ли он даже если знает…
Не ввязывайся, не лезь, ты уже один раз связалась с Арчи, и что вышло? – просто кричал внутренний умник, но я никак не могла решить – рассказать тебе об этом или пока умолчать… Пока не узнаю точно, не разберусь и не пойму…
 
Иду по узкой улочке, поворачиваю в другую, третью, покупаю джелато в вафельном рожке – три шарика: клубничный, фисташковый и шоколадный – и, слизывая любимое лакомство, медленно бреду дальше. Моментально вспоминается, как мы ели с тобой мороженое в парке, я испачкала нос, ты вытер каплю пальцем и облизал его…
Я соскучилась, мне не хватает тебя рядом… я хочу увидеть твой Рим и показать тебе свой, мне не интересно гулять тут без тебя, хотя раньше с радостью бродила по этим улицам одна, хочу видеть твою улыбку или пихнуть тебя в плечо в ответ на какую-нибудь шутку… твои подтрунивания подчас выводят меня из себя, но без них – скучно…
 
День медленно клонится к вечеру. Надо, наверное, поймать такси, потому что никак не могу сориентироваться, куда попала и как далеко еще до виллы, где мы остановились. Смотрю на солнце, опустившееся уже за верхушки деревьев, как оно золотит молодую листву, и неожиданно сползаю по стене – резко закружилась голова…
– Синьора, что с вами, синьора? – ко мне подбегает какой-то паренек. – Вам плохо?
Мотаю головой, стараясь делать это не слишком резко.
– Ничего, уже все прошло, – осторожно поднимаюсь, опираюсь о его руку и благодарно киваю, когда он доводит меня до скамейки. – Спасибо, все хорошо, сейчас посижу немного, и все будет нормально.
Меня окружают какие-то люди – видимо, мой спаситель позвал. Они что-то говорят, перебивая друг друга и жестикулируя. Понимаю плохо, похоже, они разговаривают на диалекте.
– Синьора, выпейте воды, – моих губ касается пластиковый стаканчик. С удовольствием пью, поливаю немного воды на руку и обтираю лицо. Сразу становится зябко от ветра. Что это со мной? Никогда не падала в обморок… Вроде и солнца сильного не было. Так что на солнечный удар не спишешь. Вино? Но я выпила пол бокала, да и пили мы с Арчи вместе, так что ничего быть не может… И тем не менее…
Мои мысли прерывает приятный мужской голос.
– Давайте, я отвезу вас, мало ли что может случиться, – предлагает какой-то мужчина, и буквально через полчаса мы уже тормозим у ворот виллы Кьянти.
– Спасибо, дальше я пойду, не надо въезжать во двор, – улыбаюсь привезшему меня парню и лезу за кошельком. В ответ он разражается гневной тирадой, из которой я понимаю только то, что денег он не возьмет, и я его обидела этим предложением. Извиняюсь, улыбаюсь и выхожу…
 
Иду по плитам двора, на этот раз совершенно пустого, к дому. Больше всего мне хочется найти тебя и… хотя бы просто побыть рядом….
Поднимаюсь по одной из боковых лестниц, открываю дверь в длинный проходной коридор и замираю на пороге…
Вы стоите у стены. Ты и Мария. Отсюда не видно лиц и не слышно, о чем вы говорите, но она вся тянется к тебе, прижимаясь, а ты …держишь ее за плечи… Мне кажется, вы сейчас поцелуетесь… Я не хочу видеть этого, потому тихо разворачиваюсь и ухожу к себе …
На негнущихся ногах вхожу в комнату и буквально падаю на кровать… Как же больно… Хотя что, собственно, произошло – никто ничего не обещал, с Марией вы знакомы столько лет, и кто знает, что вас связывает… тем более она весь день буквально вешается на тебя… может и сейчас это ее инициатива, – стараюсь я оправдать тебя, потому, потому что… не хочу, чтобы ты был с ней или с кем-то еще, потому что ревную, потому что… просто не могу без тебя…
Обняв подушку руками, утыкаюсь в нее носом и так лежу некоторое время, уговаривая себя не плакать… И…засыпаю…
 
Проснувшись, понимаю, что проспала все на свете – на улице совсем стемнело. Включаю свет и, подойдя к окну, открываю его. Сразу врывается прохладный ночной воздух, обдувает лицо, приводя в порядок мысли и чувства, унося обиды… В самом деле, что меня так вздернуло? Мы взрослые люди, и …никто никому ничего не должен. Ты просто слишком размечталась… Дурочка, наслаждайся моментом или откажи ему… Откажи Каю… – смеется внутренний голос, – не можешь? Не могу и не хочу, к тому же, кто знает… как долго это продлится… Понимаю, что очень, просто дико соскучилась и если уж по честному, то сама виновата, что ты бродил тут один, с Марией – не надо было мне уезжать в город с этими… И по Риму не погуляла, и настроение себе испортила, и теперь буду до завтра мучиться… Хочу к тебе …но идти одной по чужому дому, я же не знаю совсем, где тебя поселили, можно нарваться на того же Паоло, от одного имени которого становится не по себе, да и …мало ли что…
Еще немного постояв у окна, снимаю одежду и, накинув халат, отправляюсь в ванную. Вода, как обычно приносит спокойствие, и я понимаю, насколько сильно устала, какой сегодня был длинный день, и как же хорошо, что он наконец закончился.
Переодевшись в легкую пижаму, укладываюсь в постель, гашу свет и начинаю проваливаться в сон, когда неожиданно кто-то осторожно касается моей руки. Резко поднимаюсь, в ужасе смотрю на склонившуюся надо мной фигуру. Крик застывает в горле, руками пытаюсь как-то защититься, но незнакомец хватает меня за запястье, и зажимает ладонью рот. Пытаюсь вывернуться и ударить его ногой
– Тшшш, это я, Герда, успокойся, – слышу твой голос, но, еще не совсем придя в себя, продолжаю сопротивляться, пытаясь укусить закрывающую мне рот ладонь.
– Да тихо ты, это я – Кай! – убираешь руку, и я делаю судорожный вдох.
– Господи! Кай, ты с ума сошел? – Еле сдерживаюсь, чтобы не поколотить тебя – так ты меня напугал.
– Ну, согласен – не очень романтично получилось… – ты так искренне огорчаешься, что и у меня весь гнев проходит, и все обиды. Какая же я глупая, в самом деле, напридумывала неизвестно что, Марию какую-то, а ты через окно, ко мне, а там же очень высоко… Мне страшно за тебя, и в то же время я так рада, но почему-то хочу скрыть эту откровенную радость за какими-то обыденными словами…
– Ты бы мог меня хотя бы предупредить что ли… или … ну не знаю… – глажу тебя по щеке и одновременно несу откровенную чушь…
– Тогда не вышло бы сюрприза… – ага, а так я тебя чуть не пристукнула…
– Дурачок ты… великовозрастный, – смеясь, слегка стукаю тебя в плечо, но, Господи, как же я рада тебе…
– Между прочим, я жизнью рисковал, забираясь сюда! – говоришь, и я уже хочу ответить шуткой, слыша улыбку в твоем голосе, но твое «и очень скучал…» просто выбивает не только мысли, но и воздух… тянусь к тебе – обнять, прижаться – я тоже скучала, очень…
Обнимаю за шею, улыбаясь… а ты продолжаешь что-то шутливо говорить про вознаграждение, одновременно легко прикасаясь губами. Эта невинная ласка заводит, заставляя желать большего… Скучала, скучала, – пульсирует в висках, – хочу… тебя…
Прижимаюсь сильнее, выгибаясь навстречу, ты облокачиваешься на кровать, и она предательски громко скрипит, сбивая весь настрой. Отодвигаешься, но скрип выходит еще сильнее.
– Черт! – обиженно ругаешься, а мне вдруг становится смешно.
– Похоже, эта кровать ровесница нашей бабушки, – говорю со смехом.
– Если не старше! – в твоем голосе смех и возмущение одновременно.
– Ну, никто не предполагал, что я буду принимать кавалеров и… – начинаю какую-то путаную фразу и замолкаю на полуслове, не зная, что и как сказать.
– Пусть и дальше не предполагают… – поднимаешься и подаешь мне руку. Минута и на полу готово импровизированное ложе, которое ты мне предлагаешь опробовать.
Не медля ни секунды, опускаюсь на покрывало рядом с тобой.
– Ты скучала по мне? – шепчут твои губы, тут же начиная путешествие по моему лицу и телу… они везде, так же как и твои руки.
– Скучала, – на выдохе, – я тоже... тоже … скучала… – обнимаю, крепче прижимаясь к тебе, – разве могло быть иначе…
Слова становятся лишними и ненужными, как и одежда, от которой мы лихорадочно избавляемся, помогая друг другу… Ближе, теснее, прикоснуться… соединиться, стать целым, чтобы вместе закружиться в ярком воровороте, расправить крылья и полететь – вверх или вниз… не важно… вместе…
Слышу бешеный стук твоего сердца или это мое стучит так громко…
Неровное дыхание – твое? мое? – наше…
– Ты прекрасна… ты прошептал это или мне послышалось? Не важно…
Ласково глажу тебя по спине, ерошу волосы, целую, шепча какую-то ерунду…
Обнимаешь, прижимая к себе, кажется, тоже не в силах отпустить…
Чуть приподнявшись, задеваю локтем какую-то напольную вазу, молниеносно хватаешь ее, чудом удерживая от падения.
Оба смеемся, обсуждая, насколько мала комната и как она заставлена мебелью и разными вещами. Прямо склад какой-то… Ты, оказывается, бывал тут не раз, даже иногда жил, потому и знаешь расположение предметов…
Усевшись на нашем ложе, прижимаешь меня к себе и рассказываешь, как вы гуляли по ночному Риму. Как жаль, что я тогда была еще мала…
– Думаю, ничего не мешает нам испробовать, так ли все хорошо, как я это помню… – неожиданно предлагаешь ты, и я тут же загораюсь, но стараюсь не выдать так сразу этой своей радости…Ты же можешь передумать…
Велишь мне одеваться, и тут уж я срываюсь, чуть не прыгая от восторга.
Джинсы, легкий топ, свитер, кеды, волосы собраны в хвост.
– Я готова, идем? – обнимаю, прижимаясь щекой.
– Идем, – целуешь и перевешиваешь ноги через подоконник.

»» 11.10.14 22:59 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Рим.

You're beautiful. You're beautiful.
You're beautiful, it's true.
I saw your face in a crowded place,
And I don't know what to do,
'Cause I'll never be with you.
You're beautiful. You're beautiful.
You're beautiful, it's true.
There must be an angel with a smile on her face,
When she thought up that I should be with you.
But it's time to face the truth,
I will never be with you. (с)

Выбраться из окна оказалось не так просто. Учитывая тот факт, что рядом теперь была Герда. Хотя, кажется, за безопасность переживал только я. Герда была полна энтузиазма и уверенности в том, что ей море по колено и готова была прыгнуть вниз, лишь бы быстрее попасть на ночные улицы вечного города. «Будто она никогда там не бывала» - скептически хмыкаю про себя я, шепотом делая Герде замечание, чтобы держалась крепче и смотрела, куда ставит ногу. В какой-то момент начинаю сомневаться в правильности своего предложения. Но пути назад уже нет. Тем более мы уже внизу. Аккуратно спускаю Герду, и мы идем к калитке на заднем дворе. Она никогда не заперта. Сколько себя помню. Так и есть. Выходим. Адреналин играет в крови. Я заражаюсь этим от Герды. Мы оба улыбаемся, чувствуя себя нашкодившими детьми, сбежавшими от родителей. Буквально пробегаем пару кварталов, потом ловим такси. На вопрос водителя: «Куда едем?». Отвечаю – в центр. Начнем с Пьяцца дель Попполо. Оттуда мы пешком доберемся туда, куда нам нужно будет. Немного прогулявшись по центру города и полюбовавшись ночными, подсвеченными фонарями, статуями и соборами, которые в неверном ночном свете кажутся еще более древними и серьезными. Дальше мы сворачиваем в очередной проулок и попадаем на улицу, где расположена пара небольших баров, заманивающих посетителей цветными неоновыми вывесками, и клубов, из которых слышна легкая клубная музыка либо что-то в стиле транс. Я осматриваюсь. Кое-что совсем не изменилось. Вот тот бар, в который мы чаще всего захаживали с Марио в дни юности. Веду Герду туда.
- Начнем отсюда, - говорю я, пропуская ее вперед и входя следом. Внутри легкий полумрак, занята пара столиков, несколько человек сидит у барной стойки. Подходим к ней. Себе заказываю как всегда – виски. Герда останавливает свой выбор на шампанском.
И так, по очереди, мы проходим все бары на улице, попробовав пару-тройку коктейлей, приготовленных по специальному римскому рецепту (ну, конечно, это не есть правда, но мы с Гердой благосклонно верим, что принесенный нам хай-вэй чем-то отличается от обычного, того, что, например, подают в «Гномах»).
И дальше… дальше, я ловлю себя на том, что мы сидим уже в каком-то из клубов, Вернее, сижу у барной стойки я, потягивая виски и наблюдая как Герда танцует. Как горят ее щеки, как плещутся ее волосы, совсем разметавшиеся из хвоста от быстрых движений. Какая счастливая улыбка играет на ее лице, временами выхватываемом из темноты отблесками стробоскопов. Герда двигается удивительно легко и грациозно, при этом я буквально чувствую, какой жар и адреналин исходят от нее. Ей весело и легко. Кто-то подхватывает ритм и повторяет за ней движения. Девушка, потом какой-то парень. Я слегка напрягаюсь. Однако, видя насколько довольна Герда, остаюсь на месте, не пытаясь перервать танец. Тем более что никто не заходит дальше дозволенного. Тем более что Герда, развернувшись в очередном па, послала мне такую радостную улыбку…. Я вдруг почувствовал себя неимоверно счастливым… Ощущение свободы и полета возвращаются ко мне. Вдруг начинает играть какая-то ирландская мелодия, слегка смикшированная на современный лад. Все дружно кладут друг другу руки на плечи и начинают отплясывать, выкидывая ноги вперед. Потом разбиваются на пары и прямо-таки скачут вперед, в конце меняясь партнерами. Герда кружиться, полностью отдаваясь танцу. Ее веселье и задор заражают все и всех вокруг. Бретельки легкого топа, надетого под свитер, который, конечно же, уже давно снят и лежит рядом со мной на стуле, постоянно спадают. Герда быстрым привычным движением поправляет их, не прерывая движения. А если сбивается с ритма, смеется так заразительно и открыто, что никто не смеет указать ей на промах.
Я улыбаюсь. Сам не знаю чему. И этот ее свитер, лежащий рядом со мной. Он почему-то вызывает во мне странную бурю эмоций. Свитер лежит, даже не подозревая, что этим самым он выражает принадлежность. Принадлежность Герды мне. Я чувствую себя ее стражником. Я охраняю ее покой. И она, что самое главное, доверяет его мне.
По просьбам танцующих звучит медленная мелодия. Герда тут же отходит в сторону, пытаясь пробраться к барной стойке. Ко мне. Это не просто, так как часть танцующих тоже двинулась в этом же направлении. Встаю ей на встречу. Вижу, как несколько парней также движутся к Герде. Один из них берет ее за руку и, судя по всему, приглашает на танец. Герда, мило улыбнувшись, что-то отвечает ему. Но итальянцу не так просто дать от ворот поворот. Продолжая жестами описывать несравненную красоту Герды, он настойчиво тянет ее на танцпол. Остальные парни притихли чуть поодаль в ожидании, чем закончится это действо, чтобы попытать свои силы. Подхожу к Герде и спокойно, но твердо, убираю руку парня, кинув на него выразительный взгляд. Иногда не требуется слов. В противостоянии двух самцов, на физиологическом уровне, чувствуя это кожей, один всегда знает – кто сильнее и кто первым установил свои права. Парень оказывается сметливым и не желает впустую тратить силы на выяснение отношений. Извинившись, и еще раз отвесив комплимент Герде, он отходит в сторону. Остальные ожидающие, понурив головы, также ретируются к краю танцпола. Мягко обнимаю Герду за талию. Она тут же обвивает мою шею руками, ласково улыбаясь. Мы оба немного пьяны. Нам обоим очень хорошо, весело и свободно. Из динамиков льется легкая музыка о том, что кто-то встретил-таки своего ангела. И как она прекрасна… И как жаль, что она не с ним.
Думая как мне повезло - ведь ты со мной, ловлю себя на том, что мы медленно танцуем, обнявшись и почти не слушая музыки. Просто переступая с ноги на ногу, крепко прижавшись дуг к другу. Лучи стробоскопов время от времени слепят глаза, и я прикрываю веки, наслаждаясь мерным движением, теплом твоего тела, просто ощущением легкости. И, конечно, не вижу вспышек камеры, мелькнувшей в толпе. Кладешь голову мне на плечо, а я целую твой лоб, прижимая крепче к себе. Волна странной нежности разливается по моему телу и, под последние аккорды затихающей музыки, я обхватываю твое лицо ладонями и мягко целую.
Внутри все горит и хочется сказать, что…я…
Обескураженный пришедшей в голову мыслью, сбиваюсь с шага.
Открываю глаза одновременно с Гердой. И мы понимаем, что люди уже давно заполнили танцпол. Играет быстрая ритмичная мелодия. А мы так и стоим, обнявшись, посреди этого людского моря, волнующегося в такт играющей музыке.
- Пора возвращаться, - нехотя говорю я на ушко Герде, потому как перекричать музыку очень сложно.
Герда кивает, и мы медленно пробираемся к выходу. Расплатившись и забрав свои вещи, выходим на улицу. Уже около пяти утра. Небо начинает сереть. Прохладный воздух окутывает нас.
- Сейчас поймаю такси.
- Давай, сначала, немного пройдемся? – предлагает Герда, - Мне не хочется, чтобы все заканчивалось…, - вдруг выдает она, смущенно опустив глаза.
Смотрю на часы. Ну, положим, еще полчаса времени у нас в запасе есть. Да и вообще – мы взрослые люди и имеем право делать все, что хотим (решаю я, явно основываясь на достаточно большом количестве выпитого алкоголя).
- Идем, конечно, - обнимаю Герду за талию, подхватываю, и приподнимаю вверх, - Я тоже не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, - говорю, глядя ей в глаза.
Герда улыбается.
- Тогда идем.
Мы, обнявшись, идем по темной, кое-где освещенной фонарями, улице. Сначала я пытаюсь внушить Герде, что впереди у нас еще много времени… вместе… в Риме…. Потом мы просто молчим.
Решив все же поймать такси. Останавливаемся. Немного прохладно и сыро. Прижимаю Герду к себе, обнимая, закрываю полами куртки. Она обвивает мою шею руками и целует. Сначала медленно, потом все жарче. Не сдерживаясь, отвечаю на поцелуй. Мы вдруг оба загораемся. Поцелуй становится просто неистовым. И вот мы уже оказываемся в каком-то проулке. Ты прижата к прохладной кирпичной стене, а я…я просто теряю голову, зарываясь руками под твою одежду, приподнимая свитер, сминаю грудь. Ты хрипло дышишь, выгибаясь мне на встречу. Наклоняюсь, лаская грудь губами, вбирая затвердевший сосок. Возвращаюсь к губам, буквально впиваясь в них, сильнее прижимая тебя к стене, трусь бедрами, желая, чтобы сейчас ты была хотя бы в юбке…
- Герда.
Вдруг темноту прорезает луч света. Герда испуганно вскрикивает. Это фары какой-то проезжавшей мимо машины. Но Герда отчего-то решает, что это кое-что по серьезнее:
- О, господи, - шепчет она, - Это же полиция! Бежим!
Она хватает меня за руку и тащит за собой. Сначала я подчиняюсь, немного сбитый с толку, потом начинаю смеяться на ходу, задыхаясь, прошу Герду остановиться. Но она бежит вперед.
- Герда, - почти умоляю я, умирая от смеха, - Притормози!
Мы врываемся на какой-то ярко освещенный бульвар, перебегая дорогу. Почти перед нашим носом тормозит машина, из которой несется ругань, вполне, впрочем, обоснованная. Я останавливаюсь и резко дергаю руку, останавливая Герду.
- Ну, все, малыш, хватит…
Герда тяжело дышит.
- Как ты не понимаешь! Нас запросто могли арестовать…за… за нарушение общественного порядка…
Герда краснеет, видимо, вспоминая какой у нее в этот момент был вид. Ты сама меня поощряла, малыш.
Я смеюсь:
- Да с чего ты вообще взяла, что это были копы?
- Я…эээ…ну, не знаю, а кто это мог быть еще?! Подкрасться и ослепить?!
- У страха глаза велики, - я щелкаю Герду по носу, потом целую, прижав к себе, - Это была просто проезжающая мимо ни в чем не повинная машина…, а из-за нее мы проскакали как дикие козлы почти три квартала!
- Даже не знаю…, - тянет Герда, все еще не уверенная в моей правоте, - Ой, да ладно тебе, - она легонько бьет меня по плечу, видя, что мою улыбку во все тридцать два зуба, - Кажется, кто-то любит бегать по утрам?
В ответ я громко и от души смеюсь.
- Нет…ну а что?
Герда в притворной обиде надувает губки. Это ей очень идет.
- Конечно, конечно! – я приподнимаю руки вверх, якобы капитулируя под такими аргументами,  - Пошли ловить такси, - говорю я, приобняв Герду за плечи и немного успокоившись, но продолжая по дороге, посмеиваться над ней, за что, под конец, снова получаю тычок под бок:
- Ау, что-то ты повадилась меня бить! Смотри – подам на тебя в суд!
- Так тебе и надо! Хватит смеяться надо мной…!
В ответ я снова не могу сдержать улыбку.
- Прекрати.
На этот раз я уворачиваюсь и ловлю руку Герды:
- Только если ты поцелуешь меня…, я ведь должен убедиться, что ты просто хотела побегать с утречка!!!
Герда только фыркает в ответ, задирая нос:
- О тебе вообще-то забочусь – а то ведь сам не помнишь, когда бегал в последний раз, - говорит она сладким голоском, - Смотри – а то разжиреешь!
Эта фраза заставляет меня смеяться еще дольше.
- Все, не могу, пошли искать машину. А то мы точно явимся к обеду!
Мы вернулись, когда начало светать. Может быть, и не стоило уже рисовать и лезть через окно, но мы с Гердой не хотели искать легких путей и так просто заканчивать наше ночное приключение.
«Ты что, - сказала мне она, в притворном ужасе, - Вдруг нас кто-то увидит?! Нет-нет, войдем, как и вышли». А потом Герда радостно рассмеялась, потому что ей такое продолжение (или если говорить правильно – окончание) наших похождений было очень даже по душе. Продолжая посмеиваться и целоваться на пути к нужному нам месту, мы таки достигли его. Снова взобравшись наверх, но уже вдвоем, долго стоим у раскрытого окна, не размыкая объятий. Молчим. Слышно как на улице включается полив газона. Медленно убираю руки с твоей талии и беру в ладони лицо:
- Пора, - шепчу тебе в губы.
- Угу, - вздыхая, отвечаешь мне, не убирая рук.
Прижимаюсь лбом к твоему лбу:
- Пора…
Нехотя опускаешь руки. Разворачиваюсь и спускаюсь вниз. Обратно. К обыденной жизни.
 
Когда я открыл глаза, лежа в своей «супер» удобной постели, то с удивлением отметил, что не испытываю того дикого похмелья, которое стоило бы ожидать после той мешанины коктейлей и виски, что была выпита этой ночью. Уже хорошо. Поднялся, потянувшись. Голова немного побаливала. Ну и чувствовал себя немного разбитым. Еще бы – не спать всю ночь…. Принял душ и, наконец, одеваясь, глянул на часы. Был уже полдень. Тогда понятно, почему чувствую себя более-менее хорошо – проспал почти положенное время для сна обычного человека. Дико хотелось есть и пить. Потому, недолго думая, отправился вниз. На кухню. Завтрак я проспал, а к обеду, насколько помню, тут накрывали чуть позже. Ну, хотяяя бы кофе! Да и обедать мы должны с Гердой совсем в другом месте. В общем, я решил, что на кухне в итальянском доме я всегда найду, чем перекусить. И, как выяснилось, не ошибся.
В доме было тихо. Думаю, Мария с дружкой и приехавшие на помощь тетки уехали по каким-нибудь свадебным делам. Что касается синьора Кьянти, еще вчера я выяснил, что, не смотря ни на что, он продолжает работать. Так что, думаю, он сейчас в конторе. Судьба двух человек в этом доме мне была не известна – Марио и Герды.
Об одном из них я узнал тут же. Марио сидел за кухонным столом, попивая кофе (слышу этот дурманящий запах!) и читал газету.
- Доброго утра, - поприветствовал он меня, немного высунувшись из-за края газеты. Потом бросив скептический взгляд на часы, с усмешкой заметил:
- Долго же вы изволите почивать, синьор Карлеоне!
- Ну я же типа в отпуске, - отвечаю ему, пропуская мимо ушей его подкол и скорее наливая из турки, которая стоит на плите, ароматный напиток в небольшую глиняную кружечку, висевшую на крючке на стене.
- Аааа, - тянет Марио, переворачивая страницу, - Теперь-то я понял, почему синьора Сполетто пропустила завтрак, до сих пор не явив миру своего личика…
Ну вот, теперь я знаю, где Герда – она еще не вставала. Надеюсь, она чувствует себя хорошо.
- Само собой друг – когда я в отпуске, моя помощница – тоже.
Делаю глоток и с удовольствием понимаю, что горячий напиток приготовлен просто божественно. Мир вокруг вновь начинает играть здоровыми сочными красками.
- Чем можно перекусить? – интересуюсь  Марио, - Кофе ты варил?
- Я.
- Определенно ты в этом деле мастер.
- Не льсти мне, - смеется Марио, - Я все равно не прощу тебе, что из-за того, что кое-кто долго спит и…, - Марио выразительно смотрит на меня, - Еще и не берет трубку…, - Он снова делает паузу, - Пришлось перенести итоговую примерку наших костюмов на другое время…
- Мда…
Я реально забыл об этом. И, честно признаться, мне очень неудобно перед другом.
- Слушай…
- Да ладно. Забили. Никаких проблем, - Марио встает, хлопая меня по плечу, - Съездим после обеда. Они ждут нас к четырем.
Я извиняющееся смотрю на друга.
- Надеюсь, ты не собираешься снова спать? А то я не знаю, чем занимаются такие боссы в отпуске…, - ерничает Марио, решив все же немного пожурить меня.
- Нет. Есть кое-какие дела, но к этому времени точно буду свободен.
- Кое-какие дела? – почти фыркает Марио, - Вот как значит. Ну-ну.
Не знаю, что ему сказать. И Марио, видя это, капитулируя, поднимает руки вверх:
- Все. В четыре встречаемся у портного, - он говорит мне адрес, а я киваю в ответ, - В холодильнике наверняка есть сэндвичи, - кидает он на ходу.
- Марио, - окликаю я друга.
- А?
- Спасибо.
- Ну что ты – не стоит,  - смеется Марио, прекрасно понимая, о чем я говорю, - Это не я их готовил, - отвечает он, выходя из кухни.
Достаю из холодильника разнообразную снедь – так голоден, что не знаю, за что хвататься. Как я люблю итальянцев – всегда полно вкусной и свежей еды! Наливаю еще кофе и пишу смс.
«Жива?»
Спустя некоторое время приходит ответ.
«Можно сказать и так».
И дальше: «Доброе утро».
Усмехаюсь и набираю: «Скорее день, малыш, глянь на часы».
«ОГО» - пикает телефон.
«Могу сварить тебе кофе…».
«Спасибо».
Тут же приходит следующее сообщение от Герды с вопросом: «А где ты его варишь?».
«На кухне. Это рядом со столовой. Найдешь?»
«Думаю, да».
«Тогда, жду».
Немного подумав, следом набираю еще одно сообщение:
«Если не сможешь встать с кровати или дойти до душа… или если нужна еще какая помощь – пиши».
Еще подумав, добавил улыбающийся смайлик.
В ответ получил такой же и с высунутым языком.
_________________