ЦАРЬ ОСТРОВОВ: СЕВЕРНЫЕ ЗЕМЛИ

Утес плача.
После посещения башни я решила пройти к комнатам мужа, дабы самой удостовериться, как хорошо мое указание выполнила новая служанка. Голова полнилась разными мыслями. Если бы он помедлил хоть пару мгновений, то не успел бы помешать мне. Не могла и не хотела я подавить в себе огорчение и злость из-за такого несвоевременного появления мага. Что здесь вообще делать ученику мага, зачем он приехал? Тут что-то было явно не просто. Думала я с раздражением. Чтобы шпионить? Или наоборот. Жалко, что я не застала их встречу с Агом, это могло бы многое объяснить.
Маленькая склянка с зельем, на верхней крайней полке. О которой никто не должен узнать…
Погруженная в невеселые раздумья, я брела по темным неосвещенным ничем коридорам. Дойдя до апартаментов мужа, остановилась у тяжелых дверей, чтобы прислушаться. Ни звука. Кажется, комната была пуста. Это вселяло беспокойство, я думала, он будет занят девчонкой. В груди распространяется знакомая паника. Мне нужна была уверенности в том, что сегодня ночью я буду свободна. И хотелось убедиться в этом воочию. Внутри все сжималось от мысли, что, возможно придется сегодня опять прийти сюда, и позволить мужу побывать во мне. Ладонь непроизвольно скользнула к животу. Я не могла допустить, чтобы его семя остаться во мне, нужно оставаться бесплодной, отцветшей и пустой.
Когда он уедет. Боги… Я мечтала, чтобы это произошло как можно раньше. Только он приезжал, а я уже желала, чтобы он вновь покинул дом. Но наверняка это произойдет не так скоро, как мне этого хочется. Не уедет пока не опустошит меня полностью. Как и всегда. Мне казалось, каждый раз, что он будто вытягивает из меня всю силу, жизнь и надежду. С каждым прикосновение, взглядом, словом. Когда он рядом, то словно выпивает из меня саму душу. Глоток за глотком. Так было с нашей первой встречи в доме моего отца. После него внутри меня оставалась одно пустота, разъеденная ненавистью, страхом и бессилием. Он вновь уезжал на охоту, или кто его знает куда, а я чувствовала, что утратила что-то. Необратимо.
Решив, пока есть время, уединиться, я пошла в свои комнаты. Коридоры от спальни мужа до моих покоев были ярко освещены люмнисами подвешенными под высоким потолком. Я ненавидела этот коридор - символ связи и приближенности моей и Ага. По нему я каждую ночь ходила в его спальню, а по утрам возвращалась к себе.
Мягко ступая, по ковру я прошла в сторону кабинета. Мины видно не было, наверно пропадала внизу в главном зале.
Узкая дверь даже не скрипнула, когда я ее открыла. Большая часть кабинета была погружена во тьму, Старик уже спал, покинув свое привычное место у камина. Дальняя часть комнаты неярко освещалась только светом очага, раскидывавшим по комнате причудливые тени. Мои покои напоминали Агу про его прошлую жену, он никогда не приближался даже близко к моим дверям. И такая странная сентиментальность была мне на руку. Эта комната стала моей тайной. Моим убежищем.
Скинув на пол башмаки, я забралась в уютное кресло, не заботясь, как бы это могло выглядеть со стороны. Удивительно, что эта скрытая от всех одинокая комнатушка стала для меня пристанищем свободы. Приятным разнообразием было не думать о том, что на тебя устремлены десятки глаз, в расчете, что ты оступишься и допустишь ошибку, а со зверем это могло кончиться смертельно. Плечи устало опустились. Нельзя себе позволить быть слабой и сдаться. Нужно терпеть. Сколько раз я говорила себе это? Боги, скоро ли мне ждать освобождения.Сколько можно терпеть. Ради сына, ради свободы…
Все тело и лицо Бессердечного было покрыто шрамами. Но смерть обходила его стороной, видимо его душа была слишком черна даже для Бездны. Множество раз я сидела около него, израненного, и молилась Богам, чтобы они забрали его. Боги предпочитали не слышать моих молитв, а мне приходилось смирятся с тем, что мне было уготовано. Но невозможно было каждый раз смотреть, как он возвращается.
Мне самой дано решать, какой будет моя судьба. Не по воле Бога, не по воле семьи. Обхватив свои плечи руками, зябко поежилась перед камином. В душе крепла уверенность. Нельзя больше ждать. Нельзя было так долго ждать!
Пересохшие губы не двигались. Я не решалась начать обращение к Богу, которому так усердно молилась моя мать. Н`Габах – Бог рабов. Он стал и моим Богом, когда клеймо Элефтари навсегда осталось на моей коже. Рабы молят своего Бога даровать им свободу, я наконец-то решила получить ее сама.
Кому же ты даруешь свободу, если тебе молятся рабы? Не желаешь мне помогать, я возьму судьбу в свои руки!
Чувствую, как мои веки обжигают вдруг нахлынувшие слезы, сглатываю. Горькие. Тысячи мыслей мечутся в голове, разбиваясь друг о друга на осколки. И мысль о том, что сегодня опять нужно будет идти к Агу, разрывает мне душу.
Ты знаешь, что больше нет сил держаться. Не сил.
Все дольше мне нужно времени, чтобы начать заново дышать… Никто больше не лишит меня этой способности. Слишком поздно я, видимо поняла - чтобы выжить в этом мире, нужно играть по его правилам и идти к своей цели не смотря ни на что, и ни на кого. Выбора нет. Нет больше молитв.
Вздрагиваю, когда теплые, шершавые пальцы касаются моего плеча, поднявшись к лицу, смахивают соленые капли. Знакомые руки, единственные, которым было позволено меня касаться, чтобы я не боялась.
- Сандра… не делай этого, дитя. – Говорит старец, появившийся за моей спиной. Иногда мне казалось, что утратив зрение, он обрел нечто больше.
- Ты просил меня ждать, а я больше не могу. – Говорю хрипло, словно до этого кричала во весь голос. – Я все решила. Все решено.
Поднявшись, поспешно вышла из комнаты, вытирая на ходу мокрые щеки. Убегаю… от кого?
- Госпожа…- Мина запнулась при виде меня, но промолчала.
- Мина, все в порядке, развяжи корсет и приготовь мазь. – Снимаю с рук браслеты, складывая на столик с зеркалом, следом, ожерелье, закрывающее полностью мое горло.
- Произошло кое-что, что лучше вам знать.
- Говори. – У меня была возможность подумать самое худшее, пока она, помедлив пару секунд, не сказала:
- Сэра Брейдена, опять отослали в казематы, он посмел перечить Лорду… Три дня в подвалах…
О, нет…
- Давно он там?
- Пару часов, госпожа.

***
Пока спускаюсь по сырым ступеням в мрачное подземелье я не думаю, что мужу это может быть совсем не по нраву. Мина мельтешит рядом, не пустила меня сюда одну. Чем ниже мы спускались по каменной лестнице, тем холоднее становилось, а зловоние все меньше можно было игнорировать. Зловещее места, чем казематы замка я не могла себе представить.
У входа стоял охранник, чей грозный вид был мной проигнорирован:
-Откроешь мне камеру Ферранта. Тебе не привыкать быть тут, но кое-что может поменяться, ты понимаешь?
Прошествовала мимо стража по темным, жутким коридорам, заполненным отвратительной вонью, прикрыв нос рукавом. Страж остановился. Вот та темница. Лязг ключей и я вошла внутрь. В темноте камеры с трудом разглядела фигуру на полу. Приподняв подол, прошла в глубь каменной коробки.
Он лежал бездвижно, и, кажется, не дышал. Он не дышит? Живой? Опустившись рядом, пыталась определить его состояние. Касание ко лбу, и крупная дрожь начинает сотрясать все его тело. Что-то говорит. Невнятно. Разбираю только «холодно…» Перехватывает мои пальцы, удерживая возле себя, неожиданно крепко.
- Срочно принесите большой тюфяк и плед. – Кидаю повернувшись через плече к Мине застывшей у входа.
Пытаюсь отнять руку, которую он удерживает и продолжает бормотать в беспамятстве, дрожа все сильнее.
- Сэр, берегите силы. – Не уверена, что он слышит меня, но пытаюсь говорить, оглядывая то место, где он лежит. Почти голый каменный пол, ели прикрытый соломой. Пальцы натыкаются на пергамент. Чье-то письмо. Причина наказания? Беру в руку и пробегаю глазами.
- Всегда рядом со мной, правда? - Прижимаясь к моим пальцам губами. Замираю на месте, боясь пошевелиться, мое тело словно превращается в камень.
Видимо Доми хорошо с ним знакома. Как и с его умением нарываться на неприятности.
Сжимает ладонь сильнее.
Понятно, о ком ты грезишь, молчаливый рыцарь… Стараюсь высвободить свою руку.
Вдруг невидящий взгляд останавливается на моем лице.
- Леди Сандра?
Эти слова видимо стоят ему последних сил, и сознание совсем покидает его.
Через пару минут принесли толстый тюфяк, на который был взгроможден рыцарь и теплый плед, чтобы его укрыть. Еще приказала Мине принести поутру сюда еду и целебный отвар, чтобы промыть раны.

***
Вечевом в замке намечался большой ужин. Очередной набег на наши запасы. Никогда не любила кормить прихлебателей Ага. Однако они всегда были рады угоститься за нашим столом. К вечеру я одела черное платье, закрывающее тело от подбородка до пят. Поверх- украшения: широкие браслеты и ожерелье из элиниума.
Эту ночь я спала в своей комнате одна. Мне было безразлично где мой муж, главное - чем дальше от меня, тем лучше. Но мысль о том, что он тут, где-то в замке, не давала мне спокойно уснуть, всю ночь меня мучили странные беспокойные сны. Когда Аг был дома будто сам замок не давал мне уснуть.
В зале собралось огромное скопище народа, гильдия была, наверное, в полном составе. Очередная попойка. Столы ломятся от угощений и все с жадностью рассматривают приготовленную еду, но никто не смеет есть без позволения господина. Заставляю себя поднять на него глаза. Хозяин замка лишь подливая себе вина из кувшина. Нехорошее предчувствие зашевелилось внутри. Я, стараюсь дышать ровнее, но чем ближе подхожу, тем оглушительнее стук сердца. Пройдя к главному столу, задерживаюсь около своего места, говоря приветствия и жду пока Аг представит меня как хозяйку замка магу. Он сидит на месте своего предшественника. Но муж кажется вовсе меня не замечает, будто меня и нет. Если бы я знала его плохо, я бы даже обрадовалась такому поведению. Однако, все мои познания подсказывали, такое затишье может быть перед бурей. Внутренне содрогаясь, я заняла свое место. Тут же тяжелая рука ложится крепкой хваткой на колено.
- Как я мог забыть, что ты дочь шлюхи. – От страха сжимаюсь, понимая, что от него можно ждать чего угодно, боюсь что за словами последует и удар. Пытаюсь высвободиться из его рук, но он лишь сильнее сжимает, словно тисками мою ногу.

»» 02.07.14 22:26 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Утес плача.
– Взять!
Псина с выточенным словно из камня телом срывается с места. Царапает пол когтями и ловит кусок на лету. Клацают зубы, скрывая добычу в огромной пасти. Розовый язык пробегает по носу, как будто желая поймать запах, что еще таится в нем. А когда понимает, что еды больше нет, наклоняет морду к полу и принюхивается к тому месту, где валяется кусок мяса, брошенного кем-то другим. Не жрет его, не признавая за съедобное. С рыком садится на задние лапы, продолжая вылизывать морду, редко проводя языком по ней. Да перенося вес тела с лапы на лапу в нетерпении ожидает добавки… Смотрит на хозяина, не отводя желтых глаз. Подергивая ушами, стараясь уловить каждый звук, что доносится от того, кого пес признал своим господином.
– Банга! – Ага, кажется, забавляет то, с каким ожиданием и поклонением смотрит псина на него. Выжидает, когда пес встает на лапы да начинает тянуть морду, принюхиваясь. Ряд команд, что кидает хозяин, животное выполняет тут же. И не сводит глаз с куска мяса, что держат руки хозяина.
– Взять! – наконец, тот опять летит в сторону псины. И…
– Сучка последней вязки. – Аг не смотрит на меня, все его внимание приковано к животному. Прибавляет не без гордости. – Не жрет ничего с других рук. Будет от голода подыхать, пока я не дам еды. Вот это я называю верностью.
– Ты знаешь, что такое верность? – Он, наконец, смотрит на меня. Можно рассмотреть его лицо, изборожденное шрамами. Волосы, что прилипли к уголку испачканных в жиру губ. Глаза вдавленные в глубь лица. И кажется надбровные дуги нависают над ними не давая смотреть прямо перед собой. Поэтому Аг задирает голову, чтобы видеть того, с кем говорит. И даже тогда, когда взгляд, кажется, впивается в твое лицо, зрачки бегают по телу собеседника, от одного куска плоти к другому – то ли стараясь поглотить сразу все, то ли откусить то тут то там – понемногу. – Ты знаешь, что такое верность?
Он щурит и без того узкие щелки век и, не дожидаясь моего ответа, отворачивается.
– Посмотри на них на всех.– Аг проводит взглядом по залу, указывая на гостей, – посмотри в их лица. В глаза посмотри. Никто из них. Никто... из них не знает, что такое верность. Думают, что знают, но нет. Врут себе. И мне врут.
В сторону собаки летит очередной кусок. Чавкающие, жующие звуки и повиливание хвоста.
– Если я брошу Банге ребенка.— Хозяин дома смотрит на меня при этих словах, ожидая реакцию. – И прикажу есть... Она будет... есть.
Аг выдыхает устало и удобней садится на своем месте... Его фигура еле втискивается в кресло, зажатая тисками деревянных ручек. Он добавляет устало.
– Когда ты верен, ты забываешь про моральный выбор. Верность – это данность.
Он молчит. Только пьет вино, которое подливают ему каждый раз, когда кубок пустеет. Не смотря ни на кого. И не обращая внимания ни на что. Даже когда в зал входит Леди Утеса Плача. И в зале вместе с ней появляется новый звук. – Шепот толпы в предвкушения зрелища. Аг смотрит на нее безучастно и равнодушно. Пока она идет по залу, не спеша. Шаг за шагом. Собирая на себя, как паутину на палец, каждый шепоток, струящийся изо рта присутствующих. Идет, не сопротивляясь. Не сгибая спину. Смотря на паука, что сидит во главе зала.
– Можно приучить к верности. Не давать есть, избивать животное пока оно не поймет, в чьих руках его жизнь. Есть куча способов воспитать верность. Я уверен, что можно воспитать верность в ком угодно. Но сложней всего, – говорит Аг, прибавляя к общей паутине шепота новую нить. – Воспитать верность в женщине.
Поклон, не сгибая спины. Взгляд ее пробегает по моему лицу: изучающий, но быстрый. И Леди Замка садится по левую сторону от мужа...
– Как я мог забыть, что ты дочь шлюхи. – доносится фраза, брошенная Агом в сторону жены. Ее выдох, словно сигнал начала боя, который она готовится пережить.
– Мы, с нашим …гостем ...беседовали о верности. Хотя ты, наверно, забыла, что это значит? – Чувствую, как нарастает его возбуждение.
Как стучит ее сердце, подгоняемое его речью. Быстро. Как барабанная дробь.
– Я, должно быть, плохой муж. Раз у хозяйки дома так много времени, чтобы проводить его по ночам в подвалах. Навещая того, в чьей верности я сомневаюсь. Мы исправим это сегодня. Я навещу тебя. И напомню о твоем долге передо мной.
Он ожидает ее ответа. С нарастающим возбуждением. Та медлит, но ее рука, казалось бы готовая сбросит его ладонь, что покоится на ее колене, вдруг сжимается крепко, поверх обнимая руку мужа. И растягивая рот в улыбке, отвечает:
– Я всегда рада принять вас, мой Господин. Если на то будет ваша воля.
И только запах страха. Да удары сердца говорят об уровне паники, что таится в теле Леди Элефтари.
Аг разочарован. Он отворачивается от жены и глотает вино из кубка большими глотками, пожевывает губами. Взгляд суетится по гостям дома. Пока он, наконец, не поворачивается к служке и не приказывает:
– Отведите нашего гостя на визит к узнику. – при этом смотрит на супругу, пока говорит, ожидая, как на нее подействует его приказ, – я хочу, чтобы ты проверил степень его верности.
Смотрю, как собака смотрит на хозяина, все еще ожидая новой порции еды. И киваю.
Леди Замка не обращает на меня внимания, пока я не подойду к ней. Закрытая от всех. С бешено стучащим сердцем. Молчит, и только, когда я протягиваю ей пузырек лекарством, что искала она ночью в башне, та поднимает глаза. Говорю ей, что именно это поможет от ее болей в сердце. И извиняюсь, что не сразу приготовил его по приказу госпожи, переданному со служанкой.


– Кто здесь? – Голос сиплый, наждачкой разрезает воздух в темнице.
Кашель грудной, как многоточие вслед за вопросом. Узник барабанит себя по груди кулаком. Желая отогнать то, что сковало его легкие, и щурит глаза, глядя на меня…
Крысы разбегаются, когда делаю шаг в глубину помещения, и слышу, как за мной закрывается тяжелая дверь. Факел стражники оставляют снаружи. Свет, проскальзывая сквозь прутья окна на двери, тянет руку, желая дотянуться дальше, но по ладоням из света бьет мрак, что господствует здесь, не давая править в своей обители.
Здесь пахнет плесенью, несвежим сеном, болезнью. Рука касается камней, стены, собирая на кожу грязь и влагу. Во времена Северного Бича людей, кто был заразен, держали в подобных камерах. И гнили здесь они после кончины, пока не набивалось столько тел, что поместиться больше не могло. Эти стены видели много смертей. Пальцы проходят по рельефу. Свидетели истории и мыслей тех, кто в них находился и дожидался своего конца.
– Кто здесь? Я – сэр Брейден Феррант. Я назвал свое имя и жду того же от вас. Если вы не назовете себя, я буду считать вас горячкой, что пала на мою голову, и относиться буду к вам соответственно... Не обращать внимания.
Ему тяжело говорить. И каждое слово дается с трудом. Но видимо, даже в болезни этот человек готов бороться.
Шаг навстречу, чтобы рассмотреть собеседника. Лица не видно, все съедено тенями
– Кого вы хотите видеть, сэр Феррант?
Еще шаг все ближе. Снимая слои воспоминаний и образов, что спутниками были все это время рядом с заключенным. Первый слой образов. И он видит образ той, что была тут недавно.
Женщину с негнущейся спиной. И волосами прямыми, лежащими саваном на плечах.
Он смотрит на меня, щуря глаза. Но образ меняется со следующим шагом. Пока не изменится на другой.
Ту, чьи локоны вьются волнами, а глаза теплы, как мед.
Он протягивает руку. И почти касается меня. Когда я наклоняюсь к нему, он видит того, чье лицо хранится так глубоко в его памяти. И воспоминания об этом человеке как рана запечены под слоем вины и сожаления.
– Кого ты хочешь видеть, Брейден? – Лицо старика смотрит на узника. Изъеденное морщинами. С глазами голубыми и чистыми, но безжизненными. Ибо я не могу повторить жизнь в глазах, если человек мертв. – Ты скучал по мне, Брейден?

»» 12.07.14 14:37 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дом Эйвиос. Родовой Замок

Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью.
Пауло Коэльо



Надоело. Как же мне все надоело. И больше всего эта девчонка.
Что она хочет от меня. Снится и снится.
Сел на кровати, потом встал, подошел к окну, девица, спавшая рядом, зашевелилась.
– Спи, рано еще, – бросил ей, не оборачиваясь.
Надо было что-то делать с этими снами. Узнать хоть, кто она. Чувствовал, понимал в глубине души, что знаю, но кто именно? Воспоминания простирались до какого-то момента, а дальше тупик, чернота.
Открыл окно, вдохнул свежего холодного воздуха.
Я не привык так. Не умею себе отказывать, не хочу просто. У меня есть все – деньги, власть, женщины, слава. И сам я силен и телом, и духом.
Но иногда наступает жуткая апатия, когда не хочется ничего, потому что скучно, смертельно… Тогда я езжу на охоту… Я люблю охотиться. Гнать зверя, с гиканьем, с азартом, кровь кипит и внутри все поет от восторга быстрой езды, погони, и эти глаза, глаза животного, которое понимает, что сейчас его убьют…
Сначала они мне снились, а потом привык. Я ж не людей убиваю в конце концов, и лишнего никого не убил – свежее мясо всегда шло к столу, шкуры – на ковры или одежду, да и рога… Очень украшают парадные залы некоторых замков и гостиные чьих-то домов
Я весело усмехнулся – обычай у меня такой – мужьям дарить, с чьими женами я спал, сплю и спать буду.
Улегся на постель, приобняв спящую женщину. Ничего особого не хотелось, я уже насытился ею за ночь, но последнее время с этими снами не хотел спать один. Они словно кошмары душили меня. Будто моя совесть. Хотя, откуда ей взяться, что за глупость, в самом деле.

✮✮✮✮✮

Охота. Охота. Звук рожков, крики наездников, топот лошадей. Я разгоряченный скачу на лошади. Ветер свистит в ушах. Далеко позади остаются мои спутники. Вылетаю на поляну и замираю.
Посредине стоит красавец-олень. Ветвистые рога, могучая грудь, король, одно слово. Он стоит и не видит меня. Какая роскошная добыча. Резко останавливаю коня, сползаю с него аккуратно на траву. Пара шагов, и я совсем близко. Олень не поворачивает головы. Настраиваю арбалет. Сейчас. Сейчас. Это будет лучшая добыча в моей жизни.
Что это? Черт, черт, черт. Откуда она здесь взялась?
На поляну выбегает девчонка и кидается к оленю, защищая его.
Боги, как она на меня смотрит! Какие глаза!
Но стрела, стрела уже выпущена…

С криком просыпаюсь в холодном поту.
Да что ж за черт-то, а? Кто она такая? Откуда взялась, и почему мне так тошно от того, что я там стрелял в нее.

Нависаю над лежащей в постели женщиной и резко врезаюсь в нее. Мне наплевать на то, что она сейчас чувствует, наплевать, что она еще толком не проснулась. Не надо ничего – ни ласк, ни поцелуев, только теплое податливое тело, его мягкость, влажная глубина. Я хочу забыть это сон. Выкинуть из головы девчонку, оленя, всю эту ерунду. Вперед и вверх, по нарастающей. Быстро. Очень быстро. Да, да, да! Наконец-то я срываюсь в спасительную нирвану оргазма. Откатываюсь в сторону и, завернувшись в простыню, пытаюсь уснуть.

Но стоит закрыть глаза – и она снова передо мной. Темноволосая девчонка и летящая стрела, готовая поразить ее в сердце. Моя стрела…

Вскакиваю, начинаю ходить по комнате. Твою мать! Почему меня мучают эти сны. Кто-то хочет извести, точно – пронзает молниеносная мысль. Кто-то желает смерти наследника, вот и…
Надо найти того, кто сможет прояснить. Мага?
Почему мне кажется, что кто-то знает? Что я знаю или знал эту девочку, давно.
Боги, почемууу?
Быстро одеваюсь и выхожу из покоев. Надо проветрить голову.
Быстро иду по переходам замка и вдруг понимаю, что иду не к выходу, а куда-то вглубь, и словно ведет меня неведомая сила. Старая башня в западном крыле. Комната наверху.
Старушка сидит у окна и прядет что-то на такой же как она дряхлой прялке.
Евлалия. Моя кормилица. Вот куда я пришел. Зачем?

– Янис, мальчик мой, – старческий голос звучит воспоминанием далекого детства, – что хочешь ты от старой няньки?
– Сам не знаю, Лали. Сон какой-то. Девочка. Измучился весь, – сажусь на пол у ног кормилицы и кладу голову ей на колени. Давно я так себя не вел. Не нужна мне ласка и щенячьи нежности. Не терплю.
– Девочка? – няня в задумчивости перебирает мои кудри, – Янис, ты помнишь свою мать?

Помню ли? Хотел бы, наверное, забыть. Как забывают то, что причиняет боль. Боль в том месте, где у людей сердце. Я не хочу это боли, не хочу, чтобы болело сердце, но эта заноза сидит в нем крепко.
Теплые руки поднимают меня из колыбели. Темные кудрявые волосы, в которые я запускаю ручонки. Полно, неужели этот пухлый малыш в колыбельке – я? – Лали гладит мою голову, и воспоминания всплывают ясно, словно наяву, – Отец. Он врывается в комнату и забирает меня у матери. Теперь моя мать – Лали. Но я помню, хоть и стараюсь забыть. Ночами, когда я плакал в кроватке, приходила она, темноволосая и красивая, с теплыми добрыми руками, моя … мама…
– Помню, – голос звучит хрипло. – Отец не велел мне видеться с ней, почему?
– Гордая она была, своенравная и гордая. Обидел он ее. И она уехала. 10 лет жила в родительском доме, а потом он снова вернул ее. Силой. И эта девочка – твоя сестра. Янисента.

Янисента. Имя кажется мне знакомым. Точно.
Снова воспоминание, как молния прорезает сереющий за окном рассвет.
Я иду по коридору замка, и неожиданно мне в ноги бросается девочка, та самая, из сна.
– Ты кто такая, кнопка? – наклоняюсь к ней, удивляясь собственному поведению
– Яннисента, – гордо отвечает мелочь, чуть не падая, путаясь в юбка и книксхене, – дочь Меллисенты, – она поднимает голову, и я встречаюсь со взглядом таких же как у меня глаз.
– Так это ты моя… – внимательно рассматриваю девочку, – в самом деле похожа, этого не отнять, ладно, – поворачиваюсь и иду прочь.
Знаю, что она там ревет, но не оборачиваюсь. Няньки подберут. Я даже не смог назвать ее сестрой. Девчонка, которая отняла у меня мать. Тогда я был уверен в этом и ненавидел ее со всей горячностью молодой крови.
А потом они пропали, обе…
Сейчас я вспомнил это отчетливо, а тогда просто забыл, вычеркнул из памяти, как что-то ненужное, от чего – больно. Я не хотел этой боли, и избавился от нее, как мог.
– Вспомнил, – вопрос Лали звучал как утверждение. – Где она – не знаю. Они пропали обе. И няня ее, Мелица, исчезла. Если надо, ищи.
– Но где, Лал? Она только снится и… словно я убил ее. И оленя. Или только ее. Не знаю, я не понял. Да и вообще, зачем мне все это? Ну скажи, зачем? – сбросив руку Евлалии со своей головы, я вскочил на ноги и начал ходить по комнате, все больше раздражаясь. – Да пошло оно все…
Я выскочил за дверь и побежал вниз, грохоча сапогами по ступенькам…
Влетаю в покои. Слава богам, девица из моей постели куда-то испарилась. Но вот Грегуар попался точно под горячую руку.
– Принеси выпить и прибери здесь, что за бардак, твою мать, лентяй хренов, пошевеливайся мне быстро, – отвешиваю парню оплеуху и падаю в кресло.
Он вскоре появляется с графином бренди и фруктами.
– Мяса принеси, идиот, – пинаю его сапогом, – сними и камин чтоб разожгли, замерз. – Меня в самом деле трясет от озноба.
Когда приказание выполнено, ищу, к чему бы еще придраться, и в конце концов, просто начинаю его бить, зло матерясь, пока не устаю. Завтра мне будет стыдно. Вероятно. Или нет.
К вечеру я пьян вусмерть…

»» 06.08.14 20:11 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Утес Плача.

- Отец?.. - я зову его так, как всегда хотел называть. Хотел всем сердцем, но так и не смог. Попросту трусил. Почему мы при жизни – дарованной нам кем-то свыше милости, напрасно прожигаем время, откладывая на потом самое важное, правильное… надеясь, что у нас еще останутся годы, месяцы, дни, часы, минуты, чтобы сказать своим близким те самые, нужные слова… И не успеваем, потому что или они покидают нас раньше, чем это можно было ожидать, или нам самим настает пора уходить. Сожаление – вот удел тех, кто остается.

- Отец, как… ты сюда попал?.. – мой разум отказывается понимать происходящее, ведь сэр Бастиэн давно истлел в своей могиле.
– Ты скучал по мне, Брейден, мальчик мой? – звук отражался от невидимых стен.
Сон или явь? Все смешалось в этой бесконечной ночи. Еще пару мгновений назад мне казалось, что тьма рассеется, так больно было глазам от ярко вспыхнувшего огня, но, видимо это был очередной самообман. Я улыбаюсь – глупо, как мальчишка. Мой наставник чудом остался жив, он пришел сюда за мной, он выведет меня к свету.
Я схожу с ума? И все-таки отвечаю.

- Скучал ли я? Мог ли представить себе, что боги подарят нам такую встречу? Знаешь, не проходит ни дня, чтобы я не вспоминал о тебе…Тогда я не успел… прости, - я протянул к нему руку.
Старик чуть отстранился, жестом упреждая мой порыв.
- Ты ни в чем не виноват передо мной, мой мальчик. Зачем ты взял на себя такое бремя, зачем ты разрушаешь себя?

Я непонимающе всматриваюсь в его лицо. Знакомые черты слегка искажены - или мне это кажется после долгой разлуки.

- Но я ведь так и не выполнил свой долг! Не отомстил…
- Придет время, и ты сделаешь то, что должен. Не раньше. И ты поймешь - когда это должно случиться. Мне больно видеть тебя таким… Ты – отпрыск знатного рода, хоть и побочная ветвь, - поправился сэр Бастиэн, уловив мою презрительную усмешку. - Ты достоин лучшего. Разве для этого я тебя растил?..- голос старого рыцаря чуть дрогнул.

- Я сам теперь не знаю - для чего родился. Все было против меня, но я цеплялся за жизнь и рос, как сорняк, пробиваясь сквозь булыжную мостовую. Я мечтал о рыцарском поприще - и даже обрел его…на какое-то время. Грезил о славе, о доблести, о признании своих побед. Но оказалось - их не с кем разделить. Даже тебе не смог я вовремя принести свою радость, склонить голову у твоих ног, поблагодарить за все, что ты мне дал…

- Ты делаешь это сейчас, Брейден. И я слышу тебя, - медленно произнес сэр Бастиэн. – Я бы даже порадовался за тебя, не будь ты сегодня в таком мрачном месте. Чем ты заслужил немилость своего господина? Нарушил вассальную клятву? В чем твоя провинность?

Мне не хотелось говорить о лорде Аге и о своей службе в замке. Не думаю, что старику пришлось бы по вкусу мое нынешнее ремесло.
- Я мог бы сказать, что за мной нет вины, и что оказался здесь незаслуженно. Но будем считать, что лорду виднее. - В глазах сэра Бастиэна отразилось непонимание. – Ты же знаешь, отец, я всегда был несдержан на язык. Со старыми привычками не так легко расстаться.

- И это всё? Всего лишь дерзкие речи? Достаточный повод, чтобы оказаться в темнице? - Он был удивлен.
- Иной раз лучше попасть сюда, чем находиться с теми, кто наверху, - я закашлял, и мне показалось, что его фигура стала утрачивать четкие очертания. Как пламя свечи, колеблющееся на сквозняке.
- Ты можешь это изменить. Существуют разные пути, не говори, что не задумывался об этом. Можно ведь поступить на службу к другому лорду. Но ты остаешься здесь, будто что-то тебя держит. Возможно – дело в женщине?

Я промолчал. Потому что всё меньше я узнавал своего наставника. Сэр Бастиэн при жизни не отличался разговорчивостью. И не напоминал мне о моем происхождении. И уж чего не делал точно - не лез мне в душу.

Это не он. Не знаю, что за морок на меня навели, но они просчитались.Больно. Очень больно, когда забирают едва дарованную радость...

- Да, я и сам размышлял о том, что следует выбрать иную дорогу. Но отсюда редко кто уходит по своей воле. Самый быстрый способ покинуть это место – дать себя убить, правда, это не входит в мои планы. Скажи... отец... почему из всех моих бессонных ночей, чтобы прийти, ты выбрал именно эту?

Теперь молчал старик.
Я усмехнулся - так, чтобы он услышал.
– Неужели кто-то решил облегчить мою совесть – и дать возможность покаяться?Каких откровений вы от меня ждете? Жаль, что моя горячка ослабила силу ваших чар. Катись же в Бездну, кто бы ты ни был! - я метнул в видение накрученную на руку цепь.

Он не растаял - скорее, рассыпался серым пеплом, и камера вновь погрузилась в полумрак.

»» 31.07.14 12:54 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Северные земли. Утес Плача.
Не верит.
И тянет руку ко мне. Дотронуться хочет: то ли поймать картинку, что показывает ему его сознание, то ли маску сорвать, и убедиться в фальшивости видения.
Но глаза – враги наши – играют в мою пользу.
Да и рана, что вскрыта образом моим, глубока в сердце. Ее затянуть надо. Залечить кровавую.
Поверить хоть на мгновение. Поэтому смотрит, глаза не отводит, с недоверием, но и надеждой. Хоть и туманом болезни они закрыты.
Пот каплями покрывает лоб его... Речь тиха и дается с трудом.
Сколько вечеров, ночей он провел, ведя беседы с почившим воспитателем его? Сколько раз просил прощения? За то, что не спас тогда от зверя. И сколько раз думал, что сказал бы ему, если бы увидел, если бы был жив по чуду какому? Самое важное, самое нужное сказать нужно...
– Отец...?
Словно по тонкому льду слово произносит. Осторожно пробиваясь вперед. Видение ли спугнуть боится или сам себя загнать еще больше... и поверить.
Отвечаю ему. Хоть и голос скрипит непривычно. И вижу, как плечи узника опускаются в облегчении, а рот на секунду окрашивает улыбка.
От спрашивает, как я попал сюда. А в мыслях столько вопросов, что жаждет задать отцу своему названному. Ответить на кои я не в силах. Да и миссия моя в другом... Найти того, кто ненавидит должника учителя моего. Кто готов воткнуть ему в спину нож. И предаст его, если будет такая возможность.
Давлю на стыд – ведь чем-то опорочил сэр Брейден имя свое, раз оказался здесь в сырой темнице. Ни капли вины. Только принятие наказания как данность. С цинизмом принимает он роль узника и даже посмеивается в глубине своих мыслей своей нынешней роли...
Давлю на себялюбие. Напоминая, что он знатного рода. Но семя и здесь не прорастает. Вызывая лишь усмешку и легкую горечь.
Все глубже и глубже в подсознание...
Женщина? Она красива. Не той красотой, которую воспевают проходимцы-менестрели. Но той, которую будешь помнить. Хозяйка Утеса Плача... С белой кожей и глазами-льдинками. Дала ли она тебе надежду? Жаждешь ли ты защищать ее от хозяина своего? Сколько раз ты сжимал кулаки свои, видя синяки на ее лице. Сколько раз ты желал смерти тому, кто сделал это?
Он молчит. И образ Старика все сложнее удержать. Болезнь ослабила тело собеседника моего. И разум ели держится в этом мире, желая отдохнуть от насилия, что над ним творят. Цепляюсь за воспоминания, что там, в глубине, хранятся, как в шкатулке, перебирая их.
Первая встреча. И прощание над ритуальным огнем. И как огонь сжирал тело старика, так и сейчас образ мой рушится кусками. Ухожу все больше в тень...Сэр Феррант закрывает глаза, собираясь с силами.
– Скажи... отец... почему из всех моих бессонных ночей, чтобы прийти, ты выбрал именно эту? – не вопрос, а вердикт. Он понял.
Усмехается – словно ставя точку.
– Неужели кто-то решил облегчить мою совесть – и дать возможность покаяться? Каких откровений вы от меня ждете? Жаль, что моя горячка ослабила силу ваших чар. Катись же в Бездну, кто бы ты ни был! – Звенит тюремная цепь.
Пеплом оседает на пол образ, что так тонко плелся. Обессиленный узник падает на тюфяк из сена. Сознание теряя, когда руки мои прикоснутся к его лицу. И рот соприкоснется с его ртом.
Тягучей чернотой глоток за глотком вбирая в себя болезнь его. Вместе с сожалением, болью и стыдом, что вызывает тот, кому служит сэр Брейден.

Тюремная дверь скрипит, когда выхожу из темницы. Свет факела бьет болью по глазам. Охранник, что стоял поодаль, смотрит на меня с интересом. Дыхание мое не ровно. Болью сжимает грудь. Кашляю, задыхаясь, упершись рукой о холодную стену. И говорю тому, кто привел меня, чтобы донес Лорду Севера.
Узник в его темницах – не пес.
Но и не крыса, чтобы нападать со спины.

***
Выдох свой могу увидеть. Облаком серым всего на мгновение застывает он, и тут же растворяется в воздухе. Земля зачерствела от мороза за ночь, словно коркой рану покрыл ее тонкий лед. Тот скрипит под сапогом, когда делаю шах в сад, в который вызвала меня Леди Утеса Плача.
Раннее утро здесь в рабах у ночи, не смея перечить своей госпоже, окрасило все в серо-голубой цвет. А розы, что без аромата, каплями крови застыли на припорошенных снегом кустах.
Леди Элефтари, укутанная в утренней туман, словно в шаль – в центре этих кроваво-капельных роз. Склонившись над кустом, меня не замечает. Или не хочет замечать. Слышу, как шепчет что-то цветам. Выхаживая их, словно больного, застывшего без движения. Говорит тихо, монотонно – убаюкивающе. И сад отвечает, редким вздохом пробегает ветер по кустам, задевая каждый цветок. И те чуть вздрагивают – отвечая хозяйке сада.
Подхожу тихо. Разбивая тишину хрустом изморози под ногами. И встав позади, вижу, как белые пальцы Леди Элефтари без перчаток пробегают по толстым веткам. Находят шип заостренный и срезают его быстрым движением ножа. Проводит по ране пальцем и тут же говорит слова успокоения – как ребенку, если тот поранился.
– Это редкий сорт, – она говорит так же тихо, не оборачиваясь. – Чем жестче условия вокруг, тем прекраснее цветы. А там где нанесешь рану, появляется новая ветвь. Надо только сделать один рывок боли, чтобы проросла новая жила жизни.
Молчу в ответ. Но, видимо, говорить пока и не нужно. Хозяйка сада продолжает работу, пока не бросит в короб нож. И не встанет, зажав в руке тряпицу. На ладони порез, видимо нанесенный шипом. Вытирает рану белым полотном, не глядя на меня.
Гадать, для чего меня позвали, не приходится.
– Сэр Феррант чувствует себя хорошо...
– С чего вы взяли, что меня интересует, как чувствует себя человек моего мужа, – она, наконец, смотрит на меня. Я вижу тени, что легли под глазами – следы бессонной ночи. Но при этом вся ее фигура, то, как держится все, словно силой напитано.
– Прошу прощения если оскорбил вас. – Отвечаю и смотрю, как рот собеседницы чуть кривит усмешка.
– Я долго живу в северных краях. И давно являюсь женой Ага Бессердечного, – зажимает тряпицу в кулаке и смотрит на меня, уже не отрывая взгляда от моего лица. – Чтобы не обращать внимания на оскорбление или искать их там, где их нет. Я пригласила вас по другому поводу.
– Чем я могу вам помочь? — спрашиваю, всматриваясь в бледное лицо и пристальный взгляд Лесандры Элефтари.
_________________

Дом Эйвиос. Родовой Замок.

После вещих снов… происходят реальные вещи…

Мечусь по комнате, в которой сплошные закрытые двери – ни войти, ни выйти, в то же время чувствую, что откуда-то дует ветер. Поднимаю голову – окно. Раскрытое окно на высоте выше человеческого роста. Мне до него не достать, а значит – не выбраться. 
Я в ловушке, и это дурно пахнет. Никак не могу понять, где я, и как тут оказался, и главное – каковы будут последствия. 
Слышу громкие шаги, леденящий страх сковывает душу. 
Дверь открывается рывком, отшвыривая меня в дальний угол комнаты. 
Кто-то прыгает мне на грудь. 
Трудно дышать. 
Хватаю обидчика за горло и стискиваю руки. Задушить, уничтожить… 
Он дико кричит, потом стонет… хрипит… 
Его руки отчаянно молотят по моей груди… все слабее… 

Просыпаюсь в холодном поту… Мои руки сжимаю горло девушки, лежащей в постели подо мной… Она уже не кричит и не хрипит… и почти не дышит… 
Отпускаю руки и отваливаюсь в сторону… 
Идиот!!! Ян, ты безмозглый идиот! Из-за дурного сна чуть не убил девушку. Собственно, одной потаскухой больше, одной меньше – не велика потеря… 
– Ты, ты… сумасшедший, лечиться надо, – девчонка вскакивает с кровати, бежит через комнату и скрывается за дверью, в чем мать родила. По коридору слышится удаляющийся топот ее босых ног. 

Встаю с кровати, подхожу к раскрытому окну. Дышу жадно, наслаждаясь утренним свежим воздухом. Недавно прошел дождь, чувствую сырость земли… все напоено ароматами цветов и распускающихся деревьев. Чуть начинает пригревать солнце, но утро еще раннее. Можно поспать. Во всяком случае, попытаться… 
Снова заваливаюсь на кровать и забываюсь сном. 

Дверей больше нет. Лес, охота. Я скачу во весь опор и останавливаю коня у опушки. 
Спешиваюсь, потому что вижу гордого красавца-оленя. Белого, как снег. 
Вынуть арбалет и натянуть тетиву – дело пяти минут. 
Стрела летит – поет. Сейчас шея зверя окрасится кровью. Красное на белом. Это будет красивое зрелище… 
Девчонка. Снова. Откуда она взялась. Та же девчонка. 
Только старше. Девушка. Красивая. Черные волосы развиваются по ветру, когда она бежит. Она кричит что-то. Я не слышу… 
Стрела летит – бежит девушка… 
Как в рапиде – медленно-медленно стрела попадает в нее… 
Она падает. Не с разбегу. Хотя только что бежала, и должна упасть, как подкошенная… 
Она падает медленно-медленно… Капли крови… 
Красное на белом… Красная кровь на белой коже…

 
_________________

Утес плача
Бессонная ночь отняла у меня последние силы. Когда тусклый свет восходящего солнца украдкой пробирался в окна комнаты я с облегчением отбросила остатки дремоты и мысль о том, что посещение спальни мужа так и не произошло. Каждую минуту этой ночи я гадала, как скоро меня позовет к себе Бессердечный. С удовольствием я открыла дверь, ведущую в сад, и глубоко вдохнула морозный колючий воздух. Занимаясь цветами, я не заметила, как пришел маг. По саду ветром прошелестел тихий вздох, как предупреждение, что он тут, рядом, заставив меня напрячь каждый нерв. Все же пришел по моему приглашению, хотя я этого почти не ожидала. Уголки губ поднялись в скупой улыбке. Если он пришел, значит, разговор состоится. Меня ни могла не радовать возможность самой спросить у мага в чем причина его поступка. Все лучше, чем стоить предположения.
Откуда он узнал? Догадался? Верилось в это с большим трудом. Хотя моя жизнь протекала всегда рядом с магами, я мало их понимала, еще меньше знала про их трюки. Только то, что этот маг помнил мою фразу и теперь помог мне. Впервые в жизни мне помог маг. Понимал ли это он сам? Думаю, что да. Что еще ему может быть известно? Может он и зал, что я искала именно это зелье, но не мог знать, как оно мне было необходимо. Как мысль, что, возможно, придется опять вынашивать ребенка Ага, доводил меня до ужаса. Я знала хорошо, у мужа было достаточно девок и еще больше бастардов. Мне не было до них никакого дела. Лишь мой сын являлся наследником дома Элефтари.
Склонившись над кустом, срезаю длинные шипы, обращаюсь к магу, рассказывая про розы, заговаривая при этом тонкие ветви. Помню, когда я впервые нашла это место – запущенное, неухоженное, лишь темные ветви, колючие словно терновник. Каково было мое удивление, когда в глубине среди ветвей я увидела розы. Как чудо. Большая редкость – цветы посреди зимы. Алые туго свернутые бутоны выглядывали сквозь шипы и редкие листья, прячась от мороза. Странная сила обитала тут, давая успокоение и силу, прося взамен лишь мою заботу и любовь. Нуждаясь во мне.
Много лет прошло с тех пор. Своими руками я восстановила этот сад.
Отрезая шипы, неосторожным движением проткнула ладонь. Равный обмен - кровь за кровь. Они всегда ранят мои пальцы и лечат душу. Прижимая тряпицу к ладони, думала, как лучше начать разговор. Много вопросов за эту ночь у меня появилось к магу, но я не хотелось сказать что-то лишнее. Было бы легче называть все своими именами, однако полной уверенности, что я могу себе это позволить, у меня не было.
– Сэр Феррант чувствует себя хорошо...
– С чего вы взяли, что меня интересует, как чувствует себя человек моего мужа.
– Прошу прощения если оскорбил вас.
– Я долго живу в северных краях. И давно являюсь женой Ага Бессердечного. Чтобы не обращать внимания на оскорбление или искать их там, где их нет. Я пригласила вас по другому поводу.
– Чем я могу вам помочь?
- Уже помогли. – Испытующе смотрю в его лицо, пытаясь прочесть по нему, что угодно, но лицо мага ничего не выражает. – Но вы это и сами знаете. Теперь я хочу узнать, почему вы это сделали. - Сама себе я казалась слишком зыбкой рядом с его темной высокой фигурой, словно из неживого камня, лишь редкие всполохи в глазах говорили о наличии души. – Я не верю в бескорыстие магов и не люблю быть в долгу.

»» 24.08.14 22:07 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Северные земли. Утес Плача

Руки прячу за спиной. А под ногами постанывает снег, когда идем вглубь сада. Леди Элефтари молчит, придерживая рукой тяжелые юбки, иней сковал ее края. Словно желая заковать в этом саду хозяйку Утеса Плача. Ветер здесь находит волю и играет в прятки между кустами роз. Ударяется об меня, словно выгоняет со своих владений. А ее обнимает, целует лицо – оставляя белые украшения на ресницах да волосах.
– Вы счастливы в браке, Леди Элефтари? – спрашиваю, не глядя на Леди Севера.
Она замирает, не ступая дальше. Молчит, пока я не посмотрю в ее лицо.
– Вы задаете бесцеремонные вопросы.
– Я – ученик Мага.
– ...это многое объясняет... – она делает пару шагов вперед и, повернувшись ко мне в профиль, чеканит, глядя куда-то в сторону: «Я благодарна дому Элефтари и моему мужу за ту честь, что оказал он моей семье. Я благодарна Агу Бессердечному за то, что он принял меня в семью великого рода.»
Я молча принимаю ее ответ.
Во рту – вкус свиной кожи ощущаю, когда зубами зажимаю край перчаток. Стягивая их с пальцев, оголяя кожу.
– Я читал историю дома Элефтари. – Говорю, складывая перчатки, – Ваша семья служит Безгрешным почти шестьсот лет. Верно служит. Дом Мартеллов не менее знатен, чем дом вашего мужа.
Леди Элефтари смотрит на меня, не выражая никаких эмоций. Огородившаяся невидимой стеной от меня и готовая проигнорировать любую провокацию, если таковая будет. «Я благодарна моему мужу за честь, что он оказал моей семье», – заученная фраза. Сколько раз она ее повторяла. Несмотря на то, что потом ночью ее насиловал и избивал тот, кому ее отдали? Верность? Или неуверенность в тех, кто мог помочь вырваться из капкана, в котором оказалась.
– Позволите? – Указываю взглядом на руку, что поранила она ранее.
Моя собеседница чуть раздумывает, смотря на меня с неуверенностью, но все же протягивает ладонь. Белое полотно, что снимаю с ее руки, подхватывает ветер и, волоча по снегу, уносит куда то в глубь сада. Об язык смачиваю подушечку большого пальца и провожу по полоске царапины.
– У Семьи Мартеллов интересная история. – Говорю, смотря на брошь, что приколота к вороту ее платья: голова белого волка на темном фоне. – Ребенок – наследник рода, заблудившийся в лесу, был защищен от оборотня. Волком одиночкой. Принял бой на себя и защищал Дитя до последнего вздоха.
– Я знаю историю своего рода, – говорит, но рука ее не дергается в моей, даже когда рана, смоченная моим ядом, начинает стягиваться. – Зачем вы мне ее рассказываете?
– Я лишь хочу напомнить, Леди Лесандра, что иногда помощь может прийти оттуда, откуда Вы ее не ждете. – Пальцы ее, холодные, как лед, сжимаются, закрывая там, где был порез. – смотрю в глаза, не отпуская руку. Вставая так близко, что могу видеть каждую ее ресницу, объятую инеем. – Если Вам не помогали маги, значит, у Вас раньше не было с ними одной цели.
– А вы знаете мои цели?
– Я думаю, наши цели совпадают. – когда держу ее ладонь, кажется что она морозит мою. Опускаю глаза к руке и медленно надеваю свою перчатку на ее руку. Тонкие пальцы почти тонут в ней. Отпуская руку Леди Севера. И делаю шаг назад. Слышу тихий вздох хозяйки Утеса Плача.
– И если я не ошибся, то ради своей цели Вы готовы заплатить любую цену.
– Вы ошиблись, – говорит, смотря прямо мне в глаза.
– Я дам Вам время подумать.
Вторую перчатку я протягиваю ей: «Hаденьте. Как бы Вы не привыкли к холоду, Вам стоит себя беречь. У вас сын. Наследник великого рода».

»» 25.08.14 16:17 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Северные Земли. Утес Плача.

Холодный ветер завладел моей душой, и лед сковал сердце.

Я проснулась, тяжело дыша, а в ушах до сих пор стояли крики. Меня сотрясала дрожь, щеки были мокрые. Когда из пересохшего горла вырывается надрывный всхлип, с удивлением понимаю, что эти возгласы полные страха принадлежали мне.
Свернувшись под одеялом, стараюсь запрятать глубже воспоминания о том холоде, и перестать стучать зубами, но все было так реально …
Очередной всхлип, приглушенный подушкой, но не могу так отделаться от ощущения реальности, не могу его запрятать.
Словно в ловушке – безвыходно и безнадежно.
А перед глазами только оскал зверя.
Сжимаю озябшие пальцы в кулаки. Мысленно возвращаюсь ко вчерашнему разговору с магом, вспоминая, как порез от его прикосновений затягивается у меня на глазах. Так странно, неясная боль до сих пор остается в ладони. Один из фокусов магов, ранка зажила, но боль осталась…
Что нужно этому магу? Сомнения одолевали душу. Это проверка? Какое-то испытание? Я должна знать.
Я думаю, наши цели совпадают.
От одной этой мысли кровь начинает быстрее бежать по венам. Надежда так желает родиться и боится тут же погибнуть.

В его башне я оказалась только после обеда. За столом во время трапезы его не было, что меня даже смогло порадовать. Бессердечный как обычно, много пил и обсуждал грядущую охоту. Со дня на день Лорд с гильдией планировал устроить внеочередную вылазку, и все разговоры велись только об этом. Помимо шумных пирушек гильдии нужна была охота.

Я шла, стараясь оставаться в тени, шаг за шагом, незаметно и тихо. Озираясь по сторонам, будто маленький воришка. Но не могла ничего с собой поделать, я должна была быть уверена, что за мной никто не проследит. Башня магов встретила меня сквозняком и запахом сырости. Ноги вдруг стали тяжелыми и отказывались подниматься по ступеням, а внутри все дребезжало от напряжения. Ладонями сжала в пальцах металл броши, до боли. Я вошла комнату, свет с трудом проникал сюда, и мага мне удалось рассмотреть не сразу среди всех этих полок и книг.
- Я хотела бы знать причину. Знать, что будет с Бессердечным и быть уверенной в результате. Вы должны все рассказать мне и дать гарантии. - стараясь придать своему тону властность, пряча за ней неуверенность и страх.
_________________

Не было печали, шторм и неприятности мы не ожидали…

Не выдавая себя, вытащить нас из шторма создавая водную дорогу, которая и закинула нас на край острова. Выслушать выговор от человеческой женщины, хоть и подопечной «- Ну и кто тут чей телохранитель?!», когда всё, что можно обезопасили ей. О Великий О’Шьен, дай мне терпения сил!

Нашу идиллию на поляне нарушили трое. На них можно было бы и не обращать внимание, если бы не одно но… От девушки и черноволосого мужчины исходила энергия, сильная, тёмная, древняя, так похожая на перевёртышей, но в то же время такая неправильная и нетипичная для них. Чем ближе они подходили, тем сильнее накатывало чувство от их магии, что я задыхался. И если бы, мне не подсказало подсознание, кто передо мной, то нашёптывающий голос, врезавшийся мне в голову, отдающий болью в виски, развеял все сомнения. Передо мной был джинн со свой хозяйкой.
- Так – так, поверить своим глазам не могу. Кто же это предо мной? Маленький тритончик?
- Мерзость рождённая Бездной, - прошипел я в ответ.
- Какие нехорошие слова ты знаешь, малыш. А мама твоя в курсе, с кем гуляешь и как далеко от дома?

Джинн явно забавлялся, хоть и произносил всё мысленно, но довольная улыбка удава, который поймал кролика, блуждала на его лице.
- Сваливай, по добру, пока есть чем улыбаться, джинн, и на чём ходить. Могу выписать обратный билет к мамочке твоей прародительнице…
- Фу, невоспитанный какой, - демонстративно скривился он, - молодёжь нынче так не приветлива. И как же ты мне его выпишешь?
- Коул, может мы пойдём? – робко слышаться голос Майки.
- Как мило, он ещё и с такими аппетитными подружками, одна так в особенности, лакомый кусочек просто, - его голос просто мурчал от удовольствия. То ли от себя или же от всей ситуации.
- Будь с госпожой и не вмешивайтесь, - ответив ей, создал «водное зеркало»* вокруг них и они “исчезли”. Лишь бы ума хватило молчать, да не двигаться.
Я молнией сорвался с места, и метнулся к хозяйке джинна с мечом в руке. Если отрубить голову змее, то и хвоста не стоит бояться. В джинна послал сотню может больше водяных игл. Дочь Санвы обнажила свой меч и готова была отразить атаку, но джинн вмешался и я моментально получил удар такой силы, что отлетел обратно на своё место. Надо запомнить, в следующий раз бить джинна кувалдой.
— Ай-ай-ай, — покачал головой мерзость Бездны. — Как плохо обучают и, главное, один из древних народов, — зевнул джинн.

Плетёными потоками энергией я оплетал местность, ища и собираясь к новой атаке. Больше не собирался допускать такой оплошности. В этот раз джинн напал первым, не дожидаясь моих действий. Мечи вспарывали воздух с такой быстротой, что поневоле приходилось уходить в глухую защиту; Руки джинна взмахнули мечом и пламя стало облизывать сталь – я сблокировал удар, сталь заскрежетала о сталь, полетели искры; из кустарников ближайших появились ветки граамгидра*. Он оплёл ноги девушки и джинна мгновенно, подняв их в воздух и превращал их постепенно в гусениц. Но огонь джинна сжёг растение и он мягко коснулся земли как и его спутница. В этот момент я вложил силу в удар и противника отбросило назад. Теперь он был злой по настоящему и дальше игры закончились.
Новый выпад твари, блеск столкнувшихся мечей у самых глаз – левую щеку резануло болью. Он атаковал – отчаянным финтом, открывая голову и часть груди, сам напарываясь на мой меч. Рукояткой ударил под подбородок врага, где, подобно змее, потекла струйка крови из лопнувшей кожи.



»» 28.09.14 10:50 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Северные земли.
Сон ее морозом наполнен.
Наблюдая глазами двух хищников, как бежит от меня, утопая в снегу, женская фигура в черном одеянии.
Темной точкой. Мишенью светясь на белом полотне.
А желание догнать, разорвать сливается со стуком двух сердец.
А она видит только его. Каждый раз, когда оглядывается через плечо. Видит только одного зверя.
Того, что в реальности называет мужем.
И видит она истинный лик его. Лик зверя с человеческим телом. И кричит, когда он тянет руку к ней, стараясь поймать. Но крик тот, как и любой во сне – тихий, беззвучный.
Дыхание его тяжелое слышу, как свое.
Желание его – за свои принимаю. Поймать. Подмять. Разорвать.
Во рту вкус слюны кажется вкусом крови. Ее крови, что пробовал недавно в саду – когда залечил рану. По этой крови как пес на запах и забрался в ее сон. Наполняя его своими сюжетами. И удивляясь, до чего детально создала она свой собственный кошмар. Проработав каждую черточку в образе того, кого ненавидит. От того в животном, что охотится за ней так хорошо. От того так легко в нем дышится. От того так легко им управлять.
По следам, ее вмятым в сугробы. Преследуя, догоняя. Удовольствие от погони ощущая.
А она падает, в юбках запутавшись. Руками по мягкому снегу проводит – ищет опору. И тот ломается под ее пальцами, и проваливается она глубже в снег.
Чудовище уже близко. Сейчас ухватит. Схватит за шею. Разорвет своими клыками.
Рука Ага тянется к женской фигуре.
Пока не упадет рядом заваленный Белым Волком, вгрызающимся ему в глотку.
Она кричит. Кричит так громко – прорывая дымку забвения. И фигура ее медленно исчезает из сна. Разрушая и мир, в котором нахожусь я.
Боль в шее ощущаю, как свою.
Кровь во рту волка чувствую....
Сплевываю ее, когда открываю глаза. На пол с кровати падаю, собираясь в комок.
А на шее следы укусов. Зарастут – дай только время. Только желание охоты никуда не делось – исчезнет или нет, и сам не знаю.

Боль уходит только к обеду. Но знаю, что проснется, стоит только чуть запустить руку в Безмирье снова. Говорят, что к боли привыкаешь. Проходят годы обучения. И ты привыкаешь и признаешь ее естественной и нормальной. Я жду этого дня уже столько времени, что потерялся в тех красках, что рисует эта боль. Мечтая вздохнуть без нее хотя бы раз. Она как спутница моя ядовитая, кажется, влилась в саму мою кровь. Подношу руку к окну – рассматривая черные вены под светом скупого Северного Солнца. Вижу, как чернота захватила кожу выше локтя. Тело дрожать начинает, мелко потряхивая. Думать о том, что будет дальше, уже разучился. За годы обучения научился думать только о том, как выжить сейчас. Именно сейчас.
Завтрак принес тот самый парень, которому передавал дар Белоглазого. Учеников брать себе не могу. От того прислуживать мне некому. А чужих в темной башне быть не должно. Потому парень – занял место помощника в темной башне замка Утеса Плача. Тот боится заходить, смотрит в пол. И отвечает на вопросы нехотя – тихо. Это раздражает. Потому, когда поднос с едой поставил на стол, остановил его, пока не ушел. Да подняв за подбородок лицо, смотрел в глаза его уже не детские, пустые.
– Боишься? – спрашивал.
– Нет... – отвечал тихо
– Вот и правильно. Меня бояться не надо.
– Кого же мне тогда бояться? – осмелев
– Сам себя бойся. Теперь только сам себя. – Отпуская парня, и приказывая принести воды. Леди Элефтари рано или поздно придет. Она не та, кто проигнорирует чуть приоткрывшуюся дверь на свободу.
Придет. Надо только ждать.

В башне после обеда становится серо. Солнце опускает очи свои, приглушая и так неяркий свет. Свечи зажигать нет желания. Потому в полу-темени встречаю Хозяйку Утеса Плача. Шорох ее юбок слышал еще, когда поднималась она по лестнице. И азарт, что испытал этой ночью во сне, догоняя ее в образе Ага, клокочет урчащее где-то в горле.



Голос ее разрезает тишину в комнате. Когда заходит и, чуть собравшись с духом, начинает говорить. Но запах страха от нее веет так сильно, хоть и старается изо всех сил не показать его. А запах тот сладок. Как сладок был бы след из крови – что оставила жертва.
Смотрю в ее белое лицо. И сложив руки в замок, подношу их к губам.

– Причины озвучить не в моей власти. – Говорю. – Да и важны ли они вам?
Дерево ноет под ногами, когда иду к ней. И кажется, эта комната собирает в себе каждый шорох и каждый звук, увеличивая его в сто крат. Слышатся они так остро, так громогласно в тишине, что кажется, напугают и спугнут. И гостья моя уйдет сейчас в страхе, услышав хоть ноту чужеродного звука.
– Гарантии... – Близко к ее фигуре. – Так же сильны, как и ваша ненависть к тому, кого называете мужем.
Холодом веет от нее. Спутником сопровождает он Леди Элефтари. Грозится заморозить любого, кто коснется. И прежде чем мои руки дотронутся до ее ладоней, сжимая, говорю так близко – как говорят заговорщики:
– Вы же ненавидите его, Леди Элефтари? Если бы ваша ненависть была так тверда как кинжал, он бы был тверд и заточен? – Тело ее камень. Да и я себе камнем кажусь, когда касаюсь уже ее талии. Сжимая в тисках пальцев, чтобы не дать уйти. Но и отпустить, если пожелает сбежать. – Если я дам вам ту силу, что убьет Ага, какую цену вы готовы заплатить? – Говорю в рот. Ощущая в своем вкус яда, что готовится перейти в тело моей собеседницы.
– Он умрет только, если вы сами нанесете удар. Я могу дать лишь силу. Дать вам эту силу, Леди Лесандра? Свободу дать?

_________________

Северные земли. Утес Палача. Башня мага.
Смотрю за каждым его шагом настороженно, приказывая себе оставаться бездвижной. Словно в жутком продолжении сновидения, где сон и явь слились для меня в едином кошмаре, слежу за каждым его движением. Чувствую себя мишенью, целью за которой охотятся, к которой подкрадываются. Все тело покрывается мурашками как во время слежки, когда тебя вот-вот поймают и участь дышит тебе в затылок. Он знал, что я приду и ждал этого. От этого становилось тошно. Стать игрушкой в руках мага – это злит. Понимаю, я уже попала в капкан. В какой именно миг? Наверное, сразу же, когда маг едва переступил порог этого дома, в тот же миг ловушка захлопнулась. Чтобы выбраться из одного капкана мне пришлось попасться в другой.
Хотелось бы исчезнуть, ускользнуть от его цепких лап, чтобы прекратить чувствовать страх. Не видеть то темное, что исходит от него и касается меня.
- Вы же ненавидите его, Леди Элефтари? Если бы ваша ненависть была так тверда как кинжал. Он бы был тверд и заточен?
- Он был бы смертоносен. И бил бы точно в цель, не зная сомнения. – Говорю с вызовом, но начинаю вздрагивать все сильнее.
Маг подходит совсем близко. Именно сейчас я сожалею, что у мен я нет шипов. Удерживает пальцами, губами грозит напасть.
- Он умрет. Только если вы сами нанесете удар. Я могу дать лишь силу. Дать вам эту Силу Леди Лесандра. Свободу дать?
Вздыхаю шумно.
Не пойму, благо ли то, что он появился, что хочет того же, что и я. Можно ли верить магу? Конечно, нет. Он предлагает выход. Предлагает то, что я хочу. Мы оба понимаем, что я не могу ни согласиться.
Что бы ни было потом, не позволю себе сожалеть об этом никогда. Даже если моей душе суждено будет истлеть в Бездне.
- Если для того, чтобы Бессердечный умер мне нужно стать кинжалом, то я желаю им стать. - Говорю, нервно сглатывая, и стараясь больше отгородиться от мага невидимой стеной. - Дайте мне силу. Свою свободу я возьму сама.

»» 30.09.14 00:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

А комната наполняется звуками.
Так отчетливо слышно вздох ее испуга, когда в пару шагов прижимаю к столу.
Ткань ее юбок под пальцами ломается в складках нехотя, когда собираю их выше. Руку мою у запястья сжимает, останавливая. Зрачки в глазах ее так огромны, что кажутся темными, как сама Бездна. Сжимает сильней пальцы – когда юбки поднимаются выше, оголяя колени:
– Мне это неприятно не меньше, чем вам. – Говорю, сильней прижимаясь меж ее ног и заставляя сесть на стол, что скрипит под ее весом. На пол падает стопка книг, отодвинутая нашими движениями. Преград из одежды почти нет, а она смотрит все с большим пониманием и ужасом. Руки ее ложатся на мою грудь, стеной огораживая меня, стараясь защититься от контакта. Смотрю на них и говорю, что если хочет, может бежать, еще есть время. Не смотрит на меня – отворачивая лицо, и отвечает, чтобы делал то, что желаю, если такова цена. Посмеялся, если бы не забыл, как это делать. Ведь цену свою она заплатит потом.
Губами прижимаясь к уху, закрытому темными волосами, прошу не кричать, даже если будет невыносимо. Кивает. А пальцы ее когтями вжимаются в ткань на груди моей, стараясь царапать.
А на языке уже привычное шептание на Языке Первых. И волосы ее в кулаке сжав на затылке, заставляю смотреть на меня.
Сжимается вся в комок, когда вхожу в тело, коленями стараясь оторвать от себя. Пока могу, смотрю в глаза. И вижу, как нарастает ее ужас с каждым ударом. Пока не отключусь...

Материнская Колыбельная звучит в темноте тонким голосом. И столько надежды в тех звуках, столько мольбы за ребенка своего, что кажется, невиданным покрывалом закроет младенца, и от всех бед его защитит. Люлька детская раскачивается мерно, поскрипывая в такт материнской молитве. В тумане Безмирья, медленно подходя к кровати, тянусь к одеялу рукой, пока черная ворона не прыгнет на кровать. Громко каркая, хлопая большими крыльями, отпугивая, защищая. Страж таращит черные глаза, когда, отогнав, перепрыгивает на столбик кровати. А я не засуну руки под детские одеяла и не захвачу добычу...
Сколько взращивала Леди Севера свою ненависть в сердце? Сколько лелеяла ее как дитя? Создавая защиту и место это. Грея ненависть – воспевая ей молитвы да возлагая надежды. А женская колыбельная громче и громче. Пока не оглушает – разрывая дымку потайного места. Вырывая из закрытого и возвращая обратно. Хозяйка места рычит в рот, когда открываю глаза и вижу ее полные ужаса глаза.

Яд передается ей... Крепче держа за волосы, удерживая затылок, не обрывая связи между губами... Барабанит руками по груди, пока не оторвусь и не отстранюсь от ее тела. Тыльной стороной ладони вытирая рот от черноты его испачкавшей. Боль ударяет по позвоночнику в пояснице, ломает кости. Падаю на колено. Держусь рукой за край стола. Слышу, как дышит моя сообщница. Слышу, как кашляет, старясь вырвать из себя ту черноту, что теперь в ней.
– Что это? – слышу.
Ненависть это ваша.
– Яд. – Проводите мужа поцелуем на охоту.

»» 30.10.14 13:10 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Северные земли. Утес Плача.

Черты, искаженные рябью темной ледяной воды, казались чужими. Пришлось плеснуть себе в лицо еще пригоршню брызг в попытке окончательно прозреть. Еще немного, и был бы слеп, как крот. Что за чудесное свойство у этих темниц - там окончательно теряешь счет времени! Вот только забытье какое-то однобокое, стирая одни воспоминания, оно упорно заставляет жить другие.

Тяжелая голова… Не сонная, не хмельная, хотя вкус во рту - будто вчера хорошо надрался. Пальцы с трудом продираются сквозь слипшиеся волосы. Еще воды – этой медленно текущей куда-то мути, что здесь называют рекой. В моих родных местах река совсем другая – бурная, стремительная, прозрачная.
Не думать! Не думать об этом сейчас. Тем более – с башен наблюдают часовые. Приятно выйти на белый свет, чувствуя себя, если уж не всеобщим посмешищем, так изрядно ощипанным кочетом. Заслужившим наказание. И заслужившим милостивое прощение. Второе особенно противно – до рвотных спазм в горле. И чего им неймется – ну сдох бы в подвале, тут и не такое видали. Нет же, дали очухаться. Чтобы в следующий раз поиграться подольше. Если получится.

Ненавистна мысль о возвращении в эти стены. Снова делать лицо, владеть собой, сцепив зубы, скрепя сердце.
У замковых ворот перехватил гонца, направлявшегося в столицу. Пара монет, краткие указания насчет письма – и на душе уже не так скверно. Жаль, что затянул с ответом, но лучше позже, чем никогда. Она поймет. Не обидится. Разволнуется – точно, но не обидится. Писал наскоро, с трудом подбирая слова…


- Сэр Брейден, вас ждет господин Джерв!- окликнули сзади.
Как громко! Не надо так орать, моя голова не выдержит.
Смерил взглядом подошедшего, но ничего не сказал. Собрал в кулак остатки себя самого и решительно направился к донжону.

Каменная кладка, окружающая цветник, принадлежащий леди Сандре. Воздух болезненно холоден. Заиндевевшие цветы, листья, окрашенные багрянцем. Замерший под первым снегом сад. И легкий аромат сухих трав, последняя дань этого лета. Легкий, едва различимый. Знакомый.

На миг останавливаюсь, остолбенело прислушиваюсь к оглушающему ритму собственного сердца. Сон, который теперь кажется вполне отчетливой явью. Руки, что я удерживал в своих ладонях, блаженная прохлада – милостыня для разгоряченного лба. И потом что-то еще - смутное, тревожное. Охранники сказали, что я несколько дней провалялся в бреду. Какие странные игры у спящего разума.

Чувствую чей-то взгляд. Не удивлен, на меня все пялятся с утра, но все-таки резко оборачиваюсь. Успеваю заметить лишь шлейф темного платья, мелькнувшего за стеной. Снова странное ощущение, что это со мной уже происходило.
- Сэр Брейден! Извольте поспешить!
Срываюсь с места, в бездну эти сны. Не стоит переводить гордость в дурость. Итог известен. А хочется нормальной работы, такой, когда идешь по следу, распутываешь сложные ходы и чувствуешь себя при деле. И забыть, что здесь удачную травлю принято отмечать кровавыми жертвами. И глумиться над добычей.

Сегодня объявлена большая охота. На лесного зверя. Для этого пса и спустили с цепи, нетрудно догадаться. Что ж, я готов. Вот только не надо забывать, что пес не чистых кровей.
_________________

Земли Севера. Утес Плача.

Не помню, как я оказалась в своей комнате. Не помню, как оказалась на постели. Вокруг меня хлопочет Мина, что-то приносит, причитает. Реальность рассыпана на пазлы, сейчас это только кусочки звуков, ощущений и картинок, которые мой мозг успевает уловить сквозь плотную пелену боли. Мгновенье – передо мной, совсем близко лицо служанки. Что она делает? Проверяет, дышу ли я? Смутно ощущаю ее прохладные пальцы на своем лбу, запястьях. Моему воспаленному мозгу кажется, что прошла целая вечность, превратившаяся в безумный калейдоскоп осколков реальности кружащихся вокруг меня.
Я не могла пошевелить даже пальцем, ни закричать, ни умереть. Рыдания застревают в горле, а меня разрывает изнутри, ломает и рушит. Только огонь и боль. Поглотили. Заставляя мучиться душу и тело. Еле хватаю ртом воздух, так и не в силах сделать вздох. По моим венам растекается боль, наполняет сердце, заставляет его остановиться...
Пересохшим ртом ловлю воздух, наполняя легкие горячим глотком кислорода. Одеревеневшие пальцы комкают простынь. Спазмы боли проходят по всему телу последний раз, заставляя выгибаться. Боль схлынывает, выбрасывая меня на берег реальности, оставляя взамен себя тысячу звуков, ощущений. Свет ослепляет, не давая оглядеться, сердце стучит оглушительно громко. Хочу позвать… но получается только хрипеть.

Через пару секунд в комнату вбежала моя служанка в сопровождении еще двух перепуганных горничных.
- Госпожа! – Мина кинулась ко мне, когда увидела, что я сижу на кровати и стала помогать улечься обратно, укрывая одеялом и не прекращая что-то говорить. Это странным образом усыпляло меня, заставляя расслабиться. Боли больше нет. Это моя комната. Привычная обстановка. – Лорд сейчас уезжает на охоту, велел, чтобы вы спустились, но…
Не дав ей договорить, вновь пытаюсь встать с постели.
- Плащ… мне. – Голос ели слышен. – Если Лорд просит, его нельзя заставлять ждать.
Мина, вяло попытавшись возразить, пошла выполнять указание.
Мрачный взгляд и двух остальных служанок как ветром сдуло.

Под ногами хрустит снег, солнце еще не полностью взошло и все вокруг окутано легкой синевой. Каждый выдох поднимается в морозном воздухе вверх белым облачком. Мина идет рядом, моя верная служанка. Она рассказала мне, как вчера я вернулась в комнату, а ночью у меня появился жар, состояние не ухудшалось, но к рассвету пульс стал реже, и она подумала, будто я умерла.
О, нет, мне не суждено умереть раньше Ага Бессердечного. Это единственное в чем я была уверена.
Целая вечность боли оказалась лишь одной ночью. Разум постепенно приходил в норму, принося с собой воспоминания. Вызывающие сожаление? Отвращение? Но нет, дело сделано. Осталось только довести все до конца.
В воздухе витает адреналин, жажда погони и крови. Мы посреди войска, гильдия в нетерпении, в полном составе и готова ринуться в путь. Лорд Элефтари впереди своего войска, восседает на коне и весь светится предвкушением. Я стараюсь подавить в себе страх и нетерпение поднимающиеся в груди. Сердце стучит головокружительно быстро, подгоняя сделать задуманное. Когда его взгляд цепляется за меня, лицо перекашивает презренная ухмылка. О да, господин, ваша покорная жена пришла по вашему требованию. Повинная вашей просьбе и любому желанию.
Откинув капюшон, кланяюсь мужу.
- Охота будет что надо! Госпожа пожаловала, чтобы пожелать нам удачи! – Говорит во всеуслышание и со всех сторон раздается хмыканье и смешки.
Все труднее сдерживать свою ненависть, кажется это почти не возможно сейчас, когда он так близко. Наклоняется ниже, приближая свое лицо к моему, вынуждая посмотреть на него в ответ.
- Обещаю вернуться с хорошей добычей. Ты же знаешь, я всегда получаю то, что хочу.
В секундном порыве, не дав себе помедлить, прижимаюсь губами к изуродованному рту, целую со всей ненавистью, что так долго росла, что он так пестовал и взращивал во мне. Так же быстро отступаю, видя настороженный взгляд, неотрывно всматривающийся в мое лицо.
- Удачи, мой господин. – С трудом сглатываю ком в горле.
В его глазах подозрение и приговор. Словно понял, что этот первой мой поцелуй, станет и его последним. Но в следующий момент будто отмахнулся от этих мыслей, призывая гильдию следовать за собой, не удостоив меня больше ни взглядом.

»» 29.11.14 20:37 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________