Сюзен Робинсон "Сокровище"/ Susanne Robinson

Урра, началось!! Кatusha, беточки LiskaAliska,TiaP спасибо вам большое

 » Глава 3

Глава 3
(первод katusha бета-ридеры LiskaAliska,TiaP)


Вынужденный прятаться в своем собственном доме, Вэлин на цыпочках крался мимо лестницы, а следом за ним шла его колли Мэган. Он остановился и прислушался к тётиным крикам.
– Тистлетвэйт? Ти–стле–твэйт! Гости еще не приехали, а эти цветы уже завяли. Тистлетвэйт!!!
Последний крик сорвался на визг. Вэлин моргнул, а Мэган опустила голову и тихо заскулила.
– Пошли, девочка.
Вэлин промчался по лестничной площадке к восточному крылу. Он прокрался мимо собственных комнат, завернул за угол, отчётливо слыша, как за его спиной стучат коготки Мэган. Проскользнув в дверь, он вошёл в заставленную книгами комнату, некогда превращённую им в кабинет, и захлопнул дверь. Меган потрусила к камину и свернулась на своей подушке. Вэлин повернул ключ в замке, облегчённо вздохнул и улыбнулся собаке.
– Тишина и покой, детка. Тётю здесь совсем не слышно.
Расстёгивая фрак, Вэлин посчитал, что у него ещё почти час в запасе, до того как придется встречать гостей, приглашенных на бал, организованный тётушкой Оттолайн. Сегодняшний приём был ещё одной попыткой женить его на подходящей юной леди. Тётя не собиралась сдаваться, а Вэлин смирился с необходимостью создать семью. Он избегал этого в течение многих лет, но теперь ему уже тридцать один и дольше тянуть нельзя.
И всё же он не мог не злиться. Ему бы вовсе не пришлось жениться, если бы его братья были более подходящими наследниками. Если Актон станет маркизом, он за год разорит все имения, а бедняга Кортленд так погружён в свои изыскания, что едва помнит, какой месяц на дворе. Если тема не имеет отношения к средневековью, она не завладеет его вниманием более, чем на пару минут.
Если бы хоть один из братьев продемонстрировал талант или склонность к управлению обширными владениями Нортов, Вэлин остался бы холостяком. Он просто был создан для… одиночества. И вот теперь ему придется найти девушку, которую он сможет хотя бы терпеть. А после женитьбы предстоит всю жизнь страшиться того, что жена обнаружит так долго оберегаемый им секрет.
Вэлин закрыл глаза и видения прошлого обрушились на него. Переплетающиеся и пляшущие языки пламени. Жар, от которого лопаются бревна, плавятся кирпичи. Треск ломающихся балок, когда рухнула крыша старой сторожки.
Он снова ощутил жар на коже, как тогда... будто он снова стоял на поляне и наблюдал, как адское пламя уносит его отца и мачеху. Он снова видел, как они извиваются – чёрные силуэты, мечущиеся на фоне окна.
Что-то коснулось ноги Вэлина и выдернуло его из кошмара. Он посмотрел вниз и увидел, что это Мэган дотронулась до него лапой. Она навострила уши, и он присел погладить её.
– Спасибо, Мэгги, хорошая девочка. А не заняться ли мне письмами?
Он подошёл к большому кожаному креслу у стола. Его секретарь оставил ему почту и Вэлин принялся за чтение. Он состоял в комитете с мисс Найтингейл и мистером Гладстоном, канцлером казначейства[8]. Их объединило стремление предоставить рабочие места ветеранам крымской войны, обеспечить уход за калеками, оказать материальную поддержку вдовам военных и дать образование сиротам. Слишком много в Англии стало безруких, да безногих. Слишком многие женщины не имели возможности похоронить своих мужей. Русские пушки не оставили ничего, что можно было бы отправить домой.
Вэлин ещё несколько минут поработал над этими вопросами, затем сосредоточился на системе образования и внедрения в больницы медсестёр со специальной медицинской подготовкой. Он как раз ругал отсталость старой медицинской системы, когда его секретарь, Виклифф Лесли, постучал и попросил разрешения войти. Вэлин открыл дверь. С каменным выражением лица мистер Лесли протянул ему толстый конверт. Поведение секретаря насторожило Вэлина, и он взял конверт.
– Спасибо Лесли. Что это?
Мистер Лесли откашлялся. – Это передал мне лорд Актон, он просил немедленно доставить это вам, сэр.
Удержавшись от выражения истинных эмоций, Вэлин поблагодарил и отпустил секретаря. Захлопнув дверь, он прислонился к ней и уставился на пакет.
– Ад и преисподняя. Опять?
Внутри конверта Вэлин нашел почти дюжину долговых расписок брата после неудачных ставок на бегах и карточных проигрышей.
– Чёртовы ад и преисподняя!
Дверь загрохотала. Круто развернувшись, Вэлин широко распахнул её. На пороге, подняв руку чтобы ещё раз постучать, стоял Актон.
– Черт побери, Актон!
Брат протянул ему сложенный лист бумаги. – Я забыл вот этот.
Вэлин закатил глаза и отошел в сторону, не взяв бумагу. – Войди.
– Мне ещё для бала одеваться, старик.
– Я сказал, войди.
С беззаботным видом Актон вошёл в кабинет и встал, опершись бедром о рабочий стол Вэлина. Вэлин проследовал за ним, выдернул долговую расписку из пальцев Актона и прочёл. Медленно поднял глаза и долго глядел на брата. Потом швырнул пачку расписок на стол, отошёл к окну, отодвинул тяжёлую бархатную штору и уставился на темнеющий сад.
Наконец, не поворачиваясь, сказал:– Ты, безусловно, понимаешь, что умудрился в апреле истратить половину своего годового содержания.
– Если бы ты не был таким скупердяем, я бы не оказался на мели,– пренебрежительно ответил Актон.
Вэлин не показал и виду, как ему больно слышать подобный ответ. Актона никогда не трогали подобные вещи.
– Ты получаешь ровно столько, сколько завещал отец, да и я дополнительно выдаю тебе некоторые суммы.
– Это жалкие гроши в сравнении с тем, что имеешь ты.
Вэлин отпустил штору и повернулся к брату.– Я уже сто раз говорил тебе, что доход от владений Нортов велик, но он используется на содержание имений, земель, слуг, арендаторов...
– А также попрошаек и шлюх, которых ты величаешь ветеранами и медсёстрами,– ответил Актон с горькой усмешкой.
– Я не стану лишать пропитания храбрых и честных людей только лишь потому, что ты продулся в экартэ, или в очко. Если ты не в силах себя контролировать – не играй в карты. Если не в состоянии определить, какая лошадь победит – не делай ставок!
Беззаботность слетела с Актона. Он выругался и стукнул кулаком по столу.
– Почему я должен жить как нищий только из-за того, что родился на три года позднее тебя? Это нечестно, чёрт побери! Все считают, что из меня получился бы лучший маркиз, чем из тебя. Я щедрый, я открытый и со мной легко иметь дело. А ты только и знаешь, что прячешься в Эджинкорте, пугаешь, да орёшь на всех.
– Носить титул, это тебе не просто махать ручкой и кивать головой, Актон. – Вэлин ещё пытался сдерживаться, когда опёрся руками о стол и наклонился к брату. – Ты думаешь только об удовольствиях и привилегиях титула, и забываешь об ответственности и чертовски тяжёлой работе, которая к нему прилагается!
– Ха! – Актон гордо прошествовал к дверям. – Так ты их оплатишь, или нет?
Плечи Вэлина опустились, и он отвернулся. – Оплачу.
– Думаю, это самое малое, что ты можешь сделать, – бросил Актон и вышел, хлопнув дверью.
Вэлин почувствовал себя глубоко несчастным, Актон просто мастерски умел доводить его до этого состояния. Он присел перед Мэган на корточки и погладил её шелковистую шерсть. Ему не хотелось ссориться с Актоном. Тот и так много страдал, когда они были ещё детьми. Отец стращал, критиковал, бранил Вэлина за его недостатки, носился с Кортлендом, как с гением, чьи странности надо прощать, а Актона просто не замечал. Ни наследник, ни гений, ни надежда на будущее, ни младшенький... старый маркиз находил Актона неинтересным.
Вэлину эта холодность казалась странной, поскольку именно Актон разделял все интересы отца – верховая езда, охота, стрельба, азартные игры, клубы, лондонский сезон и падшие женщины. Актон чуть не загнал себя в могилу, пытаясь произвести впечатление на отца своей удалью в седле. Именно Вэлину была оставлена честь демонстрировать так необходимые Актону внимание и восторги по этому поводу.
Вэлин потерся щекой о макушку колли.
– Это я виноват, что он такой избалованный, да, Мэган? – Собака лизнула ему руку. – Думаешь я? Что ж, ты, как обычно, права, но мама же умерла. Кто ещё мог...
– Вэлин? – Дверь снова открылась, и за ней показалась гора книг с ногами.
– Входи, Кортленд, – Вэлин вскочил и подхватил часть книг, грозивших упасть на пол.
– Спасибо, – Кортленд запыхался. Он плюхнулся в кресло у стола и разместил тяжёлые фолианты у себя на коленях. – Рад, что нашёл тебя.
– Ты не одет, – заметил Вэлин, определяя спасённые книги на пол.
– Да, да… – ответил Кортленд, перебирая бумаги в папке поверх книг.
– Кортленд.
– Я уверен, что засунул его сюда.
– Кортленд.
– Я совершенно точно помню, что положил его сюда, потому что знал, что ты захочешь взглянуть.
– Кортленд!!!
Брат изумленно поднял глаза. – Что?
– Ты не одет.
– Для чего?
– Для бала, – сказал Вэлин, уже понимая, какой вопрос последует за его ответом.
– Для какого бала?
– Для бала, который дает тётя, и на котором ты обещал присутствовать.
– Я? Совершенно не помню. Кого может интересовать какой-то бал, когда я могу получить вот это! – Кортленд торжественно предъявил ему лист бумаги.
Вэлин взял листок, взглянул на него и приподнял бровь. – Просто объясни, Кортленд.
– Вот здесь все объяснения, – Кортленд отложил свои книги и бумаги в сторону, вытащил ещё один листок и показал его Вэлину. – Вот описание сундука, в котором лежат десятки гербовников[9]. Я нашёл его в лавке на Стрэнде.
– Угу, – вежливо кивнул Вэлин.
Кортленд бросил на него возмущённый взгляд.
– Я сам вчера осмотрел его содержимое. – Голос молодого человека охрип от благоговения. – Все гербовники составлены герольдом шестнадцатого века, и похоже, относятся к царствованию Генриха VII. Вот это полный гербовник хозяина замка Лонг Мэлфорд Холл в Саффолке, гербовник Карлайла, турнирный гербовник, геральдические описания – и это ещё не полный список содержимого сундука!
–Понятно, – сказал Вэлин. На самом деле, он ничего не понял, но в семье больше никто не разделял и не поддерживал увлечённость брата средневековьем.
Кортленд наклонился и выронил листок бумаги. Тот пролетел мимо Меган и приземлился под столом, а Кортленд снова зарылся в своей папке, разыскивая очередную бумагу.
– Вот она. Ты только посмотри, Вэлин! – Кортленд указал на цветные рисунки с гербами. – Вот это – герб Моров: серебро меж трёх шотландских куропаток и траурное стропило[10]. А вот этот принадлежит Лэнгтонам – золотой пояс[11] в щите, рассечённом по линии столба на небесно-голубой и красный.
Вэлин застонал. – Знаешь, я уже позабыл большинство всех этих геральдических терминов. Прекрати разговаривать, как главный лондонский герольдмейстер[12].
– Вэлин, я считаю, что в этом сундуке хранятся старейшие описания гербов из всех когда-либо найденных! – Кортленд снова благоговейно понизил голос. – Ты знаешь, как редки подобные находки? А ведь я еще не смотрел, что там на дне сундука, чтобы лавочник не понял, как я всем этим интересуюсь.
– И ты хочешь его купить, – закончил за него Вэлин.
Прижимая бумаги к груди, Кортленд сглотнул и кивнул.
– Так почему не купишь?
– Хозяин лавки, может, и не понимает исторического значения своего товара, но знает, что он старый. Он заломил порядочную сумму за всё содержимое сундука.
Вэлин взглянул на счёт у себя в руке и присвистнул.
Кортленд с трудом сглотнул. – Слишком дорого?
Заметив, как побледнел младший брат, как его руки отчаянно сжимают бумаги, Вэлин вздохнул и покачал головой. Среди своих собратьев, английских аристократов, судивших о мужчине по его спортивным успехам, Кортленд со своей страстью к науке страдал от насмешек и одиночества. Его не раз колотили в университете.
– Я выпишу тебе чек.
Бумаги разлетелись в разные стороны, а Кортленд бросился к брату. Вэлин обнаружил, что его заключили в мимолётные, но крепкие объятия.
– Я знал, что ты поймешь.
– Конечно, – ответил Вэлин и взъерошил брату волосы. – Ты совершил бесценное открытие. Главное, чтобы хозяин лавки не понял этого, пока сделка не будет совершена.
Кортленд подмигнул и принялся собирать книги и документы. – Не поймет.
Когда брат ушёл, Вэлин устроился в кресле у огня и начал читать письмо министра иностранных дел, лорда Джона Расселла. Рука опустилась погладить Мэган и вздрогнула, когда рядом раздался пронзительный, скрежещущий визг.
– Вэлин, я знаю, что ты там! – Оттолайн заколотила в дверь. – Гости уже десять минут как начали съезжаться, и если ты немедленно не спустишься вниз, встречать их , мои нервы не выдержат. Я и так уже на грани обморока.
Вэлин встал и пошёл открывать двери, Мэган же спрятала голову под кресло. На пороге, в волнах бледно-розового сатина, более подходящего дебютантке, чем вдове, стояла Оттолайн.
Вэлин подавил улыбку. У тёти было доброе сердце, она заменила ему мать, когда его собственная умерла, но выглядела она весьма комично. С низенькой плотной фигурой, широким лицом и плечами, с большими карими глазами навыкат она напоминала английского той–спаниэля.
Вздрогнув так, что на шее и руках замерцали драгоценности, Оттолайн запричитала: – Ну почему тебе непременно надо меня так мучить? Разве я не делаю всё от меня зависящее, взвалив на себя роль хозяйки твоего дома, сейчас, когда ты попросил меня о помощи? Никто не понимает, как мне тяжело! – Ее голос изменился и теперь походил на сухое рявканье старшего сержанта – Тистлетвэйт сообщил мне, что ты уезжаешь в Эджинкорт Холл. В мае, когда сезон в самом разгаре! Ты не можешь так поступить со мной. Я сойду с ума. Зачем ты попросил меня подыскать себе подходящую жену, если всё время расстраиваешь все мои планы?!
Под градом тётушкиных жалоб Вэлин повернулся и свистнул Мэган. – Беги к мистеру Лесли, девочка. Пора гулять.
Колли бело–золотой молнией промчалась мимо Оттолайн и, царапая когтями натёртый паркет, пронеслась по коридору. Всей душой желая сбежать вместе с ней, Вэлин предложил тётушке руку и спустился к великолепному, огромному, блистающему мрамором и позолотой парадному входу.
Он провел следующие полчаса, приветствуя гостей с величественными и древними именами: Говард, Грей, Спенсер, Сеймур... Он изо всех сил сжимал челюсти, чтобы не зевнуть. Как раз сейчас он принимал плоские и банальные комплименты очаровательной Мисс Аделаиды Бересфорд, которая только что произнесла своё самое обворожительное замечание:
– Я так восхищена вашими букетами, милорд! Украшения из цветов создают такую праздничную атмосферу!
Оцепенение Вэлина испарилось при звуках грудного женского голоса, прорезавшего музыку и гомон толпы.
– Полностью с вами согласна, мисс Бересфорд. Это так необычно – цветы на балу! Но я полагаю, что Его Сиятельство предпочёл бы несколько более поэтичное замечание.
«Лелеет лето лучший свой цветок,
Хоть сам он по себе цветёт и вянет» [13]
Пока Аделаида что–то недоуменно бормотала, Вэлин повернулся, чтобы поприветствовать единственного за долгие годы человека, общение с которым скорее всего не вызовет в нём желания прострелить себе голову. Его искусственная улыбка увяла, когда он встретил открытый взгляд молодой женщины, чьё поведение удивило и восхитило его. В отличие от большинства, она встретила его взгляд, не краснея, не жеманясь, не глядя на его ботинки и не обмахиваясь веером, будто в восточном танце.
– О, я забыла о своих обязанностях, – воскликнула Аделаида. – Вэлин Норт, разрешите представить вам Достопочтенную Мисс Эмилию Шарлотту де Винтер. Мисс де Винтер – внучатая племянница миссис Каупер, она только что вернулась домой из школы во Франции.
Вэлин поклонился, окидывая взглядом медно–каштановые волосы, изумрудные глаза над небольшим прямым носом и фигуру, чья осанка напомнила ему гренадеров на параде. Правда, плавные изгибы тут же заставили его пересмотреть эту картину. Мисс де Винтер не сияла красотой – для этого она не была ни достаточно пышной, ни достаточно бледной – но, несмотря на все эти недостатки, она завораживала. Он заглянул гостье в глаза и обнаружил, что она смотрит на него спокойно, с весёлым интересом.
Ещё сюрприз. Немногие незамужние девушки встречали его взгляд как равные и при этом без обычной женской расчетливости. Конечно, раболепное восхищение было ему противно, но Вэлин обнаружил, что начинает чувствовать себя несколько неуютно из–за того, что девушка ведет себя не так как все. Он завершил поклон и заметил, что в реверансе она присела несколько небрежно, будто не сразу о нём вспомнила. Почему она не попыталась превратить реверанс в демонстрацию своего изящества, как это делали все остальные представленные ему девушки из хороших семей? Вне всякого сомнения, она знала, что он ищет жену. И почему это она улыбается так, будто знает, что он сейчас скажет?
– Вы учились во Франции, мисс де Винтер?
– Да, милорд. Предрассудки моей матери, она закончила ту же школу. Но теперь я вернулась, чтобы меня продемонстрировали свету и выдали замуж.
– Эмилия! – Аделаида покраснела и зашикала на подругу.
Мисс де Винтер пожала плечами – ещё один жест, которого юные англичанки постарались бы избежать.
– Это всем известно. Так почему бы не произнести это вслух? – Она с кривой улыбкой обернулась к Вэлину. – Это гораздо эффективнее, чем говорить о погоде. Ужасно нудная тема, вы не находите?
– Я начинаю так думать, мисс де Винтер.
Он еще не кончил говорить, а она уже прошла дальше, нисколько не беспокоясь, что другая девушка и её родители вытеснили её с места напротив хозяина дома. Он приступил к новому пустопорожнему приветствию, наблюдая, за Мисс де Винтер уголком глаза. Она сочувственно слушала жалобы его тётушки на то, как измельчало человечество.
Что же в ней такого? Даже её платье выделялось среди остальных, наверное, потому что было французским. Оно не было ни бледно–розовым, ни белым, ни цвета слоновой кости. Мисс де Винтер была одета в шёлковое платье коричневых и бронзово–зелёных тонов с рисунком из роз. Розы цвета слоновой кости были вплетены в её убранные назад волосы, роза красовалась на левом плече. Юбка тоже отличалась своим кроем – она была конусообразной со шлейфом, демонстрировавшим ярды и ярды роскошной шуршащей ткани.
Он бы никогда не заметил подобных деталей, если бы не провёл последние томительные недели, слушая болтовню молодых девиц. Но благодаря этому суровому испытанию он оказался способен распознать работу парижского портного - Чарльза Фредерика Уорта.
Он вспомнил, что его тетя как–то отметила, что Уорт лично проводит время с каждой клиенткой и создаёт платья, подчеркивающие индивидуальность. Вне всяких сомнений, мисс де Винтер была яркой, отважной и незаурядной личностью.
Раскланиваясь перед следующем гостем, Вэлин сказал про себя, – Будьте осторожны, мисс де Винтер. Я собираюсь выяснить, действительно ли вы так обворожительны, как утверждает мистер Уорт.

-------------------------------------
[8]так а Великобритании называют министра финансов
[9]книга с изображениями и описаниями гербов.
[10]образуется двумя перевязями, выходящими из нижних углов щита и сходящимися несколько ниже середины верхней стороны щита
P.S и собственно сам герб Моров

[11]полоса на щите, идущая от левой верхней стороны герба к правой нижней
[12]председатель коллегии герольдов в Лондоне
[13]Вильям Шекспир, Сонет 94б пер. С. Маршака
_________________

Ого! Уже продолжение! Спасибо, девочки, вы просто замечательная команда!!!

Ура! продолжение.
Спасибо!

katusha, LiskaAliska, TiaP, какие вы молодцы, спасибо большое.

Продолжение!!! Супер!! Спасибки огромное!!
_________________

Спасибо большое katusha, LiskaAliska, TiaP!!!

Ой, так приятно зайти сюда и увидеть продолжение!
Девочки, спасибо вам большое!!!
_________________

Miss Ickleton перевела как мисс Иклтон - возражения будут?

Нет, никаких возражений.
_________________

 » Глава 4

Глава 4
(первод katusha бета-ридеры LiskaAliska,TiaP)


Вопреки ожиданиям Эмми, Вэлин Норт был не так уж глуп.
И что ещё хуже, одно его присутствие мешало ей как следует соображать. К ужасу Эмми, некая часть её личности, о которой она ранее и не подозревала, проснулась, села и начала с живым и пристальным интересом изучать Вэлина Норта – его статную фигуру наездника, блестящие волосы цвета красного дерева и широкий рот. Этот мужчина, несмотря на свои несносные манеры и вечно плохое настроение, мог служить моделью для статуи рыцаря круглого стола.
Эмми вежливо кивала, показывая интерес к скучной беседе, и распекала себя за то, что на время забыла о главной цели – и всё из-за смазливого мужчины. Она провела долгие недели, готовясь к этому делу: разузнавала о Норте, о его семье, о друзьях и слугах. Она потратила уйму времени и сил, создавая свой образ, выдумывая легенду; добывая соответствующий гардероб и разыскивая легковерную великосветскую матрону которая могла бы ввести её в свет.
Эмми как раз стояла рядом с этой матроной, матерью Аделаиды, и изо всех сил пыталась не смотреть на маркиза. На него не должно быть так уж трудно не смотреть. Её никогда прежде не посещало такое горячее желание таращиться на жертву своего мошенничества. Она не станет на него смотреть. Не станет.
Но пока девушка повторяла про себя эти слова, её взгляд то и дело скользил к высокой фигуре, в этот момент как раз пересекающей зал в традиционной первой кадрили. С кем это он танцует? Без сомнения, с самой высокородной гостьей – какой-нибудь вдовствующей графиней или герцогиней.
Нет, он не был глупцом. Вэлин Норт мгновенно отреагировал на её цитату. Он любил литературу, она обнаружила это, наводя о нём справки. Ведь нельзя начинать махинацию подобную этой, ничего не зная о враге. Но никакая информация не смогла подготовить её к тому, насколько Норт обаятелен.
От его взгляда Эмми едва не замерла с открытым ртом. В кои-то веки Норт не хмурился, и его глаза сразу же завладели её вниманием. Светло-серые, цвета грозовой тучи, окаймленной белыми лучами солнечного света, цвета солнечных бликов на поверхности воды.
А когда-то она считала «серый» уродливым цветом... Эмми неожиданно пришла в себя. О чём она только думает?! Святые небеса, она скоро будет пускать из-за него слюни, как и все остальные женщины!
Эмми заставила себя забыть о маркизе и сосредоточиться на танцах. Вскоре она исписала именами почти все костяные пластинки на веере, как ей рассказывала в детстве мама. Но самой важной задачей было понравиться тётке Норта – Оттолайн, вдовствующей графине Помфрет.
Как хозяйка дома, леди Оттолайн контролировала доступ к маркизу, расписание его светской жизни и, самое главное – списки приглашённых. Пока пары кружились в танце, а свечи роняли на танцующих воск, Эмми протиснулась сквозь лес кринолинов и чёрных фраков поближе к Оттолайн.
– О, мисс де Винтер, могу я найти вам партнера для танцев? – спросила леди Оттолайн.
Эмми улыбнулась и начала обмахиваться веером.
– Благодарю вас, но я хотела бы немного отдохнуть от танцев. Лорд Мимси говорил, что вы идеальная хозяйка, но этот комплимент недостоин вас, леди Оттолайн. Ни Девоншир Хаус, ни Честерфилд Хаус не идут ни в какое сравнение с Норт Хаусом.
– Как мило с вашей стороны, моя дорогая, но одному Богу известно, скольких нервов мне это стоило.
– О, я так сожалею, – произнесла Эмми с сочувственным вздохом.– Должно быть, это очень тяжело.
– Да, дорогая моя, так оно и есть. Один только список приглашённых стал настоящим кошмаром. Говорю вам, я вынуждена была заглянуть в Дебретт[1] не меньше сотни раз, чтобы должным образом рассадить всех за ужином. А этот пол! Пчелиный воск лёг плохо...
Эмми улыбалась и кивала, вздрагивала и кивала, сочувственно цокала языком и вообще вела себя так, будто испытания, выпавшие на долю леди Оттолайн были не легче мук Иова. И она была вознаграждена. После долгого описания нервных потрясений и похвальбы Оттолайн положила свою, затянутую в перчатку, руку на локоть Эмми и одарила девушку улыбкой.
– Вы такая славная девушка. Не ветренная, не непочтительная, как большая часть нынешней молодёжи. Я пошлю Вам свою карточку, и Вы должны послать мне свою. Вы гостите у Аделаиды?
Эмми, будучи ещё под личиной миссис Каупер, написала сама себе рекомендательное письмо для Аделаиды, и действительно в данный момент гостила у неё. Выразив глубочайшую признательность, Эмми позволила следующему кавалеру увлечь себя в круг танцующих. Самая деликатная часть её плана на сегодняшний вечер была выполнена.
Она не смогла бы поддерживать отношения с Нортами, если бы леди Оттолайн первой не пожелала продолжить знакомство. Теперь вдовствующая графиня пошлёт ей свою визитную карточку в карете с горничной, и это как бы введёт Эмми в круг семейного общения – тех титулованных, уважаемых и образованных особ, с которыми знается маркиз.
Кружась по комнате в объятьях молодого человека с припасёнными для такого случая бессмысленными темами для разговора, подобающих для дебютантки, Эмми поймала взглядом маркиза. Он кружил свою партнёршу и смотрел в сторону Эмми. Она тут же чарующе улыбнулась своему кавалеру и рассмеялась, хотя тот не сказал ничего смешного.
Она презирала себя за то, что ей так необходимо произвести впечатление на Вэлина Норта – и не только, чтобы получить доступ к его дому и спрятанному там сокровищу, но и чтобы вызвать его восхищение. Она хотела заворожить его так же, как он завораживал её. Почему у неё появилась такая навязчивая прихоть?
Может, потому, что при желании он демонстрировал утончённые манеры, соответствующие элегантной внешности? Не может быть. Она не легкомысленная мисс, чьё сердечко дрожит лишь потому, что Вэлин Норт одновременно опасен и соблазнителен.
Она – миссис Эппл, главарь банды самых отъявленных мошеников, каких когда либо видели улицы Сент Джайлза и Уайтчепела. Из них двоих именно она опасна.
Тогда почему при одном только взгляде на него у неё холодеют руки?
– Святое милосердие, как ты себя ведёшь! – пробормотала она себе под нос, когда танец окончился. Она еле заставила себя не оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать его.
– Какая пытка.
– Простите, мисс де Винтер? – переспросил её партнёр.
– О, я сказала «какое удовольствие». Очень красивая музыка.
Следующие три часа Эмми провела, доказывая себе, что она в состоянии находиться с Вэлином Нортом в одной комнате и не смотреть на него. И за это время она несколько раз чувствовала на себе его тяжёлый взгляд. Ну что ж, значит, её план действует.
Едва найдя способ попасть на этот бал, Эмми задалась вопросом, как же привлечь интерес столь избалованного женским вниманием мужчины. Размышления привели её к выводу, что безразличие сразу же поставит её вне блеющего стада окружающих его дебютанток. Мужчины, похоже, всегда хотят того, чего не могут получить.
Ужин Эмми провела, принимая ухаживания будущего барона, будущего герцога и богатого младшего отпрыска графа. Танцы после ужина прошли как в тумане, кроме одного момента, когда она заметила, как маркиз направляется к ней. Это произошло во время второго вальса.
Вэлин Норт проводил свою партнершу к её компаньонке, плавно развернулся и направился прямо к ней. Эмми с видом отпускающей слугу королевы кивнула сыну графа и смешалась с толпой. Маркиз не успел перехватить её, она поднялась наверх, в дамскую комнату, и провела добрую четверть часа, делая вид, что поправляет платье. К тому времени, как Эмми спустилась в бальный зал, на лицо Норта вернулась знаменитая мрачная гримаса.
Наконец, когда до конца бала остались лишь полька и два вальса, наступил подходящий момент. Станцевав польку с сыном графа она начала обмахиваться веером. Заявив, что устала, Эмми отправила своего кавалера за лимонадом, развернулась в облаке юбок бронзового цвета и быстро нырнула в толпу у стены.
Она прошла достаточно близко от маркиза и он не мог не заметить её ухода. Делая вид, будто убегает от нежелательного внимания, Эмми спряталась за ширмой и комнатными растениями у французских дверей, ведущих на балкон. Лист щекотал её плечо, и она шлёпнула по нему веером.
Этикет, которому её учила мать, был совершенно бесполезен в трущобах, но здесь стал просто незаменим. Один из наиболее важных пунктов гласил, что незамужние девушки во время светских мероприятий не должны находиться в уединённых местах, таких как библиотека или оранжерея. Балкон был максимально уединенным местом, какое могла выдержать её репутация. Не то, чтобы она хотела долго оставаться наедине с Вэлином Нортом. Конечно, нет.
Эмми бросила взгляд в просвет между листьями папоротника. Сердце её заплясало в груди, он был всего в паре ярдов! Несмотря на то, что она сама спланировала эту встречу, Эмми запаниковала, вздрогнула и чуть не запуталась в собственных юбках, когда бросилась мимо ширмы на балкон. Там, где когда–то обитал холодный расчёт, теперь царило замешательство, и Эмми боролась со шквалом непонятных для неё самой эмоций. Она знала только, что Вэлин Норт заставляет всё её существо дрожать и что она одновременно и безнадёжно хочет, чтобы он подошёл, и панически боится этого. Пока Эмми пыталась взять себя в руки, его голос врезался в её мысли и заставил подпрыгнуть.
– Мисс де Винтер, вы хорошо себя чувствуете? Танцы утомили вас?
Эмми через плечо посмотрела на него, встретила взгляд его тёмно-серых с серебром глаз и выпалила:
– А, жарю, как могу.
– Что?
Она чуть не прикусила губу. Нашла момент переходить на воровской жаргон! Если она не будет осторожна, то того и гляди начнёт тереть[2] про блиномесов[3] , шаромыжников[4] и малинах.
– О, милорд, благодарю со мной всё в порядке. Боюсь, что на сегодня с меня достаточно танцев с юными хлыщами.
Он был уже рядом с ней, она чувствовала тепло его тела даже за пару, разделяющих их, футов.
– Без сомнения, – тихо сказал Вэлин.
Он глядел на неё сверху вниз, слегка улыбаясь с мягким удивлением, которого она никогда раньше у него не замечала. Она отвела глаза и уставилась в темноту сада. И, чувствуя, как жар поднимается от шеи к щекам, она нашла спасение в одном из заранее заготовленных монологов.
– Я так люблю подобные ночи, когда стоит ранняя весна и холод смешивается с обещанием грядущего тепла! Но боюсь, сейчас поднимется туман, а это всегда напоминает мне «Макбета».
– Макбета, – повторил он ошеломлённо.
– О, да! Помните:
«Взвейся ввысь, язык огня
Закипай, варись стряпня! »[5]– Господи Боже, она читала!
– Прошу прощения?
– Извините. Я должен был сказать «Господи, Боже, она читала что–то, кроме романов».
От надменного удивления, звучащего в его голосе, губы у Эмми сформировали «О». Подумать только, ещё минуту назад она мечтала об обществе этого человека! Как же она ненавидела эти гордыню и невежество в мужчинах, особенно в аристократах. Старые чувства проснулись, и её обуял мгновенный, яростный гнев, победивший всякий здравый смысл. Вэлин Норт дико раздражал.
– Как это невежественно, милорд, думать, будто бы женщины не читают. Позвольте мне представить вам дальнейшие доказательства вашего заблуждения.
Она отбросила в сторону шлейф и упёрла руки в боки.
– А потом – спина змеи без хвоста и чешуи – Она декламировала, надвигалась на Норта, заставляя его отступать:
– Песья мокрая ноздря
С мордою нетопыря...
Глаза его расширились, а её взгляд не давал отвести глаз.
– Лягушиное бедро
И совиное перо – Она сделала ещё один шаг, он снова отступил. Эмми повысила голос и выставила вперёд подбородок.
– Ящериц помет и слизь
В колдовской котел вались!
Вэлин Норт позорно стукнулся о каменную балюстраду.
Заметив в его глазах изумление, она повернулась к хозяину дома спиной и гордо направилась внутрь. – Приятного вечера, милорд.
Уходя, она услышала, как он шепчет – Чёрт.
Эмми уже почти дошла до балконных дверей, когда вокруг её руки сомкнулась затянутая в перчатку ладонь и развернула её. Норт с тихим смешком толкнул девушку в темноту балкона.
– Как вас легко оскорбить.
Эмми вырвала руку
– Как вам легко оскорблять, милорд! – Она снова направилась к дверям, но он вытянул руку, чтобы остановить её.
– Не уходите. Вы не должны упрекать меня за моё удивление.
Он придвинулся ближе, но было так темно, что она видела только линию его щеки и мерцающую белизну сорочки. Она уже и так разрешила ему стоять тут слишком долгое время. Леди должны держать джентльменов на расстоянии.
Эмми отошла на шаг.
– Я буду упрекать Вас. Не все женщины одинаковы.
– Нет, неодинаковы, и Вы сегодня это доказали. Не окажете ли мне честь станцевать со мной следующий вальс?
– Я думаю, Аделаида и её мать уже собираются уезжать.
Норт предложил ей руку.
– Они могут уехать без Вас, а Вы станцуете со мной последний вальс. Пойдемте, мисс де Винтер. Это будет вашим триумфом.
– Триумфом? Почему?
Вместо ответа, Вэлин удивлённо уставился на неё.
– Вы ведь, без сомнения, знаете правила на брачном рынке. Вы же сами сказали, что вернулись, чтобы Вас продемонстрировали обществу и выдали замуж.
– Ну, это планы моей семьи, милорд. Они не всегда совпадают с моими собственными.
Вот. Она вновь может владеть собой. Последовала короткая пауза, во время которой Эмми спокойно поправила перчатки.
– Господи Боже, вы действительно так думаете.
– Конечно думаю, иначе бы я так не говорила, и раз уж мы беседуем откровенно, милорд, позвольте добавить ещё кое-что. Я не выйду замуж за идиота, или за мота, или за человека мне отвратительного только ради того, чтобы выйти замуж. Я лучше останусь одна, чем проведу всю свою жизнь в респектабельном кошмаре.
Норт стукнул по балюстраде и его короткий смех заставил Эмми подпрыгнуть.
– Право слово, вы первая встреченная мной в жизни юная леди с осмысленной речью и честной, открытой манерой держаться. Это результат французской частной школы?
Улыбка смягчила его лицо и Эмми улыбнулась.
– Думаю, это результат моего собственного упрямого характера. – Она повернулась, чтобы уйти. – Теперь я прошу прощения, для одного вечера с меня довольно открытости.
– Тогда пойдёмте, потанцуем.
– Вы ещё не натанцевались с жеманными барышнями и честолюбивыми мамашами?
– Но вы только что сказали, что не честолюбивы.
– Нет, и мне не следует дольше оставаться с вами на этом балконе, милорд.
– Ха! – Норт быстро встал на её пути. – Так вы всё же боитесь неодобрения Света.
– Я знаю, чего требует от меня честь, милорд.
– Честь. Какое нудное слово, – тихо произнёс Норт.
Хриплые интонации его голоса насторожили Эмми. Он взял её за руку и поцеловал раньше, чем она успела возразить. Потом она неожиданно для самой себя оказалась прижатой спиной к балюстраде, а он слишком приблизился к ней. Тёмная тень на фоне огней бального зала, Вэлин казался ещё выше, чем обычно. Девушку снова затопило смущение и другое странное чувство.
А он подходил всё ближе! Если она не проявит осторожность, он коснётся её и тогда случится нечто ужасное. У неё могут подогнуться и без того дрожащие коленки. И чтобы остановить его, она начала говорить.
– Честь леди не может быть нудной...
Слова застряли у Эмми в горле, когда Норт, игнорируя её слова, прикоснулся костяшками пальцев к её щеке.
– Забудьте о нудной благопристойности, – прошептал он. – Ваши честность и прямота завораживают больше любой ослепительной красоты.
Его дыхание касалось её уха и рождало в её теле неизведанные ощущения. Эмми уронила веер. Он не должен пытаться соблазнять её! Куда девалась её дерзость, её мужество? В трущобах она была известна именно дерзостью и мужеством!
Чувствуя, что начинает дрожать под его прикосновениями, Эмми выпалила:
– Доброе имя бесценно. – Он только улыбнулся, нагнулся, и его губы приоткрылись. Эмми втянула воздух, рванулась в сторону и сердито выпалила.
– Будь оно проклято, если я позволю Вам в угоду капризу уничтожить мое доброе имя!
Опершись на балюстраду, Норт послал Эмми насмешливую улыбку и тихо произнес
– Я чувствовал, как вы дрожали, Эмилия Шарлотта де Винтер.
– С меня довольно откровенных бесед! – заявила Эмми.
Она развернулась и направилась к дверям, но остановилась и бросила на него взгляд через плечо.
– Я может, и не хочу выходить замуж, но я не идиотка.
...добрую мою крадущий славу
Ворует то, чем сам богат не станет, Но без чего я нищий .[6]
Это я буду страдать без своего доброго имени, не Вы!
– Вы не сможете вечно прятаться за цитатами.
– Приятного вам вечера, милорд, – Каблучки её туфелек громко зацокали по мраморному полу.
– Приятного вечера, леди трусишка.
Эмми не замедлила шага и не обернулась. И только, по дороге домой, сидя рядом с Аделаидой в карете, поняла, что так и не подняла свой веер.

------------------------------------------
[1]Debrett(Debrett’s Peerage& Baronetage) – “Книга пэров”, справочник Дебретта, содержащий основные сведения о лицах, носящих титул лорда. Название произошло от имени издателя, Джона Дебретта. Выходит с 1769г. Вначале это было собрание кратких историй всех аристократических родов страны, затем с середины 19в. Debrett’s начал выпуск специальных гидов по светской жизни.
[2]говорить на воровском жаргоне
[3]фальшивомонетчик
[4]попрошайка
[5]Макбет, Акт 4, сцена 1, пер. Б. Пастернака
[6]Вильям Шекспир, Отелло, Акт 3, Сцена 3 пер. М. Лозинского.
_________________

katusha, LiskaAliska, TiaP, спасибо большое за великолепный перевод!

УРААААААААААА!!! katusha, LiskaAliska, TiaP, спасибо большое!!!!!!!!!!!!

katusha, LiskaAliska, TiaP, спасибо большое!!!!!!!!!!!
Очень интересная книга и классный перевод!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

katusha, LiskaAliska, TiaP, снимаю шляпу! , да я читаю медленнее, чем вы переводите! И как переводите!