Нора Робертс "Танец мечты"

Это Я! Это Я! Это Я рекламную акцию провела!!!!
___________________________________

Удачи, девочки
Будем читать
_________________

Спасибо за перевод новой Робертс!
___________________________________

 » Глава 1

Перевод - Курносая
Бета-ридинг - Zirochka
Редактор - Королева


Кот совершенно спокойно лежал на спине, закрыв глаза и сложив передние лапы на белой грудке. Последние лучи заходящего солнца, проникая сквозь длинные вертикальные жалюзи, играли на золотистой шерсти животного. Внезапно тишину нарушил звук поворачивающегося в замке ключа, но кот даже ухом не повел. Услышав голос хозяйки, он слегка приоткрыл глаза, но заметив, что та не одна, так же лениво их закрыл. Хозяйка снова привела в дом этого мужчину. Коту он не нравился, так что он вернулся обратно к своему сну.

– Но Рут, сейчас только восемь часов. Солнце даже еще не село.
Бросив ключи на стоявший у двери изящный столик времён королевы Анны, Рут с улыбкой повернулась.
– Дональд, я предупреждала, что не могу засиживаться допоздна. Ужин был замечательный. Я очень рада, что ты уговорил меня пойти.
– В таком случае, – сказал он, ловко заключая ее в объятия, – позволь мне уговорить тебя продлить этот вечер.

Рут дала себя поцеловать, наслаждаясь мягкой волной тепла, разлившейся по телу. Но когда спутник попытался притянуть ее ближе, она отстранилась.
– Дональд. – Ее улыбка была такой же спокойной, как и перед поцелуем. – Тебе действительно пора.
– А как насчет бокала вина на ночь? – пробормотал он и снова прильнул к ее губам, убеждая нежным поцелуем.
– Не сегодня. – Она решительно высвободилась из его объятий. – Дональд, у меня рано утром занятия, и плюс еще целый день репетиций и примерок.
Он быстро поцеловал ее в лоб.
– Мне было бы легче, если бы был другой мужчина, но эта страсть к балету… – Он пожал плечами и неохотно повернулся к выходу. «Неужели я теряю хватку?» – задумался Дональд.

Рут Баннион оказалась единственной женщиной за последние десять лет, которая так неуклонно и успешно держала его на расстоянии. И он спрашивал себя, почему же все равно возвращается к ней? Она открыла дверь и выпроводила его из квартиры, наградив долгой прощальной улыбкой. Последний взгляд на ее силуэт, освещенный тусклым светом, прежде чем она захлопнула дверь, сказал ему все. Она была не просто красива – она была уникальна.
Ей нравилось общество Дональда Кейзера. Этого высокого, темноволосого, стильного красавца с язвительным чувством юмора и утонченным вкусом. Рут высоко ценила его талант дизайнера, и сама носила некоторые его творения. Она могла расслабиться в его компании, когда у нее было на это время. И конечно, она знала, что Дональд предпочел бы более близкие отношения.

Для Рут было довольно просто воспротивиться сближению их отношений. Ей действительно нравился Дональд, но у него не получалось по-настоящему взбудоражить ее. Да, он мог заставить её смеяться, но вот плакать из-за него она бы точно не стала. Отвернувшись от двери и посмотрев на темную квартиру, Рут внезапно осознала своё одиночество.
Рут посмотрела на себя в прямоугольном зеркале с позолоченной рамой, висевшем в прихожей. Это одна из первых вещей, которые она купила, переехав в эту квартиру. Зеркало было старинным, и она заплатила за него бешеную цену, даже не смотря на темные пятна в верхнем правом углу. Рут было очень важно повесить его на стену в собственной квартире. И сейчас она рассматривала свое отражение в приглушенном свете.

На свидание она распустила волосы, и теперь они спускались на плечи, доставая до локтей. Рут откинула волосы назад нетерпеливым жестом, и они легли ей за спину, черные и густые. Ее лицо, под стать телу, было миниатюрным и изящным, но по отдельности черты лица не отличались соразмерностью. Большой рот, маленький прямой нос, острый подбородок. Тонкие кости и огромные карие кошачьи глаза под темными прямыми бровями. «Экзотичное лицо», – не раз говорили ей, но она сама не видела в нем красоты. Рут знала, что с правильным макияжем и освещением может выглядеть просто сногсшибательно, но это совсем другое. Это иллюзия, роль, а не Рут Баннион.
Вздохнув, Рут отвернулась от зеркала и подошла к викторианскому дивану, покрытому плюшем. Зная, что хозяйка теперь одна, Нижинский перевернулся, потянулся, широко зевнул, затем забрался к ней на колени и свернулся там. Она рассеянно почесала его за ушами, думая о том, кто же такая Рут Баннион?

Пять лет назад она была совсем зеленой, жаждущей знаний студенткой, у которой началась новая стадия обучения в Нью-Йорке. И все благодаря Линдси, с улыбкой подумала Рут. Линдси Данн – ее учитель, подруга, кумир – являлась лучшей классической балериной из всех, кого она когда-либо видела. Именно Линдси уговорила дядю Сета отправить Рут в Нью-Йорк. Ее согревали мысли о том, что эти двое теперь женаты и живут с детьми в Клифф-хаусе в Коннектикуте. Каждый раз, когда Рут приезжала к дяде и Линдси, их любовь и счастье оставались с ней еще несколько недель после отъезда. Рут никогда не видела двух людей, настолько подходящих друг другу или настолько влюбленных. Кроме, возможно, ее родителей.

Даже после шести лет при мысли о родителях ее охватывала грусть – из-за себя и просто из-за трагической гибели двух ярких, добрых людей. Но, как ни странно, Рут понимала, что именно их смерть привела ее туда, где она была сейчас.
Сет Баннион стал ее опекуном, потом переезд в маленький прибрежный городок в Коннектикуте свел их обоих к Линдси. Именно Линдси заставила Сета понять, что Рут требуется более серьезная профессиональная подготовка. Рут знала, что дяде было нелегко позволить ей, семнадцатилетней, жить в Нью-Йорке. Конечно же, Эванстоуны присматривали за ней, и все же Сету было сложно отпустить ее туда, где жизнь настолько трудна и требовательна. Любовь заставила его сомневаться, и она же, в конечном счете, определила его решение. С тех пор жизнь Рут изменилась навсегда.

А, может, она изменилась в тот момент, когда Рут впервые вошла в школу Линдсив, ведь именно там она первый раз танцевала для Давыдова.
Как же страшно ей было тогда! Она стояла перед человеком, которого объявили лучшим танцором десятилетия. Мастер, легенда. Николай Давыдов становился партнером лишь самых одаренных балерин, включая Линдси Данн. Именно поэтому он тогда приехал в Коннектикут – чтобы уговорить Линдси вернуться в Нью-Йорк и танцевать в балете, который он поставил. Рут настолько ошеломило его присутствие, что, когда он приказал станцевать, едва не впала в ступор. Но Давыдов был очарователен. Рут улыбнулась, откидываясь на подушки. А кто, лениво подумала она, может быть более очарователен, чем Ник, когда он этого хочет? Ей пришлось повиноваться, забыться в движениях и музыке. А потом он произнес те простые, удивительные слова.

«Когда приедешь в Нью-Йорк, приходи ко мне».
Тогда она была совсем юной и думала о Николае Давыдове как об имени, которое нужно произносить благоговейным шепотом. Она пошла бы танцевать босиком по Бродвею, если бы он ей сказал.

Рут пахала как лошадь, чтобы только угодить Николаю, поскольку боялась его язвительности и тяжело переносила ледяное неодобрение. А он подстегивал ее. Рут помнила его нескончаемые, беспощадные требования. Бывали ночи, когда она сворачивалась в кровати настолько уставшая, что даже не было сил плакать. А потом Ник улыбался ей или говорил какой-нибудь комплимент, и Рут тут же забывала о боли.
Она танцевала, ругалась и смеялась с ним, наблюдала за тем, как он постепенно меняется с годами, но в нем все еще оставалось нечто неуловимое.

Возможно, именно в этом секрет привлекательности Давыдова для женщин, думала Рут. Легкая атмосфера загадочности, иностранный акцент, нежелание говорить о прошлом. Она переросла свою влюбленность в Николая еще несколько лет назад. Рут улыбнулась, вспоминая силу своего увлечения им. А он, похоже, даже ничего не заметил. Ей едва исполнилось восемнадцать. А Нику было почти тридцать, и его окружали красивые женщины. Да и сейчас это не изменилось, напомнила она себе с печальной улыбкой, затем поднялась с дивана и потянулась. Кот, спущенный с коленей, обиженно пошел прочь.
«Мое сердце в целости и сохранности, – решила Рут. – Возможно даже в слишком большой сохранности. – Она подумала о Дональде. – Ну, тут уж ничем не поможешь». Рут зевнула и снова потянулась. Ей действительно нужно рано утром на занятия.

Футболка Рут намокла от пота. Хореография «Алой розы» была сложной и требовала огромных усилий. Во время передышки Рут подошла к станку. Остальные танцоры рассредоточились по репетиционному залу – кто-то танцевал под непрестанным руководством Ника, а кто-то, как и она, ждал следующего вызова.
Часы показывали всего одиннадцать, а у Рут уже прошло двухчасовое занятие. Её длинная свободная футболка, надетая поверх трико, потемнела от пятен пота, а из туго стянутого пучка выбилось несколько прядей волос. Однако, наблюдая за Ником, Рут совсем забыла об усталости. Он совершенно невероятен, как всегда думала она.
Как художественному руководителю труппы и как признанному автору балетных постановок, ему больше не нужно было танцевать, чтобы оставаться в центре внимания. Он танцевал, потому что был рожден для этого. Из-за худого, жилистого телосложения Ник казался выше своих шести футов. Волосы, похожие на золотую пыль, завивались вокруг лица, никогда не терявшего до конца мальчишеского очарования. Губы полные, красивые, изящной формы. А когда он улыбался…

Когда он улыбался, перед ним невозможно было устоять. От глаз разбегались тонкие лучики морщин, а большие радужки становились необыкновенно синими.
Наблюдая за тем, как Ник демонстрирует поворот, Рут радовалась тому, что в тридцать три года он продолжал танцевать, не смотря на другие свои профессиональные обязанности.
Николай остановил пианиста взмахом руки.
– Ладно, детки, – произнес он своим музыкальным голосом с русским акцентом. – Могло быть и хуже.
Рут с насмешкой подумала, что такие слова из уст Давыдова можно приравнять к восторженной похвале.
– Рут, па-де-де из первого акта.

Рут тут же подошла к нему, рассеянно пригладив выбившиеся пряди волос. Ник человек настроения - настроения самого разного, переменчивого и необъяснимого. Сегодня он казался очень деловым. Рут знала как подстроиться под его поведение. Встав лицом друг к другу, они соединили правые руки ладонь к ладони и начали без слов.
Это была одна из первых любовных сцен, больше похожая на битву умов, чем на выражение романтики. Но в этот раз Ник написал не романтичную историю, а наоборот – страстную. Героями стали принц и цыганка, оба с горячей плотью и кровью. Чтобы показать это, танец был энергичным и спортивным. Танцоры бросали друг другу вызов; он требовал, она давала отпор. Местами настроение подчеркивалось резким поворотом головы или движением рук.
Солнечные лучи позднего лета струились через окна, рисуя узоры на полу. По спине Рут текли капли пота, но она этого не замечала, когда поворачивалась в руках Ника, или вырывалась из них. На протяжении всего спектакля характер Карлотты приводил принца то в ярость, то в восторг. Настроение их сердечного поединка задавалось во время их первой встречи.

В такие моменты, как сейчас, когда Рут танцевала с Ником, она понимала, что всегда будет преклоняться перед ним, как перед танцором, как перед легендой. Быть его партнершей являлось для нее самой большой радостью в жизни. С ним она выходила за пределы своих возможностей, за пределы того, кем она когда-либо надеялась стать. На ее пути от студентки к участнице кордебалета, а затем к солистке, Рут танцевала со многими партнерами, но ни один из них не обладал великолепием и точностью Ника Давыдова. И выносливостью, печально подумала она, когда он велел повторить па-де-де снова. Пока пианист переворачивал ноты на начало партитуры, Рут, пользуясь моментом, отдышалась.
– Куда сегодня подевалась твоя страсть, малышка? – повернувшись к ней и ожидающе подняв руку, спросил Ник.
Рут ненавидела это обращение, о чем Ник прекрасно знал. Он прекрасно знал, как она ненавидит это обращение, и ответил улыбкой на её сердитый взгляд. Не говоря ни слова, Рут снова прижалась ладонью к его ладони.

– А теперь, моя цыганка, пошли меня к черту своим телом, как сейчас глазами. Ещё раз.
Они начали, но в этот раз Рут перестала думать об удовольствии танцевать с Давыдовым. Теперь она соревновалась с ним, шаг за шагом, прыжок за прыжком. Ее раздражение давало Нику именно то, что он хотел. Она позволила ему одержать верх. Глаза её горели, когда она, кружась, очутилась в его руках. Замерев на мгновение, опять отскочила от него и с помощью гранд жете требовала следовать за ней.
Они закончили так же, как начинали, ладонь к ладони, голова Рут откинута назад. Засмеявшись, Ник притянул ее к себе и с горячо поцеловал в обе щеки.
– Вот теперь ты великолепна! Ты ненавидела меня, даже когда просто протягивала руку.

Дыхание Рут было слишком быстрым от напряженного танца. В ее глазах все еще горел огонь, пока она продолжала смотреть на Ника. Ее внезапно привела в смятение дрожь, пробежавшая вдоль позвоночника. Она видела, что Ник тоже это ощутил, заметила это в его глазах, почувствовала в касании его пальцев у нее на талии. Затем все прошло, и Ник отпустил ее.
– Ланч, – объявил он, вызвав одобрительные возгласы танцоров. Репетиционный зал мгновенно начал пустеть. – Рут. – Ник взял ее за руку, прежде чем она успела присоединиться к остальным.- Я хочу с тобой поговорить.
– Хорошо, после ланча.
– Здесь. Сейчас.
Ее брови нахмурились.
– Ник, я пропустила завтрак…
– В холодильнике внизу есть йогурт и минералка. – Освободив ее руку, Ник подошел к пианино, сел за него и начал импровизировать. – Принеси и мне тоже.

Уперев руки в бока, Рут смотрела, как он играет. «Ну конечно, – рассерженно думала она, – он ведь даже не предполагает, что я могу ответить «нет». Он никогда не подумает спросить, есть ли у меня другие планы. Он ожидает, что я побегу, как хорошая маленькая девочка, и буду выполнять его приказания, молча, без возражений».
– Невыносимый, – вслух произнесла она.
Ник поднял глаза, но не переставал играть.
– Ты что-то сказала? – мягко спросил он.
– Да, – отчетливо произнесла она. – Я сказала, что ты невыносим.
– Да. – Ник добродушно улыбнулся ей. – Так и есть.
Рут неожиданно для себя рассмеялась.

– Какой вкус? – спросила она и осталась довольна непонимающим взглядом Ника. – Йогурт, – напомнила она. – Какой тебе йогурт, Давыдов?
Вскоре Рут нагрузилась коробками с йогуртом, ложками, стаканами и большой бутылкой воды. Гомон, доносившийся из столовой этажом ниже, смешивался с музыкой, которую Ник играл наверху. Поднимаясь по лестнице, Рут перекинулась парой слов с двумя членами труппы и солистом. Ник играл какую-то медленную, блюзовую мелодию. Узнав стиль, Рут поняла, что это одно из его собственных сочинений. Нет, сочинение, решила она, когда остановилась в дверях, чтобы понаблюдать за ним. Сочинение - это нечто написанное, заготовленное. А эта музыка шла из самого сердца.
Солнечные лучи падали на его волосы и руки – длинные, узкие руки с подвижными пальцами, которые жестами могли выразить больше, чем обычный человек словами.
Он выглядит таким одиноким!

Мысль появилась у нее в голове так неожиданно, что застала ее врасплох. «Это все из-за музыки, – решила она. – Лишь потому, что он играет такую печальную мелодию». Рут подошла к нему, ее балетные туфли не издавали ни звука на деревянном полу.
– Ты выглядишь одиноким, Ник.
Судя по тому, как он резко повернул голову, Рут поняла, что она прервала какие-то глубокие, личные размышления. Какое-то мгновение он смотрел на неё странным взглядом, его пальца повисли над клавишами.
– Так и было, – ответил он. – Но я хотел поговорить с тобой совсем о другом.

Рут выгнула бровь.
– Значит у нас деловой ланч? – спросила она, поставив коробки с йогуртом на пианино.
– Нет. – Он взял бутылку с водой и отвернул крышку. – Иначе мы обязательно начнем спорить, а это плохо влияет на пищеварение, верно? Давай, садись рядом.
Рут села на скамейку, уже автоматически приготовившись к электрическому разряду. Находиться рядом с Ником - все равно что попасть в энергетический вихрь. Даже сейчас, расслабившись и медитируя над незамысловатым ланчем, он был похож на электрическую цепь, переведенную в режим ожидания.
– Что-то случилось? – спросила она, потянувшись за йогуртом и ложкой.
– Это я и хотел узнать.

Озадаченная, Рут повернула голову и встретилась с внимательным, бездонно голубым и чистым, как стекло, взглядом Ника, сидевшего абсолютно неподвижно.
– Мне звонила Линдси. – Голубые глаза неуклонно смотрели на Рут. Обрамляющие их ресницы по цвету были схожи с самым темным оттенком его волос.
Еще больше запутавшись, Рут наморщила лоб.
– Да?
– Она думает, что ты несчастлива.

Ник все так же неотрывно глядел на нее. Рут почувствовала, как в основании шеи начало появляться напряжение, но как только она отвернулась, оно ослабло. Никто другой не был способен заставить ее нервничать одним только взглядом.
– Линдси слишком беспокоится, – беззаботно ответила произнесла она, сунув ложку в йогурт.
– Это правда, Рут? – Ник положил руку ей на плечо, и она была вынуждена снова посмотреть на него. – Ты несчастлива?
– Нет, – тут же честно ответила она. Ее губы медленно изогнулись в привычной полуулыбке. – Нет.
Он продолжал вглядываться в лицо Рут ее лицо, его рука спустилась ниже к ее запястью.
– Ты счастлива?

Она уже открыла рот, готовая ответить, но снова закрыла его, разочарованно вздохнув. Почему эти глаза непременно должны смотреть на нее так настойчиво, требуя полной откровенности? Они не примут банального или краткого ответа.
– А должна быть? – в ответ спросила она.
Рут хотела подняться, но Ник крепче сжал её запястье.
– Рут. – Ей пришлось снова посмотреть на него. – Мы друзья?
Она старалась найти подходящий ответ. Простое «да» едва ли показывало всю сложность ее чувств к нему или неровный диапазон их отношений.
– Иногда, – аккуратно ответила она. – Иногда мы друзья.

Ник принял ответ, хотя в его глазах появились веселые искорки.
– Хорошо сказано, – пробормотал он и, неожиданно взяв её за обе руки, поднес их к своим губам. Его рот казался мягким шепотом на ее коже. Рут не стала вырываться, просто застыла, удивленная и настороженная. Ник безмятежно взглянул ей в глаза поверх соединённых рук над их соединенными руками, будто и мысли не допуская, что она станет ему противиться. – Ты расскажешь мне, почему не чувствуешь себя счастливой?

Рут спокойно высвободила руки и отстранилась. Ей было очень трудно сохранять самообладание, когда она его касалась. Ник не мог общаться без прикосновений и ожидал того же в ответ. Поднявшись, Рут прошла через всю комнату к окну. Там внизу суетился Манхеттен.
– Если честно, – вдумчиво начала она, – я не так уж много размышляла о своем счастье. О нет, – она засмеялась и покачала головой. – Это звучит слишком напыщенно. – Она повернулась, чтобы взглянуть на Ника, но тот не улыбался. – Ник, я только хотела сказать, что просто не думала ни о чем подобном, пока ты не спросил. – Она пожала плечами и прислонилась к подоконнику. Налив в стакан минеральной воды, Ник поднялся и принёс его Рут.
– Линдси беспокоится о тебе.
– У Линдси кроме меня достаточно поводов для беспокойства, связанных с дядей Сетом, детьми и ее школой.
– Она любит тебя, – просто сказал он.

Он увидел медленную улыбку, теплоту в глазах, легкую озадаченность и удовольствие.
– Да, я знаю.
– Тебя это удивляет? – Ник рассеянно накрутил свободную прядь ее волос на палец. Они были мягкими и слегка влажными.
– Ее великодушие поражает меня. Думаю, так будет всегда. – Она на секунду замолчала, затем заговорила быстро, пока не растеряла храбрость. – Ты был в нее влюблен когда-то?
– Да, – тут же ответил Ник без смущения или сожаления. – Несколько лет назад, недолго. – Он улыбнулся и поправил торчавшую шпильку Рут. – Она просто всегда была для меня недосягаемой. Понял я это уже после того, как мы стали друзьями.
– Странно, – не сразу отозвалась она. – Никогда не думала, что ты можешь считать что-то недосягаемым.
Ник опять улыбнулся.

– Я был очень молод, примерно твоего возраста. И вообще, мы говорим сейчас о тебе, Рут, а не о Линдси. Она думает, что, возможно, я слишком сильно на тебя давлю.
– Слишком сильно давишь? – Рут закатила глаза. – Ты, Николай?
Он наградил Рут своим высокомерно-изумленным взглядом.
– Я тоже удивился.
Рут покачала головой и, вернувшись к пианино, обменяла воду на йогурт.
– Я в порядке, Ник. Надеюсь, ты так ей и сказал. – Когда он ничего не ответил, Рут повернулась, не вынимая ложку изо рта. – Ник?
– Я думал, может, у тебя не лады... в отношениях.

Брови Рут взлетели вверх.
–То есть, я страдаю из-за любовника?
Было сразу понятно, что он не одобрял ее выбор выражений.
– Ты очень груба, малышка.
– Я не ребенок, – раздраженно возразила она и снова шлепнула йогуртом, возвращая его на пианино. – И я не…
– Ты до сих пор встречаешься с дизайнером? – холодно прервал ее Ник.

– У дизайнера есть имя, – резко сказала она. – Дональд Кейзер. А ты говоришь так, будто он бирка на платье.
– Разве? – Ник одарил ее бесхитростной улыбкой. – Но ты не ответила на мой вопрос.
– Да, не ответила. – Рут взяла стакан с водой и спокойно сделала глоток, хотя ее глаза горели от гнева.
– Так ты с ним встречаешься?
– Это не твое дело. – Она постаралась ответить как можно мягче, однако в голосе все равно слышались стальные нотки.
– Ты – член труппы. – Хотя его глаза сверкали, он аккуратно произносил он каждое слово, хотя глаза метали молнии. – Я – руководитель.
– Так ты ещё и отец-исповедник? – бросила в ответ Рут. – Теперь нам должно согласовывать с тобой своих любовников?
– Поосторожней, не нарывайся, – предупредил он.

– Я не обязана оправдываться перед тобой о своей светской жизни, – продолжала она без остановки. – Я хожу на занятия, не опаздываю на репетиции. Усердно работаю.
– Разве я тебя заставлял оправдываться?
– Не совсем. Но я устала от того, что ты строишь из себя моего строгого дядюшку. – Меж ее бровей появилась сердитая складка, когда она шагнула ему навстречу. – У меня уже есть дядя, и я не нуждаюсь в том, чтобы ты заглядывал мне через плечо.
– Неужели? – Он вытащил торчавшую шпильку из ее волос и лениво покрутил ее между большим и указательным пальцем, при этом буравя Рут глазами.

Его небрежный тон лишь подстегнул ее ярость.
– Да! – Она вскинула голову. – Хватит обращаться со мной как с ребенком!
Ник схватил Рут за плечи, удивив ее стремительной яростью, и с силой притянул к себе. Она прижималась к телу, которое очень хорошо знала, но сейчас все было по-другому, без музыки, шагов или сюжета. Она чувствовала его злость, и еще что-то большее, что-то настолько же взрывоопасное. Рут знала, что Николай способен на резкие вспышки гнева, и знала, как с ними справляться, но сейчас…
Ее тело откликалось, к ее собственному удивлению. Их сердца бились рядом. Она чувствовала, как его пальцы впились ей в тело, но не ощущала боли. Руки, вскинутые ею в намерении оттолкнуть Ника, теперь неподвижно застыли в воздухе, еле сжатые в кулаки.
Ник опустил взгляд к ее губам. Рут внезапно пронзило желание, которое оказалось острее и слаще, чем все, что она когда-либо испытывала. Это потрясло ее и заставило жаждать большего.

Думая о том лишь, что желаемое находится на расстоянии всего одного вздоха, Рут медленно подалась вперед и опустила веки, приготовившись к поцелую. Его дыхание коснулось ее губ, и они раскрылись, удивленно прошептав его имя.
Затем, с рывком и русскими проклятиями, Николай оттолкнул Рут от себя.
– Нужно думать, – сказал он, резко проговаривая каждое слово, – прежде чем намеренно злить меня.
- Так вот что ты чувствуешь? – спросила она, уязвленная его отказом.
– Притормози.– В его глазах все еще оставалось раздражение. – Ступай к своему дизайнеру, – наконец-то пробормотал он спокойным тоном, поворачиваясь к пианино. – Раз уж он тебе так хорошо подходит.
Он снова сел и начал играть, не сказав ей больше ни слова.
___________________________________

Девочки, спасибо за первую главу!
_________________

Девочки, СПАСИБО за первую главу, какой накал страстей и в спектакле и в отношениях, мне кажется они влюблены друг в друга, но не хотят этого показывать... но книга только началась и у них и у нас все впереди...

Какая прелесть С первой же главы такие страсти. Понравилось, что Рут может дать отпор Нику. И хочется, чтобы характер был под стать "великому и ужасному" Николаю.
Упс, сказала Николай, а ассоциации сразу с Басковым лалибаем (Хоспади прости)
Милые, спасибо за главу
___________________________________

С первой главы между героями напряжения и скрытой страсти больше, чем в танце, который они исполняли.
Присоединяюсь к читателям. Спасибо за перевод

Как же давно я это переводила
Уже начала забывать, как я люблю Давыдова

Поздравляю с началом перевода!
Какой флегматичный кот: ему не нравится мужчина находящийся в квартире у хозяйки, и он продолжает спать дальше. Безобразие.
___________________________________

Спасибо огромное за первую главу!
___________________________________

Спасибо за новый перевод))) Я в читателях

 » Глава 2

Перевод - Курносая
Бета-ридинг - Talita
Редактор - Королева

Должно быть, ей все показалось. Рут снова вспомнила острое желание, которое почувствовала в объятиях Ника. «Нет, я просто ошиблась, - снова повторяла она себе. – Он держал меня в своих руках уже бессчетное число раз и я никогда не чувствовала ничего подобного. К тому же, - напомнила она себе, пока смывала дневной макияж, - я побывала в его объятиях еще с десяток раз во время репетиции после того перерыва».
«Да, что-то все-таки было, - признала она, вспоминая потрескивающее в воздухе напряжение, пока они репетировали эпизод снова и снова. – Но это лишь раздражение и злость».

Рут оставила воду включенной, чтобы та текла и бурлила вокруг нее, и откинула влажные волосы на спину. Теперь, когда она осталась наедине с собой, ей хотелось проанализировать свою реакцию на внезапные объятия Ника. Ее ответ был чисто физическим и поразительно быстрым.
С другой стороны стоял Дональд с его теплыми приятными поцелуями – здесь чувствовались нежность и легкое сопротивление искушению. Дональд использовал нежные слова, мягкое убеждение и традиционные способы соблазнения: цветы и уединенные ужины при свечах. Рядом с ним Рут чувствовала себя – она какое-то время пыталась найти нужное слово – комфортно. Рут закатила глаза, зная, что ни один мужчина не был бы польщен, услышав подобное определение. Правда заключалась в том, что ни Дональд, ни какой другой кавалер не заставляли ее почувствовать нечто большее, чем просто комфорт. И вот, в один краткий миг, мужчина, с которым она работала годами, который мог взбесить ее одним только словом или довести до слез танцем, вызвал в ней целую бурю чувств. И в этом не было ничего комфортного.

«Он никогда не целовал меня, - размышляла Рут, на секунду затерявшись в воспоминаниях. – Даже никогда не обнимал меня по-настоящему, не так, как обнимал бы любовник, но…»
«Это случайность, - говорила она себе, быстрым движением выключая душ. – Внезапный порыв. Просто последствие страстного танца и яростного спора».
Рут поднялась из ванной, взяла полотенце и начала вытираться. Ее тело было миниатюрным и изящным, и полностью соответствовало стандартам балерины. Руки и ноги длинные, тонкие и гибкие.
Именно телосложение классической балерины и судьбоносные события, случившиеся в жизни, привели ее к Линдси несколько лет назад.
Рут с улыбкой вспомнила, как зажигательно Линдси танцевала в «Дон Кихоте» - балете, звездой которого она была задолго до знакомства с Рут. Улыбка Рут стала еще шире, когда она вспомнила их первую встречу. Это произошло в маленькой балетной школе Линдси. Рут тогда испытывала одновременно и благоговение, и страх. В разговоре она заявила, что в один прекрасный день тоже будет танцевать в «Дон Кихоте»!

И она действительно танцевала Дульсинею, вспомнила Рут, заворачиваясь в полотенце. Дядя Сет и Линдси приехали на представление, даже несмотря на то, что Линдси в то время была на восьмом месяце беременности. Она плакала, а Ник дразнился и подшучивал над ней.
Вздохнув, Рут небрежно скинула полотенце и взяла халат. Только Линдси могла понять, что все шло не совсем правильно. Рут завязала пояс своего пурпурного халата и взяла расческу. Прокручивая в памяти их последний телефонный разговор с Линдси, она вспомнила, что говорила о Дональде. Еще она рассказала о потрясающем маленьком сундучке, который нашла в Гринвич Виллидж. Они поговорили о детях, и дядя Сет умолял ее приехать к ним в ближайшие же выходные.
Но не смотря на все интересные новости и семейные сплетни, Линдси почувствовала нечто, что Рут сама не осознавала. Что она не была счастлива. Рут нахмурилась. Не несчастна, размышляла она, проводя расческой по длинным влажным волосам. Просто не удовлетворена. Это глупо, решила она, рассердившись на себя. У нее было все, о чем Рут когда-либо мечтала. Она стала прима-балериной в труппе, ее имя известно в мире балета. Она получила главную партию в новом балете Давыдова. Работа была тяжелой и требовательной, но Рут именно этого и хотела. Это та жизнь, для которой она рождена.

И все же временами ей страстно хотелось разрушить все границы, вернуть свое скитальческое детство. Там было столько свободы, столько приключений. Ее глаза загорелись от воспоминаний: поездки по Швейцарии, где холодный и чистый воздух обжигал горло при дыхании; запахи и цвета Стамбула; худые большеглазые дети на улицах Крита; забавная маленькая комната со стеклянными дверными ручками в Бонне. Все годы, что она провела в путешествиях по миру вместе с родителями-журналистами. И вряд ли они жили в одном месте больше трех месяцев. В данных обстоятельствах было сложно ощутить сильную привязанность к кому-либо, кроме семьи. И балета. Он оставался для нее постоянным спутником и путешествовал вместе с ней, несмотря на постоянно меняющееся окружение. Учителя говорили разными голосами, с разными акцентами, на разных языках, но танец всегда оставался рядом с ней.
Годы путешествий помогли Рут быстро повзрослеть. В ней не было робости, лишь самодостаточность и осторожность. Потом жизнь с Сетом и появление Линдси. Потом она несколько лет жила с семьей Эванстоунов. Все это помогло Рут раскрыться, способствовало большему проявлению доверия и привязанности с ее стороны. Все же ее мир оставался ограниченным, каким может быть лишь мир балета. Возможно, именно из-за этого Рут была отличным наблюдателем. У нее уже вошло в привычку смотреть на людей и анализировать их. Это стало ее сущностью.

Именно поэтому раздражение из-за Ника появлялось с новой силой. Рут наблюдала за ним этим вечером и чувствовала волнение, но не могла определить его природу. Мысли и чувства Ника оставались для нее полнейшей загадкой. Рут не интересовали загадки.
«Вот почему меня привлекает Дональд, - подумала она с полуулыбкой. Сидя у туалетного столика, Рут перебирала баночки с пудрой и бутылочки с духами. – Он такой простой, такой предсказуемый. Его мысли и чувства всегда прямо на поверхности. Никаких водоворотов, никаких подводных течений. А вот с таким мужчиной, как Ник…»
Она плеснула лосьон на ладонь и растерла его по руке. «Такой мужчина, как Ник, - думала Рут, - абсолютно непредсказуем. Постоянный источник раздражения и замешательства. Взрывоопасный, безрассудный, изматывающий. Попытки успеть за ним доводят до истощения. Ему всегда так сложно угодить!» Она видела, как очень многие танцоры толкали себя за пределы своих возможностей, чтобы только дать ему желаемое. Она и сама так делала. Неужели именно из-за этого Ник кажется настолько обворожительным?

Мысли Рут прервал неожиданный стук в дверь. Она пожала плечами и отвернулась от туалетного столика.
Анализировать Николая Давыдова было бесполезно. По пути к двери она включила свет в гостиной. Рут посмотрела в дверной глазок и очень сильно удивилась. Затем сняла цепочку и открыла дверь.
- Дональд, я как раз думала о тебе.
Она оказалась в его объятиях прежде, чем у нее была возможность наградить его простым дружеским поцелуем.
- Ммм, ты пахнешь великолепно.
Ее смех затих под его губами. Поцелуй был дольше и глубже, чем простое приветствие, на которое надеялась Рут. Тем не менее, она поощрила Дональда. Ей хотелось почувствовать, испытать нечто большее, чем теплое наслаждение, к которому она привыкла. Рут хотелось возбуждения с легким налетом страха, которое она почувствовала сегодня в объятиях другого мужчины. Но когда поцелуй закончился, ее сердце осталось спокойным, а кровь – прохладной.
- Вот это я называю приветствием, - пробормотал Дональд, поглаживая ее шею.

Рут еще мгновение оставалась в его объятиях, наслаждаясь надежностью и молчаливым предложением защиты. Затем выскользнула из его рук и улыбнулась.
- Еще это способ сказать «рада тебя видеть», но что ты здесь делаешь?
- Вывожу тебя в свет, - сказал он, подталкивая ее дальше в комнату. – Ступай, надень свое лучшее платье, - велел Дональд, слегка погладив ее по щеке. – Одно из моих, разумеется. Мы отправляемся на вечеринку.
Рут откинула все еще влажные волосы от лица.
- На вечеринку?
- Хмм… да. – Дональд посмотрел на Нижинского, который спал, распластавшись на маленьком стеклянном столике. – На вечеринку Джермейн Джонс, - продолжил он, когда они с котом решили проигнорировать друг друга. – Ты должна ее помнить. Дизайнер, продвигает свои короткие узорчатые юбки и гольфы.
- Да, я помню. – Рут быстро представила себе маленькую, рыжеволосую женщину, напоминающую эльфа, с проницательными зелеными глазами и густыми ресницами. – Лучше бы ты сначала позвонил.

- Я звонил – по крайней мере, пытался, - ответил Дональд. – Все вышло совершенно спонтанно. Я звонил в репетиционный зал, но упустил тебя, а до дома ты еще не дошла. – Он отмахнулся от этого недоразумения и достал свой тонкий золотой портсигар. – Джермейн решила устроить вечеринку в последний момент, но там будет много важных людей. Она очень популярна в этом сезоне. – Дональд вернул портсигар обратно во внутренний карман своего серо-синего сшитого на заказ пиджака, затем щелкнул зажигалкой.
- Я сегодня не могу.
Подняв бровь, Дональд выдохнул струйку дыма.
- Почему нет? – Он посмотрел на ее тонкий халат и влажные волосы. – У тебя ведь нет на сегодня никаких планов?

Рут почувствовала соблазн возразить ему. Он начинал выходить за рамки дозволенного.
- Неужели вероятность этого так мала, Дональд? – спросила она, замаскировав свое раздражение улыбкой.
- Конечно же нет. – Его улыбка была обезоруживающей. – И все же, я почему-то думаю, что у тебя нет никаких планов. А теперь будь хорошей девочкой и надень то красное обтягивающее платье. Джермейн наверняка нацепит что-то из своих знаменитых ансамблей, и рядом с тобой будет выглядеть как чирлидерша.
Рут внимательно посмотрела на него задумчивым взглядом.
- А ты не всегда играешь по правилам, да, Дональд?
- Таков бизнес, дорогая. – Он пожал плечами.

Рут подавила вздох. Она знала, что нравится ему и, несомненно, притягивает его, но иногда у нее возникал вопрос, считал бы он ее столь же привлекательной, если бы она не демонстрировала его платья?
- Прости, Дональд, но мне просто сейчас не до вечеринок.
- Да ладно, Рут. – Он быстро постучал сигаретой по пепельнице – первый признак раздражения. – Все, что от тебя требуется – это красиво выглядеть и поговорить с несколькими нужными людьми.
Рут постаралась обуздать все возрастающее раздражение. Она знала, что Дональд никогда не понимал требований и строгих ограничений ее профессии.
- Дональд, - терпеливо начала она. – Я сегодня на ногах с восьми утра, поэтому ужасно устала. Если как следует не отдохну, то завтра не смогу работать в полную силу. У меня есть обязательства перед труппой, перед Ником и перед самой собой.

Дональд осторожно погасил сигарету. Дым на секунду завис в воздухе, затем улетел в открытое окно.
- Ты же не хочешь сказать, что собираешься полностью отказаться от общения, Рут. Это глупо.
- Не так глупо, как тебе кажется, - ответила она, подходя к нему. – До премьеры постановки осталось меньше трех недель, Дональд. Вечеринки просто должны пока подождать.
- А как насчет меня, Рут? – Он схватил ее и притянул к себе в объятия. Она чувствовала, что под его спокойствием и цивилизованным видом клокочет злость. – Как долго мне еще ждать?
- Я никогда тебе ничего не обещала, Дональд. Ты с самого начала знал, что работа для меня превыше всего. Так же как твоя – для тебя.
- Означает ли это, что ты так и будешь отрицать свою женственность?

Глаза Рут оставались спокойными, но ее голос похолодел.
- Не думаю, что я когда-либо это делала.
- Неужели? – Дональд сжал ее сильнее, точно так же как Ник несколько часов назад. Ей показалось интересным, что двое мужчин вызывали в ней настолько разные ощущения. С Ником она чувствовала в равной степени ярость и резкое притяжение. А сейчас - лишь нетерпение, смешанное с усталостью.
- Дональд, то, что я не ложусь с тобой в постель, вряд ли означает, что я отрицаю свою женственность.
- Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. – Он крепче прижал ее к себе. – Каждый раз, когда я касаюсь тебя, то чувствую, что ты уступаешь – до определенной степени. Затем все останавливается, как будто ты возводишь стену. – Его голос стал грубее от разочарования. – Как долго ты будешь от меня закрываться?

Рут вдруг почувствовала себя виноватой. Она знала, что он говорит правду, но также знала, что не может ничего изменить.
- Прости, Дональд.
Он увидел сожаление в ее глазах и решил изменить тактику, снова притянул ее ближе к себе, его голос стал мягче, взгляд потеплел.
- Ты знаешь мои чувства к тебе, дорогая. – Он поцеловал ее спокойно и убедительно. – Мы можем пораньше уйти с вечеринки, взять бутылку шампанского и вернуться сюда.
- Дональд. Ты не… - начала Рут, но ее прервал стук в дверь. Сбитая с толку, она даже забыла про глазок и сразу сняла цепочку. – Ник! – В голове у нее сейчас не было ни одной связной мысли, и она просто тупо смотрела на него.
- Ты открываешь дверь всем подряд? – спросил Ник с легким укором и прошел в квартиру, не дожидаясь приглашения. – У тебя мокрые волосы, - заметил он, взяв в руку солидную прядь. – И пахнешь ты как первый весенний дождь.

Будто между ними не было никаких ссор, никакой еле сдерживаемой, закипающей страсти. Он улыбнулся ей сверху вниз с веселым, дерзким взглядом, затем нагнулся и поцеловал ее в нос.
Рут поморщилась, пытаясь привести свои мысли в порядок.
- Я тебя не ждала.
- Я просто шел мимо, - сказал он, - и увидел у тебя свет.
Услышав голос Ника, Нижинский спрыгнул со стола и начал тереться о лодыжки танцора. Наклонившись, Ник погладил кота одним движением от ушей до самого хвоста, затем засмеялся, когда Нижинский поднялся на задних лапах и ласково ткнулся в ладонь мордочкой. Ник выпрямился, держа на руках громко мурлыкающего кота, и только тогда заметил в комнате Дональда.
- Привет. – Казалось, Ник говорил все с тем же дружелюбием.
- Ты помнишь Дональда? - Быстро начала Рут, тут же почувствовав себя виноватой, что совершенно забыла о его присутствии.
- Естественно. – Ник продолжал лениво почесывать Нижинского за ушами. Замурлыкав еще сильнее, кот уставился своими блестящими янтарными глазами на другого мужчину. – Я видел платье из твоей коллекции на одной нашей общей знакомой, Сюзанне Бойер. – Ник улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. – И она, и платье выглядели очень изысканно.

Дональд поднял бровь.
- Спасибо.
- Может, предложишь мне выпить, Рут? – сказал он, продолжая приветливо улыбаться Дональду.
- Прости, - пробормотала Рут, машинально поворачиваясь к небольшому бару, который она организовала на маленьком металлическом столике в углу комнаты. Она взяла графин с водкой и налила рюмку. – Дональд?
- Скотч, - быстро произнес он, стараясь хоть немного отгородиться от веселого дружелюбия Ника.
Рут протянула Дональду его скотч, затем подошла к Нику.

- Спасибо. – Взяв рюмку, Ник сел в мягкое кресло. Нижинский покрутился у него на коленях, затем улегся там спать. – Твои дела идут хорошо? – спросил Ник Дональда.
- Да, достаточно хорошо, - ответил тот. Он пил свой скотч, продолжая стоять.
- В твоей осенней коллекции этого сезона много клетчатых тканей. – Ник пил неразбавленную водку с истинно русским пренебрежением к силе ее воздействия.
- Верно. – В ровном голосе Дональда появился намек на любопытство. – Не думал, что ты следишь за женской модой.
- Я слежу за женщинами, - поправил его Ник и сделал большой глоток. – И наслаждаюсь ими.
Это простое заявление было чистой правдой и не содержало в себе никаких намеков на секс. Рут знала, что Ник наслаждался многими женщинами, на самых разных уровнях – от теплой, невинной дружбы, как между ним и Линдси, до страстных романов, как с упомянутой Сюзанной Бойер. Его отношения с женщинами были постоянным источником сплетен в прессе.

- Я думаю, - продолжил Ник, прервав размышления Рут, - ты тоже наслаждаешься женщинами, особенно красивыми и интересными. Это видно по твоим моделям.
- Я польщен. – Дональд почувствовал себя свободнее и сел на диван.
- Я никогда не льщу, - сказал ему Ник. – Это пустая трата слов. Рут может подтвердить, что я очень практичный человек.
- Практичный? – Рут удивленно подняла бровь и поджала губы, будто пробуя слово на вкус. – Нет, думаю, правильнее будет эгоцентричный.
- Когда-то этот ребенок проявлял намного больше уважения, - сказал Ник, глядя на свою пустую рюмку.
- Да, тогда я была ребенком, - ответила она. – Сейчас я знаю тебя намного лучше.
Когда Ник посмотрел на нее, в его глазах что-то вспыхнуло. Ярость, вызов, веселье, а может все вместе. Рут точно не знала и продолжала смотреть на него.
- Неужели? – пробормотал Ник, затем отставил рюмку в сторону. – Если б только она относилась к мужчинам нашего возраста с большим почтением, - мягко произнес он, обращаясь к Дональду.

- Дональд не требует почтения, - ответила она, едва осознавая, как быстро начинает закипать. - И он не мечтает, чтобы я думала о нем, как о взрослом и умудренном жизнью.
- Тем лучше, - решил Ник. Ни один из них даже не смотрел на мужчину, которого они сейчас обсуждали. – Тогда ему не придется пересматривать свои ожидания. – Он мягко погладил Нижинского по шерстке. – А еще она остра на язык.
- Только с избранными, - ответила Рут.
Ник наклонил голову, на его губах появилась обезоруживающе очаровательная улыбка.
- Кажется, теперь настала моя очередь быть польщенным.
«Черт бы его побрал! – с яростью думала Рут. – У него на все найдется ответ».
Она царственно поднялась. Ее тело плавно двигалось под тонким шелковым халатом. Взгляд Дональда на секунду опустился вниз, а вот Ник не отрывал глаз от ее лица.
- Как и ты, - сказала она Нику с ледяной улыбкой, - я считаю лесть пустой тратой времени и слов. А теперь извини, - продолжила она. – Мы с Дональдом идем на вечеринку. Мне нужно переодеться.

Рут почувствовала некоторое удовлетворение, повернувшись к Нику спиной и выйдя из комнаты. Она уверенно закрыла за собой дверь в спальню, нетерпеливо достала из шкафа красное платье, вытащила из ящика нижнее белье и бросила все на кровать. Затем скинула халат и уже собиралась отложить его в сторону, но потом услышала, как поворачивается дверная ручка. Инстинктивно она закрылась халатом, прижав его обеими руками к груди. Ее глаза распахнулись от удивления, когда Ник шагнул в спальню и закрыл дверь.
- Тебе нельзя сюда, - быстро сказала она, слишком удивленная, чтобы возмущаться или чувствовать смущение.
Проигнорировав ее замечание, Ник пересек комнату.
- Но я здесь.
- Ну, тогда ты можешь просто развернуться и убраться отсюда. – Рут подняла халат повыше, с безысходностью осознавая, что попала в очень невыгодное положение. – Я не одета, - заметила она, хотя в этом не было никакой надобности.
Ник быстро и без особого интереса окинул взглядом ее обнаженные плечи.
- Кажется, ты достаточно прикрыта. – Его взгляд вернулся к ее лицу, их глаза встретились. – Разве тебе не достаточно двенадцатичасового рабочего дня, Рут? У тебя репетиции с восьми утра.

- Я знаю, когда у меня репетиция, - резко ответила она, затем осторожно убрала одну руку от халата, чтобы откинуть волосы назад. – Мне не нужно, чтобы ты напоминал мне о моем распорядке дня, Ник, как не нужно и твое одобрение того, как я провожу свое свободное время.
- Нужно, если это может повлиять на твои выступления.
Рут нахмурилась, когда он перешел на балетную тему.
- У тебя нет никаких причин жаловаться на мои выступления.
- Пока что нет, - согласился Ник. – Но я хочу, чтобы ты выкладывалась по полной, а такое вряд ли возможно, если ты будешь изводить себя глупыми вечеринками...
- Я всегда выкладываюсь по полной, Ник, - бросила она в ответ. – Но с каких пор тебе этого стало достаточно? – Она начала отворачиваться от него, но потом вспомнила, что халат прикрывает ее только спереди, и зашипела от ярости. – Может, ты все-таки уйдешь?

- Я беру то, что мне нужно, - ответил он, снова проигнорировав ее настойчивую просьбу. – Не так давно, milaya, ты сама жаждала отдать мне все.
- Это несправедливо! – Его насмешка больно жалила. – Все осталось по-прежнему. Когда я работаю, то отдаю тебе все, на что способна. Но моя личная жизнь именно что личная. Перестань воображать себя моим отцом, Ник. Я выросла.
- Ты этого хочешь? – Рут так потрясла его ярость, что она неосознанно сделала шаг назад. – Тебе так важно, чтобы с тобой обращались как с женщиной?
- Меня уже тошнит от того, что ты относишься ко мне, будто я до сих пор семнадцатилетняя девочка, готовая рухнуть на колени всякий раз, когда ты входишь в комнату. – Ее ярость стала так же сильна, как и его. – Я взрослый сознательный человек и способна сама о себе позаботиться.
- Взрослый сознательный человек. – Он сощурил глаза, и Рут почувствовала приближающуюся опасность. – Показать тебе, как я обращаюсь со взрослыми женщинами?
- Нет!

Но она уже была в его руках, уже прижималась к нему. Это не был жесткий, властный поцелуй, который Рут могла бы ожидать, и с которым стала бы бороться. Ник целовал ее, будто бы уже знал, что она откликнется с тем же рвением. Это был просто мужской рот в поисках женского. Не требовалось никакого убеждения, никакой силы.
Когда губы Ника раскрылись, губы Рут сделали то же самое. Их языки встретились. Ее мысли, ее тело, весь ее мир были сосредоточены только на этом мужчине. Вокруг плыл запах ее душистого мыла. Стараясь придвинуть Ника ближе к себе, Рут отпустила халат и тот упал на пол никем не замеченный. Ник прошелся руками по ее обнаженной спине, как ранее делал это с котом – одним длинным, медленным движением. Издав тихий стон наслаждения, Рут прижалась к нему еще сильнее.
Ник положил руки ей на талию и сделал поцелуй глубже, толкая Рут на неизведанную территорию.

Она покорно откинула голову назад, запустила пальцы в его волосы и притянула его к себе, требуя, чтобы он взял все, что она предлагала. Рут попала в темный, острый мир, в котором никогда не была и к которому стремилась. Она трепетала от горячего желания, пока руки Ника касались ее тела. Она ощущала их на себе уже множество раз до этого, когда он держал ее в танце, поднимал, обучал. Но сейчас не было ни музыки, что свела бы их вместе, ни хореографии, только инстинкт и страсть.
Когда Рут почувствовала, что Ник отдаляется, то запротестовала, стараясь вернуть его обратно, но он уверенно взял ее за плечи и отстранился.
Рут стояла перед ним обнаженная и не делала никаких попыток прикрыться. Она отлично знала, что Ник уже видел ее душу, поэтому не считала необходимым скрывать тело. Ник осмотрел ее медленно и очень внимательно, будто старался запомнить каждый дюйм, затем снова встретился с ней взглядом. В его потемневших проницательных глазах горела ярость. Не говоря ни слова, он развернулся и вышел из комнаты.
Рут услышала, как хлопнула дверь, и поняла, что Ник ушел.
___________________________________

Девочки, спасибо за новую главу!
_________________

Огромное спасибо!