Нефритовые истории бухты наслаждений

До охоты.


Дурак. Какой же он дурак. На что он вообще рассчитывал, когда попросил принять его помощь? Неужели действительно думал, что она согласится? Трижды дурак! Предлагая ей деньги, он оскорблял ее, оскверняя все то светлое и прекрасное, что у них было. Конечно, она отказалась. Ведь ангелы не творят добро за деньги... Боже, что же ему теперь делать с этими чертовыми деньгами, но без нее? Его жалкая попытка хоть ненадолго задержать ее рядом с собой, предлагая ей свое покровительство, с треском провалилась. Но самым тяжелым ударом стали ее последние слова. Он резко открыл глаза и посмотрел на нее, уже не боясь показать своей боли, даже желая, чтобы она увидела по его глазам, как не права.
Никто! Она не могла быть для него никем, потому что она - это все, что у него было. Она единственная освещала собой тот подвал, в который скатилась его несчастная жизнь. Глядя ей в глаза, не скрывая от нее боли своей рвущейся на части души, он молча покачал головой. Хотя наверно был не должен ничего отрицать. Ему следовало оттолкнуть ее и не усугублять ситуацию демонстрацией своих чувств, которые не имели права на жизнь, хоть и были самым прекрасным для него, но чем-то постыдным в глазах света. Но он не мог ей лгать даже ради ее блага. Это его жена была для него никем и это она должна опозоренная исчезнуть из этого зала и из его жизни, а не милая, нежная Грейс, в глазах которой, несмотря на причиненную ей боль, он по-прежнему видел нежность и любовь. Только она одна была способна понять все... любая другая на ее месте наверняка обвинила бы его в том, что он сделал все это нарочно. Но не чистая, добрая Грейс, которая была бесконечно далека от того, чтобы видеть в людях дурное.

Две мокрые дорожки, стекшие по ее щекам, остро полоснули его по сердцу. Его храбрая Грейс, мужественно встречавшая все удары судьбы, плакала. И плакала из-за него. Он хотел броситься за ней вслед, объяснить ей все... только зачем? Она права, никакие слова не изменят того, что он не имел больше права находиться рядом с ней, потому что по какому-то нелепому закону принадлежал другой женщине, которой никогда не был нужен.
Весь вечер Грейс избегала его, а он упорно наблюдал за ней в толпе, не в силах отказать себе в такой последней радости, как просто смотреть на нее...
Ночь, которую он провел почти без сна, лишь изредка забываясь в тревожной дреме, была худшей в его жизни. Ему не суждено было отвлечься от своей боли даже на миг и тысяча демонов рвала его душу на части. Господи, да будет ли конец этому аду? Хотя он заслужил все это. Он должен мучиться. И как бы ему хотелось забрать себе боль Грейс, но даже этого он сделать для нее не мог. Он вошел в ее жизнь только для того, чтобы ее разрушить. Сейчас он ужасно жалел, что те, кто напал на него, не довершили начатое и не забили его до смерти.
Но сильнее всей этой боли и бесконечного самоуничижения было другое: невыносимое желание увидеть Грейс еще раз. Сказать ей... он и сам не знал что он может ей сказать. Но ему как воздух было необходимо просто поговорить с ней. Покрасневшими глазами он смотрел, как за окном постепенно светлеет и думал над тем, что же ему делать дальше. Вот только он не представлял себе никакого "дальше" без Грейс. Он не видел ее всего лишь несколько часов, но уже не мог без нее дышать. Да и не хотел.
Почему, ну почему он встретил ее так поздно? И неужели из этой ситуации действительно нет выхода?..

Охота.
На следующий за балом день была запланирована охота. Гэбриэлу хотелось умереть, но надежда увидеть Грейс подняла его с постели.
Он не знал точно, что намеревался делать, но когда увидел ее среди выехавших в лес Эппинг всадников, направился к ней. Она, как всегда, почувствовала его приближение и, едва завидев его, в ту же секунду подстегнула лошадь и бросилась прочь. Это было уже куда больше, чем он мог вынести и какая-то внезапно вспыхнувшая злость на судьбу заставила его кинуться за ней следом. Грейс мчалась в глубину леса, он мчался за ней. Когда их лошади поравнялись, он окликнул ее:
- Грейс, подождите!
Но она не оглянулась. Тогда он сделал попытку остановить ее лошадь, стегнув по ней кнутом, но добился только того, что они столкнулись. И вот уже Грейс летит на землю и рядом с ней приземляется он.
Ее близость - лицом к лицу, так интимно, как они никогда раньше себе этого не позволяли, стала слишком сильным искушением для герцога Уинтерберри. Ангел исчез, затемненный дымкой страсти, и перед ним осталась обычная земная женщина, которую он любил. И в этот момент Гэбриэл совсем не думал о том, что их любовь запретна.
Ее светлые волосы смешались с опавшими листьями, грудь бурно вздымалась - то ли от быстрой скачки, то ли от испуга перед ним. И он ничего не мог с собой поделать.
- Грейс... - простонал Гэбриэл, впервые вкладывая в ее имя не только преклонение, но и муку страсти.
И он ее поцеловал.
_________________

Син ждал ее решения. Как ничего другого не ждал. А услышав, еще какое-то время не мог поверить.

Она согласилась. Она доверила ему свою судьбу. Отдала себя. Пусть и не полностью, но это сейчас не столь важно. Он сможет со временем ей понравится, сделать так, чтобы их брак стал настоящим, а не фиктивным.
Между будущими супругами не должно быть лжи. Не в их случае. Лин была в полном праве требовать правды и от лорда. И он сказал. Доверился. Отдал себя с потрохами, чтобы в дальнейшем не было утаивания и недомолвок. Чтобы потом не приходилось мучительно придумывать причины отсутствия по ночам.
- Удивительная штука - жизнь. Никогда не знаешь, как она повернется. Я не знаю, насколько хорошо вам известны местные легенды, но думаю, что вы могли слышать о Лисе - человеке, который грабит богатых и раздает деньги бедным. Так вот. Это я. - Он почувствовал себя как на исповеди, стук сердца, казалось, достиг желудка. - Не знаю, каким вы посчитаете мое поведение - аморальным, недостойным или наоборот романтичным и вызывающим уважение. В любом случае, это сейчас не важно. Вы согласились стать моей женой, а значит, теперь должны хранить тайну мужа. Если Лис исчезнет, некому будет помогать низшим слоям населения. А я этого не хочу.
Син вздохнул, сел за стол и взял бумагу.
- Пишу отцу, чтобы они с матерью и сестрой возвращались сюда. Надеюсь, вы не против, чтобы они поприсутствовали на нашей свадьбе в качестве гостей. - Сложив лист и скрепив его, начал писать новое письмо. - Это моим друзьям - приятной паре, хочу вас с ними познакомить. Они будут выступать в качестве свидетелей. - Отложил письмо и стал писать очередное. - Это священнику. Он обвенчает нас по всем правилам. Сейчас я буду вынужден вас оставить, нужно уехать, чтобы выбить разрешение. Не волнуйтесь, в этом доме вы в безопасности. В течение часа приедет модистка и привезет вам платье, подгонет по фигуре. Не уверен, что оно будет белое, но я не могу позволить вам выходить замуж в амазонке. Слуги помогут вам во всем. Цветы в оранжерее. Кольца... Есть семейные реликвии. Ими и обменяемся. Что еще? Пока все. Я думаю, что все получится. Надо только все грамотно организовать.
Позвав слугу, Син принялся раздавать указания, стараясь не думать о том, что Лин может передумать и сбежать. Не должна. Не может.
Спустя два часа, он уже получил разрешение на брак, а спустя пять часов церемония состоялась.
_________________

До охоты

Ей было холодно. Все ее тело по-прежнему сотрясал озноб, но она не делала ни малейшей попытки согреться, находясь в спасительной прострации. Лишь тогда, когда появившаяся в комнате Аврора взяла ее руки в свои и внезапно обняла ее, взгляд Фиа приобрел осмысленное выражение. Сковавший ее лед треснул от того сочувствия и сопереживания, что были в голосе и лице этой удивительно похожей на нее девушки. Слезы, холодные, колючие слезы полились сплошным потоком. Аврора терпеливо успокаивала ее и когда Фиона ощутила, что больше не в силах плакать, мисс Темплтон наконец спросила ее, что произошло у них с лордом Фитцджеральдом. Фиа скорее умерла бы, чем рассказала правду, поэтому, надеясь, что Аврора проявит понимание, ответила:
- Ничего страшного не случилось. Если позволите, я оставлю детали нашего общения с лордом Фитцджеральдом при себе. Вам нужно знать главное. Я выполнила то, что вы просили. Нисколько не сомневаюсь, что помолвки не будет.
Аврора же в ответ посетовала на то, что теперь ее имя окажется замешано в очередных сплетнях. Фиона взглянула на нее испуганно, вспомнив все то, что позволяла себе этим вечером и собиралась уже извиниться, как мисс Темплтон утешила ее, сказав, что уже привыкла к подобному. А еще она попросила ее остаться.
Представив себе перспективу встретиться с Райсом еще раз, Фиа испытала смесь ужаса и предвкушения. Это глупо. Оставшись, она только доставит себе лишних страданий. Она должна была отказаться. Но почему-то согласилась.
То, что предлагала Аврора на сей раз, было авантюрой куда большей, чем сегодняшняя подмена. Но странным образом в крови снова заиграл адреналин и продолжая удивляться своей внезапно проснувшейся тяге к приключениям, Фиона неожиданно улыбнулась. О, то, что они задумали, должно оказаться крайне забавно!

На охоте

На следующее утро Фиа стояла перед зеркалом и каждые пять секунд прыскала со смеху, глядя на свое отражение.
Она была переодета мужчиной.
Аврора где-то раздобыла мужскую одежду и с помощью доверенной служанки крепко обмотала стан Фионы лоскутами ткани, плотно стягивая грудь и предавая ее торсу большего объема, чтобы замаскировать несвойственную мужской фигуре хрупкость. Мисс Темплтон умудрилась найти даже накладные усы! Только почему-то черные. Но от идеи покрасить их было решено отказаться.
Усы смешно щекотали нос и Фиона только диву давалась, как мужчины их вообще терпят? Вертясь перед зеркалом, Фиа позволила себе ребячество и стала корчить разные рожицы, не забывая периодически с напыщенным видом подкручивать свои замечательные усы. Нет, все-таки ей нужно было пойти в актрисы!
На ее взгляд, в мужском костюме для охоты, с лихо надвинутой на лоб шляпой, под которой были спрятаны ее медно-рыжие волосы, она выглядела ну просто великолепно. Да она, пожалуй, была способна составить лорду Фитцджеральду неплохую конкуренцию по части успеха у дам!
И Фиа не удержалась от того, чтобы этого не проверить.
Когда они с Авророй в числе прочих выехали в лес Эппинг, ее двойник представила ее тем, кто их окружал, как дальнего родственника, мистера Фрэнсиса Гордона. И новоявленный мистер Гордон лихо взялся за дело, принявшись осыпать всех представленных ему леди комплиментами и расточая обольстительные улыбки направо и налево. Дамочки восторженно ахали и кокетливо стреляли в его сторону глазками, а скрытая под мужским костюмом Фиона еле удерживалась от того, чтобы не расхохотаться. Но главное - не переусердствовать, а то, чего доброго, она вскружит какой-нибудь леди голову так, что та повторит смелый шаг Авроры и предложит ей на ней жениться!
Фиа развлекалась вовсю и даже не заметила, как Аврора исчезла. Когда она увидела ее в следующий раз, та уже была не одна. Рядом с ней находился Энтони Райс.
Фиона вздрогнула, сердце ее замерло, а затем понеслось вскачь, как сумасшедшее. Что он здесь делает? Ведь он обещал больше не приближаться к ней... то есть к Авроре? А теперь смотрит на мисс Темплтон как ни в чем не бывало, тем же масляным взглядом, каким смотрел вчера на нее, Фиа!
Чертов повеса!
Жгучая, такая нелепая, но непреодолимая ревность оросила ее душу ядом. Она впервые задумалась о том, что должна была испытывать Аврора, наблюдая вчера за ней и Райсом. Фиа понимала, что несмотря на все дурное, что между ними было, он по-прежнему небезразличен мисс Темплтон – достаточно было видеть, какой огонек загорался в ее глазах, когда она говорила о нем. И она, Фиона, умудрилась попасться в ту же ловушку, как глупая бабочка, летящая на огонь. Она мгновенно, в который уже раз за последние сутки, рассердилась на саму себя.
Что же ей теперь делать? О, она знала что!
Ревность, любопытство, досада на себя и на Райса заставили ее извиниться перед поверженными обаянием мнимого Фрэнсиса дамами, подхлестнуть лошадь и подъехать к парочке, нарушая их уединение. Она говорила себе, что делает это только для того, чтобы помочь Авроре, ведь лорд Фитцджеральд мог заговорить с ней о чем-то таком, что знает только она, Фиа. Но правда была такова, что ей невыносимо было видеть его рядом со своим двойником.
- Добрый день! - поздоровалась Фиона-Фрэнсис, стараясь говорить низким грубым голосом. - Аврора, дорогая, этот господин тебе докучает? - она хотела сказать все это грозно, как мужчина, в котором проснулся инстинкт защитника, но фраза вышла скорее шутливой. Фиона быстро оглядела Райса - сегодня он выглядел как-то иначе - из его облика исчез вчерашний лоск и от всего его существа веяло... пороком. Не изменилось только одно: он по-прежнему был неотразим.
Фиа протянула для приветствия Райсу свою руку, облаченную в мужскую перчатку, и представилась:
- Мистер Фрэнсис Гордон. - И, не успев толком подумать о том, что делает, Фиона брякнула:
- Я жених мисс Темплтон. Рад познакомиться с вами, сэр!
_________________

Адам внимательно наблюдал за сменой эмоций на лице Эби. Сначала - разочарование, за ним - задумчивость, на смену которой пришло едва уловимое волнение.
Ричфилду было абсолютно ясно, что вовсе не его она надеялась увидеть, когда оборачивалась. А кого же? Неужели Майлза? Да, кстати, а где, интересно, его чертов братец? Не то, чтобы герцог сильно хотел видеть его родственную рожу, но вот выразить ему благодарность за то, что так безалаберно позволяет Эби гулять одной и тем самым открывает путь к ней ему, Адаму, считал необходимым. Пожалуй, в знак признательности он выпишет ему чек на солидную сумму. Да, деньги весьма пригодятся Майлзу, когда тот будет топить в вине горе от того, что родной брат увел у него прелестную мисс Брэдшоу. Герцог усмехнулся про себя, представив эту чудесную картину.

Настроение Адама мигом испортилось, когда Эби сказала, что думает о Майлзе. Нет, вовсе не чек он ему выпишет, он ему пулю в лоб пропишет!
Это было просто невероятно. Вот только этой ночью он целовал ее, касался ее груди, видел ее обнаженное тело, а она уже как ни в чем ни бывало думает о Майлзе! При этом Адам не сразу осознал, что Эбигейл сказала о том, что ее мысли далеки от свадьбы. Теперь же, грозно глядя на нее сузившимися глазами, он обдумывал ее фразу. Это могло означать что угодно, смотря под каким углом посмотреть. Она не думала о свадьбе, потому что не хотела выходить за Майлза замуж и ей была противна одна только мысль о том, чтобы стать его женой? Или она не думала о свадьбе потому, что думала о том, что обычно бывает после свадьбы? Естественно, Адам видел, как тело Эби откликалось на его ласки, поэтому, вполне возможно, она в своих мыслях жаждала продолжения. Ну так он ей его предоставит с большим удовольствием.
Плоть Ричфилда мгновенно испытала блаженное вдохновение от этой мысли, а воображение уже рисовало самые разнообразные, но неизменно сладостные картины обладания телом мисс Эбигейл Брэдшоу. Его коварной мышки, обплюй каракатица тот день, когда он ее вообще встретил!

После вопроса Эбигейл герцогские брови внезапно зажили собственной жизнью, двумя черными стрелами взметнувшись вверх так, что непонятно, как они вообще не ускакали с его лица прочь.
Какого лысого дельфина она его об этом спрашивает? Неужели что-то заподозрила? Зря он недооценил ее острый ум. Адам заложил руки в карманы, подальше от желания схватиться за голову и выдать себя вместе с этой самой головой. Неужели он столь неумело повел свою игру, что она так быстро догадалась? Впервые в жизни Ричфилд усомнился в своей исключительной гениальности. Но некогда было об этом стенать и скорбеть, следовало что-то срочно предпринять, дабы опасные мысли мигом испарились из хорошенькой головки Эбигейл. И он, определенно, знал способ этого добиться.
- Вас интересует, нет ли у нас с Майлзом других братьев? - медленно повторил герцог, задумчиво закатив глаза, и делая вид, что ее вопрос его сильно озадачил, при этом он даже картинно качнулся с пятки на носок и обратно, а потом впился в ее лицо жестким взглядом.
- Нет, мисс Брэдшоу, у нас нет других братьев. А если вам поднадоел Майлз - в чем я вас полностью понимаю - так я могу его подменить и разнообразить вашу скучную, должно быть, жизнь. - Перестав раскачиваться, но по-прежнему держа руки в карманах, Адам наклонился, приблизив свое лицо к лицу Эби и пробормотал ей в губы:
- Я знаю великолепный способ развлечься, миледи... - после чего поцеловал ее.
Ричфилд намеренно старался целовать Эби совсем не так, как это делал Черный Джек - на сей раз его поцелуй был нежным. Язык Адама, лаская и дразня, скользил сначала по губам девушки, мягко обводя их контур, затем игриво коснулся ее языка. Зубами он легонько покусывал ее нижнюю губу, затем, все больше распаляясь, поймал в сладостный плен ее язык. Адам вытащил из кармана одну руку и погладил грудь Эби сквозь ткань платья, и, с трудом оторвавшись от ее губ, скользнул поцелуем по мочке ушка. Подразнив языком чувствительное местечко за ухом, он стал целовать ее шею, выпростав из кармана и вторую руку и прижал ее к себе так, чтобы она почувствовала, насколько он возбужден. Он жадно целовал, мягко прикусывал нежную кожу и тут же нежно обводил языком это место. Кровь стучала в ушах, все его существо требовало немедленно сделать ее своей, и он и сам не знал, каким чудом ему удалось от нее отстраниться.
Переведя дыхание, Адам облизнул свои губы, на которых еще остался вкус ее губ и сказал:
- Если захотите продолжения, Эбигейл, - вы знаете, где меня искать. - после этих слов он быстро пошел прочь, не оглядываясь.
Все! Пора было кончать эту богадельню, пока он и сам не сошел с ума к молюсковой матери. Сегодня же он приступит к выполнению второй части своего плана.
_________________

Еще немного и я задрал бы ей юбки. Не знаю, что эта маленькая Искорка делает со мной. Если ночью я жил прикосновениями, читая тело Маргерет подушечками пальцев, как слепой рельефно-точечный шрифт Брайля, то при свете дня мои ощущения стали взрывными - слепец прозрел и обезумел от красок мира.

Я не мог поверить, что эта та самая Цапля Мергерет, и убедился одним известным мне способом - я поцеловал ее. Да, это моя ночная дева. А когда она ответила, осмелел до того, что решил еще раз почувствовать вкус ее соска.
Если бы не лай собаки, я устроил бы еще один скандал, которого в этот раз не желал. Теперь, видя, какое чудо попало ко мне в руки, я должен был вести себя достойно. На людях. В кровати я никогда не смогу быть сдержанным и холодным. В кровати я не джентльмен, там я пират, разбойник, рабовладелец.

Я помог Маргерет подняться, выбрал, как мог, соринки и веточки из ее мягких, пахнущих летом волос (я не удержался и, наклонившись, вдохнул их тонкий аромат), одернул помявшуюся юбку, невзначай еще раз дотронувшись до ягодиц, отчего на лице Искры загорелся яркий румянец. Развернул к себе лицом и помог застегнуть мелкие пуговки, с которыми она не справилась.

- Не трясись, - сказал я ей, заправляя волосы за уши. - Сюда идут люди, они не должны подумать ничего плохого. Я помог тебе и только. Сейчас ты со своей матушкой отправишься домой, не стоит показываться в обществе в таком неприбранном виде. Передо мной можно. Мне нравится, когда женщины не прибраны.
Она кивала головой, не произнося ни слова, только смотрела большими глазами, иногда прикусывая полные губы, которые нестерпимо хотелось поцеловать.
Я приказал себе успокоиться.

К нам торопливо шла леди Перкинс, рядом вышагивали егеря с сворами лающих собак, чуть поодаль толпились любопытные кумушки, которых всегда хватает, где бы ни происходил скандал.
- Выходите на опушку с этой стороны, - я указал рукой нужное направление. - Я пришлю туда вашу карету.
Когда мама Мергерет была уже в нескольких шагах от нас, я шепну так, чтобы меня услышала только Искра:
- Не закрывай окно. Я приду ночью.
Я специально оставил эти слова напоследок, чтобы Маргерет не успела ответить "нет". А ночью я приду и проверю, готова ли Искра на большее.

Я не стал ждать. Кивнув приветственно леди Перкинс, отправился туда, где стояли кареты гостей лорда Клиффорда. Убедившись, что экипаж отъехал, пошел в конюшни, куда вели моего Принца, лошадь Маргерет еще не поймали. Главный конюх озадаченно чесал голову.
- Я не знаю, что с ней такое. Обычно она смирная.
- Если я еще раз увижу ее в конюшнях лорда, я пристрелю не ее - тебя. Забракуй ее, продай, сделай то, что ты должен делать, как главный конюший, и ты проживешь долго.

Чтобы снять напряжение после погони и последующих волнительных событий, я должен был что-то делать.
Обычно я шел к женщине. Мял руками ее податливое тело, наматывал длинные волосы на кулак, брал стоя, лежа, сидя, выматывал себя, ее и, наконец, успокаивался.

Я вспомнил, что видел тир.
Я давно увлекался стрельбой из лука, поэтому получал не только удовольствие и разрядку, но и мог отдаться размышлениям.
Выбрав лук, я встал на позицию. Стрела летела за стрелой, а я думал.
А подумать было о чем.
Вернее, о ком. О моей невесте.
Хотел ли я жениться?
Честно - нет. Не потому, что мне не нравилась Маргерет. Нравилась и очень.
Я не хотел жениться по принуждению, ради того, чтобы отец устроил свои дела.
Я не хотел жениться потому, что не мог представить себя в роли барана, которого ведут на заклание.
Я хотел жениться по любви.
И я хотел, чтобы все вокруг знали, что я иду на такой шаг не ради денег.
Иначе я становлюсь несвободным. Я становлюсь обязанным.
_________________

До охоты.

Он получил, что хотел. Точно так же уничтожил Беккета, как тот в своё время уничтожил его отца. Но странные чувства поселились в душе Гидеона, будто он вовсе не победил. И, несмотря на окончание плана мести, мужчина не знал, что теперь делать. Он так долго планировал и шел к своей цели, что просто не представлял, как поступить сейчас, когда всё закончилось. Так и прибывая в растерянности, Ги позволил увлечь себя в игральную комнату. И ему даже тут везло. Четыре партии в покер – и карманы лорда Филинга опустели. Но снова не было удовлетворения, и, как учился ранее Гидеон, чтобы удача не отвернулась, нужно вовремя остановиться. Собрав наличные и закладные, он поднялся, пожелав мужчинам хорошей игры, и на ворчание за столом только улыбнулся.

Возвращаться в бальный зал не было никакого желания, поэтому Уитби отправился искать удовлетворения в другом месте.

Малышка Моник, маленькая француженка, всегда радостная и страстная, готовая на любые его капризы. И главное, что она брюнетка, а не лесная нимфа с огненно-рыжими волосами.

Почему он не может выкинуть из головы эту глупенькую дочку своего врага? Почему губы всё ещё чувствуют её вкус, такой особенный и неповторимый?

– Гидеон, дорогой, – Моник встретила его в персиковом неглиже, накинутом прямо на голое тело, – я не ждала тебя так рано.

– Ты с другим? – равнодушно поинтересовался он, обратно застегивая пальто.

– Нет-нет, – она протянула руку, останавливая процесс одевания. – Просто я обычно готова к встрече, но раз ты пришел раньше, я сама обслужу тебя, пока Беатрис не вернулась из лавки ростовщика.

– У тебя есть что выпить? – всё тело Гидеона до сих пор было натянуто как струна, а пах распирало от набухшего члена.

Красивая брюнеточка налила ему в стакан отличное виски, которое Ги проглотил двумя глотками.

– Ещё налей, – пока Моник наполняла бокал, уселся на диван, откинув голову на его спинку.

– Что случилось, mon cher?

– У тебя бывало, чтобы ты желала чего-то так сильно, что даже спать не можешь, а когда получаешь – не чувствуешь ничего?

– Однажды случалось и у меня такое. Во времена революции моих родителей изгнали из Парижа, лишив земель и титула. Мне тогда было всего лишь два года, и с того времени я мечтала стать богатой и знаменитой, как великие куртизанки Мулен Руж. И я шла к своей цели с упорством носорога, – Гидеон улыбнулся, совершенно не представляя хрупкую женщину перед ним, что-то делающую с упорством носорога. – Я разбогатела настолько, что могла позволить себе любой наряд, любую безделушку, но счастья мне это не приносило. Пока я не встретила тебя, – она прижалась к нему, целуя в шею, и Гидеон закрыл глаза, позволяя Моник доставить ему наслаждение. Она ласкала его сначала руками, расстегнув брюки, потом опустилась перед ним на колени и взяла его член в рот. Голова Гидеона откинулась назад, а из горла рвались хриплые стоны, которые он не мог удержать.

Кульминация...

И вспышка...

Перед крепко зажмуренными глазами всплыло юное лицо, полное растерянности.

Именно такой он запомнил Сабрину Беккет.

И кончил в рот любовнице, видя совсем другую девушку и сожалея, что это не она сейчас ласкает его своим ртом и язычком.

Когда дыхание немного выровнялось, Гидеон поднял Моник с пола, подхватил на руки и понес на второй этаж в спальню, где бесцеремонно бросил на кровать. Скинул с себя остальную одежду, намереваясь затрахать француженку до своего полного изнеможения. Чтобы стереть воспоминание о медовых губах невинной девушки, о её открытых голубых, как небо весной, глазах.

Но даже когда рассвет пробрался в спальню Моник, Гидеон, весь мокрый и не чувствующий своего тела, продолжал мучиться вопросом: стоила ли его месть этого.

Он ушел тихо, не разбудив женщину, которая с готовностью поддержала его дикие ритмы и неутомимую страсть в постели.
Дома его ждало приглашение присоединиться к Клиффорду на пикнике и на охоте, что Гидеон с удовольствием принял, даже в глубине своей черной дьявольской души отказываясь поверить, что едет туда по одной-единственной причине.

На охоте.


Но он опоздал к началу действа, поэтому пришлось остаться на пикнике. В обществе прекрасных дам, которые тоже не пожелали вставать ни свет, ни заря, чтобы прокатиться по лесу.

Но тут его ждало либо злобное шипение матрон, либо томные взгляды из-под полей шляпок. Всё это было знакомо и скучно. Гидеон начал сомневаться, что она появится, и от этого ему стало ещё неприятнее выносить восторженное щебетание опять оказавшейся рядом Мелисы.

Вот настырная баба!

И тут он увидел рыжие волосы, мелькнувшие за живой изгородью лабиринта. Это могла быть любая другая, но отчего-то Ги знал, что это мисс Беккет.

Извинившись перед дамами, он поднялся с покрывала, намереваясь, пока не поздно, поймать маленькую птичку с огненной гривой в свои сети.

Теперь поняв, что ему хотелось не только поцеловать Сабрину, но и сделать многое другое с её мягким и гибким телом, мужчина понял, чего ему не хватало со вчерашнего вечера.

Она будет прятаться от него... и ему начинало нравиться не просто легкое и доступное тело, а покорение.

Как говорил великий римский полководец: «Пришел, увидел, победил».

И победа – вовсе не реванш с её отцом; ему вдруг захотелось покорить саму девушку, чтобы она не ограничилась только поцелуем в губы.

Отделаться от Мелисы в этот раз оказалось проще простого, и впервые Гидеон был благодарен графу Адоре за то, что тот вызвал супругу к себе.

Сам же Уитби направился в лабиринт и очень быстро нашел её.
– Леди Сабрина? – от его голоса она вздрогнула и быстро обернулась, и в её глазах Гидеон увидел себя. Того, в кого он превратился за последние полтора десятилетия.

Чудовище. Мерзавец, заслуживающий своё светское прозвище. Она смотрела на него так, словно у него сейчас появится хвост и рога.

– Я хотел бы принести вам свои извинения за вчерашнее. С моей стороны это было недостойное джентльмена поведение.

Мда… слабый аргумент, но другого он просто не мог придумать, не говорить же ей, что использовал в своих планах мести. Тем более сейчас, когда он не собирался так скоро отпускать её.
_________________

Общаясь с Энтони Райсом сегодня, Аврора чувствовала нечто странное. Он был более свободным и лихим, сбросив маску привычной надменности. Она не понимала, откуда такое тепло, интерес к ней, сосредоточенные взгляды, скользящие по её лицу, сделавшие остановку на губах, отчего смущение охватило всё существо Авроры. Она старалась не смотреть лорду в лицо, чтобы его новая игра по смущению её добрым отношением не удалась. Между ними всё кончено, осталось только подкрепить договор о мире обоюдным согласием.

На остроумную шутку Аврора с удивлением приподняла бровь. Беспокойство охватывало всё сильнее, потому что становилось ясным – Фиона задавала новый тон общению между вынужденными женихом и невестой, а она, Аврора, боялась запутаться в хитросплетениях.

- Вы шутите, милорд? Разве вы всерьёз думали, что между нами возможны добрые отношения после всего, что случилось? Какой брак? Эта идея настолько же неудачна, как затея лорда Парамаунта покупать снег в Гималаях и привозить его в Лондон, из-за которой он в прошлом году разорился. И нет, я вовсе не хочу вас обезглавить. Голова вам ещё пригодится, чтобы сообщить нашим родителям о вашем решении не жениться на мне. Ведь вы понимаете, что решение должно быть вашим? – уточнила Аврора, с трепетом ожидая ответа. Страшно представить, какой бы случился скандал, объяви леди о нежелании выходить замуж.

- Вы так заботливы, что я начинаю опасаться за свою жизнь. Что вы задумали, милорд? – нахмурилась Аврора, не собираясь скрывать своих опасений. – Зачем нам проводить время вместе?
Вдруг из-за спины послышался голос. Аврора обернулась и обомлела.

Фиона была вовсе не похожа на мужчину, ничего не помогало ей в этом перевоплощении, даже усы, но все вокруг поверили в спектакль и общались с лже-Гордоном как с галантным джентльменом. Это было забавно, пока рядом не было Энтони. Почему-то Авроре казалось, что именно он и разоблачит двух интриганок! Господи, зачем Фиона так рискует и оказалась рядом с ними? Аврора решительно ничего не понимала.

От этого заявления Аврора чуть на свалилась с лошади. Она даже немного качнулась, в глазах потемнело, и временно отнялся язык, но ей пришлось прийти в себя и лучезарно улыбнуться. Ей казалось, что она участвует в фарсе, но ведь этот фарс и стал её жизнью теперь.
- Мистер Гордон, позвольте представить вам лорда Фитцжеральда, который любезно составил мне компанию на любезной прогулке. Лорд Фитцжеральд, теперь вы понимаете, почему я не могу ответить согласием на ваше предложение руки и сердца? Я уже связана обещанием.
_________________

Слышать эти слова было на удивление... неприятно и болезненно. Ни о каком Парамаунте Пикчерзе он не слышал, но сравнение с привезённым из Гималаев снегом покоробило Райса. Интересно, как глупо он будет выглядеть, если скажет Авроре, что он передумал и всё же решил заключить с ней брак? Хотя, о чём это он? Поздно спохватился. Он уже выглядит глупо. Приехать сюда, чтобы найти мисс Темплтон в какой-то глупой надежде увидеть её и всё исправить - было ошибкой. Особенно после того, что случилось вчера между ними. Но почему-то поступить иначе он попросту не мог.
- Никаких шуток, Аврора. - Он снова внимательно посмотрел на неё, понимая, что сегодня мисс Темплтон действительно другая. Оставалось только выяснить, где же она настоящая. - Жизненные обстоятельства часто меняются. И часто то, что ещё три дня назад казалось немыслимым, начинает казаться совершенно нормальным. Я бы даже сказал, желанным. Я достаточно ясно изъясняюсь? Или пространно ответить на вопрос о том, понимаю ли я, что мы вообще должны принимать какое-то решение, которое нынче меня совсем не устраивает?
Господи! Эта чертовка, которая вчера так быстро свела его с ума, сегодня совершенно однозначно дала ему отставку. Нет, конечно, она и вчера говорила примерно то же самое. Но делала это совершенно иначе. Сегодня в её голосе было удивление, холод и, как показалось Райсу, насмешка. А он, как последний болван, продолжает гнуть свою линию. Всё дело в Тони, - говорил себе Саймон. Это его она не хочет видеть своим мужем. А когда поймёт, что оба этих дня провела в компании младшего брата, переменится. Он верил в это.

Саймон удивлённо воззрился на Аврору. Она его боится? Нет, право, после вчерашнего, возможно, у мисс Темплтон есть кое-какие неприятные воспоминания. Но не страх же. Аврора должна понимать, что на большую часть того, что он вчера ей выдал, толкнула его именно она. Но не успел Саймон поделиться этими мыслями с мисс Темплтон, как к ним подъехал молодой человек, который без лишних вступлений, обратился прямиком к Авроре.

Брови Райса удивлённо взлетели вверх. Дорогая? Докучает? Это что ещё за экземпляр? Невысок, худощав, в чертах лица - схожесть с мисс Темплтон. Брат? Кузен? Племянник?
Ответ пришёл быстро и заставил Саймона с силой сжать пальцы на луке седла.

Переведя взгляд с Гордона на Аврору, Райс лишь огромным усилием воли сохранил на лице выражение спокойствия. Этот... щенок шутит? Саймон очень надеялся, что да. Иначе, он за себя не в ответе. Он почувствовал себя обманутым. И это чувство сомкнулось вокруг его сердца стальными тисками. Пусть мисс Темплтон скажет, что она просто решила его разыграть. Пусть удивится и сообщит ему, что она видит этого Гордона впервые в жизни. Но не смотрит на новоиспечённого жениха так, как сейчас.

Губы Райса искривились в болезненно-горькой усмешке. Он чуть развернул коня, чтобы иметь возможность внимательнее осмотреть Гордона. Прищурился и обвёл глазами его тщедушную фигурку.
- Мисс Темплтон, вы так скоры на расправу, - глухо произнёс Райс, когда завершил свой осмотр. - Ещё вчера вы звались моей невестой, а теперь у вас совсем другой... жених. Браво! Менять будущих мужей с такой скоростью - невероятно!
Он выпустил поводья и зааплодировал Авроре, так и продолжая криво улыбаться.
- Всего хорошего. Надеюсь, вы будете счастливы.
Вонзив шпоры в бока коня, Саймон направился прочь от парочки, чертыхаясь и проклиная себя и свой поступок. Чёртов идиот! Настоящее посмешище. Примчался сюда, не спал ночь... Ни о ком больше думать не мог и поплатился за свою же глупость.
Саймон приостановился, повернул коня и окинул парочку хмурым взглядом. После чего его брови вновь удивлённо взметнулись наверх, а улыбка, зазмеившаяся на губах, казалось, может понизить окружающую температуру ещё на пару десятков градусов. Вернувшись к Авроре и Гордону, Саймон притворно жизнерадостно улыбнулся жениху мисс Темплтон. На Аврору он не смотрел.
- Гордон, у меня есть идея. Не составите мне компанию? Я очень хочу поохотиться. Просто не передать как. Проведём пару часов исключительно в мужской компании?
_________________

От неожиданности при ее появлении Аврора слегка качнулась в седле, и Фиа, чутко уловив это движение, подхватила ее под локоть:
- Моя дорогая, ну зачем же ты поехала сегодня на охоту? Ведь ты так дурно чувствовала себя еще этой ночью, когда я пришел в твою спальню... - проворковал "Фрэнсис" и охнул, делая вид, что оговорился, но тут же непринужденно улыбнулся лорду Фитцджеральду.
- Извините, сэр, но когда я вижу мою милую Аврору, забываю обо всем на свете! - Фиа с нежностью посмотрела на свою "невесту" и, взяв руку Авроры в свою, поднесла к губам, имитируя поцелуй.

На этих словах лицо "мистера Гордона" просияло, и смешно пошевелив усами, Фиа схватила руку Райса и принялась яростно - насколько ей позволяли силы - трясти, выражая этим свой предельный восторг.
- О, тот самый лорд Фитцджеральд! - пробасила Фиона, ослепительно улыбаясь. - Не могу выразить вам, сэр, своей признательности за то, что вы вошли в наше положение и не стали вставать на пути нашей с Авророй любви! - "Фрэнсис" прекратил трясти несчастную конечность лорда и снова захватил в плен руку Авроры, прижав ее к своей груди там, где билось сердце. - Клянусь честью, сэр, если бы вы этого не сделали, я бы выкрал мою прелестницу у вас из-под носа, потому что жить без нее не могу! - задушевным тоном призналась Фиа лорду Фитцджеральду.
Тот смотрел на нее, то есть на Фрэнсиса, хмуро и едва ли не презрительно. Фионе хотелось поежиться под этим взглядом, но она не отвела глаз, поэтому имела великолепную возможность заметить, что ее, то есть мистера Гордона, явление в качестве жениха Авроры неприятно задело Райса. Она удовлетворенно улыбнулась и победный огонек зажегся в ее изумрудных глазах. Пожалуй, то, как болезненно он сейчас кривил губы, делало их квитами за вчерашнее.
И Фиона уже совершенно забыла, что все его оскорбления были следствием ее вызывающей лжи и не менее вызывающего поведения. Она торжествовала. Так-то! Фиа ни за что не позволила бы этому самовлюбленному лорду пустить на ветер плоды всех ее трудов. Не зря же она претерпела от него все эти гадости!

"Фрэнсис" нахмурился и, до боли сжав челюсти, процедил угрожающим - насколько это было возможно - тоном:
- Вы оскорбляете любовь все моей жизни, Райс! - возмущенно воскликнула Фиа и, распалившись, потянулась к перчатке. Но нет, кинь она ему в лицо вызов - слишком бы переиграла, и к тому же непременно обрушила бы на свою голову неприятности, которые могли иметь самые фатальные последствия. Вместо этого Фиона положила руку Авроре на спину, будто желая ее защитить. И этот жест был вполне искренним. Она действительно хотела оградить мисс Темплтон от злого языка Энтони Райса. Хватит и того, что она, Фиа, накануне выслушала от этого невыносимого человека много того, чего лучше было не слышать, и незачем позволять ему еще и на Аврору выливать свой яд!

Фиона проводила его глазами и переведя виноватый взгляд на мисс Темплтон, выдохнула с облегчением и почему-то разочарованием. Как легко он отступил! Хотя она уже была готова стоять насмерть и феерично врать. Господи, как много лжи она наговорила за последние сутки. Как никогда в жизни! Но что ей было еще делать? Ведь если бы лорд Фитцджеральд не отступил - Аврора могла растаять и согласиться выйти за него замуж. А Фионе было отчего-то болезненно-мучительно это даже представить.
Но она рано радовалась. Райс вернулся и уставился прямо на нее, да так, что у бедной Фиа мороз по коже прошел. И снова на его лице играет эта до того холодная улыбочка, что кровь в жилах стынет!

Фиона нервно сглотнула. Все ее существо охватило дурное, очень дурное предчувствие. Опять она бездумно схлестнулась с человеком, который превосходил ее в силе. Господи Иисусе! Поохотиться в мужской компании? С чего вдруг такая любезность? Боже, Боже мой, она и стрелять-то не умела! Кроме того, какое-то пятое чувство подсказывало Фиа, что в этой игре роль дичи отведена ей. Она взглянула на Аврору и через силу улыбнулась.
- Вернись в особняк и отдохни, солнышко, - забота, прозвучавшая в ее голосе, была неподдельной. - А мы с мистером Райсом поедем добудем мяса на сегодняшний ужин. - Добудут они, как же. Ох и вляпалась же она! Но делать нечего. Нельзя позволить этому человеку раскрыть их маскарад. Хотя, судя по выражению его лица, уже может быть поздно. Ладно, или пан, или пропал.
- Едем, мистер Райс, - кивнула Фиона-Фрэнсис лорду Фитцджеральду.
В голове ее уже зрела идея о том, как можно попытаться удрать. Как леди, выросшая в деревне, она была весьма опытна по части верховой езды, так что ей не составит труда погнать коня со скоростью света, а потом прислать Райсу записку с извинениями за то, что лошадь понесла и не дала возможности составить ему компанию на охоте. Да, так она и сделает!
_________________

Райс слушал речь Гордона, призвав всю свою выдержку на помощь. Графики, постель, давно решённый вопрос о свадьбе. Что там ещё? Ах, да! Этот щенок собирался украсть у него - вернее у Энтони, но это было сейчас неважно - Аврору. И, судя по всему, украл. В прямом смысле этого слова. Но, наряду с вопросом относительно того, как так получилось, что события, в которых участвовал и Саймон, стали настолько неуправляемы, Райса мучил ещё и вопрос: как долго ещё он сможет всё это выдерживать?

Проследив за жестом Гордона со всё тем же учтивым вниманием, Саймон усмехнулся, поняв, что у паренька не хватит духа, чтобы бросить ему вызов. Он так и думал. Аврора Темплтон категорически не умеет выбирать себе мужчин.
- С каких пор искреннее восхищение стало оскорблением, Гордон? - холодно поинтересовался он, смерив Фрэнсиса взглядом. - Если в моём тоне вам почудилось оскорбление, то советую поменьше фантазировать и быть более разумным. Иногда это спасает.
Только не его. Он-то, как раз, несмотря на свои советы, был совершенно не разумен. Но Гордону об этом знать не полагалось.


Кивнув в ответ Гордону с самым мрачным выражением на лице, Саймон вновь тронул бока коня, понуждая его направиться в ту сторону, где лес постепенно становился более густым. Они ехали в полном молчании. Голова Райса была занята мыслями весьма определённого толка, о чём думал в этот момент Гордон, он не знал. И знать не желал. Достаточно того, что Аврора Темплтон теперь была не рядом - это позволило Райсу мыслить относительно здраво. Наконец, отъехав на приличное расстояние, Саймон спешился и повёл коня в поводу. Свободной рукой он взялся за поводья лошади Гордона, во избежание ненужных эксцессов.
- Знаете, Гордон, ещё вчера я рассказывал вашей невесте об одном человеке. Его зовут капитан Монтгомери - прелюбопытный, надо сказать субъект. Так вот капитан учил меня, что стрелять всегда нужно на поражение. Чётко. Выверено. Быстро. Расправляться с тем, на кого охотишься, отключив все эмоции и чувства. Становясь с оружием единым целым. Это всегда помогает в охоте, вы согласны со мной?
Он остановился и, повернувшись к сидящему на лошади Гордону, проговорил неожиданно жёстким тоном:
- Спешивайтесь, Фрэнсис. Я же сказал вам, что мне не терпится начать. Если не очутитесь на земле сами, я с удовольствием помогу вам.
_________________

Эбигейл замерла, вглядываясь в лицо герцога и пытаясь найти на нём ответ на мучивший её вопрос раньше, чем Ричфилд произнесёт его. Если бы она не была настолько охвачена лихорадочными мыслями о своём пирате, она бы поняла, насколько глупо, должно быть, ждать очевидных слов. А герцог ведь потешался над ней - не иначе. Делал вид, что размышляет о том, что должен был знать как Отче наш. Но Эби, слишком поглощённая своей жаждой узнать что-нибудь о Джеке, ничего не замечала.

Что он... что он имел ввиду? Ужасающая мысль стрелой влетела в сознание Эбигейл вместе со словами герцога. Подменить Майлза? Разнообразить её скучную жизнь? Развлечься? Эбигейл помертвела и внутренне дёрнулась, будто ей дали пощёчину. В то время, как герцог что-то шептал возле её губ - Эби не слышала, что именно, потому что в ушах её шумело - она смотрела на Ричфилда, не представляя, что ей делать дальше. Он счёл её той, кем она и выставила себя перед герцогом вчера ночью - распутной женщиной, которой всё равно, с кем и когда предаваться греху. И теперь она стоит, ни жива, ни мертва, не зная, что ей делать.
А потом последовали поцелуи и ласки. И Эбигейл не просто почувствовала себя той самой распутницей - она ею стала. Особенно после того, как прикрыла глаза, наслаждаясь близостью и прикосновениями герцога. Вспоминая, как не долее, чем нынешней ночью, такие же ласки расточал её Джек. Как так вышло, что именно эти невыносимые мужчины распалили в ней этот пожар страсти? Сделали то, что не под силу было сделать Майлзу? Да и кому угодно другому. Только её пират и её герцог - на самом деле, конечно, они ей не принадлежали и никогда принадлежать не будут - были способны пробудить в ней этот вулкан страсти.
Эбигейл чувствовала бёдрами твёрдость тела Ричфилда, и это сводило её с ума. Она была не способна мыслить здраво, иначе бы уже давно отстранилась, сбежала, скрылась на другом конце земли, ведь на кону стояла не только её честь, но и честь её семьи. Кто она для герцога? Очередное развлечение. Мимолётное. Да даже не развлечение - способ доказать себе, что даже невеста его брата готова пасть жертвой его чар. Для неё же всё гораздо серьёзнее. Ричфилд исчезнет, так же, как и Джек, а она останется одна с разбитым сердцем и оконченной жизнью... Иисусе, как больно чувствовать себя послушной куклой в чужих руках!

Герцог ушёл, дав Эби маленький шанс на спасение. Он говорил с ней, как со шлюхой. Как с одной из своих шлюх, которые, вероятно, штабелями падают ему под ноги. Но Эби - не такая! Хотя, конечно, у него есть все основания в это не верить. Постояв немного и подождав, пока Ричфилд скроется с глаз, Эбигейл вернулась к лошади, устроилась в седле и взялась за поводья. В особняке Клиффорда, в отведённых ей покоях, у неё есть немного одежды и драгоценностей. Она вернётся туда, соберётся и... сбежит. Сбежит от герцога, чтобы попытаться найти своего пирата. И если это ей удастся, она попросит увезти её из Лондона. А лучше - из Англии. Если же нет... Впрочем, думать о том, что она не отыщет Чёрного Джека, Эби решительно отказывалась.
_________________

До охоты.
Он меня поцеловал, я плавилась в его руках. Мне было все рано, что о нас подумают, что нас может кто-то увидеть. Были только я и он.

Стоило мне оказаться в комнате, как я разозлилась, как он может? Вот так, просто, меня отпустить? Я должна действовать. Я должна сделать так, чтобы мужчина рядом со мной воспринимал меня не как маленькую, а как настоящую женщину. Я долго думала, что делать - в итоге, решила, что должна сделать все, что он стал моим. Сегодня ночью, здесь и сейчас, а потом быть может и навсегда. Я ему небезразлична, ведь не целуют же девушку, если она не нравится… Поэтому я тихонько прикрыв дверь на цыпочка пошла по коридору, не хотелось привлекать внимание. Мне повезло и никого не оказалось в коридоре и никто не увидит, что я намеренна сегодня сделать. Я приоткрыла дверь и зашла, он еще не слышал моего приближения, поэтому лежал, смотря в потолок. Было видно, что он очень сильно о чем-то думает. Какие бы думы его не мучили, мне хотелось стереть с его лба эту беспокойную линию. Я сделала еще несколько шагов преодолевая расстояние, разделявшее нас. Шаг, еще один, ты сможешь, говорила я себе. Сердце стучало набатом, отдаваясь в висках. Мне было страшно, что он может прогнать меня, и в то же время волнительно, оказаться с ним вот так близко, в темноте ночи, где можно скрыть румянец, окрасивший мои щеки. Дариус услышал меня, и повернул голову, хотел что-то сказать, но увидев меня, удивился.
- Что ты? Шарлотта? – Проговорил он, явно шокированный моему присутствию в его комнате, а я… Я просто, подцепила шнурок, корсета, который уже успела в своей комнате, практически расшнуровать, и начала снимать платье, Оказываясь только в нижней сорочке. Дариус казалось потерял дар речи. Поэтому я сделала еще один решительный шаг к нему, и беря его руку, приложила к своей груди.
- Чувствуете, чувствуешь, как бьется мое сердце? – Прошептала я. – Это из-за тебя, это ради тебя. Хочу быть с тобой Дариус. Сделай меня своей.
Он хотел что-то отрицать, даже было убрать руку, но я не дала, придерживая его своей и закрывая рот своей рукой.
- Прошу, Дар, ты мне нужен.
Он кивнул, а я убрав руку, приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Медленно исследуя его рот своим языком, проходясь пальчиками по его крепкой спине. Хотелось почувствовать его всего. Хотелось ощутить то, что снилось во снах, но казалось, никогда не сбудется. Не знаю, в какой момент, но мы оказались без одежды. Я была пьяна от его близости, от его опьяняющего запаха – желанного и такого родного, от него самого. Страха не было, было только желание раствориться в нем без остатка. Но стоило его уже члену, прикоснуться ко моему входу, как я замерла. Неужели сейчас? Дариус, по-своему понял, мою реакцию, отстранился, вопросительно, заглядывая в мои глаза.
- Я хочу этого, правда. – Прошептала я, притягивая его к себе для поцелуя.
Первый толчок был болезненный, но я морально готовилась к этому, да и Дариус дал время привыкнуть. Непрошенные слезы, все-таки спустились по щеке, а Дариус что-то шептал на ухо, успокаивая. Боль поутихла, а Дариус продолжил свои движения. Я обхватила его спину ногами, отдаваясь ему. Отдавая себя, растворяясь в нем. Мы так и заснули обнявшись. Он во мне, я в нем. В тот момент это было неважно. Были только мы, как одно целое. Я не знала, полюбит ли он меня также как я его, я не знала будем ли мы вместе. Я лишь хотела сохранить это воспоминание на всю оставшуюся жизнь.
Утром, проснулась раньше него, долго смотрела на его лицо, казавшееся таким спокойным во сне. Что же тебя гложет? Дар, почему ты хмуришься? Спрашивала себя, не задавая вопросы ему. Если он захочет, он когда-то ответит, а я… Я сделала все, что могла. Для меня эта ночь была особенной, не только потому что это первый раз. Нет, потому что эта ночь с мужчиной - любовью всей моей жизни. А дальше дело за ним, поэтому я написала маленькую записку, оставив ее на видном месте и вышла за дверь.
«Дариус, я всегда любила тебя, еще, когда впервые увидела. Сначала детская влюбленность, а теперь – любовь. Ты подарил мне замечательный подарок, который я сохраню навечно в памяти, а я лишь могу надеяться, что и для тебя это что-то значило. Родители хотят навязать мне брак, и если это им удастся, мне будет, что вспомнить и все благодаря тебе. Надеюсь эта встреча была не последней. Навсегда твоя, Шарлотта.»
На охоте.
Мне не хотелось в ней участвовать, не умела держать оружие, и не была приспособлена, но и привлекать к себе внимание ненужными разговорами тоже не хотелось. Убрав волосы наверх и, надевая костюм для верховой езды. Я думала лишь о том, чтобы снова увидеть Дариуса. Меня одолевали грустные мысли, что эта ночь для него ничего не значила, что я могу просто остаться в его списке побед или зарубкой на кровати. Ведь любовником он был опытным, а таким не становятся просто так. Была жгучая ревность к его прошлому, хотелось, чтобы он был только со мной, но неуверенность в его чувствах, спускала с небес, не давая взлететь и распустить крылья. Увидев, что основная группа уже ускакала, обрадовалась, мысли были не о том. Хотелось подумать, взвесить, составить новый план. Ведь одной ночи недостаточно, чтобы влюбится и это не значило, что на утро он поведет ее под венец. Как бы ни хотелось. Оказавшись возле шатра. Я отпустила лошадь, а сама села неподалеку, как было, на траву, но слуги быстро постелили шкуры, даже подали вино и фрукты. Я сделала глоток и смотрела на горизонт. Солнце уже вовсю светило, давая надежду, что этот день будет солнечным не только на улице, но и в душе. Охоту почти пропустила, только бы шанс стать счастливой не упустить
_________________

- С тех пор, как это якобы восхищение выставляет леди профурсеткой! - таким же холодным тоном откликнулся мнимый Фрэнсис. - А фантазия, знаете ли, Райс, - вещь хорошая. И если вы руководствуетесь собственным советом о разуме, то я понимаю, почему Аврора предпочла вас мне! - вызывающе заявила Фиа.
Ах, мистер считает, что следует быть всегда разумным? Стало быть, все, что он ей вчера наговорил, было хорошо обдумано? Да нет, не может быть. Она же видела, что разозлила его...

На что он намекает? Фиа смотрела на поводья в своей руке и готовилась к тому, чтобы кинуться прочь. Стоит только им приступить к охоте - и станет совершенно очевидно, что она даже не знает, как держать в руках охотничье ружье - впрочем, как и любое другое оружие. Надо как-то выкручиваться. Не у одного же Райса тут имеется талант сочинять сказки, в конце-то концов!
- Понимаете в чем дело, сэр... - начала Фиа доверительным тоном, - Я - американец. А у нас в Америке есть целый закон о защите животных, который не одобряет охоты на несчастных зверьков с целью развлечения. Наши принципы - гуманность, свобода выбора и право на жизнь каждой твари! Одним словом - все то, что чуждо британскому обществу! - заключила Фиона и продолжила нести первое, что на ум приходило. - Я вот сюда явился прямо с Аляски, которая, как вам должно быть известно, несколько лет назад вошла в состав Соединенных штатов Америки. Ехал к своей любимой Авроре тридцать дней и тридцать ночей сначала на собаках, потом на оленях, потом на лосях, потом... - Фиа махнула рукой. - А впрочем, неважно. Так вот, дорогой сэр, это очень суровая земля! Сплошь покрытая снегом и льдами двенадцать месяцев в году! Поэтому там ничего невозможно вырастить, как вы, должно быть, понимаете. Люди там живут впроголодь, - сочиняла на ходу Фиа, - и в основном варят суп из хвойных иголок и снега! - "Можжевельника, к примеру" - подумала она про себя с сарказмом. - Представляете, как это ужасно? - Она кинула на собеседника короткий взгляд. - Так вот, по берегу там ходят стайки пингвинов, а под холодным светом звезд, которыми небо усыпано, что в Рождество елка - конфетти, загорают морские котики. И те, и другие могли бы стать мясом для несчастных людей, но они их не трогают, потому что свято чтут американские принципы о праве на жизнь! - Фиона перевела дух и закончила:
- Так вот, я к чему это говорю, уважаемый сэр... К сожалению, мои убеждения не позволяют мне составить вам компанию в этом кровавом безбожном занятии! - Выпалила она с гордо поднятой головой за якобы гуманность своей якобы родной страны. - Надеюсь, вы поймете меня и извините. Поэтому, с вашего позволения, я лучше вернусь к своей невесте. - "Фрэнсис" кивнул Райсу и уже хотел пришпорить лошадь, чтобы унести ноги, но не тут-то было. Лорд Фитцджеральд по-прежнему крепко держал поводья коня Фионы. Единственное, что она могла сделать в этой ситуации - это ударить его хлыстом по руке, чтобы тот выпустил их, но на это у нее не хватило духа.

Фиона уперлась взглядом в землю и снова сглотнула. Сомнений не было - Райс собирался с ней стреляться. И у нее не было никаких шансов спастись. Она совершенно не умела стрелять, а если бы и умела - не смогла бы в него выстрелить. Фиа спрыгнула с лошади, обдумывая, не попытаться ли убежать, но что тогда будет дальше, после этого трусливого бегства? Она опозорит Аврору. Уже опозорила. Господи, что же делать? Неужели придется раскрыть свой маскарад? Одна только мысль об этом приводила ее в ужас. Но позволить ему узнать, что она вовсе не Фрэнсис... Фиа лихорадочно думала. Чем это чревато для нее? По сути, только тем, что тогда Райс найдет настоящую Аврору и... и Фиа с детьми окажется на улице. Боже мой, ее несчастные крошки! Полли, Вилли, Салли, Черри, Поппи, Сэмми и Викки! Что будет с ними, если этот ужасный человек ее убьет? Она даже не успела попросить Аврору позаботиться о них! Они окажутся в приюте, их наверняка разлучат и у них не будет никого из родных... Господи, зачем она влезла во все это? Лучше было стать куртизанкой! Фиона сделала глубокий вдох и подняла глаза на Энтони Райса.
- Мне кажется, или вы нарываетесь на ссору, Райс? - осведомилась Фиа с холодным спокойствием, которого вовсе не чувствовала. Рука ее легла на чехол ружья, которое висело за спиной. Будь, что будет.
_________________

И снова Аврора решительно ничего не понимала. Вернее, начинала осознавать, что обстоятельства оборачиваются совсем нежеланным образом, не зависящим о неё. Причём она лично, своими руками запустила ход событий, но остановить его уже не может. Энтони переменился и передумал насчёт помолвки, но это вовсе не заслуга Авроры. Он и сам об этом говорит: жизненные обстоятельства меняются, но изменилась не Аврора, а просто Энтони повезло встретить её улучшенную версию.

Оскорбление больно кольнуло Аврору, но не сильнее того, что произошло дальше. Она стала отстранённым зрителем и наблюдала за событиями со стороны. Да и стоило ли что-то говорить, когда эти двое прекрасно справлялись без неё? Аврора смотрела на Энтони и Фиону и чувствовала, что между ними что-то происходит. Если стоишь возле бурного моря даже с закрытыми глазами, то слышишь плеск волн, ощущаешь их волнение, чувствуешь брызги на лице. Так и сейчас атмосфера накалилась, когда эти двое схлестнули свои взгляды и языки как как два дуэлянта - шпаги.
Хотелось крикнуть им, заставить замолчать, попросить объяснить, что происходит. И просто остановиться, замереть, чтобы подумать, потому что Аврора совершенно запуталась. Кого ревнует Энтони? Почему он передумал насчет их помолвки? Почему он злится и что по поводу этого всего думает Фиона? Она не выглядит равнодушной, спокойно подъезжает и вмешивается в разговор двух высокородных особ, которых буквально пару дней даже не знала. Она выглядит вовлеченной в происходящее гораздо больше, чем должно быть. Безумный план Авроры пошёл по новому сценарию, и она уже не может на него повлиять. Было глупо надеяться с самого начала, что ей это удастся. Всё пошло наперекосяк и последствия непредсказуемы.
Аврора покорно и молча наблюдала за тем, как общаются её несостоявшийся и фальшивый женихи - фарс набирал обороты. Глядя на удаляющихся в сторону подлеска Энтони и Фиону, Аврора чувствовала много больше, чем страх разоблачения. Нужно смотреть фактам прямо в лицо. До приезда в Лондон она не видела никаких намерений лорда Фитцджеральда сочетаться с ней браком, и вот всего лишь несколько часов в компании Фионы - и Энтони уже горит желанием заключить брак.
Он пока не знает о существовании Фионы, но скоро узнает и поймёт, что воспылал истинными чувствами к ней. Аврора ощутила себя подделкой, тенью яркой, чувственной и живой Фионы. Как жить дальше с пониманием того, что она проиграла в соревновании со своим двойником за мужчину, которого всё же любила?
Сколько можно врать самой себе? Все действия были продиктованы любовью, а теперь сердце разбито, горький яд растекается в душе, и постепенно приходит апатия. Неважно, о чём будут разговаривать Энтони и Фиона, чем закончится их беседа, разоблачение, скандал… Никакой разницы. Лишь бы понять, как жить с разбитым сердцем. Аврора спешилась и медленно побрела вдоль редких деревьев, тихо шелестя шагами по жёлтой листве. Вдалеке шумные гости лорда Клиффорда развлекались, наслаждались угощениями и согревались пряным вином, а Авроре не хотелось покидать уединённую полянку. Она побудет здесь, пока не придёт в себя. Вдруг за кустами послышался какой-то шум, потом мелькнуло что-то белое. Сначала Аврора заметила всадника, потом подняла голову выше и увидела изогнутую маску на половину лица, вспомнив обещание мистера Фантома найти её на пикнике или охоте. Аврору охватила самая настоящая паника. Только ещё одного скандала ей не хватало! А вдруг мистер Фантом - женатый мужчина, с которым она уединилась в картинной галерее и целовалась под видом замужней женщины? А теперь он узнает, что целовался с Авророй Темплтон. Что же он тогда подумает? Она сама роет себе могилу, собственным поведением портит впечатления о себе.
Выбор, вставший сейчас перед Авророй был прост: либо сбежать от джентльмена, который проявил к ней сочувствие, такт, и так волнующе целовался, или же остаться и попробовать отбить удар судьбы. Аврора посчитала бы себя слишком слабой, если бы выбрала первое. Она пошла вперёд, надеясь на удачу, и не нарушая преграды из-за кустов, обратилась к джентльмену:
- Заблудились после маскарада?
_________________

- Профурсеткой, Гордон, выставить себя может только сама женщина. А уж никак не якобы восхищение. Мне даже немного завидно, ибо вы слишком юны, чтобы знать о таких прозаических вещах. Но время всё расставит по своим местам. Если, конечно, оно у вас всё же будет.
Вторую часть фразы Райс пропустил мимо ушей. Что толку вступать в полемику с тем, кто совершенно не нюхал жизни?

А дальше последовала целая лекция об оленьих поездках и прочих пингвинах. Саймон, возможно, даже выслушал бы сей рассказ с интересом и вниманием, но совершенно не был настроен на то, чтобы представлять, как к Авроре Темплтон спешит на лосях её тщедушный жених. Он был чертовски зол. Прежде всего, потому, что стал участником самого настоящего фарса. О! Они с Тони занимались просто ребячеством по сравнению с тем, что творилось прямо у них под носом. Но раз Саймону была уготована главная роль в этом спектакле, он собирался играть её до конца. Пусть это будет жестоко, пусть он сделает всё скандально, так, как умел, пожалуй, только он, но он не успокоится, пока на сцену не опустится занавес.
- Кто сказал, что мы будем охотиться на животных, Гордон? - тихо, но угрожающе поинтересовался Саймон, вскинув бровь и искривив губы в усмешке. - Развлекаться можно не только так. Я научу вас совершенно новому развлечению, которое, я уверен, при других обстоятельствах вам бы даже понравилось. - Он внимательно посмотрел на "Гордона", испытывая сомнения в том, что собирался говорить и делать дальше. Нет. Никаких сомнений. Он дал себе слово поквитаться за то, каким болваном его выставили, и он пойдёт до конца.

Тем лучше. "Гордон" оказался весьма смелым, что, впрочем, Райсу довелось узнать ещё вчера. Ему даже стало жаль, что вся эта затея приобрела такой оборот, но холодная ярость не давала ему ни единого шанса на то, чтобы сделать всё иначе. Хоть Саймон и понимал, что "Гордон" заведомо проиграет ему. Достав притороченный к седлу коня охотничий пистолет, Райс легко ударил лошадь по крупу, и оба скакуна исчезли из поля их с "Гордоном" зрения, устремляясь в лесную чащу.
- Видите ли, Гордон, я очень не люблю тот неловкий момент, когда меня обводят вокруг пальца. Обычно меня это очень злит. - Он равнодушно пожал плечами, возводя курок, но не поднимая пистолета. - Вы назвали это "нарваться на ссору". Я именую это иначе: Саймона Райса довели до состояния ледяной ярости. Да-да, вы не ослышались, Гордон, Саймона Райса. Идиота, который вчера попался на крючок. Что же мы с вами будем делать, Гордон? Давайте подумаем вместе. Я - желаю охотиться. Вы - желаете нарваться на ссору.
Он подошёл к небольшому валуну и поставил на него ногу, небрежно опираясь на бедро рукой с зажатым в ней пистолетом.
- Я дам вам фору, Гордон. И право сделать первый ход. Вы не готовы убивать животных, а вот в меня вполне можете попасть не целясь. Есть ещё второй вариант - бегите, Гордон. Как можно быстрее. Правда, делать этого я вам не советую. Потому что в этом случае я за себя не ручаюсь.
_________________